Текст книги "Носители искры (СИ)"

Истина здесь, ты её ощущаешь всей кожей,

Слишком близка, но не даст прикоснуться к себе,

Век твой молчит, для него твоя жизнь невозможна,

Вызов был брошен, стремительным вышел разбег -

Разбег, разорвавший цепи,

Разбег к недоступной цели,

Против ветра, на пределе сил.

Группа «Кипелов». «Безумие»

Ловчий

В понедельник я проснулся позже всех, чего раньше со мной ни разу не случалось. Везде и всегда глаза у меня сами открывались ещё до подъёма, даже когда я был совсем ребёнком, – всю жизнь был жаворонком...

– Эй, брат! Ты чего, замёрз? – заорал прямо в ухо Лёха и, стукнув меня по спине, разразился хохотом.

Осознав, что, вернувшись с умывания, уже с полминуты сижу на койке в одних трусах, обхватив себя за плечи и чёрт знает о чём думая, я вскочил, торопясь нацепить штаны.

– Чего молчишь-то? – продолжал веселиться Лёха. – Или голос у тебя тоже с тормозом?

Намёк на вчерашнее Единение хлёстко ударил по нервам, и я буркнул, едва сдержав накатившее бешенство:

– Да я за ночь бесом стал, а ты и не заметил!

Лёхина улыбка померкла. Да, шутка, прямо скажем, вышла тупая и злая, на грани... Со мной явно было что-то не так, и сосед по комнате это чувствовал.

Да и не только он, откровенно говоря. После вчерашнего Единения все посматривали на меня с опаской: когда искра загорается с задержкой – это что-то, да значит! На атаку беса, конечно, не похоже – при атаке искра вообще не загорается, – но всё же...

Всё же это, как ни крути, была неправильность! Не такая, чтоб сразу меня изолировать и лечить, однако факт, что Божья искра вспыхнула не сразу, – вещь неприятная. А сегодня, после того, как я впервые в жизни проснулся позже всех да ещё и взбесился после Лёхиной подколки, дело вообще приобретало серьезный оборот: злость вместо благодати после Единения – это, знаете ли, уже ни в какие ворота...

– Кошмарная шутка, друг, извини! Спал плохо просто... но сейчас уже в норме, – я похлопал Лёху по плечу, стараясь вложить в этот жест максимум дружеской теплоты, но едва ли надеясь, что притворство сработает. Однако оно сработало, и Лёха, к моему удивлению, сразу подобрел и расслабился.

– У всех изредка бывают кошмары, – с готовностью кивнул он. – Главное – не предаваться унынию!

– Уныние открывает дорогу бесам, – согласился я.

К тому времени мы успели одеться и уже топали в столовую, куда стянулось почти всё наше звено Ястребов, так что я изо всех сил старался подражать другим в их улыбчивости и дружелюбии. Это оказалось не просто, и я даже забеспокоился, смогу ли сохранить подобающее выражение лица во время еды. Подумать только, а ведь ещё пару дней назад всё это было для меня совершенно естественным!

Я сел за стол и придвинул к себе кашу, исподволь следя, не заметил ли кто во мне перемен. Хоть разговаривать не пришлось, слава Богу! – ели мы всегда быстро и молча – так у нас, у Ястребов, было принято. Ловчие вообще мало говорили... Почему? Да как-то... а чего трепаться-то попусту? Дело надо делать, а не трепаться – такая вроде бы философия. Правда, ко мне она теперь мало относилась: я сегодня только и делал, что болтал сам с собой, хорошо ещё, что не вслух. Ни разу в жизни столько с собой не разговаривал!

"Бес рогатый, да что ж такое со мной происходит? И почему я это скрываю? Неужто всё-таки атака?! Да ну, нет, атака такой не бывает! Голова не болит и не кружится, руки не дрожат, и вообще физически я чувствую себя в отличной форме. Депрессия, страх, бессонница, невозможность сосредоточиться, трудности в общении... – всё это тоже мимо!"

Ободрённый выводом, что никаких симптомов, характерных для атакованных бесом, у меня нет, я энергично отправил в рот очередную ложку каши.

"Симптомов нет, а что есть? Повышенная внутренняя болтливость и лёгкий спад настроения... Лёгкий? – меня вдруг одолели сомнения. – Вряд ли можно так назвать то, что я почувствовал утром. Надо прямо посмотреть правде в глаза – утром я был неуравновешен. И зол. А у нормального Ястреба, да и вообще у любого человека, злость может возникать только на бесов! Так что же? Может, всё-таки надо сходить в лечебницу?.."

"Может и надо, – мысленно кивнул я себе. – Но только не сейчас! Сейчас я должен доесть и идти на службу. Потому что пора на патрулирование, возможно, будет тревога и охота, а на охоте нужно выложиться на все сто – иначе никогда не видать мне должности звеньевого, помолвки с Зиной и прочих благ, к которым я так долго шёл!.. Да, правильно: служебная пригодность – вот главный критерий! – обрадовался я этой простой и ясной мысли. Если моя следующая охота окажется успешной, то всё встанет на свои места и про случайную неприятность на вчерашнем Единении можно будет просто забыть. Ястреб Степан Сумароков снова проявит себя лучшим ловчим звена, начальство назначит его звеньевым, и больше не надо будет задаваться никакими дурацкими вопросами!"

Ничуть не смутившись от того, что думал о себе в третьем лице, я хлебнул чая и с аппетитом отхватил сразу половину бутерброда с сыром.

* * *

Ступая по улочкам Цодуза, я всегда любовался его мощью и красотой. Это был не просто набор корпусов с лечебницей, храмом и научными лабораториями, это был целый городок с жилыми домами, общежитиями, досуговыми заведениями, детским садом, школой, кафе, столовыми и парками. По дорожкам ходили чистые и довольные люди – они всегда улыбались мне, а я улыбался в ответ, переполненный радостью от мудрости и правильности всего, что тут происходит. Я смотрел на фонтаны, цветники, приятные цвета зданий, яркие краски Храма Божьей искры и чувствовал, что именно так, и никак иначе, должен выглядеть и функционировать наш Центр охраны духовного здоровья граждан.

Но всё это было раньше. А сейчас, шагая к зданию Службы безопасности, я заметил обшарпанность и непрокрасы на паре домов, вывернутый бордюрный камень возле кафе и даже сорняки на клумбах. Не то чтобы это было ужасным или неисправимым – я понимал: подобные мелочи существовали и до сегодняшнего дня, и пока их устраняли, где-то появлялись новые, но в целом Цодуз всегда оставался чист и ухожен, удивляло просто, почему раньше я никогда... никогда(!) не замечал вообще никаких, пусть даже несущественных, но всё-таки недостатков... Не замечал, хоть ты тресни! Всё было абсолютно идеальным. Как и я сам, как и Служба безопасности, где ловчие обеспечивают безопасность духовно здоровых граждан нашего района от тех, у кого случилась беда с Божьей искрой.

Я вдруг подумал о том, что свой Центр охраны духовного здоровья имеется в каждом районе или крупном городе, и впервые удивился, сколько, оказывается, у нас таких специфических лечебниц и как много ловчих. Служба безопасности Цодуза включала десять отрядов: пять дневных – Ястребы, Соколы, Коршуны, Кречеты и Орлы, и пять ночных – Совы, Неясыти, Сипухи, Филины и Сычи. Район был поделен на сектора, каждый из которых патрулировался звеньями дневного отряда в светлое время суток, и ночного отряда – в тёмное.

Получалось, наша Служба безопасности неусыпно следила за районом буквально каждую секунду, и все СБ всех Цодузов делали так же, а это значит, что обнаружение атакованных бесами граждан – дело исключительной важности, когда ни в коем случае нельзя пропустить ни одного заболевшего! Почему? Ведь, как правило, такие люди сразу становились заметны: они дурели, хирели, вели себя неадекватно, а главное, на Единении у них не загорались искры, потому их легко удавалось обнаружить. Единение, правда, бывало по воскресеньям, всего раз в неделю, поэтому порой атакованные до него дотягивали: за несколько дней атака беса могла захватить человека полностью и заставить бежать в лес.

"Однако без врачебной помощи искроведов атакованным всё равно долго не протянуть! Как правило, мы их сразу ловим, но если б даже дали убежать, то сколько такой сумасшедший сможет бродить по лесу без еды и воды? Всё равно умрёт или выйдет к людям, которые тут же сообщат куда следует. Так зачем же мы день и ночь наготове, патрулируем сектора и, не тратя ни одной лишней секунды, сразу срываемся ловить атакованного бесом, едва только о нём становится известно? Просто из гуманизма? чтоб скорее помочь? Но что этот неадекват может наворотить такого, что нужна столь мощная служба безопасности?"

Раньше я никогда об этом не задумывался! Почему?..

А потому что на службе я вообще ни о чём никогда не задумывался! Я вспомнил последнюю нашу охоту на атакованного. Бедняга был совершенно не в себе, искал помощи у друзей и родственников, так что мы сразу узнали, куда он направляется. Это случилось всего недели полторы или две назад, и схватил его именно я.

Атакованного звали Владимир Кадмин, и я помнил его лицо, потому что перед охотой командир показывал нам фото. Саму охоту я тоже припоминал, но скорее отдельными кадрами, чем слитным действом. Перед глазами проплывали то быстрые и бесшумные перемещения ловчих звена, то виды леса, в ушах слышался треск кустов, потом в нос ударил специфический бесовский запах и возник атакованный: неуклюже бежал, громко хрустя ветками. Он, конечно, не имел ни малейшего шанса скрыться от ловчего, ведь у нас острее зрение, тоньше слух, и на короткое время мы способны ускориться до пятидесяти километров в час, так что не прошло и четырёх секунд, как я догнал Кадмина и повалил на землю. Скрутил за спиной руки, поднял на ноги и вывел из леса. Потом передал конвойным. Всё...

Я снова прокрутил в голове ту охоту и внезапно осознал, что, пока я вёл Кадмина, он мне то ли что-то говорил, то ли просто кричал. Но что именно?.. Этого я припомнить не мог, отчего возникло острое желание порыться в служебных архивах. Однако прямо сейчас делать это было недосуг: к тому времени Ястребы приступили к службе, и командир сообщил нам, что объявлена охота на беса Брухова.

Прилив адреналина мгновенно смёл все посторонние мысли. Я радостно побежал к площадке, где стоял вездеход, куда должно было погрузиться наше звено, впервые после того злополучного Единения чувствуя себя настоящим человеком! Сердце пело, гоня кровь по венам, мышцы наполнялись силой, свежий ветер уносил прочь всю эту тухлятину бессмысленного самокопания.

– Максим Брухов, – пояснял командир, пока мы рассматривали фото, казалось бы самого обычного мужчины средних лет. – Пять лет назад служил ловчим, причём в столичном районе, но был атакован и сумел скрыться, с тех пор – полный бес.

Ага, вот, значит, в чём дело! Кругом раздались громкие возгласы удивления и готовности во что бы то ни стало отловить нечистого.

Полные бесы встречались редко, и поймать их было значительно труднее, чем только что атакованных. Вот почему на охоту в этот раз выдвинулось сразу четыре звена – почти весь отряд Ястребов, что с самого начала говорило о серьёзности ситуации. Теперь всё прояснилось. Полный бес – такое в нашем районе случалось всего раз на моей памяти, когда я только поступил на службу. Помнилось, что того беса поймал кто-то из Филинов, подробностей я не знал. Ночные ловчие – они же с дневными практически не пересекались: мы спали, когда они охотились, и наоборот.

– Напоминаю, что полный бес – это уже не человек, – продолжал меж тем командир. – Атака завершилась победой поселившейся в нём дьявольской силы, и теперь всеми его действиями управляет бес, сумевший потушить вложенную в человека Божью искру.

– Значит, можно сразу стрелять на поражение? – выкрикнул Пашка Сизов. Он был самым молодым в нашем звене и слова порой вырывались из него раньше, чем он отдавал себе в этом отчёт.

– Отставить выкрики с места! – командир сдвинул брови, грозно глядя на Пашку.

– Есть! – ответил тот.

– Мы должны поймать полного беса, – сказал командир, – чего бы это ни стоило. Если для этого придётся его убить, мы это сделаем, однако приоритет, как и всегда, – с нажимом подчеркнул он, – имеет задача взять Брухова живым. Объясняю в последний раз для особо одарённых, – он снова пронзил ледяным взглядом уже полыхавшего багровыми ушами Пашку. – Наши искроведы будут изучать этого беса, чтобы разработать средство противодействия подобным атакам, и возможно, пытаться вылечить Брухова, и только потом, если не останется никаких средств снова зажечь в человеке искру Божью, его уничтожат. Это понятно?

– Так точно!

Да, мало у кого из бесов получалось стать полным. После атаки дьявольской силы мыслительная деятельность человека обычно прекращалась, и наружу вылезали лишь древние звериные инстинкты, заставлявшие атакованного бежать, пытаясь уйти от преследования. Но это им не удавалось, по крайней мере, за нашим звеном я такого не помнил – чтобы кто-то из атакованных от нас скрылся. А Брухов, выходит, сделал это, раз сумел превратиться в полного беса. Интересно, как его упустили?

– Последний раз его видели здесь, – командир развернул карту и указал на небольшой населённый пункт.

"Посёлок Благое" – прочитал я, и в памяти вдруг всплыла старая женщина в красной бандане и чёрно-сером комбезе.

Это было во время одного из патрулирований, с месяц назад, наверное... Звено рассредоточилось по посёлку, я шёл один по боковой улочке, когда эта сухая и прямая, как палка, старуха вдруг выскочила на дорогу и уставилась прямо на меня своими круглыми и чёрными, похожими на вороньи, глазами.

"Добрый день!" – поздоровался я.

"Здравствуй, дорогуша, – откликнулась старуха. – Как звать-то тебя?"

"Степан", – с удивлением ответил я.

Гражданские порой проявляли к нам интерес: пацаны, мечтавшие о карьере ловчего, или девушки, хотевшие завязать знакомство, но чтобы старуха, да ещё и "дорогуша"?..

"Ты скоро будешь химерой, Степан!" – улыбнулась она и, выхватив из кармана камеру, поймала меня в объектив.

"Что?.. – огорошенный этим заявлением я на секунду растерялся, позволив ей сделать снимок. – "Химерой"?! Вы в своём уме? Ваши документы!"

Я попытался вырвать у старухи камеру и схватить за плечо, но она, с удивительным для своего возраста проворством, отпрыгнула и резво нырнула в проулок между домами.

"Стойте!" – Я ринулся за ней, но под ноги бросился выскочивший откуда ни возьмись мальчишка. Я споткнулся и чуть не упал, мальчик пронзительно вскрикнул.

Испугавшись, что наступил на ребёнка, я осторожно подхватил его под локоть и поднял на ноги. На вид ему было лет шесть-семь.

"Ой, дяденька, простите, я нечаянно!" – возопил он и, ловко выкрутившись из моей руки, припустил вдоль домов так, что только пятки засверкали.

Старухи к тому времени уже и след простыл.

Пребывая в некотором обалдении, за мальцом я гнаться не стал и двинулся дальше, чтобы вскоре влиться в обычный ритм патрулирования и забыть о странной старухе и её "химере".

– Бесы хитры и непредсказуемы, – меж тем продолжал инструктаж командир. – Это вам не атакованные, с пустой головой и набором инстинктов. Они ведут себя как люди, а не как глупые звери, поэтому и мы должны действовать соответственно...

Мысли о старухе не отпускали. Я решил тогда, что бабка, конечно, малость не в себе, но на атакованную бесом непохожа, потому и не придал происшествию особого значения. А теперь вдруг подумал: а что, если она тоже, как и этот Макс Брухов, была бесом? Может, вообще, в этой деревне у них целое логово?! А я тогда никому ничего не сказал...

– Наконец-то настоящее дело, есть шанс отличиться! – восхищённо прошептал мне в ухо Пашка, когда командир закончил вводить нас в курс дела и спросил, имеются ли вопросы.

Вопросов не было, и едва раздалась команда: "По машинам!", как мы бросились к вездеходу, и я с облегчением отбросил воспоминание о старухе и вновь одолевшие разговоры с самим собой. "Пашка прав! Хватит уже болтовни, пора действовать. Вот он – мой шанс доказать себе и всем, что я по-прежнему лучший ловчий звена".

* * *

В посёлке Благое беса мы не нашли, но, допросив жителей с пристрастием, выяснили, что Брухов тут был и пару часов назад ушёл в лес. Ловчие очертили предельное расстояние, которое бес мог за это время пройти, поделили местность на квадраты и рассредоточились среди деревьев.

"Брухов – это вам не Кадмин, проболтавшийся всем, кому можно, куда направляется, его так просто не поймаешь", – думал я, с удовольствием отмечая, что, несмотря на странное состояние повышенной внутренней болтливости, все мои возможности охотника никуда не делись и даже не притупились. Мышцы по-прежнему почти не знали усталости, работая чётко и слаженно, уши улавливали даже едва слышные шорохи, глаза успевали подмечать малейшие изменения обстановки сразу во всех направлениях.

Мне надо было выследить этого беса, именно мне и во что бы то ни стало! Ведь пока другие просто выполняли свою работу, я должен был сделать её абсолютно безупречно. То есть лично обнаружить беса и взять его живым! Поэтому я сосредоточенно и бесшумно продвигался по лесу, стараясь не упустить ничего, что могло помочь обнаружить хоть какой-то след.

"Где же ты, бес?.. Господи, помоги! Во мне ведь всё ещё горит твоя искра! Так покажи это, подскажи – где?.. Ноги ступали, безошибочно минуя сухие ветки, чтобы треском не спугнуть Брухова... Где?.. Где?!"

Спустя примерно час такой предельной концентрации, я остановился как вкопанный: наконец-то! Наконец-то я увидел то, что искал: чуть надломанная ветка, едва заметно примятая трава – это был тот самый вожделенный след! Я опустился к земле, с силой потянул носом воздух – о да! Тут он прошёл и здесь ненадолго остановился, а потом направился... я встал, поводя головой – принюхиваясь и присматриваясь, в ушах словно лопнула тонкая плёнка – понг! – и слух сразу же обострился ещё сильнее. Чуть левее, далеко впереди раздался еле различимый шорох. Туда! Я метнулся меж деревьев, стараясь бежать быстро, но бесшумно, не упуская звуков и запахов, ведущих меня прямиком к цели.

Меж деревьев мелькнула тень – это он! Брухов словно что-то почувствовал и резко скользнул в сторону, я – за ним. На секунду потерявшись из вида, бес снова возник впереди, причём значительно дальше, чем я думал – он перемещался удивительно быстро, почти не уступая мне в скорости!

Моя рука дёрнулась было к рации, чтобы сообщить командиру о найденной цели, но тут же опустилась, так и не коснувшись устройства: ну уж нет! – это моя добыча! Мой шанс! Доказать, что достоин стать звеньевым. Я должен взять беса сам!

Догнать Брухова мне удалось лишь минут через пятнадцать на краю оврага. Я выпрыгнул из кустов и повалил его на землю, но он неожиданно ловко вывернулся, перебросив меня через себя. Мы вскочили одновременно и кинулись друг на друга. И тут меня ждал неприятный сюрприз: Брухов оказался не просто силён и тренирован – он был могуч и проворен, как я! Бес обладал теми же возможностями, что и ловчий, и я, не привыкший к такому сопротивлению, чуть было не позволил ему одержать верх в нашей схватке...

Да что там – не позволил... Бес, собственно, его и одержал, если уж быть предельно честным и точным, и наверняка убил бы меня, если б не мой, скрытый в подошве ботинка, выкидной нож.

Я ударил, всадив лезвие глубоко в бедро беса – Брухов взревел, на секунду ослабив захват, этого хватило, чтобы вырваться и приложить его кулаком в скулу. Он чуть поплыл, а я впечатал колено ему в солнечное сплетение и апперкотом отправил в нокаут.

Однако победу праздновать было рано. Едва я, столкнув обмякшее тело беса в сторону, поднялся, как на меня налетел кто-то ещё. Не удержавшись на краю оврага, мы покатились на дно, ударяясь о стволы деревьев, камни и выступы. Овраг, к счастью, оказался не слишком глубоким, а напавший на меня парень был явно из более лёгкой весовой категории, к тому же тренирован не в пример хуже Брухова. Наша драка продолжалась минут пять, и в итоге я отобрал у него оружие и избил, оставив лежать на боку и харкать кровью.

Бес! Только бы он не ушёл! – держа в руке пистолет, я двинулся к склону, чтобы подняться наверх оврага за Бруховым, но раздавшийся справа и чуть позади сухой звук заставил меня резко развернуться, вскинув оружие.

Это была та самая старуха с чёрными вороньими глазами. Она стояла между деревьев всё в той же красной бандане и на этот раз с пистолетом в руках. Дуло смотрело мне прямо в лоб. Я тоже целился ей в лицо.

– Брось ствол! – каркнула старуха.

Чёрта с два! Параллельно с её карканьем я услышал позади себя, слева, тихие, но весьма подозрительные звуки: похоже, поверженный мной противник оклемался и теперь крался ко мне, чтобы огреть камнем по голове. Продолжая удерживать старую "ворону" на мушке, я левой рукой выхватил отобранный у парня пистолет и, не глядя, пальнул в его сторону. Парень чертыхнулся и отступил назад.

– Опусти пистолет! – скомандовал я "вороне". – Я быстрее и успею прикончить тебя раньше, чем ты спустишь курок.

Несмотря на возможности ловчего, это было весьма сомнительное заявление, но "ворона" восприняла его всерьёз. Не опуская оружия, она сделала несколько быстрых, но твёрдых шагов вперёд, так что расстояние между нами сократилось до пары метров – теперь мы уж точно были на равных. Парень в это время опять двинулся ко мне, и я, чуть сместив ещё назад левую руку, снова выстрелил. Раздался вскрик боли, и в воздухе появился едва уловимый запах крови – на этот раз я сумел зацепить противника.

– Забирай дракона и уходите! – прошипела парню старуха.

– А ты?! – по голосу было слышно, что он в ужасе.

– Пристрелю ищейку, если вздумает погнаться за вами, – не отрывая глаз от моей переносицы, ответила "ворона".

Мои уши уловили далёкие звуки приближавшихся к нам людей. Это другие ловчие слетались на звуки выстрелов.

– Быстро! – рыкнула старуха, и парень побежал вверх по склону, петляя, как заяц. – Эх, слабовато, как видно, моя пуля его царапнула! Я снова открыл огонь с левой руки, но больше в него не попал – слишком высоко, слишком сзади...

– Тебе не уйти! Бросай оружие, убьют! – сунув ствол парня за пояс, проговорил я, пытаясь вывести старуху из равновесия, чтобы её пистолет дрогнул, а внимание рассеялось. – Тебя просто изрешетят пулями! Ты это понимаешь?

Но угрозы на старую "ворону" не действовали: рука её оставалась твердой, как сталь. Парень с бесом Бруховым уходили, и я ничего не мог с этим поделать!

– А ты ведь уже дракон! – криво улыбнувшись одним, левым, уголком рта, вдруг заявила старуха, весело сверкнув чернотою своих круглых глаз. – Ты – дракон! Права я была – ты, мальчик, растёшь!

"Забирай дракона и уходите!"

– Как Брухов? – вдруг вырвалось у меня. Я вовсе не хотел слушать её бред и не собирался вступать в разговор, но... меня в этот момент словно кто за язык дёрнул.

– Да, как Брухов, – спокойно подтвердила "ворона". – Только он этому долго учился, а у тебя получилось сходу, ещё на вашем Единении, когда твоя искра загорелась с задержкой.

– Что?! Откуда ты... – я задохнулся, будто под дых ударили. Старуха перестала улыбаться и вперилась в меня так, словно вместо глаз у неё были гвозди – блестящие, длинные и острые, – казалось, они пробили меня насквозь и вышли через затылок. Шея сзади похолодела.

– Я приметила тебя ещё тогда, в Благом, месяц назад, ты помнишь? – быстро заговорила старуха. – Я пришла туда специально, ради того, чтобы столкнуться с тобой и проверить, действительно ли на подходе новая, исключительно способная химера. И да, так и случилось. Это был ты! Ты! Я ждала, когда же ты наконец это осознаешь, когда пробудишься! Почувствуешь себя странно, станешь думать, лишишься этой вашей дурацкой благодати, и тебя отправят в лечебницу. Однако ты превзошёл мои ожидания, и когда стало известно, что твоя искра загорелась с задержкой, я поняла – тебя не отправят в лечебницу, потому что ты успел уже стать драконом, сам, быстро и без посторонней помощи!

Ловчие приближались, их слышал уже не только я, но и старуха. Она отлично понимала, что её ждёт, но продолжала гвоздить меня своими чёрными зрачками и говорить, не опуская пистолета.

А я почему-то слушал! Слушал, и сердце билось чаще, а шея, в том месте, где околист, по-прежнему оставалась холодной.

– Ты уже никогда не будешь жить, как жил раньше! Сейчас ты думаешь, что можешь скрыть то, что с тобой происходит, думаешь, всё встанет на место, но нет, не встанет!

Старуха произносила слова, и каждое будто приколачивало меня к месту. Я видел: её убеждённость в том, что она говорит, – абсолютна, и что-то глубоко внутри меня прямо-таки вопило в ответ: "Это правда, ты знаешь, ты это знаешь!".

– Ты пробудился, и теперь тебя обнаружат! Ты размышляешь, по-другому чувствуешь, ты очень скоро поймёшь, что к чему, и уже не сможешь просто ловить атакованных бесами, как делал это раньше. Тебе нужны новая цель, новый смысл! Нужны мы, иначе тебя вычислят и уничтожат. Твой околист больше не может сам зажечь искры. Она не должна была загореться на том Единении, понимаешь? Однако искра зажглась – не сразу, но зажглась! Знаешь почему?

И тут старуха всё-таки не выдержала напряжения – её пистолет клюнул вниз, и я одним молниеносным движением выхватил ствол у неё из руки – так, что она и моргнуть не успела. Теперь надо было ударить "ворону" по голове и, бросив лежать без сознания, рвануться в погоню за бесом Бруховым...

Но я остался на месте и, сквозь стук собственного сердца, молотом отдававшийся в ушах, спросил:

– Почему?

– Потому что это ты зажёг её, свою искру! Ты, а не твой околист!

* * *

Бес Брухов скрылся, ушёл вместе со своим подельником, а старуху увезли в Цодуз. Я передал её командиру отряда, сказав, что подозреваю в ней беса. Она ничего не отрицала, держалась с достоинством, молча прошла в зарешёченную часть вездехода и села, выпрямив спину.

Про свою схватку с Бруховым и его пособником я умолчал, ступив на скользкую кривую дорожку предательства. А как ещё можно назвать то, что я сделал по отношению к своему звену, к отряду Ястребов, ко всей службе безопасности Цодуза? Чьи интересы я теперь оберегал, каким идеалам следовал? "Тебе нужны новая цель, новый смысл! Тебе нужны мы..." Я не успел спросить старую "ворону", кто это "мы", потому что в овраг влетели ловчие нашего звена, и я повалил её на землю, словно только что догнал и скрутил.

Бесов всегда надо стараться взять живыми, поэтому я сказал, что палил в воздух, приказывая ей остановиться. – Это моё объяснение всех устроило, а вот зачем старуха достала пистолет, если ни разу не выстрелила в ответ, позволив догнать её и обезоружить, никто даже и не задумался. Про третий, принадлежавший парню пистолет, я вообще никому ничего не сообщил. Когда ловчие выскочили из леса, ствол был заткнут сзади за пояс и скрыт курткой, а по дороге к вездеходу я потихоньку выбросил его в кусты на краю леса.

Да, старая "ворона" была права – существовать как раньше и думать как раньше – то есть на самом деле ни о чём не задумываться, как все остальные Ястребы, – у меня больше не получалось. Когда мы ехали обратно в Цодуз, я неожиданно вспомнил, что кричал мне тот Владимир Кадмин, которого я схватил на охоте две недели назад. "Я не опасен! Не опасен! Я только хочу понять, как и почему мой отец это сделал! Хочу понять! Ну почему вы мне не верите?!"

Подняв служебные протоколы, я обнаружил, что задержанный то же самое твердил и на допросе в Цодузе, перед тем, как отправиться в лечебницу. Изучив все доступные мне документы и записи по делу, я, наконец, понял, что Владимир имел в виду. Оказалось, его отец – Игорь Кадмин не так давно сумел каким-то образом проникнуть на территорию Великого монастыря, после чего там произошёл взрыв, унёсший жизни не только многих монисков, но и самого Игоря!

Произошедшее не освещалось ни в прессе, ни по телевидению, его скрыли от всех, и даже я, ловчий службы безопасности Цодуза, поймавший сына Кадмина, понятия не имел, о том, что сделал его отец, пока не полез в протоколы, внезапно вспомнив, что задержанный кричал мне во время ареста...

Факт проникновения в монастырь и взрыв лишь упоминались в протоколах допроса Владимира, поэтому я долго рылся в архивах, пытаясь найти информацию о том, чего же хотел Кадмин-старший добиться, попав на территорию монисков, но оказалось, что у меня нет полномочий на получение этих сведений. Я даже не сумел выяснить, как так вышло, что он умудрился очутиться в Великом монастыре! На мой взгляд, это было совершенно невозможно!..

"Что ж, может, если я стану звеньевым, мне повысят уровень допуска?"

Тут я подумал, что задержание никому неизвестной "вороны" вместо беса Брухова вряд ли поможет стать звеньевым, и вдруг осознал, что, если не брать в расчёт загадку Кадминых, то мне на это совершенно плевать!

Странная старуха и её глаза-гвозди так пробили мне мозг, что я вообще перестал понимать, что мне теперь делать, как дальше жить...

"...Тебя не отправят в лечебницу, потому что ты успел уже стать драконом". Брухова она тоже называла драконом. Почему, что это значит?

"Атакованные" и уже "бесы" – вот и все термины, которые использовали ловчие для обозначения людей с погасшей искрой, других названий у нас не водилось – размышлял я уже вечером, после службы, бесцельно шатаясь по дорожкам Цодуза. Так откуда же старуха взяла этих "драконов"?! Загадка...

Ребята звали меня в город, сходить куда-нибудь развлечься, но я отказался, сославшись на занятость, на что Лёха медленно кивнул с видом полного понимания, – подумал, что у меня свидание с Зиной. Но Зина сегодня была в лечебнице на дежурстве, так что я просто гулял, радуясь уединению и возможности спокойно поразмыслить. На глаза снова попадались незаметные раньше погрешности в отделке домов, примитивность клумб, безвкусица анонсов новых фильмов, но я не задерживал на всём этом внимание, погружённый в мысли о вещах, куда более важных, чем оформление Цодуза.