Текст книги "Массимо (ЛП)"
Автор книги: Оливия Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Глава 57
Лучия
Мне шесть лет.
Я сижу на заднем сидении машины, которую папа взял в аэропорту.
Я никогда не летала на самолете ― я даже никогда не ездила в машине! Мы живем в Венеции, и у нас нет машин, только лодки.
Я сижу, пристегнувшись ремнем безопасности. В руках у меня плюшевый кролик.
Папа ведет машину, а мама сидит на пассажирском сидении рядом с ним.
Папа держит руль левой рукой, а правой сжимает мамину руку. Я вижу, как они держатся за руки через щель между передними сидениями.
Они так счастливы. Я никогда не видела их такими счастливыми, и это делает счастливой меня.
Мама и папа разговаривают. Время от времени кто-то из них смотрит на меня между сидениями. Они улыбаются и спрашивают, все ли со мной в порядке. Я киваю и отвечаю ― да.
Мир за окном пролетает так быстро ― гораздо быстрее, чем в лодке!
Я впервые в жизни оказалась за пределами Венеции. Я не помню, как называется место, где мы находимся, и куда мы направляемся, но на улице солнечно и день прекрасный.
И тут все меняется.
Папа притормаживает перед знаком «стоп»… потом ускоряется…
И тут раздается ужасный звук, громкий, как гром, а затем звук бьющегося стекла.
Меня как будто кто-то сильно толкнул, и я мотаюсь взад-вперед на своем сидении, когда нас заносит в сторону.
Машина останавливается, и раздается громкий звук сигнала.
Мама и папа сидят на переднем сидении. Перед ними сработали подушки безопасности, похожие на большие белые шары.
Папа оглядывается на меня. По его лицу стекает кровь. Он выглядит испуганным.
– Лучия, ты в порядке?
Мама тоже оборачивается, чтобы посмотреть на меня. У нее из носа течет кровь.
– Лучия…
И тут раздается страшный звук, словно гул разъяренного шершня, самого громкого насекомого в мире.
И прямо к папиному окну подъезжает мотоцикл.
Человек на нем одет во все черное, на голове у него черный шлем с темным зеркалом на месте глаз.
Я его хорошо вижу, потому что все стекло в папином окне исчезло.
Мотоциклист поднимает пистолет и стреляет.
Звук еще более ужасный, чем при столкновении машин, и он повторяется снова и снова.
БАХ-БАХ-БАХ-БАХ-БАХ-БАХ
Папа и мама дергаются.
Красные брызги разлетаются по белым подушкам безопасности.
Капли чего-то горячего и мокрого брызгают мне на лицо.
И тут мотоциклист направляет свой пистолет на меня.
Я вижу маленький черный кружок на конце. Из него валит дым.
Я жду, что он убьет меня.
Но, видимо, он передумал, потому что опускает пистолет и уезжает.
Рядом с нашей машиной с ревом проносится другая. Кричат мужчины, хлопают дверцы, и машина уезжает.
Я остаюсь одна на заднем сидении машины.
Машина все еще громко сигналит.
Мама и папа наклонились вперед на своих сидениях…
А я кричу, кричу и кричу.
Кажется, что я кричу вечно.
Сейчас я сижу одна на деревянной скамейке в коридоре.
Не помню, как я сюда попала. Все было как в тумане.
Я задаюсь вопросом, где я ― и тут же понимаю, что, наверное, в Венеции, потому что в коридор входит Нона. Нона никогда не покидает Венецию.
На ней, как всегда, черное платье…
И когда она видит меня, она начинает плакать.
Это меня пугает, потому что Нона никогда не плачет.
Она подходит к скамейке, садится рядом со мной и берет меня на руки.
И, покачивая меня туда-сюда, шепчет мне на ухо:
– Мне так жаль, моя милая девочка… Мне так жаль….
Глава 58
Массимо
― …и… и тогда я переехала к ней, ― всхлипывала Лучия.
Ее тело дрожало, пока я держал ее в своих объятиях.
Она плакала без остановки в течение десяти минут. После этого ей с трудом удалось рассказать подробности того, что произошло, когда ей было шесть лет.
И когда она рассказала…
Мое сердце разбилось от боли за нее.
Оно разбилось на тысячу осколков, и я знал, что никогда не смогу собрать его обратно.
Я не плакал. Я не плакал уже много лет, с тех пор как был подростком и умерла моя мать…
Но комната расплывалась перед глазами, когда я качал ее на руках.
– Прости меня, Лучия, ― прошептал я и поцеловал ее в лоб. ― Прости меня.
Она оттолкнулась от моей груди. Сначала я подумал, что это потому, что она не хочет, чтобы я ее больше обнимал.
Но вместо этого она посмотрела мне в глаза.
– Не оставляй меня, ― прошептала она дрожащим голосом.
– Не оставлю, ― пообещал я.
– Пожалуйста, никогда не оставляй меня, ― умоляла она.
И тут она снова разрыдалась.
Я притянул ее к себе и прошептал ей на ухо:
– Не оставлю. Я рядом ― и всегда буду. Клянусь, я никогда тебя не оставлю.
Наконец она выплакалась. Когда слезы кончились, она заснула в моих объятиях…
Ее лицо было невинным и ангельским, как у маленькой девочки.
Маленькой девочки, которая так много потеряла.
Я продолжал укачивать ее, не желая отпускать.
В тот момент я дал себе клятву.
Я больше никогда не ослаблю бдительность.
Я никогда не подведу ее так, как сегодня…
И я буду беречь ее.
Всегда.
Несмотря ни на что.
Глава 59
Лучия
Я снова сидела на заднем сидении машины, той самой, из моих воспоминаний.
Только теперь мне был 21 год.
Родителей не было. Переднее сидение было пустым.
Но за разбитым окном стоял мотоциклист в черном шлеме с зеркальным козырьком.
Он смотрел на меня.
И тут раздался выстрел, оглушительно громкий.
Но на этот раз оружие было в моих руках.
Я посмотрела на дымящееся ружье, потом на него.
И поняла, что это был не человек на мотоцикле.
Это была я.
Шлема не было, и я смотрела на свое собственное лицо, залитое кровью.
Все мое тело дернулось.
И я резко проснулась.
Я лежала в кровати. Вокруг было темно.
Но рядом со мной лежал Массимо. Я едва видела его лицо, но чувствовала его руку, защитно лежащую на мне.
– Ты в безопасности, ― прошептал он. ― Все в порядке.
Несмотря на его слова, я приподнялась на локте и огляделась, испугавшись, что в темноте могут быть люди в камуфляже.
Или человек в черной одежде с зеркальным козырьком на шлеме.
– Все в порядке, ― пробормотал Массимо, нежно поглаживая мою руку. ― Ты в безопасности.
Я успокоилась настолько, что смогла рассмотреть окружающую обстановку.
Комната была освещена лунным светом, проникающим через окно. Я ничего не узнала. Все было совсем не так, как я помнила. Даже кровать казалась другой ― более жесткой.
– Где мы? ― прошептала я.
– Другая хижина.
– Как мы сюда попали?
– Я нес тебя. Ты не помнишь?
В памяти всплыло воспоминание о том, как я рассказывала Массимо о своих родителях.
Но странно…
Вместо боли и печали…
Я почувствовал облегчение.
Я рухнула обратно на кровать, посмотрела в его доброе лицо…
И слабо улыбнулась.
– Привет.
– Привет, ― сказал он, улыбаясь в ответ. Он откинул прядь волос с моего лица. ― Как ты себя чувствуешь?
– …пусто.
Он нахмурил брови.
– Нет, это хорошее чувство, ― успокоила я его. ― Ну… не хорошее… но похоже на облегчение. Как будто я носила в себе что-то ужасное… а теперь это исчезло.
Откуда-то изнутри поднялась грусть, и глаза наполнились слезами.
– Эй… эй, ― прошептал Массимо, притянул меня к своей груди и обнял.
После того как несколько всхлипов вырвались из моего тела…
Я расслабилась.
Я почувствовала себя в безопасности.
Я немного посмеялась сквозь слезы.
– Думаю, не полностью исчезло.
– Я и не ожидал, ― пробормотал он, поглаживая мои волосы.
Мне это нравилось… нежный ритм его прикосновений к моим волосам… ощущение его сильных рук вокруг меня.
Несмотря на грусть, я чувствовала покой, которого не испытывала…
Я сомневалась, что вообще чувствовала его раньше.
С тех пор как умерли мои родители.
Массимо отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. Он взял мою руку, поднес ее к своим губам и поцеловал.
– Спасибо, что спасла мне жизнь.
Слезы снова затуманили мое зрение, но на этот раз это были счастливые слезы.
– Спасибо, что спас мою.
– Но это не так. Это все ты.
– Я имела в виду, там, в Венеции. ― Я усмехнулась. ― Даже если ты отшлепал меня по заднице перед Богом и всеми присутствующими.
Он засмеялся, и я увидела, как на его лице появилось выражение облегчения.
Потом мы нежно поцеловались…
И он держал меня в своих объятиях, пока я снова не уснула.
Глава 60
Массимо
Я оставил Беретту возле себя на кровати, чтобы дотянуться до нее в случае необходимости.
Я не спал почти всю ночь. В лучшем случае, я немного подремал. Каждый скрип дома и шум в ночи заставлял меня просыпаться.
Но Лучия спала крепко… Ее лицо временами хмурилось, но все равно оставалось ангельским. Я наблюдал за ней часами, пока она лежала в моих объятиях.
Когда рассвет заглянул в окно, я все еще обнимал ее, пока она не проснулась.
Она сонно посмотрела на меня… улыбнулась… нежно поцеловала меня в губы… и снова опустила голову на мое плечо.
– Ты наблюдал за мной всю ночь, не так ли, ― прошептала она.
– Что-то в этом роде, ― сказал я.
Она посмотрела на меня из-под бровей, словно говоря ― скажи правду.
– …почти всю, ― признался я.
Она снова улыбнулась и обняла меня, затем снова опустила голову.
– Ты голодна? ― спросил я.
Она кивнула. Я почувствовал, как ее голова прижалась к моей груди.
Мы полежали так в тишине еще минуту, а потом встали, чтобы поесть.
На завтрак у нас были консервированные персики и груши. Мы ничего не говорили, пока ели… но пришлось начать разговор, когда мы закончили.
– Я не думаю, что нам стоит здесь оставаться, ― мягко сказал я.
Она кивнула, но не посмотрела на меня.
– Наверное, это хорошая идея.
Я порылся в доме и нашел несколько банок супа, которые добавил к своим иссякающим запасам в рюкзаке. В ванной я также нашел наполовину использованный тюбик зубной пасты. Промыв рот и обрызгав лицо холодной водой, мы отправились в лес.
Я больше не повторял свою ошибку. Мы продолжали двигаться, не останавливаясь на ночлег более чем на одну ночь.
Иногда там, где мы останавливались, было электричество и горячая вода, и мы могли принять душ и поесть. Иногда их не было, и мы ночевали в суровых условиях.
Лучия никогда не жаловалась.
Несколько дней она казалась погруженной в дымку меланхолии и была немногословна. Но она была очень ласковой и использовала любую возможность, чтобы обнять меня и быть рядом со мной.
Я все время наблюдал за ней. Меня беспокоило, как она справляется с травмой от выстрела в человека в сарае…
И переживает потерю родителей.
Я несколько раз спрашивал ее, не хочет ли она поговорить о чем-нибудь, но она всегда отвечала ― нет.
Однако после этого она всегда прижималась ко мне или держала меня за руку, если мы шли.
Я решил, что ей становится лучше. Я сделал все возможное, чтобы дать ей пространство для этого.
Ночью я обнимал ее. Обычно она уставала после похода, поэтому быстро засыпала.
Иногда она плакала, ее беспокоили сны… но в основном ее сон был спокойным.
В это время у нас не было близости. Я хотел дать ей возможность исцелиться, поэтому ничего не предпринимал.
После смерти отца у меня был целибат, в основном из-за обстоятельств, депрессии и горя по поводу его потери. Все было хорошо. Мое либидо как будто переключилось на более низкую передачу, и я мог сам снять напряжение, если испытывал желание.
Но после того, как я переспал с Лучией, что-то первобытное зародилось глубоко внутри меня. Она разбудила во мне зверя.
Я попробовал лучший секс в своей жизни ― и мне захотелось большего.
И чем дольше это продолжалось, тем сильнее нарастало напряжение ― и тем больше меня заводила ее красота.
И ее тело.
Ночью, когда я лежал с ней рядом и держал ее в объятиях, мой член иногда становился таким твердым, что болел…
Но я старался не давить на нее.
После четырех ночей переезда из хижины в хижину я забеспокоился, что, возможно, она больше не чувствует ко мне влечения… что, возможно, рассказ о родителях заставил ее воспринимать меня по-другому.
И вот на пятую ночь все изменилось.
Я лежал в постели и ждал, пока она закончит в ванной. Мы нашли место с горячей водой, и после быстрого душа я лежал в одних боксерах.
Я услышал, как душ перестал шуметь, и через несколько минут она вошла в спальню.
Она была совершенно обнажена.
Ее волосы были влажными и откинуты назад с ее великолепного лица…
Я ошеломленно смотрел, как она подходит к кровати и ложится рядом со мной.
Я сразу же возбудился ― наверное, это была самая быстрая эрекция в моей жизни.
Заглянув мне в глаза, она дотянулась до моих трусов и начала нежно поглаживать рукой.
– Ты займешься со мной любовью? ― прошептала она.
Я кивнул.
– Не просто сексом… а любовью? ― спросила она.
Я снова кивнул.
Она помогла мне стянуть боксеры…
Затем она раздвинула ноги навстречу мне, и я обнял ее.
Я не торопился войти в нее. Я целовал ее… ласкал ее грудь… покусывал ее шею… и сжимал ее задницу, когда мы целовались по-французски.
Видимо, она больше не могла этого выносить, потому что именно она потянулась вниз, схватила мой член и вставила головку между губами.
Она была вся мокрая.
Сначала я ввел в нее кончик… а потом продолжал, дюйм за дюймом.
О, Боже…
Это было еще лучше, чем я помнил.
Она все еще была тугой ― но, похоже, ей было легче принимать меня.
Она стонала и закатывала глаза, пока я медленно заполнял ее.
Когда я достиг максимальной глубины, я не стал использовать кулак у основания члена. На этот раз я собирался двигаться медленно и осторожно.
Мы целовались, наши языки мягко кружились в танце друг с другом.
Когда мы не целовались, я смотрел в ее глаза, раскачиваясь взад-вперед внутри нее.
Иногда я крутил бедрами по кругу, вращая членом внутри нее, попадая в новые точки, от чего она стонала от удовольствия.
Я сжимал руками ее задницу и играл с губами ее киски, медленно вводя и выводя из нее свой член.
Она не кричала, но стонала все громче и громче и царапала ногтями мою спину, когда кончала.
Через полчаса неспешных занятий любовью она посмотрела на меня из-под полуопущенных век и прошептала:
– Я хочу, чтобы ты кончил.
– Ты устала?
– Нет, я могу заниматься этим всю ночь… но я хочу увидеть твое лицо, когда ты кончишь.
Я улыбнулся.
– Хорошо. Я уже близко ― я сдерживался.
Я начал выходить из нее.
– Что ты делаешь?! ― спросила она испуганно. Она вцепилась в мою спину, пытаясь удержать меня внутри себя.
– Я забыл взять твою сумку, когда мы уходили, поэтому ты не смогла принять противозачаточные таблетки.
Она пристально смотрела мне в глаза, на ее губах дрожала слабая улыбка.
Затем она очень серьезно спросила меня:
– Если бы я случайно забеременела, что бы ты сделал?
Я улыбнулся ей и погладил по волосам.
– Я бы попросил тебя сохранить ребенка… и я бы попросил тебя выйти за меня замуж.
Во многом это было связано с долгом. Если от меня забеременеет женщина, которая мне небезразлична, значит, я должен поступить правильно.
Но… должен признаться… как только я произнес слова ― «Я попрошу тебя выйти за меня замуж», я почувствовал себя неожиданно счастливым… и умиротворенным.
Но когда я это сказал, Лучия вздрогнула.
Она, видимо, не ожидала такого ответа.
После долгой паузы она нерешительно спросила:
– А ты не почувствуешь, что я заманиваю тебя в ловушку?
Я улыбнулся и покачал головой.
– Ты бы хотел иметь со мной ребенка? ― спросила она почти с недоверием.
Моя улыбка стала еще шире, и я кивнул утвердительно.
Затем на ее лице появилось новое выражение…
Выражение сильного желания, такого первобытного и горячего, что это было похоже на боль.
– Тогда я хочу, чтобы ты кончил в меня, ― прошептала она.
– …да? ― пробормотал я.
Она отчаянно закивала.
– Да.
Я снова начал двигать бедрами.
Боже, как она была хороша ― такая влажная и мягкая.
Когда я снова начал двигаться, ее тело задрожало, а глаза закатились.
Но она заставила себя снова посмотреть мне в глаза.
– Кончи в меня, ― умоляла она.
Я кивнул и яростно поцеловал ее, начав быстрее двигать членом.
Я чувствовал, как напрягаются мои яйца ― этот электрический всплеск удовольствия.
– О боже, о боже! ― произнесла она высоким голосом, приближаясь к оргазму. Она обхватила мое лицо руками и заглянула мне в глаза, умоляя: ― Кончи в меня, кончи в меня…
– Лучия, ― прохрипел я, ускоряя толчки. ― Лучия…
– Массимо ― МАССИМО! ― вскрикнула она.
И я взревел, изливаясь глубоко в нее.
Она взлетела одновременно со мной, и все ее тело содрогалось под моим.
Ее глаза расширились, они стали такими большими, какими я их никогда не видел. Я знал, что она старается сфокусировать их на мне.
И мы смотрели друг другу в глаза, кончая и выкрикивая имена друг друга.
Наконец, она больше не выдержала, ее глаза закатились, и она издала громкий, задыхающийся стон.
Я замедлил свои движения внутри нее…
Постепенно она выровняла дыхание и снова посмотрела на меня…
И мы снова долго-долго целовались, пока я медленно двигал в ней своим членом.
Когда мы оторвались друг от друга, она улыбнулась.
– Ты все еще очень твердый.
– Ты хочешь остановиться?
Она покачала головой и улыбнулась еще шире.
– Занимайся со мной любовью всю ночь.
Я усмехнулся.
– Так… ты все еще ненавидишь меня?
Она закатила глаза, как невоспитанный подросток, а потом сказала:
– Ну… ты мне нравишься.
Я рассмеялся и пощекотал ее. Она радостно взвизгнула.
А потом мы вернулись к часам долгих, медленных занятий любовью.
Глава 61
Лучия
Секс был потрясающим. Он отличался от всех предыдущих ― но был совершенно потрясающим.
Раньше все сводилось к траху ― особенно в ту первую ночь, когда я была очень зла на него.
Горячий, животный трах.
Конечно, после этого появились эмоции и привязанность, да… но все равно все сводилось к траху. Секс и оргазмы, детка.
Но сегодня…
Сегодня я была переполнена чувствами.
Мое сердце просто разрывалось, когда Массимо занимался со мной любовью…
Физические ощущения как будто отошли на второй план по сравнению с тем, что происходило в моей душе.
Фейерверк оргазмов был не таким интенсивным ― все еще великолепным, просто не таким умопомрачительным.
Но чувства?
Эмоции?
Я никогда в жизни не чувствовала такой связи с другим человеком.
Я все еще кончала, снова и снова, на меня мягко накатывали волны удовольствия, которые с каждым разом становились все выше…
Но я хотела, чтобы он кончил.
Я хотела видеть его выражение лица. Это так заводило меня.
Когда я сказала ему, что хочу, чтобы он кончил, он начал выходить из меня.
И сказал мне, почему.
Как дура, я совсем забыла о противозачаточных таблетках.
…нет.
Не так.
Не как дура.
Было много забот, которые занимали меня последние пару дней. Со многим нужно было разобраться… так что было вполне понятно, что я забыла.
Но он помнил.
Моя первая реакция была: «О-о-о, это так мило!»
Второй реакцией было: «Подождите… может, это не так уж и мило.»
И в итоге я задала очень сложный вопрос.
– Если бы я случайно забеременела, что бы ты сделал?
Не лучший момент для вопроса, знаю, но я не очень хорошо соображала. Оргазм мозга, наверное.
И что он ответил?
У меня перехватило дыхание.
Он улыбнулся мне и ласково погладил по волосам.
– Я бы попросил тебя сохранить ребенка… и я бы попросил тебя выйти за меня замуж.
Это…
Я…
Нет слов, чтобы описать, как я была потрясена.
Думаю, я надеялась на что-то вроде: «Что бы ты ни решила, я тебя поддержу.»
Я просто хотела знать, что, если у меня возникнут проблемы, он будет рядом ― что бы я ни выбрала.
Я хотела чувствовать себя в безопасности.
Наверное, я могла бы предвидеть, что он захочет оставить ребенка, если бы хорошенько подумала.
Но я совершенно не ожидала того, что он захочет жениться.
Как только он это сказал, на меня обрушилась волна различных эмоций.
Это была паника, О, БОЖЕ, как будто он говорил о чем-то слишком серьезном.
Но было и другое…
Я не знаю, как это описать, разве что как безграничную радость.
Просто неописуемый прилив счастья, которого я никогда раньше не испытывала.
Этот парень, который меня так заводил, который не только заставлял меня чувствовать себя так чертовски хорошо физически, но и заставлял мое сердце парить..
Хотел бы…
Хотел бы иметь со мной ребенка…
…и жениться на мне.
Вот так.
Я сказала это.
Это была та часть, которая пугала меня больше всего.
Но это была и та часть, которая заставила меня почти плакать от счастья.
И под всем этим было ощущение безопасности.
Как будто… впервые в жизни меня не швыряло в бушующей реке силами, которые я не могла контролировать… нет, мои ноги впервые твердо стояли на земле. Словно теперь у меня есть скала, на которую я могу положиться, несмотря ни на что… опора, которой у меня никогда не было.
Это наполняло меня комфортом, спокойствием и миром.
Но я должна была быть уверена.
– Ты не почувствуешь… что я заманиваю тебя в ловушку? ― спросила я.
Он улыбнулся мне ― самой теплой, самой заботливой улыбкой, которую я когда-либо видела, ― и покачал головой. Я почти не поверила.
– Ты бы хотел иметь со мной ребенка?
Его улыбка стала еще шире, и он покачал головой:
– Да.
Мое сердце, казалось, вот-вот разорвется, так я была счастлива.
Но тут меня охватило новое чувство…
Это была просто… глубокая необходимость.
Как будто…
Черт, я хочу ребенка от этого мужчины.
Поверьте, я никогда не чувствовала этого раньше ― НИКОГДА.
И хотя это пугало меня до чертиков…
Я хотела его член внутри себя больше, чем чего-либо еще за всю свою жизнь.
Это было похоже на желание дышать, когда ты слишком долго находишься под водой.
– Тогда я хочу, чтобы ты кончил в меня, ― прошептала я.
Его ухмылка только усилилась.
– …да?
– Да.
И, черт возьми, я действительно это имела в виду.
А потом…
Хотя и до этого секс был просто замечательным…
Он стал в десять раз лучше.
Он начал двигаться во мне. На его лице было такое напряжение…
И это совпадало с потребностью внутри меня, с той частью, которая так сильно хотела, чтобы он кончил в меня.
Он крепко поцеловал меня и начал входить в меня все глубже.
Я чувствовала его страсть, и моя киска тоже.
Это были те эмоции, которые я испытывала ― ослепительная радость и глубокая, первобытная потребность почувствовать, как он кончает в меня.
И тут его дыхание изменилось. Я поняла, что он уже на грани, вот-вот кончит.
И я должна была видеть это. Я должна была видеть его глаза, когда он кончит.
Я положила руки ему на лицо и заставила его посмотреть на меня.
Мне было так трудно сосредоточиться на нем ― все, что я хотела, это просто откинуться назад и отдаться наслаждению.
Но еще больше мне хотелось, чтобы он кончил.
– Кончи в меня, ― сказала я, заставляя себя не сводить с него глаз. ― Кончи в меня…
– Лучия! ― хрипел он, толкаясь все сильнее и быстрее. Я чувствовала, как головка его члена ударяется глубоко внутри меня, но наслаждение было сильнее этого ощущения. ― Лучия…
Я закричала:
– Массимо ― МАССИМО!
И его голос был подобен грому, когда он кончил.
Я почувствовала первый спазм его члена, и этого хватило. Сотрясающий разум оргазм поглотил мое тело целиком.
Но все это время я смотрела в его глаза, и это было самое лучшее ощущение, которое я когда-либо испытывала в своей жизни.
Столько удовольствия…
Столько счастья…
Черт, неужели я действительно делаю это…
Столько любви.
Я словно покинула свое тело ― я не могла вместить все, я чувствовала столько эмоций в своем сердце.
Я больше не могла этого выносить.
Я не могла продолжать смотреть на него ― было слишком трудно удерживать взгляд, каким бы горячим он ни был.
И я сдалась, откинула голову назад и просто застонала, когда все мое тело задрожало.
Когда самый пик был пройден, мы начали целоваться…
Но я была удивлена тем, насколько большим он все еще чувствовался во мне.
В перерыве между поцелуями я сказала:
– Ты все еще очень твердый.
– Ты хочешь остановиться? ― спросил он.
ЧЕРТ, НЕТ.
Я покачала головой и усмехнулась.
– Занимайся со мной любовью всю ночь.
Он пошутил:
– Так… ты все еще ненавидишь меня?
И все эти чувства снова вспыхнули во мне…
Наслаждение…
Безграничная радость…
Любовь.
Но я ни за что на свете не собиралась признаваться во всем этом.
Я уже чувствовала себя птенцом, только что вылупившимся из яйца… никакой твердой оболочки, которая могла бы защитить меня…
Так что, похоже, я вернулась к старым привычкам.
Я закатила глаза и сказала:
– Ну… ты мне нравишься.
Он засмеялся в притворном возмущении и пощекотал меня ― я счастливо вскрикнула.
А потом мы повторили все снова… и снова… и снова.
