Текст книги "Забвение роз (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
– Я тарелки не мою, пиво по кружкам не разливаю, – гордо вскинула голову обиженная Мериам. Хотелось хоть как-то отомстить за нанесённое оскорбление, но ничего не приходило в голову. Разве что подойти в Школе к инспектору и нашептать, чем балуется преподаватель в свободное от работы время. Власти заинтересуются, отдадут в руки Белой стражи – специального подразделения, занимавшегося правонарушителями среди наделённых магией существ.
Шардаш закатил глаза и пожал плечами. Меньше всего его интересовали занятия адептки Ики. Чувствуется, вымотает ему нервы на зачётной неделе: не сдаст ведь. Профессор терпеть не мог рыдающих адепток со взглядом собаки, которые обещали 'всё-всё выучить'. Некоторые обряжались в короткие юбочки, будто невзначай наклонялись, строили глазки, пытаясь таким образом решить проблему. Решали – визитом к директору.
Воспользовавшись ситуацией, упрямая Мериам юркнула в ближайший проулок. Нет, она понимала, что вора уже не догнать, но возвращаться с Шардашем адептка не желала. Переждёт где-нибудь, пожуёт булочки.
– Адептка Ики, это невежливо. Убегать трижды на неделе – перебор. Хотя бы попрощайтесь.
– Всего хорошего! – буркнула Мериам, пожелав профессору встретить безрессорный экипаж, который бы облил его с головы до ног. В голову пришла шальная мысль: а не проклясть ли? А что, она же будущий маг широкого профиля, должна всё уметь. Старшекурсники с Запретного отделения не откажут, с удовольствием поделятся конспектами, чтобы насолить заносчивому куратору. Он был головной болью не только желторотых юнцов.
Настойчивый Шардаш вновь возник в поле зрения адептки. Облокотился об угол дома и лениво наблюдал за метаниями жертвы. Потом неожиданно извлёк из кармана отобранную на достопамятном занятии книгу, зашелестел страницами, откашлялся и зачитал:
– 'Вырвавшись из рук похитителей, Нинель бежала, куда глаза глядят. Пару раз она упала в грязь, но страх подгонял, и девушка раз за разом поднималась, продолжая бег. Лишь бы успеть на корабль отважного Германа!'.
Захлопнув книгу и покачивая ею над сточной канавой, Шардаш поинтересовался:
– Повторяете путь героини? Извините, не знал, что помешал тёплому свиданию в кабачке.
– Вы... вы читали! – злорадствуя, Мериам, обвиняя, ткнула пальцем в профессора. – А говорили...
– Так, пролистал, надеясь отыскать хоть одну светлую мысль.
Показалось, или Тревеус Шардаш на мгновенье замялся. Но быстро оправился и лёгким движением руки отправил книгу в плаванье среди объедков. Ахнув, Мериам поспешила спасать купленную на свои кровные литературу. Однако Шардаш и здесь помешал, ударил по руке и оттолкнул носком сапога разбухший том.
– Знаю я вас, к груди, будто младенца прижмёте. Нечего почитать вечерами – книгами обеспечу, заодно и с пользой.
– Я читаю, что хочу, – Мериам подула на пальцы и твёрдо решила проклясть профессора. Увы, книга пришла в полную негодность, даже если просушить, переплёт расклеится, да и страницы будут вонять. – И, вообще, деньги верните, вы чужую собственность испортили.
– А на кухне чистить картошку не хотите? – глаза Шардаша, казалось, прожгут в адептке дыру. Та тут же пожалела о собственной наглости, стушевалась, засуетилась в поисках путей отступления. Увы, туалета поблизости не имелось, зато были подворотни, служившие тем же целям. – Что до книги, то, запомните, я никому никогда не позволю читать что-то, кроме учебника, на моих занятиях. Поймаю в следующий раз, сделаю отметку в личном деле. Не первую. Шесть баллов у вас уже есть, заработать двенадцать не так уж сложно.
Мериам осознала всю прелесть угрозы: получавшие двенадцать штрафных баллов за год адепты отчислялись. Самое гадкое, что каждая провинность оценивалась преподавателем по своему усмотрению. Кто-то в ученический табель 'птичку' поставит, а кто-то личное дело с полки возьмёт. Шардаш наверняка с радостью влепит недостающие шесть баллов.
Профессор обошёл вокруг притихшей адептки. Был бы у него хвост, бил бы по ногам. Смятение ученицы грело самолюбие, толкало продолжить издевательства.
– Так зачем вам розовые книжки, Ики? Скажите, наконец, чему вы по ним учитесь? Отношениям полов, технике поцелуя? Так вокруг адептов полно, с радостью научат.
– Я умею! – красная как рак, буркнула Мериам, закрыв лицо руками. Её душил стыд.
– Чудесно, хоть что-то умеете, – снисходительно хмыкнул Шардаш, мельком взглянув на карманные часы.
– Показать?
Мериам сама не знала, как у неё это вырвалось, язык прикусить не успела. Осознав, что натворила, она ойкнула и ударилась в бега.
Удача и раньше не жаловала адептку, не улыбнулась и в этот раз: Мериам угодила каблуком в зазор между камнями и, пытаясь выбраться, забрызгала подол юбки: Нижний город чистотой не отличался.
– Девушки в подобных ситуациях ещё от меня не бегали, – Шардаш легко вызволил адептку из ловушки. Даже каблук остался цел. – Н-да, одежда стала не лучше любимой книги. Сядете у трактира, милостыню соберёте.
Мериам отреагировала своеобразно: набросилась на профессора с кулаками, требуя, чтобы тот оставил её в покое.
– Вам нравится издеваться, да? Желали сделать меня жалкой дурой? Сделали, чего вам ещё?!
Шардаш легко уворачивался от хаотичных движений, наблюдая за адепткой как за зверюшкой в клетке. Потом, когда ему прискучило, ухватил за запястья и прижал к стене. Мериам испуганно широко раскрыла глаза и заёрзала. Столь тесное знакомство с профессором в её планы не входило. Неужели он решил вот так, на улице... В книге ведь такое было, а этот сумасшедший полагает, будто Мериам желает оказаться на месте Нинель. Закричать-то хоть даст или очередным заклинанием оплетёт? Разницы, впрочем, никакой, результат один.
– У меня коленки острые, – предупредила адептка, рыская глазами в поисках спасителя. – Я кричать буду, заявление напишу....
– Да не стану я вас насиловать, вот ещё! – брезгливо поморщился Шардаш и напомнил: – Вы сами поцеловать грозились. Раздумали? Я не настаиваю.
Не настаивает он! Знает, что поставил в щекотливое положение, и наслаждается.
Мериам, кусая губы, молчала. Дёрнуло же её ляпнуть, теперь не отопрёшься! Ладно, была ни была! Зажмурившись, адептка чуть подалась вперёд и ткнулась губами в гладко выбритую щёку Шардаша. В губы не решилась. Во рту пересохло, коленки дрожали.
Профессор отпустил запястья адептки и покачал головой. Мериам ожидала очередной колкости, но только не того, что произошло. Шардаш сам поцеловал её, а после пояснил, что знания в этой области адептка тоже переоценила.
– Почувствуйте разницу, – заключил он и вытер губы платком. – На всякий случай предупреждаю: никаких чувств я не вкладывал, никаких услуг от вас не желаю, равно как и развития бурных девичьих фантазий. И чтобы никаких сердечек на моих занятиях!
Шардаш развернулся и спокойно отправился по своим делам, а Мериам всё воскрешала и воскрешала в памяти краткий миг, когда губы профессора коснулись её губ. Шардаш не лгал: никакой страсти в поцелуй он не вложил, но от этого не легче. Как на это реагировать? Мериам решила, что промолчит, даже Инессе не расскажет.
3
Мериам отправила в ведро очередную картофелину и с тоской посмотрела на гору очистков в тазу. Тревеус Шардаш наградил-таки нарядом на кухню, попутно пририсовав четыре штрафных балла. Не три, а четыре! До отчисления оставался всего один шаг. Невнимательность на уроке – один балл, грубость – два балла, неподобающее поведение – один балл. Всё это ей подробно объяснили на глазах одноклассников. Мериам стояла у доски, а Шардаш разгуливал перед учениками и перечислял. Потом язвительно поинтересовался, не забыл ли чего-нибудь, и сделал паузу, будто предоставляя время для ответа. Адептка, разумеется, промолчала, мысленно умоляя не накидывать ещё один балл.
– Простите, мэтр, я обещаю учить то, что вы говорите, – пробормотала она, изучая фасон носков ботинок. – Это больше не повторится, клянусь!
– Клятва – дело серьёзное, Мериам Ики, не стоит разбрасываться ею направо и налево, – отрезал Шардаш.
Остановившись, он замер напротив Мериам, лишь усиливая волнение адептки. Той на миг показалось, что профессор снова заставить её испытать чувство беспомощности, отчего уши поалели, налившись жаром. Шардаш с интересом наблюдал за сменой её эмоций, а затем ткнул в лицо волшебной палочкой, Мериам аж похолодела от страха. А как иначе, если на тебя направлено смертоносное оружие? Серебряный наконечник, капля агата, каменная берёза, основание из ясеня, а внутри... Там может быть всё, что угодно, от клыка истинного оборотня до эманации тёмной силы. Таких палочек ученикам не давали, молодым магам тоже продавать не советовали: велик риск смертельных исходов. Подобное только для магистров, кандидатов и профессоров магии, членов боевых орденов и носитель древних знаний.
– Уберите её, пожалуйста! – взмолилась Мериам, заёрзав на пяточке позора. Со стороны смотрелось забавно: девушка делает полшага туда-сюда. По классу прокатились смешки, постепенно слившись в единый гул.
– Мериам Ики, – Шардаш взмахнул палочкой и едва не ткнул ею в глаз несчастной адептки, – трусость – позор для мага. Волшебник должен являть собой образец мужественности, в противном случае ему надлежит добровольно покинуть стены Школы. Хотя, – его губ коснулась улыбка, – руническая магия, равно как и магия предсказаний относительно безопасны, можете попробовать свои силы в них.
Мериам вздохнула. Дед по материнской линии её убьёт, заикнись только адептка о смене стези. Магиня – и точка. Не ведьма, не гадалка, а носитель волшебной палочки. Мериам пробовала как-то возразить, что бесталанна – куда там! Крутой нрав деда загнал на сеновал, дуть на синяки на попе.
Удовлетворённый экзекуцией, Шардаш опустил руку с палочкой и ловким движением растворил грозное оружие в воздухе. Подойдя к столу, мельком сверился с рабочими записями и обернулся к всё ещё стоявшей на позорном месте Мериам:
– Адептка Ики, каково домашнее задание на сегодня?
Мериам готова была завыть и сразу побежать к директору. Селениум Крегс – добрый человек, смилостивится, не отчислит, а то с Тревеуса Шардаша станется добавить ещё одну палочку в графе штрафов. До конца года ещё надо дожить, а запас в один балл – ничто.
– Воздействие растительных ядов на организм человека, – промямлила адептка, безуспешно ища поддержки у одноклассников. Нет, кое-кто рад бы помочь, даже книги развернул, но что отсюда прочитаешь?
– Глава третья, параграфы с пятого по седьмой. Вы их читали?
Мериам кивнула. Сущая правда, читала, только выучила плохо. Авось, пронесёт, копаться не станет.
– Чудесно! – Шардаш отпер ящик стола и выложил на него засохшие листья, корни и плоды, после чего попросил адептку подойти. – Назовите, пожалуйста, эти растения, расскажите, какую опасность они представляют. К примеру, если мне нужно... – профессор задумался, – вызвать помутнение рассудка, что надлежит взять?
– Альфьен, – быстро ответила Мериам, ткнув в безобидный на первый взгляд жёлтый лист. – Его сок, в отличие от лепестков, ядовит.
– Всё верно. Через три часа всего от десяти капель остановится сердце. Только это?
Адептка задумалась и назвала ещё пару растений. Бред – самый лёгкий вопрос, его Мериам хорошо знала. Шардаш одобрительно кивнул и двумя пальцами, будто стрекозу за крылышки, извлёк из груды мёртвой материи веточку с синими колокольчиками. Высоко подняв руку, он продемонстрировал её ученикам и обратился к Мериам:
– Знаете, что это?
– Колокольчики, – простодушно ответила адептка, но тут же поняла, что поспешила. Таких элементарных ответов на уроках Тревеуса Шардаша быть не может.
– Очень плохо, адептка, – поджал губы Шардаш и с любовью положил на стол веточку с бутонами. – Шестой параграф помог бы вам, но, увы, остался неизученным. Это вьянка – чудеснейший из ядов, от которой нет противоядия. Одно утешает – сорвать случайно вам её не грозит, потому как вьянка растёт...
Профессор замолчал и обернулся к классу.
– В горах, там, где влажно, – с готовностью ответила Патриция, одна из всезнаек-любимчиков преподавателей. – В качестве мази её используют как обезболивающее. Яд вьянки вызывает зуд, но затем унимает боль. Ещё...
– Вполне достаточно, – остановил её Шардаш. – Надеюсь, вы знакомы не только с вьянкой. Теперь же позвольте говорить мне, если именно я числюсь вашим преподавателем.
Пристыженная Патриция села.
– В ведьминских зельях вьянка используется для отворота, невидимости и отравления. При последнем наблюдается: учащение и затем замедление дыхания, боль в области сердца и аритмия, паралич скелетных мышц, расширение зрачков и нарушение цветовосприятия, головокружение, судороги конечностей, озноб. Смерть наступает в результате остановки сердца и паралича дыхания, – закончил Шардаш и отпустил Мериам, напомнив, что той сегодня вечером предстоит визит на кухню.
– Вот ведь въелся! – в сердцах прошептала Инесса, буравя взглядом профессора. Тот в это время мучил очередную жертву. У Нэвила не было шансов: учебник тот не открывал, на уроке ловил ворон. – Что ты ему сделала?
– Конопатых все не любят, – пожала плечами Мериам. – Ладно, 'неуд' не поставил – и то хорошо. Есть шанс выжить.
Она, безусловно, лукавила: в возможность сдачи экзамена Тревеусу Шардашу с первого раза адептка не верила.
Воскресив события прошедшего дня, Мериам вновь вернулась к картофелю. Если разобраться, не так уж много осталось, только руки кожурой пропахли, а пальцы болят.
– Что, милая, умаялась? – посочувствовала повариха-гномка. Стоя на стульчике – иначе не достать, – она мешала тесто для завтрашних пирожков. Начинка как раз из картофеля. – Это оно поначалу, потом привыкнешь.
Мериам едва удержалась от ответа: 'Типун тебе на язык!'. Новых нарядов на кухню она не желала. Гномку – матушку Уйойке – можно понять. Ей ещё одна помощница в радость, только адептка Ики не разделяла любви поварихи к стряпне.
– Изверг он! – пожаловалась Мериам местному духу, примостившемуся на буфете и пившему чай. Призрака звали Серый Том. – Хочет, чтобы меня отчислили.
– Он со странностями, – согласился дух, жеманно оттопырив мизинец, отправив очередную порцию в нематериальный рот. – Не ты первая.
– Обнадёжил! – хмыкнула Мериам, в сердцах бросив картофелину в воду.
– Начальство не обсуждают, – флегматично напомнил призрак и растворился в воздухе.
'Ещё как, все косточки перемывают!' – подумала адептка и, состроив жалостливую мину, глянула на матушку Уйойке:
– Можно, я не дочищу? Целое ведро ведь! Руки болят, спать хочется...
Добрая гномка закряхтела, что не положено, что наказание от начала до конца отбывать надо, а то влетит, и покосилась на дверь, будто Тревеус Шардаш подсматривал.
– А мы никому не скажем, – подмигнула Мериам. – Я эту картошку уже ненавижу.
Гномка поломалась, но отпустила, велев пробираться в комнату тайком. Обрадованная адептка упорхнула, но не к себе, а к старшекурсникам. Идея с проклятием витала в воздухе, пора было воплотить её в жизнь.
Ученики шестого курса Запретного отделения обитали отдельно, своим особым мирком. Здесь засиживались допоздна, так что Мериам не сомневалась, что застанет кого-то не спящим.
Ночной воздух бодрил, уханье совы придавало атмосфере таинственность.
Мериам старалась держаться в тени, передвигалась мелкими перебежками: ей не хотелось попасться кому-нибудь на глаза. Ни адептам, ни преподавателям.
Заветная дверь была снабжена надписью: 'Остерегись!'. Адептка её проигнорировала и поискала ручку – как и следовало ожидать, заколдована. Пришлось вспомнить теорию магии и чуть-чуть подправить положение дел.
В холле-прихожей поджидал сюрприз: говорящий скелет. Он встретил Мериам неласково, загробным голосом поинтересовавшись: 'Зачем пришла?'. Адептка взвизгнула и отшатнулась, опрокинув держатель для зонтиков. На шум сбежались всклокоченные ученики, некоторые прихватили волшебные палочки.
Мериам вежливо поздоровалась, преодолевая страх и стеснение, изложила суть просьбы. Как она и предполагала, будущие маги отказались нарушителями школьной дисциплины, только схитрили: предложили взять их конспекты и самой сотворить проклятие.
– Ты пойми, – оправдывались они, – за это сразу двенадцать баллов влепят, а нам год учиться остался. Обидно не за себя пострадать.
Мериам всё понимала, поэтому согласилась на предложенные условия. Выяснилось, что с её умениями, можно вызвать у Тревеуса Шардаша только приступ острого кашля. Даже понос оказался непосильной ношей для хрупких девичьих плеч. Сама она могла заставить его споткнуться или подавиться – несерьёзно для мести. Старшеклассники нарисовали на двух вырванных тетрадных страницах нужные руны, настоятельно попросили не зачитывать их вслух и не соединять листы.
– Нарисуй на двери его комнаты – так действеннее, – посоветовал один из носителей тёмных знаний. – Прямо сейчас нарисуй, пока спит: всю ночь промается.
Мериам задумалась: рискованно, в Школе до сих пор дежурят солдаты, но пришла к выводу, что так действительно лучше.
– А ты ничего, рыженькая, – рука недавнего советчика легка на плечо адептки. – Заходи, поболтаем. А лучше оставайся. Восемнадцать ведь исполнилось?
– Учить собрался? – вспомнив обсуждение пользы любовных романов, поинтересовалась Мериам и скинула руку. – По-быстрому – это в другом месте, а я – девушка капризная.
– Бывай, – тут же утратил интерес к ней адепт. – У меня тёмная эльфийка есть, красавица.
С выражением лица 'не больно-то и хотелось' парень удалился. Мериам решила, что и ей в чужом корпусе общежития делать нечего, поспешила откланяться.
С крыльца Запретного отделения хорошо просматривались ворота. Привратник бодрствовал: окно его сторожки светилось. И не только бодрствовал, но и работал: как раз сейчас шёл выяснять личность очередного припозднившегося обитателя Ведической высшей школы. Кто это, Мериам не рассмотрела: спешила изобразить, будто никуда и не уходила.
У какого ученика нет в голове карты потайных ходов? Вот и адептка юркнула в один из них, чтобы не попасть на глаза солдату, которого злобные духи вынесли покурить. Скорей бы уж убийцу поймали, и в Школе воцарилось былое спокойствие!
Ход вывел под лестницу главного корпуса. Оглядевшись, Мериам сняла туфли и на цыпочках, крадучись, поспешила к комнатам преподавателей: зачем откладывать затею? Уголь она прихватила, световой шар нужной интенсивности сотворит. Планы оборвало шипение. Гадюка Шардаша! Испуганная адептка прижалась к стене, зажав рот ладонью, чтобы не закричать, и абсолютно случайно услышала обрывок разговора в пустом классе. Один голос принадлежал Тревеусу Шардашу, другого Мериам не узнала.
Беседа оказалась настолько занимательной, что адептка позабыла о змее. Гадюка, впрочем, проползла мимо, не покусав.
– Принёс? – нетерпеливо вопрошал неизвестный.
– Обождёшь! – осадил его Шардаш.
– Смотри, раскрою твою тайну! – припугнул собеседник и, судя по шуму, сел.
– Не советую. Это не преступление.
– В свете недавних убийств...
– Не угрожай – пожалеешь.
За молчанием последовало шуршание и приглушённое бормотание.
– Если бы не одна дура, принёс бы больше, – с досадой обронил Шардаш. – Но с тебя и этого хватит. А теперь уходи, а то попадёшься на глаза солдатам. Если что, я тебя не знаю.
– Я тебя тоже.
Осознав, что мужчины сейчас выйдут из класса, Мериам огляделась в поисках укрытия. В голову не пришло ничего лучше, чем бегом пронестись до туалетов, благо от собеседников её скроет поворот. Лишь бы гадюка туда же не уползла!
Едва адептка завернула за угол, как дверь класса приоткрылась, выпустив закутанную в плащ фигуру. Поведя носом, будто животное, она засеменила по коридору, надавила на стенную панель и скрылась в сыром подземелье. Вслед за ней класс покинул Тревеус Шардаш, направившись к себе. В отличие от собеседника он не таился.
Подождав немного, Мериам решилась выбраться из своего укрытия. Её снедало любопытство: что же такое передал профессор ночному гостю?
Адептка заглянула в класс. Зажгла крохотный световой шар, опустила над самой столешницей и начала пристальный осмотр. Он увенчался успехом: Мериам обнаружила крохотную травинку. Адептка повертела её в пальцах, понюхала, хотела попробовать на вкус, но вовремя одумалась – что-то напомнил сладковатый запах. Через мгновенье Мериам пробил холодный пот: она только что едва не отравилась! Травинка же – редкое и опасное растение, выращивание которого запрещено законом. Оно и неудивительно: одной унции сухого вещества хватит, чтобы убить целый класс. Название вылетело из головы, но растение отложилось в памяти. Тревеус Шардаш на первом же занятии заставил вызубрить всё то, чего не следует касаться до получения аттестата о полном высшем образовании.
Травинка перекочевала в нижнее бельё – чтобы не потерялась. Мериам ещё не решила, говорить ли о находке директору, собиралась посоветоваться с подругой.
Пребывая под впечатлением увиденного и услышанного, адептка и думать забыла о проклятии. Она подходила к лестнице, когда вновь столкнулась с гадюкой. В этот раз змея перепугала Мериам не на шутку, скользнув блестящей чешуёй по ноге. Адептка закричала так, что едва не вылетали окна. Понимала, что нельзя двигаться, и стояла, бледная, моля Прародителей сущего, чтобы гадюка не ужалила. Листы с проклятием разлетелись по полу.
На шум сбежалась вся Школа: решили, что кого-то убили. Результат был закономерный: напуганная излишним вниманием змея сделала своё чёрное дело.
Мериам трясло. Перед глазами пронеслась недолгая жизнь, оказавшаяся вдруг столь радостной и бесценной. Кто-то подхватил адептку на руки, кто-то побежал за Тревеусом Шардашем – специалистом по ядам. Сам директор в ночном колпаке спустился на крики и, узнав, в чём дело, скомандовал разойтись.
– Всё в порядке, это зверушка одного учителя учудила, – обратился он к солдатам, по долгу службы оказавшихся в центре событий. – Докладывать инспектору не нужно, сами разберёмся. Поверьте, с девушкой всё будет хорошо.
Мериам всхлипывала. Лодыжку жгло огнём, а угодливое сознание рисовало картины, как яд медленно проникает в кровь.
Пошумев, адепты, нехотя разошлись. Как раз тогда, когда появился Шардаш. Хватило одного его взгляда, чтобы припозднившиеся ученики разбрелись по постелям.
– Так, что тут у нас?
Под потолком вспыхнул мощнейший световой шар, на мгновенье ослепив Мериам и преподавателей.
Засучив рукава, Шардаш подошёл к адептке. Увидев, кому не посчастливилось встретиться со змеёй, профессор скривился, но сдержал колкое замечание. Вместо этого он скомандовал:
– Перенесите Ики в её комнату и уложите в постель.
Проследив за перемещением адептки по лестницам и коридорам, Шардаш отправился за противоядием и аптечкой. На жалобы Мериам, что у неё жар, а нога онемела, ответил:
– Ничего, не умрёте.
Минуты ожидания казались адептке вечностью. Она лежала поверх одеяла с задранной до колен юбкой. Чулки сняли, следы зубов гадюки были видны невооружённым взглядом, как и образовавшийся отёк. Наконец вернулся Шардаш, бегло осмотрел ранку.
– Отсасывать яд у меня нет никакого желания, поэтому потерпите. Продезинфицирую и дам противоядие. Умереть вам, адептка Ики, не светит.
Смочив ватку в бесцветном растворе, профессор приложил её к месту укуса. Жгло так, что Мериам искусала все губы, однако не издала ни звука. Так же безропотно проглотила и горькую микстуру, после чего Шардаш заявил, что ничем более помочь ей не может.
– В следующий раз под ноги смотрите, – буркнул он на прощание. – Одни проблемы от таких адептов! Без баллов, но с предупреждением. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, мэтр, – эхом повторила Мериам, одёрнув юбку.
Адептку вдруг кольнуло: Тревеус Шардаш был ближе всех к лестнице, но пришёл последним. Почему? Не желал афишировать ночные хождения или провожал гостя? В любом случае, профессор темнил.
