Текст книги "Сосуд (СИ)"
Автор книги: Ольга Вереск
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
– Плачь, моя драгоценная! Слёзы, знаешь, они очищают! – его тело ритмично покачивалось, баюкая меня. – Женщины должны плакать. Даже самые сильные. Особенно сильные. Иначе не выживут. Не сдерживайся, моя девочка!
– Я… я не плакса! – просипела я в мужское плечо.
– Конечно, малыш! – меня снова целовали, теперь уже лоб, веки, мои зареванные щеки. – Ты очень смелая! Сильная девочка! Какая же ты плакса?
И опять меня прижимают к груди, укрывают ноги покрывалом.
– Успокоилась? Всё, маленькая?
– Да, – мне хочется спать. Я уже почти не плачу. Так, вздрагиваю иногда. Но голос мага не даёт уплыть в страну сновидений:
– Мы неправильно начали, моя драгоценная! Я – Рихард Дахрейн, герцог Даремский, маг высшего порядка, властелин Даркенвейла! А как тебя зовут, маленькая?
– Мамочки! – глаза мои быстренько открылись.
– Так и зовут?! 'Мамочки'?
– Кья… Кья… Кьяра! То есть Рокьяра! Но обычно зовут Кьярой! – вот и познакомились. И чем я госпоже Судьбе не угодила? – Мне плохо!
Зачем, скажите, вообще об этом говорить?! Плохо и плохо!
– Это от волнений! А чего глазки круглые? – и улыбается так ласково, и прижимает бережно, но чувствую, что неспроста. – Так, у тебя причин для беспокойства нет! Ты ж меня не боишься, правда?
Как же… не боюсь… Это ж герцог Даремский, даже в нашем захолустье о нем слухи ходили. И, кстати, ничего хорошего. Поэтому боялись. Сам король Прайоры не желал с ним ссориться. Герой войны, как – никак. От него даже нечисть да нежить Мертвого леса разбегалась, кто куда. Во всяком случае, так старики говорили. Вурдалак меня раздери, это ж сколько ему лет?
– Боюсь! – взвизгнула я, но тут же поправилась: – то есть боюсь в разумных пределах!
– Меня? – он что, правда, удивлен? – Маленькая, то, что было ночью, уже не повторится! Во всяком случае, так. Я обещаю! Ты для меня очень ценна, поверь!
– Правда?!
– Правда, моя нежная! – ага, а я с детства доверчивая, вот как родилась, такой и осталась.
– Но я всё ж поостерегусь! И простите, что я вас того… этого, – я попыталась встать. – И вообще, пойду я, наверное! Можете отпустить!
– Не – а, не отпущу! – так, а сжимать меня сильнее не надо. – Никуда не отпущу!
– Как так?!
– А вот так! Моя ты теперь! И еще, давай на 'ты'!
– Как так ва… то есть, твоя? – Кьяра, соберись, вопросы не блещут умом. – Я же не рабыня!
– Не рабыня! – согласно кивнул он. – Но Кайрими!
– Я не давала согласия!
– Дашь, малыш! Вот сейчас ротик закроешь, послушаешь, что взрослый дядя скажет, подумаешь и согласишься! – я что, похожа на умалишенную, что он так со мной говорит?! – Правильно?
– Не… – рот мне всё‑таки закрыли. Укусить его что ли за язык?! Да, Кьярка, дожила, второй раз в жизни целуют, и то, чтобы замолчала! Надо с этим что‑то делать! Первый поцелуй с богом, первый ммм… опыт с не человеком, магом… так, лучше не думать об этом. Что дальше?!
– Ты хочешь дальше?!
– Ой, нет! Это я не Вам, то есть не тебе! Это так, мысли…
– Жаль, малыш! Мысли – это огромный недостаток в женщине, если они не о том, как доставить удовольствие мужчине! Хочешь доставить удовольствие?
– Нет! – и для верности я еще головой из стороны в сторону помотала.
– Прискорбно!
Я непроизвольно дернулась, кто его знает, что еще ожидать от этого странного лорда, да еще и мага в придачу.
– Сладкая моя, не переживай! Подождем. Ты ко мне привыкнешь. Да?
– Наверное!
– Собственно, об этом и речь! – он пристроил мою голову у себя на плече и откинулся на спинку кровати. – Кайрими ты бы всё равно стала! Так?! Так! Вопрос только в том, кто был бы Хозяином. Мы составим соглашение, ты за это не волнуйся. Писать умеешь? Хорошо! Сама впишешь всё, что захочешь получить.
– А если я захочу лавку охотничьих снаряжений? – так, это уже интересно.
– Хорошо! А город не хочешь? Есть у меня один, так купеческих лавок да лавочек там пруд пруди, – закинул удочку лорд.
– Зачем? Что я с ним делать буду?
– А с лавкой что?
– Торговать! – прикинусь 'валенком', отделаюсь годом. Чем меньше просишь, тем меньше платить, так? – Я и сама на охоту буду ходить!
– Маленькая моя, низко метишь! Я зверь крупный, хищный! Проси больше! – мне лукаво улыбнулись и поцеловали в ухо, прикусив мочку. Он, что, голодный?! Ах, да, мы ж так и не позавтракали!
– Может еще домик? – я подвела глаза к потолку и добавила: – на два этажа!
– Замок 'Сумрак' подойдет? Там их двенадцать! И семь башен! Или хочешь 'Рассвет'? Он в лесистых горах, там и охотиться привольно!
– Нет, спасибо. А… домик в столице можно?! – замахнусь повыше, вдруг отстанет. На кой демон мне его замок? Где я слуг возьму, а гарнизон?
– Ладно, малыш! Понял, скромница ты у меня! – хмыкнул и стал перекладывать меня на подушки. – Но мы это исправим! Так, кушаем, тебе силы нужны! Затем берем твое самое ценное, моё всё с собой, и в переход!
– А – а-а Клим? – поразилась я его поспешности. – Я ж не отработала! И убытки!
– А всё уже – заплатил я твоему хозяину! Так что, собираемся и в путь!
– А вариант 'я по – тихому сбегу' не рассматривается? – осторожно начала я, всё‑таки с лордами и магами мама мне не зря наказывала не связываться, а тут и то, и другое вместе взятое. Да еще и в самой страшной ипостаси – лорд Дахрейн, герцог Даремский.
– И думать забудь! – невиданная сила подняла меня над постелью, ощутимо встряхнула и бросила, прямо в ворох подушек. – Узнаю даже о попытке, привяжу душу навечно! К себе и на короткий поводок!
– Милостивая Айора! Да это же… – кажется, я теряю дар речи. – За что?! За естественное желание быть свободной?!
– Девочка моя свободолюбивая, пойми, отныне и навеки есть только мои желания! Мои, понимаешь? – он плотоядно улыбнулся и продолжил. – Но ты в состоянии сделать так, чтобы они совпадали с твоими собственными. Тут тебе есть над чем подумать. Но расстраивать меня не советую!
Я, опешив, откинулась на подушки и стала размышлять. Вот, скажите: мне сейчас Судьба подарочек в лице Рихарда Дахрейна подкинула или свинью подложила, как обычно? Ладно, подумаем об этом позже. Кушать действительно хочется. А он масло на тост неправильно намазывает! Вот! Придётся помочь.
Глава 13. О том, что нужно слушаться умных дяденек. Хотя бы иногда
Окрестности замка Сумрак.
Кьяра.
Из портала мы вышли на опушке леса. Ну, как вышли, Рихард вышел, а меня вынес на руках. Ибо в искрящейся синевой пространственный портал, похожий на огромную, в человеческий рост, рваную дыру в одеяле, я входить наотрез отказалась. Он тоже отказался… ставить меня на землю, после перехода. Чем объяснил?! Да ничем! 'Хочу!' – это совсем не веская причина.
Ну и ладушки, нравиться человеку тяжести таскать, пусть таскает. А мы пока осмотримся.
Вертя головой во все стороны, в какие могла, я воочию узрела лес, который и на лес был совсем не похож, а за ним…
– Милостивая Айора, что это?!
– Если хочешь знать что‑то, спроси меня! Не думаю, что богиня захочет ответить на твой вопрос! Она вообще молчаливая дама! – да, сарказм моего спутника порою умиляет до слёз. Прям рыдать хочется!
– Хорошо! Что это?!
– То, на что ты смотришь, приоткрыв свой чудесный ротик и задрав голову, всего лишь замок Сумрак! – снизошел до разъяснений маг. – А то, что впереди, ближе к нам, это деревня 'Гиблая', где мы и возьмем лошадей! Ты, конечно, пушинка, но до Сумрака своим ходом больше суток добираться! Для удобства, лучше это расстояние преодолеть верхом… и не на мне. А вообще…
Я непочтительно перестала слушать герцога, всматриваясь в такую прекрасную даль. Действительно, Сумрак. Как еще можно назвать это величественное строение, темные башни которого буквально пронзали предгрозовое небо. Вы когда‑нибудь задумывались над тем, сколько оттенков 'серого' существует в природе? Вот и я никогда. До этого момента. Казалось, все многообразие такого с виду простого цвета нашло приют в облике Сумрака – непреступного, мощного, но невероятно прекрасного в своей мрачности замка властителя Даркенвейла. Возвышаясь над долиной, он как будто был вырублен из скалы, сливаясь с окружающим его ландшафтом. Сизо – серебристые горы, пики которых отливали снежной белизной, очерчивали границы Даркенвейла на западе. С востока владения герцога Даремского были окружены серебристо – зеленным лесом.
– Ау – у! Я вот сейчас с кем разговариваю? Приехали, принцесса! – меня опустили на ноги и повернули лицом к магу. И чего мы такие мрачные? – Так, порядок действий такой: я иду за лошадьми, ты стоишь здесь!
– Э – м, а здесь, это где?! – поинтересовалась я, озираясь вокруг.
Околица. Деревня с дюжиной довольно хилых домишек. За частоколом в предвечерних сумерках угадывались хозяйственные постройки или что‑то вроде того.
– Здесь – это здесь! – меня усадили на поваленное бревно, бросив сумку у моих ног. – В деревню не заходи. Народ в этих местах несмелый, а с испугу много чего натворить можно! Чужаков не любят. Потому ни с кем не заговаривай, не знакомься, просьбы игнорируй. Кто полезет, покажешь это!
В мою ладошку легла странная округлая медаль, вроде серебряная, но и медью отливает. И рисунок такой затейливый – ящерица с крылышками. Странный какой‑то.
– А почему с тобой нельзя? – поинтересовалась я.
– Потому! Лишнее внимание будешь привлекать. Тем более я быстро! – пояснили мне. И всё стало понятно! Вот всё! Жаль, что не мне. – Кстати, в лес тоже не ходи! Вообще сиди на бревне смирно! Ясно?!
– Ага! Гав! Гав – гав! – пролаяла я о понимании ситуации и своем полнейшем послушании.
– Ты чего? – маг удивленно приподнял свою смоляную бровь.
– Да, так, тренируюсь! Комнатной собачонкой побыть или сторожевой? – задумчиво протянула я.
В ответ на мои слова Рихард рассмеялся и со словами 'Забавная ты!' направился в деревню.
А я сидела на поваленном дереве и размышляла, отчего мы не могли прибыть через портал прямо в замок? Рихард будто бы хвалился, что маг, да еще и высшего порядка. Значит, сильный. Хотя откуда мне знать, как маги перемещаются по миру и можно ли попасть в Сумрак так, как мы попали сюда. Спрошу, как появится.
Подперев ладошкой подбородок, я рассматривала величественные деревья, куда как более высокие, чем дубы и сосны моего леса. Чудной он какой‑то, этот сизо – зеленый лес. Вроде и живой, но такой… сумрачный?! Застывший. Ни ветерка, ни шороха. И ветви деревьев так тесно сплелись, будто влюбленные, что никак расстаться не могут. Ни цветов, ни ягод. Обычно их на опушке тьма тьмущая бывает, особенно в эту пору лета. Да и птиц я не слышу. Тишина.
Я загрустила. Какой 'одинокий лес'. Тоскливо, наверное. И мне невесело. Герцог Даремский – загадка для меня. Зачем я ему? Таких как я в каждой деревне полдюжины, а то и больше. К чему это желание сделать меня своей любовницей? Не верю, что я, такая неопытная и скучная смогла покорить сердце лорда. Или не сердце. В любом случае, давать деньги Климу и еще столько, что он сам собрал мои вещички да на прощание расцеловал в обе щеки, было совсем не обязательно. А я?! Новый плащ, подбитый горностаем, синее платье из самотканого сукна, сапоги из мягкой оленьей кожи – вот это зачем мне дарить?! Купчиха Матиша чуть за сердце не схватилась, когда он всё это добро да мне в руки прямо в лавке и передал. Тайя говорила, что покровители нередко наряжают своих Кайрими словно кукол. В детстве, наверно, не наигрались. Нет? Хорошо, согласна. Чтобы перед людьми стыдно не было. Но в дорогу‑то зачем. Тем более у меня имелись весьма неплохие охотничьи штаны и рубаха. Да и платье мне мама с собой дала. Добротное такое, удобное и по фигуре, цвет только подкачал – болотно – зеленый.
В общем, темнит что‑то наш маг. Такая любовница ему как прошлогодний снег не нужна, а, поди ж ты, потащил с собой, так что… Богиня, это еще что?!
У самой кромки леса, не выходя за его границы, в тени деревьев стояла женщина. Она была прекрасна и ужасна одновременно. Казалось, тело её – это молодое деревце, но с женственными формами. Руки её – ветви, гибкие, изящные, затянутые в рукава из листьев. Пальцы – тонкие прутики. Волосы её – светлые, украшенные изумрудным мхом. И сама она вся серебристо – зеленая. Незнакомка молчит и смотрит на меня, чуть растянув в улыбке губы. А я понимаю, что уже подошла к ней настолько близко, что могу различить цвет её глаз. Темно – зеленый.
– Иди за мной, – прошелестел голос, тихо, едва слышно. – Иди…
Существо повернулось ко мне спиной и скрылось в лесу. Клубы молочно – белого тумана, словно шлейф вились вслед её фигуре. Нечто неодолимое потянуло меня за ней, вглубь, в чащу.
Я шла за туманом, не испытывая ни страха, ни сомнений. Я просто знала, что мне необходимо туда идти. Куда туда? Не знаю. Но с каждым шагом, мне казалось, что я возвращаюсь домой. В мой родной Живой лес. Я ступала уже не в серо – бурую грязь, как чудилось в начале, а медленно брела за Лесной девой по изумрудно – зеленому ковру. Тысячи бабочек, от маленьких до тех, что с ладонь, вспархивали с цветов удивительной красоты. Ветви деревьев, казалось, тянулись ко мне, чтобы приласкать нежной листвой.
Они убирали свои толстые корни с моего пути, втягивая их в землю. Кусты ежевики уступали дорогу, протягивая мне спелые ягоды. Птицы, невероятно пестрые, носились над головой, то и дело норовя примоститься на моём плече. Удивляло ли меня всё это? Этот сказочный, волшебный мир, так дружелюбно принявший меня? Нет. Поверьте, дом, тот, который родной, единственно правильный, удивлять не может. Он может только доставлять радость. А я была Дома.
Лесная дева вышла на поляну, на которой возвышался могучий дуб с раскидистой темно – зеленой кроной. Господин Дуб! Именно так, ибо это грандиозное древо иначе и не назовешь. Только Дуб. Лесная дева, оглянувшись, улыбнулась мне ласково, нежно, и вошла в дерево. Просто слилась с растущей неподалеку молодой осиной, так ничего мне и не объяснив.
Возможно, это должна сделать волчица, огромная, белая, что возлежала у корней многовекового древа. Увидев меня, она поднялась на ноги и медленно, крадучись, стала подбираться. А я стояла, точно корни в землю пустила, завороженная мощью чудесного создания, вдвое больше самого матерого волка, из тех, что я видела.
Волчица подошла ко мне на расстояние шага, легла и положила лобастую голову на вытянутые лапы. Совершенно не думая об опасности, я опустилась на колени и протянула руку. Животное, казалось, впало в дрёму, так неподвижно было тело. Но внезапно она подняла голову и потерлась головой о мою ладонь. Уже не стесняясь, я гладила её спину, зарываясь в мягкий серебристо – белый мех. Трогала её влажный нос, чесала за ушами, будто домашнего пса, а не одного из самых опасных хищников леса. Мне казалось, что, я наконец, встретила друга. Настоящего, того, кто не предаст.
– Он здесь… Ищет тебя, – пронеслось в моей голове. – Уходи…Ты в опасности.
– Кто ты?! – я заглянула в её янтарные глаза. – Почему я слышу тебя?!
– Не важно. Уходи.
– Я увижу тебя ещё?! – волчица поднялась, и огромными прыжками достигла противоположного края поляны. – Скажи мне!
– Возможно… – миг, и она скрылась в лесу.
Я сидела на том же месте, утопая в молочно – белом тумане, который медленно рассеивался, а вместе с ним и мир, окружавший меня, стал изменять свои очертания.
Луна серебристым светом заливала поляну. Дуб, величественный и прекрасный, разом словно иссох, превратившись в старое, страдающее от одиночества дерево.
Деревья вокруг, причудливо сплетясь голыми или же с редкой листвой ветвями, вздыбили корни и изогнули стволы. Трава под моей рукой стало жесткой и колючей. От земли потянуло сыростью, влажной и такой… мертвой?! Холод пробирал меня до костей, будто и не лето вовсе.
Наваждение. Это ощущение дурмана, навеянного сна схлынуло, оставив меня беззащитной посреди уже совсем недружественного леса. Вдруг, что‑то завозилось у моих ног, словно хотело вырваться из‑под земли! Я поспешно отодвинулась в сторону. Затем отодвинулась еще. Зачем же мне мешать странной кочке передвигаться по поляне?! Тем более она была не одна.
Вдали раздался протяжный вой. Нет, не волчий. Жуткий, пробирающий до дрожжи. В кустах слева от меня, куда я так опрометчиво стремилась на всех парах, вскочив на ноги, что‑то чавкало и урчало.
– Ай! Мама! – взвизгнула я. Белесая, с подгнившей кожей, рука вцепилась в мою лодыжку и потянула. – Да что ж это такое?! Да, отцепись же ты от меня!
Выдернув ногу, я от усилия оказалась на четвереньках. Ладушки, и так можно достаточно резво убегать. Ой, а чьи это глазки такие красненькие из кустиков на меня смотрят?! Ай, не надо, не буду знакомиться, мне Рихард запретил!
Я вскочила и развернувшись на пятках, улепетывала, как мне казалось, в самое безопасное место посреди этого праздника мертвяков – к Дубу. А то, что это были мертвяки, я поняла почти сразу.
Достаточно ловко взобравшись на толстую ветку дерева и свесив ноги, я с интересом наблюдала за открывшейся передо мной сценой.
Безвременно, а может и временно, судя по их активности, почившие люди и животные, ползали, скулили, дрались между собой, но, безусловно, находились в поиске… меня любимой.
Мою же персону, слегка уставшую от созерцания возни внизу, занимало два вопроса, которые я себе и задала, почему‑то вслух:
– Где Рихард?! И как скоро они догадаются залезть на дерево?!
Ой, кажется, один меня услышал! Чего это он на меня так уставился?!
– Уважаемый, я совсем не вкусная!
– Гы?! – ответили мне.
Мертвяки умеют говорить?! Хотя этот совсем немного разложился. Фу – у, это что зубы?! У него из щеки зубы видны?! Какая гадость.
– Вот – вот! Погрызите лучше ручку вашего соседа! – поддержала я беседу. – Или ножку! Она у него еще ничего, упитанная!
– Ыы – ы! – отчитались мне и решительно направились в сторону моего дерева.
– Нет – нет, милый мертвяк, Вам не сюда! Вам туда! – ткнула я пальцем в противоположную дубу сторону. – Ой, человека вижу! Да – а, такого вкусного, большого! Лорды, они знаете, мягкотелые! Кожа у них нежная – нежная!
– Гы?! – мертвяк застыл в двух шагах от Дуба. Это что сомнение?! О, Айора, меня возможно сегодня не сожрут! Но нет, он повернулся и стал подзывать сородичей, или как их еще можно назвать?
– Зачем же делиться, уважаемый! Во – о-от там вас ждут! Вас – вас! – убеждала я мертвяка, отламывая, да простит меня Дуб, его ветку поувесистей. Отбиваться же чем‑то надо? – А здесь – нет! Не ждут. Тут вообще никого нет!
– Да, милая моя, я, конечно, знал, что ты забавная девочка, но такое!.. – мужской, до боли знакомый голос, раздался совсем рядом со мной. – Торговаться с умертвием – это что‑то!
Вздрогнув, я не рассчитала своих сил, и, выпустив надломанную ветку из рук, полетела вниз. Благо, меня поймали. Худо, что поймали костлявые дурно пахнущие руки.
Приоткрыв глаза, я уставилась в полусгнившую полу обглоданную зверями рожу моего спасителя.
– Ма – а-а – а-а! – я орала так, как не орала никогда, отбиваясь руками и ногами.
– Гы! Ыыыы! – мертвый господин, проявивший любезность и спасший меня от тягостной встречи с матушкой – землей, морщился и пытался оправдаться. Или что это было?!
– О, боги, спасите меня! – ржал Рихард, обнимая ствол Дуба.
Глава 14. О том, что язык – враг твой
Сумрачный лес.
– Вот скажи мне дорогая, за каким демоном, ты поперлась в Сумрачный лес? Я тебе что сказал? – в мои глаза вновь заглянули, явно пытаясь найти чувство вины или раскаяние. По – видимому, не нашли, потому меня ссадили с колен и пристроили под боком.
– Сидеть на дубе! – буркнула я, прижимаясь к тёплому телу Рихарда, и вытянув ноги к костру.
Упокоив мертвяков, вернее просто спалив их магическим огнем, на той же поляне Рихард разбил лагерь. Моего мнения не спрашивали. А просто усадили на расстеленный у корней Дуба плащ, и отправились стреножить коней.
– А ты что сделала? – вкрадчиво спросил сиятельный дознаватель.
– Сидела!
– На чем?!
– На Дубе! – ну, подумаешь, дуб был не тот и не там.
– Ты издеваешься?! – грозно рыкнул маг. – Какого лешего ты оказалась на этой поляне?! Вот только ляпни мне еще одну глупость и я тебя…
– Стукнешь? – поинтересовалась я.
– Покусаю! – плотоядно ухмыльнулся этот не человек.
– Не – е, не надо! Меня уже сегодня покусать хотели! Жуть! До сих пор в дрожь бросает! – передернула я плечами.
– Ага, потому ты им меня предложила в качестве основного блюда?!
– А что?! Ты во – о-он какой большой, сильный, мускулистый! – пощупала я плечи мага. А еще грудь погладила. Широкая она у него. – И ноги у тебя сильные, длинные!
Рихард с каким‑то странным выражением на лице взирал на мои манипуляции с его телом. Сначала напрягся, а потом улыбнулся и расслабился.
– И мяса на тебе явно больше, чем на мне! Вот! – завершила я исследование нового продукта в рационе мертвяков. Они тоже кушать хотят!
– Какое мясо? – опешил герцог, всматриваясь в моё лицо.
– Какое – какое, свежее! – и я нежно погладила его по коленке, или выше коленки. В общем, где‑то там погладила. Рихард отчего‑то вздрогнул, но его ошалелый взгляд начал стремительно меняться на подозрительный.
– Та – а-ак…
– Ой, пойду я, водички попью! – я потрусила рысью в сторону журчащего недалеко от поляны ручья. – А то в горле как‑то пересохло!
– А ну, стоять! – и меня снова насильно усадили на колени. Вот непоследовательный мужчина, как же я буду стоять, если я уже сижу?! Да ещё и на чем‑то твердом. – Не елозь! И так несладко!
– Конечно, я ж говорила, надо было захватить с собой пару медовых крендельков!
– Хватит зубы мне заговаривать! – меня ощутимо тряхнули. – Как в лесу очутилась?!
– В кустики бегала!
– Не ври!
– Не вру! И сейчас надо! – уточнила я.
– Потерпишь!
– Ладушки, тебе же хуже!
– Кьярочка, ты почему мне ничего не говоришь?! Я тебя битый час разыскивал! Умертвий с кладбища поднял!
– Так это ты?! – взвизгнула я.
– Я! – самодовольно ответили мне. – Тебя, дуру, искали!
– Они меня сожрать хотели! – моему возмущению не было предела.
– Не драматизируй! Никто бы тебя не съел! Так, слегка пожевали бы и выплюнули. Кто ж отравиться‑то захочет? – ехидничал король сарказма и отец иронии.
– Ах, ты ж, гад! – я дернула его за косицу, в которую он собрал свои волосы.
– Змея!
– Кто, я?! – поразилась я нелестному эпитету.
– Ты – ты! И язык твой ядовитый! Язва!
– В каком месте он у меня ядовитый?
– Сейчас покажу!
– Да ты са… – договорить мне не дали. Показывали. Сначала меня подмяли под себя. Обхватили лицо ладонями. Горячими. Слегка шершавыми. Затем я ощутила прикосновение теплых губ ко лбу, к глазам, к моим щекам, скользнули по скуле и прижались к моим устам. Я почувствовала, как нижнюю губу осторожно обвели языком и нежно прикусили.
– Открой! Тебе понравиться, – его пальцы прошлись по припухшей коже. – Обещаю.
Я вздохнула, и его горячий язык проник внутрь. Он гладил мои волосы, плечи. Массировал затылок. Мои глаза закрылись. Тело расслабилось, пока…
– А почему мы носами не стукаемся?! – прервав поцелуй, спросила я. – У тебя ж такой огромный!
– Угу, но тебе в самый раз… – и меня снова пытались поцеловать.
– Нос, говорю, огромный, а с моим не столкнулся!
– Кьяра, демон тебя побери! Какой нос?! – и кто ему волосы распустил?! А они мягкие на ощупь. Что я вообще делаю? – Ты что прямо сейчас о моем носе хочешь поговорить?!
– Нет, – я стыдливо уткнулась ему в грудь. – Просто… мне просто, не знаю, как это сказать… страшно? Я помню как…
– Тихо, малыш! Я понимаю, – меня снова перевернули. Теперь я лежала на теле Рихарда, придерживаемая его руками. – Ты привыкнешь ко мне, к моим прикосновениям, и мы начнем сначала. Как будто ничего не было. Хорошо, маленькая?
– А это, то, что мы делали, обязательно? – с сомнением протянула я. – Может, я тебе не нужна?
– Ты мне нужна! Очень, – на мои плечи заботливо накинули плащ. – И то, что ты называешь 'это', я именую ласки. И они тоже нужны.
– Кому? Тебе?
– Да. И тебе тоже, просто ты пока этого не понимаешь. Но со временем поймешь, – мужчина слегка приподнялся и теперь полулежал, опираясь спиной о корни дерева. – Ты женщина, Кьярусик, а женщин нужно постоянно гладить, ласкать, баловать.
– Звучит так, словно мы кошки! – с досадой подытожила я.
– Да уж, ты точно, маленький боевой и своевольный котенок! – меня снова поцеловали, теперь в висок. – Шипим, коготки выпускаем, да, Кьярусик – Мяусик?
Я хотела возмутиться, но сложно, скажу я вам, это делать когда тебя опять целуют. В губы.
– Неправда! Я не такая! Я добрая, воспитанная, скромная, – увидев скептическое выражение на лице моей временной 'перинки', пришлось заткнуться. – А, ну ладно!
Я надула губы и отвернулась. Услышать такое от мамы, еще полбеды, но от едва знакомого мужика – да, что‑то надо со своим характером делать. Я горестно вздохнула. Знаю же, что ничего не получится – отцовский норов. Наверное, это единственное, что мне от него перепало.
– Мне нравится, малыш! Ты – забавная! Живая. Непосредственная, – меня ласково погладили по щеке. – Не меняйся. Ты сильна духом, и это меня в тебе привлекает.
Мои ладошки оказали в его руках, на них подышали, отогревая. Всё‑таки в предгорье в лесу довольно холодно.
– Но, ты же злишься! – удивилась я. – И кричишь. И взгляд у тебя становиться такой… жесткий.
– Злюсь. И я сам по себе жесткий, – согласились со мной, продолжая согревать своим дыханием мои руки. – Я бы даже сказал жестокий! Оттого меня и боятся. Устал я от этого. Ты для меня словно глоток свежего воздуха.
– Почему?
– Почему? Ну, ты же меня не боишься?
– Нет! – осторожно начала я. – Я опасаюсь… иногда.
– Вот. Страх в глазах окружающих тебя людей, знаешь ли, несколько напрягает! Хотя и удобен. Но с женщинами почему‑то хочется другого… – задумчиво протянули в ответ.
– Но можно же быть добрее, мягче? – тихо прошептала я. – Или нет?
– В моем мире – нет! Не выжить. Сила, которой я обладаю, накладывает на носителя свои обязательства, его подбородок потерся о мою макушку. – Не владея почти безграничной властью, их не соблюсти. А страх – это лёгкий путь к власти. В отличие от уважения.
– Грустно, – вздохнула я, кладя голову на его плечо.
– Как есть.
Мы молча смотрели на огонь, пляшущий в каменном круге. Костер трещал, стреляя искрами, что тухли, недолетая до нас. Тишина. Редко когда ухала сова. Кое – где в ночи, за чертой неяркого света, немногочисленные обитатели леса вели ночную жизнь. Но мне было не страшно. Даже так: мне было спокойно. Впервые за последнее время. Не нужно ничего решать, не нужно брать на себя ответственность. Всё решит он. Уже решил. В этом что‑то есть. Жаль, что доверять ему я по – прежнему не могу. Жестокий? Верю.
– Почему ты убил тех бедняг, если сам же их и призвал?!
– Потому. И что значит убил?! – удивились моему вопросу. – Они и так были мертвы!
– Ты – жестокий! И неблагодарный, – оценила я его поступки.
– Какой есть, другого не будет, – просветили меня. – А теперь всё же поведай, почему мне пришлось быть и жестоким, и неблагодарным сегодня по отношению к таким милым созданиям как умертвия?!
Меня в который раз за ночь усадили на колени лицом к нему.
– Я увидела её, Лесную деву!
Рихард вмиг помрачнел. Заложив мой локон за ухо, спросил:
– Опиши её!
– Я мало, что помню, но… – и я погрузилась в воспоминания подернутые дымкой сомнений.
Спустя некоторое время, изложив всё, что помнила, я не преминула воспользоваться случаем и узнать, кто же это была.
– Это дриада, Кьяра! Дух леса. Там, откуда ты, их обитает достаточно. В Лесу.
– Почему я их не видела? Я же всю свою жизнь, как научилась ходить, провела в лесу. И охотники о них не рассказывали, – усомнилась я в правдивости слов мага.
– Духи Живого леса невидимы для людей. Это их решение, истинных детей Леса. Как это получилось, маги не знают, – герцог был чем‑то явно обеспокоен, но чем? – Это совсем не значит, что духи вовсе не вмешиваются в жизнь твоих сородичей. Просто стараются держаться в стороне. Не сложилось у них с последователями Новой веры. Айора многим перешла дорожку, воцарившись в храмах Соединенного Королевства.
– Странно, я не ощущала от Лесной девы угрозы, – поведала я о своих ощущениях. – Она просто привела меня на поляну и исчезла, наверное, чтобы… Неважно.
– Чтобы что?! Дриады в Сумрачном никогда не водились, во всяком случае, с тех пор как я стал властелином этих земель, – его синие глаза что‑то выискивали на моём лице. Признаки лжи?! – Кьяра, что еще?
– Ну, не знаю. Может, с моей помощью, она хотела завести на поляну тебя? – вот почему‑то не хотелось мне рассказывать ему о Волчице. Пусть это останется моей тайной. – Да и вообще, какая тебе разница?
– Разница есть, Кьяра. Дриады только с виду беззащитные, но это весьма опасные противники, владеющие природной магией, – пояснил Рихард. – Встретиться со мной она могла гораздо раньше. Да и не здесь. Остаёшься только ты.
– Я?! Зачем ей я?
– Вот именно, Кьяра. Зачем?!
Под его пристальным взглядом я опустила глаза и, громко зевнув, буркнула:
– Спать хочу.
– Ну, что ж, давай спать.
Меня обняли и прижали к груди. Напоследок я увидела, как вокруг нас засветился голубоватый купол. Сразу стало теплее и уютнее.
То ли от того, что мне было хорошо в кольце рук Рихарада, то ли день выдался насыщенным, но заснула я быстро.
