Текст книги "Чужие воспоминания (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

  Обидно, ведь до конца не сдалась, не позволила, хотя не знаю, чего ей нужно было. Вроде вот-вот, но нет, снова недвижное бревно. Тут уж поневоле задумаешься, что с тобой не так. Впрочем, сегодня она мне в красках объяснила, что близкие контакты с поклоняющимися Тьхери вызывают в ней тошноту и брезгливость.

  Но что же у нее в голове было, что-то мягкое, теплое, едва заметно откликавшееся на мою магию? Оно осталось и после того, как я снял поставленный жрицей блок.

  Дурак, конечно, нужно было сразу в ее воспоминания заглянуть, а я увлекся играми плоти! Нечего сказать, равноценная замена!

  С другой стороны, теперь с чистой совестью могу возвращаться домой. Все, что мог, я сделал, с памятью у Оданы все в порядке, дальше сама справиться. Ей Сейра поможет, жрицы Олонис – это сила.

  Интересно, попаду я на закрытие ярмарки в Эдине, успею ли еще застать Артена? Впрочем, даже если не застану, воспользуюсь поисковым заклинанием, отыщу на просторах Империи. Завалимся в какой-нибудь кабачок и напьемся до поросячьего визга – хочется расслабиться, сбросить с себя груз забот.

  Собрал вещички Оданы, погрузил на ее пони и отвел к воротам храма. Девочка в такой спешке убежала, что даже самого необходимого не захватила. Надеюсь, не выбросит она все это, не сожжет только потому, что это на мои деньги куплено, и я этого касался? Но не выбросила же она то, в чем ушла. С другой стороны, в чем бы тогда она сбежала, не голой же по улицам бегать? В общем, ее дело, но если пойдет на поводу у людских предрассудков, я в ней разочаруюсь.

  Звать ее к воротам не стал, ничего передавать тоже. Мелодраматические выяснения отношений оставим женщинам, они в этом мастерицы! Хлебом не корми, дай выжать слезу и докопаться до тайного смысла любого слова или поступка. Жутко утомляет.

  Вернулся в гостиницу, спокойно поужинал, прогулялся по засыпающему городу.

  Завтра уеду, набегался уже, пора и честь знать!

  Поутру, отдав последние почести славному городу Медиру, в котором не было оголтелых противников темных магов (любителей, думаю, тоже, разве что отыщется пара извращенцев), оседлал лошадь и, строя планы на ближайшее будущее, направился к воротам. От былой черной меланхолии не осталось и следа, ко мне вернулось прежнее расположение духа. Развлекался тем, что избирательно читал чужие мысли, оставляя к ним ехидные комментарии. И тут среди вороха житейских проблем слух вычленил: 'Я не знаю, где притаилась эта мерзавка, но, будьте уверены, сеньор одотьер, я ее найду'.

  Все мое расположение духа как рукой сняло. Резко осадив лошадь, заслужив пару ругательств от не успевших увернуться прохожих (отблагодарил их таким взглядом, что слова в горле застряли), лихорадочно начал искать в толпе рыжую бестию.

  Не нравится мне все это и особенно то, что Наместник обещал лично проверить результаты работы своей...О, а это уже интересно! Не станет начальник свою подчиненную называть 'золотцем' и ласкательным 'Лети' и намекать на то, что в перерывах между поисками ей неплохо бы прикупить комплект нового кружевного белья.

  Да-а-а, вот это фантазии, рога Тьхери, завидно становится! Последний вариант очень даже ничего, только я бы его усовершенствовал.

  Так, и где же эта раскрасневшаяся от сладострастного возбуждения сыскарка? Эта-та не гнушается кувыркаться с некромантом! И, судя по ее эмоциональному фону, жаждет снова юркнуть к нему в постель.

  Лети (значит, полное имя Летиция), несравненная многосторонне одаренная любовница одотьера Дер'Коне, стояла на углу и что-то спешно заправляла за ворот полушубка. Что, я уже знал, – медальон связи. В лицо она меня не знала, так что не обратила внимания на пристально разглядывавшего ее мужчину. Привыкла, что представители противоположного пола мимо не проходили, баловали ее вниманием. А баловать было что, не женщина, а мечта! Понимаю одотьера, я бы тоже с такой с удовольствием спал.

  Так, похоже, мой отъезд отменяется.

  Еще говорят, у темных нет совести! Моя грызет меня так, что внутри я как имперский золотой сыр – весь в дырках. Попробовал проигнорировать ее, послал в пасть василиска, но куда там! Вопит во весь голос, заставляет руки вновь и вновь натягивать поводья. Плюнул, перестал мучить лошадь, продолжил мучить себя и повернул к гостинице. Хозяин решит, что я идиот, потому что только идиоты, расплатившись за комнату, через час снимают ее снова.

  Мало мне своих проблем, так я еще в чужие по самое не могу влезаю! Так и тянет пойти на очередной конфликт с властями, отведать пламя костра на вкус! Наместник ведь не лендлорд, тут такое поднимется, на анатомическое пособие для палачей разберут. Но не могу я, так и тянет устроить подлянку этой сволочи. Всю жизнь маскировался под добропорядочного аристократа, молчаливо и не очень потворствовал убийству нашего брата, а сам был темным! Волк в овечьей шкуре! И еще жертвоприношения Каашеру совершал в храме Олонис. У меня, конечно, моральные принципы те еще, жрецы Светоносного по головке не погладят, но с Каашером я никогда не связывался. И не собираюсь, потому что я человек, а не бешеный зверь, помешенный на запахе крови. И не настолько ненавижу людей, чтобы желать им всем подохнуть в страшных муках. Я убиваю выборочно, только тех, кто виноват передо мной, а не, ослепленный местью, вырезаю всю его семью и заодно жителей окрестных домов. А Каашер учит поступать именно так и делать это превентивно. Словом, я за милую рогатую Тьхери, которая говорит: 'Пока тебя не трогают, лежи тихо, дернули за хвост – зарычи, ударили – откуси руку, достали нож – перегрызи горло первым'.

  Уладив дела с крышей над головой, отправился на поиски неблагодарной девицы с высокими моральными принципами. Мысленный взор отыскал ее в библиотеке. Решил покараулить у входа и встал так, чтобы меня не было видно – кинется же наутек, ловить потом придется.

  Итак, сначала выясним все подробности возвращенных воспоминаний, а потом устроим охоту на сыскарку: как подсказывает опыт, любовницы, как никто другой, осведомлены о делах своих партнеров по науке Олонис. Она не ведьма, никаких охранных амулетов я не почувствовал, а ту штучку, с помощью которой она общается с одотьером, я сумею отобрать и сломать.

  Хорошо бы, чтобы она пошла со мной сама, интересно, в ее я вкусе или нет? Знакомство, парочка комплиментов, приглашение на ужин и романтичное продолжение в каком-нибудь овраге. Одана, конечно, будет против, но, выудив из этой рыжей всю информацию, я ее убью – не люблю оставлять врагов за спиной, тем более из Имперского сыскного управления.

  Не стану я использовать ее как приманку: во-первых, слишком рискованно, во-вторых, Наместник и так собирается в Медир. Пусть думает, что его киска жива-здорова и ждет его на шелковых простынях, щеголяя новым кружевным бельем и неоценимыми сведениями о передвижениях Оданы.

  Знакомая фигурка появилась на крыльце, когда начало смеркаться. К этому времени я был голоден, как новорожденный вампир, и, соответственно, очень зол, потому что ту дрянь, которой я перекусил, сложно было назвать полноценным обедом.

  Я двинулся к Одане, намереваясь совместить пищу для ума и для желудка (отвел бы в ближайший кабачок, там бы и поговорили по душам), когда заметил мужчину, быстрым шагом направлявшегося к моей подопечной. Маг, я это печенкой чувствую. Так и есть – особое кольцо на пальце. Светлый. Зачем ему понадобилась Одана?

  Похоже, его появление удивило девушку, но удивление это было приятного рода. Улыбнулась, что-то сказала, указывая на сумку. Маг, которого она назвала сеньором Дейманом, предложил понести ее вещи, Одана согласилась.

  Во мне заворчало глухое недовольство. Вот, значит, как! Этого хрыча она знает без года неделя, а доверяет безмерно, приветлива и мила, а меня, который ее из таких передряг вытаскивал, знать не желает. И ведь все дело в цвете магии. Забери тебя Тьхери, светлый, нет у тебя никаких прав на ее тайну, ты палец о палец не ударил, чтобы вернуть ей воспоминания!

  Ишь, галантный кавалер нашелся! Тоже ведь не бескорыстно – недаром же Наместник жаждет получить содержимое головки Оданы.

  Выйдя из своего укрытия, я преградил им дорогу.

  Девушка вздрогнула, маг занял боевую стойку. Так, теперь мы еще драку устроим! Было бы из-за чего! Ну да, как же, сейчас она состроит невинные глазки и попросит убить 'противного некроманта', то есть меня. И светлый с радостью броситься выполнять ее просьбу. Одана, конечно, начнет верещать, когда поймет, что я умирать не собираюсь, а, наоборот, стараюсь убить сам, бросится звать стражу... Что в итоге? Гипотетический труп волшебника, моя изрядно покоцанная шкура (если светлый на прощанье не разлучит мою душу с телом) и жертвы среди немагического населения. Разумеется, будет и продолжение, вариантов масса: от передачи в теплые руки лайонгского наместника виновницы происшествия до моей преждевременной кончины. И, спрашивается, ради чего все?

  – Добрый вечер, Одана, – произнес как можно вежливее и дружелюбнее. – Подойди на минуточку. Я не кусаюсь, человечиной не питаюсь, девушек для жертвоприношений не ищу, так что охрана тебе не понадобится. Как я посмотрю, – усмехнулся, – тебе везет на магов. От светлых не тошнит? Конечно, не тошнит, они же непотребствами не занимаются.

  На пальцах волшебника вспыхнули искорки. Вот идиот-то, зачем нарывается? Не в том я расположении духа, чтобы играть в игры. В чем-то люди и правы, одним из краеугольных камней темного дара является искусство убийства, но не хотелось бы им пользоваться.

  – Осторожнее, – обернулся я к магу, – если тигру наступить на хвост, можно остаться без головы. Мы с Оданой старые знакомые, так что поберегите энергию для мирных целей.

  – Это правда, Одана, Вы его знаете? – нахмурился светлый, но искорки убрал. Значит, умный, юношеским максимализмом переболел. Разумеется, я ему не нравлюсь, но это его личное дело.

  Одана кивнула:

  – Да, он мне жизнь спас.

  Надо же, что-то хорошее я, оказывается, сделал!

  А каким тоном она ответила... И это та девушка, которая на шею мне вешилась в Эдине! Которая еще два дня назад мне доверяла... И если бы я что-то сделал – ничего же, абсолютно ничего! А насчет некромантии – я ведь никогда не скрывал, что темный, она с самого начала знала. Если уж так ненавидит темных, оставила бы лежать на своем крыльце в тот злосчастный вечер в Лайонге, стража меня, раннего, пьяного и без сознания, вмиг оприходовала бы.

  – И не один раз. Одана, я жду. С тебя объяснения за то, что ты выкинула вчера утром.

  Поколебавшись, девушка забрала сумку у своего спутника и, заверив его, что с ней ничего не случится и сопровождать ее не нужно, медленными шажками направилась ко мне. Заметно волнуется, но старается выровнять дыхание.

  Я протянул руку, забирая ее драгоценную ношу. Если отдаст, то разговор выйдет конструктивным. Отдала, хотя не слишком охотно.

  Устраивать разборки посреди улицы – дурной тон, поэтому мы молча, на некотором расстоянии друг от друга, направились в ближайший кабачок.

  Сделав свой заказ, я вопросительно глянул на Одану – та по-прежнему хранила молчание, напряженная, как струна.

  Значит, так, значит, сказать тебе мне нечего? Или разговаривать со мной ниже твоего достоинства?

  – Ты ничего не хочешь мне сказать?

  Ни-че-го. Напряжена, думает о всякой чуши... В основном о некромантии. Воображение рисует всякие ужасы, которые я могу с ней сотворить. Только вот зачем мне это, Одана?

  – Расслабься. Фантазия, безусловно, вещь хорошая, но иногда приносит больше проблем, чем пользы. А уж желание людей зачесать всех под одну гребенку... Ничего, выпьешь – полегчает.

  – Я не буду с Вами пить.

  – Одана, глотка василиска, что такого произошло, что за одну ночь я стал прокаженным? – рявкнул я, глядя ей в глаза. – До этого было все нормально, без проблем общались, ты мне доверяла... А теперь презрительно нос воротишь. Какого демона?! Сбежала, к светлым за защитой обратилась.

  Замолчал, дождавшись, пока подавальщица поставит на стол выпивку и еду и уйдет. Плеснул себе в кружку вина и залпом выпил.

  – Лэрзен, Вы должны меня понять.

  – А я не понимаю!

  – После того, как Вы признались...

  – В чем признался? Я никогда этого не скрывал. Да что ты к жертвоприношениям привязалась? Можно подумать, я за людьми охочусь, словно бешеный дикий оборотень, чтобы как можно больше крови пролить! Да, бывает, голову сносит, но не просто так, с бухты барахты. Это как у волка, загнанного охотничьими собаками: ярость, помноженная на инстинкт самосохранения. Вот ты в такой ситуации будешь спасаться бегством, звать на помощь, а я убью, потому что хвост поджимать не умею и не желаю. И, заметь, просто убью, а не заживо распотрошу, как баранью тушу. Жертвоприношения Тьхери – серьезная вещь, не для каждодневной практики, к ним либо при необходимости, когда нужна серьезная помощь, либо в качестве благодарности прибегают.

  – Лэрзен, тут же люди... – она обвела рукой трактир. Неужели решила, что я буду открыто рассуждать о некромантии? Нет, нас окружал плотный полог безмолвия и легкий морок иллюзии, скрывавший движения губ. Со стороны казалось, что мы ужинаем молча.

  – Они не слышат. Конечно, можешь встать, выйти за пределы круга и кликнуть стражу. Что же ты ее вчера не позвала, не выдала им очередного некроманта? Глядишь, еще благодарность бы получила. Или солдат пожалела?

  – Перестаньте! Вы же знаете, что я никогда бы...

  – Я ничего не знаю, ты не удосужилась меня посвятить. Просто тихо рыдала в ванной, потом вышла с каменным лицом, скривилась, увидев меня, сказала пару 'ласковых' слов и ушла, дав понять, что людские предрассудки неискоренимы. Вы ведь и палачей не любите.

  – Это не одно и то же, – возразила Одана, потянулась к пустой кружке и все же налила себе вина.

  – Вот именно, что одно. Есть приговор, и есть наказание. Эй, ты осторожнее, без закуски на голодный желудок! Хотя бы хлебом заешь.

  Она проигнорировала мое предупреждение и залпом осушила кружку. Наклонила голову и крепко задумалась, потом вскинула подбородок и пристально уставилась мне в глаза. Было необычно и неуютно, такой серьезный вдумчивый тяжелый взгляд. Что она хотела узнать, что хотела прочитать в моих глазах?

  – Какая у вас самая нерушимая клятва? Именем Тьхери на крови?

  Я не понимал, к чему она клонит, но кивнул.

  – Тогда здесь и сейчас поклянитесь, что Вы никогда не поступали так, как одотьер Дер'Коне в храме Олонис.

  – Как конкретно? – не люблю я давать клятвы, тем более, такие серьезные.

  – Можете посмотреть, – Одана пододвинула стул ко мне, села спиной. Жилка на шейке слегка пульсирует, мышцы при видимом покое напряжены – сдерживает страх.

  Осторожно положил ей ладони на голову, погрузившись в вязкий ворох воспоминаний. Они были насквозь пропитаны солоноватым запахом крови, как она это выдерживает? Стоит ли удивляться тому, что девочка так не любит некромантов?

  Но все равно, не понимаю, меня-то за что? Столько месяцев с ней вожусь, рискую перейти зыбкую грань между жизнью и смертью... Хоть бы деньги за это получил – так нет, идиот, выкидыш орка, по собственной доброте душевной! Что, отплатили тебе за доброту? Прав был одотьер Дер'Коне, нужно было придерживаться своего первоначального выбора. Кто она мне? Да никто, а жизнь у меня одна.

  Когда я дошел до сцены ее бегства из храма, Одана повела плечами и несколько раз глубоко вздохнула. Судя по эмоциональному фону, она плачет.

  Трактир – не самое лучшее место для воскрешения горя и оплакивания самого дорогого существа на свете, но тут уж от меня ничего не зависит.

  Вот зачем она, зачем заставляет себя проходить через это снова и снова?

  – Нет, все, хватит! – Одана резко отодвинулась от меня и торопливо застегнула пальто, собираясь уйти.

  – Там ведь есть что-то еще... Ты не хочешь, чтобы я знал об этом?

  Она кивнула и направилась к выходу.

  В этот раз я не отпустил ее, бросил мелочь на стол и догнал в дверях.

  – Что бы ты обо мне не думала, никуда я тебя не пущу в таком состоянии! Особенно когда по городу разгуливает рыжая шлюха Наместника, а сам он намеревается прибыть со дня на день. Знаешь, кого я встретил, когда выезжал из города? Сыскарку, ту самую рыжую сыскарку, которая портила тебе жизнь в Эдине. Она мило беседовала со своим любовником-одотьером и клятвенно уверяла, что за два дня разыщет птичку, то есть тебя. Поэтому отныне одна на улицу не суйся, особенно в темное время суток. Пойдем, провожу.

  – А клятва? – приглушенным от сдерживаемых рыданий голосом напомнила Одана.

  Что ж, я никогда не резал женщин и людей, не приносил даров Каашеру, не осквернял храмы, поэтому могу и поклясться. Если тебе это так нужно...

  Достаю нож, тот самый, который ее так пугает, снимаю перчатку, закатываю рукав рубашки и делаю глубокий лунообразный надрез на запястье. Позволяю паре капель упасть на землю, потом снимаю вторую перчатку, обмакиваю пальцы в крови и, поднеся к губам, говорю: 'Клянусь именем Тьхери, что никогда не обагрял кровью алтари храмов...'

  – Не надо, я верю, – Одана, бледная, как смерть, с ужасом смотрит на то, как тяжелые густые капли падают на мостовую. Неужели боится, что я умру от потери крови? Возможно, конечно, если магический потенциал пуст, ведь я не просто кожу разрезал, а вскрыл одну из вен.

  Криво усмехаюсь:

  – Значит, уже так? Всего минуту назад я был гнусным существом, сейчас-то что изменилось? Я абсолютно тот же, каким был всегда. Я не просил тебя со мной связываться, это ты пришла ко мне за помощью. Навязываться не собираюсь. О сыскарке я тебе рассказал, воспоминания к тебе вернулись, меня здесь больше ничего не держит. А дальше пусть тебе помогают те, кому ты доверяешь.

  Она протянула мне носовой платок и прошептала:

  – Простите, я была не права. Я была на грани нервного срыва, когда вновь пережила весь этот ужас... Еще раз простите, Лэрзен, мне действительно не надо было вас сравнивать.

  Вот чего я не ожидал, так этого. Неужели на нее так принесенная мной клятва подействовала? Или действительно поняла, что мне было неприятно это все слышать?

  – Крови испугалась? Минут через пять течь перестанет, через пятнадцать затянется.

  – Лэрзен, неужели Вы так сильно обиделись?

  А ты вспомни, что ты мне говорила, о чем думала?

  Пожимаю плечами, вытираю и убираю нож, перевязываю руку, не спуская глаз с этого растерянного зверька. Ее гложут сомнения, рыдания теснятся в груди. Мысли крутятся вокруг одного единственного вопроса: стоит ли рассказывать мне правду?

  – Пойдем, потом решишь, – беру ее под руку и веду к храму. Дрожит, но не от страха.

  Чем дальше, тем меньше она думает обо мне, жертвоприношениях и некромантии и больше о смерти матери. На углу храмового квартала дрожь переходит в тихие всхлипывания. Одана вырывает руку, отходит к ближайшему дому, поворачивается ко мне спиной и шепчет: 'Дальше я сама. Спокойной ночи!'. Игнорирую слова прощания, подхожу и советую:

  – Ты успокоительное перед сном прими, а то не заснешь.

  – Приму, – она поворачивается; на глазах блестят слезы. Опять заглядывает в глаза, но на этот раз робко: – Лэрзен, скажите, зачем Вы мне помогаете? Только правду, не нужно лгать! Это из-за моего дара?

  – Какого дара? – изумленно переспрашиваю я.

  У нее есть дар? Какой дар, почему я его не чувствую?

  И опять то же оскорбительное недоверие. Только из-за того, что я знаком с некромантией, а ее мать убил некромант.

  – Одотьер уже знает, вернее, он не одотьер, а...

  – Так, несчастье мое, давай все по порядку. Обещаю, что никому рассказывать не стану, – обнимаю ее, не ощущая сопротивления. Девочке плохо, ее снова накрыли воспоминания. Глажу по спине, постепенно успокаивая. Она шумно дышит, а потом пружина внутри ослабевает, Одана уткнулась лицом в мою куртку и начинает тихо поскуливать. Правильно, поплачь, так легче будет.

  И обида отступила, не мог я сердиться на нее, когда она так доверчиво ко мне прижималась. Что с нее взять, им же с детства вдалбливают, что некроманты купаются в крови младенцев, а тут еще нервное потрясение... Тем более, мысли она от меня больше не прятала, и в них я прочел решение все мне рассказать.

  Не знаю, сколько мы так простояли: я, исполняя роль жилетки, она, расходуя свой годовой запас слез, – но наконец девушка успокоилась. Я убрал руки, думал, уйдет – нет, осталась.

  – Вы хотели знать, что я скрываю? Что ж, наверное, Вы имеете право знать. Во мне были спрятаны знания маминой учительницы, тоже жрицы и нейтрального мага, именно она установила блок в моем сознании, – голос ее был ровен и бесцветен. – Сведения о детях Каашера. Она собирала их, узнав, что стало с мамой, увидев Наместника. А потом она пропала... А еще, – глубокий вдох и минута раздумья, – во мне течет латентная нейтральная магическая кровь.

  – Так вот, почему! – невольно вырвалось у меня. Теперь все понятно: интерес Наместника, странное нечто в ее голове, ее ментальные зовы, предчувствия – объяснились все странности и нестыковки.

  И тут меня озарило:

  – Нет, нетопыря мне в жены, какой же я идиот!!! Одана, он же Ассан Дер'Коне, понимаешь?!

  Она в недоумении смотрела на меня, видимо, решив, что после принесенной клятвы у меня поехала крыша. Да, сумасшедший некромант – это страшно, пора бы смыться под любым предлогом и сообщить мои приметы стражам правопорядка.

  – Ассан Дер'Коне – Асдеркон, – терпеливо пояснил я. Судя по выражению лица, это имя не было для нее пустым звуком. – Так ты знаешь? – кивок. – И догадываешься, зачем ты ему нужна? – очередное 'да'.

  – Я весь день сегодня в библиотеке просидела, пыталась что-то про него найти. Мне сеньор Дейман – тот светлый маг, которого Вы видели, – вкратце рассказал о Каашере, его ложных детях и одном истинном.

  – Так, собираешь вещи и переезжаешь жить к этому Дейману.

  Мой тон не требовал возражений, но она все же возразила:

  – Зачем?

  – Затем, что с тобой все время должен быть кто-то из магов. По понятным причинам я тебя не устраиваю, хотя, если честно, когда появится смертная ипостась Асдеркона в теле нашего горячо любимого лайонгского Наместника, лучше бы тебе быть рядом со мной. Ладно, попытаюсь с твоим Дейманом поговорить, надеюсь, выслушает. Он далеко живет?

  – Нет, не очень.

  – Тогда бегом к нему, а я попрошу Сейру скрасить вашу милую компанию. А после поиграем в кошки-мышки с рыжей Лети. Давай охранное заклинание наложу: мало ли что? Если что, не устраивай диспуты с моральными принципами, а сразу воспользуйся ментальным зовом. Буду прислушиваться каждые пять минут. Научить, что ли, тебя нормально им пользоваться, а то очень неудобно. Сосредотачиваешься, представляешь того, кого зовешь, нащупываешь в себе магию, обычно она теплая и светится, и мысленно протягиваешь к собеседнику тонкую магическую нить. Сложно, да? Твой Дейман наверняка умеет, попрактикуйся, только меня не дергай понапрасну.

  Я уже уходил, когда до меня долетел ее вопрос:

  – Лэрзен, Вы так и не ответили: зачем Вы мне помогаете?

  Зачем я тебе помогаю? Самому бы кто на этот вопрос ответил. Хочется мне, не могу я иначе. И не чужая ты мне теперь, определенную ответственность за тебя чувствую.

  – Не за деньги и не за тем, чтобы воспользоваться тобой, как источником сил. Просто по-дружески.

  Надеюсь, по дороге к дому мага с ней ничего не случится? Нужно было проводить, но теперь дорога каждая минута. Одно дело – обыкновенный некромант, другое – душа Асдеркона, сделавшая человека некромантом. Ничего, сейчас поймаю твою подружку, попытаю немножко... Тьхери, что ли, ее отдать? А что, я ведь клялся в прошедшем времени, да и случай особенный: нужно убить временное тело Асдеркона и наложить Печать смерти на душу. Для этого нужны силы, много сил и энергии, радует лишь то, что бороться придется с тенью былого Асдеркона, отпечатком его души, потерявшей большую часть своих умений и возможностей. В итоге перед нами будет просто сильный некромант, а не демон.

  Вернулся в гостиницу, переоделся во все черное. Нет, вовсе не потому, что черный – цвет ночи (признаться, я его люблю, видимо, нормальный темный маг), а потому что, во-первых, не маркий, во-вторых, неприметный и, в-третьих, мужчины в черном всегда выглядят элегантно. Давненько я не занимался соблазнением девушек, как-то необходимости не возникало. В последний раз-то когда было? Ну да, на спор. И по пьяни. Эх, все мои приключения обычно начинаются по пьяни. Сколько раз зарекался не пить больше трех кружек дратта! Но слаб человек, а в компании или после тяжелого дня грех не выпить... Расслабишься, жизнь сразу другими красками засияет. Девушки, опять же, красивее покажутся. Нет, та была очень даже со всех сторон, первая красавица в захудалом городишке. Только вот не помню, чем у нас все закончилось.

  Мельком глянул на себя в зеркало (в качестве оного была использован сосуд с водой), представил себе эту рыжую красотку – мечту половину мужского населения Империи, и как-то испытал желания эту мечту осуществить. Может, в реальности все иначе будет, но сейчас тянет меня на сугубо личные некромантские отношения.

  Вычислил ее местоположение и направился к библиотеке. Странное совпадение, не правда ли? Одана была с утра в библиотеке, эту Летицию понесло туда же, да еще перед самым закрытием. Вряд ли она решила повысить свой культурный уровень, скорее всего, на след жертвы напала или выискивает что-то по просьбе своего хозяина и по совместительству любовника.

  Улыбнувшись и подумав о том, как приятно будет испортить планы этой красавицы, не выпуская ее из виду, в результате чего, наверное, производил впечатление крайне рассеянного человека (когда следишь за кем-то, выпадаешь из окружающей реальности), направился за сыскаркой. Пару раз проверил, как там Одана: вроде, с ней все в порядке, Летиция от нее в двух кварталах.

  Ноги вывели меня к гостинице 'Белое перо', на пару минут раньше, чем рыжеволосую красавицу.

  План родился в голове спонтанно.

  – Добрый вечер, госпожа Летиция, – стараюсь говорить томным низким голосом.