Текст книги "Порождая бурю (СИ)"
Автор книги: Оливия Бини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
17. Под другим углом
Всю неделю до субботы Бенджамина не было в школе. Несколько дней он посветил учебе, в остальные разгребал накопившиеся дела на работе и продолжал ездить с Маринеллой смотреть квартиры. По вечерам он старался избегать ее и не сталкиваться даже на кухне. И хотя, было заметно, она и сама чувствовала некую неловкость, проявляющуюся в движениях и в выражении лица, все же о дате ее переезда не было и речи. До Рождества оставалось чуть больше месяца, Бенджамин ждал на праздники родителей, поэтому Маринелла должна будет съехать в любом случае. Вот только как вынести ее еще хотя бы неделю?! Больше не было сил встречать ее по утрам в соблазнительном пеньюаре и читать в глазах надежду на быстрый секс. Бенджамин решил, что не притронется к ней снова, потому что она его больше не интересует.
Его мысли теперь занимала Розалия. Тот короткий поцелуй на прощание, инициатором которого стала она, не шел у Бенджамина из головы. Он придавал ему большое значение, хотя и не питал иллюзий на счет привязанности Розалии. В прошлом ему уже приходилось иметь дело с ее взбалмошным характером. Поэтому теперь он часто находился в состоянии боевой готовности.
Рози для него была источником внезапного хаоса. Он редко оказывался продолжительным, но часто внезапным и бурным. И хотя Бенджамину не нравилась с ней ссориться, именно в те моменты она была потрясающе живая.
Встречи с ней в субботу утром Бенджамин ждал с нетерпением. Розалия настаивала, что не стоит ехать за ней и она сама приедет на поезде до ближайшей к его дому станции. Но ему хотелось, чтобы она первая села в машину к нему на переднее сидение и еще минут двадцать они побыли только вдвоем. Для этого Бенджамин даже придумал какое-то дело недалеко от дома Розалии, чтобы сделать все по-своему. Однако в пятницу вечером пришло сообщение, что Рози осталась ночевать у Лауры, которая жила, кстати, всего в десяти минутах от его дома.
Бенджамин сердился, но ничего не мог изменить. Как он и предполагал, рядом с ним уселась Лаура, а Розалия устроилась сзади одна, так как Сара не смогла отпроситься с работы. Она сидела тихо, в разговоре не участвовала, зато не открывала взгляда от экрана смартфона и часто зевала, как будто не спала всю ночь. Ее присутствие явно ощущалось, потому что аромат солнца и дрока нежно опутывал сознание. Бенджамин пытался поймать ее взгляд в зеркале заднего вида, но Рози вообще не поднимала глаз. И так продолжалось до тех пор, пока машина не съехала с автострады, а Лаура не спохватилась, что ее подруга и слова не проронила за прошедший час.
– Эй, Оз, ты чего там притихла? – громко спросила она и повернулась всем телом, чтобы увидеть Розалию.
– Я разбирала завал на электронной почте, – не сразу отозвалась девушка, все так же не поднимая взгляд от экрана. – Почти закончила. Дайте мне еще двадцать секунд.
Лаура снова села ровно. И даже когда Рози отложила телефон в сторону, она не сразу включилась в разговор. Бенджамину пришлось спросить ее про руку и сеансы массажа, на которые она уже успела сходить в его студию.
– Бенедетта – просто волшебница! – ответила Розалия и в первый раз с начала поездки взглянула в зеркало заднего вида.
Бенджамин поймал ее взгляд – серо-зеленые глаза едва расширились и сразу спрятались за пушистыми ресницами. Ему, безусловно, хотелось бы продлить этот момент, но Рози казалась сегодня неуловимой.
Когда они приехали на место, остальные как раз или выходили из машины, или въезжали на просторную парковку, окруженную деревьями и колючими плетьми дикой ежевики. Кое-где можно было заметить оставшиеся висеть на кустах полу засохшие мелкие ягоды. Солнце стояло высоко, обещая теплый ноябрьский день.
Первые минут десять все толпились вокруг Марии Луизы и поздравляли ее с днем рождения. А потом стали выгружать из багажника сумки с едой, которую та приготовила. Их было столько, что каждый должен был что-то взять.
Давиде стоял рядом с виновницей торжества и распределял сумки и подносы, закрытые пленкой и фольгой между гостями.
– Ей, Оз, что стоишь?! Возьми хоть эти пакеты…
Он протянул ей увесистый пакет и теперь ждал, пока она подойдет. Розалия сделала несколько шагов, но Бенджамин опередил ее:
– Ей нельзя нести тяжелое! – прогремел он, и все посмотрели сначала на него, а потом на ту, которую он защищал.
– Я… подумал… она больше не носит фиксатор…
– Давай свои пакеты… – Розалия уже протянула правую руку, но Бенджамин уже стоял перед Давиде.
– Ничего тяжелого! – безапелляционно проговорил он и в добавок к своей ноше взял еще сумки.
Розалия промолчала, и по лицам окружающих можно было прочесть недоумение, вероятно свидетельствующее о том, что отсутствие бурной реакции со стороны девушки было аномальным явлением. Возможно, позже, она выскажет ему в лицо все, что думает по этому поводу, но сейчас она лишь бросила короткий взгляд в его сторону и, взяв небольшой поднос со сладостями, пошла за всеми к месту для пикника.
Во время обеда Бенджамину не удавалось приблизиться к Рози. Она словно ускользала от него, оставляя за собой лишь шлейф запаха своего тела. На теплом солнце она разделась, и теперь ее обнаженные плечи, руки и шея отливали цветом темного меда, привлекая взгляды не только Бенджамина, но и Аугусто, и Давиде, и даже Адриано. Кто из них троих видел и касался больше, чем он?! Кто целовал ее? Кому их них она дарила свою обезоруживающую улыбку?
Мысли подобного рода назойливо толкались в голове Бенджамина, когда он в окружении Марии Луизы с одной стороны и Лауры с другой шел по тропинке к реке. А впереди Розалия болтала о чем-то с Аугусто. На расстоянии шагов двадцати невозможно было разобрать, о чем шла речь, но Розалия часто смотрела на собеседника, а когда они повернули к реке и скрылись из вида, то до Бенджамина донесся громкий смех обоих. Его словно окатило холодной водой. И эта смесь раздраженности и недовольства ознаменовала приход ревности.
Когда, наконец, и Бенджамн завернул за угол, перед ним открылся вид на пойму небольшой речки. Вода падала вниз с построенной этрусками двухметровой стены из обтесаных камней из вулканического туфа и петляла между большими плоскими камнями, образуя в разных местах небольшие заводи с затянутой ряской поверхностью. Здесь все разбрелись по одиночке, исследуя ландшафт, переходя с одного камня на другой. Бенджамин задержался наверху у спуска к воде и наблюдал, как к Розалии подошла Лаура и стала о чем-то говорить с серьезным лицом. Розалия слушала ее с минуту, а потом рассмеялась. В тот момент ее взгляд попал на Бенджамина. Улыбка и тогда не исчезла с ее лица и была полностью подарена ему. По ее вине Бенджамин даже пропустил один вдох и выдох.
– Ты ей нравишься, – послышался вкрадчивый голос из-за плеча. – И она тебе. Очень…
Бенджамин развернулся – перед ним стояла Мария Луиза и с выражением неподдельного любопытства разглядывала своего начальника.
– Почему ты так решила?!
Ему было неприятно, что кому-то, кроме него самого, известно, что, когда Рози не смотрит на него, он любуется ею и отбивается от фантазий с ее участием.
– Ну, я же не слепая… Ты и сам, наверное, не замечаешь, с какой улыбкой наблюдаешь за ней, пока она не смотрит на тебя.
– Хм…
– Между вами есть… как там ее называют?.. Химия! – взгляд Марии Луизы стал заговорщическим. – Пригласи ее куда-нибудь…
– Розалия уж точно не способна облегчить мне задачу.
– Ты знаешь, ее надо просто любить. Как ребёнка. Безусловной любовью. Когда ты не ставишь условия, что она должна измениться или наступить себе на горло. Рози так отчаянно нуждается в любви и заботе, что намеренно отталкивает всех вокруг себя. Она может нагрубить, рассердиться, выйти из себя из-за мелочи. Иногда мне кажется, что у нее биполярное расстройство, но она добрая. И очень ранимая.
– Что ее сделало такой?
– Семья. Отец... – Мариа Луиза теперь совсем не улыбалась. – Она не каждому по силам. Ничего не предпринимай, если не уверен.
– Я понял, – задумчиво отозвался Бенджамин.
И со стороны могло показаться, что слова Марии Луизы отрезвили его и даже заставили одуматься. Но это было не так. Бенджамин видел в Розалии свет. Он появлялся на ее лице и в глазах тогда, когда исчезал порожденный ею хаос. И желание узнать, действительно ли она разрушает все, к чему прикасается, было непреодолимым. Стоило рискнуть, чтобы узнать. Ведь если Адриано окажется не прав, то наградой ему станет Рози.
Розалия скоро отошла от Лауры и одна пошла ближе к стене из туфа, поросшей изумрудно-сочным бархатным мхом. Там шум воды становился сильнее. Она села на камень, поджав ноги к груди и стала смотреть на воду.
Бенджамин решил, что сейчас самый удачный момент, чтобы подойти к ней и получить ее всю для себя. Перешагивая через лужицы и мелкие заводи, он сделал вид, что не слышит, когда его окликнула Лаура. Он понимал ее интерес к себе, но совершенно не был в ней заинтересован. Ее болтовня в машине утомила его. И чем больше она крутилась вокруг, тем дальше убегала Рози.
– Хоть ты и считаешь себя непопулярной, но рядом с тобой всегда кто-то есть, – проговорил Бенджамин и остановился на соседнем от Розалии камне.
– Рядом с тобой – тоже, – заметила девушка, даже не посмотрев в его сторону.
– Я могу присесть?
– Камень маловат для двоих...
Розалия подняла ехидные глаза на Бенджамина.
– Не переживай, я помещусь!
С этими словами он быстро перешел на камень, на котором сидела она, и ловко уселся рядом. При этом бедра и плечи соприкоснулись, но девушка ничего не предприняла, чтобы отодвинуться в сторону, где еще оставалось сантиметров тридцать до края валуна. Она лишь повернула голову в сторону Бенджамина, как будто спрашивала, что бы это могло значить, и с удивлением обнаружила, насколько близко оказалось его лицо. Если бы они были одни, Бенджамин не раздумывал бы ни секунды, что делать дальше.
– Ты когда-нибудь была здесь раньше? – спросил Бенджамин. – Может быть в детстве…
– Нет. Мои родители не особенно любили путешествовать. Они развлекались другим способом.
Розалия приподняла одну бровь – Бенджамин не представлял, что бы это могло значить, но точно знал, что хотел бы узнать.
– В конечном итоге совсем не важно, что именно делает наше детство счастливым.
Он, безусловно, забрасывал удочку в надежде подцепить на крючок крупный улов.
– Из счастливых детей вырастают скучные взрослые… – на губах и в глазах появилась броня из улыбки.
– Судя по тому, что ты совершенно не скучная и обладаешь изобретательным умом, детство твое счастливым совсем не назовешь.
Бенджамин говорил это и ждал, в какой же момент Розалия сдастся. Ему не хотелось делать ей больно, поэтому он предпочел бы, чтобы это произошло как можно скорее.
– Я уверена, не многие захотели бы поменяться со мной местами.
– Только не говори, что тебя били родители...
Он увидел, как на ее непроницаемое лицо стала наползать тяжелая тень. Сначала она накрыла глаза, и оттуда ушла игривость, затем улыбка обмякла, отяжелела и потянула уголки рта вниз. Перед ним больше не сидела едкая Розалия, на него смотрела та, которую разгадали. И тогда Бенджамину стало не по себе. Он пожалел о том, что сказал.
– Вижу, ты воспользовался моей теорией и подумал самое худшее. Совет на будущее: совсем не обязательно озвучивать свои мысли… Найдется не так уж много людей, которым это придется по душе.
Розалия снова улыбалась, только на этот раз одними лишь губами и это больше походило на оскал. Она смерила Бенджамина пронзительным взглядом и, опершись рукой о камень, поднялась и ушла прочь. А он еще несколько минут сидел, осмысливая случившееся под приглушенный рокот воды. Он чувствовал себя очень глупо. Опрометчиво бросаться подобного рода мыслями, основываясь лишь на своем жизненном опыте. Его детство прошло спокойно, и пусть было в нем и такое, что заставило его желать большего или другого, но с ним никогда не обращались плохо.
Бенджамин встал и огляделся, чтобы найти Рози. Он видел, как она шли вниз по течению реки, туда, где скала была обтесана вертикально, и вместе с деревьями и гигантскими поросшими мхом камнями образовывала узкую тропинку на берегу. За ней следом никто не увязался, поэтому они смогли бы поговорить. Но к нему направлялась Лаура. Бенджамин мысленно закатил глаза, но лишь улыбнулся.
– Пойдем прогуляемся, – приветливо позвала она.
Он решил ей не отказывать, не имея на это веских причин. Когда они поднимались на тропинку, с которой потом спустились в пойму реки, Бенджамин смотрел в сторону, где совсем недавно скрылась Рози.
18. Приближение новой бури
С того момента, как Розалия села в машину, она ощущала пристальное внимание Бенджамина. Она редко смотрела в его сторону, но каждый раз, когда это случалась, ловила на себе его взгляд. Его интерес и внимание были ей приятны, но, кажется, Лаура тоже добивалась его расположения к себе. То, как она завладела Бенджамином в машине, а затем и на пикнике, делали подобное ее поведение смешным в глазах Розалии. Ведь она знала, что нравилась ему, что он заботился о ней.
Стоп! Розалия вдруг на мгновение замерла, вспомнив о письме и просьбе позаботиться, а затем и о пари с Адриано. И, приплюсовав к этому неуместный вопрос про родителей, мысленно оттолкнула Бенджамина на два шага назад. Он, безусловно, не мог знать о ее жизни никаких подробностей, да и она сама не собиралась рассказывать. Но и бросаться подобными предположениями тоже не стоило. Подобные мысли Розалия, обычно, оставляла при себе.
Ее отец, Джакомо Конте, всегда мечтал о сыне, но вместо наследника родилась Розалия – худенькая, болезненная, но очень своенравная девочка. Он расстроился, но подумал, что рано отчаиваться, потому что жена сможет родить еще. Но он ошибался. Внутреннее разочарование и неудовлетворенность росли и гнали прочь из дома туда, где было проще и легче, и где не было слышно постоянных ссор жены с дочерью.
Адель, видя и зная о нереализованном желании мужа иметь сына, каждый раз, когда смотрела на девочку, сожалела, что она не радует Джакомо, и сначала жалела ее. Но когда муж стал ей изменять, Розалия из жертвы нелюбви превратилась в причину несчастья. Раздражения, упреков и обвинений долго ждать не пришлось. Сама Розалия не знала точно, когда впервые заметила, что отец не верен матери, но отчетливо помнила один эпизод, когда ей было восемь.
Возвращаясь из школы с отцом, вместе с ними в машине ехала и его сотрудница – молодая и очень красивая женщина в роскошном струящемся платье. Она сидела рядом с ним впереди. Они изредка перебрасывались ничего не значащими для девочки фразами по работе. С ней никто не разговаривал, поэтому и Розалия перестала обращать внимание на происходящее и засмотрелась на браслеты из бисера, которые только что выменяла за пару наклеек с принцессами. Именно поэтому она не услышала, какую шутку отпустил отец. Но его попутчица задорно и от всей души рассмеялась, а потом потрепала его по волосам, как всегда уложенным гелем.
Джакомо терпеть не мог, когда трогали его волосы. Он не позволял этого никому, кроме себя самого и парикмахера. А если, бывало, жена прикасалась к ним, то получала в ответ недовольство и нелицеприятные слова.
А эта молодая красотка удостоилась улыбки! Розалия смотрела во все глаза, ожидая, что сейчас отец раздраженно крикнет, как делал это прежде, когда мать касалась его волос. Но тот лишь мило улыбнулся. Тогда восьмилетней девочке даже в голову не пришло, что это была любовница. Но в тот момент к ней пришло осознание, что был в его жизни кто-то гораздо более важный, чем она или мать. Та, кому можно было дотронуться до волос, а в ответ услышать не ругань, а получить столь желанную улыбку.
Позднее, когда Розалия узнала, что в мире существуют измены и любовницы, она все поняла про ту женщину в легком струящемся платье. На ее месте были и другие. И только одно никак не укладывалось в голове: почему мать все это терпела, а отец не уходит из семьи.
Переходный возраст принес понимание ситуации, в которой жила Розалия, и протест против нее. В доме начались стычки, ожесточенные споры, непослушание и откровенная неприязнь. Свою первую пощечину Розалия получила в одиннадцать лет во время ссоры, когда послала отца не к черту, а к любовнице. То ошеломленное состояние не столько боли, сколько изумления, она помнила до сих пор. Произошедшее казалось столь невероятным, что Рози была уверена – это единичный случай, и это больше не повторится. Но оплеухи начали прилетать с завидным постоянством. И тем карательнее становился язык девочки.
Розалия не боялась отца, но боялась того момента, когда темнело его лицо, искривлялись губы, а рука взмывала вверх. Она ни разу не попыталась увернуться, а Джакомо ни разу не попросил прощения. Быть ударенной им означало для нее противостоять ему до конца, не сдаться, не признать его авторитет и правоту. Она заплакала при нем лишь в самый первый раз, а потом начала копить презрение.
Ее единственным желанием было поскорее поступить в университет и уехать из дома, чтобы не видеть слез и недовольство матери, раздражение и безразличие отца. Но прежде, чем это произошло, Розалия попала в больницу.
Пару дней спустя после выпускных экзаменов, девушка заявилась домой навеселе со своим тогдашним молодым человеком. В тот вечер на ужине у родителей присутствовали важные друзья-клиенты. Розалия с парнем нарочито шумно, но как будто тайком пробрались в ее спальню и там занялись сексом, а потом уснули. Проснулась молодежь от истеричного крика Джакомо, который сначала выгнал ухажера из постели дочери, а потом начал орать на Розалию. Та плохо соображала, чем еще больше рассердила отца. И тогда он ударил ее по щеке, как делал это и прежде. А потом еще раз, да так, что Розалия отшатнулась назад и налетела на угол стола, распоров себе правый бок. Вбежавшая в комнату мать, завизжала от вида крови, но быстро взяла себя в руки и повезла дочь на скорую. Она боялась, что повреждена почка, но все обошлось
Из больницы Розалия больше не вернулась домой. Угрожая отцу написать заявление в полицию, она заставила его как можно скорее найти ей квартиру, которую он оплачивал в течение учебы. С тех самых пор, она пыталась вычеркнуть Джакомо из своей жизни. Кроме гадливого чувства презрения он ничего у нее не вызывал. И с Адель она тоже почти не общалась за то, что все еще покрывала отца.
Последней каплей оказалась новость, что у Розалии есть два брата-близнеца пятнадцати лет от роду, с матерью которых, кстати, отец тоже больше не поддерживал отношения. Что думала об этом мать, девушка не знала и просто не желала знать. Ей была чужда сама только мысль, что можно продолжать жить и любить человека, который всю свою жизнь унижал тебя и ни во что не ставил. Лучшее, что могла сделать Розалия – это вычеркнуть их из своей жизни. С матерью они созванивались крайне редко при острой необходимости. Отца она не видела больше двух лет. Он продолжал платить за ее квартиру по настоянию жены, но только до тех пор, пока Розалия не узнала о братьях и не решила разорвать всякого рода связь с этим человеком.
Слышать, с какой легкостью предположил и одновременно отмахнулся от своего предположения Бенджамин, было не просто неприятно, но обидно и даже больно. Но она не винила его за легкость в своих суждениях. Какому нормальному человеку придет в голову, что родители могут бить своих детей! И под словом “бить” не имеется в виду нетерпеливый шлепок по попе за непослушание.
И все же Розалия не осталась там с Бенджамином на камне, как бы ни было ей приятно сидеть рядом с ним и касаться его бедром и плечом. Сбежав, она подтвердила его слова. Ну, и пусть. Иногда у жизни фантазия работает гораздо лучше, чем у людей. Пусть Бенджамин знает…
Ей хотелось побыть одной, чтобы привести голову в порядок и не быть уязвимой. Розалия шла вдоль русла реки, лавируя между гладких камней на земле. Слева от нее тянулась древняя поросшая мхом кирпичная стена, справа стояли деревья. Перед коротким тоннелем в скале она помедлила лишь мгновение, а потом вошла в него, опасаясь только паутины и их обитателей. Проскочив его за считанные секунды, девушка вышла с другой стороны у полуразрушенной структуры мельницы и уселась на поваленное дерево. Почти сразу после нее из арки появился Давиде.
– Оз! – он сделал удивленное лицо, но Розалия знала, что он специально пошел за ней. – Как дела?
– Все замечательно, – сухо ответила Розалия и достала телефон из кармана куртки – в этом месте сигнала не было.
– Может, ты перестанешь злиться на меня? На тренировках лупасишь, как будто я обокрал тебя на миллион.
Нет, определенно, Давиде не понимал, что происходит, а у нее не было никакого желание заново мусолить то, что случилось.
– Больше не буду, – бросила девушка и отвернулась.
Яснее быть не могло – она хотела, чтобы он оставил ее в покое, но Давиде принял ее ответ за примирение и уселся рядом на дерево, правда немного в стороне.
– У тебя здесь дела? – возмущенно спросила Розалия.
– Где? – не понял молодой человек.
– Рядом со мной, – раздражалась Розалия.
– Нет… – голос был неуверенный.
– Тогда иди, куда шел!
Давиде сразу встал и, бросив шепотом «больная», ушел в ту сторону, откуда появился. А Розалия вскочила с бревна и пошла дальше. Тропа где-то поднималась вверх, огибая древние строения этрусков, а потом спускалась к самой реке, заставляя влезать на камни и перепрыгивать лужицы и места с влажной жижей. Она петляла минуты три-четыре, пока не вышла к узкой, поросшей ветками кустарника тропинке, ведущей вверх по склону. Недолго думая, Розалия свернула туда и стала прокладывать себе путь, отодвигая ветки. Подъем длился не более двадцати метров и привел ее на другую тропу, параллельную нижней. Здесь было светло, а на по-зимнему сочном зеленом лугу колыхалась тонкая трава.
Розалия огляделась и увидела справа высокую башню шестиугольной формы, о которой было написано на большом плакате у входа в пикниковую зону. Туда она и пошла. Завернув за угол у раскидистого инжирового дерева, Розалия прибавила шаг и чуть не натолкнулась на Бендамина и Лауру. Она стояли в тени башни и смотрели друг на друга. Причем в глаза бросилось, как скромно то опускала, то поднимала взгляд подруга и как несмело подрагивали ее полураскрытые губы. Бенджамин бесстрастно смотрел на нее.
Он нравился ей! Возможно даже Лаура была в него влюблена. И эта догадка неприятно взволновала Розалию. Что теперь делать? Уйти в сторону и самоустраниться? Кто вообще нравится Бенджамину? Если она, то как сказать об этом Лауре? А если Лаура?!
– Рози, откуда ты выпорхнула?! – удивился Бенджамин.
Лаура дернула головой, то ли услышав «Рози», то ли «выпорхнула». Ей не удалось спрятать разочарование даже за приветливой улыбкой.
– Я поднялась по заросшей дороге от реки, – оправдывалась Розалия. – Простите, что помешала…
– Нисколько! – Бенджамин опередил с ответом свою спутницу. – Лаура замерзла…
Это была старая уловка, которая иногда все еще срабатывала. Тогда в порту Розалия не успела ничего сказать, а лишь поежилась от прохладного ветра, а толстовка Бенджамина уже была ей предложена. Вот и ответ на вопрос, кто ему нравился на самом деле…
– Тогда возвращайтесь, а я посмотрю башню.
– Мы проводим тебя!
