Собиратель чемоданов

Текст добавлен: 17 сентября 2016, 20:56

Текст книги "Собиратель чемоданов"

Автор книги: Ольга Ляшенко

Жанр:

Современная проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Назад к карточке книги

Приложение 6. О СУДЕ

«<…> Принцип равноправия и состязательности сторон в суде получил самое полное выражение в Чемоданах, как в гражданском, так и в уголовном судопроизводстве. Даже во время обвинительной речи прокурора и оглашения приговора суда как сам обвиняемый, так и его родственники, знакомые и все желающие, не говоря уж о защитнике и членах суда, имеют полное право перебивать выступающего, возражать ему, задавать какие угодно вопросы, в том числе каверзные и не имеющие никакого отношения к делу, рассказывать истории и т. п. Лишены этого права только присяжные заседатели.[185]185
В Чемоданах существует даже идиома: «молчать, как присяжный». – сост.

[Закрыть]

Пользуясь указанной особенностью судопроизводства, а также тем, что для большинства правонарушений в чемоданах установлены очень короткие сроки давности, подсудимые нередко ухитряются избегнуть наказания, всемерно затягивая судебное разбирательство. Разумеется, это им удается не всегда. В конечном счете, все зависит от того, какую позицию займет публика. Если подсудимый ей не симпатичен, то, сколь бы занимательные истории ни рассказывали он, его друзья и знакомые либо специально нанятые им лица, их просто освищут и заставят выслушать приговор».

(Хрестоматия по истории уголовного процесса. М, 2000. С. 55–69)

«<…>Cудебные слушания для чемоданных жителей являются одним из любимейших способов времяпрепровождения, а здание суда – самым посещаемым общественным местом <…>

Однако нельзя на основании этого согласиться с распространившимся в последнее время мнением о том, что, дескать, суд в чемоданах занял место театра, «вытеснив его наружу».

Как и во всяком увлечении, в увлечении чемоданами не стоит доходить до крайностей, думая, что все самое интересное в нашей собственной культуре обязательно пришло оттуда, или, как любят теперь выражаться, «вышло изнутри». Тем более, что такой подход плохо согласуется с историческими данными.

В частности, достоверно известно, что театральное искусство в чемоданах, в противоположность суду, никогда и не получало особого развития.

Связано это, по-видимому, с тремя природными качествами чемоданных жителей: впечатлительностью, активностью и честностью.

<…> Природная впечатлительность чемоданных жителей выражается в том, что страх, сострадание и другие подобные аффекты, вызываемые театральными постановками, для большинства из них чреваты нервными срывами и различными физическими недугами, а в некоторых случаях даже еще более серьезными последствиями. Поэтому посещать театр могут весьма немногие из них <…>.

<…> В силу своей природной активности чемоданные жители не способны долгое время оставаться в роли пассивных наблюдателей <…>

Наконец, их природная честность не позволяет им мириться с мыслью, что все, происходящее на сцене, является вымыслом <…>

Во всех этих трех отношениях суд представляет собой полную противоположность театру.

Во-первых, в суде, в отличие от театра, всегда заранее известно, что все окончится хорошо, поскольку в любом случае восторжествует либо справедливость, либо милосердие, так что можно ни о чем не волноваться.

Во-вторых, каждый из присутствующих может принять активное участие в судебном процессе и существенно повлиять на его исход, как обычно и случается.

В-третьих, ни у кого не возникает сомнения, что все, что происходит в зале суда, происходит на самом деле <…>»

(Хрестоматия по истории театра. М., 2000. С. 55–69).

Приложение 7. ОБ УМЕ

(из сочинения неизвестного автора ХХ века)

<…> В основе западной кейсологии лежит представление о том, что ум чемоданного жителя представляет собой не сущность, а свойство, или способность, в равной степени присущее как телу, так и голове, или же, что по своим следствиям значит почти то же самое, некоторое отношение, или связь между головой и телом. В основе этого представления лежит догмат о том, что (вероятно, по аналогии с жителями поверхности) у чемоданного жителя источником ума является не тело (или не только тело), но (и) голова.

Позиция восточной чемологии, на первый взгляд, кажется более экзотичной и трудной для понимания, почему и не разделяется большинством, хотя и стоит гораздо ближе к истине <…> Напомним, что родина чемоданов – не Запад, а Восток, само слово чемодан (zamedan) пришло к нам из персидского. Изучение чемоданов также началось на Востоке и до известного момента проходило в рамках единой традиции.

<…> Именно вопрос об исхождении ума стал причиной расхождения между Востоком и Западом, которое теперь, к сожалению стало уже непреодолимым (разве что Запад согласится признать свои заблуждения, но на это надеяться не приходится[186]186
Кейсологи скорее согласятся публично покаяться в пособничестве неогуманистам, чем признают свою неправоту в принципах. – сост.

[Закрыть]).

Восточные чемологи стоят на том, что ум, будучи одной природы с головой и телом, представляет собой не свойство и не отношение, но сущность того же порядка, что и тело, и голова. Однако, во избежание смешения понятий, по отношению к таким сущностям, как тело, голова и ум, отцы-основатели учения о чемоданах решили использовать греческое слово ипостась, которое, хотя и означает тоже «сущность», но может использоваться в и несколько ином смысле, благодаря тому, что это другое слово. Благодаря этому появилась возможность говорить, что ум чемоданного жителя, будучи по сущности тем же самым, что и голова и тело, представляет собой, наряду с ними, одну из трех ипостасей чемоданного жителя.[187]187
Ср.: «<…> по моему разумению, грань наук, <…> за которою начинается уже не научная область,<…> сводится <…> к принятию исходной троицы несливаемых, друг с другом сочетающихся, вечных <…> и все определяющих: вещества (или материи), силы (или энергии) и духа (или психоза). <…> потому что одинаково немыслимы в реальных проявлениях ни вещество без силы, ни сила (или движение) без вещества, ни дух без плоти и крови, без сил и материи» (Д.И.Менделеев. Заветные мысли). – курсив наш. – сост.

[Закрыть] Если бы не опасность недоразумения, связанная с тем, что слово лицо уже используется для обозначения определенной части головы,[188]188
И не только. Чемоданный житель и сам по себе, в юридическом смысле, является лицом, а именно, физическим лицом. – сост.

[Закрыть] можно было бы сказать, что чемоданный житель, будучи единым по своей сущности, существует и может выступать в трех лицах: в виде тела, головы и ума. Именно этот смысл и призвано выражать слово ипостась.

В целом же отношение между телом, головой и умом таково, что, как и у всех иных живых существ, голова порождается телом, а ум от него исходит. Это ни в коем случае не следует понимать в том смысле, что на каком-то этапе онтогенеза тело существует без головы и без ума. Оба процесса происходят одновременно и одномоментно, а точнее сказать, даже вне всякого времени. Если мы рассмотрим чемоданного жителя в момент рождения, а еще лучше в момент зачатия, то увидим, что он уже заранее наделен и телом, и головой, и умом, хотя и то, и другое, и третье находятся в зачаточном состоянии. Более того, ум известным образом участвует в порождении головы, определяя состав ее содержимого, а исхождение ума, в свою очередь, невозможно себе представить без существования последней, так как в этом случае мы не могли бы сказать, что это «ум чемоданного жителя», а должны были бы вместо этого говорить: «ум тела чемоданного жителя».

С другой стороны, ум ни в коем случае не может исходить от одной лишь головы, как считает некоторая часть кейсологов. Приняв это допущение, мы, вместо безобидного упрощения, получили бы ложную теорию, которая неизбежно привела бы нас к дуализму головы и тела. В самом деле, приняв, что ум исходит только от головы, мы вынуждены были бы, вслед за этой частью кейсологов, допустить, что тело чемоданного жителя является не более чем атавизмом, который отомрет с развитием техники, став ненужной обузой, напрасно потребляющей продовольственные ресурсы. К тому же мы не смогли бы объяснить несомненных фактов, состоящих в том, что временное отсутствие головы не мешает чемоданному жителю узнавать о происходящем, принимать осмысленные решения и даже иногда приводить их в исполнение, а именно в тех случаях, когда это не требует использования находящихся в голове инструменов и участия других лиц.

К не менее абсурдным следствиям приводит допущение исхождения ума равным образом от головы и от тела. Тогда мы либо получаем два различных ума, чего, как мы видим, на самом деле нет, поскольку поведение чемоданного жителя, независимо от того, какой из своих физических частей он представлен, отличается завидной последовательностью, либо приходим к тем же затруднениям, которые вытекает из предыдущего допущения, а именно, если ум с тем же успехом, что и от тела, может исходить из головы, то функции тела легко сводятся к рутинному труду и собственным отправлениям.

Согласно учению чемологии, будучи едиными по своей природе, тело, голова и ум имеют единую волю, источником которой является тело. Голова не может высказывать ничего, что противоречило бы желаниям тела и умному промыслу. Схематизируя истину, можно сказать, что тело принимает решения; голова, используя речь и убеждение, дает им понятийное оформление и тем самым приобретает соделателей, а также предоставляет средства для практической реализации задуманного в виде необходимых инструментов (недаром отцы-основатели, говоря о голове, любили употреблять философское понятие Логос); ум же промышляет на всех этапах этого процесса, от принятия решения до его претворения в жизнь, участвуя во всех действиях, совершаемых чемоданным жителем.

Конечно, это тоже упрощение, но более безобидное, чем то, к которому прибегают западные специалисты. По крайней мере, оно не вступает в явное противоречие с данными о том, как относятся к затронутому нами вопросу в самих чемоданах. Например, известно, что во все времена и при любых законодателях тело и голова чемоданного жителя обладали равной правоспособностью.[190]190
Мысль, которую хочет выразить автор, ясна и, по сути дела, верна, даже тривиальна, но выражена неверно. Равной правоспособностью могут обладать (или не обладать) физические или юридические лица, но не испостаси (по собственному же выражению автора) одного и того же лица. – сост.

[Закрыть] Если бы голова могла иметь особое мнение или говорить что-то от себя, никто не разрешил бы ей, например, самостоятельно заключать сделки или свидетельствовать в суде. С другой стороны, в случаях, когда использование головы, в силу объективных обстоятельств, невозможно (например, гражданин является инвалидом или имеет незакрытую судимость), нотариус может исходить из его письменного волеизъявления, а суд – использовать письменные показания, которые имеют такую же силу, как и устные. Что же касается требования персонального (то есть целостного) присутствия для подсудимого и членов суда в уголовном процессе, то такое требование существовало не всегда и появилось в процессуальном законодательстве сравнительно недавно, как ответ на участившиеся случаи уклонения от справедливого наказания со стороны осужденных. Поскольку судебные и правоохранительные органы не вправе ни под каким предлогом удерживать колпачок подсудимого, преступнику ничего не стоило сразу же после суда, посредством своих дружков, беспрепятственно получать его и жить припевающи вплоть до истечения срока давности.

Иногда приходится слышать, что норма о персональном присутствии все-таки введена неспроста и «что-нибудь да значит», недаром же ее предпочли, когда существует, казалось бы, такая, более естественная и легко осуществимая альтернатива, как заблаговременное отъятие и удержание головы. Под этим «что-нибудь да значит» подразумевается обычно следующее: поскольку правонарушения совершаются, как правило, не от большого ума, а решение суда выносится в строгом соответствии с законом, то есть в каком-то смысле формально, и значит, тоже особой умственной активности не требует, персональное присутствие пытаются использовать в качестве примера того, что между головой и телом существует более тесная и необходимая связь, чем между ними обоими, с одной стороны, и умом, с другой.

Но те, кто так говорит, исходят из собственных представлений о правосудии. Если бы кто-нибудь в чемоданах и предложил ввести такую меру, как предварительное лишение головы, так сказать «на всякий случай» (дескать, пока там суд да дело, а приговор фактически уже приведен в исполнение), это предложение было бы единодушно и с негодованием отвергнуто как противоречащее принципу презумпции невиновности, который в чемоданном угловном праве играет чрезвычайную роль, наряду с еще некоторыми другими принципами, дающими определенные преимущества обвиняемому. Так, исключительно из благорасположения к подсудимому,[191]191
«…чтобы ему было не так обидно», как сказано в мотивировочной части соответствующей статьи нового процессуального кодекса. – сост.

[Закрыть] требование персонального присутствия распространили и на членов суда.

Таково, вкратце, учение восточной чемологии и таковы ее основные расхождения с воззрениями кейсологов, то есть представителей западной традиции описания и изучения чемоданов.

В последнее время в кейсологии все больший вес начинает приобретать направление, представители которого описывают ум в виде какой-то чуть ли мистической силы, при помощи которой чемоданные жители сообщают друг другу свои мысли, а также воздействуют на людей, либо в виде особого эфирного вещества с высокой проникающей способностью, которое при желании может заполнить собой все пространство, как внутреннее, так и внешнее по отношению к чемоданам.

С этими заблуждениями тем труднее бороться, что для их обоснования используются, наряду с очевидным вымыслом, и истинные факты.

То, что ум не имеет физической формы и определенного местоприбывания, столь же верно, как и то, что чемоданные жители способны к безмолвному общению между собой и обладают несомненным талантом привлекать на свою сторону всех, с кем вступают в контакт. Все это, безусловно, так и есть. Вымыслом является лишь то, что чемоданные жители, якобы, могут влиять на нас, не прибегая к помощи речи, на каком угодно расстоянии и даже сквозь чемоданы.

Если бы это было так, то они, прежде всего, не имели бы сейчас стольких врагов и ненавистников.

На самом деле та легкость, с которой они оказывают влияние на людей и приобретают себе друзей, объясняется в первую очередь их энергией, затем – личным обаянием, дружелюбием и способностью убедительно излагать свои мысли, то есть качествами, которые и мы легко могли бы у них перенять, если бы только постарались. Но это не имеет ничего общего с передачей ума в виде какого-то подозрительного вещества, насильственно вливаемого в голову человека (как правило, во время сна), после чего такой человек уже не принадлежит самому себе и слепо выполняет волю Чемоданов.[192]192
Историями таких «чемоданных зомби» щедро потчует нас бульварная пресса. – сост.

[Закрыть] Что касается безмолвного общения между собой, то, если бы оно осуществлялось путем непосредственного обмена частями ума, или умами (по типу того, как происходит в чемоданах обмен инструментами), то чемоданные жители в результате такого обмена утрачивали бы свою индивидуальность, чего на самом деле не происходит (на что, кстати, и указывает Чемодаса, говоря, что ум – это не вещь и обмену не подлежит). Сколько бы они ни обменивались между собой суждениями или информацией, каждый из них после такого обмена остается самим собой, полностью сохраняя свою личность и свое гражданское состояние.

Таким образом, при всех описываемых явлениях происходит не переход ума как такового от одного физического субстрата к другому, будь то тело или голова (кому бы она ни принадлежала), но действие ума, который, сам оставаясь неизменным как по своей природе, так и по принадлежности определенному субъекту, осуществляет это действие при помощи энергии, присущей чемоданному жителю в целом.

Иными словами, по отношению к уму должен применяться тот же способ рассуждений, что и по отношению к двум другим ипостасям чемоданного жителя. Когда мы наблюдаем тело за работой, мы не говорим, что работа и есть само тело. Когда мы наблюдаем лицо, произносящее слова, мы не говорим, что произносимые слова и произносящее их лицо – это одно и то же. Равным образом и содержимое головы, которое может не раз меняться на протяжении жизни, никому не придет в голову отождествлять с самой головой. Точно так же несомненные проявления ума, обнаруживаемые чемоданными жителями и в работе, и в суждениях, и в подборе инструментов, и во всей прочей своей деятельности, следует причислять не к самому уму, но к его действиям.

Некоторые уроженцы Поверхности, которым довелось встречаться с чемоданными жителями и завести среди них друзей, рассказывают, что нередко при одной мысли об определенном чемоданном жителе у них возникает «эффект присутствия», то есть ощущение, что этот чемоданный житель находится где-то рядом и даже беседует с ними, отчего они, как правило, испытывают радость. Безусловно, этот эффект следует приписать действию ума, который поистине, как верно и совсем не метафорично выразился Упендра, «витает где желает». Но было бы неверным говорить, по примеру западных мистиков, что в этих случаях ум чемоданного жителя проникает в нас и сливается с нашим собственным умом. Этого не может быть хотя бы уже потому, что наш ум имеет совсем иную природу, поскольку мы – не чемоданные жители.

Из сказанного ясно, что чемоданные жители, точно так же, как и мы, разве что, быть может, несколько позднее и с иной целью, которой нам знать не дано, созданы по образу и подобию Божию, и нет никаких оснований наделять их какими-то сверхъестественными способностями, а уж тем более обвинять в связи с потусторонним миром.

(Источник: не приводится по просьбе автора, пожелавшего остаться неизвестным)

Приложение 8. О ВЕЩАХ

<…> Вообще, замечено, что технические и культурные новинки появляются в Чемоданах примерно в то же время, что и на Поверхности, но пока точно не установлено, происходит ли это чуть раньше, или чуть позже. Те, кто считает это принципиальным (а таких большинство), разделены в настоящее время на два противостоящих и весьма воинственно настроенных лагеря.

Представители первого лагеря старательно подбирают факты, которые, по их мнению, доказывают, что внутри Чемоданов наука и техника развиваются с отставанием. На основании этого они заключают, что чемоданные жители не способны изобрести ничего нового, а только механически копируют природные вещи, и даже более того, что сама природа Чемоданов вторична, поскольку она лишь воспроизводит то, чего мы достигаем благодаря собственным усилиям и свободной воле, которой обитатели чемоданов, в отличие от нас, лишены. Это так называемая «центростремительная» модель взаимодействия двух культур – внутренней и наружной.

Второй лагерь составляют те, кто убежден, что культура чемоданов развивается с опережением. Как и их противники, они аппелируют к достоверным фактам. На основании своих наблюдений они приходят к выводу о вторичности нашей собственной культуры. Но, когда дело доходит до объяснения того, каким образом культурные явления переходят из «внутреннего плана» в «наружный план» (согласно их собственной терминологии), сторонники «центробежной» модели не могут обойтись без привлечения мистических сил.

Обе точки зрения представляются одинаково ошибочными, хотя бы уже потому, что их защитники в своих доказательствах ссылаются на две совершенно различные группы фактов: те, кто защищает «центростремительную» модель, старательно игнорируют факты духовной культуры, а их противники, похоже, не знакомы с историей технической мысли.

Наша собственная позиция состоит в том, что две культуры, наружная и внутренняя, развиваются параллельно и совершенно независимо друг от друга, хотя, возможно (по крайней мере, в обозримой исторической перспективе), в одном и том же направлении. Пытаться объяснять наблюдаемые соответствия с точки зрения физической или иной причинности представляется, по меньшей мере бессмысленным, поскольку настоящее взаимодействие этих двух культур началось только в современную эпоху, благодаря изобретению современных средств связи <…>

(Философия и социология науки и техники. Сб. ст. М., 2000. С. 126–129)

Приложение 9. Э. Гранатов. УРОК ИСТОРИИ: КРЫМСКАЯ ВОЙНА И ТАБЛИЦА МЕНДЕЛЕЕВА

На днях, разбирая годовые завалы на своем рабочем столе, наткнулся на «Собирателя Чемоданов». Открыл на случайной странице – и прочел о Менделееве.

Все-таки спасибо тому, кто собрал все это дерьмо под одной обложкой: по прочтении многое становится ясным.

Что же мне, председателю РНГП, стало ясным по прочтении книги о Д. И.?

Расскажу по порядку.

Первое. Как ни темнит ее автор, сколько он ни вертится, как уж на сковородке, страстно желая, и в то же время смертельно боясь вслух сказать правду (такое раздвоение личности – типичная черта каждого чемофила), сквозь напускаемый им туман словоблудия со всей очевидностью проглядывает важный для нас исторический факт.

Факт этот состоит в том, что любимец школьных химичек дедуша Менделеев, оказывается, не только собирал чемоданы (читай: «коллекционировал и/или собственноручно изготовлял»), но еще и разводил чемоданных жителей. В этом «невинном» занятии ему активно помогала любимая женушка – Анна Ивановна. Что касается первой жены, то она, как всякая нормальная женщина, узнав об этом извращении, не задумываясь дала развод.

(В скобках замечу, что семейка Менделеевых, построившая свой чемоданный рай на руинах первой, настоящей семьи – насколько мне известно, даже продажная РПЦ своего же попа лишила сана за то, что он освятил второй брак Дмитрия Ивановича, – пустила цепкие побеги, которые вот уже на протяжении целого века, разрастаясь вширь и ввысь, глушат все по-настоящему ценное в русской культуре.

Ахтунг:

Прошу товарищей взять на заметку: все потомки и свойственники Менделеева, особенно по линии Анны Иоановны, являются идеальными моральными объектами для больших и малых акций РНГП.

К сведению организаторов акций: Как отличить этих типов? Очень просто. Для них характерны следующие фамильные черты:

а) сиплый и/или писклявый голос;

б) как правило, хороший цвет лица и ухоженный вид;

в) врожденная склонность к долгожительству;

г) вообще повышенная живучесть и приспособляемость к любым властям;

д) плюс к этому особый талант заводить дружбу с власть имущими, причем неважно, кто это: «гений русской бюрократии» С.Ю. Витте или палач Назарбаев).

Второе, что не вызывает у меня сомнений: чемоданные жители завелись у Менделеева не где-нибудь, а именно в Крыму.

Во-первых, на это прозрачно намекает сам автор, говоря, что именно там Менделеев «впервые приобщился к чемоданам».

Как понимать это «приобщился»? Неужели нельзя было прямо написать, как было на самом деле: «впервые вступил в контакт с паразитами»?

Но оставим все недомолвки на совести автора. Как известно, среди так называемых химиков (другое название чемофилов), бытует непонятно на чем основанное предание: у кого, дескать заводятся чемоданные жители, тот автоматически вместе с ними приобретает что-то вроде благодати, или божьего благословения, а правильнее сказать, как бы невидимую охранную грамоту, вроде каиновой печати. Такой человек, якобы, никогда не будет болеть и не умрет насильственной смертью, станет сильным, смелым, решительным, во всех делах ему будет сопутствовать удача и т. д. и т. п. Кто заинтересован в том, чтобы эти юродивые верили в подобные сказки, думаю, объяснять излишне. Тем не менее, в случае с Менделеевым (и его потомками от Анны Иоанновны) мы видим, что это действительно так.

Иначе чем объяснить удивительную метаморфозу, происшедшую с ним в Симферополе? Чахоточный студент-недоучка, который, стоя одной ногой в могиле, все никак не решался подойти к Пирогову, из страха, что тот ему невзначай что-нибудь отрежет, вдруг ни с того ни с сего, во-первых, осмелел до наглости, во-вторых, непонятно каким образом выздоровел. Как такое могло произойти? До Симферополя он отдавал концы и харкал кровью. А после Симферополя – уже больше ни разу в жизни не только не харкнул, но и не чихнул, даже после полета на шаре под проливным дождем. Более того, начал делать бешеные успехи во всех областях науки и техники!

Может, на него так благотворно подействовал крымский климат? Да нет, непохоже. Наши ребята, которые провели эту зиму в симферопольском централе, говорят, что климат там на протяжении большей части года гнилой и скверный. В таком климате не только больной не выздоровеет, но и здоровый отбросит копыта. Недаром до революции туда отправляли всех безнадежно больных, чтоб уж больше с ними не возиться. Классический пример – Чехов. Но надо учесть, что Чехова отправили в Ялту. А Ялта и Симферополь – это как Клондайк и Кулунда, хотя и близко.

Кстати, еще о Симферополе. Если Севастополь – это город-герой, город русской славы, то Симферополь всегда был городом-паразитом, городом-подлецом, городом-штрейкбрехером и городом русского позора. Так было во все времена, вплоть до последней войны: Севастополь держал оборону до последнего, а Симферополь первым выбросил белый флаг и сдался немцам.

(Между прочим, слово «Севастополь» по-гречески означает Город славы, а слово «Симферополь» – Город-собиратель. Странно, не правда ли?)

Думаю, дело было так. После визита к лейб-медику Менделеев, тогда еще никакой не коллекционер, и уж тем более не ученый, а просто заморенный студентишка, который половину учебного времени провалялся на больничной койке, собрал свои монатки и отправился в Симфи. Само собой, чемоданов у него было не один и не два. Во-первых, вряд ли он надеялся, что вернется живым, поэтому забрал с собой все что имел. Во-вторых, поскольку он был все-таки, хоть и не доучившийся, но химик, при нем, конечно, были всякие колбы, банки и прочая химическая дрянь. Понятно, что без чемоданов он бы всего этого не довез.

По прибытии в город-собиратель он распаковал чемоданы и сложил их один в другой, чтоб сэкономить жилплощадь. Понятно, что остановился он либо в дешевейшей гостинице, либо у дальних знакомых, но уж никак не в трехэтажных хоромах, хотя бы уже потому, что первый трехэтажный дом в Симферополе появился только после революции. Потом, как мы знаем, ему долго было не до чемоданов. А когда в Симферополе делать стало больше нечего, и пришла пора собираться в путь, выяснилось, что чемодан у Мити остался только один, так называемый «последний», да и тот еще неизвестно, в каком состоянии. Денег на новые чемоданы у него, естественно, не было, и ему ничего не оставалось, как научиться делать их своими руками.

Что было в промежутке между распаковыванием чемоданов по приезде в Симферополь и их упаковыванием для отъезда в Одессу, – почему и от чего завелись чемоданные жители, как произошел первый контакт, как развивались дальнейшие отношения, и т. д., – обо всем этом мы никогда не узнаем.

Могу предположить, что, может и не сразу, но они поладили. Дмитрий Иванович быстро смекнул, что теперь от него в жизни требуется только одно – своевременно обеспечивать своих новых друзей «естественной средой обитания». Выросший в многодетной семье, он не был белоручкой и быстро освоил новое ремесло.

Дальше, как мы уже знаем, все пошло как по маслу.

Третье, что лично для меня ясно как день, к тому же вытекает из вышесказанного: так называемый «ученый», а на самом деле проходимец и авантюрист Дмитрий Иванович Менделеев лично не сделал ни одного из приписываемых ему открытий.

Всю свою так называемую «творческую жизнь» он делал только чемоданы и ничего кроме чемоданов. А сведения, которые сообщал научной общественности под видом собственных результатов, получал в готовом виде от чемоданных жителей.

Короче, не он предсказал галлий. Может, француз и обсчитался, но зато он сам, лично, рискуя жизнью, лазил по Пиренеям, ободрал себе все локти и коленки, пока разыскал эту цинковую обманку. Потом двое суток не вылезал из лаборатории. А Дмитрий Иванович в это время удил воблу в своем поместье, рассылал повсюду телеграммы или катался на воздушном шаре.

Не он открыл периодический закон. Да и что там оставалось открывать, после того, как все уже было просчитано заранее другими? Оставалось только расположить элементы в порядке возрастания. Но думаю, и в этом ему помогли. Говорят, в Чемоданах химия на высоте. По сравнению с их веществами наш «коктейль Золотова» – это просто молочная смесь для грудничков.

Не он изобрел «Московскую особенную», чтобы вместе со своим приятелем Витте спаивать русский народ.

Кстати, кто видел портрет Витте, тому не могло не броситься в глаза поразительное сходство в прикиде обоих друзей: у Витте – тот же седой косматый хаер до плеч плюс борода, усы и бакенбарды! Представляю, сколько под ними можно было напрятать чемоданных жителей![194]194
Здесь допущена фактическая неточность: С.Ю.Витте носил короткие волосы. Вероятно, Э.Гранатов перепутал его с Г.Е. Распутиным. – сост.

[Закрыть]

Вот откуда и пошел развал и бардак на Руси. Как ни бился потом Столыпин, а уже ничего не успел исправить. Кстати, во всех покушениях на Столыпина использовались взрывные устройства, и погиб Петр Аркадьевич, как мы хорошо знаем, от взрыва, а убийца его, некто Богров, был таким же «волосатиком», как Витте и Менделеев, только значительно моложе и зеленее. Действовал он как простой зомби и даже на суде не смог дать толковых показаний.

К сведению тех, кто не в курсе: Столыпин стригся коротко, так же, как Гитлер, я и Мао.

Те, кто не изучили как следует нашей платформы, могут мне возразить: ведь и Карл Маркс был «волосатиком».

Верно! Вот почему мы никогда и не называли себя марксистами.

Мы – ленинцы. А Ленин, как известно, был лысым. Мы провели уже несколько «чисток» в нашей партии: тех, у кого волосы отрастают ниже ушей, заставляем либо стричься, либо вязать хвосты. Что же касается товарища Че Гевары,[195]195
Э. Гранатов имеет в виду Эрнесто Гевару де ля Серна. – сост.

[Закрыть] то с ним еще надо разобраться. Его имя и прическа внушают лично мне серьезные подозрения.

В заключение добавлю пару слов лично о себе. Когда я учился в школе, у меня всегда была двойка по химии. Я ненавидел этот предмет за дурные запахи из пробирок и изо рта старой девы – училки, за подозрительную символику, а больше всего – за тяжелый портрет самодовольного старика, который однажды, когда я стоял у доски, вдруг ни с того ни с сего свалился прямо на меня и ударил углом по голове.

Выйдя из больницы, я, вместе с двумя друзьями, ночью тайно пробрался в кабинет химии. Сначала мы нанесли свое граффити на портрет этого мудака, который как ни в чем не бывало опять красовался на старом месте, рядом с пресловутой таблицей. Потом начали сливать на пол реактивы. Мы собирались просто перебить посуду и мирно разойтись по домам, чтобы не нарушать законов Российской Федерации (тогда – РСФСР). Довершить задуманное нам помешал невероятной силы взрыв, от которого повылетали все стекла не только в кабинете химии, но и в доме напротив. Одному моему другу оторвало ухо, другой до сих пор ходит со вставным глазом. Я же в тот раз отделался контузией.

Так из-за Менделеева я дважды попадал в больницу и остался на второй год.