Текст книги "Наследники тьмы (СИ)"
Автор книги: Ольга Моисеева
Жанры:
Мистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Тут Десятов моргнул и как ни в чём не бывало отхлебнул пива. Женька взял свой бокал и тоже сделал большой глоток. Приятный вкус и прохлада успокоили. Может, просто показалось? Он отпил ещё, поглядывая на странного собеседника: тот закинул в рот кусочек солёного сыра и сказал:
– Короче, все эти годы я был как одержимый. Пытался раскрыть природу способностей матери и мелкого, но не как отец, разумеется! Какое там колдовство, что за глупости! Экстрасенсы – это наверняка ближе к истине, я же – учёный, надеюсь, ты это помнишь?
Повисла пауза, и Женя понял, что от него ждут ответа.
– Ты вроде... – порывшись в памяти, медленно проговорил он, – биологией занимался... или... подожди, химией?
– Генетикой, если быть более точным, но с биологией и химией ты прав – это же её основы. Генетики, в смысле.
– А-а... И при чём же здесь экстрасенсы?
– Я подумал, это предопределено генетически. И хотел выяснить каким образом. Выделить нужные гены и понять, почему у мелкого способности проснулись, а у меня – нет! Денег на такие исследования мне, разумеется, было не получить, времени тоже не хватало, и годами я работал урывками, на сэкономленные средства, пока в один прекрасный момент не понял, что так может продолжаться до бесконечности, и от отчаяния у меня прямо башню снесло. Я стал форсировать свои исследования: использовать лабораторное оборудование, материалы и даже пациентов Центра генотерапии, в котором работал, под собственные нужды. Долго это, разумеется, не продлилось. Взяли меня за жопу, и всё открылось! карьере моей пришёл конец, от Центра меня отлучили, и вообще я чуть в тюрягу за свои незаконные эксперименты не загремел!
– Хренасе! – поразился Женька.
– Да, – согласился Десятов. – Это было... – видно, не в силах подобрать нужные слова, он умолк и отпил ещё пива. – Короче, ты и представить себе не можешь, в каком я тогда оказался состоянии: зол на весь мир, раздавлен, а жизнь несётся под откос, как старая ржавая колымага, дико гремя и разваливаясь на части, которые уже ни за что не собрать и не выправить... – Он покачал головой, задумчиво поедая копчёное мясо.
– И как?!
– Что как?
– Как ты... – Морозов поводил рукой, показывая на Илюхину одежду, – из всего этого... – хотелось сказать «дерьма», но он сдержался, – выбрался?!
– Помогли! – улыбнулся тот. – Нашлись люди, которые заинтересовались мной как специалистом, заплатили хорошему адвокату, чтоб он добился моего оправдания, и пригласили к себе работать.
– Что же это за люди такие?
– Хорошие люди. О пансионате «Вторая жизнь» слышал?
– Пансионате? – брови Жени взлетели вверх: с хрена здесь какой-то пансионат, о господи?! Разговор становился всё более невероятным, может, ему это снится?
– Ага, «Вторая жизнь» называется, – кивнул Десятов. – Там люди от депрессий и прочих нервных расстройств поправляются. Там я теперь работаю.
– Ясно, – сказал Морозов, хотя на самом деле ничего ему ясно не было.
Он опрокинул в рот остатки пива, Десятов махнул официантке и заказал ещё по бокалу.
– Так вот, – Илья прищурился, глядя Жене в глаза. – Нам, в смысле, пансионату, срочно требуется человек в основном для работы с прачечными, чтобы не было перебоев с чистым бельём, за поставками моющих средств следить и ещё там... подобное. В общем, поступаешь в распоряжение начальника хозяйственного отдела, и он объяснит, что надо делать. Работа, конечно, не слишком интересная, зато крайне нужная. Зарплата хорошая, плюс прекрасный соцпакет, мы – пансионат очень успешный, так что деньгами не обидим. – Он назвал цифру и у Жени даже рот открылся от удивления: это было вдвое больше, чем он старшим менеджером по продажам бытовой техники зарабатывал, пока работу не потерял. – Предлагаю место тебе, но с одним условием.
«Убить предыдущего прачечника», – мелькнуло в голове у Морозова.
– Не волнуйся, оно тебе только на пользу! – рассмеялся Илья. – Надо обязательно пройти наш курс избавления от депрессии. Официально он называется по-другому, но суть именно в этом. Для тебя, как будущего сотрудника, всё будет бесплатно. Ну как, согласен?
– Я... – Женька схватил бокал, отпил сразу половину и выдохнул: – Не понимаю, почему я?
– Потому что ты – Пашкин друг. Будь он жив, я б ему самому это место предложил... Мелкий был пунктуальным, ответственным и сообразительным, отлично бы подошёл! Но раз... – Десятов тяжко вздохнул, так и не закончив фразу.
– А своих друзей?.. не берёшь? Мы шесть лет с тобой не виделись!
– Все мои друзья в пансионате, других нет. У тебя, надо сказать, тоже с этим не густо. Я наводил справки обо всех, кто был с Пашкой в постоянном контакте – у каждого своя жизнь, меж собой практически не общаются... Не то что раньше.
Женька был согласен, хоть и промолчал: после адского нашествия аватаров «лампочек» осталось слишком мало, чтобы составить стойкое объединение, да и зачем, если лысори от человечества уже отвалили: болтать за жизнь? лить слёзы об ушедших? – угу, была охота!
– Все вы друг друга бросили, – усмехнулся Десятов. – Никому до тебя и дела нет! Так что соглашайся! Или ты хочешь и дальше болтаться, как дерьмо в проруби, – без денег и в депрессне?
Объявили его станцию, и Морозов, закинув на плечо спортивную сумку с тремя сменами белья, кое-какой одеждой, бритвенными принадлежностями и другими личными вещами, вышел, вспоминая, как долго мялся, не решаясь сказать «Да». Он и сам не знал почему, необъяснимое какое-то чувство, предчувствие, чёрт знает!.. и, в итоге, Илья предложил начать с избавления от чернушного настроения и взгляда на жизнь.
«Пройдёшь курс, мозги прочистятся, а там посмотришь. Ну, не захочешь у нас работать – значит, не захочешь, другого человека найду, тоже мне проблема!»
С такой зарплатой и правда не проблема, согласился про себя Женя, а вслух уточнил:
«И сколько тогда я за этот курс буду должен?»
«Да ничего я с тебя не возьму! – махнул рукой Десятов. – Обещал ведь уже... и тебе и себе... В память о брате!»
Морозов сверился с навигатором – до территории пансионата было семьсот метров. Илья предлагал трансфер, но Женя отказался в смутном порыве осмотреться, пока будет идти от станции:
«Да я лучше сам доберусь – прогуляюсь!»
«Ну, если хочешь... – Десятов пожал плечами. – Но идти там прилично, учти!»
И чего я тут хотел высматривать? – удивлялся теперь Женя, топая по дороге с сумкой наперевес и разглядывая карту. – А главное, как? Лес вокруг прочёсывать?
Над головой громко затилиликала птица, отвлекая Морозова от размышлений. Он сунул смартфон в карман и глубоко вдохнул пахнувший свежестью воздух. Первой птице ответила вторая, потом ещё одна. Только сейчас Женя обратил внимание, что весь лес полон свиста, треньканья и щебетания на разные лады. «Экологически чистый уголок Подмосковья» – так гласила реклама «Второй жизни» и, похоже, это соответствовало действительности. Вид запятнанной солнцем и тенями деревьев дороги, слабый ветерок и шум листвы приятно расслабляли, и Морозов, сам того не заметив, легко отрешился от мыслей. Вперёд сразу же выплыло блёклое от частых возлияний облако собственной светотени, и он остановился, изучая вмятины и тёмные пятна, безжалостно рассекавшие чистые цвета. В глубине, едва заметные его не слишком острому глазу, словно маленькие рыбки под толстым слоем воды, кружили лампочные «фиолетки».
Думать в таком состоянии он не мог, только чувствовать потребность в информации и фиксировать всплывавшие в голове образы, чтобы, выйдя из транса, осмыслить увиденное. Все вмятины и тёмные пятна накопились за последние несколько месяцев и относились в основном к психическому состоянию. Конкретика проблем Жене никогда не давалась, он видел только самое общее направление. И сейчас, судя по всему, ему действительно надо было как можно быстрее разобраться со своим злобно-тоскливым состоянием духа, которое уже начинало угнетать и физическое здоровье. Это пока ещё было поправимо, но явственно обещало ухудшение, причём в ближайшем будущем.
Значит, правильно он решил пройти предложенный Ильёй курс? – ощущение вопроса подняло воспоминание о светотени Десятова, и её образ выплыл вперёд – нечётко-призрачный, однако чем-то пугающий, но чем? Цвета как цвета, ни вмятин, ни расколов... И всё же присутствовало в этой светотени что-то неправильное, не на виду, не в радужном переплетении цветов, скорее, за ними... пряталось где-то там, в глубине, невидимое на первый взгляд, оно точно там было...
Внезапно, яростно сметая образы, по глазам Морозова ударил такой быстрый и яркий светящийся вихрь, что сбил не только с толку, но и с ног. Бумс! Женю крутануло бешеным порывом ветра, он упал на бок, сумка отлетела в сторону. В голове раздался звон вперемешку с визгом тормозов, потом звук быстрых шагов.
– О, господи! Вы... – кто-то дотронулся до его плеча. – Я что, вас сбила?!
Женя не сводил глаз с ярких красок плававшего перед носом облака, не в силах произнести ни слова. В верхней части чужой светотени улиткой свернулась свеженькая вмятина – её обладательница переживала пугающую неприятность.
– Не понимаю! – Морозова попытались поднять, но тело не слушалось. – Вы же просто стояли на обочине, а я ехала мимо, по проезжей части, ну, как?! Как я могла вас задеть?..– послышалось пыхтение и сдавленное бормотание: – Господи, какой тяжёлый... Ну, давайте же!.. да что ж это с вами?
Улитка чужой светотени потемнела, и хозяйка бросилась прочь, к машине. Радужное облако вихрем рванулось за ней, улетая из поля зрения Жени, и только тогда он, моргнув, вышел наконец из транса.
– Алло! Алло, «Скорая»? – раздалось из стоявшей рядом машины.
Морозов поднялся и подошёл к открытой дверце.
– Алло... – глядя на него во все глаза, автоматически произнесла хозяйка шустрой и яркой светотени – на щеках блестели дорожки от слёз, светлые волосы растрепались и лезли в глаза.
– Не надо «Скорую»! – заявил он.
Девушка нажала на телефоне отбой и спросила:
– Что с вами такое было? Это я вас... уронила?
– Ну... да! в некотором роде... – увидев, как она нахмурилась, Морозов поспешил добавить: – Но не в физическом смысле, нет!
– Вы такой странный...
– Да не то чтобы... Просто я, понимаете, очень глубоко задумался, а тут – вы!
– Я? – её брови взлетели, и Морозов заметил, какие большие у неё глаза, светло-карие, с рыжим ободком, а брови – золотистые, чуть темнее волос.
– Нет, вы тут не виноваты, просто вы такая... такая солнечная! – вдруг выпалил он и, смутившись, пробормотал: – Всё, в общем, в порядке.
– Точно? – улыбнулась она. – А то я в пансионат еду, там врач есть...
– Пансионат «Вторая жизнь»?
– Точно! А вы...
– А я тоже туда иду!
– Серьёзно?
– Ага!
– Ну так садитесь тогда, подвезу! А то опять задумаетесь...
Они вместе рассмеялись.
– А это кидайте в багажник! – девушка указала на валявшуюся в траве сумку, существование которой уже напрочь вылетело у Морозова из головы.
– Спасибо! – с чувством сказал он. – А то бы я точно её тут забыл!
– Ну, вы даёте!
– Меня Женя зовут, – когда они уже сели в машину, представился он. – Морозов. – «На фига я фамилию сказал? ещё бы отчество назвал, дурак!..»
– А я Надя Солнечная, – серьёзным тоном проговорила она, заводя двигатель. – Мороз и солнце – день чудесный! – и тут же, в ответ на его кислую улыбку, прыснула: – Да Белкина я! Надя Белкина.
Глава 2. Неожиданные повороты
Осенью прошлого года
После того, как Илья Десятов чуть было ни присел на пару лет за свои художества в Центре Генотерапии, нанятый главврачом «Второй жизни» Кафтырёвым адвокат, добившись для своего подзащитного полного оправдания, сразу же, прямо из зала суда, привёз его прямо в пансионат.
У входа их уже ждала высокая, ладная брюнетка в элегантной кожаной куртке и плотных, обтягивающих бёдра, брюках.
– Здравствуйте, Илья Валентинович. Меня зовут Лявис Анна Георгиевна, – представилась она и с улыбкой провела Десятова на территорию.
Но показное дружелюбие этой женщины нисколько его не обмануло, в ней чувствовались – в каждом движении, взгляде, фигуре – такая сила и собранность, что сразу делалось понятно: захоти Илья сейчас развернуться и выскочить вон – шагу не смог бы ступить в ту сторону. «Боец, – думал он, покорно топая рядом с брюнеткой, – за мной послали бойца!.. что здесь, чёрт возьми, происходит?..» Лявис что-то ворковала приятным низким голосом про спальные корпуса и лечебно-оздоровительный комплекс, но Илья не слушал, пытаясь уверить себя, что у него, после всех этих судов, просто сдают нервы, и надо взять себя в руки и успокоиться. Ничего страшного пока не происходит, да, он подписал согласие здесь работать, иначе адвокат не взялся бы за его дело, ну и что? Ведь не в рабство же он продался, в самом-то деле, двадцать первый век на дворе!..
– Здравствуйте, Анна Георгиевна! – поздоровалась с брюнеткой какая-то милая девушка.
– Добрый день! – на ходу откликнулась та.
Илья огляделся. Солнце уже село, и повсюду зажглись яркие и красивые фонари, приятно освещая замечательно обустроенную территорию. Жалко, сейчас ноябрь и зелёными остались только хвойные, ибо летом пансионат, наверняка, выглядит просто потрясающе: идеально чистые, изящные дорожки, цветы на клумбах, умело расставленные в тени раскидистых деревьев лавочки... Да и воздух тут, загородом, такой чистый и сладкий! Илья глубоко вдохнул, разглядывая гулявших с довольным видом гостей – даже в такое время сюда едут отдохнуть, надо же!.. Может, зря он распсиховался?..
– А это наш медицинский корпус! – объявила брюнетка и распахнула дверь: – Прошу!
Сидевшая на ресепшене девушка тоже оказалась радостной и такой приветливой, что Десятов невольно растянул губы в ответной улыбке.
Анна Георгиевна провела его по лестнице вниз. Подвал? – паранойя Ильи вновь подняла голову, отчего он вспотел и, когда они, пройдя через отдельный, отпертый Лявис отсек, попали в следующий коридор, замедлил шаг, затравленно озираясь по сторонам.
– Почти пришли! – подбодрила его конвоирша, подводя к единственной здесь неприметной двери. – Тут у нас зал, где собирается руководство, чтобы обсудить дела в спокойной обстановке.
Дверь распахнулась раньше, чем брюнетка взялась за ручку. На пороге стоял, одетый в белый халат, подтянутый человек с аккуратно постриженной бородкой.
– Здравствуй, дорогой Илья! Проходи! – он посторонился, пропуская гостя внутрь просторного помещения, и тот заметил, что дверь сюда запирается сразу на два замка.
– Раздевайся! – доктор указал на стоявшую в углу вешалку и, дождавшись, когда гость снимет куртку, протянул ему руку: – Я – Кафтырёв. Наконец-то мы с тобой встретились!
– День добрый, – пожав сухую жёсткую ладонь главврача пансионата, сдержанно ответил Десятов. Мало того, что он забыл имя-отчество доктора, так ещё и выглядел – в противоположность ухоженному и здоровому Кафтырёву – затрапезнее не придумаешь. Немудрено, что тот тыкает ему, словно бомжу... – Спасибо, что оказали помощь.
– Ну, что ты! – главврач сверкнул белоснежной улыбкой. – Упустить такого специалиста, – он покачал головой с идеальной причёской: – Никогда бы себе не простил!
– Благодарю, но... – Илья умолк, не зная, как бы повежливее сформулировать, что фантазия буксует, когда он пытается представить себе, на кой хрен частному пансионату (даже не санаторию!) вдруг понадобился учёный-генетик, да ещё и с подмоченной репутацией.
– Сюда! – доктор прошёл в глубь просторного помещения, освещённого настенными лампами.
На потолке тоже имелись светильники, но сейчас они не горели, окна тут вообще отсутствовали, а мебели оказался самый минимум: возле стены притулился небольшой, но на вид удобный диванчик, напротив которого стояли журнальный столик и кресло. В середине располагался большой металлический стол, стульев не было, зато в противоположном конце зала тянулась длинная скамья на металлических подпорках, с обитым дерматином сиденьем.
– Да ты присаживайся! – доктор указал на диванчик. – Чай, кофе, сок?
– Кофе, если можно, – откликнулся Десятов, занимая предложенное место.
– Конечно! – откликнулась стоявшая у дверей, словно охранник, Анна Георгиевна. – Я сейчас принесу.
На столике лежала папка с бумагами. Кафтырёв взял её и, сев в кресло, положил на колени. Взгляд его сделался неподвижным и странным, казалось, он смотрит на что-то далеко за спиной Ильи, прямо сквозь его тело, диван и стену. Десятов сразу почувствовал себя неудобно и от этого разозлился, еле сдерживаясь, чтобы не нахамить этому чёртову толстосуму, который не дал ему даже домой после суда заехать и отдохнуть, а сразу же потащил на место работы, где приставил бабу-боевика, принимает почему-то в подвале да ещё и тыкает! Что он тут себе возомнил, интересно? Что если денег в адвоката вбухал, то Илья теперь его раб, собственность?!
– Да ты не трясись, расслабься! – вдруг сказал Кафтырёв, заставив Десятова вспыхнуть и уставиться на него негодующим взглядом. – Я с тобой сразу на «ты», потому что я – Старший.
– Старший? – криво улыбнулся Илья, не понимая, зачем доктор это говорит, когда сразу видно, что они – примерно ровесники.
– Не в смысле возраста, – понимающе улыбнулся тот. – А по положению.
«По положению? – поразился Десятов. – Господи, он же просто главврач пансионата, с чего вдруг такое барство? Сумасшедший что ль? Да ещё и замшелость какая-то лютая, типа: „Старший приказал“... Что это вообще за чушь, мать твою?!»
Пока он пытался сообразить, что ответить, вернулась брюнетка с подносом и аккуратно поставила перед гостем большую, исходившую паром чашку, сахарницу и запечатанный пакетик сливок.
Десятов бросил пару кусков сахара, быстро размешал и отхлебнул дразнивший потрясающим ароматом кофе.
– Очень вкусно, спасибо!
– На здоровье, – сладким голосом ответила Анна Георгиевна.
Илья думал, она сядет рядом с ним на диванчик, но та встала возле кресла доктора.
Десятов с удовольствием отпил ещё пару глотков, раздумывая, а не перейти ли тоже на «ты», раз Кафтырёв позволяет себе так фамильярничать. «Старший» – это надо ж такое придумать, ну и бред!..
– Ты поймёшь, – словно прочитав его мысли, мягко произнёс доктор. – Немного позже. Когда закончится процедура.
– Какая ещё процедура? – сразу насторожился Десятов, отставив чашку.
– Ну, как же, – усмехнулся Кафтырёв, открывая папку. – Помощь в избавлении от излишней тревожности, хронической усталости, плохого настроения...
– Плохого настроения?! – не мог поверить Илья. – Вы это серьёзно?
– Абсолютно, – кивнул доктор. – Вот, вы же сами подписали согласие. По условиям этого договора вы, прежде чем оформиться на работу, обязуетесь пройти наш антистрессовый курс. – Отыскав нужный документ, он положил его на столик перед гостем.
Договор, конечно же, был Десятову знаком, и в нём действительно значилось условие пройти антистрессовый курс, но он даже не обратил на него внимания, подумав, что это какая-то ерунда, дурацкая болтовня с мозгоправом, типа собеседования... господи, да он готов был и не такое подписать, лишь бы в тюрьму не сесть!.. Но процедура! Это звучало гораздо серьёзней, тем более здесь, в подвале, поздним вечером, в самом дальнем конце отдельного закрытого коридора, за дверью с двумя замками...
– Послушайте... забыл ваше имя-отчество...
– Роман Филиппович! – подсказал Кафтырёв.
– Послушайте, Роман Филиппович! Мне бы отдохнуть, помыться, а уж потом... курс этот ваш...
Доктор ничего не ответил: он и брюнетка внимательно смотрели на Илью, словно ожидая чего-то... Кофе! – внезапно сообразил Десятов. Мысль набатом ударила в голову: – Они меня опоили!! Подтверждая самые худшие его ожидания, Анна Георгиевна прошла к двери и заперла её на оба замка. Сделалось душно, он хотел расстегнуть ворот рубашки, но рука не послушалась, и он с ужасом обнаружил, что не может шевельнуть даже пальцем. Миорелаксант! – запоздало догадался Илья, заваливаясь ничком на столик. Брюнетка, молниеносно подскочив к гостю, толкнула его, заставив упасть боком на диван. Доктор встал, отодвинул столик и они вдвоём с Анной – она взяла гостя под мышки, Кафтырёв за ноги – понесли Десятова в центр помещения так спокойно, словно весил он всего килограммов десять. «Это не люди! – с ужасом подумал Илья, когда его легко, словно медицинский манекен, водрузили на металлический стол. – Даже откажись я от кофе, они бы просто сделали инъекцию...»
– Не надо бояться! – ласково сказал доктор. – Ты нам потом ещё спасибо скажешь за этот дар. Если не отторгнешь его, конечно.
– Ну, это вряд ли, – оптимистично заявила Анна. – Уж больно почва хорошо подготовлена.
– Пожалуй, – согласился Кафтырёв. – Таких подходящих у нас ещё не было.
Взгляд Десятова беспомощно упирался в потолок, но периферийным зрением он видел, как нелюди склонились над ним. Раздался низкий тягучий вой множества слившихся в единый, очень слаженный хор голосов – такую жуть наводил, что Илья непременно бы заорал, не будь он под препаратом, а потом на пупок шлёпнулось что-то холодное. Капля?.. О нет, не капля, с ужасом понял Десятов, когда это нечто зашевелилось и побежало – или покатилось? – по телу в сторону головы. Когда оно достигло груди, Илья услышал мерзкий шорох, будто кто-то мял туалетную бумагу, и нечто тёмное, пробежав по губам, спустилось по щеке вниз и полезло прямо в ушной проход. Шорох стал оглушительным, ухо распёрло, словно туда ввинчивали ёршик для прочистки труб, а потом Десятов – благодарение богу! – потерял сознание.
* * *
За час до выхода из дома позвонил Виталик: к Галке позвать, куча народу туда собиралась. Вера сказала, что не сможет, а он как-то не особо расстроился. Ну и ладно, чего она, собственно, хотела-то? Отношений – ну, которые эти самые, – ведь пока не было, хотя и шло к тому вроде бы... а может, и не шло?
«Знаешь, – повинуясь какому-то неосознанному порыву, продолжила она. – Мне тут придётся уехать на какое-то время, с делом одним срочно разобраться, так что, возможно, я даже по телефону буду недоступна...»
«Как в прошлом году?» – спокойно предположил Виталик.
«Да что-то типа того...» – промямлила Вера.
На мгновение захотелось отменить свои сегодняшние планы, пересечься с Виталиком и, сняв браслет, посмотреть, что он на самом деле к ней чувствует, но она сдержалась... Почему? Боялась, наверное, увидеть совсем не то, что хотелось бы?.. а может, и не боялась! Когда-то давно – в прошлом году, вообще-то, с усмешкой одёрнула себя Вера – она решила заделаться нормальным человеком. Не снимала браслет, не контактировала с чужими светаками, пусть и видела их – не сильно объёмно, но постоянно... и что же?..
Да то, что с ней люди всё равно чувствовали себя не в своей тарелке! Наверное, взгляд, невольные жесты или общее выражение лица после включения изменилось – бог знает? но даже старые друзья, с которыми в школе она была не разлей вода, теперь Веры сторонились, хоть и не специально как будто бы, но...
Но, но, но!.. ты можешь сколько угодно обманывать себя, делая вид, что такая же, как все, люди всё равно знают истину, на каком-то глубоком, подсознательном уровне, пусть даже и не понимают в чём дело. Никого ты не обманешь: ни себя, ни других!
«...звони тогда, как приедешь», – услышала она конец фразы Виталика, кажется, он уже прощался – тоном, в котором не было ни капельки грусти.
«Ладно, обязательно!» – Вера постаралась придать и своему голосу такой же бодрости.
Нажав отбой, она долго смотрела на телефон, полная противоречивых стремлений и тянущего чувства одиночества, пока браслет вдруг снова не ожил, и на этот раз Вера совсем этого не испугалась. Наоборот, обрадовалась! Вспомнилось лицо Антона, и сразу же накрыло ощущение правильности собственного решения: всё хорошо, всё будет хорошо, я иду, Антон! Уже иду! Бросив смартфон в сумку, Вера принялась одеваться, напевая себе под нос.
Минут через сорок Андрей прислал сообщение, что уже ждёт её возле подъезда. Спустившись, Вера увидела припаркованного на противоположной стороне улицы «Зелдеда» – так Вика ласково нарекла семейное авто за то, что зелёного цвета и старое. «Ну и пусть Зелдед, зато кредит брать не пришлось, правда, Андрюш?» – вопрошала она, и муж согласно кивал.
– А где Вика? – залезая в машину, спросила Вера.
– Работает... а что?
– Да ничего, – она пожала плечами, слегка озадаченная его раздражённым тоном. – Я... просто думала, вы, как всегда, вместе поедете.
– Ничего не всегда! Я ей про сегодня вообще не сказал.
– В смысле, куда мы едем?
– Что мы вообще куда-то едем! – он с вызовом воззрился на Веру. – Координаты давай!
– Вот, пожалуйста, – она протянула ему бабушкин телефон. – «Поругались что ли?..»
– Маршрут построен, – констатировал Андрей и включил радио. – Погнали?
– Погнали!
Зелдед тронулся с места, и Вера поймала себя на том, что рада отсутствию Вики: слишком уж та любила генерировать дурацкие идеи, болтать, а главное – командовать! даже мужем, когда он был за рулём: «куда ты гонишь, там радар!», «тормози», «держи дистанцию», «да не сюда, вон туда паркуйся!» и т.п. Бедный парень, наверное, задолбался терпеть, вот и решил без неё поехать.
– Ты говоришь, там был восстановительный бассейн устранителей? – сделав радио потише, спросил Андрей.
– Угу.
– И что с ним сейчас?
– А фиг его знает! Я и до этого там никогда не была, а уж сейчас... даже не представляю. Бабушка говорила, похоже на обычную яму.
– Может, надо заехать лопату купить?
– Наверное, – чуть подумав, согласилась Вера, рассматривая свой браслет. – Может, и правда копать придётся, кто знает?
– А может, и вообще ничего не будет... что тогда делать будем?
– Домой поедем, что же ещё? – представив такой исход, Вера тяжко вздохнула. – Очень не хотелось бы. – Она нежно погладила браслет.
– Скучаешь по нему?.. – покосившись на спутницу, спросил Андрей. – По Антону, в смысле.
– Скучаю, – неожиданно легко созналась Вера. – И по бабушке тоже... и по деду.
– А я по учителю!.. Какой же я был дурак, что про каплю ему не сказал! До сих пор жалею.
– Каплю?!
– Вон магазин для садоводов, давай за лопатой метнёмся!
Он свернул на парковку.
– Какая ещё капля? – недоумевала Вера. – Андрей!
Поставив Зелдеда на свободное место и выключив двигатель, он повернулся и посмотрел ей в глаза.
– Я никому этого не говорил, даже Вике. И тебе тоже, когда мы в кисельном пузыре болтались, а ты рассказала всем про Виктора Индукина! Он был братом моего учителя и погиб прямо на включении «малых лампочек», я тоже там был. Одна из вот этих самых «малых лампочек», которая должна узнать про лысорей и сразу всё про них понять.
– Да, «змея» проникновения, я помню, я это всё через бабулин светак видела.
– Так вот Индукин был в нашей «змее», стоял самым последним. Я сразу обратил внимание, какое странное у него было выражение лица, ну ещё до того, как началось проникновение. – Андрей отвернулся от Веры и застыл, глядя прямо перед собой. – Улыбочка такая противная, мрачный взгляд... но это ладно, а вот потом! Когда мы уже всё посмотрели, а змея развернулась, чтобы убраться из многомерности, я обернулся и увидел, как с кончика хвоста слетела багровая капля. Змея рванулась прочь, а капля осталась там, за камнем. А когда мы все вышли из безмыслия, оказалось, что Виктор Индукин умер. Это было в две тысячи десятом году.
– А я тогда ещё ни сном ни духом, – сказала Вера. – Про «лампочек» и не догадывалась. И родители ещё живы были!..
– Вот! – с болью произнёс Андрей.
– Что вот?
– Да из-за меня всё! Из-за того, что я эту багровую каплю видел, но никому не сказал! Там такой раздрай пошёл, учитель жутко расстроенный, что брат его умер, казалось время не подходящее, ну я и промолчал. А потом вообще, идиот, забыл об этом и не думал, пока ты в пузыре мне глаза не открыла!
– Ну, так ты ж не знал, что всё это значит! Ты был ребёнком – как ты, вообще, мог догадаться, что Виктор станет лысорским пером!
– Но рассказать-то я мог! Про каплю эту! Учитель бы понял, что его брат – предатель, раз к лысорям ушёл. «Лампочки» сообразили бы, что засветились, меры бы приняли... чёрт! – Андрей яростно потёр руками лицо и с явным трудом договорил: – Не было бы тогда столько убийств, понимаешь?.. И твои родители тоже не погибли бы!
Он с тоской воззрился в окно, и в машине повисла гнетущая тишина. Через лобовое стекло Вера наблюдала, как на соседнем парковочном месте толстый мужик перекладывает из магазинной тележки в багажник какие-то белые мешки. Хлопнув дверцей багажника, толстяк шустро потопал на водительское место. Вера повернулась к Андрею. Его светак сразу же выметнулся откуда-то снизу и застыл прямо перед её лицом, словно огромный пузырь поднялся из глубин болота, отчего по его переливчатым бокам стекают ручейки мутной жижи. Даже браслет не надо было снимать, чтобы увидеть, как давно и сильно мучают его эти, вытащенные сейчас на поверхность, мысли.
– Мы не можем этого точно знать, – медленно произнесла Вера, – но я думаю, твой рассказ ничего бы не изменил.
– Да ладно! – Андрей яростно фыркнул.
– Ничего не ладно! Моих родителей столкнул с путепровода грузовик. Какие меры могли они принять, чтобы этого не случилось? Никуда не ездить что ли? Это же бред!
– Но они были бы начеку...
– Так они и были! Не первыми же погибли... Только что толку-то? Как они могли подготовиться? Маскировка? Так ведь не вышло у «лампочек» ничего с этим, ты же знаешь! Убийства тогда прекратились по воле самих лысорей, когда они поняли, что мы всё равно мимо них проскакиваем, а вовсе не из-за каких-то там принятых «лампочками» мер! Маскировку-то настоящую смог разработать только Антон – не человек, а бывший устранитель, причём с полным доступом к лысорским кибермощностям! И доступ этот, как и перевербовку, ему не кто иной, как Виктор, обеспечил. Но даже у Антона не сразу нормально получилось: бабушка моя из-за его платья вообще в дурдом загремела!
Она посмотрела на светак Андрея: «болотной грязи» стало немного меньше, но явно временно, потому что он всё равно считал себя виноватым – застарелое отравляющее жизнь чувство, от которого так просто не избавишься.
– Так ты поэтому Вику не взял, чтобы мне рассказать? – вдруг осенило Веру.
– Ты можешь помочь, – кивнул Андрей и посмотрел на её браслет. – Ты ведь будешь там, у бассейна, снимать эту штуку?
