Текст книги "Наследники тьмы (СИ)"

Автор книги: Ольга Моисеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

  Китаец, Приколист, Тула, Неон и ещё кое-кто из баб, ныне медсестричек, – все они раньше работали на организацию под названием «Компания», истинным руководством которой являлась Крылатая Тьма. Про парней Кафтырёв сообщил, что они были боевиками «Компании», про баб толком не объяснил, отделавшись туманным «выполняли особые поручения», но рассказал, что и те и другие до прошлого лета подчинялись искусственно созданным людям – агентам Тьмы, которых позже она стала использовать как аватары, чтобы проникать в наш мир напрямую. Это было опасное для мироздания средство, Тьма рассматривала его как краткосрочную, вынужденную меру для более эффективной борьбы с врагами.

  Кто эти враги, доктор, похоже, не знал, но видел, на что они способны, когда ему привозили на осмотр трупы людей, у которых внезапно отказали сразу все органы. Для защиты от такого воздействия Крылатая Тьма и внедрила в боевиков чёрную пыль и тогда же призвала под своё крыло Кафтырёва, объявив, что уже скоро, когда будет убит последний враг и уничтожены аватары, доктор останется в нашем мире за Старшего. Тьма обеспечила ему доступ к средствам «Компании» и подарила свои семена на случай, если ей вдруг придётся покинуть эту Вселенную.

  И ей в итоге пришлось – грянул тот самый «белый взрыв», после которого Крылатая Тьма исчезла с глазного «радара» Кафтырёва и на связь больше не выходила.

  Остались только: голод – его носители чёрной крови и пыли приспособились удовлетворять росой – и семена, призванные возродить Крылатую Тьму, вырастить её заново, причём прямо здесь, в собственных душах. Как только это произойдёт, души объединятся и, покинув ограниченный Земной мир, станут новой Крылатой тьмой – бессмертной и самой могущественной силой в нашей Вселенной.

  Звучит, как пустая брехня, – усмехнулся Десятов, – такому ни один человек не поверит, особенно злой на весь мир и всяческими неприятностями шарахнутый, как он сам прошлой осенью. Согласиться на такое – совсем «ку-ку» надо быть, неудивительно, что Лявис с Кафтырёвым его опоили!..

  Это уж потом, после посева, когда чёрная кровь начинает ходить по телу, ты даже в её малой толике чувствуешь такую мощь – дух захватывает и объяснять уже ничего не надо! Ты и сам понимаешь, как тебе повезло, просто видишь и ощущаешь это всеми своими фибрами, клетками и чёрт знает, чем ещё!..

  Возможности бога, власть и бессмертие – они уже ждут тебя, дорога к ним проложена, надо только идти и никуда не сворачивать.

  «Не надо бояться! – вспомнил он слова доктора. – Ты нам потом ещё спасибо скажешь за этот дар...» И он сказал!.. Сразу, как только прижилось семя.

  В отличие от Морозова, хотя депрессуха и злость у этого козлодоя, ну, по крайней мере, когда они в кафе встретились, цвели махровым цветом... Видно, это уже потом, когда он с Белкиной связался, почва для посева изрядно подпортилась. Но единственной причиной полного исчезновения семени это, конечно, быть не могло, ибо такого в их практике ещё не случалось ни разу. Отторгнуться, не прорасти или прижиться неправильно – бывало, но чтобы бесследно раствориться! – безумие прямо какое-то!..

  Особенно учитывая недавно разработанную Десятовым спецподготовку, которая должна была резко увеличить эффективность посева и обеспечить приживаемость, как минимум, в восьмидесяти процентах случаев. И вот на тебе – первое же испытание провалилось!

   Илья сел на кровати и снова приложился к фляжке. И зачем он только привёл этого Морозова, дёрнул же чёрт! Правильно в народе говорят: за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Хотел сразу и информацию получить, и разработку свою продемонстрировать, а в итоге – ни того, ни другого...

   «...Я расскажу вам всё о таких, как я! Всё, что знаю!» – а сам сдох, сволочь проклятая! Ещё и телефон свой в драке расхреначил... как теперь контакты искать? «Значит, ты такой не один», – сказал Кафтырёв. «Не один, – ответил ему Морозов, – способности по наследству передаются. – Но не всем». И посмотрел на Илью – многозначительно так... О чёрт!!!

  Десятов вскочил и вперился в пространство безумным взором, обхватив руками голову. По наследству!! Передаётся по наследству! – и как же он сразу-то об этом не подумал?!

  Летом прошлого года

  Как только Роман ответил «Да!», безмерные крылья сомкнулись, увлекая его в чёрное нутро. Там, пока будущий Старший получал семена чёрной крови, он смог узреть, наконец, в полной мере, насколько же великой силой являлась Крылатая Тьма.

  Впервые он увидел её в восстановительном бассейне, когда она лепила Роману новый глаз, и тогда доктору показалось, у неё тысяча крыльев и тысяча слившихся в один голосов. Сегодня, через аватаров, он попал в чёрный океан, где миллион крыльев-волн смотрели миллионом глаз, но сейчас уже и это выглядело явным преуменьшением. Нырнув ещё дальше в глубину чёрной утробы, Кафтырёв понял, что для описания истинных масштабов Тьмы подходящего числа просто не существует! Возможно, количество крыльев, глаз и голосов и не было действительно бесконечным, как мнилось доктору, но для такой песчинки, как один человек, размеры и могущество Тьмы всё равно не имели пределов.

  И ещё Роман видел, что он здесь, внутри, не один – где-то там, в немыслимой дали, на грани восприятия, были и другие согласившиеся стать Старшими.

  – Для человека у тебя неплохой интеллект, – приблизив к нему сине-красное, как пламя автогена, око, ровным хором прогудела Тьма. – Есть, конечно, те, кто тебя превосходят, но большинство не видит масштаба и считает себя единственным Старшим, с кем мы будем иметь дело.

  – А вы им объясняете, что это не так?

  – Нет, не объясняем.

  Во время разговора Тьма ни на секунду не прекращала формировать семена, и это походило на быстрые прикосновения ледяных пальцев к внутренностям.

  – Почему?

  – Это не имеет значения.

  – А как же конкуренция? – продолжал допытываться Роман: беседа отвлекала его от неприятных ощущений.

  – Конкуренция возникнет, только если вам придётся сажать семена, но нас тогда уже здесь не будет. Из семян возникнет совсем иная, чем мы, версия.

  – Поэтому вам плевать, – заключил Кафтырёв.

  – Можно сказать и так, – согласилась Тьма.

  – Даже если мы поубиваем друг друга? Ведь тогда те, кто умер, уже не смогут реализовать свои семена. Выходит, они пропадут?

  – Старшие лишены возможности взаимодействовать, ибо находятся в разных реальностях. Вы никогда не сможете пересечься.

  – Но вы же сказали, конкуренция возникнет! – Роман съёжился от тошнотворных ощущений, будто его организм стал роялем, за которым сам чёрт бешено молотит холодными пальцами по сердцу, мозгу, кишкам и остальным «клавишам», играя марш для спуска в преисподнюю.

  – Конкуренция реальностей.

  – А нельзя ли поподробнее?

  Тьма не ответила, безостановочно продолжая своё дело, но её око внезапно полыхнуло оранжевым факелом, отбив всякую охоту переспрашивать. Кафтырёв прикусил язык, терпеливо снося внутреннего «чёрта» и то, что новый глаз опять начал пульсировать. Сколько всё это продолжалось: десять минут или десять часов – Роман сказать не мог, он полностью утратил чувство времени и очнулся, только когда все неприятные ощущения вдруг разом исчезли, словно их и не бывало.

  – А вот теперь можно и поподробнее, – к его безмерному удивлению, заговорщически прошелестела многоголосым шёпотом Тьма. – В лесу есть определённые места, где находятся так называемые восстановительные бассейны. Это целая сеть связанных между собой равнозначных точек, в принципе можно пользоваться любым, список ты получишь в банковской ячейке вместе с карточками и документами, дающими доступ к счетам «Компании» и всему прочему, что тебе ещё понадобится. Но географические координаты того бассейна, где мы подарили тебе новый глаз, ты помнишь и так.

  – Координаты? – стоило Роману это произнести, как в голове тут же всплыл нужный набор цифр. – То есть я должен буду туда прийти?

  – Да. Мы расставили там ловушки, которые отпугнут нежелательных посетителей, а тебя, благодаря чёрной крови, пропустят. В бассейне твой новый глаз сможет увидеть сосуд с чёрной водой. Каждое пророщенное семя будет увеличивать её уровень. Когда он поднимется до краёв, родится новая версия Тьмы во главе с тем из Старших, кто первым наполнит своё хранилище.

  – А конкуренция реальностей?

  – Реальность того Старшего, кто сумел обогнать остальных и первым прийти к финишу, и станет существующим миром – все остальные исчезнут.

  – Как исчезнут? – не понял Кафтырёв, но резкое головокружение оборвало мысли, в глазах потемнело, его подхватило и понесло сквозь мрак, выбросив обратно в подвал, где он делал вскрытие, чтобы определить причину смерти двух парней.

  Только сейчас никаких трупов не было, напротив стоял один Всеволод, глядя Роману в переносицу, второй бессветушечный куда-то пропал. И вообще всё было как-то странно: слишком чисто, что ли? Инструменты прибраны, всё вымыто. Доктор принюхался: от специфического запаха, стоявшего здесь во время вскрытия, не осталось и следа.

  – Что случилось? – обеспокоенно озираясь по сторонам, спросил доктор. – Куда... всё делось?

  – Туда же, куда и всегда, – прогудел бывший Всеволод. – Трупы увезли, инструменты и столы вымыли, а ты предпочёл бы оставить всё разлагаться, пока отсутствуешь?

  – То есть... – Кафтырёва пробила догадка. – А сколько?.. Сколько времени меня не было?

  – Две недели.

  – Недели?!

  Модифицированный лишь безразлично пожал плечами.

  – И что?.. – доктор растерялся. – Куда мне теперь?..

  – Готовься стать Старшим. Через пару дней, когда все враги будут уничтожены, мы скажем тебе, что именно делать.

  – Враги? Их много?

  – Нет. Настоящий враг остался только один, вернее, одна, и ты защищён от её воздействия, как и все остальные, в ком есть хоть пылинка чёрной крови.

  – Кто же она?

  – «Суперлампочка», как тут её называют.

  – «Суперлампочка»? – не понял доктор: слово звучало как полный бред. – Что это значит?

  – Это значит, у неё есть особые способности управлять не только своей, но и, как недавно выяснилось, чужой светотенью.

  – Вы говорите о радужном пятне возле каждого человека? – догадался Кафтырёв. – О светухах?

  – Ты видишь их? – удивлённо взвыл модифицированный.

  – С тех пор, как зажил новый глаз.

  – Что ж, выходит, не зря выбор пал именно на тебя. Старшему пригодится такая отличная совместимость с чёрной кровью!

  – А вторая кандидатка на это место, – не удержался от вопроса Роман. – Она разве не видит?

  Он уже знал, как Тьма не любит излишнее любопытство, и ожидал получить по шапке, но вместо этого услышал:

  – Да, она тоже воспринимает светотени, возможно, не так зримо, как ты – тут всё индивидуально. Однако мы подарили ей новое сердце, и теперь чёрной крови в ней даже больше, чем в тебе. И хотя Старшим мы сделали именно тебя, но в случае нашего ухода – с ней обязательно придётся объединиться и действовать сообща.

  – Как именно?

  – Разберётесь! Лучше договорим о врагах. У любой «лампочки» в светотени есть фиолетовые разводы особой формы, вот такой, – он прочертил что-то в воздухе.

  – Сейчас, секундочку! – Кафтырёв метнулся к стоявшему в углу стеллажу, отыскал на одной из полок карандаш и кусок бумаги: – Вот!

  Бывший Всеволод нарисовал ряд неправильных фигур:

  – Чем плотнее штриховка, тем глубже поток, – пояснял он по ходу дела. – Они могут перемещаться и перекручиваться, сохраняя при этом связь. Чем сильнее «лампочка», тем эти потоки ярче, насыщеннее и стремительнее в движении. У «суперлампочки» они горят, как неоновая вывеска.

  – Ни разу не видел ничего подобного, – покачал головой Роман. – Теперь, если встречу...

  – Обычные «лампочки» не в состоянии манипулировать чужой светотенью, только смотреть, как она выглядит, и на основании этого делать какие-то расплывчатые выводы о здоровье или проблемах – вот и всё, что они могут.

  – И всё же они – ваши враги! Почему?

  – Из-за того, что происходит с ними после смерти, но это уже тебя не касается, ты и так отнял у нас слишком много времени! – Бессветушечный развернулся и зашагал к выходу. – Аватар срочно нужен в другом месте!

  – Подождите! А если эта «суперлампочка» ко мне заявится?

  – Не заявится, она сейчас в другом мире.

  – Но может же обнаружиться ещё одна! – не сдавался Кафтырёв, уж больно не хотелось попасть под раздачу к человеку, который способен устроить отказ всех органов, как у тех парней в ателье.

  – Чёрная кровь обо всём позаботится: твоя светуха, как ты её называешь, надёжно защищена от воздействия любой «суперлампочки» и сама даст отпор, – последние слова бывший Всеволод произнёс уже в коридоре.

  – Подождите! – Роман бросился следом.

  – Остальные инструкции получишь позже! – донеслось с лестницы.

   к оглавлению

Глава 9. Страшные сюрпризы

  На первый взгляд Григорий Каптуш Вере понравился. Стереотип свободного художника не от мира сего явно устарел: на пороге стоял обычно одетый, нормально постриженный и, похоже вполне адекватный, деловой парень. Григорий поздоровался и, уточнив, кто она, сразу провёл из крохотной прихожей в комнату, где на длинном столе возле одной из стен уже были разложены пять рисунков Даши Кульковой, при виде которых Вера застыла, как парализованная, не в силах оторвать взгляд от этих красно-синих глаз, лысых голов и чёрных перьев.

   «Это они! Они!! О Господи!.. надо же!» – стучало в голове, а сердце прыгало в груди, как щенок – за любимой игрушкой в руке хозяина.

  – Жутковатые, да? – по-своему оценив её ступор, тихо произнёс Григорий.

  – Они... – Вера запнулась, переводя взгляд с одного рисунка на другой. – Они такие... реалистичные!

  – Уголь и пастель, – снова истолковав замечание на свой лад, кивнул художник. – Такие рисунки ей всегда удавались, она и сангину любила, и карандаш. Люди на её портретах углём всегда были живые... ну, и монстры, как видите, тоже, – голос его дрогнул.

  Вера посмотрела на парня:

  – Она ведь раньше никогда такое не рисовала... верно?

  – Не рисовала, – согласился Григорий и вдруг глянул на гостью с подозрением: – А вы... какие её работы вы ещё видели?

  – К сожалению, никакие... – смутилась Вера. – Простите.

  – Тогда откуда вы знаете, что она рисовала, а что нет? И как об этих рисунках узнали? Хотите купить, значит? А для чего? Может, улики скрыть?! Так не надейтесь, всё давно оцифровано!

  – Какие ещё улики? – ошарашенная неожиданным наскоком, Вера стала тихонько отступать назад, к двери.

  – Ну уж нет! – художник резво метнулся вперёд, отрезав её от выхода из мастерской. – Так просто вы отсюда не смоетесь!

  Вот тебе и деловой адекватный парень! Вера развернулась, правая рука легла на браслет.

  – Кто вы такая?! – яростно сверкая глазами, вопросил Григорий.

  Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик... Пластинка соскользнула с запястья, светак метнулся вперёд и накрыл собрата художника, резко топя все жёлтые завихрения. Каптуш замер, вперив в пространство неподвижный взгляд, из открытого рта свесилась нитка слюны.

  «Блин, перестаралась! – поняла Вера, аккуратно разглаживая смятые в кашу слои. – Практики давно не было...» Григорий закрыл рот и моргнул, возвращаясь к осмысленному существованию. Вытерев подбородок, с удивлением посмотрел на мокрую ладонь. «Да ты просто раскашлялся, дружок, только и всего!»

  – Извините! – виновато улыбнулся Каптуш. – Простыл, видно, где-то... – Он стал озираться по сторонам, явно не понимая, почему тут стоит.

  – Ничего, бывает, – улыбнулась гостья.

  Взгляд Григория наткнулся на микростолик с чайником:

  – Может, чаю?

  – Спасибо, с удовольствием!

  Смущённый собственным поведением художник засуетился, разыскивая чистую чашку для гостьи.

  – Сюда проходите, присаживайтесь, – он отнёс пакетики с чаем на большой стол, где лежали рисунки Дарьи, пододвинул Вере стул, а себе вытащил откуда-то маленькую, заляпанную краской табуретку.

  Чашка наконец отыскалась, Григорий разлил кипяток и выставил кусковой сахар в коробке. Всё это время Вера осторожно продолжала контакт светаков, нащупывая информацию о покойной Кульковой, как вдруг Каптуш сказал, словно продолжая давно начатый разговор:

  – Не помню, но тоже кто-то посоветовал, а потом я сходил на сайт этого пансионата, отзывы почитал и тоже решил...

  Верин светак замер, и художник сразу умолк... Очень интересно! Она заставила свою светотень примерно повторить только что произведённые движения, и Григорий сказал:

  – Да посоветовал кто-то, вот я и пошёл в этот пансионат, отзывы о нём...

  Светак гостьи снова остановился, а с ним прервалась речь художника. Это я! – осознала Вера, я заставляю его рассказывать, ох, и не фига ж себе!..

  Григорий молча бросил в чай кусок сахара и стал неторопливо его размешивать, а Вера, чуть переждав, продолжила манипуляции с чужой светотенью, интуитивно меняя силу, глубину и место нажима.

  – «Вторая жизнь», – сообщил Каптуш. – Пансионат называется «Вторая жизнь». Я купил путёвку, провёл там неделю и остался доволен результатом. Эти их антистресс-беседы с психологом – странноватые, да, но при этом исключительно действенные!.. Нет, о чём они спрашивали, не помню, и у меня сложилось впечатление, что сама беседа вообще никакого значения не имеет, идёт просто фоном, а они в это время весь негатив из тебя стирают... Не знаю, но как-то вот делают, да, прямо на расстоянии! Умеют же некоторые руками боль головную снимать... может, и экстрасенсы, фиг знает? Но из депрессухи они меня вывели быстро и надолго, даже живот болеть перестал и аппетит вернулся, хотя уж на это я и не рассчитывал, думал, гастрит какой-нибудь, кишку глотать придётся, а оно всё от нервов было! Вернулся я из пансионата весёлый и спокойный, стал активным, смог на заказ писать, а то ведь раньше-то с души воротило, для вечности только хотел творить. – Он рассмеялся, но как-то невесело. – Дела в гору пошли, финансовое положение выправилось... теперь уж привык труд свой непременно монетизировать, хоть и скучаю иногда по старым временам, когда только для себя, по вдохновению...

  Почувствовав, что потоки уносят его не туда, Вера скорректировала воздействие, и Григорий продолжил:

  – Дашка долго брыкалась, но в итоге уговорил я её, денег на путёвку дал и тоже в эту «Вторую жизнь» полечиться от творческого кризиса отправил. У неё случай тяжёлый оказался, звонила, сказала ей не беседы с психологом, а целые процедуры назначили, релаксация там какая-то, точно не помню, но на следующий день я неожиданно сумел договориться о выставке на продажу в галерее семи её картин, написал ей – ни ответа ни привета, стал звонить, она не отвечает. А согласие нужно было получить срочно, короче, пришлось мне ехать к ней в пансионат! Хотел пройти на территорию – не пускают: заявку, мол, Даша должна подать с указанием моих данных, тогда только пустят. Ну, пошёл я бродить вокруг территории, думал, может через забор перелезть, но, к счастью, не пришлось, дозвонился ей всё-таки! Голос сонный какой-то, будто пыльным мешком пришибленная. Сказала, что всё с ней в порядке, лечение идёт своим чередом, телефон просто не слышала. Документы на выставку подписала он-лайн, заявку на моё посещение подавать отказалась, потому что устала, видите ли, после процедуры. Как можно устать после релакс-процедуры, осталось для меня загадкой, ну да пофиг! не хочет видеть, что ж... В общем, уехал я и не беспокоил её больше до самого конца пребывания в пансионате. А сама она, только когда уже в Москву вернулась, мне позвонила: благодарила за выставку, голос вроде нормальный, бодрый, но чудной немного...

  Вера надавила чуть глубже.

  – Ну, будто бы не совсем Дашин, с призвуком каким-то дополнительным, что ли... трудно объяснить!.. Нет, говорила точно она, это ж видеозвонок был, так что... – голос Григория немного сел и гостья «отпустила поводья», позволив «лошадке свободно пощипать травку».

  Художник, всё ещё погружённый в воспоминания, задумчиво выпил почти остывший чай, и под лёгким нажимом продолжил:

  – Я спросил её тогда: ну, как лечение-то, помогло, не зря деньги за путёвку платил? Дашка ответила, что да, помогло, и она познакомилась там с кем-то интересным, кто ей недели через две работу пообещал, чуть ли не постоянную – я, честно говоря, не въехал, о чём речь, но вдаваться в детали Даша не стала: потом, мол, объясню. Но так и не объяснила. Повесилась... – на глазах Григория заблестели слёзы, и Верин светак поспешил сместиться чуть в сторону, перебирая тончайшие слои световых потоков.

  – Да как эти рисунки могут быть связаны с пансионатом? Нет, не думаю... это, наверное, просто кошмары ночные, они и раньше частенько её мучили, но она всегда старалась страшные сны быстрее из головы выкинуть. Почему сейчас вдруг решила зарисовать, не знаю, может, так ей психолог посоветовал – терапия такая, типа?..

  Снова безмолвный вопрос, и тут же – незамедлительный ответ художника вслух:

  – Да, конечно, я тоже подумал об этих странных личностях, что познакомились с Дашей в пансионате, и полиции об этом сказал, конечно, но они не смогли установить, кто это. Никто из отдыхавших в то время ничего не видел, не знает, всё как обычно. Да и было ли такое знакомство вообще? К тому же экспертиза доказала, что это самоубийство, так чего ж ещё расследовать? Дело закрыли и привет!.. И «Второй жизни» тоже ничего не пришьёшь... была у меня мысль в суд на них подать, но знакомые юристы сказали: безнадёга. Ничего ты, мол, не докажешь, они ведь пансионат, а не больница, у них ни одна услуга лечебной не является... Да я, честно говоря, и сам не верю, что они виноваты, ну, не помог ей какой-то там релакс, и что? До самоубийства-то как они довести могли? У них там прекрасная кормёжка, красиво, чисто, спортзал и бассейн...

  – Спасибо, чай очень вкусный, – сказала Вера, отпустив светак парня.

  – Н-на здоровье, – растерянно ответил он, глядя в собственную, зажатую в руке пустую чашку. – Так это... о чём мы?..

  – Вы сказали, что не запросите за рисунки много, если я возьму их сразу все.

  – А-а, ну да, – Григорий сделал вид, что вспомнил.

  Вера ободряюще ему улыбнулась – она чувствовала, насколько многому научилась во время сегодняшней «обминки» чужого светака и теперь, если захочет, может побудить художника отдать рисунки бесплатно или внушить, что он вообще передумал их продавать. Она не была уверена, что все люди такие податливые, возможно, такова особенность только этого конкретного парня, но, так или иначе, Каптуша она точно могла заставить сделать что угодно, однако безнаказанно воспользоваться чужой уязвимостью... ещё и без особой на то причины... Нет, Вера так не хотела! Это было бы... грубо... нечестно!.. противно. Она и так Григория, можно сказать, изнасиловала. Заставила забыть себя и выложить ей всю инфу без права отказаться, словно робот – программисту, только он ведь не робот! А она – не программист, уж тем более живых людей!

  – Столько устроит? – осведомился художник, назвав свою цену – чуть большую, чем Вера ожидала, но торговаться она не стала: пусть это будет платой за наглое вторжение в светотень.

  – Да, – ответила она, надевая браслет.

  Пока Григорий складывал рисунки, она достала смартфон и перевела ему деньги.

* * *

  Всю ночь напролёт Надя Белкина пыталась отодвинуть на время личную боль и объективно оценить вероятность, что Женя Морозов её действительно бросил, но ничего так и не вышло. Мысль эта отказывалась держаться в голове, ускользая, словно живая рыба из рук в пруду – сколько не лови, никак не ухватишь, не зафиксируешь...

  Да, они с Морозовым, конечно, мало знали друг друга, и не зря, наверное, говорят: чужая душа – потёмки, но... Нет, душа у Жени была светлая, пусть даже он и запутался немного в этой жизни, озлился малость на мир – ну, а как не озлиться-то, если вся семья в том году погибла? – отпетым циником он всё же не стал. Да циника Надя и не полюбила бы никогда – это точно! Так почему же он так повёл себя, что случилось?.. Она вспомнила, как он говорил, что Кафтырёв, Лявис и Десятов – стрёмные личности, которые «схватят его и куда-нибудь засунут», процедурами уморят или «что-то другое сделают, а оно, может, похуже смерти будет». Господи, а вдруг он шизофреник и у него просто бред преследования разыгрался? Тогда он мог подумать, что и Белкина заодно с этими ужасными личностями, вот и удрал. Но зачем он тогда звонил и нёс эту чушь: заигрался, мол, а на самом деле не готов к отношениям? Чтобы она его не искала?

  Едва рассвело, Надя встала и, заваривая себе кофе, поняла, что не сможет ничего делать, пока не увидит Морозова лично.

  Адрес его домашний она случайно узнала во время свидания в его номере. Женя тогда, после жарких занятий любовью, пошёл в душ, а из кармана его джинсов торчал уголок паспорта, ну, Надя и не удержалась: вытащила его и пролистала. Хотела убедиться, что он не женат, а то был у неё как-то парень, год встречались, замуж звал, а потом вдруг – бац! – жена его к ней домой заявилась. Тьфу! – Надя крепко зажмурилась, мотая головой, словно неприятные воспоминания мухами кружили снаружи и через глаза лезли в мозг.

  Листочек «Семейное положение» в Женином паспорте, был, слава богу, чист, но, прежде чем до него добраться, она наткнулась на адрес регистрации, и странное название улицы – Детская сразу же отпечаталось в памяти, причём вместе с номерами дома и квартиры – двумя последовательными числами, что тоже было забавно!

  Поэтому сегодня же, пока ещё такая рань и Женя наверняка дома, Надя поедет и позвонит ему прямо в дверь, пусть проснётся и откроет. А она посмотрит ему в глаза и сразу поймет, болен ли он. Если окажется, что никакой это не приступ паранойи, а Морозов бросил её в трезвом уме и твёрдой памяти... – Надя вдруг заметила, что изо всех сил сжимает в кулаке подаренную Женей рыбку – тогда она отдаст ему этот кулон, развернётся и больше никогда его не побеспокоит.

  Принятое решение принесло облегчение и, допив кофе, Белкина стала быстро собираться, чтобы не упустить раннее время.

  На улицу Детская она приехала в семь утра, а в семь пятнадцать уже звонила в квартиру, долго и упорно, пока дверь наконец не открылась.

  – А-а, так вот откуда рыбьим духом пахнет! – без всяких вопросов и приветствий заявила возникшая на пороге аккуратная сухонькая бабушка с цепким взглядом и пушистым облаком тонких седых волос, при взгляде на которые сразу становился ясен смысл выражения «бабушка – божий одуванчик».

  – Извините, пожалуйста, а вы не подскажете, Морозов Евгений Петрович здесь проживает?

  – Евгений Петрович? – переспросила старушка, брови её насупились, отражая усиленную работу мысли, а взгляд упёрся гостье в грудь.

  – Ну да, Морозов, – кивнула Надя, непроизвольно нащупав и сжав в руке рыбку. – Женя Морозов.

  – А-а, так это ты про Женьку? – просветлела лицом бабушка. – Ну, так бы сразу и сказала. Тоже мне, Евгений Петрович, – фыркнула она, – пьяница он придурочный, а не Евгений Петрович! Ключ праотцов профукал, вот до чего дошло. Докатился!

  – Что, простите?

  – Что – что? – не поняла старушка.

  – Ну, вы только что сказали, он что-то профукал? Ключ, кажется... или мне послышалось?

  Вместо ответа бабушка развернулась и потопала внутрь, оставив квартиру нараспашку. Едва Надя переступила порог, как дверь с грохотом захлопнулась, наподдав по заднице.

  – Ой! – девушка вздрогнула и посмотрела назад – дверь как дверь, совершенно обычная – а когда обернулась, бабушка уже снова стояла прямо тут, перед ней, настолько близко, что Вера отпрянула, врезавшись спиной в дверное полотно. Господи, зачем так подкрадываться?!

  – Ключ праотцов! – бабка постучала сухим узловатым пальцем по кулону-рыбке. – Откуда он у тебя?

  – Ж-ж-ж...

  – Будешь жужжать, как оса, вылетишь в форточку, – склонив голову на бок, пообещала старуха.

  – Ж-женя подарил, – выговорила наконец гостья.

  – Ну, я и говорю – профукал!

  – А сам-то он где? – рассердилась на такое пренебрежительное к себе отношение, Надя, вглядываясь в темноту коридора. – Дома? – Она попыталась пройти в глубину квартиры, но хозяйка затопталась в прихожей, якобы случайно мешая сдвинуться гостье с места. – Спит?

  – Вечным сном! – бабка впилась в Белкину пронзительным взглядом. – Нет, это не глупая шутка и не фигура речи – не нужно так на меня смотреть! Это правда. Женя Морозов умер, и тело его в глухом лесу закопано.

  – Как... да вы... – Надя задохнулась, не веря собственным ушам: и как только эта сумасшедшая старуха может нести такое?!

  – Думаешь, я спятила? – с горечью в голосе проговорила бабка. – Что ж, я была бы не против такого исхода, но – увы! – соображаю прекрасно. Тьма хотела Женю забрать, но он не поддался и умер. Да так, что все не упокоившиеся мёртвые это узрели: девочка одна – Леночка Макеева постаралась! Ну и я, конечно же, тоже видела, как душа его отлетала. Так что самого Женьку уже не вернуть, но душа чистой осталась, с памятью всего рода Морозовых связанной! Так я про ключ праотцов и узнала!

  – Послушайте... простите, я не знаю вашего имени-отчества... кто вы?

  – Елизавета Васильевна Пряхова, с двадцать первого июля прошлого года жду подходящего случая и вот – ура! – час мой пробил! – неожиданно чётко доложила старуха, глядя гостье прямо в глаза, после чего постучала пальцем по кулону-рыбке: – При жизни-то Женька не понимал его ценности, а, как умер, душа его сразу и встрепенулась: Морозовы ведь передавали его от поколения к поколению, надеясь, что именно в их роду появится тот, кого ключ послушается. Но этого не случилось, а теперь род вообще прервался. Поэтому я и пришла, чтобы объяснить: ключ праотцов необходимо отдать тому, кто им воспользоваться сумеет. Достойному человеку из другого, чем Женя, рода.

  – Послушайте, Елизавета Васильевна, – мягко начала Надя, окончательно убедившись в полной невменяемости пожилой женщины, – я понимаю, этот кулон – какая-то семейная реликвия Морозовых, но...

  – Но при чём же здесь Елизавета Пряхова? – усмехнулась бабка. – А при том, что могу сослужить полезную службу и наконец-то освободиться! Покоя очень давно уже, знаешь ли, хочется. Год целый здесь болтаюсь.

  – Где болтаетесь, в квартире? Зачем?

  – На Земле, деточка, на Земле! А в квартиру эту я только из-за тебя пришла! С души Жениной отлетающей весточку получила. Ты хоть и не из нужного рода, но имеешь достаточно чувствительности, чтобы я могла к тебе обратиться. Солнечные люди, невольные лекари, светлые души – таких, как ты, называют по-разному, а суть в том, что вы легко отторгаете тьму и запасаете свет, которым потом можете делиться с теми, кого полюбили, – бесконтрольно, но действенно. Именно так ты помогла Жене Морозову избавиться от впрыснутой в него капли тьмы, однако против целой чёрной реки – ты, к сожалению, бессильна! И ключ праотцов тебе не поможет. Его надо передать в подходящие руки, и я позабочусь о том, чтобы ты этого человека не пропустила! Напитаю ключ, отдам ему всё, что имею, и тогда он сам откликнется на достаточно высокий уровень силы. Как только это случится, ты должна будешь отдать рыбку – поняла?