Текст книги "Массимо (ЛП)"
Автор книги: Оливия Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Глава 26
Массимо
Я подставил голову под душ и резко вдохнул, когда на меня хлынула ледяная вода.
Я не мог выбросить из головы вид ее обнаженного тела.
Ее идеальную кожу, сияющую в утреннем свете, проникающем через окно…
Ее растрепанные волосы…
Ее прекрасную грудь…
Ее широко разведенные ноги…
Ее мягкие розовые губы…
Изгиб ее попки, прижатой к кровати…
И ее запах. Сладкий и мускусный, не похожий ни на один другой запах женщины, который я чувствовал раньше.
И она была мокрой. Я видел это по ее киске.
И стринги, которые она стянула, чтобы подразнить меня.
Мой член был тверже, чем когда-либо в жизни.
У меня не было секса с тех пор, как умер мой отец, и я не дрочил уже несколько недель. Из-за сильного стресса мое либидо впало в спячку.
Теперь оно вернулось, как разъяренный бык.
И тут…
Маленькая сучка начала стонать за стеной.
– О Боже, он такой большой… О-о-о… Пожалуйста, дай мне потрогать его… О, МАССИМО…
БЛЯДЬ.
Ее голос был высоким и женственным… и ее стоны заводили меня еще больше.
Все, о чем я мог думать, это ее пальцы между ног, ласкающие ее киску, теребящие клитор, ее голова, откинутая назад в экстазе, ее открытый рот ― я знал, что она играет со мной.
Я знал, что это еще один ее способ добраться до меня.
Это не имело значения.
Тем более, это не имело значения для моего члена, который был настолько твердым, что болел.
К черту.
Я потянулся за мылом и намылился.
Я знал, что она будет иметь надо мной власть, если я не кончу.
Ей будет гораздо легче проникнуть мне под кожу.
К черту ЭТО.
Я поглаживал свой член и представлял, как она лежит передо мной на кровати, ее идеальная попка вздымается вверх, а я раздвигаю ее маленькие розовые губки своей головкой.
– О, детка, ― он такой большой ― о, Боже, я просто хочу его лизнуть…
Я не пытался продлить это.
Мне не нужно было доставлять удовольствие женщине.
Речь шла о том, чтобы как можно скорее покончить с этим.
И уничтожить всякую власть, которую она имела надо мной.
– О Боже, Массимо, вставь его в меня! Ради всего святого, вставь его… ОХ!
Я представил, как ее тело дрожит подо мной, как я погружаюсь в нее по самые яйца.
И я кончил.
БЛЯДЬ, БЛЯДЬ, БЛЯДЬ…
Я подавил стон, который грозил сорваться с моих губ.
Когда все закончилось, я позволил холодной воде остудить меня…
Почувствовал, как мой член наконец-то успокоился…
И уставился сквозь стену, когда она затихла.
Лучия…
Ты за это заплатишь.
Глава 27
Массимо
Я вытерся полотенцем и вернулся в спальню в боксерах.
Я приготовился к худшему ― к тому, что она может лежать на кровати обнаженной.
Но она была полностью одета и застегивала пуговицы на шелковой блузке.
Она посмотрела на меня и ухмыльнулась.
– Тебе понравилось, детка?
Я проигнорировал ее, подошел к изножью кровати и открыл деревянный сундук.
– Ты думал обо мне, когда кончал? ― промурлыкала она.
– Нет, ― соврал я, доставая один за другим сложенные предметы одежды и раскладывая их на кровати.
– Но ты ведь кончил? ― спросила она насмешливым, соблазнительным тоном. ― Я больше не вижу Пизанскую башню в твоих боксерах, так что…
– Душ свободен.
– Вода еще не согрелась?
– Более или менее.
– Тогда нет, спасибо. Кроме того, там, наверное, все в сперме. ― Она сморщила нос. ― Фу-фу-фу, гадость. ― Затем она хихикнула. ― Ты мог бы кончить мне на грудь.
Продолжая говорить, она шла ко мне медленно… соблазняюще.
– Я бы тебе позволила, ― пробормотала она. ― Или ты мог бы кончить мне на задницу… Что бы ты предпочел?
Она мягко коснулась моей руки.
От ее прикосновения по мне побежали мурашки. Жизнь снова забурлила в моем члене.
Черт…
Но меня спасло то, что у нее начались рвотные позывы.
– Чем это пахнет?! ― вскрикнула она, закрывая нос.
– Нафталином, ― ответил я.
Я сыпал его на одежду, когда меня здесь не было. Иначе моль превратила бы все в швейцарский сыр.
Я мог бы упаковать все в пластиковые пакеты, наверное… но запах нафталина всегда исчезал после того, как я носил одежду день или два. Или я привык к нему. И я не возражал против запаха.
А вот Лучия ― да.
– Черт, это ужасно! ― сказала она, отступая назад.
– Не используете нафталин в своем шикарном палаццо, да? ― спросил я, натягивая джинсы.
– Нет, не используем, ― ответила она, отступая через комнату. ― Если ты хотел меня отшить, поздравляю, у тебя получилось.
– Хорошо, ― сказал я, натягивая через голову белую футболку.
– Почему ты так одеваешься?
Я надел зеленую клетчатую рубашку и начал ее застегивать.
– Мы не можем бродить по лесу в дизайнерской одежде. Мы будем как бельмо на глазу.
Она прищурилась.
– Что значит ― мы?
– Что, по-твоему, я имею в виду?
– Это все, что у меня есть.
Я сел на край кровати и натянул шерстяные носки.
– Поэтому мы поедем в город, чтобы купить тебе другую одежду. Сначала мы позавтракаем, но…
– Я думала, нас не должны видеть.
Я пожал плечами, натягивая ботинки Timberland.
– Это неизбежно.
– Ты сказал, что мы не можем поехать в город прошлой ночью и остановиться в гостинице!
Я закончил зашнуровывать ботинки и улыбнулся ей.
– Ну… в любом случае, тебе, похоже, понравилось здесь. Мне точно понравилось.
Она гневно посмотрела на меня, затем повернулась и вышла из комнаты.
– Засранец, ― услышал я ее бормотание.
Глава 28
Лучия
Ну, все прошло не совсем так, ― ха-ха, без иронии ― как я надеялась.
Массимо вышел из душа совершенно другим.
Спокойным, хладнокровным и собранным.
Все еще молодым и бестолковым, но уже не переполненным спермой.
А вот я…
Я все еще была на взводе. Ведь у меня не было оргазма.
А у него был.
И теперь, когда думала об этом… я снова возбуждалась.
Я представляла, как он гладит его…
Надрачивает рукой свой большой, толстый член…
Струи белой спермы, вытекающие из его набухшей головки…
Я пыталась взять себя в руки и перестать думать об этом.
Если я буду возбуждена, то окажусь в невыгодном положении, а я не собиралась этого допускать.
Не помогло и то, что, выйдя из душа, он выглядел просто охренительно красивым.
Его мокрые волосы были уложены назад… кожа была еще слегка влажной…
А свет из окна демонстрировал его мускулы во всей красе.
Черт возьми, он был горяч.
Я не могла оторвать глаз от его тела, пока он доставал кучу одежды и раскладывал ее на кровати.
Но я не собиралась сдаваться ― ха-ха ― без боя.
– Ты думал обо мне, когда кончал? ― спросила я своим лучшим голосом «трахни меня».
– Нет.
Он отказывался смотреть на меня. Вероятно, он надеялся, что это скроет его явную ложь.
– Но ты ведь кончил, правда? ― поддразнила я его. ― В смысле, я больше не вижу Пизанскую башню в твоих боксерах, так что...
Зато я видела там лучшую из всех задниц.
Мммммммм...
– Душ свободен, ― сказал он, по-прежнему отказываясь смотреть на меня.
– Вода еще не согрелась?
– Более или менее.
– Тогда нет, спасибо. Кроме того, там, наверное, все в сперме. ― Я сделала лицо «фу-фу-фу, мерзость».
На самом деле, мне совсем не было противно.
Я очень, очень жалею, что меня там не было, чтобы увидеть это.
На самом деле... Я бы очень хотела, чтобы он кончил на меня.
Я представила, как он кончает мне на живот... или...
– Ты мог бы просто кончить мне на грудь. ― Я подошла к нему, изо всех сил виляя задницей. ― Я бы тебе позволила. Или ты мог бы кончить мне на задницу, что бы ты предпочел?
Я мягко коснулась его руки.
Его массивной, невероятно огромной руки, которая была больше моей головы.
Он слегка напрягся, когда я дотронулась до него.
Господи...
Несмотря на холодную воду душа, его кожа была такой теплой...
И все еще слегка влажной...
Как будто мы трахались, и он вспотел...
И тут я почувствовала это.
Резкие испарения, которые раздражали мой нос.
– Чем это пахнет?! ― спросила я, тут же зажав его рукой.
– Нафталином, ― сказал он.
– Черт, это ужасно! ― воскликнула я, отступая назад.
Судя по самодовольной ухмылке на его лице, он явно наслаждался моей реакцией.
– Не используете нафталин в своем шикарном палаццо, да? ― спросил он.
И тут он натянул джинсы.
Черт.
Эти крепкие, сильные ноги...
Но вонь нафталина мешала.
– Нет, не используем, ― ответила я, отступая назад. ― Если ты хотел меня отшить, поздравляю, у тебя получилось.
Нафталин вызывал отвращение.
Но не все остальное, что он делал.
Он натянул футболку, и я немного вспотела, наблюдая за тем, как напрягаются его грудные мышцы и пресс, когда он поднимает руки.
Когда он натягивал футболку через голову, он выглядел как модель из «ловушки жажды12» в Инстаграме.
– Хорошо, ― сказал он.
Я нахмурилась. Джинсы, футболка ― на кровати лежала зеленая клетчатая рубашка.
– Почему ты так одеваешься? ― спросила я.
Мне это не нравилось.
То есть, вроде как нравилось.
Именно поэтому и не нравилось.
Со своей аккуратно подстриженной бородой он на глазах превращался из мафиози в сурового крутого парня из глубинки.
И вообще выглядел как никогда сексуально, что меня еще больше раздражало.
Он надел клетчатую рубашку с длинными рукавами и начал застегивать ее.
– Мы не можем бродить по лесу в дизайнерской одежде. Мы будем как бельмо на глазу.
Я нахмурилась еще сильнее.
– Что значит «мы»?
– А что, по-твоему, я имею в виду?
– Это все, что у меня есть.
Он сел на край кровати, которая застонала под его весом, и надел толстые шерстяные носки.
– Поэтому мы поедем в город, чтобы купить тебе другую одежду. Сначала мы позавтракаем, но...
Мы едем в город...
Стоп, стоп, стоп.
– Я думала, нас не должны видеть, ― раздраженно сказала я.
Он пожал плечами, натягивая коричневые туристические ботинки.
– Это неизбежно.
– Ты сказал, что мы не можем поехать в город прошлой ночью и остановиться в гостинице! ― запротестовала я, мое раздражение начало расти.
Он, наконец, поднял на меня глаза ― теперь уже полностью превратившись в мистера Горячего Горца ― и одарил меня самодовольной ухмылкой «пошла ты».
– Ну... в любом случае, тебе, похоже, понравилось здесь находиться. Я знаю, что мне очень понравилось.
Это точно взвинтило мой темперамент до 11 баллов.
Я бросила на него убийственный взгляд, а затем, выходя из комнаты, пробормотала через плечо:
– Засранец, ― для пущей убедительности.
Глава 29
Лучия
Я все еще злилась, когда мы вышли из хижины, чтобы отправиться в город.
Но это быстро прошло, как только я с удивлением огляделась по сторонам.
Когда мы ехали вчера вечером в темноте, я мало что смогла разглядеть.
Но теперь... при свете утреннего солнца... это был совершенно другой мир.
Лес был невероятно красив. Высокие сосны и деревья с густой листвой окружали нас со всех сторон, а сквозь ветви пробивались солнечные лучи.
Воздух был наполнен запахом, который я могла назвать только ароматом зелени. В нем чувствовался терпкий аромат хвои и сладковатый запах листьев, смешанный с землистым запахом леса.
Землю укрывал ковер из хвои, папоротников и крошечных молодых деревьев, изо всех сил пытающихся расти в тени окружающих их гигантов.
От прохладного воздуха моя кожа покрывалась мурашками, но потом я согревалась, когда проходила через участки солнечного света.
А звуки!
Птицы ― так много птиц щебетали и пели. Птицы в Венеции были, но в основном это были голуби, которые слетались на площади, и чайки с Адриатики. Конечно, были и другие виды птиц, но их редко можно было увидеть вне парка и еще реже услышать.
Но это ― это было похоже на симфонию.
За пением птиц слышался шум ветра в верхушках деревьев ― легкий шелест листьев, похожий на тихий шум волн на берегу.
Я никогда не испытывала ничего подобного.
Я видела лес только в фильмах и телепередачах.
Но ни одна из них не могла передать всего многообразия видов и звуков, окружавших меня.
Даже дом, который вчера вечером в свете автомобильных фар казался старым и ветхим, стал выглядеть иначе. В обветренном дереве и камнях дымохода была своя красота.
Венеция полна старых вещей. Я жила во дворце, которому было 700 лет. Но все старые вещи в Венеции были величественными, благородными, внушительными... и немного скучными. Как в музеях.
Но этот маленький домик выглядел так, как будто он принадлежал этому месту… словно он вырос вместе с лесом, был частью природы.
Я просто стояла и смотрела на все это широко раскрытыми глазами.
Массимо остановился у двери машины и недоуменно посмотрел на меня.
– Ты в порядке?
– ...Теперь я понимаю, почему ты выбрал это место... ― пробормотала я.
Он улыбнулся ― и на мгновение мне показалось, что между нами наступило перемирие.
– Просто подожди, пока ты увидишь дорогу в город, ― сказал он, когда мы сели в машину.
Он не шутил.
Когда мы выехали из леса и приблизились к городу Падола, все стало по-настоящему захватывающим.
Это была маленькая симпатичная альпийская деревушка с крошечными домиками и одиноким шпилем церкви.
Ее окружали акры и акры зеленых полей.
За ними простиралось море сосен, которые тянулись вверх по склону.
А затем внезапно ― горы.
Они словно вырывались из-под земли ― огромные, туманные, скалистые пики.
Не целая гряда ― всего три массивных вершины, возвышающиеся над лесом и соединенные хребтами поменьше. Затем они снова скрылись в море сосен.
Вершины гор были сглажены временем и эрозией, но повсюду виднелись неровные борозды.
– Ух ты, ― прошептала я, выглядывая в окно, как щенок.
– Это часть Альп, ― сказал Массимо, ― но они простираются всего на 60 миль с востока на запад. И выглядят они совсем по-другому из-за минералов, из которых они сделаны. В некоторых местах на закате горы становятся розовыми.
– Мы можем это увидеть? ― восхищенно спросила я, продолжая смотреть в окно.
– ...Может быть, ― сказал Массимо. ― Когда все это закончится.
Я ему не поверила.
Как только все закончится, он вернет меня Ноне и больше не оглянется.
Но на минуту мне было приятно притвориться, что все будет иначе.
Глава 30
Массимо
Когда мы вышли из хижины, на Лучию что-то нашло.
На ее лице отразилось благоговение, когда она медленно повернулась и оглядела все вокруг.
Она смотрела на все со спокойной сосредоточенностью ― на деревья, на землю, на хижину.
А когда она увидела горы, то практически все время прижимала ладони и нос к стеклу.
Было интересно осознавать, что вещи, которые я всю жизнь воспринимал как должное ― леса, деревни, горы, ― для нее были совершенно новыми.
Венеция была прекрасна, но это была рукотворная красота. Самое большее, что остров мог предложить в плане природы, ― это несколько безупречно ухоженных парков. Очень красиво, но как-то стерильно.
И ничто не сравнится с Доломитовыми Альпами.
В ясный день из Венеции можно было увидеть горы, но они находились в 100 милях оттуда.
Вблизи они выглядели величественно...
И это явно произвело на нее заметное впечатление.
Я понял, что она не просто богатая девочка, которую интересуют только сумочки и одежда.
Она была способна искренне удивляться и глубоко ценить природу.
В этот момент она была...
Что ж, она была очаровательна.
Завораживала.
Ее глаза сверкали...
И они были наполнены невинностью и радостью, которую редко увидишь, разве что в глазах детей.
Благодаря этому она начала мне нравиться гораздо больше. Я начал чувствовать к ней что-то вроде привязанности.
А потом она решила все испортить.
– Ну и... насколько он большой? ― спросила она с ухмылкой.
Мы были в ресторане в Падоле. Это было крошечное заведение с деревянными панелями на стенах и открытыми балками на потолке в форме буквы «А». Декор был скорее швейцарским, чем итальянским. Зимой город превращался в горнолыжный курорт ― очень маленький, но все же, ― и на стенах висело множество фотографий Доломитовых Альп, покрытых снегом.
В ресторане находилось несколько местных жителей, но, поскольку я был одет как лесоруб, они не обратили на меня ни малейшего внимания, разве что оценили мой рост. Гораздо больше их заинтересовала Лучия, в ее красной кожаной куртке и шелковой блузке.
По крайней мере, она не раздражалась и не пялилась на людей, как во время ужина накануне вечером.
Нет, она просто пыталась поставить меня в неловкое положение.
– Серьезно, насколько он большой?
Я разрезал свою яичницу и съел кусочек.
– Мы не будем говорить об этом.
– Очевидно, что будем. Восемь дюймов? Девять?
Я уставился на нее.
– Ты можешь просто дать мне спокойно поесть?
– Конечно, как только ты мне скажешь. Десять?
Я проигнорировал ее и отпил кофе.
– Ну же... просто скажи мне, насколько он большой.
– Гораздо больше, чем ты можешь выдержать.
Она откинула голову назад и хитро улыбнулась.
– О-о-о... вызов принят!
– Мы не будем спать вместе.
– Технически, мы уже спим вместе. Только не трахаемся.
– И не будем.
Она наклонила голову и спросила с притворной невинностью в глазах: ― Почему?
– Потому что твоя бабушка меня убьет. И ты это знаешь, ― нахмурился я. ― Поэтому ты так себя ведешь.
– Я не хочу, чтобы она тебя убила. Мы ей не скажем.
– Я тебе даже не нравлюсь.
Она пожала плечами.
– Я трахалась со многими парнями, которые мне не нравились.
– Ладно, ты мне не нравишься.
Она одарила меня такой улыбкой, с которой, я готов поспорить, мангуст смотрит на кобру.
– Меня это не беспокоит.
– А меня да.
– О-о-о, ты бережешь себя для брака? ― спросила она с сочувственным, понимающим кивком. ― Ты хороший католический мальчик? Ты гей? Это совершенно нормально, если ты...
– Я не гей, ― сказал я, прищурившись.
– Да, я знаю, ― ухмыльнулась она. ― Судя по тому, как ты пялился на меня на кровати прошлой ночью, ты точно не гей.
– Ешь свой завтрак.
Она вздохнула, разрезая свою вафлю.
– Знаешь, я должна заказать сосиски. Видимо, это единственное мясо, которое попадет мне в рот в ближайшее время…
Я уставился на нее.
– Может, ты заткнешься?
Она изобразила притворное удивление.
– Боже мой. Брюзга.
А потом она, наконец, подарила мне несколько блаженных минут тишины и покоя, пока ела.
Дело было не в том, что ее разговоры о сексе меня расстраивали или что-то в этом роде.
Дело в том, что они меня возбуждали…
Мысли о том, как она лежит на кровати голая…
Ее взгляд, когда она расстегивает мои брюки и достает мой…
Черт.
Я чувствовал, как мой член становится твердым под джинсами.
Хорошо, что я успел подрочить, а то бы он так и не опустился…
И я бы так и не услышал, чем все это закончится.
Глава 31
Массимо
Как бы то ни было, я все равно не услышал концовки.
Мы закончили завтрак и уже собирались идти по своим делам, когда она спросила:
– Ну… так насколько он большой?
– Как я уже сказал, слишком большой для тебя.
– Об этом я буду судить сама. Каким-то женщинам он не нравился? Он что, даже не помещается в них?
– Заткнись, пожалуйста, нахрен.
– Неважно. Рано или поздно я все равно узнаю, даже если мне придется врываться к тебе, пока ты принимаешь душ. Хотя вода такая чертовски холодная, что я уверена, что впечатление будет неверным.
Она говорила в основном по-итальянски, поэтому предложение звучало так:
– Sono sicuro che ci sarà qualche shrinkage.
Как и «бумер», я не знал это английское слово.
– …shrinkage?
– Ты знаешь – уменьшение. ― Она изменила голос, словно подражая взволнованному человеку. ― Я только что вернулся из бассейна, Джерри, и вода была холодной. Я сильно уменьшился в размерах, как испуганная черепаха!
– Кто такой Джерри?
Она уставилась на меня так, словно я сказал, что прибыл из затерянной Атлантиды.
– Сайнфелд?! Крамер?! Элейн?! Джордж Костанза?!
– Я понятия не имею, кто все эти люди.
– Это гребаное телешоу, чувак! Одно из самых известных!
– Когда его показывали?
– Не знаю, вроде бы в 1990-х или что-то в этом роде.
– Если это было в начале 1990-х, то это было еще до моего рождения, ― презрительно сказал я.
– Да, но это было и до моего рождения, а я до сих пор его смотрю.
– Это потому, что ты любишь тратить время впустую.
– Как ты смеешь, ― сказала она бесстрастным голосом.
Я открыл дверь в магазин.
– Прошу.
Это был магазин одежды. Зимой он превращался в лыжный магазин с одеждой для холодной погоды ― лыжными куртками, нагрудниками, комбинезонами и парками. Летом же здесь продавалась одежда для походов в горы.
– Хм… ― сказала Лучия, оглядывая стеллажи с одеждой.
– Что?
– …Я в порядке. Мне ничего не нужно.
– Ты не можешь ходить по лесу в дизайнерской одежде. Тем более в таких туфлях. Один из этих каблуков может сломаться в любую секунду.
– Ну, они не предназначены для чертовой щебенки, ― презрительно сказала она.
– И они действительно не предназначены для тропинок в лесу.
– …хорошо… как скажешь, ― пробормотала она.
Подошла пожилая женщина с румяными щеками и светлыми косами. На ней были джинсы и простая толстовка с надписью «Padola Ski».
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь?
– Нам нужна одежда для нее, ― сказал я. ― И ботинки.
– Какой размер? ― спросила женщина у Лучии.
– 35, ― ответила она. Это был европейский размер, очень маленький. Средний размер обуви итальянской женщины варьировался от 38 до 42.
Женщина рассмеялась.
– Думаю, у нас есть что-нибудь в детском отделе.
– Детском отделе?! ― недоверчиво воскликнула Лучия.
– Просто иди с ней, ― приказал я.
Она посмотрела на меня, а затем последовала за женщиной в отдел с детской обувью.
После некоторого недовольства, ― тут я напомнил ей, что она будет носить их не более недели и после этого может выбросить, ― она остановилась на коричневых туристических ботинках для девочек.
– Нам также понадобится одежда на три-четыре дня, ― сказал я женщине.
– Вся? ― спросила она. ― Носки, нижнее белье…
– Да.
– Меня вполне устраивает то, что на мне, ― огрызнулась Лучия.
– Может быть, сегодня, но через шесть дней?
– Ты только что сказал ― три-четыре дня!
– Об одежде. Мы можем задержаться здесь на пару недель.
Лучия бросила на меня взгляд, затем повернулась к продавщице и ворчливо спросила:
– Хорошо, а как насчет нижнего белья?
– Выбор небольшой, ― сказала женщина, указывая на стеллаж. ― Только вот это…
– БАБУШКИНЫ ТРУСИКИ?! ― закричала Лучия. ― О, черт возьми, нет!
– Можешь не носить их, если не хочешь, но хотя бы купи, ― огрызнулся я.
– А как насчет тебя? ― бросила она мне вызов. ― Ты когда-нибудь собираешься сменить свои боксеры?
– Да, собираюсь. У меня есть запасные дома.
– Тогда почему ты не сменил их сегодня утром?
– Потому что в комнате со мной находился очень раздражающий человек.
Лучия ухмыльнулась, вспоминая.
– ...Ах, да... ладно, хорошо, неважно, но я не надену их, если только не случится конец света.
– Лучше иметь их и не нуждаться в них, чем нуждаться в них и не иметь их.
– Лучше вообще их не носить, ― ответила она.
Она выбрала три спортивных бюстгальтера, четыре футболки, четыре топа с длинными рукавами из хлопка, две пары штанов для йоги, упаковку носков и утепленную куртку, которая могла выдержать и десятиградусную ночь, и дождь.
И бабушкины трусики.
Я также приобрел для нее небольшой рюкзак «JanSport», в котором она сможет все это унести, а также две пятигаллоновые13 емкости для воды и несколько фляг.
Пока я собирал остальные вещи, она вышла из раздевалки в ботинках, черных штанах для йоги и светло-голубом топе.
Она выглядела не так, как версия Лучии «от кутюр», но все равно потрясающе. Все было достаточно обтягивающим, чтобы продемонстрировать ее потрясающую задницу.
– Мне нравится, ― сказала она, осматривая себя в зеркале.
– Ты выглядишь прекрасно, ― похвалила ее блондинка.
– Спасибо, ― сказала Лучия, а затем посмотрела на меня и дразняще спросила: ― Я выгляжу прекрасно, Массимо?
– ...Ты хорошо выглядишь, ― проворчал я.
– Наверное, это уже что-то, ― ответила она весело, затем повернулась к женщине. ― У вас есть что-нибудь для моих волос? Резинки или заколки?
Я расплатился с женщиной наличными. Когда мы вышли на улицу, старая одежда Лучии лежала в полиэтиленовом пакете, а длинные волосы были собраны в хвост.
Я не мог идти за ней. Вид сзади был для меня невыносимым. Пришлось держаться рядом с ней.
Мне очень нравятся хвосты. Я считаю их сексуальными. Моя первая девушка, когда я был подростком, носила конский хвост, и я, в общем-то, был неравнодушен к ним.
Наблюдать за тем, как волосы Лучии развеваются, а ее великолепная задница в штанах для йоги покачивается из стороны в сторону при ходьбе, было для меня слишком сложно.
Когда мы вернемся в дом, мне снова придется дрочить, я это точно знал.
