Текст книги "Кровь в круге (СИ)"

Автор книги: Остин Марс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Вера, блин, что происходит? Меня в третий раз срывают с практики, выдают амулеты какой-то несуществующей магической школы, и выставляют готовность к боевым операциям десять секунд, я сплю в комбинезоне! Здесь война?

– Здесь политика, это почти, – мрачно усмехнулась Вера, он медленно качнул головой, взлохматил волосы, поморщился и посмотрел на ладонь, как будто только что вспомнил, что у него была укладка, махнул рукой и взлохматил еще сильнее, посмотрел на Веру с жалкой улыбкой:

– Как я выступил?

Она показала большие пальцы:

– Как боженька.

Он тихо рассмеялся, кивнул:

– Угадала, мне господин Шен текст писал. Правда хорошо получилось? Я боялся, что что-нибудь забуду и все испорчу.

– Все отлично было. Что это за форма?

– Магическое отделение спецкорпуса, я еще не доучился, поэтому серебро, типа курсант. В первый раз в жизни надел, – он посмотрел на свой манжет в серебряном шитье, вздохнул и поднял глаза на Веру: – Что теперь делать?

– Я планирую перекусить и поспать.

– Серьезно?

– А какие у тебя указания?

– Я должен тебя увести и ждать здесь, – он обвел взглядом узкий коридор без украшений, явно предназначенный для слуг, – господин Шен тебя заберет и меня отпустят.

– Понятно. Как он?

Открылась дверь с другой стороны коридора, вошел министр Шен, бледный, мокрый, и мрачный как кладбищенский ворон, жестом отослал Барта, остановился перед Верой, шумно глубоко дыша и глядя вниз, как будто пытался собраться с силами перед тем, как на нее посмотреть.

6.38.43 Реакция министра Шена

Медленно поднял взгляд, в котором злость кипела на грани безумия, и шепотом сказал:

– Вы с ума сошли?

– Это она меня вызвала.

– Вы не должны были принимать вызов.

– Я понятия не имею, как у вас тут происходит вызов, и что я вообще могу его не принять, меня по поводу дуэлей никто не просветил.

Он с глухим стоном схватился за голову и отвернулся, делая пару шагов к двери и обратно, опустил руки и сказал:

– Я договорюсь с ее отцом, вы принесете взаимные извинения и разойдетесь.

«Дзынь.»

– Она не послушает отца, с сегодняшнего дня он для нее не авторитет, она сказала, что ее окружают тряпки. Вы запись не слушали еще? Послушайте. Она лучше умрет, чем принесет мне извинения. Не буду врать, что меня это расстраивает.

Он посмотрел ей в глаза с подозрением, что она сошла с ума, и с надеждой, что она шутит, Вера улыбнулась мрачной улыбочкой отморозка из подворотни:

– Хочет моей крови – пусть попробует ее достать.

– Вы с ума сошли. Да, вы именно сошли с ума, Вера, великие боги… – он опять схватился за голову и начал метаться по короткому коридору, как тигр по клетке. Вера смотрела и улыбалась, даже не пытаясь гадать, это новая версия амулета так на нее действует, или просто эйфория отпустившего напряжения – ей было хорошо и легко, она точно знала, что с ней будет дальше. Да, будет драка, но в этом чокнутом мире драка была из области того немногого, что просто, понятно и знакомо, она предвкушала ее, внутри тикал счетчик минут до начала схватки.

– Ладно, все, – министр остановился перед ней, опуская руки и плохо изображая спокойствие, – какой у вас план?

– Поесть, отдохнуть, поспать. Потом еще раз перекусить, минут за двадцать до схватки, потом размяться, и после схватки поесть уже хорошо. Пришлете Булатика, я ему расскажу, что мне приготовить.

– Что?

– Картошечку жареную.

– Что?!

– Вы меня не услышали?

Он смотрел на нее как на полного психа, сам балансируя на грани истерики, Вера ласково улыбнулась и положила ладонь ему на плечо:

– Давайте уже пойдем, а? Времени мало, мне надо успеть поесть и поспать.

– Вы издеваетесь? У вас дуэль через четыре часа!

– И три из них я просплю.

– Вера, боги… Черт! – он опустил голову, тихо беззвучно рассмеялся, Вера сжала рукой его дрожащее плечо, изобразила голос Карлсона:

– Малыш, не реви.

Он рассмеялся громче, потер лицо и запрокинул голову, шепотом сообщая потолку:

– Я это заслужил, я очень плохой человек, я заслужил все, от начала и до конца, я это все честно и самоотверженно заслуживал всю свою жизнь. Отец, если ты это видишь, я надеюсь, ты радуешься, потому что ты отомщен, наконец-то. Ты говорил, что мне отомстят за тебя мои дети, но нет, расплата пришла из другого мира. Так мне и надо. – Медленно опустил голову и спросил Веру психованно-веселым тоном: – Что вы хотите съесть, госпожа КараБожья?

«Ваш мозг.»

– Можно то, что осталось от прошлого раза, я не привередливая, я все буду.

– Пойдем, – он обнял ее за плечо и повел по коридору, пошатываясь, как пьяный, от него пахло травами и спиртом, и еще чем-то больничным, вызывающим холодные мурашки.

– Как ваша рука? Что это был за яд?

– Это новый яд, дождемся экспертизы – будем все знать. Рука в порядке. Вы сами-то в порядке? Что за тошнота у вас была? Док почуял, но не пошел, потому что мной занимался, группу отправил. Вас отравили?

– Нет, меня почему-то тошнит от одного человека.

– Как зовут?

– Не помню. Тот, с которым я танцевала и ушла, меня и тогда тошнило.

– Он что-то сделал?

– Нет, он мне просто не нравится.

Министр фыркнул, но промолчал, они дошли до его комнаты в тишине, он вызвал группу и сообщил иронично-обреченным тоном:

– Разбудите Булата, госпожа изволит завтракать.

"Тени" обменялись смешками и улыбочками, кивнули и исчезли. Министр жестом подозвал Веру, вздохнул:

– Давайте раздеваться, все, бал окончен. Отдохнете, а я пока что-нибудь придумаю. Мне тоже надо поесть.

Она молча подошла и повернулась спиной, он начал вынимать из ее прически гребни и шпильки, движения его пальцев в волосах вызывали щекотные мурашки от шеи до самых пяток, она улыбалась, закрыла глаза и попыталась найти его красную искру – нашла, искра светила, пульсировала, жила себе как раньше. Особым чутьем министр вообще не ощущался, как будто его здесь не было, Вера решила, что это к лучшему.

Прямо перед ней возник один из мальчиков в комбинезонах и Булат с большим подносом, посмотрел на Веру опухшими со сна глазами, в которых читалось желание убивать, Вера сделала миленькое лицо и пролепетала:

– Булатик, утречко!

– Ненавижу тебя, – прохрипел повар, поставил поднос на стол, обернулся: – Что-то еще нужно госпоже?

– Ну Булатик, – шмыгнула носом Вера, выжимая из себя всю няшность, на которую была способна: – Ты сегодня такой хороший!

– Ну что тебе? – повар начал улыбаться, хотя и пытался держать недовольное лицо, Вера сделала хитренькие умоляющие глазки:

– А пожарь мне картошечки, а?

– Чего? В половине восьмого утра?

– Нет, в полдень. У меня бой на двенадцать, а после боя я буду голодная как дикий волк, сделай мне картошечки, мне папа всегда после соревнований жарил, так вкусно.

– Как жарил?

– Короче берешь сковородку здоровенную, вот такую вот! – она попыталась показать руками, но министр дернул ее за волосы, шепотом приказывая стоять смирно, пришлось объяснять на словах. – Берешь, в общем, на дно чуть-чуть масла, соли, потом мяса такие здоровенные куски, жирные, как кот моей мечты, и жаришь. Они с одной стороны обжариваются, их переворачиваешь, и сверху картошку насыпаешь. Она чуть-чуть жарится, ее солишь сверху, и лук кидаешь, перемешиваешь это все, крышкой накрываешь, и минут на двадцать забываешь. Потом еще раз перемешиваешь, и прямо на сковородке мне приносишь, я буду счастлива как дикий слон.

– Ладно, я понял. Сделаю, – он зевнул, потер затылок, посмотрел на часы: – Это надо часов в одиннадцать начинать, да?

– Можно в полдвенадцатого. Мои бои не длятся дольше пары минут, я быстро устаю.

Он рассмеялся, покачал головой, глянул на министра Шена:

– Еще заказы будут?

– Нет.

– К полудню, я так понимаю, тебе тоже ничего не делать?

– Нет.

– Рассольчика, может быть?

– Иди.

– Ушел, – Булат изобразил сонный поклон, кивнул телепортисту и они исчезли. Министр расплетал Верины волосы, вздыхал, фыркал, наконец спросил:

– Ваш отец вам готовил?

– Иногда. Мама вообще чаще готовила, но после соревнований – только папа. У нас так получалось, что с соревнований приезжали все время ночью, мама в этот момент уже спит, у нее режим. А папа ждал меня, и готовил, да. Он знал, что мы голодные приезжаем.

– Обалдеть.

– Да, это круто. В два часа ночи есть картошку со сковородки и хвастаться – это обалденно. Блин, рассказала, так захотелось… Долго там еще?

– Все уже. Пойдемте.

Он свернул ее волосы жгутом, намотав на руку, и заколол гребнем императрицы, остальные заколки положил на стол, взял поднос и пошел в столовую, Вера пошла за ним. Сама уселась за стол, сама себе пожелала приятненького, взяла себе вилку и стала есть, внимательно выбирая ту еду, которую можно. Министр сидел рядом молча, медленно вращал в пальцах вилку, смотрел на нее. Обреченно сказал:

– Зря я вас повел на бал. Сидели бы дома – не знали бы печали, а так… Это должно было случиться, не это, так другое, это закономерно. Я же ждал покушений, и провокаций ждал, почему я вас дома не закрыл?

Вера накалывала на вилку горошинки и тихо бормотала песню про Капитошку на украинском, у нее все было прекрасно, ей не хотелось разговаривать.

– Вера, откажитесь от дуэли. Я заплачу компенсацию.

– Нет.

– Вера, я не хочу, чтобы вы пострадали.

– Я не пострадаю.

– Вы не можете точно знать.

– Вы ее видели?

– Она весит больше вас, существенно больше.

– Как говорил мой любимый тренер, чем больше шкаф, тем громче падает.

Министр фыркнул и рассмеялся, потер лоб, посмотрел на Веру, не убирая руки от лица:

– У вас был еще и "нелюбимый" тренер?

– Да, у меня было два, любимый второй. Первый тоже хороший, но он не говорил крылатых фраз, он говорил "качай шею", "отжимайся быстрее", "боль – это хорошо, если больно, значит ты еще жив" и прочие штуки в этом стиле. Его ученики были похожи на выставку карликовых быков. А стройные и гибкие ученики второго тренера укладывали этих быков в штабели, даже не вспотев. Клевый тренер. Вообще, они оба клевые, но первый больше характер качал, а второй – философию. Это все нужно, но… Любимый, короче, есть любимый.

– А кто из них научил вас душить людей?

– Первый.

– А второй чему научил?

– Тому, что душить – это не единственное, что я могу. Но принцессу я придушу, это все равно мой любимый прием – переучиваться куда сложнее, чем учиться.

Министр смотрел на нее как на что-то дико неправильное, но забавное, с уставшей от офигевания улыбкой сумасшедшего. Вера улыбнулась шире и опустила глаза, опять берясь за вилку, кивнула сама себе:

– И руку ей сломаю, правую. В назидание.

– Лучше разбейте ей лицо.

Вера подняла на него вопросительный взгляд, он поморщился:

– Со шрамами замуж не выходят. Если вы сломаете ей нос и рассечете бровь, ей придется восстанавливать красоту, это долго и дорого, тем более, что у топовых мастеров всегда очереди, там все люди очень серьезные, очередь не сдвинут даже ради принцессы, в Карне этих принцесс как собак нерезаных, Вильмис не единственная в очереди на место матери наследника престола, она всего лишь первая. И если она уедет из столицы на месяц-другой, я буду счастлив ее не видеть и не слышать о ней, а если ее подружки в это время уведут наследника де’Боннея, и остальных хороших женихов расхватают, это вообще будет превосходно.

– Хорошо, – медленно улыбнулась Вера, – я поняла. Еще особые пожелания?

– Вернитесь целой и невредимой.

– Без проблем, я так и планировала. Все, я поела, спасибо, я спать. Разбудите меня в одиннадцать, мне надо успеть прическу сделать.

– Какую, к черту… а, – он махнул рукой и откинулся на спинку, глядя в потолок и медленно глубоко дыша, Вера тоже посмотрела – на потолке распускались белые объемные цветы, в углах и вокруг люстры, минималистичненько.

– Расшнуруйте мне платье.

– Вы правда собираетесь спать? – он сел ровно, смерил ее недоверчивым взглядом, она кивнула:

– Да.

– Просто ляжете и уснете, серьезно?

– Я плохо спала прошлой ночью, мне надо отдохнуть.

– Охренеть.

– А что вы предлагаете? Хотите пригласить меня в спортзал и посвятить в тайны древних воинственных культов? Так не бывает, нельзя сделать из человека супербойца за три часа, тем более, из сонного и уставшего человека. Ничего мы уже не успеем, что есть, то есть, буду играть с теми картами, которые сдала судьба, и выжму из этого расклада все. А судьба шепчет мне – иди спать, Вера, волшебных снов. Вы как хотите, а я пойду.

– Идите, – медленно кивнул он.

– Платье расшнуруйте мне.

– Пойдем.

Он пошел за ней в спальню, помог снять платье, остановился в дверях, с независимым видом наблюдая, как она раздевается, выглядел странно.

«Как хорошо, что револьвер на месте.»

Вера сняла все, кроме белья, сняла связку амулетов с пояса и надела на шею, вытащила гребень, положила на тумбочку у кровати. Забралась под одеяло, с удовольствием потягиваясь и укладываясь поудобнее, улыбнулась министру Шену:

– В одиннадцать, не забудьте.

– Угу.

Она закрыла глаза и мгновенно отрубилась.

6.39.1 Завтрак перед дуэлью

На главную площадь дворца Кан медленно опускался снег. Лапы мерзли, она бежала быстрой рысью, почти не оставляя следов, нюхала воздух – холод и тьма, ни единого проблеска жизни, даже мышей нет.

Где-то рядом бродил волк, такой же злой и продрогший, уставший от попыток найти щель в тепло, он кружил по краям, терся боками о распластанных драконов, держащих колонны казарм, но ему нигде не были рады.

Снег падал медленно и ровно, в безветренном безжизненном пространстве, волк устал рыскать, нашел полукруглую нишу под мостом пересохшего ручья и свернулся в клубок, накрыв нос пушистым хвостом.

Она подошла, с наглой непосредственностью потрогала его лапой, проверяя на мягкость, поймала настороженный взгляд, но волк не увидел в ней ничего плохого и просто проигнорировал. Она забралась на него сверху, свернулась клубком и закрыла глаза. Их засыпал снег, но вдвоем было немного теплее, чем по одному.

* * *

Она проснулась резко и сразу бодрой, осмотрелась, щурясь от яркого солнца за окном – день. Посмотрела на часы – без десяти одиннадцать, легла на спину, глядя на вышитый облаками и ласточками потолок кровати, и пытаясь понять, что ее разбудило. Сердце билось быстро, как будто ее что-то испугало.

Было нереально тихо, но легкая вибрация выдавала движение где-то рядом, она встала и пошла к двери. И на втором шаге услышала мужской голос, появившийся резко, как будто из телепорта:

– …че за нахрен, Шен? Я тебе отвечаю…

Вера сделала шаг назад – голос пропал, как отсеченный, с ним пропал шум листьев и птичий щебет, она опять шагнула вперед.

– …мымра охреневшая! Ты куда предыдущую дел?

«Артефакт тишины на кровати?»

– Какую предыдущую? – голос министра Шена, уставший до равнодушия, и в ответ голос Ричарда:

– Ну ту, которая раньше была, которой ты записи приносил, она там про рекламу рассказывала. Она мне еще торта кусок передавала, помнишь?

– Это она.

– Да ну нафиг?

– Это она, у меня нет другой Призванной.

Ричи усмехнулся:

– Э, нет, дружище, ты не проведешь старого Ричи. Та была нормальная баба, борщи фигачила, смеялась. А эта стерва, небось, яичницы не пожарит, дом не спалив. Зачем ты ее поменял? Ты боялся, что та за бесценок барахлишко отдаст? С одной стороны конечно правильно, хотя я бы не допустил, но с другой стороны – это капец. Поменяй ее после аукциона обратно, а? Я с этой не сработаюсь. Сколько их у тебя сейчас? Три, вроде? На ужине которая была? Хотя, на ужине тоже была стерва, еще и шлюха.

– Ты видишь между ними разницу?

– Ага, шлюха дает, а стерва дразнится. Разница, блин. Я их, потаскух, за версту чую. Тортик, кстати, был отменный. Она в коттедже живет? Как бы к ней так вовремя подкатить, чтобы на обед попасть?

– Никак.

– В смысле "никак"? Ты ее, что ли… Шен?! Она сдохла, что ли? Или похитили все-таки, а ты всем двойниками голову морочишь?

Министр раздраженно повысил голос:

– Это она! Ты меня слышишь или нет? Спит через стенку, та, которая тебе торт передавала, да, это она. Рассказывает про рекламу на той записи, которую я тебе давал, она, неужели ты голос не узнаешь?

Повисла тишина, Ричи прокашлялся и почти шепотом спросил:

– Че с ней случилось?

Опять повисла тишина, пошелестели бумаги, министр ровным тоном ответил:

– Я ее разозлил.

– Денег не дал?

– Дал.

– А че тогда? Налево пошел, что ли, и спалился? Что, серьезно?! Да? Всего-то?

– Ага, "всего-то".

– Да я тебя умоляю! Купи ей цацку какую-нибудь, делов-то.

– Купил.

– И че, мало?

– Видимо, да.

– Ну купи еще. Да ладно тебе, это ж бабы, все будет нормально.

– Не факт.

Ричи помолчал, немного серьезнее спросил:

– Че, сильно злая?

– А ты не видишь?

– М-да… Не, когда надо, она прямо кошечка. С дедом волшебным, например. И с королем. А Рональд ее как обхаживал, в глазки заглядывал, ты видел? И коцаный Чен косяки кидал, непалевно, зато весь вечер. И Нагорный клинья подбивал по-страшному, аж слюни текли. И аль-Патель. У него рубинчиков-то побольше будет, чем у тебя.

– Иди в пень.

– Да ладно, я шучу. Хотя, технически, действительно больше. Против цифр не попрешь. По разведанным месторождениям…

– Заткнись.

– Да расслабься, че ты? Повыделывается и успокоится. Бабы, они же… Ну, ты знаешь. Бабы.

,– Ричи, иди работай.

– Я этим и занимаюсь, мне нужна ее подпись.

– Давай. – Зашелестели бумаги, заскрипело перо, грохнула печать. – На.

– Отлично. Все, я убежал работать, если что, лови в офисе. Не грусти, съешь печеньку. Бабы – дело временное, а золотишко – это навсегда, оно никогда не дешевеет. Думай о процентах, это всегда успокаивает.

– Иди.

– Ушел-ушел.

Хлопнула дверь, тихо поскрипела мебель, опять зашелестели бумаги. Вера тихо вернулась на кровать, легла и укрылась, постаравшись лечь поестественнее, как будто она до сих пор спит, закрыла глаза.

Перед глазами появился тот день, когда они "спасали урожай", как лихо господин министр ставил на письма чужие подписи и шлепал чужие печати, в том числе, королевскую.

«Тебе казалось, у тебя есть деньги, Вера? Ха.

У них в стране не только трудового законодательства нет, у них вообще никакого нет, по крайней мере, для господина министра. А ты здесь никто. Беги, Вера, беги.

Хотя, не факт, что в другом месте не будет того же самого.»

Ей показалось, что прошло минуты две, но услышав стук в дверь, она поняла, что опять уснула. Дверь открылась, заглянул министр:

– Вера, подъем!

Она потерла глаза и села, спросила:

– Что-то случилось?

– Одиннадцать.

– А. Спасибо, – он закрыл дверь, она потянулась и встала, осмотрела себя, увидела на шее новые амулеты, но кружок "часов" остался на месте, и это успокаивало.

Пошла в ванную, нашла там свою сумку, внутри нашла вернувшиеся назад маникюрные и прочие вещи, расчесалась, разделась, встала под душ, смывая остатки косметики и шлейф бального веселья – все, веселье кончилось, пора становиться серьезной.

«Разбить лицо принцессе – первый пункт плана на сегодня. Остаться целой и невредимой – второй пункт. Взболтать, но не смешивать.»

– Вера? Вы… черт.

Дверь захлопнулась, Вера усмехнулась, не открывая глаз – по лицу текла вода, все тело умоляло постоять так еще немного, но она ему отказала – время.

Завернулась в полотенце, пошла к зеркалу и стала заплетать волосы, погружаясь в состояние дрожащего предчувствия, в теле потихоньку начинала бурлить энергия – она давно этого не испытывала, но как оказалось, не забыла.

«Старое доброе физическое насилие, классика.»

Прическа для соревнований у нее не менялась никогда, она научилась ее делать сама, и всегда делала сама – это стало частью медитации для настройки перед боем. "Колосок" – одинаковые повторяющиеся движения, ритмичные и простые, но четкие.

«А еще, ее иногда называют "дракончик", смешное название.»

Из-за двери раздалось:

– Вера, вы закончили?

– Да. Вам нужна ванная?

Дверь открылась, министр остановился на пороге и стал молча на нее смотреть, Вера видела его отражение в зеркале, улыбалась. Он спросил:

– У вас есть традиционная прическа для дуэлей?

– Да. Только эта традиция – моя личная. У меня когда-то была такая стрижка, с прядями разной длины, они убирались с лица полностью только такой прической. Удобно.

– Красиво, – он кивнул, потом задумался и улыбнулся, развел руками, констатируя: – Получилось. Надо чаще тренироваться.

Вера улыбнулась и не ответила.

– Так вам нужна ванная? Я могу это делать без зеркала.

– Да, пожалуй.

Вера кивнула и вышла, села на кровать, заканчивая косу и глядя на шкаф, в котором пряталась цыньянка с веерами.

«Сколько ей лет? Несколько сотен? Она не выглядит древней.»

Она доплела косу, вышла в гостиную и взяла из горы заколок на столе пару самых простых, закрепила косу внизу, в который раз удивляясь ее длине – как на дрожжах растет, пора стричь.

В одном из кресел стояла корзина с ее рубашкой и еще какими-то вещами, она взяла и перебрала – юбка, туфли, белье. Взяла всю корзину и пошла в спальню, министр как раз выходил. Она молча разминулась с ним в дверях, он остановился и обернулся:

– Вера, вам еще что-нибудь нужно?

– Лента для волос, примерно как мой рост длиной, только шершавая, чтобы не скользила. И ниндзя-комбинезон, пожалуй.

Он усмехнулся, она остановилась в двери ванной и посмотрела на него:

– Что?

Он смерил ее взглядом и качнул головой:

– Вы собираетесь драться в боевом комбинезоне спецотрядов?

– Ну не в юбке же мне драться?

Министр молчал и смотрел на ее ноги в босоножках, медленно качал головой, как будто до сих пор не мог поверить, что это все происходит в реальности. Вера вздохнула и закатила глаза:

– Ну что? Жмотно? Не хотите – не давайте, я перед боем Эрика вызову и раздену, его смена еще не закончилась.

– Делайте что хотите, – мрачно выдохнул министр и вышел, закрыв дверь, Вера пожала плечами и пошла в ванную.

Сняла полотенце, надела свое перешитое белье, не сразу обратив внимание, что это новый комплект, и качество швов определенно получше, чем она делала руками.

«Портнихе заказал? Какая прелесть, наконец-то.»

Посмотрела в зеркало – по ту сторону стояла какая-то незнакомая женщина неопределенного возраста, серая и с кругами под глазами, как после болезни, тощая и жилистая, при этом неприлично грудастая, развратно сочетающая невинно-белое белье и усыпанные камнями босоножки на платформе и шпильке.

«Стриптизный образ.»

Она посмотрела на часы, взяла сумку, достала косметику и стала делать макияж, тихо насвистывая песенку одноглазой убийцы из "Убить Билла", было в этом что-то медитативное. В голове мелькали надерганные подсознанием кадры с бала и с тренировок, размытые надписи на стенах спортзала, черно-белый круг из двух капель на потолке, красно-зеленый ковер татами, плетеные спины кимоно, голос тренера. Мелодия стихла сама собой, сердце разогналось, встряхнув сонное тело, потом успокоилось и выровняло ритм до режима ожидания.

– Вера?

Она не успела ответить, дверь открылась рывком, вошел министр, осмотрел ее уже окончательно безумным взглядом, качнул головой и спросил, как умственно отсталую:

– Чем вы занимаетесь?

– Я уже закончила. Вы принесли костюм?

Он как будто только сейчас увидел, что она в одном белье, опустил глаза и отвернулся:

– Да, на кровати лежит. Завтрак заказывать?

– Можно просто чай.

– Хорошо, выходите, я жду в столовой.

Он закрыл дверь, она накрасила губы помадой Дженис и пошла одеваться. Натянула комбинезон, туго завязала косу алой лентой, свернула вчетверо и привязала вверху, чтобы не мешала, посмотрела в зеркало, усмехнулась.

«Лара Крофт. Вот бы еще драться так же, как она.»

Вышла в столовую, там министр сидел за столом с дымящимися чашками и читал пачку бумаг, осмотрел Веру снизу вверх, все с тем же выражением беспочвенной надежды, что это все ему снится, спросил:

– Вы в этих туфлях драться будете?

– Я буду драться босиком.

Он закрыл глаза, качнул головой и промолчал, начал складывать бумаги. Вера села на свое место, взяла чашку, глубоко вдохнула терпкий густой аромат, с долей поддевки улыбнулась министру:

– Этот без сюрпризов?

– Без.

– Спасибо. Что новенького? – она указала глазами на бумаги, которые он убирал пачкой в сторону, он взял телефон и молча показал ей экран, там было фото маленького куска листа в клеточку, и выведенная по клеточкам надпись: "Не съел:)". Вера перестала улыбаться и подняла вопросительный взгляд на министра, он хмуро ответил:

– Эту бумажку нашла на своей подушке Лайнис, она сегодня с девяти до одиннадцати спала в вашем коттедже, о котором, по идее, никто не знает. Вы можете сказать, что это значит?

– У вас есть запись моего разговора с красавчиком?

Он поморщился:

– С которым из вашей коллекции?

– С правителем Таном.

– Нет, он каким-то образом блокировал ваши амулеты.

– Когда он предлагал мне соглашаться на предложение его брата, я сказала, что сомневаюсь в его способности меня защитить. Он сказал, что у него повсюду шпионы. Я сказала: "Господин министр съест ваших шпионов на завтрак".

У него дернулся уголок губ в неконтролируемой попытке улыбнуться, Вера отвела глаза, он поинтересовался:

– И?

– Здесь написано: "Не съел". И этот кусок бумаги из моего мира, он взял его у второго Призванного.

Министр нервно отложил телефон, взял чашку, тихо буркнул:

– Ешьте.

Вера осмотрела стол, посмотрела на часы – без двадцати.

– Во сколько выходим?

– Я бы рекомендовал вам идти телепортом и четко ко времени, чтобы там не маячить. Я вызову Дока, он вас переместит.

Прозвучало с обидой, вроде бы и спрятанной, а вроде и демонстративной, Вера не ответила. Придвинула вазочку с вареньем, взяла каплю на кончик ложки и сунула в рот, улыбнулась – клюква, бодрит. Запила глотком чая, помолчала и спросила:

– Какие еще новости?

– Сегодня в десять утра неизвестный вломился в мужскую раздевалку моего отдела. Телепортом какой-то неизвестной магической школы. Ничего не взял, просто пнул дверцу шкафчика Эрика, и ушел.

Вера посмотрела на министра в легком недоумении, он усмехнулся, отпил чая и продолжил:

– Ровно через две минуты тот же неизвестный вломился в магазин мастера Ма У Ро, таким же интересным телепортом. Тоже ничего не взял, пнул табуретку и ушел. Есть идеи, что связывает эти два события?

– Мои перчатки.

– Бинго, – мрачно усмехнулся министр. – Тогда следующий вопрос – кто трогал ваши перчатки, и каким образом это связано с тем, что семья Шариф бесследно исчезла из своего дома в те же десять утра, вместе со всеми вещами и всеми слугами?

– А Артур? – Вера похолодела, поставила чашку. Министр медленно развел руками, посмотрел Вере в глаза:

– Артур с момента второго покушения на Лайнис спал в лазарете под зельями и заклинаниями, восстанавливающими магическую силу. В девять двадцать пять он проснулся, заполнил журнал, посетил уборную, отказался от завтрака, поднялся в "Черного кота", выпил там две чашки чая, вернулся в лазарет, опять заполнил журнал, принял лекарства и уснул в без пяти десять, это все – под неусыпным надзором, он не оставался один ни на секунду, попыток контакта с семьей не предпринимал, они тоже не пытались до него добраться или что-то ему передать. На момент инцидента он крепко спал, рядом сидел охранник, в прямой видимости. Проснется – будет отвечать на множество вопросов.

– Если бы они хотели его забрать, они бы забрали и без сознания?

Он пожал плечами и взял чашку.

Вера тоже взяла свою, министр посмотрел на пачку бумаг, пролистал верхние, продолжил скучающим равнодушным тоном:

– На ваше имя пришли приглашения от Неждана Нагорного и Санджая аль-Пателя.

– М, – Вера кивнула и отпила чая, министр спросил тем же тоном:

– Кого из них вы подвинете?

– Я поеду к обоим.

Он мрачно усмехнулся, сказал своей чашке:

– Ну да. Уж если кого-то и можно легко подвинуть, так это меня. Я же не король.

– Меня просто пригласили в гости.

– И вы радостно согласились.

– Какие-то проблемы, мон ами? Я не могу съездить к знакомым "просто поговорить" и поиграть в настольные игры?

Он фыркнул и рассмеялся, кивнул:

– Ах вот оно, в чем дело. Ну езжайте, "просто поговорите", вперед.

– Не волнуйтесь, на наши "хорошие деловые отношения" мои поездки не повлияют.

– Если вы выйдете замуж в другую страну – повлияют.

– А Рональд ничего не прислал?

Министр замер, на секунду перестав дышать, Вера смотрела на его пальцы на чашке, чай мелко подрагивал вместе с ними.

– Министр Рональд… в данный момент очень занят. У него появились срочные проблемы, никак не связанные с вами или со мной.

«Дзынь.»

Вера флегматично кивнула:

– Ладно, подождем. – Посмотрела на часы, сунула в рот еще каплю варенья, запила глотком чая и встала: – Все, я наелась и ушла разминаться. Спасибо, было обалденно вкусно.

Министр смотрел на нее со смесью недоумения, ненависти и бесконечной усталости, Вера не смотрела ему в глаза. Вышла в спальню, обновила помаду, стала подпиливать ногти, одновременно разминая ступни и шею, почти закончила, когда открылась дверь и на пороге остановился министр Шен, с мрачным весельем поинтересовался:

– Все нормально?

– Все по плану.

– Вам чем-нибудь помочь?

Она коротко посмотрела на него и усмехнулась:

– Хотите забинтовать мне грудь?

Он опустил глаза:

– Могу забинтовать руки.

– Нет, они мне нужны свободными. – Она допилила последний ноготь, посмотрела на непривычно короткие пальцы и шутливо вздохнула: – И как их тут отрастишь? Эх. – Обернулась к министру: – Идем?

– Да, если вы готовы.

– Готова.

Она положила пилочку, он жестом пригласил ее в гостиную и провернул трубку амулета. Появился Док, такой же уставший и серый, как и министр, протянул Вере руку, пряча шок в глазах, она взяла, кивнула и провалилась во дворец Кан.