Текст книги "Сосуд (СИ)"

Автор книги: Ольга Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Глава 35. О том, что счастье всегда рядом. Главное – узнать, рядом с кем

Голубые озёра.

Вилла Ситримия.

Голубые озёра – это самое прекрасное, что я когда‑либо видела в этом мире, за исключением, конечно, глаз Рихарда. Я постоянно об этом говорю, но он мне не верит. Смеётся и повторяет, что такой влюбленной дурочке очень легко вскружить голову. И я… согласна. Потому что весь мир предо мной… здесь, среди Озёр.

Я чувствую сквозь сон, как Рик любуется мной. Ощущаю, как его руки раскладывают огромные лиловые цветы на постели. Я чувствую, как искрящаяся серебром вода Озера Любви принимает меня в себя, и я плыву… к нему в руки.

Мы жили среди небес, среди розовых облаков, которые никогда не развеются над Озером Вечности, будто паря на одном из них.

Гора Просветления – место, где известный всему миру своими талантами маг построил… постойте, как это называется, ах, да… виллу.

Огромные залы, анфилады и сотни всевозможных балконов и балкончиков с видом на Озёра и горы – это и есть вилла Ситримия.

Кто такой Ситримий?! Он был учителем Рихарда, его наставником на пути постижения магии и мудрости мироздания. Почему был?! Потому, что сейчас его нет… в нашем мире. Единственный из всех магов он открыл путь Просветления и стал Странником, уподобившись первым Создателям.

Вилла Ситримия – это место, куда Рихард не приводил еще никого, это тот дом, где великий герцог Дахрейн всего лишь ученик, маг и… простой человек, лишённый всевластия, родовой силы, тщеславия и гордыни.

Мы часами гуляли по лугам Долины Грёз и у берега Озера Любви среди огромных деревьев с чешуйчатыми стволами и широкими листьями, собранными в метёлку вместо раскидистой кроны. Я срывала удивительные цветы величиной с мою ладонь, а на их месте тут же появлялись другие, еще краше.

Герцог объяснил мне, что Голубые озёра находятся под защитой самого Ниамора, города магов, потому что это единственный уголок мира, где при помощи самой магии нельзя сотворить что‑либо и остается лишь подчиниться Природе в её первозданном виде.

Мы были счастливы, питаясь фруктами и овощами, насыщавшими нас не хуже бараньей ноги или запеченного цыплёнка. По утрам я пила родниковую воду с добавлением капель росы, собранных с лепестков омитрии – цветов жизни. И действительно, я ощущала себя прекрасно отдохнувшей. А затем… мы любили другу друга так нежно и трепетно, как никогда ранее. Так, будто мы пили саму любовь.

Рихард познакомил меня с местными жителями – истинными детьми Природы, чтящими свою мать. Они не люди. Здесь их называют гайи. Я же слышала о них, как о нимфах, лесных и озёрных. Но, так или иначе, они – прекрасны и телом, и душой.

Шли дни, и я стала забывать, что есть другой мир. Тот, в котором может жить только сильный духом человек.

Я навсегда запомню Голубые Озера как место, где я испытала истинное незамутненное ничем счастье. Может быть потому, что возвращение на землю принесло мне столько горя…

– Рихард, дорогой, что это у тебя в руках?! – я вошла в дом с букетом омитрий, собираясь поставить его в вазу и отнести в спальню.

– Это?! – он рассеянно вертел в руке светящийся клочок бумаги, – Так… послание от одного существа, которого я нанял для…

– Для чего?! – опустив цветы в воду, я подошла к магу, явно чем‑то расстроенному.

– Помнишь, ты просила разузнать о твоей мачехе?!

– Да… – моё сердце внезапно пустилось вскачь, чувства обострились.

– Я узнал… гораздо больше… еще когда ездил в столицу, но хотел быть уверенным до конца, – меня взяли за плечи и усадили на тахту. – Присядь, эти вести, вряд ли тебе понравятся.

– Рихард, пожалуйста, ожидание только мучает меня! – я попыталась встать, но меня удержали.

– Кьяра, это касается твоей семьи, не только мачехи, с потерей которой ты уже смирилась, – герцог положил послание на столик и присел рядом, – если ты готова, я расскажу всё здесь и сейчас, но я бы предпочёл сделать это в Сумраке.

– Здесь! И сейчас! – решительно кивнула я. Пусть будет, что будет. Я сильная, я выдержу. – Обещай мне! Всё, без утайки!

– Хорошо!

Зря я так думала, никакая я не сильная… глупая самонадеянная девчонка, заигравшаяся во взрослую жизнь. Рихард сдержал слово.

* * *

– Нет, этого не может быть! Это не правда! – я кричала в голос, едва удерживая себя, чтобы не сорваться вниз с облаков и навсегда покончить с мучавшей меня болью и… виной.

– Кьяра, послушай меня, ты должна успокоиться! Это для твоего же блага! – Рихард не мог со мной совладать. Нет уже тех людей, кто некогда мог… и я никогда не увижу их. – Ты взволнована, я понимаю…

– Ничего ты не понимаешь, герцог Даремский! – я всплеснула руками. – Ничего! Пока я здесь пребывала в праздности и безопасности, мою семью убивали, резали, пытали… и уводили в плен, что равносильно смерти, но более мучительной!

– Милая, пойми, это война! А на войне всегда есть жертвы! – дорогой мне человек обнял меня, и я люблю его, но он меня не понимает…

– Мне плевать на жертвы и на войну, я только хочу, чтобы моя мама, моя сестрёнка, к чёрту, даже мой отец были живы! Ты меня слышишь, жи – и-и – ивы!

– Кьяра, я должен… должен был тебе сказать… но не мог! Еще был шанс… – герцог держал мою голову в своих руках, не давая мне отвернуться или уйти, чтобы оплакать свою потерю в одиночестве, – но теперь его нет… Твой отец мёртв… его тело найдено, вернее, то, что от него осталось. Мне жаль.

– К демонам! Тебе не жаль! Это лишь формула вежливости! – я вырвалась и была готова избить его за эту вежливую ложь, настолько гнев и боль клокотали во мне. – Не говори мне, что тебе жаль! Ты его не знал!

– Нет, не знал… Прости, – я видела, как гордый мужчина проглотил обиду, как замкнулся в себе… но сейчас я не могла, у меня не было сил быть с ним.

– Не извиняйся… Просто скажи мне, что… что с… – мой голос прервался, – что с мамой?! С сестрой?!

Герцог сел в кресло, а меня, обняв, усадил на колени.

– Твоя мать в плену, в одном из кланов демонов, пока не знаю в каком, но, слышал, что сам Ангир Тан – глава рода Ниариту, демонов крови, забрал её… Но это лишь слухи… А сестра исчезла бесследно и скорее всего у мраров.

– О, боги, я даже не знаю, что хуже! – закрыв глаза, я пыталась сдержать подступающие рыдания. Сейчас я должна держаться, ради них.

– Понимаешь, малыш, то, что нам часто кажется страшным, не всегда таковым является…

– О чём ты?!

– Они женщины, Кьяра. Твои мать и сестра – женщины, еще способные родить, – Рихард переплёл мои пальцы с его, – а с женщинами и демоны, и мрары будут обращаться бережно. Поверь, я знаю…

– Да от одной мысли о том, о чём ты говоришь, меня тошнит!

– Я был и у тех, и у других, так скажем, в гостях. О них позаботятся, – я чувствую его беспокойство обо мне и понимаю, что он пытается сделать всё возможное, чтобы облегчить мою боль, но… но есть то, что нельзя разделить даже с близким человеком… горе замешанное на предательстве своей семьи. Когда я покинула их, я думала только о себе. Я предала их!

– Но меня это не утешает. Я, слышишь… Я никогда не смогу их обнять! – и первая слеза всё‑таки сорвалась с моих ресниц. – Я сама выбрала этот путь… я покинула их первая… а теперь уже никогда…

– Даже думать не смей так о себе! Слышишь, я запрещаю тебе! – ярость прорывалась в каждом жесте герцога Даремского. – Твоей вины здесь нет! Кто угодно, но только не ты!

– Но я преда… – мой рот накрыли ладонью, не давая сказать.

– Нет! Иначе я сотру все твои воспоминания о сегодняшнем дне!

– Ты не посмеешь! – извернувшись, вскричала я, спрыгнув с колен мужчины.

– А ты проверь! – и мои руки снова в плену его, – Кьяра, ты самый дорогой мне человек… я сделаю всё, чтобы ты не страдала. Веришь?! Всё, абсолютно.

Он пугал меня, мой герцог. В его глазах блестели золотые искорки. Здесь, в этой комнате присутствовали трое, включая Зверя. И я была одна против их желания защитить меня… даже от самой себя.

Мы молчали. Ни ему, ни мне нечего было сказать. Солнце поднималось над облаками, окрашивая их в перламутрово – розовый цвет.

– Как умерла… Тайя, ты узнал?! – хрипло спросила я, закрыв глаза.

– Да.

– Почему не говоришь?! – еще более дурные предчувствия стали охватывать меня.

– Потому, что это тяжело… узнавать такое о близких, – сочувствие сквозило в каждом слове, но мне не это было нужно. Может, чуть позже.

– Я выдержу. Говори.

– Когда напали мрары, все мужчины отправились защищать последние рубежи. Деревни и общины были оставлены… И тогда пришли демоны. Они обрушились прямо с небес. Твоя мачеха воистину выдающаяся женщина. Она…

– Да, это так, – прошептала я, вспоминая Тайю и то, какой она была.

– Она собрала всех, кто уцелел после первого нападения в крепости Даремской, и три дня держала оборону. Не имея солдат, лишь женщин, детей и самых немощных стариков, Тайя смогла дать отпор многим отрядам демонов, но…

– Но что?! – насторожилась я.

– Но… силы были неравны, и кто‑то предал её. Ей только удалось увести малое число тех бедняг, кто мог хорошо двигаться к некой потайной тропе, что пролегала через Живой Лес. Вот они, быть может, и спаслись. Лес не пускал к себе, в саму Чащу, завоевателей. Чудо, что он пропустил людей.

– Она ушла с ними и погибла по дороге?!

– Нет, она осталась… и билась до конца.

– Значит, Тайя умерла на стене крепости, как воин… – потрясённо прошептала я, не ожидая услышать такое о женщине, которую я знала, или думала, что знаю, – … я не могу поверить…

– И это… не так.

– Рихард, ты тянешь с ответом! – я видела, как ему не хотелось говорить об этом, но мне нужно знать.

– Её пытали, отдавая ей честь болью и кровью, как заведено в мире демонов, а затем командующий армией лорд Эвей Эрард лично пронзил её сердце.

В наступившей тишине, я слышала, как дождевые капли собираются на стёклах Рассветного замка. Как притихли птицы перед бурей. Я слышала, но не было мне до этого никакого дела, ибо моя собственная буря бушевала в моей душе.

– Кьяра, она… погибла как героиня. Поверь, её смерть будут оплакивать многие…

– Они не имеют право! Они не знали, какой она была при жизни! А я узнала слишком поздно…

– Но ты‑то можешь оплакать её смерть, как и гибель своего отца, – меня обняли, целуя в висок, – плачь, тебе это нужно. Плачь, малыш. А я постараюсь, чтобы эти слёзы были последними.

Слёзы спасли меня от разговоров о том, что я чувствую. Они открыли моё сердце, и я увидела, что в нём. В нём была… ярость. Дикая, необузданная жажда убивать. Причинить боль тем, кто сделал это моим родным. Я изменилась. И изменился мой мир. Он стал по – настоящему жестоким.

– Нам надо возвращаться…меньше чем через три дня приём, а гости могут приехать и раньше, – слова герцога доносились до меня как будто издалека, потому я не сразу поняла, о чём он говорит, – о многом еще нужно позаботиться.

– О чём ты?! – опешила я.

– Кьяра, бал! Твой выход в свет и… наша помолвка, – терпеливо напомнили мне.

– О чём ты говоришь, Рихард… Я не могу. Нет, – я качала головой, отрицая саму мысль о празднике, – бала не будет. Нет. Только не сейчас, когда я узнала…

– Малыш, соберись и подумай! – меня тряхнули, приводя в чувство. – Большинство приглашений разосланы. Бал будет, но это не только танцы и праздничный ужин.

Я непонимающе смотрела в глаза Рихарда.

– Это еще и политика. Нет, не так, это – в первую очередь политика, – он сделал паузу и продолжил. – А теперь подумай, кого еще мы могли бы пригласить на торжество такого масштаба, как помолвка самого герцога Даремского?!

– Кого?!

– Тех, кто был бы не принят при дворе короля, в виду войны, но кто является, так скажем, личными друзьями герцога. Главы кланов демонов, не все, но многие, возможно сам Эвей Эрард. И кое‑кто из мраров…

– Зачем?! – воскликнула я, отстраняясь от него. – Это же мучение! Искать в толпе их лица, смотреть на них, и видеть убитых моих…

– Перестань, мысли шире! Как еще ты узнаешь, где твоя мать и сестра?! Как еще ты сможешь добиться встречи с ними, а быть может, и их освобождения?! – злился Рихард моей недалёкости.

– А… это возможно?! – впервые за этот день во мне затеплилась надежда.

– Малыш, неужели ты так до сих пор не поняла, с каким человеком тебя свела судьба?! Ты даже не представляешь, до каких пределов простирается моё могущество…

– Тогда, к чёрту всё! Возвращаемся! Мне нужно быть готовой к встрече с дорогими гостями! – я воинственно подняла подбородок.

– Вот это уже другое дело!

Глава 36. О том, что еще ни одна женщина не сказала всей правды о своей жизни

Замок Сумрак.

За день до предстоящего торжества

Рихард

Я чувствовал, что она изменилась… Но не был уверен, что точно знаю причину этого.

Может ли горе, столь всепоглощающее и тёмное, охватить человека настолько, чтобы наполнить особой, разрушительной энергией каждый его жест, каждое движение?! Каких сил стоило этой еще совсем молоденькой девушке сдерживать его в себе, словно бешеного пса на цепи?!

И что заставляет её подниматься с постели каждое утро и от зари до заката штудировать фолианты об этикете, моде, титулах и прочую никчёмную макулатуру, о существовании которой в замке я даже и не подозревал? Что заставляет её часами просиживать за столом, изучая как пользоваться теми или иными столовыми приборами?! Как долго она сможет с фальшивой улыбкой приседать и кланяться у зеркала, отрабатывая приличествующие в великосветском обществе приветствия?!

Я не знаю. Да, и мне не стыдно признаться, что я, прожив тысячелетия в окружении людей и прочих созданий, так и не смог разгадать тайну девочки из лесной общины – тайну Рокьяры. Её мужества, её целеустремленности и… преданности семье. Как я хочу, чтобы и я стал её семьёй.

Я наблюдаю за ней все эти дни. Она готовится к балу так, словно военачальник к решающему сражению – тщательно и планомерно, а Элжбет – её верный адъютант, неукоснительно исполняющая её приказы, всегда готова дать совет.

Вот и сейчас, подтянув колени к груди, Кьяра уселась на широкий подоконник и увлечённо читает очередную книгу. А лучик утреннего солнца запутался в её волосах, огненными бликами играя среди прядей… Она меняется, становясь еще прекраснее день ото дня.

– Кьяра, Элжбет жалуется на то, что ты уже второй день не завтракаешь! – банально, я знаю, но в последнее время мы как будто отдалились друг от друга.

– Ммм?! – на меня уставились удивительные фиалковые глазки с совершенным отсутствием даже проблеска сознания.

– Кья – я-яра, ау – у-у! – лёгкое движение рукой и книга растворилась в воздухе, вернувшись туда, где ей и место – на полку в новой библиотеке.

– Что?! Ах, да! Здравствуй, Рихард! – встрепенувшись, эта леди всезнайка соскочила со своего насеста и оправила платье. – Ты что‑то говорил?!

– Я приглашаю тебя позавтракать на свежем воздухе, в беседке у озера с видом на плавающих лебедей! – я неторопливо провёл тыльной стороной ладони по её бледной щёчке. Не смог себе отказать в удовольствии.

– У нас нет беседки у озера, – она рассеянно что‑то искала, то и дело крутя головой. Наверное, книгу, – и лебедей тоже нет… А – а-а, ты не видел тут книженцию, такую, в красном переплёте? Там такие забавные картинки: вепри на красном фоне со стрелой в спине, а еще мечи в чёрных ромбах…

– Теперь есть! И… я всё еще жду, – шепнул я ей на ушко.

– Что есть?!

– Малыш, книга Великих родов Прайоры в библиотеке, а я здесь! – развёл я руками, обращая на себя внимание, – и корзинка с хлебом тоже! А лебеди… голодные. Очень!

– Лебеди?!

– Да.

– Живые?!

– Да! Но если ты хочешь мёртвых, то… Кстати, плавать они уже не смогут! Как и летать! – наверное, это так, никогда не оживлял мёртвых птиц!

– Ну, и чего ты мне раньше не сказал?! И вообще… – и мне грациозно подали руку, мило улыбаясь. – Милорд, не проводите ли даму к столу!

Мне оставалось только вздохнуть. Кьяра есть Кьяра и всегда ею будет, примут ли её как леди или же нет. А мне… мне совершенно плевать на чьё‑либо мнение. Она уже моя. И с этим придётся смириться… многим.

* * *

– Рихард?!

– М – да?! – лениво потянувшись, я повернул голову, пристроенную на коленях у Кьяры, так, чтобы лучше её слышать. – Что хотел мой малыш?!

Девушка хмыкнула и с нескрываемым сарказмом продолжила:

– Малыш хотел узнать, как так получилось, что никто и никогда не слышал о твоём втором имени… ммм… как там?!

– Даргерон, – я упивался её нежными прикосновениями к моему лбу, волосам, шее. Мы лежали на лужайке на берегу озера. И это было то самое место, где я хотел бы провести вечность.

– Да, Даргерон, – задумчиво протянула Кьяра, – так как?!

– Это всего лишь традиция нашего рода. Всех старших сыновей – наследников, нарекали ещё и вторым, истинным именем, Даргерон. Если верить легенде и… Сардосу, то он мой прародитель. Да, он и его суженная, Амалия. Следуя ей же, никто из семьи не вправе разглашать его… под страхом смерти, мучительной и неотвратимой… – перевернувшись, я подмял мою девочку под себя и зарычал, – теперь мне придётся убить тебя!

– Фу – у-у, дурень! Я даже не испугалась! – и она улыбнулась мне… так тепло и наивно, что всё моё игривое настроение как рукой сняло. Осталась только нежность, щемящая в груди.

– Ты настолько мне доверяешь?!

– Да, – вот такой простой ответ. Но как же я ему рад. – Но… ты открыл своё имя лорду Бильху, ведь так?! И теперь тебе угрожает…

– Кьяра, успокойся! Это всего лишь второе имя и одна из многочисленных традиций нашей семьи! Если бы я неукоснительно следовал всем древним заветам и правилам моего рода… очень древнего, замечу, а тем более боялся их нарушить, то не стал бы тем, кто я есть! – я заправил тёмную прядь её волос за ушко, которое тут же поцеловал. Не могу не касаться её, это сильнее меня.

– Я боюсь за тебя! Это… странное чувство! – поёжившись, Кьяра прильнула ко мне всем телом. Перевернувшись на спину, я устроил её голову у себя на плече. – Пойми меня… я и так потеряла всех, кого любила. Потерять тебя я не могу. Не могу, слышишь?!

– Милая, это всего лишь имя… просто имя, – приподнявшись, я поцеловал её. О, женщины, беспокоятся там, где для этого нет никаких причин.

– Мне кажется, что нет… Нет, Рихард, это не просто имя… Я должна тебе кое‑что рассказать… Рихард?! – что‑то не так. Я уже не слушал её. Нечто вторглось в мои владения, и это нечто достаточно сильное, чтобы разрушить очень древние и мощные охранительные заклинания.

– Прости, дорогая! Я должен… идти. У нас гости… незваные.

Кьяра.

– Да что за чёрт! Стоит только мне набраться силы духа и всё рассказать, как тут же что‑то или кто‑то мне мешают! Ы – ы-ы – ы-ы! – злилась я.

Что ж, исповеди не получилось. И как теперь мне объяснить герцогу, что с его второй ипостасью – со Зверем – явно не всё в порядке!

– Как?! И, главное, когда?! – вопрошала я у плывущих по озеру лебедей. Лебеди к моему горю остались равнодушны. Чёрствые создания!

До меня только сейчас стало доходить, что либо Рихард не в ладу с собственной головой, либо… либо Зверь – вообще некто другой, не… герцог?!

Ой, мамочки! Это что ж получается, что я… Так, не будем об этом сейчас думать, правильно, Кьяра?! Точнёхонько и прямо в цель! Подумаем над тем, кто такой Даргерон… и почему я по нему скучаю… У – у-у, совсем не туда занесло…

Соберись, подруга, на носу бал, всякие танцы – шманцы, злые и коварные демоны, у которых надо выведать, где мама и сестра и… нет, это не жизнь, это кошмар! Аарон Шейн! Как я ему объясню, что со мной произошло за это время?! А помолвка?!

Как же стыдно! Как же стыдно – о-о‑то!

– Да, Кьяруся, ты попала! И очень сильно! – с прискорбием вынесла я себе вердикт и, кусая кончик косы, направилась в замок. Надо посоветоваться, как остаться в живых и не сойти с ума. Думаю, Данкель или Элжбет мне в этом помогут. Они единственные кого герцог не упокоил на деревенском кладбище, когда менял штат прислуги. А это да что‑то значит! И я даже знаю что – грандиозные способности к выживанию, даже будучи мёртвыми… в общеизвестном смысле этого слова!

Рихард

Тронный зал Сумрака

Стремительно ворвавшись в тронный зал, только отреставрированный самыми лучшими бытовыми магами, я не поверил своим глазам: женщина, прекрасней которой я видел редко, величественно восседала в кресле моих предков.

Её волосы лунной дорожкой разлились по груди и бёдрам. Голова её была увенчана сребристой диадемой, сверкающей в полумраке помещения тысячью звёзд. Руки, в царственном покое возлежащие на подлокотниках, были расписаны жидким серебром, стекающем в браслеты и кольца, инкрустированные драгоценными камнями.

– Да – а-а, я думала, что, сидя в нём, я буду испытывать… ммм… несколько иные ощущения… – голос женщины соловьиной трелью звучал в моей голове, едва слышно, но всё же так… знакомо.

– Какие, например?! – мои глаза встретились с её, пронзительно синими, как осколки неба. Она удерживала мой взгляд всего секунду, но и этого мне было достаточно, чтобы понять – ничего нет. Я свободен.

– Удовольствие?! – медленно поднявшись, так, что атласная ткань её белого платья молочной рекой потекла по её ногам, незваная гостья спустилась вниз, к подножию. – А может, чувство реванша?! Хотя, нет, скорее… удовлетворение. Да, это именно то, что я хотела бы испытать, но… к глубокому моему сожалению, осталась только… печаль.

– Странно это слышать от тебя. Печаль?! Вздор!

Она стояла у окна, поглаживая шёлк и бархат портьер, задумчиво всматриваясь вдаль.

– Я поверил бы кому угодно, но не тебе!

– Да, печаль… по давно минувшим дням, – плавно развернувшись и слегка присев, гостья подошла ко мне и протянула руку в привычном жесте приветствия для великосветской дамы… дамы старшей меня на несколько десятилетий и всё же, – столетия отделяют меня от того мира, в котором я была здесь… хозяйкой…

– Это был ваш выбор, графиня! – медленно склонившись, я поцеловал её руку. – Позвольте узнать, чем обязан вашему визиту в мой дом спустя ммм… две тысячи лет?!

– О, дорогой, ты всё такой же… – резко выдернув руку, женщина отошла обратно к окну, – впрочем, и он был таким же… Только поверь мне, сарказм тебя не красит.

– Вы так в этом уверены, леди Лайнвуд?! Конечно, вам виднее, как матери, знающей своё дитя…

– Рихард, прекрати! – с мукой в голосе попросили меня. Зря. Я жесток.

– Нет!

– В своих письмах я тысячу раз просила у тебя прощение и столько же раз объясняла, почему я не могла поступить иначе! – грубо сжав её руки чуть выше локтей, я развернул женщину к себе.

– Я. Их. Не. Читал! – мне пришлось выплюнуть каждое слово, глядя ей в глаза, чтобы, наконец, до неё дошло, что прощения нет, и никогда не будет. – И знаешь, почему?!

– Почему?! – побелевшими губами прошептала женщина, скованная в моих стальных объятиях.

– Я ждал… ждал, когда вы, дорогая матушка, наберётесь смелости и скажете мне в лицо, – с шипением втянув воздух в лёгкие, я продолжил, – глядя в мои глаза, почему вы бросили маленького напуганного мальчика, вашего сына, плоть от плоти своей, на потеху безумцу и его любовницы?!

– Он… был в своём праве! – слабое оправдание.

– А ещё он был вашим мужем, которого вы, – слегка тряхнув, я отпустил её, словно прикасаться к ней было мукой для меня, – опозорили! Прилюдно! И как вы думаете, на ком же отыгрался ваш муж?!

– Милый, мне так жаль! Поверь, я пыталась… – одинокая слеза хрустальной каплей скользнула по мраморной щеке и сорвалась с высокой женской скулы, – но… был договор! Не мной подписанный, верь мне, и не мной скреплённый древней печатью!

– Да что вы?! И это помешало вам… забрать меня?! Или хотя бы навещать меня?! А может, вы не могли пригласить меня в свой новый дом, так скажем, познакомить с братьями и сёстрами?! – мой гнев набирал обороты, я уже не чувствовал собственных рук, покрывающихся мелкой золотой чешуёй. Он близко, мой Зверь, но я еще не закончил. – Что так мешало вам, матушка, убедить вашего могущественного супруга бросить вызов герцогу и добиться права хоть иногда, но видеть меня?!

– Твоя жизнь! – рыдания вырвались из груди женщины, устало усевшейся прямо на ступеньки у трона. – Твоя жизнь, бесценная для матери! Даже разлука и вся боль, что причиняет она, не идут ни в какое сравнение с жизнью твоего ребенка. Первенца, в которого ты вложила всю любовь, что еще теплилась в разбитом сердце!

– О чем ты?! – я смотрел на сгорбившуюся фигуру женщины и не верил, что только что, совсем недавно, она казалась мне такой молодой. Теперь же предо мной сидела если не старуха, то женщина, чьё тело героически боролось со старостью и немощью, а жизнь не была столь легка и беззаботна, как казалось на первый взгляд.

– Ты помнишь тот день, когда впервые обратился в… дракона?! – подняв своё лицо, она вопрошающе взирала на меня. И я… смутился под этим взглядом, ибо мудрость и любовь светились в её глазах.

– Помню, мне исполнилось шестнадцать, и отец… – я запнулся, вспоминая тот день, – отец… сделал мне подарок. Наше фамильное кольцо… оно дало мне контроль над разумом, когда я стал… другим.

– А ты помнишь, что было после… после того, как ты вернулся в человеческую ипостась?!

– Смутно… мне сказали, что я долго провалялся в горячке, но это обычное дело… после трансформации…

– Ложь! – яростный крик не дал мне договорить. – Всё – ложь! Милый, горячки не было…

– А что же это было?! – женщина поднялась и, отерев лицо от влаги, медленно подошла ко мне. Я всматривался в неё, пытаясь понять, зачем весь этот разговор… прошлого не вернуть.

– Ты умирал, мой дорогой! Потому, что слишком долго пробыл вдали от… – она взмахнула рукой, очертив круг над головой, – от всего этого! От Сумрака, от своего отца, а главное… от родовой магии! Магия рода защищает тебя, но ты и пленник её! Никто не может проникнуть сюда… и никогда не мог, будь на то воля Хозяина этих мест. А ты… ты стал отдаляться… ты ушел так далеко… что мог погибнуть!

– Почему?! – затаив дыхание, я ждал ответ.

– Потому, что ты и есть… магия древних! Она в тебе! И была… еще до твоего рождения! – обняв меня за плечи, мать прошептала мне на ухо, – Ты был зачат в Тёмную ночь… когда Луна скрылась за завесой Тьмы… По договору, ты был Его еще до рождения… И если бы я увезла тебя, клянусь богиней, я хотела этого как ничего другого, то…

– Что?!

– То ты бы умер… истёк бы кровью на моих руках… Я знаю, я пробовала, когда ты появился в Аркене… зачем?! – она стояла такая хрупкая и… такая сильная, моя мать, которую я ненавидел долгие века. – Зачем было рисковать, ведь тебя могли убить! Ты же был драконом!

– Я… – ком встал в моём горле, – я… тогда искал тебя!

– И нашел… но был уже без сознания… и мне… – женщина снова стиснула меня в своих объятиях, – мне пришлось отдать тебя Ему… Только теперь, Он потребовал, чтобы я не приближалась к тебе… даже на шаг!

– Но… как же… после… Когда он умер, ты же могла… ведь я стал Хозяином! – не веря в её слабость и покорность, сбивчиво спросил я.

– Умер?! Он не может умереть! – воскликнула женщина, отстраняясь от меня.

– Отец жив?! Герцог не умер?!

– Причем здесь мой муж?! Я говорю о Сардосе, боге Смерти! – мать удивленно взирала на меня.

* * *

Кьяра

Малая гостиная Сумрака

Вот скажите мне люди, что сложного в примерке платья?! Казалось, ничего! Тогда почему я вся истыкана сотнями булавок, оборки лифа порваны в клочья, подол заляпан вином, а моя камеристка (жуткое словечко) бьётся в истерике над бездыханным телом портнихи?!

К слову сказать, портниха не дышит уже о – о-очень давно, лет так триста, судя по её землисто – серому цвету лица, тогда почему Элжбет на меня сейчас смотрит с таким укором?!

– Леди Кьяра, не стоило этого делать! Вы же – леди!

– Вот – вот! А она назвала меня тощей коровой! – ткнула я пальцем в известном всем обвинительном жесте в упитанное тело женщины, распростёртое на полу.

– Этого не может быть, миледи! Госпожа Ульрик очень тактична со своими клиентками! Произнести такое вслух – немыслимо! – поражалась доверчивая экономка вероломству приглашённой портнихи. М – да, пожила‑то Элжбет на свете по более моего, как же можно быть такой наивной!

– А я и не говорю, что она всё это в лицо мне сказала, она… как бы это… подумала и весьма громко! – пояснила расстроенная я, с грустью взирая на испорченный наряд.

– О, простите, миледи! Но бить даму кулаком в лицо… это слишком! – всплеснула руками раздосадованная моя Совесть, то есть экономка.

– Да?! Знали бы вы, мадам Маркем, как она отзывалась о вас и вашей жизни здесь, не говорили бы мне, что это слишком, разве что слишком мало! – обиженно воскликнула я и присела на край диванчика. Да, диванчики в малой гостиной, где и произошла эта судьбоносная встреча моего кулака и лба госпожи Ульрик, очень удачные – в меру мягкие и с высокой спинкой.

– И как же, позвольте поинтересоваться?!

– Элжбет, не вы ли меня учили, что сплетни – это дело недостойных?! – опустив ресницы, чтобы скрыть лукавый блеск моих глаз, пробормотала я.

– И всё же?!

– Хорошо, расслабьтесь, и я постараюсь передать сказанное без лишних слов!

Спустя минуту, Элжбет открыла глаза, молча подошла к мадам Ульрик и пнула её под рёбра носком довольно тяжёлого башмака.

– Пусть это останется нашей тайной! – сурово произнесла она в лицо потрясённой до глубины души служанке. От такого та даже перестала голосить. А затем добрейшей души экономка взяла со стола вазу с цветами, вынула букет и методично и не торопясь полила беспамятную женщину водичкой. И подол платья тоже, хотя в этом не было никакой необходимости.

– Что?! Где… я?! – бормотала женщина с мокрым колтуном на голове вместо причёски.

– Мадам Ульрик, вы переутомились и упали в обморок! Я вас понимаю, эта жара – просто гнев божий! Пойдёмте, я провожу вас вниз! Вам пора!

– Но… я же не закончила! – попыталась запротестовать трудолюбивая портниха, но с Элжбет мало кому удавалось совладать.

– И всё же! В ваших услугах леди Кьяра более не нуждается!

Я и служанка, разинув рты, молча наблюдали, как две женщины вышли в открытую дверь и стали спускаться по лестнице вниз. По весьма крутой каменной лестнице, замечу.

– Миледи, а – а-а мадам Ульрик…ммм… случайно не оступится… ведь она в таком состоянии?! – шёпотом спросила меня Мена, моя личная служанка, поднявшись с колен.

– А часто у вас такое бывало?! – полюбопытствовала я, наливая себе чашечку ароматного чая.

– Ну – у-у, иногда…

– Вероятность есть, – и, видя, как в испуге округлились глаза девчонки, я поспешила её успокоить, – ой, да ладно, с ней же Элжбет!

– Это‑то и пугает! – тихо произнесла Мена, будто боялась, что её услышит кто‑то еще, кроме меня.

– Так, хорош дуреть! Пора за работу! Кто там у нас следующий по списку?! – деловито спросила я, снимая испорченное бальное платье и переодеваясь в своё.

– Учитель танцев, миледи! Господин Бельфлёр!

– Зови! Танцевать, так танцевать! Только ты, знаешь, что?! – постукивая пальцем по нижней губе, медленно проговорила я.