Текст книги "Забвение роз (СИ)"
Автор книги: Ольга Романовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Да, это твоя четвертинка, – выдохнул профессор в ухо Мериам. – Если меня не слушает человек, послушает зверь.
– Моя мать – светлая, не из вашего клана, – адептка тяжело дышала, уморённая борьбой. Ей показалось, или рука Шардаша сползла вниз?
– Мериам Ики, я использовал совсем другой способ воздействия. А теперь закрыли рот, перестали брыкаться, и спать! Могу поцеловать на ночь.
Мериам отказалась, заёрзала в объятиях Шардаша и попросила ослабить хватку. Тот убрал руки вовсе, пробормотал что-то невнятное и заснул. Приподнявшись, адептка постаралась разглядеть в темноте его лицо, потом отодвинулась, устроившись так, чтобы едва касаться профессора.
21
Регенерация оборотня, помноженная на мастерство мага, дала результаты. Страшные переломы срастались, боль беспокоила Шардаша только при резких движениях и капризах погоды.
Мериам тоже не жаловалась на раны. Плечи зажили, шрам на руке вывел профессор. Прикосновение волшебной палочки напоминало щекотку. Блестящие частички на миг скрыли кожу адептки. Когда они рассеялись, от нападения оборотня не осталось и следа.
Мериам забрала заплечный мешок и обезвредила капкан, чтобы в него не попался ещё кто-нибудь. Вернулась пешком – на этом настояла сама. Морозный воздух румянил щёки и очищал сознание. Обдумать предстояло многое, в том числе, утреннее предложение Шардаша вернуться к людям. Оно прозвучало неожиданно, когда Мериам готовила завтрак. Профессор мотивировал его тем, что не желал адептке серьёзных неприятностей:
– Это уже дружба, Мериам, на это посмотрят иначе. Исключат из школы. Да и ведёте вы себя странно. Сначала тепло, потом холод. Всё утро от меня будто прячетесь.
– Просто... просто вы меня смутили вчера, – чуть слышно пробормотала адептка и нечаянно щедро сыпанула в кашу соли. Когда заметила, было поздно.
– И что же такого я сделал вчера? – насупился Шардаш. Сидя на кровати, он буравил Мериам взглядом. – Попытался вести себя по-человечески?
– Просто вы...
Адептка не закончила фразу и отвернулась. Вздохнула и добавила:
– Увы, я не такая. Простите.
– Хорошо, адептка Ики, получите кнут, – неожиданно резко сказал Шардаш и потянулся за волшебной палочкой. – Ну, чего глазами хлопаете? Не желаете забирать мешок – не забирайте.
– А как же каша...
– Выметайтесь! – рыкнул профессор и, позабыв о сломанной ноге, необдуманно со всей силы топнул по полу, чтобы тут же скривиться от боли и пройтись по умственным способностям людей.
Испуганная Мериам не посмела ослушаться, бросила кашу и не шагнула – прыгнула в вихрь перемещения, спиной ощущая ярость Шардаша. Что её вызвало, адептка так и не поняла, однако по возращению твёрдо заявила, что никуда не уйдёт, пока честное имя профессора не восстановят. Тот встретил её решение ледяным молчанием.
С тех пор минула неделя.
Шардаш уже ходил, хромая, с помощью самодельного костыля, но ходил, утром и вечером подлечивая ногу. Магия вернулась к профессору в полной мере, поэтому, маясь от вынужденного безделья, он накачал столько силы в кристалл перемещения, что хватило бы на дюжину переходов. Зато характер Шардаша испортился: вернулась прежняя въедливость, придирчивость, колкость. Мериам снова ощутила все прелести жертвы, но терпела, не позволяя себе плакать. Она списывала злобу профессора на болезнь.
Спали они в разных углах: Шардаш недвусмысленно дал понять, что никого греть больше не собирается, 'а если холодно, одеваться надо теплее'. Мериам обиделась, напомнила, что не сама ему в постель лезла, на что получила едкое:
– Рад, что с нравственностью у подрастающего поколения всё в порядке, а вот фантазия разгулялась. Я просто заботился о вашем здоровье. Теперь же, когда вы ничем не болеете, в этом нет необходимости.
Мериам непривычно было спать на полу у очага – и жёстко, и холодно. Пару раз она даже порывалась попросить Шардаша позволить прилечь на краешке, но раздумывала, бросив взгляд на спину профессора. Отныне он всегда спал к ней спиной.
Так пролетели десять дней.
Зима закружилась снегом за окном, завьюжила тропинки, играла с эхом в дымоходе. Воду приходилось брать из полыньи, а плескаться в сенях в лохани. Зато еды прибавилось. Шардаш расставлял ловушки и приносил зайцев. Когда смог опираться на раненую ногу, начал перекидываться и охотиться на всё, что видел, слышал и чувствовал. Мериам видела как-то, как он задрал кабана. Загнал на лёд, повалил одним ударом и рванул зубами горло. Всё это на глазах до смерти перепугавшейся адептки, под ноги которой через минуту швырнули страшный подарок. Мериам завизжала, отшатнулась и, поскользнувшись, на пятой точке съехала вниз по склону. Шардаш облизал окровавленную морду, рыкнул и скрылся в лесу. С чувствами адептки он считаться перестал, даже перекидывался в доме. Мериам приходилось отворачиваться всякий раз, когда видела, как он снимает сапоги, или слышала подозрительный шорох.
Наконец Шардаш сообщил, что они направляются в резиденцию ордена. По его подсчётам Ролейн Асварус должен был прибыть со дня на день. На сборы давался целый вечер.
Дождавшись, пока профессор привычно займётся ногой, окутав её искрящимся облачком, Мериам отважилась озвучить догадку, которой объясняла резкую перемену в поведении Шардаша:
– Вы на меня обиделись, мэтр?
Профессор промолчал, сделав вид, что не расслышал вопроса.
– Может, наряд на кухню?
– Пожизненный, Ики. Смотреть, как чужие мозги выглядят, если своих не дали.
– Обиделись, – констатировала адептка и осторожно приблизилась. – Не знаю, за что, но простите.
– К экзамену не готова, но не хочу на пересдачу, – усмехнулся Шардаш. Волшебная палочка замерла в руке. – Ладно, общаться всё равно придётся. Считайте, что ничего не было. И на полу можете больше не спать.
Резиденция ордена Змеи притаилась у горных острогов. С одной стороны – целый замок, со своим постоялым двором, почтой, аптекой, лавками, водопроводом и различными службами, с другой – город Ферам. До Империи – рукой подать. Переберись через перевал, заплати пошлину троллям – и добро пожаловать в гости к рогатым демонессам, рыжим оркам, дроу, оборотням и полукровкам всех мастей. А во главе государства – многоликий император с разноцветными глазами, который, по слухам, играет в шахматы из костей покушавшихся на него людей и нелюдей. Тот самый, у которого гостил сейчас магистр Асварус.
Ролейн уютно устроился в кресле у ярко пылающего камина. Ну и что, что за окном пурга, зато здесь тепло, как в Преисподней. Одна рука лениво поглаживала лапы зверя, чьей шкурой хозяин комнаты украсили кресло, вторая держала бокал. Початая бутылка стояла на столике рядом со вторым креслом, в котором восседал император. Он разливал вино сам, подмешивая в него чары и немного крови для остроты вкуса. Разумеется, не своей: по щелчку пальцев возникал услужливый слуга-вампир и протягивал пузырёк с тёплой жидкостью. Холодной, не свежей, император брезговал.
– Чья на этот раз? – магистр указал на опустевший пузырёк.
– А, – махнул рукой император, – два тролля, один человек. Пытались убить. Ты же знаешь, Ролейн, я даже врагов пущу в дело.
Асварус отсалютовал ему бокалом и осушил его. Император пригубил напиток и, скривившись, отставил на стол:
– Не находишь, что у троллей кровь горчит?
– Я не вампир и не различаю столь тонких оттенков вкуса, – ушёл от ответа магистр.
Император улыбнулся краешком рта, обнажив характерный клык. Потом рассмеялся, показав отнюдь не человеческие зубы: острые, белоснежно-белые и большие. На их фоне вампирьи клыки смотрелись органично. Больше пугали не они, а резцы демонов, способные перемолоть любые кости. От демонов императору достались также длинные фиолетовые волосы, которым позавидовала бы любая девушка, и крылья, сейчас обнимавшие подлокотники кресла. Он мог бы спрятать их, но ими так удобно цеплять куски ветчины с тарелки. Крылья у демонов в случае увечья заменяли руки. На каждом было по три полноценных длинных пальца.
Неспящие – так называли вампиров – подарили императору бессмертие, стать, тонкую кость и аристократичные черты лица. Темнейший Джаравел ФасхХавел принадлежал к клану Вечности Дома ночи. Выше него, как шутили, только небо, а ниже – Преисподняя. В шутке была доля правды: в императоре текла кровь семьи Наитемнейшего – правителя всех демонов. Спорить с Джаравелом в 'темнейшести' не посмел бы никто, живущий в Солнечном мире. Соперники нашлись бы только в Лунном – мире демонов, но на то они и демоны.
От кого императору достались глаза, молва умалчивала. Однако именно за них Джеравел получил прозвище 'Смерть'. Правый глаз – первозданная Тьма без зрачка, левый – безмятежная голубизна полуденного неба. Приговор нередко выносился одним поворотом головы. Какой глаз обратился к преступнику, так с ним и поступали. Сегодня все трое увидели Тьму.
– Жаль, что уезжаешь, – император поколдовал над бокалом, счёл его содержимое пригодным для питья и сделал глоток. – Ты же знаешь, поговорить здесь не с кем, разве что к родственникам податься, но путешествие утомительно.
– С твоим накопителем силы? – не веря, покачал головой магистр и указал на массивный перстень на руке Джаравела.
– Не перемещение, переезд. Да и лучше быть первым среди безрогих, чем тридцать седьмым среди рогатых.
Император лукавил: он числился двадцать четвёртым в списке демонических родов. Если бы все двадцать три теоретических претендентов на высший престол скончались, то у Джаравела был шанс стать Наитемнейшим. Благо по силе император превосходил большинство тех, кто родились раньше него и ближе к престолу, заняв первые места в списке.
Асварус не стал поправлять друга. Если император желал назваться кем-то, не стоит ему перечить. Тем более эльф. Тёмный или светлый, неважно. Какой бы реакцией и набором магии ни обладал магистр, он заведомо не мог сравниться с Темнейшим. Поэтому за все долгие годы дружбы Асварус ни разу не поссорился с Джаравелом. Вот и в этот раз приехал, раз император позвал. За отказ тот, конечно, тот его не убьёт, но охладеть может.
Зазвенело и разбилось окно. В комнату на верёвке влетел человек в маске и пустил болт в императора. Взметнулись крылья, отбив удар крепким, как камень, хрящом. Болт отлетел, не оставив и царапины.
Стена иллюзорного огня отсекла Темнейшего и Асваруса от убийцы. Когда она опала, того уже схватили два рогатых демона – телохранители императора.
Император встал и подошёл к несостоявшемуся убийце. Телохранители с готовностью сорвали с того маску и связали. Джаравел повертел в руках арбалет с отравленными болтами, кинул на пол и наступил ногой. Указательный палец с острым чёрным ногтем, единственным демоническим из десяти аккуратно подпиленных и вполне человеческих, коснулся подбородка распятого на верёвках мужчины.
– Думал убить меня этим? – усмехнулся император и устало протянул: – Как вы мне надоели! Кто на этот раз? Очередной паладин? Империя всех королей Лаксены переживёт, мальчик.
– Порождение Мрака!
Мужчина дёрнулся и плюнул в лицо императору. У того ни один мускул не дрогнул. Джаравел неторопливо достал платок, вытер щёку, повернулся к несостоявшемуся убийце чёрным глазом и распорядился:
– Отдать клану Ждущих для развлечения. Первый стакан крови – мне.
Обернувшись к замершему у кресла и готовому в любую минуту придти на помощь магистру, император пожаловался:
– Видишь, даже поговорить нормально не дадут! Я ещё об успехах маленького Ролейна не рассказал. Не посрамил твоё имя.
Ролейн Асварус заметил, что ещё рано судить, но если мальчик проявляет хорошие наклонности, есть шанс вырастить из него человека. И, плеснув себе вина, тут же поправился – демона. Отсалютовав императору бокалом, магистр осушил его, достал волшебную палочку и направился к окну. Пара слов, взмах руки, и с кончика палочки сорвалось голубое облачко. Оно окутало окно, подняло с пола осколки и водворило их на место. Битое стекло срослось, трещины оплавились и затянулись. Тончайшая пыльца горного хрусталя покрыла оконные пролёты, отчего падавший в кабинет свет обрёл едва заметное сияние.
Магистр опустил палочку, и она потухла. Синее облачко растаяло.
– Да, магия тёмных эльфов впечатляет! – задумчиво протянул император, подошёл к окну и провёл пальцем по восстановленному из праха стеклу. – Прекрасная работа! У меня бы не вышло так эффектно и просто, даже завидую. Взять, что ли, жену-дроу?
Оба рассмеялись. Асварус хлопнул по плечу Джаравела, тот ответил ему захватом спереди и, перекинув через голову, легко уложил на лопатки. Магистр и не подумал обижаться, ответив коронным приёмом. В итоге оба оказались на ковре, смеющиеся и довольные.
– У тебя ведь сестры есть? – император первым поднялся на ноги и протянул руку магистру, помогая встать.
– Увы! – Асварус чуть склонил голову перед Джаравелом, подумав, что никогда бы не пустил столь близкую родственницу на порог императорской спальни.
– Лжёш-ш-шь, – вкрадчиво возразил император, жестом приглашая вернуться к камину.
Пламя услужливо взревело, приняв вид дракона. Он вырвался наружу и с характерным клёкотом в мгновение ока оказался подле магистра. Тот отступил, приготовившись к обороне. Огненный дракон ринулся в атаку, никак не отреагировав на пущенное в него заклинание, и едва не уничтожил волшебную палочку Асваруса.
– Не трать силы, – самодовольно улыбался император. – Моя магия – это моя магия. И хорошенькая младшая сестра у тебя есть. Прелестное белокурое красноглазое создание, недавно перешагнувшее брачный возраст. Сколько же камушков могут украсить её прелестные ушки!
Магистр перекатился, уходя от пламени – только демоны умели создавать огонь, который обжигал, но не воспламенял, – и взмахнул палочкой. Та будто оледенела и взорвалась снопом искр. Достигнув дракона, они превратили его в каменное изваяние.
– Прости, но Аскания не примет твоих даров, – Асварус выписал палочкой в воздухе восьмёрку и с усмешкой покачал головой. – И она уже замужем.
– Да и я женат, – заметил император. – Правда, всего дважды. Партию в шахматы?
Когда слуги принесли инкрустированную драгоценными камнями доску, расставили на ней костяные фигуры, магистр решил расспросить Джаравела о перстнях с 'Забвением роз'.
– Да, перстня действительно два, – император оживил фигуры и сделал первый ход. Он всегда играл чёрными. – И ни один из них не был уничтожен. Странно, что магистр ордена Змеи, сын первой дамы при тёмноэльфийском дворе, наивно полагает, будто Наитемнейший навеки утратил столь ценную вещь. Он просто передал её в другие руки, но не позволил покинуть лона семьи.
– Семьи Наитемнейшего?
Джаравел кивнул и напомнил, что пешки магистра ожидают его решения. Асварус воспользовался проверенной комбинацией, обдумывая ответ императора. Правящая демоническая семья насчитывала около ста двадцати особей обоего пола, не считая внебрачных детей. Проверять каждого – жизни не хватит. Даже столь долгой, как у Ролейна Асваруса.
Магистр глянул на императора – тот излучал спокойствие, по лицу невозможно ничего прочитать. Да, что жизнь Асваруса в сравнении с жизнью Темнейшего? Тот помнил начало войны на островах, принимал в ней участие. Не без его помощи поредели ряды магов: император 'развлекался' бок о бок с родными, как демонами, так и вампирами. Молодой, горячий, недавно женившийся впервые, он духом смерти витал над полями сражений, топил корабли. Теперь остепенился, воспитывал шестерых официальных и шестьдесят пять внебрачных детей. И это только тех, которых признал, то есть пожаловал величайшую милость их матерям.
Щелчком пальцев передвинув ферзя, император обратил взор на магистра, предлагая продолжить разговор. Подумав, Асварус коротко поведал о недавних событиях в Бобридже, о гулявшем по городу заклятии и злоключениях Шардаша. Скучающее выражение исчезло с лица Джаравела. Взгляд стал цепким, зрачки сузились. Рука решительно отставила доску в сторону, прерывая едва начавшуюся партию. Откинувшись на спинку кресла, император скрестил руки на груди и сцепил пальцы. Магистр встал, понимая, что благостной беседе пришёл конец.
– Так вот где мой перстень, – хмуро процедил император. – Значит, он попал в руки оборотня. Подарок, сделанный вором, скрывавшимся от правосудия Империи. Мои гончие сбились со следа, а он, оказывается, укрылся в Лаксене. Ты говоришь, перстень признал того оборотня хозяином? Хотелось бы взглянуть на него. И на девчонку. Если её ищет кто-то из кузенов, она интересна и мне. Привези обоих, Ролейн. Коридор я открою, можешь не переживать.
– Тревеус не согласится, – покачал головой магистр.
Дело приняло дурной оборот, Асварус сожалел, что упомянул имя ученика. Но кто же знал, что злосчастный перстень принадлежал императору? Сколько магистр знал его, никогда не видел на руке Джаравела кольца с эмалевыми розами.
– Так уговори, – прогремел голос Джаравела. – Уговори, иначе я прикажу.
Магистр сжал губы и потянулся за плащом. Игнорируя метавшего громы и молнии императора, Асварус подошёл к камину и открыл пространственный коридор. Сделать это из дворца было проще, чем извне. Балансируя на краю ревущего вихря, магистр обернулся к императору и ледяным тоном заметил:
– Я не твой подданный. Добрых ночей.
Магистр шагнул в переход, но совершить перемещение не успел: его выдернуло к креслу, к насупившемуся Джаравелу.
– Значит, так? – скинул брови Асварус. – Я не люблю, когда мне угрожают. Даже ты. Привык приказывать? Отвыкай.
Император с шумом втянул в себя воздух, издав глухой рык. Крылья хлопнули и ощетинились десятками когтей. Подбородок подёргивался, а голова норовила повернуться направо, одарив магистра взглядом Тьмы.
– Отвечаешь за свои слова, Ролейн? – поднявшись с кресла, тихо спросил император.
– Безусловно. Если тебе нужен вор, то ты ошибся, Тревеус не брал ничего чужого. Я полагал, ты поможешь восторжествовать справедливости, но ошибся, – горько усмехнулся Асварус и предупредил: – Применишь магию, отвечу. У демонов есть слабые места, не говоря о полукровках. Твои мне тоже известны.
– Ты никогда мне не угрош-ш-шал, – прошипел Джаравел, обойдя кресло и отрезав магистра от не закрытого перехода. – Всегда молш-ш-шал. Реш-ш-шил вспомнить, ш-ш-што еш-ш-шё магистр ордена Ш-ш-шмеи?
Асварус криво усмехнулся и накрутил 'хвост' на палец. Магистр отпустил волосы, и они распрямились, разнося по комнате десятки ядовитых гадов. Они тут же облепили всю мебель, жаля, заползли под одежду императора. Тот рыкнул и отряхнулся, будто собака. Змеи осыпались на пол и были тут же испепелены огнём.
Магистр едва не пропустил удар взбешённого императора. Волшебная палочка покраснела от разрывавшей её полярно направленной магии, но выдержала, сумев отразить заклинание.
– Акмус лабида оцесум! – с чувством произнёс Асварус, для верности подкрепив слова рунами. Они облачками мелькнули и растворились в воздухе.
Проклятие чесотки действовало на всех одинаково и надолго выбивало врага из строя. Вот и император позабыл о магии, пытаясь справиться с внезапно одолевшим зудом, и грозился проклясть магистра так, что заживо сгниёт.
– Так ведь и тебя откатом 'Смердящего трупа' накроет, – напомнил Асварус. – Здоровью своему повредишь, ауре тоже. Она и так не в лучшем состоянии от смертельных проклятий запредельного уровня.
– Снимай, гад белобрысый! – проревел Темнейший.
– Сниму, если дашь слово, что забудешь командные замашки.
Император кивнул, безуспешно пытаясь одновременно почесать спину и оба локтя. Магистр приблизился к нему, коснулся волшебной палочкой и избавил от напасти. Проклятие простое, детское, а вот страдания не шуточные.
– Ну? – Асварус протянул руку. – Перебесился? Хоть раз бы вампирская кровь матери перевесила! Хотя они тоже существа нервные.
– Если б перевесила, ты бы сейчас языком не болтал, – Джаравел оправил рубашку, убрал крылья, став чуть больше похожим на человеком, и, помедлив, пожал протянутую ладонь. – Клан Вечности досуха выпивает, а аурой закусывает. Поэтому и называется так – всю живую материю истребляет, хоть видимую, хоть невидимую.
– Ты про ауру говорил... – сменил тему Темнейший, проявив лёгкое беспокойство. – Что, чёрное пятно так заметно? Родственника проклинал. Того самого, что перстень украл. А ты думал, человечишко, да? Нет, Ролейн, демон. Но в любом случае он наказан: душа уже мертва. Тело наверняка тоже ноги протянуло.
Нервным движением плеснув себе вина, император скривил губы:
– Я ведь почему его искал? Перстень нужен был, не вор. А мерзавец подарил кольцо и сдох без свидания со мной. Знал ведь, что тёмного оборотня перстень примет и скроет от моих поисковых чар.
Теперь потянулся к бокалу магистр. Чем больше слушал, тем меньше он понимал.
Убедившись, что их не подслушивают, Джаравел поведал о 'Забвении роз' больше, чем писали в книгах по магии. История создания перстней оказалась правдой, то, что их хранил Наитемнейший, тоже не вызывало нареканий, а дальше шли расхождения. Оба кольца мирно дожили до нынешних дней, а слухи об уничтожении одного из них пошли из-за того, что оно покинуло Лунный мир, а Наитемнейший не желал афишировать нарушения договора с иными расами. Повелитель демонов подарил перстень на совершеннолетие Джаравела ФасхХавела. Во многом случайно: на такой праздник не полагалось являться без подарка, а дар Наитемнейшего не успели доставить в срок. Однако повелитель демонов ни разу не пожалел о своём решении. Он любил Джаравела – своего внучатого племянника.
Второй перстень в качестве приданого ушёл вместе с дочерью Наитемнейшего, но тоже остался в семье. Судя по всему, в Бонбридже им воспользовался один из сыновей Бригиатты.
Кольца обладали интересной особенностью: подобием разума. Оно могло принять или не принять хозяина, в зависимости от этого подчиняясь или не подчиняясь приказам. Если перстень считал владельца достойным, он проникал в его сознание, чтобы среагировать на малейшее желание применить проклятие, или сам защищал в случае опасности. Применительно к Шардашу сработала ещё одна особенность: будучи подаренным и приняв нового хозяина, кольцо подстраивалось под его ауру, становясь невидимым для поиска.
– Да-а, дела! – протянул магистр, с тоской глядя на опустевшую бутылку. Когда только успели? – А сразу рассказать не мог? Нет, раскричался, демона на всеобщее обозрение выставил!
– Дык я и есть он самый, – осклабился император.
– Рога отрасти, тогда поговорим.
– Рога – это по части моих жён. Целый лес должен быть, – рассмеялся Джаравел и тут же серьёзным тоном добавил: – Вариантов два, Ролейн. Либо ты приведёшь их ко мне, и мы поговорим... Не кривься, просто поговорим, и я заберу перстень. Либо я еду с тобой.
– Лучше в Бонбридж наведайся, родственника приструни, – посоветовал магистр.
– С официальным визитом, – от улыбки императора захотелось оказаться вдалеке от его дворца. Хоть в горах, хоть в замке Эколь. – Его величество так обрадуется, что даже долг мне выплатит, продав душу Преисподней. А, Ролейн, продаст?
Магистр промолчал, подумав, что лаксенцы его проклянут: привёл вражину!
В дверь постучались, и в комнату вплыла рогатая жёлтоглазая леди в столь узком платье, что оно выглядело второй кожей. Заметив Асваруса, она кивнула и протянула руку для поцелуя. Магистр поспешил отдать дань уважения императрице – первой жене Джаравела, чистокровной демонессе со столь соблазнительными формами, что даже у Асваруса участилось дыхание. Император же одарил супругу равнодушным взглядом.
– Милый, – пальчики демонессы игриво скользнули под рубашку Джаравела, а губы коснулись уха, – ты совсем забыл меня, охладел после рождения Арабеллы. Ларилея тоже жалуются на остывшую постель. Шесть детей от двоих жён – это позор, милый.
– У меня семьдесят один ребёнок, Марикеш, – поправил император. – Позор падёт только на твою голову.
Факт оставался фактом: первая супруга родила Джаравелу четверых детей – непозволительно мало для демонов. На неё косо смотрели все родственницы женского пола, а мать и вовсе винила в неумении выполнить супружеский долг.
– Как, как, Мрак кромешный, я могу родить ещё без твоего участия?! – взбесилась императрица и замахнулась на Джаравела, чтобы тут же тоненько завизжать.
Император отпустил руку Марикеш и встал. Видя, что магистр ещё не ушёл, то ли шутя, то ли всерьёз Темнейший предложил забрать 'ласковую и готовую размножаться жену'. Асварус вежливо отказался и, откланявшись и пожелав императорской чете плодоносной ночи, удалился к себе.
