Текст книги "Массимо (ЛП)"
Автор книги: Оливия Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Автор: Оливия Торн
Название: «Массимо»
Серия: «Короли Мафии». Книга третья
Перевод: Julia Ju
Редактура: Ленчик Кулажко
Вычитка: Ленчик Кулажко, Julia Ju
Обложка: Ленчик Кулажко
Оформление: Ленчик Кулажко
18+
(в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера)
Любое копирование без ссылки
на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Оглавление
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Глава 42
Глава 43
Глава 44
Глава 45
Глава 46
Глава 47
Глава 48
Глава 49
Глава 50
Глава 51
Глава 52
Глава 53
Глава 54
Глава 55
Глава 56
Глава 57
Глава 58
Глава 59
Глава 60
Глава 61
Глава 62
Глава 63
Глава 64
Глава 65
Глава 66
Глава 67
Глава 68
Глава 69
Глава 70
Глава 71
Глава 72
Глава 73
Глава 74
Глава 75
Глава 76
Глава 77
Глава 78
Глава 79
Глава 80
Глава 81
Глава 82
Глава 83
Глава 84
Глава 85
Глава 86
Глава 87
Глава 88
Глава 89
Глава 90
Глава 91
Глава 92
Глава 93
Глава 94
Глава 95
Глава 96
Глава 97
Глава 98
Глава 99
Глава 100
Глава 101
Глава 102
Глава 103
Глава 104
Глава 105
Глава 106
Глава 107
Глава 108
Глава 109
Глава 110
Глава 111
ЭПИЛОГ
Глава 1
Лучия
Я выросла в мафиозной семье.
Фиоретти правили Венецией на протяжении многих поколений. Каждый контрабандный килограмм кокаина... каждый контейнер, который «таинственным образом» пропадал из доков... каждый евро, выплаченный за «защиту»...
Моя семья получала долю.
Венеция всегда была богатой. В средние века это был один из богатейших городов мира.
С течением времени дела в Венеции шли все хуже и хуже, но не для моей семьи. По крайней мере, в том, что касалось денег.
Я родилась и росла в роскоши. Armani, Fendi, Balenciaga, Versace, Dolce and Gabbana, Ferrari… Эти марки окружали меня с тех пор, как я научилась говорить.
Видите ли, я родилась не с серебряной ложкой во рту.
Она была из чистого золота и усыпана бриллиантами.
Но за это приходилось платить.
Всегда есть цена.
Глава 2
Массимо
Я вырос в мафиозной семье.
Мой дед приехал с Сицилии полвека назад, чтобы обосноваться в сельской местности под Флоренцией. Он основал небольшое королевство в Cosa Nostra. После смерти деда мой отец превратил это королевство в империю.
Я был пятым из шести братьев, поэтому знал, что никогда не стану главой семьи. Эта честь принадлежала моему старшему брату Дарио, и он ее заслужил. Он был прирожденным лидером и жертвовал собой больше всех нас. Он взял на себя вину за семью по обвинению в коррупции и сел в тюрьму на четыре долгих года.
Когда наш отец умер ― был убит, как мы потом узнали, ― Дарио был тем, за кого мы все проголосовали, чтобы он стал главой семьи.
Поэтому я с самого раннего детства знал, что никогда не буду на вершине...
Но я всегда знал, что буду полезен.
Меня с самого детства готовили стать бойцом семьи.
Несмотря на то, что я был почти самым младшим, я оказался самым крупным из моих братьев ― 2 метра роста и 120 кг веса. Папа шутил, что в нашей семье, наверное, течет кровь гигантов.
Но я не хотел войны.
Я хотел мира...
К сожалению, это большая редкость, если ты вырос в Cosa Nostra.
В свои 26 лет я был свидетелем убийств... взрывов машин... более двух десятков перестрелок...
И все же я не испытывал ничего подобного безумию последних нескольких месяцев.
Налет на наш дом бандита по кличке Турок...
Дарио, чуть не погибший от рук старухи, жаждущей мести...
Сицилийский гангстер, уничтоживший конкурирующую семью и пытавшийся убить и нас...
И вот теперь ― предательство нашей семьи нашей собственной плотью и кровью.
Мы узнали об этом, когда мой брат Адриано женился на Бьянке, моей новой невестке.
За месяц до этого конкурирующая семья из Флоренции ― Агрелла ― присоединилась к заговору против нас.
Бьянка видела, как незнакомец разговаривал с одним из Агрелла за несколько часов до того, как эти мерзавцы устроили западню.
Убийцы явились в отель, чтобы убить Адриано, Бьянку, Ларса и меня.
Нам удалось спастись...
Но мы так и не узнали, кто был тот таинственный незнакомец, которого видела Бьянка.
До тех пор, пока он не поздравил ее на свадебном торжестве.
Это был наш двоюродный брат Аурелио.
Сын нашего дяди Фаусто, который на протяжении 25 лет был консильери нашего отца.
Наш мир в одно мгновение перевернулся с ног на голову.
Глава 3
Массимо
Как только мы узнали об Аурелио, все собрались в кабинете нашего родового поместья.
Дарио и его жена Алессандра…
Его консильери Никколо…
Адриано и Бьянка…
Близнец Никколо, Роберто…
Мой младший брат, Валентино…
Лучший друг Дарио и по совместительству ― силовик нашей семьи, Ларс.
Снаружи дома наши гости все еще отмечали свадьбу.
Внутри же мы готовились к войне.
– Ты уверена, что Аурелио был тем самым мужчиной, которого ты видела с Батистой Агрелла? ― Спросил Никколо.
– Я уверена. ― Бьянка вздрогнула. ― Я никогда не смогу забыть его глаза.
Никколо посмотрел на Дарио. Оба ошеломленно молчали.
– Может быть, стоит спросить его, что он делал там с Батистой? ― сказал Валентино. ― Может быть, это было совпадение.
– Аурелио был там за три часа до того, как в дом ворвались убийцы и попытались убить Бьянку, Адриано, Ларса и Массимо, и за пять часов до того, как те же самые убийцы убили всю семью Агрелла. ― Никколо фыркнул. ― Чертовски странное совпадение.
– Ты абсолютно уверена, что Аурелио не узнал тебя? ― спросил Адриано свою невесту.
– Я уверена, ― ответила Бьянка. ― Я не заметила на его лице ни малейшего проблеска. Нужно быть лучшим актером в мире, чтобы никак не отреагировать.
– А что, если он знал о тебе заранее, и встреча не была для него неожиданностью? ― спросил Никколо, играя в адвоката дьявола.
Роберто покачал головой.
– Зачем ему тогда вообще приходить на свадьбу? Если бы Аурелио заранее знал, кто такая Бьянка… и, если бы он думал, что есть хоть какой-то шанс, что она сможет его узнать… он бы просто держался подальше.
– В этом предложении слишком много «если», ― резко сказал Никколо.
– Да, но, если он думал, что его могут узнать, появляться здесь было верхом безрассудства. Он мог бы сказать, что заболел, и никто бы и глазом не моргнул.
– Он не видел меня во Флоренции той ночью, ― настаивала Бьянка. ― Я лишь мельком взглянула на него, так что у него не было времени рассмотреть меня. Между нами стояла женщина, и он все время смотрел на другого мужчину, который был с ним в комнате…
– Ты говоришь, что видела его мельком, ― перебил Никколо, ― но при этом на сто процентов уверена, что это был Аурелио?
– Абсолютно!
– Она уже дюжину раз сказала «да», ― рявкнул Адриано. ― Хватит ее допрашивать.
Никколо поднял руки в примирительном жесте.
– Извини, Бьянка. Я не хотел давить на тебя. Я спрашиваю только потому, что если Аурелио действительно вступил в сговор с Меццасальма, то это означает, что наш кровный родственник пытался убить нас. И вполне вероятно, что наш дядя приказал ему это сделать.
Я с тревогой посмотрел на Никколо.
– Ты думаешь, за этим стоит Фаусто?!
– Аурелио не настолько умен, чтобы провернуть такое. Если кто и спланировал все это, так это Фаусто.
– Подумай об этом ― Фаусто был консильери папы в течение 25 лет. Он жил в этом самом доме и знал все его секреты, включая расположение туннеля для побега.
– А как насчет старой сицилийской служанки Филомены? Я не могу этого доказать ― я просмотрел все записи и ничего не нашел, ― но Фаусто вполне мог нанять ее.
Никколо начал загибать пальцы.
– Тем более что она призналась в отравлении папы…
– Она рассказала Алессандре о туннеле…
– И она пыталась застрелить Дарио в ту ночь, когда в дом ворвался Турок.
– Что касается Турка, то именно Фаусто организовал деловую встречу с ним. Если вы помните, Фаусто позже признался, что они с Турком уже вели совместный бизнес. Возможно, именно Фаусто уговорил Турка выйти на нас, или, по крайней мере, пообещал ему долю от прибыли, если он нас уберет.
– Затем Меццасальма и попытка нападения на вас четверых в отеле.
– Бьянка видела Аурелио в офисе Батисты Агрелла за несколько часов до того, как все это произошло. Аурелио, вероятно, выполнял роль связного для Фаусто. Возможно, он даже подставил Агрелла ― убедив их в безопасности, ― чтобы Меццасальма мог уничтожить их.
– Но что, если все это ― просто совпадение? ― спросил Валентино. ― Что, если Аурелио просто удалось избежать убийства Меццасальма?
– Агрелла были нашими союзниками ― вернее, мы так думали, ― язвительно сказал Никколо. ― Мы были теми, кто разделил с ними Флоренцию. Это нас они предали, подкупив политиков и полицейских за нашей спиной. Если у Фаусто или Аурелио были какие-то контакты с Агрелла, они должны были дать нам знать. А они этого не сделали. Не говоря уже о том, что если бы Аурелио едва избежал гибели, не кажется ли тебе, что он упомянул бы об этом на свадьбе? ― О, ребята, вы не поверите, что со мной случилось…
– Значит, ты думаешь, что за Агрелла стоит Фаусто, который пытается отнять у нас Флоренцию? ― спросил Адриано.
– В этом есть смысл.
– Но… это означает, что Фаусто ― тот, кто пытается настроить Пять Семей против нас.
Никколо горько улыбнулся.
– Что еще более логично.
Часть плана Меццасальма заключалась в том, чтобы настроить против нас семьи Cosa Nostra из Рима, Венеции, Сицилии, Неаполя и Милана.
После того, как нас обвинили в гибели Агрелла, Пять Семей отказались от любых контактов с нами.
И, нарушив многовековой этикет, они не прислали ни одного представителя на свадьбу Адриано.
Последнее время нам казалось, что вокруг дуют ветры войны, и теперь мы знали, почему ― наш дядя все это время организовывал заговор против нас.
– Может быть, нам стоит обвинить Фаусто и Аурелио? ― Спросил я.
Никколо горько усмехнулся.
– Зачем? Чтобы они все отрицали? Они только и будут повторять: «Нет, это абсурд, это все большое недоразумение!». А если мы расскажем им о том, что все знаем, мы потеряем свое единственное преимущество ― то, что мы обо всем догадались, а они еще этого не знают.
– Может быть, нам стоит созвать Совет, ― предложил Дарио.
Советом назывались собрания представителей всех семей Cosa Nostra.
Обычно такие встречи созывались только для того, чтобы уладить спорные вопросы…
Или для того, чтобы попытаться прекратить войну между семьями.
– Единственная проблема в том, что у нас нет никаких доказательств, ― сказал Никколо. ― Нет абсолютно ничего, что связывало бы нашего дядю со всей этой неразберихой, за исключением единственного мимолетного взгляда Бьянки на Аурелио. Лично я считаю, что на всем этом видны отпечатки пальцев Фаусто… Но все сказанное мной не выдержит проверки, если нам придется предстать перед Советом. Хуже того, если Совет примет отрицательное решение, то Фаусто останется безнаказанным. Он сможет тянуть время и придумывать другой способ уничтожить нас, а мы ничего не сможем сделать, не навлекая на себя гнев всех семей Cosa Nostra.
По лицу Бьянки пробежала тень.
– Когда Меццасальма увозил меня из Флоренции, он сказал, что мы едем к его друзьям в тосканскую глубинку. Это что-нибудь значит?
Никколо вздохнул, как будто только что услышал ужасную новость.
– У Фаусто есть поместье в Тоскане, примерно в 45 минутах езды отсюда. То место, где ты перевернула машину? Эта дорога ведет прямо к его дому.
Вся комната погрузилась в гнетущую тишину.
Пока Адриано не нарушил ее.
– Мы должны выступить против Фаусто сегодня вечером, ― прорычал он.
Никколо покачал головой.
– И как это будет выглядеть для Совета? Мы знали, что у нас нет доказательств, но все равно решили убить дядю и кузена, потому что подозревали их.
– Аурелио был с Агрелла ― мы это знаем! И дорога вела к поместью Фаусто ― ты сам только что сказал об этом!
– Мимолетный взгляд через дверной проем и поездка по проселочной дороге ― это не доказательства, ― огрызнулся Никколо. ― Это в лучшем случае косвенные улики, да и то хлипкие. Этого недостаточно, чтобы нанести удар по нашей собственной семье.
– Если мы сделаем это, Совет скажет, что мы ― дикари. Мы станем изгоями. Все семьи Cosa Nostra объединятся против нас, чтобы уничтожить.
– Вот почему Фаусто делает все это из тени. Разве вы не понимаете? Он не может допустить, чтобы все поняли, что он такой монстр, который готов убить свою собственную семью только ради денег и власти. Это вызовет отвращение и ярость Совета ― это будет infamia1. В лучшем случае Фаусто подвергнется остракизму и будет изгнан. В худшем случае на его голову обрушится коллективный гнев Cosa Nostra.
– Нет, ему пришлось делать все это через таких марионеток, как Турок и Меццасальма, чтобы замести следы. И это был очень умный ход. ― Никколо сделал паузу, и на его лице появилось задумчивое выражение. ― Как шахматный гроссмейстер, заранее все спланировал… невидимая рука, управляющая фигурами на доске…
– Тогда что же нам делать? ― спросил я в разочаровании. ― Просто сидеть и ждать? Пока Фаусто снова попытается нас убить?
– Нет, ― сказал Никколо. ― Нет, нам нужно заручиться поддержкой. Мы должны отправиться к Пяти Семьям и поставить их в известность о том, что мы выяснили. Если мы привлечем их на свою сторону, то все, что планирует Фаусто, не будет иметь значения. А если он еще раз попытается что-то сделать, то Пять Семей помогут нам, а не будут от нас отгораживаться.
– Но они не хотят с нами разговаривать, ― заметил Роберто. ― Ни один из консильери этих семей не отвечает на твои телефонные звонки.
Дарио сказал.
– Вот почему мы должны встретиться с ними лично.
За исключением Никколо, который кивнул в знак одобрения, все присутствующие в комнате в шоке уставились на Дарио.
Первым заговорил Адриано.
– Ты хочешь, чтобы мы отправились к нашим самым могущественным врагам, которые хотят нас убить… и попытались убедить их не делать этого?
– Не ты, ― ответил Дарио. ― Ты только что женился, и у тебя до сих пор сломаны ребра, которые должны зажить.
– Кроме того, ты нужен нам во Флоренции, ― сказал Никколо. ― Мы успокоили большую часть полиции и политиков ― мы показали им, что вернули контроль над городом после катастрофы с Меццасальма и Агрелла, ― но мы должны быть уверены, что сохраним баланс и впредь. Еще немного хаоса, и город может выйти из-под нашего контроля. Ты ― капо Флоренции, и именно на этом ты должен сосредоточиться в ближайшее время.
Я взглянул на Адриано.
– Не говоря уже о том, что ты не самый дипломатичный парень в семье.
– Да пошел ты, ― ответил Адриано.
Я усмехнулся.
– Вот, пожалуйста.
Он понял, что доказал мою правоту, и в раздражении покачал головой.
– Если мы отправляем послов, то кого и куда? ― Спросил Роберто.
– С Сицилией самая сложная ситуация, ― ответил Дарио. ― Старуха-служанка, которая убила папу и пыталась застрелить меня, родом оттуда. А Меццасальма был с юга Сицилии. У нас определенно есть там проблема.
– Никогда не начинай сухопутную войну в Азии и никогда не связывайся с сицилийцем, если на кону смерть, ― сказал Валентино.
Дарио нахмурился.
– Откуда это? Звучит знакомо.
– «Принцесса-невеста». Это фильм.
– Чертовски хороший совет.
– Значит, сначала мы займемся самой большой проблемой? ― спросил я.
– Нет, сначала мы должны решить самую простую, ― сказал Никколо. ― И поймать самую крупную рыбу. Семья, у которой больше всего денег ― и та, которая больше всех потеряет, если все начнут воевать.
– Венеция, ― сказал Дарио.
– Именно. И тот, кто туда отправится, должен уехать как можно скорее.
– Кого мы пошлем? ― спросил я.
– Я поеду, ― предложил Роберто. ― Я говорю на их языке ― деньги.
– Мм, ― нерешительно сказал Никколо. ― Нет, венецианцы любят свои деньги… но это не самый главный приоритет синьоры Фиоретти. Я мог бы согласиться с тобой, если бы это был кто-то другой, но она ― чудовище другого рода.
Адриано покачал головой.
– Она старая сука, вот кто она такая.
Я ухмыльнулся.
– Вот, ты опять доказываешь, почему тебе не стоит ехать в Венецию.
– Да пошел ты, ― огрызнулся Адриано.
– La Vedova потеряла почти всех членов своей семьи, ― заметил я. ― Мужа, сына, невестку ― и все равно последние 20 лет она держит свою территорию железной хваткой. Она не стерва, она грозная женщина ― и чертовски сильная мафиози. Она заслуживает нашего уважения.
– Хорошо сказано, Массимо, ― одобрительно отозвалась Алессандра.
– Да, ― сказала Бьянка, бросив на Адриано наставительный взгляд.
– Спасибо, Массимо, ― проворчал Адриано. ― Настраиваешь против меня мою собственную невесту.
Я фыркнул.
– По-моему, ты сам с этим прекрасно справляешься.
Никколо улыбнулся мне.
– И я думаю, что мы нашли нашего посла в Венецию.
Мои глаза увеличились, когда я понял, что он имеет в виду.
– Кого ― меня? Нет… нет, нет, нет, нет…
– Человек с мускулами и сочувствием? ― сказал Никколо. ― Идеальный выбор.
– Согласен, ― сказал Дарио.
– Ты можешь вылететь завтра утром на частном самолете. Прилетишь в Венецию около полудня, увидишь ее около двух и вернешься к ужину. ― Никколо лукаво улыбнулся. ― Если только тебя не пригласят остаться.
Адриано рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
– Повеселись с la Vedova, stronzo2.
Дерьмо.
Я должен научиться держать язык за зубами.
Глава 4
Массимо
Так я оказался перед la Vedova ― Вдовой.
Самой могущественной женщиной во всей Италии.
Ей было около 60 лет, худое лицо и седые волосы, собранные в строгий пучок.
Как и подобает, она была одета во все черное. Платье было старомодным, с подолом до щиколоток, длинными рукавами и черным кружевным воротником, закрывающим шею.
Она была сухонькой и хрупкой, ростом около 5 футов 4 дюймов3, но если тело ее было слабым, то дух ― нет.
La Vedova никогда не отличалась красотой, даже в молодости. Но красота и традиционная женственность никогда не были источником ее силы. Напротив, именно властная аура и железная воля делали ее одной из самых страшных лидеров Cosa Nostra. Я встречал опытных киллеров, которые говорили о la Vedova испуганным шепотом.
Мы находились в зале внутри палаццо ― дворца, построенного в эпоху Возрождения. Палаццо встречались чаще, чем можно было подумать, ― в Венеции их было около сотни. Более десятка из них были превращены в гостиницы, а во многих других размещались университеты и государственные учреждения.
Палаццо семьи Фиоретти было одним из самых впечатляющих в городе. Оно было оформлено в старинном стиле XVII века. На окнах висели золотые занавески, в нишах стен стояли мраморные бюсты, а мебель выглядела так, будто ее украли из Версаля еще при Короле-Солнце. Лепнина на потолке высотой 30 футов4 была выполнена в стиле барокко и изобиловала изгибами, а потолок был расписан фресками, не уступающими Сикстинской капелле.
От всего этого веяло властью, деньгами и аристократизмом.
La Vedova восседала в кресле, которое можно было назвать троном и которое находилось на возвышении в дальнем конце зала. Ее окружали люди в черных костюмах, в том числе ее консильери ― худой мужчина средних лет, который держался рядом с ней и время от времени что-то шептал ей на ухо.
Все это выглядело очень устрашающе.
Это и было желаемым эффектом.
Я старался не показывать своей нервозности, пока она оценивала меня.
– Итак, вы брат Дарио Розолини, нового Дона Тосканы, ― надменно произнесла она.
– Да, синьора.
– Какой твой порядок рождения?
Фраза была странной, поэтому я не совсем понял вопрос.
– …синьора?
– Я спрашиваю о порядок рождения. Ты второй по старшинству? Третий? ― нетерпеливо рявкнула она.
– Пятый из шести.
Она бросила на меня злобный взгляд.
– Меня даже не удостоили визита, следующего в очереди на трон.
Я напомнил себе, что я здесь с дипломатической миссией, и поэтому должен сохранять самообладание.
Слава Богу, что они не отправили Адриано.
– Я был признан наиболее подходящим из всех имеющихся, синьора, ― объяснил я. ― Адриано, мой второй по старшинству брат, все еще восстанавливается после ранения, полученного во время…
– Ах, да, недавние неприятности во Флоренции, ― перебила она. ― Ваша семья, наконец, накрыла крышкой эту кастрюлю? Убедились, что он не выкипит на чужие территории?
Она чрезмерно беспокоилась о чужих территориях.
– Да, синьора.
Ее губы слегка скривились в презрении.
– Что-то я в этом сомневаюсь. Что привело вас в Венецию, синьор Розолини?
– Мы хотим наладить связи после событий во Флоренции.
– Я не знала ― разве связь была прервана? ― В ее голосе прозвучали одновременно и легкая озабоченность, и полное пренебрежение.
Я взглянул на худого мужчину, стоявшего рядом с ее троном.
– Ваш консильери не отвечал на звонки моего брата Никколо.
– Мой консильери очень занят, синьор. ― Она сказала это так, словно это было очевидным фактом, и я был глуп, если не понимал этого.
– Я уверен, что так и есть, миледи. Но мы опасались, что это может быть связано с… тем, как это выглядело со стороны.
На ее лице появился намек на ухмылку.
– И как же все было на самом деле?
– Сицилиец по имени Меццасальма убил всю семью Агрелла и попытался представить дело так, будто это сделали мы.
Ее консильери наклонился и зашептал что-то на ухо.
Когда он закончил, она спросила меня:
– Ты хочешь сказать, что вы не убивали своих партнеров по бизнесу, с которыми работали 20 лет?
– Нет, мэм, не убивали.
– Это можно было бы понять, ― сказала она с фальшивым сочувствием. ― Твой брат ― недавно избранный Дон… Приходит новый режим, жаждущий расширить свои территории, даже за счет старых союзников… Кстати, прими мои соболезнования по поводу смерти отца.
При упоминании моего отца ее голос наполнился искренностью.
Я слегка поклонился.
– Спасибо, синьора. Но мы не предавали Агрелла. Скорее, они предали нас, сотрудничая с Меццасальма… который затем убил их всех.
– Угу. А этот сицилиец… он жив?
– Нет.
– И Агрелла тоже. Жаль, что все свидетели мертвы, не правда ли? ― сардонически спросила она.
Я старался не подать виду, что согласен с ней, но в то же время понимал, что это не лучшая ситуация для нашей семьи.
– Это… создает сложности, синьора.
Она разразилась смехом.
– Сложности! Да, это так. Так как же вы можете доказать, что не предавали Агрелла?
– Невозможно доказать, что ты чего-то не делал, синьора. Но…
– Это очень уклончивый ответ, синьор, ― прервала la Vedova. Затем она улыбнулась. ― Ты говоришь, как моя внучка.
Я слышал о Лучии Фиоретти.
Ничего хорошего, кроме того, что она была очень красива.
Но я должен был играть роль дипломата.
– Я уверен, что она ― очаровательная молодая леди, ― ответил я.
La Vedova фыркнула.
– Она негодница. Избалованная и думает, что все знает. Но она моя внучка. ― la Vedova подняла подбородок и посмотрела на меня из-под век. ― Так чего же ты надеешься добиться этой встречей, синьор Розолини?
– Как я уже сказал, восстановить контакт между нашими семьями.
– А может быть, подобраться достаточно близко и вонзить стилет мне в спину? ― сказала она вкрадчивым тоном.
Я бросил на нее встревоженный взгляд.
– Мы бы никогда так не поступили, синьора, уверяю вас.
– Я добилась своего положения в Cosa Nostra не тем, что принимала слова мафиози на веру, ― язвительно сказала она. ― Если ты пришел сюда только поздороваться, то считай, что контакт восстановлен. В противном случае…
Все шло не так, как я надеялся.
Пора доставать оружие.
– Мадам, ― сказал я, прерывая ее как можно мягче, ― не могли бы мы поговорить наедине?
– Чтобы ты мог вонзить стилет мне в грудь, синьор? Думаю, я откажусь.
Я посмотрел на ее консильери и на всех мужчин, окружавших ее на помосте. Я не доверял ни одному из них в том, что собирался сказать.
– У меня есть деликатная информация…
– Деликатная или не деликатная, но я доверяю своим людям свою жизнь. Все, что ты собираешься сказать мне, ты можешь сказать и при них.
Отлично.
Я взвесил то, что собирался сделать.
Интересно, одобрят ли это Никколо и Дарио…
К черту.
У меня не было другого выхода.
– У нас есть основания полагать, что мой дядя…
– Фаусто, ― перебила она меня с широкой улыбкой ― как будто они были старыми друзьями. ― Как он себя чувствует последнее время?
– Коварным, сеньора, ― мрачно ответил я.
– О? ― спросила она с легким удивлением.
– Мы считаем, что это он…
– Полагаете, что это он, ― перебила она.
Я нахмурился, не совсем понимая ее.
– …что?
– Неправильно говорить ― «мы считаем, что это был он», ― сказала она презрительно. ― Верно ― «мы полагаем, что это был он».
Я не мог в это поверить.
Я собирался сказать ей, что мой дядя был предателем и гадюкой.
А она вела себя как старая школьная учительница.
La Vedova продолжила свою лекцию.
– Точность речи ― это добродетель, синьор Розолини. Следи за этим, иначе тебя не будут воспринимать всерьез.
– Ну, я бы этого не хотел, синьора, ― мрачно ответил я.
Я ничего не мог с собой поделать.
По крайней мере, это было лишь 1% от того, что сказал бы Адриано.
La Vedova подняла подбородок еще выше, глядя на меня.
– Ты действительно напоминаешь мне мою внучку. Она тоже язвительная. ― Затем la Vedova смягчилась. ― Итак… что именно, по твоему мнению, совершил ваш дядя?
– Фаусто вступил в сговор с сицилийцем по имени Меццасальма, чтобы убить семью Агрелла… а потом они попытались свалить это на нас с братьями.
Судя по выражению лица la Vedova, на этот раз я действительно ее шокировал.
Прежде чем она успела что-то сказать, ее консильери наклонился и что-то прошептал ей на ухо, прикрыв рот рукой.
Придя в себя, la Vedova сказала:
– Это довольно серьезное обвинение, синьор Розолини.
– Все еще хуже. Мы также считаем, что Фаусто виновен в смерти нашего отца.
Она уставилась на меня в недоумении.
– Его родной брат.
– Да.
– Он был консильери вашего отца в течение ― сколько это было ― двадцати лет?
– Двадцати пяти, мэм.
– И вы считаете его современным Клавдием?
Я совершенно не понимал, о чем она говорит.
– …что, мэм?
– Не ― что, а ― кто. Клавдий, дядя Гамлета ― это пьеса Шекспира. Клавдий убил своего брата-короля и украл его трон. Тебе действительно следует подтянуть классику, синьор Розолини.
Школьная учительница меня достала.
– Может быть после того, как мы остановим кипение в этом конкретном котле, синьора.
La Vedova прищурила глаза.
– Это опять был сарказм, синьор Розолини?
– …немного, ― признал я.
Она еще секунду смотрела на меня, затем коротко фыркнула.
– По крайней мере, ты честен. Я бы с удовольствием познакомила тебя со своей внучкой ― думаю, вы бы замечательно поладили. Если только она не попыталась бы отрезать тебе яйца. ― La Vedova слегка ухмыльнулась. ― В конце концов, она моя внучка. Однако мне невероятно трудно поверить, что Фаусто способен на такое. Какие у вас есть доказательства?
Один из мужчин за троном la Vedova ― парень с проседью в волосах ― отреагировал на звук в своем пиджаке. Он вытащил телефон, как будто ему пришло сообщение или звонок на вибрации. Он тихо спустился с задней части помоста и вышел через дверь в глубине зала.
Я не придал этому значения.
Тогда.
– Моя новая невестка видела моего кузена Аурелио с Агрелла за несколько часов до бойни.
La Vedova подняла одну бровь.
– И что?
По ее реакции я понял, что Никколо был прав ― наши доказательства были в лучшем случае хлипкими.
– Она вспомнила, что, когда Меццасальма похитил ее, он сказал, что они направляются в поместье Фаусто.
– Похоже, эта твоя невестка ― занятая женщина, ― сказала la Vedova. ― А Меццасальма упоминал Фаусто по имени?
– …нет, сеньора, ― признал я.
– Значит, ты видел своего кузена на встрече…
– Моя невестка, ― перебил я.
Обе брови la Vedova взлетели вверх.
– Прости?
– Моя невестка видела Аурелио, не я.
– И ты счел нужным прервать меня, чтобы уточнить этот момент? ― надменно спросила она.
Я не смог сдержаться.
– Точность речи ― это добродетель, сеньора, ― сказал я с каменным лицом. На всякий случай я добавил: ― Мне это однажды сказала одна очень мудрая женщина.
La Vedova прикрыла глаза на несколько секунд.
– Ты идешь по очень тонкой грани, парень, ― наконец произнесла она.
Я забеспокоился, что дал волю своему раздражению.
– Приношу свои извинения.
– Не извиняйся, ― сказала она с легким весельем. ― Как и моя внучка, ты можешь быть дерзким, но, по крайней мере, с тобой весело. Чего именно ты ждешь от меня, синьор Розолини? Что я объявлю войну вашему дяде от вашего имени?
– Нет, синьора. Мы лишь просим вас помнить о том, что я вам рассказал, если и когда он придет к вам…
– Или пошлет вместо себя своего пятого по важности помощника? ― спросила она, слегка улыбаясь своей маленькой подколке.
Я сжал челюсти и натянуто улыбнулся.
– Аурелио ― его единственный ребенок, так что, полагаю, именно он нанесет визит.
– О, законный наследник. Замечательно, ― язвительно сказала она, а затем перешла на царственный тон. ― Я обещаю помнить о твоих словах, синьор Розолини. А что касается наших семей ― вашей и моей ― считай, что с этого момента связь восстановлена.
Произнося последнюю фразу, la Vedova строго посмотрела на своего консильери, который опустил глаза в пол, пристыженный. Мамочка только что отшлепала его перед Богом и всеми присутствующими.
– Спасибо, мэм, ― сказал я с искренней благодарностью.
Учитывая начало встречи, все прошло лучше, чем я предполагал.
La Vedova выпрямилась на своем троне.
– Теперь, если мы все обсудили…
Не успела она закончить фразу, как начался настоящий ад.
