Текст книги "Порождая бурю (СИ)"
Автор книги: Оливия Бини
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
9. Осознанное решение
У подъезда дома Розалии Бенджамин остановился во втором ряду и вышел за ней. Он достал спортивную сумку из багажника и отдал ей. Она сразу же пошла к подъезду, не бросив даже короткого «пока».
Всю дорогу девушка молчала, отвернувшись к окну. Ее черные волосы блестели от света фар проезжающих машин. Лицо было скрыто, и можно было только догадываться, плакала ли она еще или нет.
То, что произошло на пирсе, расстроило Бенджамина. Тяжелое чувство не давало ему думать о чем бы то ни было, кроме Розалии. Ее крик, ее слезы и отчаяние дали ему понять, насколько Луиджи был важен для нее. За эти чувства он не мог винить ни ее, ни его. Ему стало почти завидно, что эта девушка испытывала такие чувства к его учителю. Единственное, чего он не понимал, это, почему она познакомилась с ним в баре и чуть не переспала с ним. Хотя, если брать во внимание ее характер и темперамент, то ничего в этом удивительного нет.
Розалия напоминала тинейджера с разыгравшимися гормонами. Ее бросало из стороны в сторону, из одной крайности в другую. Она сейчас улыбалась, а в следующую минуту сердилась. Поэтому не стоило удивляться ее изменчивости. Могло так получиться, что на вечере в кемпинге она видела Луиджи с Патрицией и разозлилась.
И все же Бенджамин не оправдывал ее. Розалия рождала в нем противоречивые чувства, но только до тех пор, пока он не подходил к ней ближе и не чувствовал ее тонкий запах. Тогда его сознание как будто покрывалось дымкой. Она не лишала его возможности здраво мыслить, но неминуемо склоняла на сторону Розалии.
В его доме из щелей коричневых ставен пробивался свет – Маринелла уже вернулась. Бенджамин взял сумку, достал с заднего сидения толстовку, которую туда положила Розалия, и неосознанно поднес ее к лицу. От нее пахло Рози. Он хотел называть ее только так. Розалия ему не нравилось.
– Привет, думала, что буду сегодня последней, кто вернется!
Маринелла скалилась, иначе это выражение лица нельзя было назвать. В последнее время она это делала все чаще и чаще.
– Я задержался, – Бенджамин положил толстовку на подлокотник, но сразу взял и направился на второй этаж в душ.
Он оставил ее на краю кровати, разделся и даже не стал дожидаться, когда нагреется вода. Было приятно смыть с себя усталость физическую и эмоциональную, накопившуюся за весь день. Бенджамин закрыл глаза и попытался избавиться от неприятных мыслей и сконцентрироваться на шуме воды в душе. Но его отвлек легкий стук в дверь и голос Маринеллы:
– Ты не против, если я присоединюсь к тебе?
– Не против, но я почти закончил.
Бенджамин смывал с волос остатки пены, а Маринелла расстегивала рубашку. Она вошла в душевую кабину, когда он уже собирался выключить воду, но не сделал этого. Впервые с тех пор, как они познакомились, ему не хотелось близости с ней, когда она стояла перед ним полностью обнаженная. Но их идеи сегодня явно не совпадали.
Маринелла положила обе руки на грудь Бенджамину и потянулась к нему губами. Ей всегда приходилось вставать на цыпочки, чтобы поцеловать его, если она была без каблуков. И ему, она знала, нравилось, что она была такая маленькая по сравнению с ним. А ей в свою очередь нравилось, что Бенджамин был такой большой и сильный. Он часто носил ее на руках, вернее она делала так, чтобы это случалось как можно чаще.
– Я соскучилась по тебе, – мурлыкала Маринелла, опуская руки все ниже и ниже. – В последнее время мы так мало видим друг друга.
– Ты права, – ответил Бенджамин и, едва ловкие пальчики коснулись его внизу живота, остановил их.
Маринелла вопросительно посмотрела на него.
– Уже очень поздно, и я устал, Мари…
Они оба знали, что раньше это не было причиной отказа. Но Бенджамин смотрел на обнаженную женщину: ее стройное тело, полную высокую грудь, и не хотел ее. Это казалось странным, но очень ясным. Ему не хотелось прикасаться к ней, она не рождала в нем желания. И он хотел бы понять, только сегодня, или вообще.
– Что не так? – спросила Маринелла.
– Давай закончим здесь и поговорим в спальне.
Бенджамин не знал, что именно он хочет сказать женщине, с который жил под одной крышей уже год. Он знал только одно – он не хочет больше видеть ее в этом доме, ему тесно с ней, ее присутствие тяготит его.
– О чем ты хочешь поговорить со мной?
Маринелла села на край кровати, выпрямив спину так, как будто сзади ей привязали палку.
– Мари, – подобрать слова было не просто, но Бенджамин внезапно почувствовал необходимость разорвать с ней отношения, – я больше не испытываю к тебе тех чувств, что были прежде. Думаю, я не в праве мучить тебя. Нам надо расстаться.
По правде сказать, он ожидал слезы, но Маринелла и не думала плакать. Она сжала губы и, взбив мокрые рыжие волосы, при этом она стала похожа на злобного померанского шпитца, встала перед Бенджамином.
– И как давно ты об этом думаешь?
– Некоторое время. Мне очень жаль.
– А уж мне-то как жаль! – женщина схватила с края кровати толстовку и выставила вперед руку, махая ее перед носом Бенджамина. – Знаешь, что это за запах? Я узнала его. Это запах той Розалии, которую ты тренируешь. Ты знаешь, что незнакомый запах мы чувствуем гораздо острее, и он сигнализирует об опасности?
– Опять твои психологические штучки…
– Почему твоя одежда пахнет ею?
– Мы вместе были на ужине сегодня.
– Ты пошел с ней на ужин?! – возмущение в голосе было значительным.
– Да. Если я не ошибаюсь, ты тоже ходила на день рождения к другу…
– Я была там не одна! – защищалась Маринелла.
– Но он – твой бывший. И все еще свободен, – неохотно возражал Бенджамин.
– Это не одно и то же! – взвилась Маринелла. – Нас было много, а ты с ней ходил вдвоем!
– У нее был день рождения, и она была совсем одна…
– Так это был акт милосердия?! – неприятно повысила голос Маринелла.
– Скорее нет, чем да.
– И как твоя одежда пропахла ею?
– Было ветрено. Она замерзла…
– Так ты заботишься о ней! Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что бросаешь меня в тот же день, как ужинаешь с этой… – Маринелла не смогла подобрать нужное необидное слово. – У тебя с ней уже что-то было?
– Я отдаю себе отчет в том, – начал свое наступление Бенджамин, – что ты переехала ко мне на время, а осталась на год. Что за это время ты ни разу не поинтересовалась, чем я живу, не съездила со мной ни на одни соревнования. Послушай, Маринелла, я не хотел тебя ни в чем обвинять, но ты не оставляешь мне выбора.
– Ты мне его тоже не дал, поставив перед фактом, что больше меня не любишь!
Бенджамин удивленно наклонил голову, как будто не был уверен, правильно ли понял.
– Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя…
Вот тут Маринелла прибегла к силе слез и расплакалась. И хотя Бенджамина они скорее раздражали, чем вызывали сочувствие, все же он усадил рядом с собой на кровать и стал успокаивать. Минут двадцать он вспоминал все хорошее, что было у них. Моментов оказалось не так уж мало, но, увы, для Бенджамина они были незначительными. Поверхностные отношения с неподходящим человеком.
– Маринелла, оставайся здесь, пока не подыщешь себе жилье, я не буду тебя торопить. Только ты пока будешь спать в другой комнате. Я надеюсь, мы останемся друзьями.
– Как у тебя все просто…
– Нет не просто! – Бенджамин только сейчас позволил себе повысить голос. – Не просто.
– Скажи мне честно, дело в этой девчонке?
– Прошу, перестань. Мы уже обо всем поговорили. Ты знаешь, где взять чистое постельное белье.
Сказав это, он встал и отбросил покрывало в сторону, чтобы лечь. Эта комната была его, и он не собирался ее уступать. Более того, он надеялся, что какое-нибудь чувство собственного достоинства сподвигнет Маринеллу завтра же съехать от него. Но этого не произошло. Все выводные она прослонялась в доме, ничего не делая и переодически плача. Бенджамин старался вести себя дружелюбно и нейтрально, но к вечеру воскресенья у него закончилось терперие, и он предпочел самоустраниться. Это было лучшим решением, потому что Маринелла искала столкновения.
Бенджамин направился к морю. Там он собирался поужинать и вернуться уже ближе к полуночи, чтобы сразу лечь спать. По дороге ему позвонила Патриция и завела странный разговор.
– Мне сказала Паола, – начала она, – что ты взял на работу Конте.
– Это так, – ответил Бенджамин, предвкушая недовольство жены Луиджи. – Мы согласовали это с Паолой и Адриано. Они поручились, что она…
– Я хочу с ней встретиться, – перебил его решительный голос. – Ты можешь привезти ее ко мне на ужин? Скажем, в следущую пятницу.
– Я попробу. Но не знаю, согласится ли она. Можно спросить, зачем?
– Я хочу с ней познакомиться поближе…
Бенджамин чувствовал, что это не самая удачная затея, но не смог отказать Патриции, надеясь, что ей откажет сама Розалия.
– Я попробую. Хотя у меня много сомнений на счет того, согласится ли она. Я дам ей твой адрес.
– Привези ее ты. Я буду рада видеть тебя.
Присутствовать на том ужине рисовалось Бенджамину совсем не приятным событием. Но посылать туда Рози одну казалось недопустимым. Он даже подумал, что ничего ей не скажет, а Патриции передаст, что она занята и пока не знает, когда у нее выдастся свободный вечер. Но затем все же позвонил Розалии, чтобы рассказать ей о приглашении. После первых пяти гудков, он сбросил звонок, решив не настаивать. Она перезвонит сама. Но девушка не сделала этого. Тогда уже вечером перед сном он написал ей сообщение, в котором попросил приехать в школу по возможности минут на десять раньше, чтобы обсудить один вопрос. Когда утром он включил телефон, то нашел одно лишь слово «ок».
10. Необоснованные обвинения
Розалия вышла из аптеки и пешком пошла до школы. Работать в том же самом районе большого города, где везде можно было дойти пешком, было, безусловно, огромным плюсом. Если бы она, подобно коллегам, жила далеко, то никогда не согласилась бы на преподавание. И хотя новое дело ей нравилось, все же деньги на жизнь Розалия зарабатывала в качестве фармацевта, а не учителя по каратэ. Она согласилась, потому что была польщена, что Бенджамин, не зная ее, предложил ей это место. Возможно, другие учителя сказали о ней что-то хорошее. В общем, ее “да” целиком и полностью основывались на иррациональном желании одобрения и признания.
За семь минут, пока Розалия шла к школе, она поняла, что совершенно не хочет разговаривать с Бенджамином. Он видел ее в момент слабости, и ее это делало уязвимой. Более того, она осознавала, что он удержал ее от падения, но утонувший кулон с цепочкой давали ей право сердиться на него и не извиняться за свои обвинения в его адрес.
Ей было сложно принять случившееся точно так же, как и смерть Луиджи. Теперь Розалии казалось, что она потеряла последнюю связь с учителем. И, осознав все это, она прорыдала в подушку все выходные. А на утро понедельника имела весьма потрепанный вид с опухшими глазами и усталым взглядом. И Бенджамин все это разглядит и, возможно даже, прокомментирует.
Когда она вошла в здание, кабинет Марии Луизы у самого входа был еще пуст. Зато в тренажерном зале уже горел свет, откуда доносились голоса Бенджамина и Адриано. Розалия остановилась за углом и прислушалась. Она ясно различала голоса, но из-за звуков от тренажеров, иногда она слышала только обрывки фраз.
– … да, прав, – это был голос Бенджамина. – … с ней невероятно трудно…
– … не просто… затащить в по…
Адриано было слышно еще хуже – скорее всего он находился еще дальше от двери.
– Да проще простого! – шум в зале на мгновение стих, и эти слова Бенджамина прозвучали очень отчетливо.
– Поспорим, что ты не сможешь сделать это! – Адриано был возбужден завязавшимся разговором. – Она – крепкий орешек! Уверен, у тебя при всем твоем обаянии не выйдет. Роз…
Снова раздался звон металлических частей тренажеров, и Розалия не услышала конец фразы. Но она успела понять, что говорили о ней. А затем, сложив в одно целое обрывки фраз, стало ясно: они только что заключили пари. Адриано утверждал, что Розалия не по зубам Бенджамину а тот уверял, что сможет затащить его в постель.
Это было как минимум инфантильно, а как максимум – возмутительно. Розалия уже подошла к двери спортзала, чтобы выпрыгнуть, как черт из табакерки, но в дверях показалась Мария Луиза и, прежде чем она поздоровалась, Розалия приняла решение, что непременно повеселится вместе с Бенджамином в его игре под названием соблазнение.
– Конте, а ты что крадешься?
– Вспомнила, что забыла ключ от раздевалки и шла посмотреть, не пришла ли ты, – врала девушка и сразу вытащила ключ из кармана пиджака. – Да вот же они!
– Твой вид вызывает у меня дикое желание накормить тебя, – Мария Луиза оглядела Розалию с ног до головы. – За последний месяц ты похудела и осунулась. Что скажешь, Бенджамин? О нашей Оззи совсем некому позаботиться!
– Забота заключается в еде?! – Розалия старалась изо всех сил не показывать свое раздражение. – Мне жаль твоих детей…
– Не стоит, – добродушно рассмеялась Мария Луиза. – Еще я стираю и глажу их белье.
Она подмигнула Бенджамину. Розалия нехотя развернулась к нему лицом. Он смотрел на нее с тем выражением, которое как будто говорило: «И зачем ты так с ней, если она к тебе по-доброму?»
– Привет, – бросила Розалия и прошла мимо в учительскую раздевалку.
– Розалия, – окликнул ее Бенджамин. – Мне надо обсудить с тобой важное дело.
Она даже не оглянулась и уж тем более не остановилась. Вероятность того, что она выскажет ему свои мысли на счет их спора с Адриано оставалась еще очень высокой.
– В чем дело?
– Как твои дела? – Бенджамин проигнорировал ее вопрос.
– Как обычно, – отрезала Розалия. – Перейдем к делу!
– Ты злишься на меня?
– За что?
Бенджамин наклонил голову, давая понять, что ждет ответа на свой вопрос.
– Я ни на кого не злюсь, – отмахнулась Розалия.
Она повернулась к нему спиной и стала раздеваться. Сначала сняла пиджак, а потом стала расстегивать рубашку.
– Рози, – позвал ее Бенджамин, и пришлось повернуться, – жена Луиджи, Патриция, приглашает тебя на ужин в пятницу. Ты можешь отказаться.
Розалия застыла, держась руками за последнюю не расстегнутую пуговицу. Меньше всего она могла представить, что разговор будет об этом.
– Зачем ей это?
– Сказала, что хочет познакомиться.
– Я знаю, кто она. И уверена, что она тоже в курсе, кто я такая.
– Ты можешь отказаться…
– Это уже второй раз, когда ты мне это говоришь. Не хочешь, чтобы я пошла?
Розалия прищурилась и уперлась кулаками в бока. При этом рубашка, застегнутая только лишь на самую последнюю пуговицу, разошлась в стороны, обнажая живот и белый спортивный бюстгальтер. Бенджамин скользнул туда взглядом на несколько секунд, но затем снова посмотрел в лицо девушке.
– Мне кажется, в этом для тебя будет мало приятного, – ответил он.
– Наверное, к тому же там будешь и ты…
Реакция Бенджамина на ее слова не заставила себя долго ждать: брови взмыли вверх, в очередной раз спрашивая, действительно ли она сказала это вслух. А Розалии нравилось, как он реагировал. У нее создавалось ощущение, что она шокировала его. И это было даже к лучшему. Пусть попотеет, если хочет затащить ее в постель. Для него это будет не просто.
– Так какой твой ответ?
– Я согласна. Надеюсь, она хорошо готовит. Скажи ей, что у меня тяжелая аллергия на молочные продукты.
– Разве это не была непереносимость? – усомнился Бенджамин и снова быстро скользнул взглядом в распахнутую рубашку.
– Если сказать людям «непереносимость», они махнут рукой и все равно навалят пармезан или моцареллу. А так будут аккуратнее.
Взглянув в глаза Бенджамину, Розалия расстегнула, наконец, последнюю пуговицу и стянула рубашку. Затем она вытащила из спортивной сумки верх от формы и стала демонстративно надевать ее, не спуская глаз с мужчины.
– Ты так пристально смотришь на меня… – Розалия и не думала смутить его, поскольку вряд ли бы это ей удалось, но смолчать тоже не могла. – Вероятно, тебе нравится то, что ты видишь…
– Это не может не нравиться, – подтвердил Бенджамин. – И потом я видел гораздо больше. Более того, я знаю это на вкус.
Девушка шумно втянула воздух через нос и запахнула каратеги. Потом она вытащила штаны и проговорила:
– Если мне не изменяет память, под джинсами ты не видел ничего…
– Пока что, – усмехнулся Бенджамин.
– Пока что выйди из женской раздевалки!
Он сделал, как она сказала, а Розалия продолжила готовиться к уроку, гадая, зачем Патриция позвала ее к себе. Она думала спросить об этом у Бенджамина, но потом передумала. И даже пока они шли через сад к нужному подъезду, решила ничего не выпытывать. Скоро и так все станет ясно.
Розалия слегка волновалась перед встречей. Она не знала, чего ожидать, а потому не могла подготовиться заранее к возможной ситуации. А когда она не была готова, то могла наговорить лишнего или выказать слишком бурную реакцию на то, что ей не нравилось.
Гостиная в доме Луиджи представляла собой прямоугольник с минимальным количеством мебели и кучей картин на стенах. В углу у входа стоял круглый стол с кожаными стульями. Все уже было накрыто.
Бенджамин представил двух женщин друг другу. Розалия сдержанно улыбнулась, Патриция – осталась с тем же надменно-холодным выражением лица, какое можно было наблюдать и раньше в публичны местах. Она оказалась внимательной хозяйкой, но Розалия почти ни к чему не притронулась. Она почти в каждом предлагаемом блюде видела что-то молочное. Для закуски – соус на йогурте, в первом блюде присутствовал бешамель, мясо тоже было с белесой подливой. Мало того, что девушка оставалась голодной, так она еще и выставляла себя не в лучшем свете. При смене тарелок ее никогда не была пустой.
– Если я не ошибаюсь, ты, Розалия, не так давно занимаешься в главном здании школы, – спросила Патриция, когда все нейтральные светские темы, сопровождающие основную часть ужина, были исчерпаны.
– Пять лет. Раньше я была в Инфернетто, – ответила Розалия, ковыряя ложечкой десерт из взбитых сливок.
– Почему?
– У меня сложились конфликтные отношения с одним из учителей.
Девушка взглянула на Бенджамина – он смотрел на нее. Его лицо и вся фигура находились в крайнем напряжении, что, однако, не мешало ему уплетать сладкое.
– Ах, да, – чересчур громко воскликнула Патриция, – я кажется что-то припоминаю. Кажется, ты обвинила его в сексуальном домогательстве.
Кровь отхлынула от лица Розалии. Она не любила вспоминать об этом, потому что каждый раз ею овладевала злость вперемешку с неясным страхом, отдававшемся в груди и вызывавшим дрожь на спине. Бенджамин напрягся еще больше, отодвинул в сторону десерт и подался всем телом вперед, как будто собирался зачем-то вскочить из-за стола.
– Я не обвинила его в домогательстве, – Розалия заговорила чуть медленнее, чем обычно, выдавая свое несогласие с услышанным. – Я рассказала Луиджи о том, что действительно произошло. Или мне надо было молчать о том, что этот старый развратник лапал меня в раздевалке?!
– Я давно знаю Паоло, у него прекрасная семья. Двое детей…
– Иногда люди не являются теми, кем представляются окружающим, – заметил Бенджамин.
– Однако это не помешало ему делать мне намеки, а потом распускать руки!
Розалия раздражалась и свирепела на глазах. Ей было не понятно, как можно было не верить кому-то, кто подвергся любого рода принудительным действиям.
– Может, что-то в твоем поведении обнадежило его?
Вилка полетела из рук Розалии и, ударившись о край тарелки, задела десерт и уронила большой кусок на стол.
– Теперь я понимаю, почему у вас нет детей! – зарычала она и встала из-за стола. – Ваша дочь все равно не нашла бы поддержки у вас в сложной ситуации.
– Розалия! – Бенджамин поднялся вслед за ней.
– Не стоит защищать меня, Бен, – с видом жертвы остановила его Патриция. – Она, видимо, привыкла флиртовать с чужими мужьями. Луиджи тоже не устоял перед ее чарами!
– Что это значит?! – у девушки был растерянный вид.
– То, что ты спала с моим мужем. И в день аварии ты тоже была с ним. Куда вы ездили? Тебе не стыдно? Бессовестная потаскушка.
– С меня хватит!
Розалия бросила салфетку, которую все еще держала в руке, на стол и направилась к двери. Она была так возмущена и расстроена услышанным, что не сразу справилась с замком. А когда открыла дверь, то вылетела на лестничную площадку и быстро побежала вниз.
Какие это были чудовищно несправедливые обвинения! Почему? Как можно было вообще подумать, что они с Луиджи были любовниками?! Он был старше ее отца! Он был ее другом... И ладно эта безмоглая курица, но Бенджамин! Он наверняка знал, зачем она позвала ее к себе на ужин. Он слушал несправедливые обвинения и не защитил ее. Только Луиджи всегда вставал на ее сторону… Но его больше нет.
Розалия едва сдерживала слезы досады. Она быстро шла по тротуару, а затем свернула на мост, когда сзади послышались шаги и знакомый голос повал ее:
– Рози! Ро-ози! Розалия!!! Черт возьми, Рози, остановись!
Розалия даже не обернулась, а лишь ускорила шаг.
