Текст книги "Забвение роз (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Мериам потянулась к бутылке и сделала пару глотков. Комната мгновенно поплыла перед глазами: сказался пустой желудок. Зато потеплело, перестало знобить. Икнув, адептка снова приложилась к горлышку, стремясь успокоиться. Почти сразу бутылку отобрал Шардаш, заявив, что Мериам уже хватит. Адептка так не считала, с обидой поглядывала на потягивавшего спиртное профессора. Её потянуло в горизонтальное положение, и Мериам разлеглась на полу, подперев кулаком голову.
– Ложитесь нормально. Одежда, к слову, сухая?
Адептка мотнула головой, села и задумчиво уставилась на огонь. Платье действительно намокло, чулки тоже лишь холодили ноги. Но что толку-то от знания – не снимешь же! И не выставишь Шардаша вон из собственного дома в непогоду. Он тоже продрог.
Профессор сделал ещё глоток и, отставив бутыль, потянулся за волшебной палочкой:
– Вариантов у нас немного, в любом случае, на вас сушить нельзя. Значит, я остаюсь.
Мериам не уловила логики в его словах и, слегка покачиваясь, вытаращилась на Шардаша. Его лицо расплывалось, контуры двоились.
– Так там же холодно, – заплетающимся языком проговорила она. – Вы замёрзнете.
– Споил, – констатировал профессор и вышел в сени. Чуть заметное свечение указало на то, что Шардаш воспользовался каким-то заклинанием. Как оказалось, он высушил верхнюю одежду.
– Раздевайтесь до сухого, накидывайте пиджак и заворачивайтесь в плащ, – скомандовал Шардаш, кинул растерянной Мериам искомое и отвернулся.
Адептка помедлила, а потом решилась. Не голая же останется!
В тёплом плаще и пиджаке сразу стало тепле. Влажное платье и чулки пристроились перед очагом, а их владельца – на корточках чуть поодаль. Голова по-прежнему кружилась, а язык был не в ладах со здравым смыслом.
– Какой же вы серебристый оборотень, когда брюнет?
Шардаш фыркнул и поинтересовался, готова ли она. Мериам ответила утвердительно и повторила вопрос.
– На занятия надо ходить, Ики, и учителя слушать. Облик оборотня не обусловлен видовой принадлежностью. Как и в случаях с деторождением у людей, его определяют черты матери и отца. С большей вероятностью передаются доминантные признаки, к которым относятся, к примеру, тёмные волосы и глаза. Большее значение имеют данные отца. Так у пары, скажем, дроу, один из которых беловолосый, а второй – с волосами цвета сливы, с большей вероятностью родится что-то с фиолетовой или сиреневой шевелюрой. Тут, конечно, нет ярко выраженных признаков, поэтому происходит смешение.
– А у меня бы?
– Что у вас? – не понял Шардаш.
– Ну, если такие глаза, как у меня, то тогда?
– Со временем узнаете.
– А почему у вас шерсть серебристая, если сами вы нет? – вопросы сыпались как из рога изобилия. Профессор и сам был не рад, что предложил адептке выпить.
– Потому, Ики. Видовая принадлежность. Нет, каким местом вы на уроках слушаете?! – взорвался Шардаш. – Я кому о низших разумных тёмных втолковывал, что форма оборота или морока с внешностью не совпадает. Но именно по нечеловеческой форме и надлежит определять вид. На полевых испытаниях вы тоже клан вампира будете по улыбке определять?
Мериам стушевалась и решила оставить вопрос о хвосте на потом. Её волновало, рождаются ли оборотни в виде детишек с хвостиками или волчат с человеческим личиком.
Шардаш расстелил на полу какое-то тряпьё и улёгся напротив Мериам, водрузив между ними бутылку. Периодически прикладываясь к спиртному, Шардаш посматривал то на испуганную адептку, то на оконце, за которым бесновались дождь и ветер.
– Зачем осталась?
Вопрос застиг Мериам врасплох, а алкоголь не позволил соврать:
– Чтобы узнать, кто убивал. И я вам поверила, что не вы это. Вы хороший.
Шардаш рассмеялся:
– Роль героини из весьма поучительных книг о любви играете?
Адептка насупилась и отвернулась, пробурчав:
– А я хотела показания дать. Теперь ничего не скажу. И вы злой, своих убивали, раз маг.
– Они не свои, а чужие, – поправил профессор. – Свои – только семья. Люди притворяются, что любят себе подобных, мы – нет. Убивал, Ики, даже показывал, как убивать.
– И не жалко? – обернувшись, всхлипнула Мериам. Спирт окончательно проник в её кровь, вызвав состояние плаксивой сентиментальности. – Знать, что вы оборотень, и убивать... Как же совесть?
– Совесть, Ики, хороша для девушек, и неплохо бы о ней вспомнить. У меня нет желания отвечать на ваши пьяные вопросы. Поговорим завтра.
Магический шар погас, и комната погрузилась в темноту.
Мериам попробовала уснуть, но её мучили страхи и непогода за окном. Казалось, стены не выдержат, рухнут. Тоненько взвизгивая после каждого сильного порыва, адептка сжалась в калачик и дрожала. Шардаш недовольно сопел, а потом не выдержал и перетащил Мериам вместе с одеялом и пиджаком к себе. Она с испугу ударила его коленом в живот, вместе с ругательством получив ответ, что насилуют иначе, и он, Шардаш, это покажет, если адептка не уймётся. 'А оборотни – существа ненасытные, до утра не выдержишь', – прошипел ей прямо в ухо профессор. Мериам икнула и затихла, смирившись с тем, что её нос уткнулся в грудь Шардашу. Оказалось не так плохо: тепло. А после того, как профессор заснул, стало ещё и спокойно.
15
Утро встретило Мериам головной болью, голодом, затёкшей шеей и чужим запахом. Распахнув глаза, адептка увидела ворот тёмно-зелёной рубашки. Кажется, Мериам засыпала в другой позе, уж точно не дышала в шею Шардашу. Он всё ещё спал, и адептка, аккуратно, чтобы не потревожить, приподнялась, разглядывая его лицо. Расслабленное, спокойное – профессору явно не снились кошмары. Бородка начала отрастать, а над губой – едва заметный шрам.
За окном светило солнце, золотя дощатый пол.
Сухое горло и гудящая голова напомнили адептке, что неподалёку река. Оставалось надеяться, что вода в ней пригодна для питья. Мериам попыталась встать, но замерла на полпути, осознав, что вела себя ночью не лучшим образом. Руке добропорядочной девушки нечего делать на ремне мужчины.
– Вы за него в бессознательном состоянии держались, боялись, что нечто вас съест, – зевнув, пробормотал Шардаш, перевернулся на спину. – Вы ещё и прижимались, прося от кого-то спасти. Так что всё благопристойно.
Адептка смущённо извинилась и за ночное поведение, и за мысли вслух и тут сообразила, в чём предстала взгляду профессора. Сонному, но всё же. Пиджак тут же плотно запахнулся на груди, а одеяло обвило ноги.
– Да ладно вам, Мериам, у вас всё в порядке с фигурой, а от кожи чем-то сладко пахнет.
– Нахал! – пунцовая адептка, взъярившись, влепила Шардашу пощёчину. Подумала и добавила удар локтем по тому, куда дотянулась. – Я... я директору пожалуюсь! В Министерство пойду. В суд!
Сон профессора как рукой сняло. Он подскочил и мгновенно оказался за спиной Мериам. Ухватив за локти, Шардаш прижал их к телу девушки и поинтересовался, стоит ли рассматривать её слова как желание вернуться в Бонбридж. Адептка тяжело дышала и молчала. Профессор настаивал на ответе, и Мериам зло процедила: 'Нет'.
– Тогда больше меня не трогайте. Вам трижды уже от меня досталось, так что в этот раз проявлю заботу. Но, Ики, никогда, запомните, никогда не пытайтесь меня ударить. Рефлекс сработает раньше разума.
Шардаш усадил адептку и, ощупав её ногу, обрадовал, что скоро Мериам сможет не хромать. Пообещав собрать трав для примочек и добыть еды, профессор ушёл. Адептка благоразумно выждала пару минут – у людей с утра одинаковые потребности, потом откопала какую-то грязную посуду и поплелась вместе с ней к реке.
Холодная вода облегчила похмелье и сухость в горле.
Мериам с плащом на плечах сидела на берегу, приложив кружку ко лбу. Затем вздохнула, умылась и вымыла посуду. Чайника в доме не нашлось, но был котелок. Горячая же вода всегда пригодится.
Местность оказалась красивой, ночью адептка и не разглядела. Лес, хоть и густой, неуютный, поражал мощью. Река серебристой змейкой струилась по лугу. Весной, наверное, он полон цветов, сейчас же тронут осенним увяданием.
За спиной – горы, подёрнутые туманной дымкой. Странно, почему горные оборотни поселились в равнине? Или клан обладает обширной территорией? Но, если разобраться, до каменных острогов можно добраться за день-два пешим ходом. Так что не так уж велики угодья.
Замёрзнув, Мериам поднялась и вернулась в дом. Там оделась и, причесавшись пятерней, занялась уборкой. Столько пыли и паутины она не видела давно. Паук тоже нашёлся и не один. Адептка мужественно прогнала его прутом.
Шардаш застал Мериам за мытьём полов. Она уже успела перетрясти постель и вынести матрас с одеялом на просушку.
– Решение не изменили? – профессор бросил на крыльцо тушку зайца, пару перепёлок и какие-то корнеплоды.
Мериам промычала и велела вытереть ноги.
– В таком случае поживём здесь, пока не заживёт ваша нога, а я не выясню, где сейчас магистр. Уж он-то не страдает предубеждениями! А вы... Говорил же: глаза оборотницы, даром что квартеронка.
– Кто? – не поняла адептка. В нос ударил пахучий букет трав, которые собрал, а теперь вытащил из карманов профессор.
– Четвертькровка. Этим-то вы и отличаетесь от Скайнэ и Ларикс, поэтому-то я с вами и разговариваю.
Мериам фыркнула. Надо же, оборотни, оказывается, свысока посматривают на людей, за второй сорт принимают. До этого адептка считала, что чистоту крови блюдут только вампиры. Подтверждать или опровергать свои соображения не стала, вместо этого попросила рассказать правду.
– Я не предам, – пообещала Мериам, глядя в глаза Шардашу. – Мэтр, вам же самому легче станет, если с кем-то поделитесь.
– Делиться нечем, Ики. Из тридцати двух на моей совести две жизни. Беседу с директором вы слышали, за что пострадал офицер, поняли. И мне его не жалко – продажная шкура, туда и дорога.
Профессор уселся на крыльцо и начал свежевать зайца. Мериам бросила тряпку и присела рядом, ожидая услышать продолжения. Адептка не торопилась, понимая, что подталкивать к откровенности нельзя. Она не прогадала: медленно, нехотя, но Шардаш ввёл её в суть дела.
Перстень с розами оказался подарком некого гостя новорожденному Тревеусу Шардашу. Того – человека или нечеловека, профессор не уточнил – кольцо не признавало, а Шардаша приняло сразу. Он им периодически пользовался, благо жизнь не гладила по голове. Что за заклятие заключено в перстне, объяснять не требовалось: прочитал по рунам.
Далее Шардаш мельком обмолвился об учёбе в Университете и Академии чародейства, где жил под личиной. Мериам догадывался, что ему помогал какой-нибудь артефакт или покровитель. Даже за взятку тёмного бы не взяли. Подтвердив невысказанный вопрос, что профессорское звание настоящее, Шардаш обмолвился парой слов о школе, которую возглавлял.
– А почему ушли? – Мериам забрала у профессора выпотрошенного зайца и понесла к печи, чтобы сварить.
– Ики, сами как думаете? – горько усмехнулся Шардаш. – Хорошо, что сбежал до того, как убили. Оборотное зелье, оно ведь не панацея... Да и моложе был, на кладбище тянуло. Вот и увидел завхоз. Он хоть и в подпитии был, но пошли бы слухи, начали проверку. Такое не спрячешь, Ики.
Далее речь зашла о том самом магистре, на чью помощь уповал профессор, – магистре ордена Змеи. Принимая ученика, он прекрасно знал, кто перед ним, но поставил интересы ордена выше предрассудков.
– Вы знали, что магистр лоялен к тёмным?
– Да ни..... В общем, не знал! Случайно встретились на дороге, подрались. В итоге я паладином стал. Тёмный оборотень – паладин! – расхохотался Шардаш, моя руки. – Сколько нечисти вместе с собратьями по ордену убил! И высших, и низших тёмных без разбору. Зачем, спрашивается? Чтобы ученикам Ведической высшей школы знания в головы вдалбливать, на полевых слюни вытирать?
Разговор продолжился за варкой зайца и корнеплодов для совместной трапезы и трав для ноги Мериам. В ходе него всплыли интересные вещи. К примеру, кто-то ночью украл кольцо Шардаша, а тем же днём его нашла адептка. Профессор грешил на неё, когда застал в порту за поисками пропажи. Он прекрасно видел, сеть на что раскинула адептка.
– Потом кольцо странным образом нашлось: само вернулось ко мне.
На закономерный вопрос, как можно украсть вещь с руки, Шардаш заметил, что во время водных процедур украшения снимают все.
– С контрабандой – чистая правда, тут вы всё верно поняли. Зачем занимался? Тот хмырь знал, что я оборотень. Ему проболтался приятель-завхоз. За молчание я и доставал демонову тавиоку. Где и как, не спрашивайте – не моя тайна. А потом с радостью всадил нож в поганца, – сжал челюсти Шардаш. – Он зарвался, требовал слишком много, а на допросе обязательно выдал бы.
– Это к вам он шёл в ту ночь, когда его схватили?
Профессор кивнул и добавил, что больше ему нечего сказать, 'итак разоткровенничался'.
– А почему ножом? – задала последний вопрос Мериам, осмысливая рассказ профессора и гадая, сколько ещё тёмных вокруг.
– Долг чести. Нужно своими руками, без магии.
Адептка кивнула и с уважением глянула на Шардаша. Среди людей подобные принципы встречались всё реже, они предпочитали мстить чужими руками.
Оставшееся утро молчали. Адептка сидела у плиты с обещанной примочкой на ноге, помешивая еду, профессор то ли спал, то ли бодрствовал, уставившись в одну точку. Хоть какой-то интерес у него вызвала еда. Шардаш играючи уплёл большую часть варева Мериам, не поморщившись от отсутствия соли и пряностей.
– Я в деревню, – коротко сообщил профессор. – Часа через четыре вернусь. Дверь оставляю открытой. Захочешь уйти – уходи.
– На самом деле, Ики, – поморщился он, – лучше бы уйти. По допросам после затаскают, жизнь испортят.
Мериам демонстративно собрала со стола посуду и унесла мыть. Если он думал от неё избавиться, то просчитался. Хотя один факт его скупой, но откровенности – признак доверия. Мериам могла быть кем угодно, но не предательницей.
Шардаш беспокойно огляделся по сторонам и скользнул вдоль стены сарая. Прислушался и стремительно пересёк выгон. Похоже, его здесь не искали, это не могло не радовать. Что ж, сейчас он это выяснит. Оборотней, конечно, практически истребили, но переселенцы из людей не потеряли уважения к хозяевам земель. Только сейчас не стоило их пугать: слишком опасно. Времени прошло много, облик Шардаша должен стереться из памяти. Да и кто заподозрит в нём оборотня? Тогда, в давние времена, он наведывался в деревню в ином обличии.
Тем не менее собак не проведёшь: все, как одна, молчали, не высовывались из дворов. Оно и понятно: молодые оборотни, резвясь, обычно загоняют именно псов. Привычная забава для малолеток – и паника для людей. После таких охот нередко переселялись в другое место – от беды.
Выпрямившись, придав походке степенность, Шардаш толкнул дверь трактира. Ему предстояло не только узнать последние новости, но и достать провизию. При условии ограниченности в средствах, это не просто. Почти все деньги ушли на ужин у Соха: профессор не брал на занятия кошелёк, а в тайнике летнего пристанища в горах припрятал совсем немного. Безусловно, можно обратиться за помощью к родным, но стоит ли тревожить мать и сестёр, наводить охотников на их след? С Шардаша хватит и Мериам Ики.
Быстрый взгляд по лицам немногочисленных посетителей выявил нужного человека. Спрятав волшебную палочку под плащом, Шардаш прошёл мимо него и виртуозно извлёк из кармана чужой кошелёк, заказывая выпивку. Нехорошо пользоваться магией для воровства, но лучше, чем умереть с голоду. Профессору, впрочем, это не грозило. Дичи в лесу полно, однако адептке надлежало питаться не сырым мясом или варёным кроликом без соли. Да и плащ девчонке нужно купить, чтобы не замёрзла. Одеяло, кое-что для кухни... Видимо, придётся всё-таки заглянуть в родное гнездо, но тайком. Застанет мать – неделю там проторчит.
Осушив кружку, Шардаш осторожно расспросил о последних новостях. Как он и предполагал, в деревне было тихо, никакая Белая стража не забредала. На закономерный вопрос, куда сам направляется, профессор назвал замок ближайшего лорда.
Закупив еды, Шардаш выбрался на околицу и направился к леваде. Поменять масть и облик лошади до неузнаваемости удалось без труда, истинные сквозь морок разглядел бы только опытный маг, каковых в округе не водилось.
Навьючив поклажу на бока бесплатного приобретения, Шардаш забрался на спину животного и направился в сторону леса. Лошади на оборотней не реагировали, зато без проблем подчинялись заклятьям. Не желая обременять себя поиском или созданием упряжи, профессор предпочёл воспользоваться чарами.
Обратный путь, как и предполагал Шардаш, занял меньше времени, он уложился до темноты.
Мериам ждала на пороге, напряжённо вглядываясь в стену деревьев. Профессор тут же занял её разбором продуктов и заботой о лошади, а сам скрылся в пространственном коридоре, буркнув, что, может, сегодня вернётся, а, может, и через пару дней.
Как бы ни доверял Шардаш магистру, он предпочёл не переноситься в резиденцию ордена, предварительно не прощупав почву. Да и где гарантия застать сердце и душу ордена Змеи на месте? Тот вполне мог уехать в столицу, а то и в Империю на день рождения или свадьбу знакомых. В отличие от большинства магов он водил дружбу с тёмными, в честь него даже назвали одного из сыновей императора.
Отследить место разговора по специально защищённому магическому шару практически невозможно. Им и собирался воспользоваться Шардаш. Такой шар хранился у него в комнате. Профессор не пользовался им с тех пор, как поступил в аспирантуру и покинул родные края. До этого он наездами бывал дома, проводил там каникулы. Шар, Шардаш до сих пор помнил, он выиграл в споре с одним заносчивым магом. Увы, палочка бедняги оказалась не столь быстра, как его язык.
16
Родное гнездо профессор рассматривал из зарослей кустарника и осин. Шардаш специально не стал перемещаться к входу, а предпочёл понаблюдать. Нюх у оборотней отменный, со двора его учуют мгновенно. Ветер же дул в сторону профессора, и он мог беспрепятственно определить, кто дома, а кто отлучился. Матери нет, а вот младшая сестра что-то готовит. Почему она? Да кто ещё столько перца в еду положит!
Стараясь держаться подветренной стороны, Шардаш скользнул к мрачному дому и через потайной ход пробрался к себе. Шар он обнаружил в полной исправности, поэтому поспешил настроить его на резиденцию ордена, точнее, на кабинет магистра.
Лёгкое свечение окутало пальцы Шардаша. Шар задымился, мигнул и явил взору заваленный письмами стол магистра, обитое красной кожей кресло и, наконец, самого Ролейна Асваруса.
– Доброго дня и долгих ночей, Тревеус! – магистр оторвался от чтения и обратил на него взор немигающих глаз. Шардаш знал, что это проверка, поэтому не отвёл взгляда.
– Доброй охоты и милости луны, – ответил профессор.
– Догадывался, что вы со мной свяжитесь.
– С чего вдруг? – Шардаш перевернул стул и оседлал его, облокотившись о спинку.
– О вас наводили справки, – улыбнулся Асварус. – Но чтобы я – и выдал кого-то из членов ордена! Да и не дурак, чтобы просто так расстаться с жизнью.
– Верно. Нашёл бы и горло перегрыз, несмотря на всю вашу магию, – рассмеялся Шардаш и накрыл комнату 'антиглазом' и 'антиухом'.
Говоря об опасности для жизни, магистр намекал на трепетное отношение оборотней к своей семье и к вопросам чести. Если бы Асварус хоть словом обмолвился даже о клане Шардаша, получил бы 'чёрную метку'. Поэтому магистр промолчал, сославшись на неведение и плохую память. Теоретически количество прожитых лет позволяло Асварусу страдать слабоумием, но фактически его разум работал как часы.
За прошедшие годы магистр ничуть не изменился. Те же длинные светлые, почти белые, волосы, собранные в 'хвост', как у дроу, те же раскосые глаза альбиноса, пугавшие невежественных людей, то же лицо без возраста. Эльфийская кровь делала своё дело. На вопрос, какого она цвета, Асварус неизменно загадочно улыбался и отмалчивался
– И кто приходил? Белая стража?
– Обычная. Думали, помогу.
– Надеюсь, я могу рассчитывать на то же от вас, учитель.
– Оставьте! – махнул рукой магистр. – Какой я вам учитель, если тогда, на дороге, едва с телом не попрощался?
– Субординация, – пожал плечами Шардаш. Шутливый тон Асваруса не обманул его: переходить на 'ты' с магистром не следовало без его прямого разрешения. Сколько новичков за это поплатились! – Главу своего ордена паладинам положено называть учителем, прочим – господином учителем.
– Помните. Это хорошо. Итак, что я могу для вас сделать?
– Расскажите, что творится в Бонбридже. Убийства продолжаются?
– Да, – вздохнул магистр. – Проклятие действует. Второе кольцо нашлось и попало в злые руки. Вам бы съездить, убить демона. Как паладину положено.
– С удовольствием бы, но замок Эколь уже подготовил для меня апартаменты.
– Сложно... – протянул Асварус, откинувшись на спинку кресла. Руки потянулись к табакерке, и у Шардаша засвербело от желания самому выкурить трубку-другую. Но, увы, она осталась в Бонбридже. – Попытаюсь разобраться. Но, Тревеус, если это вы...
– Клянусь! – прорычал профессор.
– Приезжайте. Здесь вас не тронут. Это лучше, чем в бегах. При свидетелях допрошу, обвинения снимут. От Морта ведь правду не скроешь, помните Морта?
Шардаш кивнул. Незаметного и тихого Видящего боялись все: он читал мысли, безо всяких заклинаний проникал в сознание. До известного предела, но достаточно, чтобы уличить во лжи.
– Только есть одна проблема, – магистр засунул за щёку понюшку табака и разжевал. – Я уезжаю, вернусь через две недели. Зато обещаю навести справки о втором кольце у императора, он должен знать. Можете переместиться ко мне?
– Я не один, со мной девушка. Адептка.
– Отпустите заложницу, – вот таким спокойным, вкрадчивым голосом Асварус и отдавал приказы.
– Она добровольно, хочет помочь.
– Прекрасно! – потёр руки магистр. – Доставьте её ко мне, а я позабочусь, чтобы она попала в Бонбридж и всё разведала. Под мороком, разумеется. Будет вашими глазами и ушами. Дам ей кристалл и...
– Не надо, – оборвал его Шардаш. – Я прекрасно всё сделаю сам. С перемещением тоже что-нибудь придумаю.
– Значит, вы дома, – улыбка Асваруса была под стать символу его ордена – змее.
Профессор промолчал. Он сам допустил оплошность, обмолвился, что сумеет снабдить адептку Ики чем-то, что позволит той ходить через пространство без посторонней помощи. Кристалл перемещения лежал в правом верхнем ящике стола и некогда давался сёстрам для связи с братом. Ноэса, старшая из них, пользовалась им на глазах магистра. Если кристалл зарядить, Мериам Ики хватит на одно перемещение: расстояние слишком велико.
– Всех благ и жду через две недели.
Изображение в шаре моргнуло и исчезло.
Шардаш провёл рукой по лбу, в задумчивости, не двигаясь, посидел пару минут и занялся осмотром шкафа. На пол полети рубашки, штаны, носки. Отобрав нужные вещи, профессор спрятал их в невидимый мешок и занялся отбором верхней одежды. Не мешало бы прихватить пару обуви и что-то для адептки Ики, пока та не околела.
– Кто здесь? – раздался приглушённый дверью женский голос.
Шардаш замер, стараясь не дышать. Заклинание заклинаниями, а нюх никто не отменял. Профессор не удосужился уничтожить свой запах, и теперь боялся расплаты.
Сестра не ушла, он знал это. Затаилась, прислушиваясь, а затем взялась за ручку двери. Она провернулась, но без толку: мешали чары.
– Тревеус? – неуверенно позвала Майхаль – самая младшая сестра Шардаша.
Её тон вселял надежду: не чует. То ли пропах лесом, то ли Мериам Ики, столь тесно прижимавшейся к нему ночью. С этим, к слову, надо что-то делать. Девушка явно не понимает разницы между оборотнями и мужчинами. Хотя и с мужчиной не следует себя так вести – чревато. Не она первая – прочие адептки тоже не подозревали, что добивались совсем не того, на что рассчитывали. Вместо того чтобы дуться, сказали бы спасибо за то, что Шардаш держал их на расстоянии. Впрочем, Мериам близких отношений не хотела, что позволяло держаться с ней иначе. Только реагировал он на неё однозначно, вне зависимости от её желаний.
Так и не дождавшись ответа, Майхаль удалилась. Шардаш перевёл дух и закончил начатое.
Оставалась ещё одна проблема – противооботное зелье. Приготовить его можно на кухне, а хитрюга-Майхаль наверняка притаилась на лестнице. Только отроешь дверь – кинется на шею. Не то, чтобы Шардаш не желал её видеть, но в нынешних обстоятельствах семье лучше не знать, где он. 'Всевидящее око' работает и на оборотнях, а тихо сидеть дома, пока брат в беде, сёстры не смогут, попадутся Белой страже.
Убедившись, что ничего не забыл, Шардаш забрал кристалл и осторожно перенёсся в кабинет отца, где хранились деньги.
Шардаш-старший пропал двадцать лет назад. Ушёл и не вернулся. Видимо, убили, потому что причин бросать семью не было. Да и как кого-то заведёшь, если жена-оборотница чужой запах учует. Везде его не сотрёшь! Так что приходилось блюсти верность. Прочем, отец любил мать и не изменял ей даже в мыслях. Шардаш доподлинно знал это.
Профессор забрал немного: ровно столько, сколько потребуется на неотложные расходы. Если присовокупить присвоенный в трактире кошелёк, на две недели хватит. Да и Мериам нужно что-то дать.
– Ага, Тревеус, попался! – раздался победоносный крик Майхаль за спиной. – Твой запах ни с чем не спутаешь, братишка.
Поборов желание обернуться и обнять сестру, Шардаш как вор сбежал из собственного дома.
Мериам вздрогнула, когда неслышно подошедший профессор протянул ей кристалл перемещения. Оглянувшись, адептка уловила странное, непривычное выражение лица Шардаша: задумчивость и тревога.
– Что-то случилось? – участливо спросила она.
– Нет, – слишком резко и поспешно ответил профессор.
Он пожалел, что переместился в дом, а не в лес. Мериам любопытна, умеет делать выводы, догадается, что Шардаш виделся с кем-то, за кого беспокоился. Казалось бы, мелочь, но не при применении 'Всевидящего ока'. Для всех у него нет семьи.
Адептка сначала решила, что тревожились за неё, но, понаблюдав за Шардашем, убедилась, что ошиблась. На Мериам профессор не смотрел, зато косился на дверь. Расспрашивать не стала, предложив поесть. Шардаш не отказался, велев убрать кристалл в надёжное место.
Аппетит у профессора оказался волчий. Он опять съел четыре пятых того, что поместилось в котелок Мериам. Она гадала, жуёт ли он или просто глотает куски, как животные. Не выдержав буравящего его взгляда, Шардеш поинтересовался, что не так. Мериам предпочла промолчать.
После еды взгляд профессора замаслянился, рука безвольно свесилась со стола. Воспользовавшись ситуацией, Мериам осторожно спросила, как прошёл разговор с магистром. Шардаш мгновенно напрягся, рывком поднялся на ноги и заявил, что это её не касается. Обиженная адептка напомнила, что она осталась помогать, а не мешать.
– Рубашку постирай.
– Что? – вытаращилась на Шардаша Мериам.
– Я новые вещи принёс, старые неплохо бы постирать. Ты же предлагала помощь – помогай. Если рядом женщина, глупо жить в грязи.
Адептка повозмущалась, но согласилась. Ей в руки полетела рубашка. Принюхавшись, Мериам согласилась, что в таком ходить нельзя. Но мысли тут же заняла возможность рассмотреть профессора. Обнажённый до пояса, он не обращал внимания на взгляды адептки, спокойно занимаясь своими делами. В частности, выудил из принесённых вещей штаны и чистую рубашку.
– А ещё будущий маг! – не оборачиваясь, с укором произнёс Шардаш. – Объясните, Ики, какие руны на мне увидели? Распоясались девицы, последнюю совесть потеряли! Я на реку и надеюсь, – он подчеркнул последнее слово, – вас туда не потянет.
– Что вы, я даже не думала! – смущённо пискнула Мериам. Сгорая от стыда, она засуетилась, развив бурную деятельность.
– Заметно, что не думали. Когда с подружками к душевой бегали, тоже. У одних мозги в штанах, у других... Кхм. Вот за это не люблю младшие курсы.
Не выдержав, адептка бросила лохань и пошла в атаку. Она напомнила, кто её целовал, прижимал к себе во сне, обсуждал фигуру. Мериам же всего лишь разглядывала оборотня, сравнивала его строение с человеческим, а вовсе не 'пускала слюни'. Можно подумать, она раньше высших разумных тёмных так близко видела! Оказывается, у них грудная клетка иная, и шерсть практически не растёт, только на... Тут Мериам запнулась, осознав, что перешла пределы разумного. Шардаш и так странно на неё смотрел, будто гадая, дать договорить или сразу на место поставить.
– Хорошо, – неожиданно спокойно изрёк профессор, – проведите сравнительный анализ строения тела оборотня чистой крови и человека чистой крови и сделайте вывод, чем обусловлены отличия. Справитесь, дам денег на зимние ботинки.
– И где я их куплю? – кисло улыбнулась Мериам.
– В Бонбридже. Закачаю кристалл магией и отправлю. Но не уходите от темы.
Адептке в первый раз доводилось иметь дело с живым наглядным пособием, а не иллюзией или картинкой, однако она справилась. Сначала стесняясь, потом осмелев, сказала про рост, пропорции, предположила различия в скелете и, вконец обнаглев, попросила разрешение пересчитать рёбра.
– Ладно, – махнул рукой Шардаш, – довольно! Рёбер столько же, хвост в человеческом обличии отсутствует, но его наличие несложно предположить по ряду признаков. Всё верно, скелет отличается, именно так, как вы предположили. Хорошо выкрутились, Ики. Оставим на вашей совести. Что вы там мне ещё должны? Яды, ваши нелюбимые яды. В лесу кое-что растёт, буду рад занять внимание столь старательной ученицы очередным учебным процессом. Если останется время, и вы не отравитесь, в чём я сомневаюсь, придётся прочитать лекцию о высших тёмных разумных существах. В Бонбридже вам это пригодится. Жизнь сбережёт.
Мериам тяжело вздохнула и попросила принести воды, сославшись на больную ногу. Профессор, не проявив особого желания, согласился и через пару минут водрузил перед адепткой полное ведро воды.
Шардаш долго не возвращался. Мериам гадала, как можно купаться в такую погоду, когда вот-вот выпадет снег. Но профессор, похоже, действительно окунулся в воду, потому что вернулся, одетый во всё чистое, и с мокрыми волосами. Как и обещал, не с пустыми руками, а букетом отнюдь не безобидных трав. Адептка завыла и предложила вместо контрольной работы ещё что-нибудь постирать.
– Разве что своё платье. Идите, воду могу слегка подогреть. За кустами неглубоко, сделаю приемлемой температуры. А то вас за нищенку примут: запах тот ещё!
