Текст книги "Адриано"

Автор книги: Оливия Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 39

Адриано

Это очень важно.

Возможно, даже важнее, чем то, что Агрелла стерты с лица земли.

Я имею в виду, это само по себе является событием.

Но какие бы секреты не хранил отец Бьянки, они указывают на существование огромного заговора, о котором моя семья даже не подозревает.

Заговор, который обрушивается на Агрелла, как цунами.

И который может уничтожить нас, если мы не выясним, кто за ним стоит.

– Куда мы едем? – спрашиваю я у Бьянки, когда вывожу Мерседес на дорогу.

– Большинство пунктов приема ставок находятся рядом с Centro Storico, – говорит она, – историческим центром Флоренции. – Один из них находится в Санта-Мария-Новелла, рядом с железнодорожным вокзалом.

Санта-Мария-Новелла – это район Флоренции, расположенный к западу от исторического центра. Здесь много красивых старинных зданий, таких как базилика Санта-Мария-Новелла, и более мрачных районов рядом с железнодорожными линиями.

– Хорошо, сначала мы отправимся туда.

Она смотрит на меня немного исподлобья.

– Думаю, сначала тебе нужно переодеться.

– Что? Почему?

– Ты выглядишь как гангстер.

– Это дорогой костюм! – отвечаю я, раздражаясь.

– Да, это Prada и, похоже, шелковая рубашка Brunello Cucinelli. Что делает тебя либо моделью, либо мафиози.

Я удивленно смотрю на нее.

– Откуда ты знаешь, что это именно они?

– Я учусь на модельера и хочу стать дизайнером. Я в этом разбираюсь.

– Ты можешь сказать это, просто взглянув на них?

– Конечно. Я смотрю все показы мод в Интернете и знаю, что этот пиджак из последней коллекции Prada. И никто не делает шелк так, как Brunello Cucinelli.

– Ха, – бормочу я. – Почему я не могу быть обычным богатым парнем?

– У обычных богатых парней нет татуировок на шее. За исключением Джанлуки Вакки, наверное.

– Кого?

– Это такой богатый старик в TikTok, который танцует и… неважно. Дело в том, что он богатый парень с татуировками, но пытается выглядеть как мафиози. Ты – мафиози, но стараешься не выглядеть, как мафиози.

– Какая разница, похож ли я на мафиози?

– Разве ты не говорил, что люди Агрелла заправляют азартными играми во Флоренции? Уверен, что они тебя не узнают?

– Я уже говорил тебе, что парни низкого уровня в букмекерских конторах не знают меня в лицо.

– Да, но если ты придешь в костюме стоимостью десять тысяч, они ведь поймут, что ты кто-то важный, верно?

– … черт, – бормочу я.

– Что?

– Ты права.

– Оооо, это было здорово – скажи это еще раз, – шутит она.

– Ха-ха, очень смешно, – говорю я без смеха. – Все, что им нужно сделать, это сфотографировать меня и отправить кому-то вышестоящему.

И кому бы они ни отправили это сообщение, это может быть кто-то из отеля прошлой ночью.

– Я могу войти и поговорить, – предлагает она. – Ты можешь просто остаться снаружи.

– Нет. Ни в коем случае.

– Почему?

– Я не выпущу тебя из виду.

Она слегка улыбается, как будто ей приятно слышать это от меня. Затем улыбка исчезает.

– Это хорошая идея, если я буду ходить и спрашивать, где он?

– Это может вызвать подозрения… Но кто бы ни убил Агрелла прошлой ночью, они хотят остаться неизвестными. А это значит, что они, скорее всего, еще не распространили информацию… А значит, парни на улице тоже не должны знать ни о тебе, ни о твоем отце.

– Серджио знал, – тихо говорит она.

Она думает о том парне, которого я застрелил прошлой ночью, – о том, кто держал ее мать на мушке.

Серджио был в полном ужасе, и это заставляет меня задуматься.

Кто бы ни стоял за этим, он должен быть очень влиятельным, чтобы заставить закоренелого гангстера так испугаться.

Но я не хочу пугать Бьянку больше, чем нужно. В конце концов, ее отец все еще находится где-то там.

Надеюсь, живой.

– Однако Серджио был немного выше в пищевой цепочке. Нет, кто бы ни стоял за этим, он старается держаться как можно более незаметно… что означает, что они, вероятно, не распространялись о твоем отце. – Я пожимаю плечами. – Я узнаю об этом, как только увижу лица тех, кого ты спросишь. Именно поэтому мне нужно быть там с тобой.

– Ты мог бы быть моим парнем, – предлагает она.

Я смотрю на нее.

А она закатывает глаза.

– Я имею в виду, что ты можешь вести себя, как мой парень. Господи.

– … хорошо, – говорю я ворчливо. – Да, будет лучше, если они будут думать, что я твой парень.

– Тогда тебе точно нужно переодеться.

– Почему?

– Потому что девчонка, одетая как я, не будет общаться с парнем, одетым как ты.

Она жестом показывает на свой наряд, который мне очень нравится, потому что он демонстрирует ее изгибы, не показывая слишком много кожи.

То есть, если бы мы были вдвоем, я бы с удовольствием полюбовался ее грудью.

Но мне неприятна мысль о том, что на нее смотрят другие мужчины.

На самом деле, если я думаю об этом слишком долго, это начинает меня злить.

– Значит, ты говоришь, что я должен одеться попроще, – говорю я.

– Именно так.

– У тебя уже есть идеи?

– Может быть, Gap?

– НЕТ.

Она смеётся.

– Нам нужно, чтобы ты выглядел, как обычный парень – если ты не хочешь, чтобы у людей возникли подозрения.

– Обычный – это хорошо, но я не надену ничего из Gap.

Она смеется еще сильнее.

– Что случилось – слишком большой скачок от Prada к брюкам с защипами?

Я хмурюсь.

– Ладно, ладно. Знаешь, в Санта-Мария-Новелла есть классный магазин. Там я купила одежду себе. Может, пойдем туда, и я подберу что-нибудь тебе?

– … хорошо, – ворчу я.

Я просто знаю, что буду жалеть об этом.

Глава 40

Адриано

Я никогда в жизни не был в магазине одежды.

И жалею, что не продолжил эту тенденцию.

– Это место – гребаная дыра, – говорю я Бьянке, когда мы входим в магазин.

– Ш-ш-ш, – сердито шипит она, а потом шепчет.

– Это не дыра – это круто.

Я еще раз смотрю на магазин и решаю, что он достаточно интересный, в богемном стиле. Он находится в очень старом здании с деревянными стропилами и кирпичными стенами. Среди десятков и десятков стеллажей с одеждой стоят старые манекены, одетые во всевозможные вещи – от футболок в стиле панк-рок до бальных платьев.

Это интересно.

А вот картины, висевшие на стенах, отвратительны. Они бросаются в глаза, а множество коллажей с претенциозными фразами типа «ЭТО ИСКУССТВО» собраны из журнальных вырезок, как записка заложника.

Пятилетний ребенок мог бы сделать лучше.

И не стоит говорить о клиентуре.

В магазине всего четыре человека, но все они художественно озабоченные двадцатилетки. И у всех у них пирсинг в губах, носах и везде.

Когда я вхожу, они с открытым презрением уставились на меня – как будто это я странно выгляжу.

Я просто игнорирую их и следую за Бьянкой к мужским стеллажам.

– Мы купим тебе джинсы… о, вот True Religion… Интересно, есть ли у них старые рубашки Ed Hardy?

– Что?!

– Я думаю, надо одеть тебя как гламурного мажора. Или мы могли бы одеть тебя как рокера… или студента-художника…

– А можно просто как обычного человека?

Она смеется.

– Я уже предлагала Gap, и ты сказал «нет». К тому же, с твоей внешностью и татуировками ты совсем не обычный.

Это звучит как комплимент… наоборот.

Она снимает с вешалки одну вещь за другой и складывает их на руку.

– Ты не спросила мой размер, – говорю я.

Она, не глядя на меня, называет сантиметры моей талии и плеч.

Она чертовски точна.

– Откуда, блядь, ты это знаешь? – спрашиваю я в шоке.

Она снова окидывает меня взглядом.

– Студентка факультета моды, помнишь? Я целыми днями смотрю на размеры людей. Через некоторое время начинаешь хорошо ориентироваться. – Она возвращается к просмотру. – Наверное, нам стоит купить тебе и обувь. Хорошо бы Doc Martins, если они есть твоего размера…

– А что не так с моей обувью?

– Ты не можешь носить джинсы из дешевого магазина и туфли за тысячу долларов, чувак.

Ладно, она права.

– Пошли примерим, – говорит она, протягивая руку с кучей одежды.

Мы идем в подсобку. Для такого магазина примерочные оказываются на удивление хорошими – много места, зеркала с трех сторон и настоящие двери вместо штор.

Мне нравятся многочисленные зеркала…

В основном потому, что я могу видеть Бьянку со всех сторон в бесконечных отражениях.

Madonn, какая задница…

А эта грудь в топике…

Блядь.

Она кладет одежду на деревянную скамью.

– Хорошо, – говорит она с ухмылкой. – Раздевайся.

Я ухмыляюсь в ответ.

– Это единственная причина, по которой ты привела меня сюда, не так ли?

– Не льсти себе. Я уже все видела.

– Насколько я помню, ты не только видела, но и делала многое другое.

– Да, да – займись стриптизом, мафиози.

Я снимаю пиджак и вешаю его на крючок на стене. Затем расстегиваю рубашку, снимаю туфли и брюки. В конце концов на мне остаются только трусы.

Для человека, который «уже все видел», Бьянка, конечно, осматривает меня с ног до головы.

Ее взгляд мечется вверх-вниз по моему телу, как у голодной женщины, разглядывающей мороженое.

Меня это заводит.

К счастью, за последние двенадцать часов я уже достаточно раз кончил, чтобы у меня не сразу встал член.

Я не хотел доставлять ей удовольствие знанием того, как она на меня влияет.

– Что сначала? – спрашиваю я.

Она протягивает мне рваную футболку – выцветшую концертную майку White Snake тридцатилетней давности.

Я бросаю ее обратно на скамейку, даже не примерив.

– Дальше.

– Ладно, не люблю группы с волосами, – говорит она, протягивая мне следующую. Это рубашка на пуговицах с коротким рукавом, которая больше подходит для парня лет 40, переживающего кризис среднего возраста.

– Хм, – произношу я, примеряя ее.

– Да, не то, – соглашается она, когда я снимаю ее.

Когда я примеряю джинсы, она говорит.

– Я хотела тебя кое о чем спросить.

– Давай.

– Почему ты помогаешь мне найти моего отца?

– У него есть информация о том, кто за всем этим стоит.

– Да, я понимаю, что сейчас ты это знаешь… но вначале ты этого не знал. В первый раз, когда сказал, что поможешь мне, для тебя в этом не было никакой выгоды. Так… почему?

Я делаю паузу.

Потому что точно знаю, почему.

На самом деле, я знаю, в какой именно момент решил помочь ей.

– Я…

Я смотрю на нее.

Она пристально разглядывает меня.

Я отворачиваюсь.

– Не знаю.

– Нет, знаешь, – шепчет она. – Пожалуйста… скажи мне.

Я снова смотрю на нее…

И наконец сдаюсь.

Все из-за ее глаз…

Таких больших и проникновенных…

– Ты говорила о своем отце, – отвечаю я.

Она хмурится.

– Что именно?

– Когда я спросил, почему он отправил тебя в отель.

Она тут же начинает злиться.

– Да, ты сказал, что он продал меня как шлюху.

Я слегка улыбаюсь.

– Ты должна понять, что многие люди, с которыми я сталкиваюсь в этом бизнесе, поступили бы именно так. Но когда я переспросил тебя, ты сказала кое-что другое. Ты помнишь, что?

Она переходит от раздражения к любопытству.

– Нет, что?

– Ты сказала, что не можешь до него дозвониться, и что они собираются переломать ему ноги, поэтому сделала это, чтобы выиграть ему время.

– И что?

– То, как ты это сказала. Я понял, что он тебе действительно небезразличен.

Ее лицо смягчается.

– Я люблю его.

– Я знаю. Несмотря на азартные игры и связь с Cosa Nostra, и все то дерьмо, в которое он тебя втянул… ты все еще любишь его. И я вижу это по твоему лицу.

Она пожимает плечами, смутившись.

– Все любят своих отцов.

– Нет. Это не так.

Бьянка неохотно кивает.

– Ладно… не все, нет.

– Но дело не только в том, что ты его любишь. Дело в том, что ты хотела выиграть для него время.

Она снова хмурится, не понимая, к чему я клоню.

Я продолжаю.

– Я потерял отца неожиданно. Ни с того ни с сего.

Хотя это случилось не так, как я думал.

Старая сицилийка – та самая, которая пыталась застрелить Дарио, убила моего отца. Она злорадствовала по этому поводу перед смертью.

Воспоминания вдруг накатывают на меня.

Я, пятилетний, смотрю на отца, когда он бреется. Он подмигивает мне и мажет немного крема для бритья на нос.

Я в восемь лет смотрю, как он учит Дарио стрелять из пистолета. Я так завидовал тому вниманию, которое папа ему уделял…

Я в тринадцать лет, когда мы воссоединились после нападения боевиков на наш дом. Дарио помог отцу отбиться от нападавших, а мне пришлось бежать с мамой и младшими братьями – как ребенку.

Я был так зол на отца за то, что он оставил Дарио рядом с собой, а меня отослал.

Но потом он обнял меня, крепко прижал к себе и поцеловал в макушку… и вся моя злость исчезла.

Я в семнадцать лет, когда впервые убил человека.

Я вспомнил, как ужасно себя чувствовал… как мне было плохо.

Даже несмотря на то, что выбор был – он или я, и он был тем, кто напал на нашу семью.

Я не мог перестать видеть лицо этого человека… как свет погас в его глазах, когда он умер.

Но после того, как бой был выигран, отец взял мое лицо в свои руки и прошептал: «Спасибо, Адриано. Это не та жизнь, которую я бы выбрал для тебя… но сегодня ты спас свою семью, и я горжусь тобой. Ты ВСЕГДА заставляешь меня гордиться тобой».

И тут я вспоминаю, как всего полгода назад вошел в его спальню…

– Это я нашел его умирающим, – говорю я, и мой голос слегка ломается. – Он был…

Мне приходится на секунду замолчать.

На глаза Бьянки наворачиваются слезы.

Кажется, что у нее разрывается сердце.

– Он лежал на полу… его лицо было красным… я бросился к нему с криком… обнял его, а он смотрел на меня… и пытался что-то сказать, но не мог… и тогда…

Я отворачиваюсь от Бьянки.

Не могу смотреть на нее и продолжать говорить – не могу.

Наконец я беру себя в руки и заканчиваю то, что должен сказать.

– Он потерял сознание, когда я обнимал его… и больше не очнулся. А умер в больнице через несколько часов.

Я тяжело выдыхаю.

– Вчера вечером я услышал в твоем голосе, как сильно любишь своего отца. И когда ты сказала, что хочешь выиграть для него время… именно поэтому я и сказал, что помогу тебе. Я хочу, чтобы ты вернула его… потому что я тоже любил своего отца. И потому что я готов на все – на все – лишь бы он снова вернулся… пусть даже на несколько минут.

Когда я заканчиваю, наконец-то смотрю на Бьянку.

Обе ее руки прикрывают рот. Слезы текут по ее лицу.

Ее плечи подрагивают, словно она пытается сдержать рыдания.

Мы смотрим друг на друга.

И тут она шагает вперед, берет мое лицо в свои руки и целует меня.

Я чувствую вкус соли на ее губах.

Обхватываю ее за талию, крепко прижимаю к себе и целую, вкладывая в поцелуй все, что у меня внутри…

Всем сердцем.

Не сдерживаясь.

Глава 41

Бьянка

Он абсолютно уничтожает меня.

Когда Адриано говорит о своем отце…

И я вижу, как он борется со своим горем…

Этот жесткий, как гвозди, грозный человек все еще оплакивает своего отца…

Все, что я вижу, – это маленький мальчик, которым он когда-то был.

И это ломает меня.

Это разрушает стену, которую я строю, чтобы защитить себя…

И это разбивает мое сердце на тысячи осколков.

Мука в его глазах…

То, как он сдерживает свои эмоции…

И в то же время, как он позволяет мне увидеть его.

По-настоящему увидеть его… в первый раз.

Я подхожу и целую его.

Он целует меня в ответ…

Сначала мягко, потом страстно…

А потом между нами словно вспыхивает огонь.

Он хватает меня за задницу и притягивает к себе.

В этот момент я чувствую, как его твердый член упирается в мое тело.

Уннххх…

Он залезает мне под юбку и стягивает трусики.

– Адриано, мы не можем! – судорожно шепчу я.

– Конечно, можем.

– Мы же в примерочной!

– Ну и что? Тут есть дверь. Она заперта.

– Кто-нибудь услышит!

– Тогда не шуми, – с ухмылкой говорит он, снимая трусы-боксеры.

Как только я вижу его голым, с огромным и твердым членом, то перестаю придумывать оправдания.

Вместо этого я провожу рукой вверх и вниз по его толстому стволу.

Ммммммм…

Он снова целует меня, когда его рука касается моей киски.

– Ты уже вся мокрая, – шепчет он мне на ухо.

Он обхватывает меня одной рукой за поясницу, а другой под левое бедро, затем поднимает меня как ни в чем не бывало.

– О! – задыхаюсь я.

– Обхвати меня ногами, – рычит он.

Я обхватываю его ногами за талию.

И он медленно начинает опускать меня на свой член.

Я чувствую, как его набухшая головка упирается в мою киску.

Он делает секундную паузу, устраивая нас поудобнее…

– О, Боже, – хриплю я, обхватывая его шею руками и крепко прижимаясь к нему.

Его член…

Я чувствую, как он медленно входит в меня все глубже.

Это совершенно новое ощущение, когда я не лежу, а стою.

Я закрываю глаза и провожу ногтями по его спине.

Он, кажется, не возражает, ему это даже нравится.

– Вот так, детка… вот так… – шепчет он мне на ухо.

Я подавляю крик удовольствия…

И наконец он входит в меня на всю длину.

Я не могу поверить, насколько глубоко он входит…

И как сильно он меня заполняет.

Я открываю глаза в дымке наслаждения…

И вижу наше отражение.

Десятки отражений, потому что здесь три зеркала.

Его идеальная задница…

Его широкая спина…

Его татуировки…

Его мускулистые ноги…

И мои ноги, обхватившие его талию.

Было немного странно чувствовать себя не кожа к коже. Ведь на мне все еще топ и юбка…

Но это так возбуждающе – видеть себя полностью одетой.

И этот голый, горячий, как черт, парень держит меня в воздухе со своим членом глубоко внутри меня.

Потом становится еще лучше.

Он начинает слегка двигать своей задницей, просто откидывая ее назад под углом и подавая вперед.

Я чувствую, как его огромный член двигается внутри меня… всего на несколько сантиметров, то выходя, то входя…

Но это невероятно.

Медленно…

Наполнено…

Глубоко…

Я наблюдаю, почти загипнотизированная, как его мускулистая задница двигается вперед и назад…

Десятки отражений со всех сторон, как Адриано вводит свой член глубоко в меня.

Затем он начинает целовать меня.

Как и его проникновение, поцелуй медленный, но глубокий… страстный… и горячий.

Я держусь за него изо всех сил, пока он медленно трахает и целует меня.

Вдруг я чувствую, как он перемещает свои руки.

Одна мощная рука вцепилась в мою задницу и удерживает меня в воздухе…

А другой рукой он тянется ко мне, задирая юбку…

Пока не находит мой клитор.

Он окунает свой палец в мои соки…

А потом медленно обводит мой клитор…

Мягко…

Твердо…

Чуть быстрее…

И все это время его огромный член заполняет меня.

– Адриано, нет! – судорожно шепчу я, прерывая наш поцелуй.

Я уже чувствую, как нарастает оргазм, и не уверена, что не закричу.

– Да, – шепчет он мне на ухо.

– Я сейчас закричу, – хриплю я.

– Кричи или не кричи, мне все равно, – рычит он. – Просто кончи для меня, детка. Кончи для меня сейчас.

Его слова перекидывают меня через край.

Я прижимаюсь губами к его коже и кричу.

Вы когда-нибудь в детстве засовывали руку в рот и пытались кричать?

Тогда вы знаете, что получается только небольшое «иии», но совсем не громкое.

Вот так и происходит.

Шума почти нет…

Хотя мне ооооооооооочень хорошо.

Как медленно он двигается во мне…

Какой он большой и толстый…

Как нежно, и в то же время настойчиво он ласкает мой клитор…

Я не просто кончаю, я продолжаю кончать.

Снова и снова, волнами.

Я вскрикиваю, впиваясь в его кожу, потом стискиваю зубы и заставляю себя не издать ни звука, пока перевожу дыхание.

А потом я так сильно хватаюсь за его шею, думая, что сломаю ее.

Но он продолжает медленно двигаться внутри меня…

Наполняя меня…

Такой толстый…

Такой огромный…

Его палец играет с моим клитором…

Кружась вокруг него…

Поглаживает его…

Медленно и неуклонно…

Я чувствую, что превращаюсь в желе.

– Ты должен кончить, ты должен кончить, – задыхаюсь я после пятого оргазма подряд. Они как будто накладываются друг на друга – я не могу понять, где кончается один и начинается другой.

Ему это кажется забавным.

– Почему?

– Потому что я больше не могу, – хриплю я.

– Ты уверена? – шепчет он мне на ухо, продолжая медленно трахать меня и нежно гладить.

Я судорожно киваю, не веря, что могу говорить, потому что боюсь, что закричу.

– Ну, хорошо, – усмехается он.

И он начинает трахать меня сильнее.

Быстрее.

Его член выходит все дальше и входит в меня все глубже.

Раздается влажный шлепок, когда он входит в меня.

О, БОЖЕ…

Это только усугубляет ситуацию!

И под «хуже» я имею в виду намного лучше.

Его рука, державшая меня за задницу, крепко сжимается…

И я чувствую, как кончиком пальца он касается губок моей киски.

На секунду я удивляюсь – зачем?

А потом он начинает касаться моей попки.

Только слегка входит…

Но он ускоряет свои толчки.

И становится грубее с моим клитором.

И в то же время медленно вводит кончик пальца в мою попку.

И мне это нравится.

Я кусаю его за плечо и вскрикиваю в последний раз, когда мать всех оргазмов потрясает мой мир.

Который только усиливается, когда я слышу его хриплое «УХХ!» у себя в ухе.

Я чувствую, как он извергается в меня.

И судорожно цепляюсь за него, скребу ногтями по его спине и беззвучно кричу.

Он начинает замедляться…

Его палец медленно двигается вокруг моего клитора, а не прямо по нему…

А затем другой его палец перестает делать то, что он делал с моим задом, и возвращается к простому поддержанию моей попки.

Я откидываю голову от его шеи, чувствуя себя опьяненной.

Он тоже отстраняется и смотрит на меня.

Он весь в каплях пота…

Как и я.

Мы смотрим друг на друга…

А потом он наклоняется и нежно целует меня.

Я целую его в ответ…

И так мы стоим еще минуту, медленно целуясь, пока он наконец не снимает меня с себя и не ставит обратно на пол.