Текст книги "Кровь в круге (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

6.39.8 Знакомство с Дарреном, главой разведки

Села за стол, перебрала бумажки, взяла новую и написала: «Неждан Нагорный». Не стала рисовать колонки, просто написала: «4/5» и отложила лист.

В коридоре зашелестели мягкие шаги, в двери провернулся ключ, Вера взяла револьвер и откинулась на спинку стула, направляя ствол чуть в сторону от двери.

Открылась дверь, внутрь шагнул тот мужчина, которого она видела после разговора с правителем Таном, немолодой карнец в сером костюме вроде тех, которые носил министр Шен. В русых волосах было много седины, вокруг серых глаз – много морщинок, но не от улыбки, а как будто от пристального вглядывания во что-то подозрительное. Он удивился и замер, увидев ее, на миг растерялся, но сразу же улыбнулся и кивнул:

– Госпожа Вероника. Меня зовут Даррен, Шеннон должен был рассказывать обо мне.

Вера улыбнулась с выражением лица "вы милый, но вам здесь не рады", медленно кивнула:

– Дратути.

Он смущенно улыбнулся и опустил голову, поднял и указал глазами на дверь спальни:

– Я могу войти?

– Войти – да. Разбудить господина "у меня куча дел, сейчас немного полежу в обмороке и пойду работать" – нет. Вы все еще хотите войти? – она улыбалась как псих, он тихо рассмеялся и посмотрел на часы:

– А когда я смогу его разбудить?

– Часа через два. На данный момент он проспал сорок пять минут, а перед этим пытался забодать тарелку на столе. Вам не нужен такой работник, поверьте, вам не понравится с ним сотрудничать.

Даррен поморщился со смесью сочувствия и издевки, качнул головой:

– Понятно. Ладно, пусть спит. А над чем вы работаете?

Вера убрала с лица шизоидную улыбку, отложила револьвер и улыбнулась нормально:

– Заходите, присаживайтесь. Я бы предложила вам чаю, но понятия не имею, каким образом его здесь раздобыть.

Он вошел, оставив дверь приоткрытой на ладонь, сел на стул напротив Веры, аккуратно положил руки на край стола, не касаясь ее бумаг, всем видом излучая скромность и доброжелательность.

«Шпион.»

Вера улыбнулась ему и медленно кивнула:

– Рассказывайте. Что вас сегодня радует?

Он удивленно улыбнулся, но кивнул:

– Отличный вопрос. Меня радует, что вы живы, если бы это было не так, моя жизнь стала бы в разы печальнее. А вас что радует?

– Меня радует, что мы с вами наконец-то встретились, а то у меня море вопросов, которые я не знаю, кому задавать.

– Я весь ваш, – широко улыбнулся он, разводя руками, как будто распахивая себя для наидушевнейшего общения. – Шеннон говорил, что у вас потрясающая память, я многого ожидаю от сотрудничества с вами, и готов многое дать.

Вера перебрала бумажки и взяла первый лист. Пробежала глазами по диагонали, отложила и взяла чистый, написала сверху: "Даррен", подняла внимательный взгляд на мужчину напротив, мягко сказала:

– Я задам вам один вопрос, и от вашего ответа на него будет зависеть все наше дальнейшее сотрудничество.

– Что вы хотите услышать? – он улыбнулся с немного нарочитой настороженностью, неловко зацепил бумажку, которая толкнула карандаш, карандаш скатился с края стола и упал на пол, закатившись под Верин стул. Даррен смущенно заглянул под стол, поднял ужасно виноватый взгляд на Веру, она не шевельнулась. Он вопросительно приподнял брови, она прохладно пожала плечами:

– Пусть лежит, он никуда не денется.

Мужчина перестал улыбаться и сел немного по-другому, сразу как будто бы сменив амплуа. Чуть менее доброжелательным голосом спросил:

– Вы мне не доверяете?

– Я никому не доверяю. Я живу как домашнее животное, в очень загадочно-избирательной информационной изоляции, меня кормят обещаниями, которые даже не собираются выполнять, мне постоянно врут и ставят на мне эксперименты, как над лабораторным животным, чье мнение никого не интересует. Мои вещи берут без спроса, мое тело используют как вещь, в мою голову лезут как к себе домой. В этой стране моей смерти хотят даже люди, которые со мной не знакомы, и в их числе загадочным образом оказываются те, кто, по идее, должны меня холить и лелеять. В моем случае, доверие – непозволительная роскошь.

Даррен опустил глаза с медленным тяжким вздохом, поднял и мрачно кивнул:

– Мы допустили множество ошибок, это сложно отрицать.

– То, что вы берете на себя ответственность за то, в чем не виноваты, это конечно мило, но я предпочитаю слышать правду.

Он поднял ладони, с горьковатой усмешкой кивнул:

– Шен тоже постарался, он после вашего Призыва как будто с ума сошел, он таким не был. Но это… я думаю, вы понимаете, почему.

– Я понимаю. И поэтому я задам вам свой вопрос, постарайтесь ответить честно.

– Задавайте, – медленно кивнул он, переплетая пальцы.

Вера глубоко вдохнула и начала:

– Представьте себе, что однажды, один человек, вышел в море на парусной лодке, половить рыбы и отдохнуть. И внезапно уснул, на целых десять часов, хотя ему это обычно не свойственно, тем более, в такой обстановке. После чего его лодка умудрилась поймать идеальный ветер, и встать на идеальный курс для того, чтобы он очнулся в месте, которое было довольно далеко от тех вод, в которых он планировал рыбачить. Может быть, он и не особенно опытный моряк, но выходя в море, он знал об опасности этих мест, и считал, что он до них не доберется. Но вот каким-то образом он туда попал. И провел там очень много времени, и его не хватились, никто не забил тревогу, не поднял панику, хотя все знали только то, что он вышел на лодке в море порыбачить и не вернулся. Еще его в процессе укусила змея, что, по идее, должно было нехило встревожить каких-нибудь суперврачей, постоянно следящих за его самочувствием. И еще, перед тем, как отправиться рыбачить, он своим поведением задолбал довольно большое количество людей, что ему, насколько я могу видеть, свойственно на постоянной основе. Но в тот раз он постарался особенно.

Она смотрела на Даррена, который сдерживал улыбку и отводил глаза, иногда все же бросая короткие взгляды на Верины руки, участвующие в монологе как главный оратор. Тихо спросил:

– И в чем состоит ваш вопрос?

– Я не верю в такие совпадения.

Даррен молчал, похрустывал пальцами, изучал стол. Вера медленно кивнула и сказала:

– Да или нет, всего один вопрос, и очень простой ответ. Ваших ли рук это дело?

Даррен напряженно улыбнулся Вере, в глазах читалось легкое желание чем-нибудь в нее запустить, и сожаление о том, что он не ушел сразу.

Рывком открылась дверь в спальню, в проеме возник министр Шен, Даррен поднял на него глаза и вздохнул с виноватым видом:

– Ты тогда действительно все границы перешел, прости. Это была не моя инициатива, это ребята с дачи придумали. Я узнал только на следующий день, но мешать не стал, потому что ты и меня задолбал до полнейшего безразличия к твоей судьбе. За тобой следили, чтобы ты не пострадал слишком сильно, и это мы дали тебе противоядие от змеи. Все делали ставки на то, сколько ты выдержишь, и на причину, по которой ты вызовешь группу. Я поставил на то, что не вызовешь вообще, даже если будешь умирать, выиграл солидную сумму. Я в тебя верил.

Министр молча захлопнул дверь, ушел в ванную, там зашумела вода. Даррен посмотрел на Веру с улыбочкой, сочетающей удовольствие и раздражение в равных долях, спросил:

– Я ответил на ваш вопрос?

– Нет, я придумаю через время другой. Но для начала, этого хватит. Я думаю, мы сработаемся, – она широко улыбнулась главному шпиону Карна, и взяла со стола листок с его именем.

Бонус

За окном шумел дождь, в гостиной трещал камин, в библиотеке сидела над горой бумаг госпожа Вероника, обещая себе, что еще страничку, и пойдет спать. Книга была увлекательная, и перевод шел все быстрее, так что отвлечься никак не получалось.

Из портала вышел господин министр внешней политики, в мятом костюме и с загадочной самодовольной улыбочкой. Остановился у портала, раскинул руки в жесте "ну наконец-то, вот и ты", и объявил:

– Привет.

И до Веры с опозданием докатилась мощная волна алкогольных паров. Она медленно поднимала брови все выше, глядя как министр, пошатываясь, разворачивается к стене и проворачивает гипсовый цветок, выключая арку портала. Цветок он поставил слегка под углом к вертикали, оперся о шкаф с неустойчивой пьяной грацией, и остался стоять точно под таким же углом, под которым поставил цветок. Вера изучила картину, отложила перо и медленно кивнула:

– Здравствуйте, – помолчала и спросила: – У вас все нормально?

Министр широко улыбнулся, и с дикой гордостью объявил:

– Я пьян как скотина.

Вера продолжила его изучать, он не выглядел пьяным прямо настолько, чтобы не стоять на ногах, и говорил вполне нормально, разве что немного медленнее и излишне четко, как будто ему стоило усилий шевелить языком. Министр дождался, когда она его рассмотрит полностью, поймал ее взгляд и с большим значением кивнул:

– Я не просто пьян, я мегапьян, я архипьян, я налит по горлышко, я и есть бутылка, я баржа с водкой, я не знаю, почему я до сих пор жив. Может быть, это из-за той штуки, которую мне Даррен дал, но было бы хорошо, если это из-за того, что у богов на меня еще много планов. Мне было бы приятно, если это боги. Или вы. Не важно.

Он махнул рукой, отметая все несущественное, и от этого маха чуть не упал, схватился за книжную полку покрепче, улыбнулся Вере с намеком, как будто если что, то она ничего не видела. Она сказала:

– Вам нужно к врачу.

– Я уже был, – серьезно кивнул министр. – Док сказал, я умру. Или не умру, но от него тут в любом случае ничего не зависит. Даже колдовать не стал, сказал зайти утром, если останусь жив, он мне травы даст. Он и сейчас предлагал, но я отказался. Я считаю, что трава поверх водки… не надо. Она все испортит, – он посмотрел на нее с ожиданием реакции, она ненатурально улыбнулась, он расплылся в ироничной улыбочке: – Я сегодня шутник, да… Боги, как я жалок. Отвратительное зрелище?

– Пугающее, если честно.

Министр сделал суровую серьезную мину и заявил:

– Спокойно! Не надо бояться, я себя контролирую. А если я умру, за телом придет спецгруппа, у меня амулет есть, вам ниче не надо делать. Я все продумал, – он похлопал себя по груди, где носил амулеты, Вера подумала, что даже по собственной груди он попал исключительно благодаря везению, он действительно архипьян, просто на речи это у него не сказывалось, может быть, благодаря мыслеслову, может, у него просто такой организм. Она медленно глубоко вдохнула и спросила:

– Зачем вы пришли?

– Сдохнуть, – отрывисто кивнул он. Помолчал и добавил чуть менее решительно: – А перед этим сказать… что-то сказать, я забыл, что. Ну, вы поняли. Я что-то придумал, было так красиво, я еще думал записать, чтобы не забыть, но потом этот Док… "Ты сдохнешь из-за своего севера, не мешай водку с другой водкой"… Дежурный потом меня не хотел пускать… и я забыл, короче. Простите, я потом вспомню и скажу.

– А почему вас не хотел пускать дежурный?

– Я приказал, чтобы меня пьяного сюда не пускали.

– Сами приказали, сами пришли?

– Я коварен, да, – рассмеялся министр, Вера невольно улыбнулась, но тут же сделала серьезное лицо:

– Вы решили подставить своего дежурного?

– Я хотел его проверить! – он весомо поднял палец, под тем же углом к вертикали, под которым стоял сам.

– На что?

– На сопротивляемость… мне. Он не прошел проверку.

– И что вам это дало?

Министр нахмурился и задумался, махнул рукой:

– А хрен знает.

– М-да… Итак, вы здесь. Поздравляю.

– Спасибо.

– А что хотели сказать, забыли.

– Да. – Он помолчал, повздыхал и добавил: – Но зато я пришел.

– Зачем?

– Спать, Вера, зачем еще? Спать надо дома, я запомнил, я конечно иногда плохо учусь, но если я выучил, то уже не забуду. Так что, вот. Я спать.

Вера медленно кивнула:

– Волшебных снов.

Министр рассмеялся и шутливо погрозил пальцем:

– Ты боишься, что я отберу у тебя кровать? Не… Я знаю, что эта пьяная скотина тебе в кровати не нужна. Я не претендую. Я планирую умереть здесь. Где-то… вот здесь, – он указал неопределенным жестом на пол в центре комнаты, Вера посмотрела туда, потом на министра.

– Отличный план. Вам принести одеяло?

Он польщенно прижал ладонь к груди, запрокидывая голову:

– Я был бы вам бесконе-е-ечно благодарен, всей своей бездонно бухой душой.

Вера встала и пошла за тем одеялом, которое хранилось в прихожей и уже бывало на полу. Принесла и постелила в центре библиотеки, указала министру на него гостеприимным жестом:

– Наслаждайтесь.

Он улыбнулся, оценил расстояние от себя до одеяла, посмотрел на свою руку, все еще крепко вцепившуюся в книжную полку, с легким смущением посмотрел на Веру:

– Я сейчас попытаюсь туда дойти. Чур, не смеяться!

– Я вообще могу выйти из комнаты, и не возвращаться, пока вы не позовете.

– Отличная идея!

Вера вышла, остановилась у двери, прислушиваясь и ожидая грохота, но обошлось без него. Раздался блаженный зевок и расслабленный голос министра:

– О, боги, как же хорошо… Не зря я сюда приполз. Вера, заходи. Когда будешь снимать с меня ботинки, осторожно, там лезвие в каблуке.

Она вошла и остановилась у стола, глядя на министра, балдеющего на одеяле.

– Почему вы решили, что я буду их с вас снимать?

– Потому что ты добрая, Вера. Ты не любишь, когда рядом с тобой кто-то голодный или кому-то неудобно. Ты всех окружаешь безнадежно физической заботой, физически ты не мучаешь, не. Ты действуешь глубже и тоньше, выедая мозг и разъедая душу. Стерва. Ненавижу. Принеси мне подушку.

– Идите к черту.

Она демонстративно села за стол и открыла книгу, министр рассмеялся и вздохнул, иронично сказал:

– Если я сдохну от отравления этой ночью, это будет последнее, что я услышу перед смертью. Как ты посылаешь меня в ад.

Вера молчала, он подождал и попробовал еще раз:

– Не хочешь сказать что-нибудь другое?

Вера начала точить карандаш. Министр усмехнулся:

– Ладно. Я это заслужил.

Она закончила точить карандаш и взяла следующий, министр продолжил:

– Я все заслужил, что со мной происходит. Я сволочь, Вера. Я подавал такие надежды, а теперь я ноль. Я даже не могу дать своей женщине достойный статус. И не могу заставить ее принять недостойный. Точнее, могу, но… тогда я вообще стану наигнуснейшей тварью, я не хочу так жить. На меня все смотрят, ждут… а я ноль. Если я похороню дом Хань, мать переедет в мой, а я не хочу с ней жить. Если я ее убью, у меня не будет женщины в доме, вообще. Где выход, Вера?

– Иногда, лучший выход – это в окно, – буркнула она, берясь за следующий карандаш. Министр фыркнул:

– Не дождутся. Уж сколько дивных глупостей в цыньянской культуре, но самоубийство из них – самая идиотская. Я буду жить. И пусть сдохнут все, кому это не нравится. Без дома, значит без дома, я буду жить как получится. Будешь жить со мной без дома?

– Да вы мне и с домом не нужны.

"Дзынь."

Министр рассмеялся, самодовольно сказал:

– Ты все еще меня любишь, Вера. Как же тебя так неудачно угораздило? Не по-вез-ло. А могла бы влюбиться в какого-нибудь Рональда, и жить, горя не знать. Или в Неждана.

Он смеялся, она точила карандаш, он осторожно сел, чтобы ее видеть, и с бездной гордости заявил:

– Я его все-таки перепил. Они там почему-то уверены, что цыньянцы плохо переносят алкоголь. Я же обычно не пью, они думали, это из-за этого. Того, в смысле. Что не переносят. Тот случай с мечом и пляжем Бесноватых уже все забыли, почти сказка. Ну ниче, повторим, если надо.

Вера оторвалась от заточки карандаша и посмотрела на министра, аж светящегося от самодовольства:

– Вы пили с Нежданом?

– Да. Вдвоем. Он меня позвал, я пришел. Мы выпили все, что я принес, и почти все, что у него было в доме.

Вере поплохело, она спросила:

– Он жив?

Министр злорадно рассмеялся и улегся поудобнее, махнул рукой:

– А хрен знает, завтра в отчетах прочитаем. Надеюсь, он сдох. Охренительный способ убийства – вообще не подкопаешься, сам пил, никто в рот не заливал.

– На чем вы с ним остановились?

– Он свалился. Его унесли. Я ногами ушел. Ждан сказал, что я тварь потусторонняя узкоглазая. Ха, тоже мне, новость! Желал мне сдохнуть. Я сказал ему, что он размечтался. Предложил через Игрень вдвоем сплавать, если у него есть ко мне претензии, и на том берегу обсудить. Он отказался. Слабак.

Вера опять взяла карандаш и стала медленно точить. Министр полежал на одном боку, на другом, потом позвал:

– Вера? Ну Вера! Ну принеси подушку.

– Фиг вам. Страдайте.

– Ну Вера… Я тебе колечко куплю.

– Идите в пень.

– Два куплю.

– В два пня идите.

– Шпильку для волос куплю, с жемчугом.

– Думаете, вам пойдет?

– Что пойдет?

– Со шпилькой ходить?

– Где?

– Там, куда я вам предложу ее засунуть.

Он фыркнул и укоризненно вздохнул:

– Жестоко, Вера, и бессердечно. Ну принеси подушку.

– И что мне за это будет?

– Я буду хорошим.

– Каким именно?

– Буду… делать все, что надо.

– Подождите минуточку, – она взяла телефон, включила камеру и встала, чтобы удобнее было снимать.

– Перечислите, пожалуйста, что вы будете делать за подушку?

– Буду все… хорошим буду. Честно.

– В чем это будет проявляться?

– Буду делать, что скажешь. Буду как Барт. Нихрена не умеет, а везде лезет. Буду все портить, со старательным видом и невинными глазами.

– Что именно вы будете портить?

– Буду еду готовить.

– Ого.

– Да, буду, я умею. И посуду потом мыть буду. Я не умею, но это не сложно, я видел много раз. Я смогу.

– Врете вы все.

– Честно буду! И стирать буду, убирать, делать всякое… что там еще надо делать? Все буду. Я буду хорошим. Я же котик, Вера, ну посмотри на меня – неужели я недостаточно… это… котячен для подушки? Ну принеси.

– Ладно, я принесу вам подушку. Хотя вы завтра обо всем забудете и нихрена не сделаете, как обычно.

Он широко улыбнулся и потянулся.

– Ты меня все равно простишь. Ты добрая. И любишь меня. Так круто, можно быть сволочью, а тебя все равно любят. Давай неси подушку.

Вера положила телефон и пошла за подушкой. Когда вернулась, министр спал. Поначалу показалось, что он не дышит, но подойдя ближе, она прислушалась и поняла, что все нормально. Приподняла его за воротник и уложила на подушку, включила рамку портала, в нее тут же вошел Эрик, осмотрел картину и спросил:

– Все нормально?

Вера флегматично пожала плечами:

– Ну, если это можно так назвать.

– Ты в порядке? – он осмотрел ее, как будто искал следы боя, она усмехнулась:

– Ты за меня переживал?

– Да. Я его таким пьяным никогда не видел.

– Так что ж ты его сюда пустил тогда?

– Его сложно не пустить.

– Не похоже, чтобы ты сильно пытался его остановить, – она окинула Эрика таким же взглядом, которым он только что изучал ее, он молча отвел глаза. – Иди скажи Доку, пусть присылает распоряжения, и что он там захочет прислать.

– Хорошо.

Эрик поклонился и вышел, Вера села за стол и опять занялась бумагами.

* * *

Министр проснулся слегка опухшим, но вполне бодрым, Вера протянула ему кружку, которую передал Док, он нюхнул и поморщился:

– Я не хочу.

– Я вас не спрашиваю.

Он скривился, но взял. Выпил, задумчиво помолчал и сказал:

– Какая все-таки качественная на севере водка, от карнской я бы еще дня три не встал, а северскую сколько ни выпей, утром как новый. Даже голова не болит. Вчера же все нормально было?

Вера достала телефон и включила видео, молча полюбовалась постепенно скучнеющим лицом министра, убрала телефон и указала на полную раковину посуды:

– Вы знаете, что делать. Вперед.

Конец