Текст книги "Порождая бурю (СИ)"

Автор книги: Оливия Бини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– А вот и Йенн, то есть Роуз, – весело хохотнула Джейн и, указав гостье на ее место рядом с собой, села.

Розалия вошла в гостиную и, о Боже, все как по команде затихли, перестали разговаривать, двигаться и теперь просто смотрели на нее с тем немым выражением недоумения, что даже толстокожей в подобных ситуациях девушке захотелось бы выскочить на улицу. Но Розалия, это было очевидно, относилась к совершенно другому типу людей. Ее взгляд упрямо оглядел присутствующих, и когда она здоровалась со всеми, то на губах ее уже играло очарование.

Бенджамин вспомнил, что надо продолжать дышать, но на следующем вдохе снова позабыл об этом. Розалия казалась ему самым прекрасным созданием на свете. Ее черное платье сначало вернуло его назад, напомнив о платье чародейки, но сегодня девушка на нее ни капли не походила. Никаких распущенных черных локонов. Наоборот, волосы забраны в высокий небрежный пучок. Широкий пояс, завязанный большим бантом делал ее талию невероятно тонкой. В ушах длинные серьги с черным жемчугом,а на губах – невероятная кроткая улыбка. Что бы это могло значить?! Только в тот момент Бенджамин представил, что обед может пойти совсем не по плану, ведь Розалия явно не ожидала увидеть знакомые лица, которые, подобно ей самой, были удивлены ничуть не меньше, но с той лишь разницей, что даже не старались скрыть своего неудовольствия.

Адриано и его жена Ромина сидели у края и недовольно и даже пренебрежительно сложили губы. И теперь Бенджамин знал, почему. Маринелла тоже не светилась от счастья. Она переводила взгляд с бывшего на Розалию, как будто пыталась уличить их в связи.

– Розалия, проходи! – Бенджамин наконец, очнулся и представил ее тем, кого она еще не знала, а затем проводил к единственному свободному стулу.

Девушка, он видел, колебалась. Возможно, даже обдумывала план побега или мести. Эта мысль больше не казалась Бенджамину забавной, особенно потому, что мать уже протягивала ей полный бокал.

32. Зачем...

Идея встречать Рождество в доме у Бенджамина привлекала Розалию, пожалуй, чуть больше, чем идея остаться одной. Но мысль о том, что там будут его коллеги, уменьшала ожидания от вечера.

Рождество было личной трагедией Розалии. Она предпочла бы обычный рабочий день в аптеке. Уже несколько лет она не появлялась на праздники в родительском доме и не принимала от матери подарки. Любое проявление внимание с ее стороны казалось ей вымученным и фальшивым. Поэтому она держалась от них подальше и напрашивалась в гости к подругам. Так должно было произойти и в этот раз, но звонок Лауры изменил планы.

– Я представляла, что ты не особенно отличаешься высокими принципами, – и тут уже Розалию покоробило от такого начала, – но я, наверное, до конца не представляла, какой ты можешь быть стервой.

Лаура сделала долгую паузу, во время которой было слышно в трубке ее тяжелое дыхание.

– Я видела тебя и Бена на фестивале… – снова пауза. – Как давно это у вас?

– Что именно? – забеспокоилась Розалия – ей было неприятно, что ее поймали с поличным.

– Оз, перестань! – рассердилась еще больше подруга. – Твоя способность увиливать сейчас совсем не к месту! Это даже унизительно!

– Что ты хочешь, чтобы я сказала тебе?!

Розалия быстро соображала, что ответить.

– Чтобы ты ответила на мой вопрос: как давно вы встречаетесь?

– Мы не встречаемся! – голос девушки казался спокойным.

– Он целовал тебя посреди зала!

– Такое бывает даже тогда, когда люди не являются парой, – продолжала все тем же равнодушным голосом Розалия.

– Какая же ты стерва! Ты же знала, что он мне нравится! И даже делала вид, что помогаешь мне! А на самом деле просто подбиралась к нему поближе. Это подло, знаешь? Ведь тебе он даже не нужен! Ты просто решила самоутвердиться в очередной раз, что кому-то нужна. Но это всего лишь иллюзия! Такая, как ты нужна для очередной галочки, что ты смог, для победы…

В тот день Лаура изрыгала из себя невероятное количество обвинений. Многие из них были справедливыми, некоторые казались чудовищными, незаслуженными и слишком поверхностными. Мнение подруги о ней поразило Розалию. Она считала, что на самом деле оно должно было быть лучше. Конечно, Розалия не отличалась трезвостью суждений и христианским смирением, когда на нее нападали или оскорбляли, но во время разговора она сначала молчала, стараясь лишь унять раздражение и гнев. А когда Лаура упомянула ее семью, изо рта полились яростные проклятья.

Никому, никогда и ни при каких условиях не позволяла Розалия касаться своих проблем с семьей. Она, конечно, понимала, что ситуация, в которой она выросла, не может извинять все ее поступки и слова, но она считала, что заслуживает хотя бы понимания. Лаура же, обычно сдержанная и деликатная, сегодня проехалась танком по ее чувствам. И это не могло оставить Розалию безучастной. Проехавшись в ответ по самолюбию подруги на более тяжелой военной технике, она положила трубку и еще долгое время злилась на ее бесчувственность и эгоизм.

Теперь ей некуда было пойти на Рождество. Предложение Бенджамина привлекало и отталкивало. Его компания нравилась Розалии, но перспектива сидеть за одним столом еще и с его коллегами, и матерью, не радовала. Наверное, лучше было бы остаться дома. Но утром девушку накрыла такая тяжелая хандра, что она изменила свое решение, хотя до конца не была уверена, надо ли ей это на самом деле. Даже когда она подошла к дому, то все еще колебалась и скорее всего ушла бы, но тут в окне мелькнуло приветливое лицо Джейн. Ее засекли – пути назад были отрезаны. Розалия подошла и нажала на заонок.

– Роуз, – дверь широко распахнулась и на пороге показалась элегантная и очень уютная Джейн. – Проходи! Теперь все в сборе!

– С Рожеством вас, Джейн! – Розалия протянула стеклянное блюдо с запеченым хрустящим фенхелем. – Я не знала, что принести. Это единственное блюдо, которое, говорят, у меня не плохо получается.

– Спасибо! Я обожаю фенхель в любых его проявлениях.

– И это делает вас особенным человеком в моих глазах, – улыбнулась Розалия.

– Говори мне “ты”, Роуз, – добродушно попросила Джейн. – Я не выношу ненужных формальностей. Подожди, я отнесу это на кухню и провожу тебя к гостям.

Джейн первой вошла в гостиную.

– А вот и Йенн, то есть Роуз, – насмешливо проговорила она.

Розалия решительно вошла в гостиную, где гости уже сидели за столом с наполненными бокалами и начатыми мини-закусками на изящных красных тарелках с рождественским мотивом. Именно они и убранство стола первыми бросились Розалии в глаза. Она задержала взгляд на венке из еловых веток и темно-красной свече, лишь на пару секунд бросила взгляд на яркие канапе на серебряном подносе, а потом заметила, что среди приглашенных, которые все, как один смотрели на нее, прервав свои разговоры, оказались Адриано с женой, Аугусто и даже Маринелла.

Розалию сложно было застать врасплох. Но сейчас вряд ли бы она была удивлена больше, даже если бы ее огрели из-за угла мешком с мукой. Она пропустила мимо ушей имена всех незнакомых ей людей и лишь гневно, но с премилой улыбкой смотрела на Бенджамина, который походил на идиота, потому что пялился на нее во все глаза.

Но вот она уже подходила к своему месту, а перед носом появился полный бокал просекко. Кажется, выражение лица хозяина дома выдавало некоторое беспокойство – он знал, на что была способна Розалия под действием даже небольшого количества алкоголя.

Беспокойство Бенджамина забавляло ее и вызывало некоторую нежность. Первым порывом, конечно, было сорваться с цепи, но Розалия передумала, хотя и не утратила раздражения от мысли, что он мог бы и предупредить ее. Она собралась оставить этот разговор, но постоянные завуалированные нападки Маринеллы раздраконили ее еще больше. Поэтому, при первой же возможности Розалия высказала Бенджамину все, что думала.

– Ты должен был мне сказать, что кроме твоих коллег будут Адриано с женой и твоя бывшая! – прошипела Розалия, когда они оба оказались на кухне, чтобы помочь с тарелками.

– Моя бывшая и твой… – Бенджамин иронизировал, от чего хотелось дать ему по уху.

– Нет, не мой! У меня с ним никогда ничего не было! Это даже нелепо! – завелась Розалия, больше не беспокоясь о том, что их могут услышать.

– Рози, я не сказал тебе, потому что иначе ты бы не пришла!

– Мне и сейчас ничего не мешает уйти!

– И потому, что я знал, что ты легко сможешь вынести вечер за одним столом с этими людьми.

– Почему ты решаешь за меня, что я смогу вынести, а что нет? Неужели нельзя было спросить?!

– Я говорил, что будут коллеги по работе! Не соврал же.

– Черт! – беспомощно всплеснула руками Розалия. – Маринелла готова меня придушить!

– Как давно тебя интересуют мысли и намерения других? – удивился Бенджамин.

– Я собиралась провести спокойный вечер, вкусно поесть и умно побеседовать. А вместо этого вынуждена отбиваться или игнорировать эту рыжую. – Розалия вдруг расстроилась, а раздражение прошло. – Она думает, что ты ее собственность…

– Какое мне дело, что она думает?! Я хотел, чтобы ты пришла, ты – здесь. Меня интересует только это!

– Таким образом ты наклал уже два раза на чувства других и их мнение… – разочарованно выдохнула Розалия.

Бенджамин изменился в лице. Он выглядел скорее озадаченным, чем сожалеющим о своих действиях. Он хотел что-то сказать, но в тот момент вошла его мать, и он вышел из кухни с индейкой в руках.

– Все в порядке, Роуз? – участливо спросила Джейн.

– Да, конечно, чудесный обед, – коротко улыбнулась Розалия.

– Не жди, что тебе все будут рады, – Джейн дотронулась до плеча девушки. – Выбери одного или двух важных для тебя людей, которым ты действительно нужна. Остальные – просто прохожие.

– Я с вами... то есть с тобой полностью согласна.

Розалия еще больше скисла.

– Что не так? – участливо спросила Джейн.

– Все не так, – девушка подернула плечами. – Это же очевидно: я в праздники не со своей семьей. Значит, у меня или ее нет, или это не те люди, с которыми мне хорошо.

– Праздники – это всего лишь катализатор внутреннего состояния. Плохо может быть в любой момент.

– О да, – подхватила Розалия, – просто праздники усиливают жалость к себе и осознание собственных ошибок или никчемности. Вот и все. А так ничего особенного.

Джейн внимательно посмотрела на девушку, но никак не прокомментировала ее слова. Было ясно, что она поняла мысль Розалии, но то ли не знала, что сказать, то ли считала, что молчание гораздо уместнее. А Розалию такое положение вещей устраивало. Она взяла блюдо, которое принесла с запеченым фенхелем и понесла его на стол.

– ...это так! – услышала она голос Маринеллы, когда входила в гостиную. – Скольким нужен не просто психолог, а психиатр с их арсеналом лекарств! А иногда проблемы лежат на поверхности! Только пациент их не видит!

– Значит, надо ткнуть их носом! – неприятно усмехнулась Ромина.

– Нельзя! В этом вся проблема! Иногда я просто не понимаю, как можно не видеть очевидного.

– Потому что глазеешь по сторонам! – едко заметила Розалия, пока ждала, когда Бнджамин освободит место на столе для новой посуды. – Все элементарно! Вместо того, чтобы следить за собой, рисуешься перед другими! И поэтому разглядываешь мелкое пятнышко на чужой одежде и не видишь, как на твоем свитере зияет пятно гораздо большего размера...

Маринелла и Ромина тут же дернулись смотреть на свою одежду. Элена, женщина делавшая томографию Розалии по просьбе Бенджамина, сидела напротив обеих и украдкой усмехнулась. Бенджамин с укором посмотрел на девушку.

– О, я не имела в виду вас, – продолжала ехидничать Розалия. – Вы безупречно выглядите.

Обе женщины перестали, наконец, дергаться и неодобрительно смотрели на нее.

– Розалия, – вмешалась Элена, – что ты принесла? Выглядит чудесно!

– Фенхель.

Она прошла к своему месту, села и отпила еще немного вина из бокала.

Сегодня ей не хотелось чудить. Вот просто никакого желания залезать на стол или танцевать неприличные танцы. Скорее всего ей не хотелось выглядеть странной в глазах Джейн, а, может быть, ее останавливал взгляд Бенджамина. Розалия была уверена – он опасался, что она может выкинуть что-нибудь. И если раньше это только бы подстегнуло желание сделать что-то невероятное, то теперь, наоборот, хотелось затаиться. Она больше не злилась на него, но тоска, которую она пыталась подавить с самого утра и от которой сбегала, согласившись на обед, снова навалилась на нее. Розалия пила, как и все остальные, но не чувствовала, что пьянела. Она учавствовала в разговоре, но ее это тяготило. Аугусто, сидевший рядом с ней, докучал ей своим вниманием. Розалия улыбалась и ему, но через силу.

Обед подходил к концу. На улице уже стемнело. Десерт стоял на столе почти не тронутый. Изредка какая рука протягивалась к бутылке с травяной настойкой или граппе. А Розалии хотелось спать. Несколько раз ей удалось подавить зевок, но короткое пламя свечи, на которую она смотрела почти не отрываясь, и капли плавящегося воска завораживали ее. Она думала о своем детстве и так отключилась от происходящего вокруг, что не сразу заметила, как Бенджамин вошел в комнату с одинаковыми коробками. Он по очереди раздал их всем женщинам. Мужчины получили по бутылке алкоголя.

– Вот же ты какой! – возмутилась Элена. – Сам сказал без подарков и сам приготовил для каждого! Вот посмотри же, мой любимый с апельсином!

– И чем же ты тогда недовольна? – усмехнулся Бенджамин, наблюдая, как вслед за его подругой и остальные стали развязывать ленты на коробках, чтобы посмотреть, что внутри.

– Молочный! – воскликнула Маринелла. – Ты не забыл... – многозначительно добавила она.

Мужчины комментировали свои бутылки, перебрасываясь с хозяином дома остротами и шутками. А Розалия сидела и смотрела на свою коробку, стоящую перед ней на столе.

– Розалия, открой и ты, – подначивала ее Маринелла. – Угадал Бенни и твой любимый вкус?

Девушка не собиралась поддаваться на провокацию и открывать подарок. Но к Маринелле присоединилась и Элена, поэтому пришлось уступить. Розалия развязала красную ленту и положила ее на край стола рядом с собой. Затем она осторожно приоткрыла крышку так, чтобы никому не было видно содержимое внутри. Коробка была наполнена конфетами из черного шоколада. А поверх лежала еще одна маленькая коробка. Розалия откинула крышечку пальцем одной руки и замерла: на черной подушке лежала цепочка с той самой подвеской, которую подарил ей Луиджи и которая однажды упала с пирса в море.

Розалия замерла, затаилась, как будто хотела стать невидимой. Она знала, что на нее смотрели несколько пар глаз и ждали ответа. Но у нее не говорилось. Горло сдавило, а в груди образовалась непонятная пустота, в которой гулко отдавался стук сердца. В носу щипало, рука сама так и хотела взмыть вверх, чтобы потереть его и прогнать подступавшие совсем уже близко слезы. Но присутствующие все еще пребывали в ожидании ответа. А Розалия продолжала молчать, уставившись на подвеску. Где он ее взял? Уж не со дна же!

– Ну, что Розалия? – не выдержала Маринелла. – Угадал?

– Нет!

Она, наконец, оторвала взгляд от подвески и посмотрела на Бенджамина. Ее мучил вопрос, почему. И зачем?! Розалия даже не понимала, отчего так давит в груди и хочется реветь. Но он тоже смотрел на нее не моргая, а в его глазах, кажется, можно было найти ответ.

– Прошу прощения, мне нужно позвонить…

Розалия внезапно встала и, закрыв коробку, взяла ее с собой и вышла из гостиной. Она прямиком направилась на улицу. Встав с той стороны двери, где ее не могли увидеть из гостиной, она снова открыла коробку и на этот раз прикоснулась к подвеске. Ее закружили воспоминания. Но среди них не было ни одного, связанного с Луиджи. Только Бенджамин… Все те моменты, когда он был добр к ней, заботился, защищал или утешал. Когда сохранял терпение и хладнокровие, когда целовал ее, когда шептал в ухо нежности и непристойности. Когда выходил из себя, когда орал на нее или взывал к ее здравому смыслу. Когда говорил ей, что она важна для него. И теперь Розалия знала – это были не просто слова.

Слезы толпились и торопились выкатиться из глаз, но девушка не пускала их. Ей было тесно в самой себе, и слезы не смогут ей помочь.

– Рози…

Розалия не слышала, как Бенджамин подошел сзади.

– Почему? – спросила она и осталась стоять к нему спиной.

– Хм… Потому что ты потеряла свой и мне хотелось сделать тебе приятное…

– Почему?

– Потому что ты… хм… – важный для меня человек…

– Почему!

На этот раз Розалия развернулась к Бенджамину лицом и столкнулась со взглядом, который ответил ей прежде, чем она услышала ответ.

– Хм… потому что я люблю тебя…

Она не ждала этих слов, не желала их, не мечтала о них. Она как будто о них уже знала, но не не признавала за ними право на существование. Зачем ей его любовь? И что это за любовь вообще! Такая же, как и у других до него? Я тебя люблю, пока мне с тобой весело, пока ты не выходишь за рамки, покая могу обуздать тебя?

Розалия не знала, что сказать. Она не моргала и не могла выдавить не слова. Ей было даже неловко за свое поведение, но она ничего не могла с собой поделать. В ее голове даже на миг не появилось мысли ответить ему хотя бы как-нибудь. Только предательски тряслись руки, но это, скорее всего не было заметно, ведь девушка сжимала пальцами коробку. А вот губы дрогнули несколько раз, прежде чем она сжала их.

– Рози... – Бенджамин улыбнулся и протянул ей руку, приглашая вернуться в дом. – Здесь холодно.

– Ты не должен был... – начала она, но не смогла закончить, потому что на пороге показалась Маринелла.

– Бен, – она делала вид, что не заметила деликатности момента и что Бенджамин был не один, – мы достали игру “Диксит”. Возвращайся!

– Да... – отмахнулся он, но с места не сдвинулся.

– Иди же, – шепнула Розалия. – Я скоро приду...

33. На качелях

Маринелла стояла на крыльце дома и не двигалась с места. Она не собиралась уходить в дом без Бенджамина. А он, если бы мог, затолкал бы ее туда силой и закрыл за ней дверь.

Он не собирался устраивать вечер признаний и сообщать о своих чувствах Розалии. Слишком рано и даже несвоевременно! Но ее реакция на его подарок и ее вопросы вынудили Бенджамина объясниться. Если бы только она отреагировала в своей обычной ироничной манере или просто сделала вид, что не заметила подвеску, то он, безусловно, ничего бы ей не сказал. А Бенджамин видел, как она замерла над открытой коробкой, как долго смотрела в нее и не поднимала глаз. А когда, наконец, взгянула ему в лицо, Бенджамин понял, что она все поняла. Поэтому он поспешил за Рози на улицу. Ему хотелось, чтобы она знала. В этом желании было и что-то эгоистичное – Бенджамин, наконец, мог бы вести себя свободнее. Но Рози вряд ли была готова к подобным словам.

Он видел все: и как дернулся пару раз отведенный в сторону мизинец, прежде, чем она прижала и его к коробке; и как дрогнули губы, и как пристально Розалия смотрела на него. Задавала ли она себе вопрос, правда ли все это? Было ли ей приятно это признание? Что она испытывала на самом деле к нему? Бенджамин не знал ответа ни на один из этих вопросов.

– Бен, мы достали игру “Диксит”. Возвращайся!

Маринелла натянуто улыбалась. Уж она точно знала, что помешала чему-то важному. С чего она вообще взяла, что у нее есть право выходить вслед за ним и вклиниваться между ним и Розалией.

– Да… – раздраженно бросил Бенджамин.

– Иди же… Я скоро приду… – прошептала Рози.

Бенджамин не хотел идти, особенно потому, что Маринелла все еще стояла сзади. Но Рози умоляла его взглядом оставить ее одну, и он согласился.

В гостиной уже убрали со стола. Мать относила на кухню десертные тарелки вместе с Эленой, Аугусто неумело стряхивал крошки на пустой поднос, а Ромина убирала бутылки с середины стола на край, где сидела Розалия.

– Я уберу их на место!

Бенджамин взял по две бутылки в каждую руку и отставил их на столик у стены. Он несколько раз выглянул в окно, стараясь увидеть Розалию. Он опасался, что она может сбежать. Но его предположнния оказались неверными. Девушка вошла в гостиную, но не села за стол, а прошла к дивану, где сидела Джейн. Она некоторое время сидела молча и, казалось, прислушивалась к ходу игры. А потом встала и объявила, что собирается домой.

– Спасибо тебе, Джейн, за чудесный обед. В следующий раз я теперь поем, наверное, к новому году, – Розалия положила правую ладонь на живот. – Было приятно со всеми увидеться, – уже громче добавила она. – Счастливого Рожлества.

– Я отвезу тебя… – Бенджамин поднялся из-за стола, чем навлек на себя недовольство Маринеллы, ведь “надо было закончить партию”.

– Спасибо, не надо. Меня отвезет Аугусто. Правда, Аугусто?

Голос Розалии был требовательный. Мужчина как по команде вскочил со стула и начал искать свой телефон.

– Вообще-то, я приехал вместе с Адриано… – неумело возразил он.

– Поведешь мою машину – я не в лучшей форме! – Розалия протянула ему ключи, снова попрощалась со всеми, не удостоив взгляда только хозяина дома.

Бенджамин вышел вслед за ней.

– Спасибо за подарок, Бенджамин. Я это очень ценю. Где ты его взял?

В ответ он лишь приподнял бровь.

– Ты ездил к ювелиру Луиджи? Его адрес был на коробке с кольцом для Патриции.

Бенджамин кивнул. Розалия хотела еще что-то добавить, но на улицу вышел Аугусто, и они уехали.

Было невероятно сложно дождаться, когда разойдутся все гости, чтобы поехать к Рози. Одна Маринелла чего стоила. Она сделала все возможное, чтобы задержаться на кухне вместе с Джейн. И даже тогда, когда все разъехались, продолжала донимать его мать.

– Ма, мне надо отъехать. Я буду поздно, – Бенджамин чмокнул ее в щеку и надел куртку.

– Ой, подожди, Бен, не отвезешь меня домой? – засеменила к двери Маринелла. – Я все еще без машины. До свидания, Джейн!

– Я вызову тебе такси, – недовольно буркнул Бенджамин, когда они оказались на улице.

Он прошел к гаражу – машина стояла снаружи.

– Бенни, постой! – Маринелла уже стояла перед ним. – Объясни мне, что между нами было не так?

– Мари, – терпение быстро испарялось, – мы это уже обсуждали. И у меня нет никакого желания возвращаться к тому, что уже прошло.

– Нет, постой! Я наблюдала за ней весь вечер! Она даже не смотрела в твою сторону и отвечала с одинаковым пренебрежением, как и всем остальным. Ее тотальное неуважение к каждому поражает. Зачем тогда она вообще пришла?!

Бенджамин слушал бывшую подружку и внутри закипал гнев. Он не мог не признать, что в чем-то наблюдения Маринеллы были верными, но она совсем не знала Розалию. Не знала, какая она бывала беззащитная перед натиском неприятных чувств, которые, словно лавина, сметали ее здравый смысл. Не знала, что она тоже умеет плакать, и слезы ее полны отчаяния и осознания, что она совсем одна. Не знала она и Розалии веселой, ироничной и очень точной в своих наблюдениях, которые использовала в своих целях. Маринелла видела перед собой лишь соперницу, не достойную победы.

– Маринелла, я был с тобой терпелив. Но теперь мне больше не хочется быть вежливым. Поэтому я скажу тебе так: занимайся своей жизнью, а в мою не лезь. У нас больше нет ничего общего…

– Но ты только тратишь с ней время! Ромина рассказала мне, какая она… – выпалила на одном дыхании Маринелла, прежде чем Бенджамин грубо оборвал ее.

– Ты замолчишь или нет?! – прорычал он. – Мне глубоко наплевать, что тебе рассказала Ромина! Рози не заслуживает, чтобы о ней сплетничали…

– Рози?!..

– Да, Рози! Ты утомила меня! – отмахнулся от бывшей Бенджамин, словно от назойливой мухи, сел в машину и рванул с места, даже не обращая внимание на слова, сыпавшиеся ему вслед.

Он ехал прямиком к Розалии, затуманенный мыслями о ней. В этой огненной смеси нашлось место и неудовлетворенности, и сомнениям, и нежности, которую она в нем вызывала. Он не ждал, что девушка бросится ему на шею после его признания, но он оказался не готов и к ее полному замешательству. На переднем сидении рядом с ним стояла коробка, которую она, убегая второпях, забыла, а может, и оставила специально, на комоде у двери.

Припарковавшись недалеко от ее дома, Бенджамин позвонил ей и попросил выйти к нему, так как синьора Жандарм, как окрестил ее он, не позволила бы ему войти в свою обитель целомудрия и чести. Рози вышла на улицу все в том же платье и пальто, в котором была на праздничном обеде. Первое, что она сделала, едва приблизилась к Бенджамину, это поцеловала. Долгий, нежный, но нетерпеливый был тот поцелуй.

– Пошли со мной, – девушка взяла его за руку и повела к подъезду. – У меня есть идея…

Они вошли внутрь и вызвали лифт. Стоя в нем друг напротив друга, ни один из них даже не попытался приблизиться к друг другу. Только руки были соединены. На последнем этаже они так же молча вышли. Затем поднялись пешком еще на один пролет и остановились у узкой железной двери. Розалия открыла ее ключом, и они вошли в помещение, где сушили белье жильцы, у которых не было балконов. По краям у стены стояли несколько стульев, которые, вероятно, было жалко выбросить, но в квартире для них не осталось места. А посреди комнаты висело несколько огромных уже сухих темно-красных простыней.

– Эта дверь не закрывается изнутри, – тихо проговорила Розалия, – но сюда почти никто не ходит.

Она увлекла его к дальней стене и снова прильнула к Бенджамину всем телом.

– Рози, я привез тебе твой подарок.

Он вытащил из коробки цепочку с подвеской, обошел Розалию и остановился сзади.

– Позволишь? – спросил он, прошептав ей на ухо.

– Пожалуйста…

Пока он застегивал замок цепочки, Розалия не шелохнулась, а после развернулась к нему. Кулон спрятался в вырезе плать, чуть выше впадинки на груди. Бенджамин расстегнул две пуговицы, чтобы полюбоваться, как подвеска смотрелась на коже.

– Как же я завидую этой безделушке, что может прикасаться к тебе и прятаться на твоей груди.

– Ты тоже можешь делать это, – улыбнулась Розалия и расстегнула еще две пуговицы. – Более того, твоя активность привлекает меня гораздо больше, чем ее пассивность.

– Хм…

Бенджамин наклонился к ее груди и начал целовать, попутно расстегивая больше пуговиц и одновременно зарываясь и вдыхая запах тела. Он был уверен, что где-то там внизу она добавила капельку своих духов. Этот аромат мучил его весь праздничный обед, а теперь он мог вдыхать его непосредственно с теплой кожи.

– Чувствую себя юнцом, затащившим понравившуюся девочку в подсобку…

Розалия звонко рассмеялась.

– Кажется, все было наоборот…

– Какая, к черту, разница, – прохрипел Бенджамин и оторвался от нее. Он толкнул рукой одну из простыней, освобождая себе дорогу. – Здесь есть хоть что-нибудь, способное вынести нас обоих?

– Этот стул? – Розалия указала рукой на мощный деревянный стул с высокой спинкой и без подлокотников.

– Хм… Будем надеяться… – неуверенно проговорил Бенджамин.

Он снял с себя куртку, положил ее на стул, сел сверху и протянул руку Розалии. Она приняла ее, поколебавшись лишь пару секунд, скорее для того, чтобы заставить его ждать, чем от неуверенности, а потом села сверху к нему лицом. Подол длинного платья полностью скрыл ее и его ноги.

И началась бурная чувственная пляска, которая, учитывая, на сколько сильно был возбужден Бенджамин, продлилась довольно долго. Когда стоны Рози стали громче, оповещая о скором завершении действа, Бенджамин прикрыл ей улыбающиеся губы рукой и, не отрываясь смотрел, как она зажмурила глаза, а потом резко их открыла и больше не сводила с него опьяненного взгляда. Несколькими мгновениями позже она стала свидетельницей и его триумфа.

– Рози, – Бенджамин коснулся лба Розалии, покрытого испариной, – кажется, кто-то вышел из лифта на последнем этаже и поднимается сюда.

Девушка нехотя поднялась и оправила подол. Он же отвернулся к окну и теперь застегивал ширинку и ремень.

– С Рождеством, синьора Кантарини, – услышал Бенджамин голос за спиной и поспешил закончить приводить себя в порядок.

– С Рождеством… – в недоумении, что бы тут могло такое происходить, ответила пожилая дама. – Поднялась развесить белье?

– О, нет, просто посмотреть, сколько свободного места осталось. Я запускала стиралку два раза, – разулыбалась Розалия.

– Не надо копить столько белья! – назидательно произнесла синьора Кантарини.

– Больше не буду. Бенджамин, помоги мне донести корзины…

Они стали спускаться вниз, хихикая, словно подростки, а на улице сели в машину. Там оба замолчали, получив только теперь возможность прийти в себя. Розалия смотрела вперед через лобовое стекло. Создавалось ощущение, что мыслями она была совершенно в другом месте, как будто несколько минут назад между ними и вовсе ничего не произошло.

У Бенджамина не было никакого желания разговаривать о его признании в любви. Сейчас это казалось совсем не важным. Возможно, Розалия еще не определила для себя, что чувствует к нему. Главное, что она была здесь.

– Я больше не хочу, чтобы ты меня приглашал на сборища, где будут Адриано с его женой или рыжая, – обиженно сказала Розалия и, наконец, посмотрела в сторону Бенджамина.

– Прости.

– Приглашать Розалию – это всегда плохая идея…

Он знал, кому принадлежали эти слова.

– Ты был там и ничего не возразил…

– Я не видел в этом смысла, – ответил Бенджамин и развернулся в пол-оборота к Рози.

Иногда она удивляла его своим поведением ребенка.

– Почему?

– Иногда лучшее, что можно сделать, – это отступить, Рози.

– Ты это говоришь мне или себе?

Бенджамин смерил ее недовольным взглядом.

– Тебе. Мне сложно определить, когда чужое мнение для тебя важно, а когда тебе абсолютно наплевать.

Розалия промолчала. Скорее всего она и сама испытывала с этим трудности.

– Рози, на новый год я еду в глушь в горах недалеко от Флоренции. Один. Поедешь со мной?

– Поеду, – не задумываясь ответила она.

Бенджамин улыбнулся.