Текст книги "Ведьмины пляски (СИ)"

Автор книги: Ольга Романовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

  – Жаль! – дриада встала и неспешно пошла прочь.

  На том месте, где она сидела, остались лежать золотые монеты. Новенькие, блестящие, они просились в кошелёк, будто говорили: 'Подними нас!'. Я мужественно боролась с искушением, заподозрив проверку. Как выяснилось, не напрасно.

  – Иди, ты свободна! – бросила через плечо дриада.

  И я пошла, чтобы натолкнуться взглядом в траве на горшочек, полный самоцветов. Он одним боком торчал из земли, будто вода вымыла почву и откопала старый клад.

  Дриада уже ушла, фейри, даже моя провожатая, разлетелись, казалось бы, бери, откапывай. Но я не стала. Может, сказки и фэнтезийные книжечки – ерунда, но там множество глупых героев вот так, не подумав, хватались за халяву и наживали множество проблем. Последних у меня и так хватало, заполучить новые не желала, поэтому просто вздохнула и побрела прочь, надеясь отыскать дорогу. Не найду – замёрзну или в желудок волкам попаду.

  – Молодец!

  Вскрикнула, когда неизвестно откуда взявшаяся дриада свесилась с дерева, ухватила меня подмышки и втащила на ветку.

  От зеленоглазой красавицы пахло нектаром, так сладко, что на месте пчёл я бы свила в её волосах улей. Дриада сидела и улыбалась – то ли выражала одобрение моим поступком, то ли, наоборот, потешалась над моим смущением.

  Зеленоглазка раскачивала ногами и совсем не боялась упасть. А я вот боялась, поэтому сжалась на ветке и старалась лишний раз не шевелиться.

  – Ты первая, кто ничего не взял за последний век, – призналась дриада. – Люди – воры, они не могут не красть. Недаром Найко назвала тебя странной.

  Зеленоглазка легко соскользнула на землю, стянула меня и потащила к ручью.

  Я гадала, какую ещё проверку на вшивость устроит дриада, но, оказывается, она хотела наградить.

  – Это не простой ручей: он исполняет желания.

  – Любые? – с энтузиазмом отозвалась я.

  Дриада таинственно улыбнулась:

  – Нет, всё же, ты человек! Не любые, а те, которые подвластны природе.

  Озадаченная, уставилась на воду. Ну, и что у неё попросить?

  – Он может вырастить самоцвет, может вернуть здоровье и молодость, показать лицо далёкого человека, – подсказала дриада. – Проси! Одно маленькое желание он исполнит.

  Что же пожелать? Без бриллиантов обойдусь, на болезни не жалуюсь...

  – Я хочу увидеть Андреаса Лиро, – слова вырвались сами собой.

  Как он? Сумел ли запутать погоню, добраться до Круга, дарующего полноценную жизнь?

  Эгоистка ты, Ира, только о своих проблемах печёшься, мелочных по сути. Подумаешь, Марция работой по дому нагружает, лекции по домоводству читает! От этого не умирают, а вот Андреас по лезвию бритвы ходит.

  Прогресс, деньги... Хоть бы раз вспомнила о том, кого называла другом! А ещё порядочной себя считаешь...

  – Уверена? – блеснула зелёными глазами дриада.

  Кивнула, вспомнила Волчий лог и тут же почувствовала себя предательницей.

  Нурбок у тебя на уме, комфорт, уют – а там человек за жизнь борется. Давно ли сама каждой тени сторонилась? Вспомни, каково тебе пришлось, вспомни ведьму на костре, спасение от разбойников, Триер и ответь, забывают ли о друзьях.

  Дриада склонилась над ручьём и запела. Вода подёрнулась лёгкой рябью, будто вторя словам.

  – Просто думай о нём, – замолчав, шепнула на ухо дриада и упорхнула.

  Я осталась на поляне одна. Робко опустилась на колени, окунула ладони в прохладную воду и вспомнила рыжеволосого Андреаса, его зелёные глаза, 'козлиную' бородку.

  Ручей безмолвствовал, я по-прежнему видела в нём только своё отражение.

  – Пожалуйста. Мне действительно стыдно. И я очень хочу, чтобы с ним всё было хорошо.

  Вода обожгла пальцы, став ледяной, потемнела и показала заросшую низким кустарником долину. На горизонте синели горы, а вокруг, насколько хватало глаз, – ни души, только мчался галопом через чуть подтаявшую снежную целину всадник. За ним гнались пятеро.

  Воздух дрожал, периодически взрываясь молниями и огненными шарами.

  Будто монтажная врезка – и я вижу всадника ближе, узнаю шапку, куртку, плащ и застываю, не в силах оторвать взгляда от погони.

  Сердце замирает, когда понимаю: лошадь Андреаса выдохлась и долго не выдержит. Она тяжело дышит, всё глубже и глубже проваливается в рыхлый снег.

  Расстояние между Андреасом и преследующей пятёркой сокращается... Четверо солдат и маг. Без посоха, но не менее опасный. Даже если Андреас сильнее, его легко могут подстрелить или просто взять в клещи, пронзить алебардой, мечом – мало ли чем!

  Даже не заметила, как до крови прокусила губу, когда несчастная лошадь едва не упала. И, вздрогнув, закричала, будто Андреас мог услышать: 'Сзади!'.

  Солдат взвёл арбалет, прицелился...

  Я неосторожно пошевелила ладонью в воде, и изображение пропало. Всё ждала, оно появится вновь, но ручей не желал снова становиться телевизором.

  Сердце ныло. Меня мучило дурное предчувствие.

  – Пожалуйста, – не выдержав, взмолилась я, – просто скажите: он живой?

  – Живой, – прошелестела листва.

  Может, просто слуховая галлюцинация? Деревья не разговаривают, а я так желала услышать именно этот ответ.

  – Он тебе приснится, – проворковала дриада. Она неслышно подкралась сзади и положила руки мне на плечи. – Но судьбу не перепишешь. Ни о чём не жалей!

  Я испуганно обернулась, желая спросить, как это понимать, но дриада приложила палец к губам и покачала головой. Её ладонь легла мне на лоб, прохладная и приятная. Глаза сами собой закрылись...

  Очнулась я на околице. Лицо вылизывал косматый пёс. Села, осторожно погладила его и, поддавшись душевному порыву, побрела к часовенке Ио. Надеюсь, тот прислушается даже к безбожнице.

  Сердце гулко билось. Я как мантру повторяла: 'Промахнись!'.

  Мысли материальны, если сильно желать, арбалет даст осечку, а лошадь вынесет из снежного плена.

  Но как, чёрт побери, как они его выследили?! Не иначе, кто-то выдал.

  Потянулась к кошельку, который всегда носила с собой, вытащила серебряную монетку и зажала в кулаке. Знаю, за услуги священников платят меньше, но за дукат тот охотнее передаст Ио просьбу сохранить жизнь одному почти человеку. Для такой цели денег не жалко, заодно успокою собственную совесть, которая ела поедом и не давала дышать.

  Спала я в ту ночь дурно, даже вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, благо спала ближе всех к сеням.

  Стояла, смотрела на звёзды, прислушивалась к ночным звукам и, кутаясь в тулуп Нильса, гадала, услышал ли бог мои молитвы.

  Забылась сном только под утро.

  Дриада не обманула: мне приснился Андреас. Живой, невредимый и посреди гор.

  Ио заслужил свой дукат.

   Глава 19. Не делай добра...

  Наступила весна. Вроде бы наступила, потому что календарей в Галании не продавали, на стены не вешали, и оставалось только гадать, какое на дворе число. Я вела приблизительный отсчёт времени, ориентируясь на земное, только вот сезон решительно не совпадал со снегом за окном. Днём, вроде бы, припечёт, зазвенит капель, только пейзаж не меняется.

  Быт семьи Косоглазов опостылел до тошноты. Чужие пелёнки, многочасовая готовка и стирка не привлекали, нянчиться с детьми тоже не хотелось, но Марция отчего-то считала это первейшей обязанностью потенциальной невестки. Пробовала возражать, ссылаться на работу – и натыкалась на стену непонимания.

  Марция не раз откровенно порицала моё стремление уйти от очага и колыбели, вздыхала, что брат намается, нашёл негодную невесту, и корила за пренебрежение заветами Ио. Я молчала, терпела и радовалась, что не собираюсь замуж за Свена.

  Работать удавалось урывками, когда якобы сбегала по ягоды. Местные откапывали их из-под снега и варили из мёрзлой брусники варенье. Вкусное, между прочим.

  Узнай Марция, что бруснику мне собирали ребятишки за мелкую монетку, а сама я в это время рисую, то есть валяю дурака, подняла бы крик. Она давно уже растеряла былую предупредительность, гоняя меня по поводу и без, наверняка искренне полагая, будто делает добро. Судя по всему, это то самое пресловутое воспитание, о котором мельком упоминал Свен.

  Я поневоле, ни разу не видя, уже любила Грету. Свен описал её как безалаберную особу – значит, мы бы ужились.

  А ещё мне пришлось ходить на службы в часовню и вместе со всеми распевать гимны во славу жизни Ио-женщине и благоденствия Ио-мужчине.

  Я с трудом пробиралась через хитросплетения слов. Галанийский всё ещё не стал родным, а гимны соревновались друг с другом в высокопарности. Приходилось просто открывать рот и мычать.

  Несмотря на бытовые трудности, я умудрилась закончить проект декора дворца. За основу взяла дома эпохи Ренессанса. Оставалось надеяться, Свен не наобещал высокородной заказчице с три короба и правильно описал обстановку.

  Всё случилось на сельский Праздник огненного шара.

  Деревня будто преобразилась. Ещё вчера здесь текла размеренная скучная жизнь, а уже сегодня бойко стучали молотки. Весело насвистывая, плотники сколачивали помост для священника – без него не обходился ни один праздник.

  Возбуждённые девушки вытаскивали из сундуков яркие ленты и нашивали их на чепцы. Марция и мне выдала пару голубых полосок.

  Шить иглой из рыбьей кости оказалось тяжело, но иных у простонародья не водилось. Немного помучившись, соорудила два бантика, которыми украсила головной убор. Местные удивились, но одобрили идею. До меня ленты просто свисали, будто мишура, а тут сразу превращались в модные аксессуары. Страшно подумать, я – и законодательница моды! Осталось только заручиться поддержкой церкви, чтобы однажды не угодить на костёр.

  От Марции узнала о ярмарке с различными конкурсами, танцами и музыкантами, без которых не обходится ни один Праздник огненного шара. Такой бальзам на израненную бытом душу! Иногда казалось, будто женщины в Галании рождаются только для обслуживания и воспроизводства мужского населения. Нет, это не феминизм, а личные наблюдения. Мартина мать просто ругала, а вот Люсию за тот же проступок шлёпала и запрещала оправдываться. Ужас!

  – Возможно, Свен приедет, – обронила как-то в разговоре Марция.

  Дело было как раз накануне шумного действа, когда торговцы и бродячие музыканты уже оккупировали трактир, а выпас заполонили кибитки. Сразу стало шумно, суетно и небезопасно. Чужаки охотно щипали женщин и воровали кошельки.

  Я удивлённо уставилась на Марцию. До этого не замечала за ней экстрасенсорных способностей. Телефон не изобрели, телеграф тоже, почта в такую глухомань не добирается, если она вообще существует. Сдаётся, по городам и весям носятся обычные гонцы, иначе бы беглую меня сцапали на следующий же день.

  – Э? – выдавила я из себя, надеясь услышать объяснения.

  Оказалось, на Праздник огненного шара (солнца то есть) принято жениться и заключать помолвки. Якобы это дарит двойное благословение: природное и божественное, и сулит долгие годы совместной жизни. Вот и Марция надеялась, что брат приедет и свяжет себя узами брака именно в этот день.

  Признаться, я испугалась и с опаской посматривала за дверь.

  Как поступить, если Свен поведёт к священнику? Сбежать, вежливо отказаться? И как тогда объяснить всем ложь насчёт помолвки? Мигом камнями забьют. Тут действительно строго с нравами. Если девушка гуляет с парнем, даже не целуется, а просто проводит с ним много времени, то обязана выйти за него замуж.

  Если это ловушка, не завидую Свену. Отравить ему семейную жизнь я сумею! Да, открытого неповиновения не выйдет, но мелкие пакости вредят не хуже крупных.

  Подло, мерзко, но принять и смириться по заветам прабабушек? Увы, брак в моём понимании – вещь добровольная, требующая согласия обоих будущих супругов. А если тебя просто ставят перед фактом, да ещё в мире, где нет разводов... Наверное, нет, я не спрашивала, просто подозревала.

  Словом, Марция сумела испортить настроение, зато его поднял Свен: маг не приехал. Даже прониклась к нему уважением: мог воспользоваться ситуацией, но не стал. А ведь я ему нужна, без меня ни денег, ни уважения.

  Маг – профессия почётная, но до этого Свен в высшем обществе не вращался, теперь же заказчики – сплошь дворяне.

  О деньгах и вовсе молчу. Золотые горы!

  Никогда бы не подумала, что такая ценная. И ай кью не сто тридцать, и диплома MBA нет, и родители не олигархи, и талантами особыми не наделена – а тут мужик кругами ходит, жадно посматривает. Другая бы порадовалась, я же предпочла бы дружеские отношения.

  Не спорю, был момент, когда бы согласилась стать женой Свена, но всё уже, прошло. В мире более-менее освоилась, постоянный доход получила и убедилась: есть на свете мужчины с иным типом мышления. Андреас. Тот, конечно, дивился моим манерам, образу мыслей, но не шлёпал, не унижал и не ставил перед фактом. И внешне он, не в обиду Свену, симпатичнее, моложе... Как он там, осуществил ли мечту?

  От тревожных мыслей об Андреасе отвлёк праздник.

  Проснувшись, на миг подумала, будто вернулась домой. Тишина – вещь хорошая, но иногда угнетает неподготовленного городского жителя. А тут, что ни говори, уровень шума не идёт ни в какое сравнение с бурным людским и автомобильным потоком.

  Быстро поев, мы нарядились в лучшую одежду (я-то в единственную) и чинно отправились выслушивать наставления священника. Как я уже говорила, сегодня он вещал не в часовне, а с помоста.

  Сухонький старенький священник обвешался сухими травами. Он держал масляную лампу и всё косился на небо: не испортит ли погода праздник? Но та оказалась милостива и радовала солнцем.

  Священник вещал что-то о важности единения природы, бога и человека – понять точнее мешали скромные познания в галанийском, – а потом благословил присутствующих лампадкой.

  Мы хором спели: 'Славься, Ио, и не оставь нас, недостойных!' и отправились веселиться.

  С удовольствием сбежав из-под опеки Марции, решила наведаться в торговые ряды и немного обновить гардероб. Зная торговцев, они наверняка привезли не только сладкие булочки. Ярмарка – лучший способ заработать, а уж если на неё свадьбы играют, то и подавно.

  Нужный прилавок нашёлся. Ничего особенного, но для девушки, не умеющей шить, сойдёт. По крайней мере, смогу выстирать старое платье, а то оно уже превратилось в печальное зрелище.

  Новый чепец тоже пригодится. Уже привыкла к этому головному убору, даже нашла свои плюсы: голова не мёрзнет и причёска всегда в порядке.

  Расплачиваясь, краем уха услышала обрывок разговора. Одна женщина жаловалась другой, постарше, на жуткие алые пятна, слезящиеся глаза и сонливость, преследующие каждое лето, и просила помочь.

  Собеседница отвечала уклончиво, намекая: бесплатно такие дела не делаются, нужно заручиться поддержкой Ио и долго-долго совершать странные обряды.

  Не выдержав, вмешалась в разговор и спросила, слезятся ли глаза на покосе. Женщина кивнула, и я убедилась: у той банальная аллергия.

  – Вам просто не надо самой кормить животных, а ещё держаться подальше от сена. Тогда сыпь сама пройдёт, – пообещала я, пытаясь вспомнить народные средства лечения распространённого недуга.

  Женщина захлопала глазами, не зная, что ответить. Зато вторая одарила таким взглядом... Невольно стало не по себе.

  Попятилась и поспешила затеряться в толпе, но взгляд пожилой селянки всё ещё сверлил спину. Мне удалось скрыться от него только среди развесёлых танцоров. Один из местных парней тут же подхватил под руку и потащил в круг. Пришлось вместе со всеми хлопать в ладоши, притоптывать ногами и подпрыгивать.

  Кто бы мог подумать, тогда, в Триере, я почти угадала местные танцевальные традиции! То ли во всех мирах народные увеселения схожи, то ли интуиция сработала.

  Пару раз оборачивалась, искала странную женщину в толпе, но та отстала, и я успокоилась.

  Верно говорят: больше всего удовольствия приносят маленькие радости. Например, пляски после тяжёлого домашнего труда. Марция, несомненно, такого не одобрит, но плевать. Не собираюсь из-за мифического жениха стоять в сторонке и перемывать косточки соседкам!

  Решив, гулять – так гулять, позволила поухаживать за собой заезжему кавалеру и даже угостить кружечкой пива. С поцелуем, правда, обманула, сбежала через кухню трактира и столкнулась нос с носом с давешней возмутительницей спокойствия пенсионного возраста. Та стояла и улыбалась, нехорошо так.

  – Это ты воду мутишь? – голос у неё оказался скрипучим. – Снадобье какое-то для зубов продаёшь, без рук стираешь?

  Не найдя ничего лучше, кивнула.

  – Ну-ну, – губы женщины вновь расплылись в улыбке-оскале. Пары зубов не хватало, вместо них зияли дырки. – Всем своё место.

  Никак не пояснив угрозы, она ушла. А я осталась, позабыв о недавнем ухажёре. Он напомнил о себе сам, прижал к стене, впился в рот влажными губами... Вывернувшись, оттолкнула парня и, подобрав юбки, вторично сбежала.

  Долго не могла успокоиться, гадая, какие неприятности приготовила судьба. Вот знала бы, промолчала! Но, как говорится, мы крепки задним умом...

  Задумчиво остановилась на опушке леса, гадая, куда податься. В итоге решила не прятаться и вернуться к торговым рядам. Там, посасывая леденец на палочке (абсолютно натуральный продукт, только сладкий), всё опасливо косилась через плечо, но ни незадачливый поклонник, ни старуха больше не объявлялись.

  Целовальщика заметила позже. Он тайком, чтобы не заметили родные, обнимался с другой девушкой. Совет да любовь! От сердца отлегло.

  По-прежнему играли музыканты, танцевали парочки, и я немного успокоилась, даже посмеялась над собственными страхами. Любая знахарка бы пообещала обрушить на мою голову все тридцать три несчастья, если бы какая-то чужестранка покушалась на её клиентуру.

  А взгляд... Выразительный, не более того. Нет же, воображение нарисовало страшные картины проклятий. И это в королевстве, где ведьм ненавидят, в деревне, где часовня под боком!

  Раскинь мозгами, Ира, какая богобоязненная галанийка пойдёт к ведьме? И не просто пойдёт, а заведёт беседу посреди ярмарки? Или священник настолько слеп, что проворонил зло под самым носом? Не верю. Опять-таки Свен ничего не почувствовал. Не знаю, правда, каким образом маги вычисляют ведьм, но уж точно не по доносам. Не в первый же раз Свен к сестре ездит, а та женщина не первый год тут живёт, наверняка виделись. Мирок тесный, иначе нельзя.

  Выпив сбитня, немного повеселела и пристроилась слушать музыкантов. И не только с целью развлечения: слуховая практика не помешает, а баллады прекрасно заменят аудирование. Не спорю, мой словарный запас значительно возрос, его хватало на полноценный базовый уровень, но останавливаться на достигнутом я не собиралась. Хочу легко и быстро, как та же Марция, жонглировать словами, понимать не только общий смысл фраз, а и детали.

  Песня оказалась на редкость занудной. Подперев подбородок ладонью, с тоской вспоминала дискотеки. Эх, с каким удовольствием бы я сейчас послушала самую непритязательную попсу! Желательно зарубежную, потому что наши исполнители отчего-то ударились в тоскливые незамысловатые исповеди о несчастной любви. Радовали только мальчики. Впрочем, они всегда радуют.

  Улыбнулась, вспомнив, как Денька со мной знакомился. Умора! Я тогда возвращалась от подруги домой, грустная, погружённая в себя и свои проблемы, а тут парень: 'Девушка, можно с вами познакомиться?'. Разумеется, нет. А дальше пошла не банальщина, вроде: 'Почему нет?'. Слово за слово, я улыбнулась и дала номер телефона.

  Странно, но мысль о Денисе не вызывала тоски. А ведь совсем недавно он мне снился. Я так беспокоилась, гадала, как там Денька, не окрутила ли его та ведьма, теперь вдруг стало всё равно. Нет, я тосковала, но иначе. Скорее как о друге, а не как о бойфренде.

  А ведь действительно, Денис как-то выпал из мыслей. Родители – да, засыпая, нередко вызывала в памяти их лица, надеялась, живы-здоровы. Даже о Маше и нашей кошке Пусе думала, об учёбе, исключили или нет, а о Деньке нет. Сам собой напрашивался вывод: любовь прошла, завяли помидоры. Ведь если любишь, не сможешь так быстро забыть.

  Пока решала, какие чувства испытываю к Денису, менестрели закончили петь, и зрители вяло захлопали. Я встрепенулась и тоже зааплодировала.

  Растолкав толпу, ко мне протиснулась Марция. В одной руке она сжимала ладошку Люсии, в другой – Мартина. Малыши одинаково посасывали пальцы и любопытно таращились по сторонам. Значит, Бритт либо с отцом, либо сидела с Грегом. Предполагаю последнее: Марция не оставит малыша одного.

  – Уфф, обыскалась тебя! – Сестра Свена напоминала бабу на чайнике: такая же пышная, в куче одёжек.

  Отдышавшись, она попыталась всучить мне детей, пришлось соврать, будто у меня важные дела.

  Нашла няньку! Все веселятся, а я за чужими детьми должна присматривать.

  – Какие такие дела? – нахмурилась Марция. – Вот смотрю и гадаю, кто тебя воспитывал. Учишь, учишь, а всё никак поумнеть не желаешь. Может, Свену это по нраву, но я не такую жену ему бы хотела. Лентяйка ты, Иранэ!

  Открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла. Что толку, если поссорюсь с Марцией? У неё своё мировоззрение, она просто не поймёт. В конце концов, скоро я уеду, и наши пути больше никогда не пересекутся.

  – Когда приезжает Свен? – я насильно растянула губы в улыбке и мысленно надела на Марцию шляпу с бубенчиками – некогда читала, будто это помогает унять гнев. Подумала и добавила к бубенчикам клоунский грим.

  – Раз сегодня не приехал, то и не любит вовсе, – пробурчала Марция, попутно шлёпнув излишне любопытную Люсию. – Как только прельстила его, чем?

  – Деньгами, – не выдержав, вспылила я. – Или Свен не рассказывал, сколько приносит моя 'лень'? Меня сама герцогиня Сторфе ценит, а вы...

  Махнула рукой и отвернулась, ругая себя за несдержанность. Теперь придётся выслушивать лекцию о безнравственном поведении, а после Марция завалит женской работой, чтобы не оставалось времени на мужскую. Ничему тебя, Ира, жизнь не учит!

  Глаза Марции округлились. Она смотрела на меня так, будто увидела сошествие Ио на землю. Несколько раз порывалась открыть рот и закрывала. Наконец из горла вырвались булькающие звуки и членораздельное: 'Ооо!'.

  Взгляд Марции изменился. Исчезла недовольная гримаса, на смену ей пришло удивление.

  – Сама герцогиня Сторфе? – тихо переспросила Марция. – Разве ты не... не дочь лавочника?

  Я рассмеялась. Вот уж выдумала! Или это Свен постарался? Хоть бы подавальщицей назвал – всё ближе к истине.

  Пришлось разубеждать несчастную женщину, объяснять, что мои каракули – это высочайший заказ, а хитроумная машина – будущее приданое.

  – Ой, не к добру, не к добру! – запричитала Марция, обхватив голову руками. – Выбрал бы братец простую девушку...

  Я бы тоже не возражала, если б Свен женился на другой, но не стала озвучивать свои желания – Марцию хватит удар.

  – И как мне к тебе обращаться-то теперь? – придя в себя, спросила она и, охнув, побежала отлавливать ускользнувших детей.

  Мартин нашёлся под помостом. Мальчуган отыскал осколок стекла и увлечённо играл с ним, не боясь порезаться.

  С трудом вытащила Мартина и, терпеливо снося громкий плач и удары маленькими кулачками, понесла к матери. Та поблагодарила и повторила вопрос насчёт обращения. Пришлось разубеждать милую женщину и признаваться, что от знакомства с герцогиней дворянкой я не стала.

  Марция ушла, а я протиснулась ближе к помосту, где затянули местные частушки – шутливые песенки на злободневные темы.

  Вздрогнула, ощутив лёгкое прикосновение к щеке. Обернувшись, уткнулась взглядом в большие синие глаза. Такие обычно рисуют в анимэ, только сейчас они принадлежали реальному существу – девушке. Золотистые волосы струились по плечам, игнорируя правила приличия. Ресницы безо всякой туши казались накладными и необыкновенно длинными, любая красавица от зависти повесится.

  Незнакомка, одетая в зелёное платье странного кроя, такой бы подошёл эльфийкам, улыбнулась и поманила меня пальцем. Недоумевая, что ей нужно, тем не менее, отошла к стене ближайшего дома.

  – Мне нужна ваша помощь, – голос златовласки звенел ручейком. Невольно вспомнилась виденная в лесу дриада. Уж не родственники ли они?

  – Боюсь, вы ошиблись, – покачала головой я и твёрдо решила никуда не идти.

  Златовласка улыбнулась и потянула за собой, шепча, что меня зовёт Владычица.

  Заподозрив подвох, начала вырываться. Не верю я в собственную незаменимость, магией не владею, никакой ценности, кроме денежной и то сугубо для Свена Гилаха, не представляю. Вряд ли мои идеи понадобились местным феям.

  Оказывается, я ошибалась.

  Златовласка, несмотря на видимую хрупкость, оказалась чрезвычайно сильной. Она с лёгкостью тащила меня к лесу, убеждая, никакого зла мне не причинят. Скрывшись от людских глаз, златовласка отрастила стрекозиные крылья и поднялась в воздух. Я тут же перестала дёргаться, смирившись с любыми поворотами судьбы. Падение в подтаявший снег вряд ли выйдет мягким, поэтому лучше не вырываться.

  Моя похитительница приземлилась на зелёную поляну. Посреди неё в окружении дриад и фей с кожей всех оттенков радуги, восседала на оплетённом лианами троне женщина поразительной красоты. Её взгляд гипнотизировал, а губы пылали огнём. Как и полагается богине, женщина была обнажённой, пикантные места прикрывали гигантские белые лилии. Стебли оплели кожу, казалось, даже проросли в волосах.

  При виде меня женщина поднялась и приветливо улыбнулась:

  – Рада приветствовать тебя, дева.

  От высокопарной речи незнакомки веяло рыцарскими романами. Кстати, в них упоминалась легендарная фея Маб, главенствовавшая над сонмом крылатых невесомых созданий. Что ж, теперь увидела её воочию и, признаться, испугалась. Одно дело – дриада, другое – повелительница фей. Одно неосторожное слово – и прощай, Ира!

  – До меня дошли слухи, будто ты умеешь делать зубы белее жемчуга. Некий волшебный порошок. Я хочу такой.

  Помедлив, поклонилась и уточнила:

  – Речь о зубном порошке?

  – Я не знаю его названия, – отмахнулась королева фей. – Ты продаёшь то средство людям...

  – Вам я его подарю, – быстро выпалила я и перевела дух.

  Зубной порошок – это такая мелочь!

  – Хорошо. Даю сроку до новой луны. За ним придут.

  Новолуние у нас через четыре дня, нужно поторопиться, достать необходимые ингредиенты. А то придёт посланница от королевы Маб, а ничего не готово. Само собой, фея осерчает, а фантазия у неё, ой, богатая!

  Королева Маб милостиво улыбнулась и протянула руку. Правильно истолковав её жест, поцеловала холодную кожу. Будто к мрамору прикоснулась.

  Остальные феи с интересом посматривали на меня и шептались. Кажется, обсуждали, откуда среди гнилого людского племени взялась такая я.

  Та же златовласка, которая принесла меня на поляну, доставила обратно на околицу. Приложив палец к губам, она взяла слово молчать о просьбе повелительницы фей, и упорхнула в лес. Даже не знаю, чего больше опасалась златовласка: того, что прознают о королеве Маб или о том, что у неё запах изо рта и жёлтые зубы.

  Я возвращалась на ярмарку, невольно подпрыгивая в такт весёлой танцевальной мелодии, когда чья-то рука ухватила за горло, а вторая сунула под нос тряпицу с омерзительным дурманящим запахом.

  Мир перед глазами поплыл, меня замутило.

  Рванулась, сумела вырваться и даже разглядеть самодовольную улыбку старухи с ярмарки, но убежать далеко не смогла, рухнула на мягкий талый снег.

   Глава 20. Архиведьма

  Пробуждение выдалось тяжёлым.

  Меня подташнивало, голова кружилась. Виски ломило, будто поднялось давление, или я хлебнула накануне лишнего.

  Немного придя в себя, поняла, что связана. Верёвки больно впились в лодыжки и запястья. Одно хорошо – руки мне связали не за спиной. Конечно, похитители же не смотрели голливудские фильмы.

  Я лежала на боку в каком-то сарае, прямо на голых досках. Похитители не удосужились подложить ни соломы, ни лапника.

  Холодно. По полу гуляли сквозняки.

  Привыкнув к скудному освещению – ни свечи, ни окна в сарае не оказалось, – осмотрелась. Что-то не похоже на подсобное помещение крестьянина: ни вил, ни дров, ни инструментов.

  Сарай оказался почти пустым, только с потолка свисали пучки трав и гирлянды чего-то непонятного. Долго не могла понять, что это такое, а потом сообразила – сушёные змеи!

  Кроме этого, у стены выстроились в ряд небольшие бочонки.

  Может, двадцать первый век и сделал нас беспомощными в распознавании разного рода потусторонних сил, но атрибуты ведьмы я узнала. Не хватало только метлы, но местные колдуньи ими не пользуются.

  Страх придал сил, заставил забыть о недомогании.

  Немного помучавшись, села и уставилась на связанные руки.

  Узел крепкий, но я его вижу, и он доступен. Это хорошо, если верить фильмам. Нужно всего лишь найти острый предмет и перерезать верёвки. Но ничего такого поблизости не оказалось.

  Внутренний голос шептал: 'Беги, Ира, пока не поздно!'.

  Прислушалась – не хотелось, чтобы беда застала врасплох, – и впилась в верёвки зубами. Оказалось, это не так легко, как кажется, а ещё противно. Но я упорно вновь и вновь вгрызалась в грязную верёвку, по волокну приближая свободу.

  Наконец путы ослабли, и я, изловчившись, высвободила руки. Они затекли, пришлось растереть.

  Больно-то как! Похоже, похитители не церемонились.

  Стоп, кто же притащил меня сюда? Точно не та старая ведьма – теперь я не сомневалась, что она не простая знахарка, и сто раз успела пожалеть о необдуманных словах.

  Отгоняя дурные мысли, наклонилась и ощупала ноги.

  Пальцы слушались плохо – то ли кровоток ещё не восстановился, то ли сказывалось волнение, поэтому с первого раза не вышло даже отыскать концы верёвки.

  Шум за дверью заставил замереть.

  Сердце ушло в пятки.

  Пошарила ладонью по полу, гадая, стоит ли заново связать руки. Если похитители увидят, что я избавилась от веревок, рассвирепеют.

  Скрипнула дверь, в глаза ударил свет.

  Я задержала дыхание и замерла в неудобной позе. Одной рукой сжимала верёвку, другая служила опорой.

  В сарай вошли двое: та самая беззубая старая карга, накликавшая беду на мою голову, и молодая, чуть выше меня ростом...

  Из горла вырвался писк.

  На меня, усмехаясь, смотрела та самая шатенка, которая пудрила носик в туалете ночного клуба. Ведьма, обсыпавшая меня волшебным порошком, чтобы переместить в Галанию прямо в руки правосудия. Похитительница артефактов. Архиведьма.

  Шатенка подошла и упёрла мне в грудь остриё посоха. Я смотрела на неё глазами, полными ужаса. После рассказов Андреаса ведьма казалась чуть ли не воплощением мирового зла. Но откуда у неё магический посох?

  Архиведьма не дала времени на раздумья. Губы растянулись в улыбке, а кончик посоха запылал, будто свеча, озарив моё лицо и блестящие зелёные бездонные глаза, казалось, собиравшиеся выпить душу. Не удивилась бы, если б архиведьма оказалась вампиршей: именно так изображали их взгляд в фэнтези.