Текст книги "Собиратель чемоданов"

Автор книги: Ольга Ляшенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

– Зачем это им смотреть твой фильм? Что-то я не понял.

– Затем, что мой фильм как раз учит тому, как надо поступать в таких случаях.

– Как же надо поступать?

– Так, как поступил мой герой. Смываться из этих чемоданов, пока не поздно.

– Что за глупости! – не выдержал Стяжаев. – Ты прекрасно знаешь, что чемоданные жители не живут вне чемоданов.

– Но ведь я пока не умер.

– Ты – редкое исключение, – сказал Стяжаев, и Марина, не заметив сарказма, впервые взглянула на него с одобрением. – К тому же я не собираюсь селить у себя столько народу. Одно дело – лунные жители, а другое… – он остановился, подбирая нужное слово.

– Ну, конечно! Одно дело – небесные чемоданы, а другое – наши, земные, – иронически заметил Упендра. – Впрочем, насчет чемоданных жителей я с тобой и не спорю, здесь и без них тесновато. Довольно с нас одного Чемодасы. Просто хочу сказать, что, будь я на их месте, я подыскал бы себе другой чемодан, посуше. Только и всего.

«Что за вздор! – подумал Стяжаев. – Только что осуждал общие фразы, а сам только и делает, что говорит ни о чем. Чемодаса прав».

– Пожалуй, я пойду, – сказал он. – Уже поздно, а мне завтра на работу.

– Жаль, а то бы еще посидели, – как ни в чем не бывало отозвался Упендра.

Соседка же улыбнулась бесцветной улыбкой и начала убирать со стола, даже из вежливости не попытавшись удержать своего бывшего мужа.[110]110
  Так называемые гуманисты очень любят это место. В своих пространных комментариях они пытаются представить поведение соседки как характерный пример «зомбирования» людей чемоданными жителями, которые, дескать, «полностью подчинив вас своей воле, заставят забыть обо всех человеческих ценностях, привязанностях и обязательствах и превратят в свое послушное орудие».
  Нам не пришлось бы тратить драгоценное внимание читателей, доказывая очевидные вещи, если бы авторы этих комментариев удосужились прочесть комментируемый текст целиком, а не в виде цитат и отрывков, услужливо подобранных составителями неогуманистических «хрестоматий». В самом «Собирателе чемоданов» содержатся недвусмысленные и исчерпывающие возражения против создаваемого ими мифа.
  Во-первых, говоря о «разрушении семьи», как, якобы, одном из ближайших следствий «чемоданной экспансии», неогуманисты, по-видимому, забывают о том, что, как вытекает из слов самого Коллекционера (Л3: 3), его семья распалась задолго до того, как в квартире появились чемоданные жители. Более того, уже в самом начале повествования мы видим его не только без всякой семьи, но и без малейших поползновений к тому, чтобы завести семью или нечто подобное (в тексте прямо говорится: «Он вел тихую, уединенную жизнь, <…> его никто не посещал» – СЧ: 2). Таким образом, семья была разрушена уже заранее, без какого бы то ни было участия со стороны чемоданных жителей, причем Коллекцонер от этого нисколько не страдал. Конечно, можно сказать, что в каком-то смысле причиной семейного разлада послужили чемоданы. Но воздвигать на этом обвинение против чемоданных жителей, которыми в тот момент и не пахло, значит, подменять понятия, впадать в мистику и сваливать с больной головы на здоровую.
  Что же касается диалога Коллекционера и Упендры из 3-й книги Луны, то у нас, как говорят в Чемоданах, просто в пенале не укладывается, как можно было из трогательного рассказа Упендры о своем детстве и отношениях между матерью и отцом, сделать вывод, будто он направлен против семьи, когда из него со всей очевидностью вытекает, что неполная семья в чемоданах является отнюдь не нормой, а достойным сожаления исключением.
  Во-вторых, если допустить, что Упендра подчинил себе соседку путем «зомбирования», то спрашивается, почему она так легко отвергла Чемодасу, несомненно более энергичного и более типичного чемоданного жителя, а следовательно, как можно было бы предположить, исходя из «гуманистических» теорий, гораздо лучше владеющего приемами влияния на людей, чем вялый и стареющий Упендра? Заметим, что соседка не только не поддалась влиянию Чемодасы, но и фактически обвела его вокруг пальца, без зазрения совести взяв у него деньги в обмен на обещание «вернуть с получки». Пока мы не получим от «гуманистов» ответа на этот вопрос, остается полагать, что в основе поведения этой женщины лежит не рабское подчинение «нечеловеческой» воле первого встречного чемоданного жителя, а свободный выбор, сделанный разумным существом на основе собственных симпатий и предпочтений. – сост.


[Закрыть]

В отместку за это он, как бы по рассеянности, с ней не попрощался и не сказал «спасибо» за ужин.

Впрочем, она ничего не заметила.

Книга XVI. (3-я Истины)

1. Проходя через прихожую, Стяжаев подумал: «Надо завести будильник, не на семь, а на полседьмого. Встану пораньше, приведу себя в порядок – и на работу. А что если купить цветов для Виолетты Юрьевны? Как-никак, работала за двоих. И беспокоилась» – о беспокойстве говорили телефонные звонки. Кто еще мог ему звонить, кроме Виолетты Юрьевны, да так часто? – «Интересно, что она на это скажет?..»

2. Тут он вспомнил, что у него теперь живет Чемодаса. «И какого же я свалял дурака! Зачем было пускать его обратно? Значит, опять не будет никакой личной жизни. Надо было заранее заделать эту дырку. Наглухо. Ушел так ушел. За кого он меня принимает? Думает, стоит ему для вида покритиковать Упендру, и я, как дурак, сразу все прощу? Как будто он лучше! Еще неизвестно, кто хуже, от кого больше вреда. Нет, пора с этим кончать. Вот сейчас войду, и сразу ему скажу: «Ты знаешь, боюсь, что пока не получится. Ко мне неожиданно приезжают гости, я не могу»… А собственно говоря, почему я должен врать? Почему не сказать прямо: «Извини, но я не хочу, чтобы ты у меня жил», – причем безо всяких объяснений. «Не хочу» – и все. Он, конечно, обидится, ну и пусть, это даже хорошо. И я же не на улицу его выгоняю. Пускай живет у Марины. Он сам так решил. Она не против, и, в конце концов, у нее комната больше. Мало ли, что ему не нравится! И ведь есть еще Чемоданы, на худой конец, можно и туда вернуться. Живут же там. Чем он лучше других? Получается, что у него – два запасных варианта. А у меня ни одного! И я же еще собираюсь с ним церемониться!»

3. Он решительно открыл дверь, и в первый момент почувствовал сильное облегчение, потому что не увидел Чемодасу сразу, как ожидал. Это позволяло хоть ненадолго отложить неприятный разговор, с тем чтобы лучше продумать аргументы. В следующий же момент радость сменилась другим, менее приятным ощущением. Это было смутное, но безошибочное предчувствие каких-то новых перемен, по своим масштабам далеко превосходящих все происшедшее до сих пор.

За время отсутствия Дмитрия Васильевича – а уходил он, как минимум, час назад – в комнате почти ничего не изменилось. Это-то и внушало тревогу. Похоже, единственное, что успел проделать за все это время Чемодаса – это восстановить внешние пристройки Чемоданов, так что они снова приняли вид здания, только теперь почему-то без шпиля. Почти во всех окнах горел свет. «К чему эта дешевая иллюминация? – подумал Дмитрий Васильевич, – Неужели он надеется таким способом меня задобрить?» На всякий случай, он заглянул под стол, хотя ни на иоту не сомневался, что Чемодаса в здании и занят там чем-то нешуточным и, похоже, недобрым. На бывшем складе царил тот же беспорядок, что и вчера и третьего дня. Было очевидно, что Чемодаса даже не брался за уборку.

4. Стяжаев шагнул к Чемоданам.

Тут же на одном из окон левого флигеля отдернулась штора.

– А, так ты не спишь? А мы думали, ты уже спишь, не хотели тебя будить.

– Ты не один? – строго спросил Дмитрий Васильевич. Он уже знал, что нашествие грызунов и насекомых – дело рук Чемодасы.

Но тот его уже не слушал. Обращаясь к кому-то в комнате, он возбужденно говорил:

– Учитель! Я предлагаю нам всем перейти на стол и там продолжить семинар. Это недалеко отсюда. Вот увидите, там значительно просторнее и лучше.

Дмитрий Васильевич нагнулся и заглянул в окно, из которого только что выглядывал Чемодаса. Крошечная комната, рассчитанная на одного жильца, была битком набита чемоданными жителями. Шестеро сидели, по-восточному скрестив ноги, на кровати, и еще не меньше дюжины – в той же позе на полу. Столы и стулья из комнаты были заблаговременно вынесены, но все равно все желающие не смогли в ней разместиться, и сквозь распахнутую дверь было видно, что в и коридоре сидит на полу еще множесто народу. Все они, и мужчины и женщины, были коротко острижены, а некоторые даже обриты, и одеты в одинаковые спортивные костюмы. И у всех, по-видимому, болело горло, так как у каждого оно было перевязано, у кого – шарфом, у кого – платком, у кого и просто бинтом, а у некоторых даже был наложен компресс, и из-под бинтов торчала вата.

5. Но один чемоданный житель, несмотря на забинтованное горло, резко выделялся на фоне остальных. Именно его-то Чемодаса и назвал Учителем. Он сидел ближе всех к окну, вполоборота, как и все, скрестив ноги, но не на полу, как большинство, и даже не на кровати, как избранные, а на специально для него установленном, а не исключено, что и изготовленном, кресле. Это был невысокий, плотный человек среднего возраста, с окладистой бородой, густыми темными волосами ниже плеч, румяным лицом и лукаво прищуренными глазами. Одет он был на восточный манер, в просторную рубаху навыпуск и широкие штаны – все из одного и того же ярко-лилового шелка. Цвет его костюма напомнил Коллекционеру подкладку одного из лучших и любимейших его чемоданов. Возможно, именно по этой причине он с первого взгляда почувствовал неосознанную неприязнь к Учителю, которую с трудом преодолевал и впоследствии.

В тот момент, когда Дмитрий Васильевич заглянул в комнату, Учитель как раз обернулся к окну, и на какой-то миг их взгляды встретились. Учитель сразу же отвел глаза и что-то сказал своей пастве, после чего те, которые сидели ближе, тоже начали выглядывать в окно, но при виде Стяжаева пугались и тут же отворачивались.

6. Чемодаса один не сидел, как все, а стоял возле Учителя с очень важным видом. Приглядевшись, Коллекционер понял, что важный вид происходит от одутловатости лица, а она, в свою очередь, от того, что Чемодаса умудрился натянуть свой логос поверх выданных ему спортивных штанов.

В ответ на предложение перебраться на стол Учитель поднес ко рту сложенные трубой ладони и издал долгий звук, похожий на гудок большого парохода, неожиданно громкий для существа столь скромных размеров, после чего повторил этот звук еще дважды, затем, не спеша разогнув ноги, встал с кресла и степенно направился к выходу. Чемоданные жители, сидевшие на кровати, присоединились к нему. Сидевшие на полу торопливо вставали и расступались, давая им дорогу, после чего пристраивались сзади.

«А что если мне это только снится, причем с самого начала? Я проснусь – а все как прежде», – вдруг подумалось Дмитрию Васильевичу. Прекрасно понимая, что эта мысль – всего лишь мечта, он никак не мог стряхнуть ее с себя, она сама была как сладкий сон. Он явственно представил себе, как было прежде, то есть до письма, потом еще прежде, до чемоданов, потом – до женитьбы, и так далее, пока из череды воспоминаний не выбрал самое подходящее: «Прежде – это когда было воскресенье, и мама одевалась, чтобы идти со мной в зоопарк».

7. Двери главного входа открылись, и Учитель, в сопровождении Чемодасы и тех чемоданных жителей, которые до этого сидели на кровати, степенно вышел на крыльцо. Окинув взором территорию Чемоданов, он проговорил что-то чрезвычайно быстро и неразборчиво, по-видимому, на чемоданном языке, явно одобительным тоном. Чемодаса расцвел от его похвалы и стал с энтузиазмом, но столь же быстро и неразборчиво что-то объяснять, вертясь во все стороны и размахивая руками. Очевидно, он рассказывал о своих трудах или делился планами. Учитель внимательно выслушал его и ответил трескучей тирадой, после чего процессия, в которую успела влиться толпа чемоданных жителей, сидевших до этого на полу, двинулась по направлению к потайной дверце в крепостной стене. С удивлением наблюдал Стяжаев, как Чемодаса, до сих пор ревниво сохранявший в тайне свои секретные коды, охотно показывает Учителю, как обращаться с замками. После того, как все вышли за крепостную стену, двери так и остались открытыми. Похоже, для Чемодасы это уже не имело значения.

А чуть раньше Дмитрий Васильевич понял, что последователи Учителя – это еще далеко не все население пристроечной части Чемоданов. Когда процессия пересекала двор, из многих окон высовывались зеваки, тоже все как один с перевязанными шеями. Одни осуждающе качали головой, другие откровенно смеялись, третьи крутили пальцем у виска. При этом они энергично переговаривались на своем тарабарском языке.

Тем временем Чемодаса успел подогнать лучший автомобиль и показывал Учителю, как обращаться с крючком.

«И ведь даже не подумал представить мне этого типа! – вдруг осознал Стяжаев и почувствовал жгучую обиду. – Как будто я уже не хозяин в своей собственной комнате! Мало ему мышей и тараканов, так он еще, никого не спросясь, приглашает какого-то шарлатана!»

Ему было даже не столько обидно за себя, сколько жаль явно одураченных чемоданных жителей, которые под суетливым руководством приближенных Учителя выстраивались в длинную колонну, готовясь к маршу-броску через всю комнату, до самого стола. Ни слова не говоря он отправился на кухню и принес оттуда чайный поднос.

8. В это время Учитель, сопровождаемый Чемодасой, уже усаживался в лифт.

– Отличная идея! – воскликнул Чемодаса при виде Стяжаева с подносом. – Учитель! Мы с вами напрасно беспокоились. Верующие прибудут даже раньше нас. Вы сможете начать свою речь прямо не выходя из лифта. Кстати, позвольте вам представить моего друга.

Дмитрий, – не подумав, сказал Стяжаев.

– Очень рад, – приветливо ответил Учитель, но своего имени не назвал. – Я вас заметил еще из Чемоданов, и сразу сказал: «У этого человека сильная кармическая связь с Истиной».

– Так и было! – радостно подтвердил Чемодаса. – Учитель только глянул в окно – и сразу тебя заметил.

– Еще бы он меня не заметил! – буркнул Стяжаев и, демонстративно от них отвернувшись, обратился к рядовым верующим:

– Желающие опередить учителя могут воспользоваться подносом. Это бесплатно.

Радуясь, что так удачно съязвил, он поставил поднос на свободное место на полу, и верующие быстро заполнили его. Как и предсказал Чемодаса, они прибыли на стол значительно раньше своего гуру. Учителю, скорее всего, и пришлось бы выступать прямо из лифта, если бы Коллекционер не извлек его и Чемодасу из зависшей кабины. Разумеется, он бы не задумываясь им отказал, если бы только успел придумать подходящий предлог, но зато, в ответ на эту любезность, получил приглашение на семинар.

Деться ему все равно было некуда. Не ложиться же спать при посторонних. А идти в такое время к соседям было уже неприлично. Поэтому он придвинул стул и, откровенно зевая, уселся, подперев голову кулаком. Тотчас же к нему подошел Чемодаса.

9. – Если хочешь, я сяду с тобой и буду объяснять, что тебе будет непонятно, – предложил он, явно заискивая.

Колекционер пожал плечами, и тот, истолковав этот жест как знак согласия, быстро вскарабкался по его рукаву и расположился поближе к уху, крепко вцепившись руками в плечевой шов и широко расставив для устойчивости ноги.

Тем временем верующие расположились широким полукругом вокруг Учителя и затихли в ожидании начала.

– Тут стесняться нечего, – прошептал Чемодаса. – Пока не знаешь базового учения, все кажется странным и непонятным. Я и сам поначалу…

Последние его слова были заглушены пароходным гудком. Верующие как по команде сложили ладони и склонили головы. Судя по всему, этот удивительный звук умел издавать только Учитель. «Вероятно, он использует какой-то одному ему известный хитрый способ, – решил Коллекционер. – А еще вероятнее, какое-нибудь секретное приспособление, которое прячет в бороде. А эти простакам, конечно же, врет, будто у него сверхъестественные способности. Знаем мы таких». Незаметно для самого себя он развеселился. Особенно рассмешил его Чемодаса, который, пыхтя на его плече, пытался принять совершенно неестественную для него позу – усесться скрестив ноги. Заметив, что Коллекционер, скосив глаза, с улыбкой наблюдает за ним, он прервал свои тщетные усилия и, с трудом переведя дух, объяснил:

– Дело в том, что, как сказал Учитель, у меня пока что преобладает карма ада. Об этом свидетельствует то, что я испытываю огромные мучения в практике падмасаны.[111]111
  Падмасана, или «поза лотоса» – один из основных элементов йогической практики. – сост.


[Закрыть] Учитель посоветовал мне начать с кумбаки.

– С чего? – не понял Коллекционер?

– С задержки дыхания.

В это время удивительный звук раздался снова и, как показалось Коллекционеру, даже громче прежнего, а верующие еще ниже склонили головы.

– Послушай, что вообще все это значит? – спросил он, едва сдерживая смех.

– Это – священный звук «Ом», который символизирует создание, существование и разрушение Вселенной, – охотно объяснил Чемодаса. – Он произносится трижды, в начале и в конце.

– В начале и в конце чего?

– Ну… вообще всего, что бы ни происходило, – нашелся Чемодаса. – Любого мероприятия. Об этом, я думаю, есть в базовом учении. Ты пока просто смотри и привыкай. А что непонятно – спрашивай у меня.

10. Между тем Учитель в третий раз затянул священный звук «Ом». Коллекционер хотел еще что-то спросить, но Чемодаса шикнул на него:

– Тише, сейчас начнется.

И действительно, как только стихли последние отзвуки священного звука, Учитель опустил руки и одарил свою паству, а заодно и Коллекционера, обезоруживающей улыбкой.

– Помните, я предсказывал, что сегодняшний семинар будет необычным?

– Помним! Помним! – радостно загудели верующие.

– Так и случилось. А знаете, в чем его необычность?

– Не знаем! – ответили верующие.

– Как раз этот вопрос я и хотел вам задать. Итак, кто мне ответит: в чем необычность сегодняшнего семинара?

Слушатели начали активно перешептываться, но никто не решался поднять руку.

– Ну же, смелее! – начал подбадривать их Учитель. – Ньютон-сейтайши, что вы об этом думаете?

– Я думаю, что особенность сегодняшнего семинара – в том, что он выездной, – нашелся один из приближенных Учителя.

– Это не совсем так, – покачал головой Учитель. – У нас и раньше бывали выездные семинары. Правда, до сих пор мы ни разу не выезжали за пределы Чемоданов. Но я думаю, это не принципиально. Или я ошибаюсь? Может быть, кто-то со мной не согласен?

Но оказалось, что все согласны.

– И даже вы со мной согласны, Ньютон-сейтайши?

Ньютон-сейтайши сказал, что он теперь тоже согласен, так как уже осознал свою ошибку.

– Это хорошо, – сказал Учитель. – Но кто же все-таки ответит на мой вопрос?… Никто? Ну, тогда я сам на него отвечу. Если, конечно, никто не возражает.

Убедившись, что никто не возражает, он продолжил:

– Я думаю, все дело вот в чем. Если я ошибаюсь, вы меня поправите.

Верующие засмеялись, радуясь остроумной шутке своего гуру.

– Как вы помните, мы и раньше, в Чемоданах не раз проводили выездные семинары. Мы действовали по принципу «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Когда представители других религиозных организаций, находясь под влиянием своих ложных учений и фиксированных идей, не хотели и слышать об Истине, и даже не отвечали на наши приглашения, то мы сами выезжали к ним, и не дожидаясь их согласия, смело проводили свои семинары. Разве не так это было?

– Так! Так! – дружно подтвердили верующие.

– Таким образом, мы становились гостями этих душ, исповедующих ложные религии, хотя и непрошенными гостями. И вы, конечно, помните, чем это чаще всего оканчивалось.

– Помним, – подтвердили верующие.

– А теперь – посмотрите, как все изменилось! – продолжал Учитель. – Мы сами принимаем у себя гостей, – с этими словами он сделал выразительный жест в сторону Коллекционера. – Значит, не зря я предсказывал, что этот семинар будет необычным? А? Что вы на это скажете?

Ответом ему был восхищенный ропот его учеников.

– Вот так-то. А вы, небось, подумали: отчего это учитель Сатьявада вдруг заговорил не по-чемоданному?

11. И действительно, Учитель говорил на чистейшем русском языке, причем настолько непринужденно, что Дмитрий Васильевич только сейчас обратил на это внимание.

– Это – специально ради тебя! – прошептал ему на ухо Чемодаса.

– А они его понимают? – вполголоса спросил Дмитрий Васильевич.

– Легко, – ответил Чемодаса. – Внутренний язык включает все те же понятия, что и внешний, плюс еще массу дополнительных, для уточнения деталей и подробностей.[112]112
  Следует подчеркнуть, что речь идет именно о понятиях, а не о терминах. В лексическом отношении чемоданный язык не только не богаче, но даже несколько беднее наружного, так как многие понятия в нем передаются словосочетаниями, состоящими нередко из большого числа слов (иногда – до ста слов), соединяющихся в весьма сложную грамматическую конструкцию. В строгом смысле их даже не всегда правомерно называть словосочетаниями, так они нередко содержат вводные предложения, периоды и даже целые повествования. – сост.


[Закрыть] Поэтому понимать внешний язык способен каждый дурак. Вот говорить на нем – совсем другое дело. Этому так просто не научишься. Тут, кроме образования, нужен ум.

– Ум?

– Да, нужно уметь выбирать самое главное. Это не каждому дано. Ты обращал внимание, как говорит Упендра? Слов много, а все не по делу, все вокруг да около.

– И точно! Это особенно бросается в глаза, когда сравниваешь с тем, что он пишет!

– Он? Пишет?! – вслух изумился Чемодаса, но тут же спохватился и замолчал, поймав на себе пронзительный взгляд Учителя.

– И знаете, что я думаю? – продолжал Учитель, обращаясь к верующим. – Я думаю, что было бы очень хорошо, если бы и вы впредь старались меньше пользоваться внутренним языком и по возможности переходили на метаязык. Ведь метаязык хорош именно тем, что приучает говорить кратко и отучает от многословия. Разве не так?

– Так, – согласились слушатели.

– А теперь скажите, о чем бы вы хотели, чтобы я рассказал вам сегодня? Может быть, рассказать вам о Шести Совершенствах и Трех Видах Жертвования? Или о Пяти Необходимых Условиях для достижения Просветления? Или о Четырех Великих Неизмеримых Состояниях Души? Или о Пяти Накоплениях Захваченностей и о стадиях возникновения Двенадцати условий? А? О чем бы вы хотели сегодня услышать?

Но верующие скромно молчали.

– Ну, раз вы молчите, тогда я сам выберу тему сегодняшнего семинара. Если, опять же, никто не возражает.

Никто, конечно же, не возражал.

– Тогда я предлагаю сегодня поговорить о Пустоте. Ну как, нравится вам мой выбор? Что вы на это скажете?

Верующие ничего на это не сказали.

– Раз никто не против, тогда я задам вам вопрос. Как вы думаете, какой вопрос я вам задам? Ну подумайте, это же совсем не трудно… Ну ладно, придется мне опять ответить за вас. Итак, Что такое Пустота? – вот тот вопрос, что я собирался вам задать сегодня. А теперь – кто может на него ответить?

12. Коллекционер подумал, что верующие, возможно, и не такие уж идиоты, каким кажутся на первый взгляд, и молчат не из страха перед Учителем, а из-за чисто языковых затруднений.

– Раз опять все молчат, придется мне и на этот раз ответить самому, – сказал Учитель. – Итак, что же такое Пустота? Чтобы быть кратким, я скажу так: Пустота – это совершенное состояние, при котором вся информация приведена в порядок, а фиксированные идеи отсутствуют. Ну, как вам такое определение? Поняли вы из него что-нибудь?

Верующие смущенно переглядывались и робко пожимали плечами.

– Вижу, что вы ничего не поняли. Так я и думал. Ну, ничего. Сейчас я приведу пример, так вам будет привычнее.[113]113
  Главный принцип чемоданного дискурса состоит в том, что вслед за любым высказанным положением приводится ряд частных следствий, а попросту – примеров. Каждое из частных следствий, в свою очередь, также стремится актуализироваться в качестве общего положения, требующего новых примеров. Это и есть основной механизм развертывания данного типа дискурса, что же касается таких его характеристик, как «непредсказуемость», «парадоксальность» и пр., уже ставших общими местами в литературе о чемоданах, то они представляют собой не более, чем его естественные следствия. – сост.


[Закрыть] Как известно, в теле чемоданного жителя существует Семьдесят Две Тысячи Каналов Нади… Впрочем, нет. О об этом лучше не сейчас, а то я вас совсем запутаю.

Учитель улыбнулся очередной своей шутке, и слушатели ответили ему робкими смешками.

– Лучше я начну по-другому, с хорошо известного. Как вы знаете, в теле чемоданного жителя существует семь чакр. Если перечислить их по порядку, снизу вверх, так, как они обычно располагаются, то это Мулодхара-чакра, располагающаяся где-то в районе кобчика, Свадистхана-чакра – она находится примерно в нижней части живота, Манипура-чакра – это, грубо говоря, в районе солнечного сплетения, Анахата-чакра – в районе груди, Вишуддха-чакра – она располагается на уровне горла, в том месте, где голова соединяется с телом, Аджня-чакра – на середине лба, и Сахасрара-чакра – на макушке. Этим семи чакрам соответствуют Шесть Йог, о которых я вам рассказывал в прошлые разы и при помощи которых энергия Кундалини постепенно поднимается от нижних чакр к высшим, пока наконец не пробьет Сахасрару. Вот тогда-то возникает явление Цандали, а попросту говоря, поднявшаяся энергия начинает опускаться. При этом, как вы знаете, развиваются различные божественные силы и сверхъестественные способности, как-то предвидение будущего, божественное чтение чужих мыслей, способность перевоплощаться по своему желанию, и другие. А все связанные с нашими чакрами недостатки, такие как аппетит, сексуальные желания, жадность, гнев, гордость, невежество, глупость, многословие, вместо того, чтобы причинять вред нам самим и всем окружающим, начинают плавно двигаться по кругу. И, мало того, что они становятся совершенно безвредными, они же еще при этом порождают различные вибрации в нашем теле, тем самым доставляя нам удовольствие. Благодаря этому явлению можно в любое время, по собственному желанию погрузиться в очень приятное состояние и всегда пребывать в наилучшем расположении духа. Это и есть состояние Освобождения, к которому мы все стремимся. Вы скажете: зачем учитель Сатьявада все это повторяет, уже в который раз? Ведь об этом он рассказывал и в прошлой лекции, и в позапрошлой, и еще много-много раз до этого? Неужели у него так плохи дела с памятью?

13. Учитель сделал паузу, во время которой некоторые верующие засмеялись.

– А я повторяю это вот зачем. Я хочу привести пример, после которого вы поймете, что фиксированные идеи, которые мешают нам в практике Истины, – это не так просто, как вы думаете. Возможно, исходя из тех примеров, которые я приводил до сих пор, вы думаете, что фиксированные идеи – это идеи о том, что хорошо бы иметь дом с тремя спальнями и дорогую машину, знакомиться с красивыми женщинами, и так далее, то есть делать все то, что нам внушает через Интернет западная реклама. И те, кто так думает, рассуждают следующим образом: «Мы уже знаем, что такое фиксированные идеи. Это идеи о том-то и том-то. Учитель Сатьявада объяснил нам, какой вред происходит от этих идей, поэтому мы отбросили эти идеи, и теперь они нам не страшны. Теперь мы смело можем идти прямо к Освобождению». Так вот, что я вам скажу. Те, кто так думает, глубоко заблуждаются. И вы сейчас поймете почему. Только что я рассказал вам о семи чакрах и о том, как при помощи Шести Йог можно достичь Освобождения. Казалось бы, с этим все ясно. Но не совсем. Представьте себе чемоданного жителя, у которого, вследствие его кармы, произошло смещение и взаимное наложение чакр. Представляете это себе? Готов поспорить, что не представляете. Тем не менее, я говорю вам, что карма этого чемоданного жителя оказалась такой, что его чакры сместились со своих обычных мест и наложились друг на друга. А именно: вишудха совпала с манипурой, аджня – со свадистханой, а сахасрара наложилась на мулодхару! И только анахата-чакра осталась на своем месте, но спрашивается, что это меняет?.. Нет, я все-таки вижу, что вам трудно понять, о чем я говорю. Чтобы вам было яснее, представьте себе себе вертикальный шест, вдоль которого расположены семь чакр. Итак, нижний конец шеста – это что? Эйнштейн-сейгоши, ответьте, пожалуйста.

– Нижний конец – это мулодхара, – бойко ответил самый молодой, но, по всей видимости, подающий набольшие надежды приближенный Учителя.

– Правильно, – похвалил его Учитель. – А теперь вы, уважаемая Диана-ши. Что будет находиться на самом верхнем конце?

Со своего места поднялась симатичная чемоданная жительница в кокетливо повязанном шейном платочке и, немного подумав, сказала:

– На верхнем конце будет находиться сахасрара-чакра.

– Совершенно верно, Диана-ши. Постойте, не садитесь. А середина шеста – это что?

– Середина – это анахата, – сказала Диана-ши, бросив заинтересованный взгляд на Коллекционера.

– Правильно! Теперь я вижу, что вы представляете, о чем идет речь. Так вот, у того чемоданного жителя, о котором я рассказываю, этот шест как бы переломился посередине и сложился пополам, в результате чего самая верхняя чакра наложилась на самую нижнюю, вторая сверху – на вторую снизу, третья сверху – на третью снизу, а та, что была посередине, так и осталась на своем месте, но теперь стала как бы верхней. Вы скажете: «Нет, такое невозможно! Учитель нас просто разыгрывает. Такого просто не может быть! Об этом не написано ни в одной из сутр!» Вот это я и называю фиксированными идеями. Я хочу сказать, что те, кто так скажет, находятся во власти фиксированных идей. Потому что то, что я вам сейчас рассказал, – это не плод моего вображения и не специально придуманный пример. Сегодня я встретил моего любимого ученика из прошлой жизни. И если бы я был подвержен фиксированной идее о том, что чакры должны располагаться в строго фиксированном порядке, то как вы думаете, смог бы я его узнать? Думаю, навряд ли. И тем не менее, я его не только сразу узнал с первого взгляда, но и дал ему ряд наставлений в практике, чтобы он смог быстрее достичь Освобождения.

Верующие восторженно зашумели.

14. – Это – обо мне! – с гордостью прошептал Чемодаса.

– О тебе? – удивился Коллекционер, – Так ты и раньше был его учеником?

– Да. Учитель меня сразу вспомнил. Ему это – раз плюнуть, ведь он помнит все свои прошлые жизни!

– А ты?

– А я хоть и не сразу, но тоже вспомнил. Действительно, в прошлой жизни, то есть когда я еще жил в Чемоданах, у меня в первом классе был похожий учитель. Только тогда он был постарше и без бороды.

– Понятно, – сказал Коллекционер.

Он отвернулся, чтобы скрыть улыбку и увидел, что окна в Чемоданах уже не светятся, а по направлению к столу движется толпа чемоданных жителей.