Текст книги "Я приду за тобой"
Автор книги: Ольга Островская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Тихо хмыкнув, качаю головой. Вряд ли я теперешняя с таким же смирением приняла бы волю родителя. Во-первых – не ребёнок уже давно. А во-вторых – жизнь в другом мире, в другой семье, в другом обществе необратимо изменили меня, привили другие взгляды на брак, отношения, то, как следует выбирать себе мужа.
Впрочем… это княжну Асири звал замуж будущий король. А сирота Ася, притворяющаяся парнем Янко, вряд ли для кого-то составит достойную партию. Так что в этом плане, мне точно нечего опасаться.
Глава 16
Посидев ещё немного, я решаю не терять времени даром и, пока все спят, позаботиться о своих естественных нуждах. И в кусты сбегать и к небольшой речушке, возле которой табор разбил стоянку, чтобы умыться и хоть немного обтереться мокрой тряпкой. Её я отрываю от своей драной рубашки, вытащенной из сумки. Трогать без спросу чужие вещи мне не хочется, и так приютили, помогли. Нечего наглеть. Зато мыло я всё-таки одалживаю с полочки походного умывальника рядом с кибиткой Юргена и Ванчека.
После всех гигиенических процедур, подаривших мне наконец-то хоть какое-то ощущение чистоты, я задумываюсь, а куда теперь эту тряпочку девать. Ткань хлопковая и не то чтобы сильно иномирная на вид, но всё-таки может случайно привлечь чьё-то внимание. И ещё может пахнуть мной, моей кровью, засохшие разводы которой я с себя смывала, так что где попало бросать точно не стоит.
Подумав, поднимаю с земли увесистый булыжник, обматываю его мокрой тканью, завязываю концы в крепкий узел и бросаю всё это в реку. А потом, ещё поразмыслив, так же поступаю с остальной одеждой из сумки, выбрав для этого камень побольше. Вдруг у меня так и не подвернётся случай незаметно сжечь её?
За этими действиями меня и застают первые солнечные лучи.
То и дело залипая глазами на потрясающем в своей красоте зрелище, я подкатываю штанины. С натугой поднимаю обвязанный моей одеждой булыжник и, прислушиваясь к тому, как ощущается почва под ногами, осторожно уношу его как можно глубже, чтобы не кидать с берега. Шумно будет, да и не заброшу далеко.
Мне, можно сказать, везёт. Пройдя где-то метра три, я ощущаю, что дальше дно резко уходит вниз, образуя что-то наподобие ямы. Туда я и бросаю камень, хороня свои вещи.
Выпрямляюсь с облегчением и, не обращая внимания на стремительно бьющие по ногам студёные потоки горной речки, поднимаю взгляд на утреннее небо, позволяя себе насладиться видом.
Я всегда любила рассвет. Этот момент, когда с зарницей рождается новый день. Словно новая жизнь. Когда вчерашние беды уже не кажутся такими сокрушительными, ведь ты их пережила, ты здесь, в этом новом дне. И ты можешь идти дальше, искать новые пути, новые варианты решения своих проблем. Жить.
А сегодня я и вовсе впервые за одиннадцать лет смотрю, как всходит солнце в мире Ниморэд. Моя жизнь опять сделала крутой поворот и надо куда-то двигаться дальше. В общем… Символизм просто зашкаливает.
– Смотрю, выспался уже? – отрывает меня от завораживающего зрелища голос тётушки Родны.
Невольно вздрогнув от неожиданности, я осторожно оглядываюсь назад. Она стоит на берегу, уперев руки в бока. И тоже смотрит на небо. Интересно, видела, что я бросаю в реку? Надо же, как незаметно подкралась.
– Вылезай уже оттуда. Вода холодная, простудишься ещё, хилый такой, – добродушно ворчит старая ведьма.
Ноги уже немного сводит от холода, так что я не спорю и бреду обратно к берегу. А там сажусь на покатый валун протягивая ступни к солнышку. Хорошо, что у меня никакого педикюра нет, да и маникюра тоже. А вдруг такую мелочь артефакт бы не скрыл?
– И чего расселся? – с любопытством зыркает на меня тётушка Родна. И сама садится на соседний валун.
– Жду пока ноги хоть немного высохнут, не хочу портки и сапоги мочить, потом натирать будут, – немного привираю. На самом деле я не хочу демонстрировать свои носки. Вот от чего отказаться я пока не могу.
– Хм, – слышу многозначительное. – В речке что за тряпки топил?
Видела, значит? Будь это кто-то другой, можно было бы и в панику удариться. Но видимо вчера я сильно исчерпала свои моральные резервы на эту самую панику. Старая ведьма и так знает, что я скрываюсь от оборотня, так что ничего нового в моих действиях для неё не будет.
– Одежду, по которой меня могут узнать и выследить, – объясняю спокойно тихим голосом.
– А это на тебе что за старьё с чужого плеча? – чувствую на себе её внимательный изучающий взгляд.
– Это досталось мне от родственника. Другого не было, – вполне искренне уверяю бдительную хозяйку табора. От родственника же, пусть и мёртвого давно.
Мотнув головой, гоню мысли о кончине брата. Минута слабости прошла, пора собираться с силами.
– Хм. Смотри мне. Я воришек среди своих работников не жалую, – предупреждает тётушка Родна.
Поворачиваю голову к пожилой женщине.
– Я не вор, – произношу твёрдо.
– Хорошо, если так, – кивает она. – У тебя ведь ничего больше нет, кроме того, что на тебе?
– Нет, – не вижу смысла отпираться.
– Если сегодня хорошо себя покажешь, выдам небольшой аванс. Сможешь завтра сходить в город купить себе самое необходимое. Рабочие у меня получают питание и по медяку в день, когда ярмарка и выступаем. С тебя буду вычитать половину, пока не рассчитаешься за зелье.
– А сколько оно стоит? – понимаю, что этот вопрос надо было вчера зельевару задать, но появление в аптеке оборотня меня совершенно сбило с толку.
– Серебрушку за флакон, если Гануш цены не загнул. Спроси у него сегодня сам, раз он решил наведаться.
Угу. Видимо, придётся.
Насколько я помню, серебрушка равнозначна десяти медякам. Если я буду отдавать только половину, то рассчитаюсь с тётушкой Родной не меньше, чем через двадцать дней. У меня может не быть столько времени. Надо посчитать сколько стиклей у меня в кошеле имеется. Может, пару медяков наскребу.
– А давайте по-другому. От аванса я не откажусь. Мне действительно очень нужно купить себе всё необходимое. Но потом я буду отдавать вам весь зароботок, пока не рассчитаюсь.
– Думаешь уже сваливать? – понимающе прищуривается ведьма.
– Нет. Но если придётся, не хочу быть должным.
– Похвально, – хмыкает Родна, поднимаясь. – Я не против. Что делать со своей получкой, решать тебе. Ладно. Хватит уже прохлаждаться. Собирайся и приходи в табор. Поможешь сначала поварам с завтраком. А как справишься и поешь, топай в зверинец, Микула помощника просил. Юрген и Ванчек другим делом будут заняты, так что это сегодня твоя главная обязанность.
С этими словами она степенно уходит к кибиткам. А я, как только остаюсь одна, поспешно достаю из сапог и надеваю носки, потом сами сапоги, заправив в них штанины. Оправив одежду, заглядываю в воду на своё отражение, убеждаясь что с личиной всё в порядке. И, подхватив сумку, спешу за своей нанимательницей.
Со зверинцем это она хорошо придумала. Животных я люблю.
Глава 17
Дамиан
У всех есть слабые места. Личные, которые каждый усердно прячет. И расовые, от которых никуда не деться. Они, как ярмо, висят на шее с самого рождения. Кому-то хватает сил тащить легко, почти не замечая, либо вообще использовать свою ношу, как преимущество. Кто-то оправдывает этим свою слабость, глупость и пороки. Кто-то пытается перегрызть, всю жизнь сражаясь с самим собой. А вот снять полностью… ещё никому не удавалось. Я таких не знаю.
Я почти всю жизнь считал, что принадлежу к первым. Презирал вторых. И не понимал третьих. Никогда не испытывал желания ни искать себе оправданий, ни вести бессмысленную борьбу. Всё можно обернуть себе на пользу при правильном отношении и должном приложении усилий.
Признаю, что, пожалуй, был заносчивым глупцом. Пока судьба не щёлкнула меня по носу, столкнув с тем, что принять с ходу не получилось.
Заносчивым во многом, вполне возможно, так и остался. И глупцом… как показал вчерашний день, тоже. Уже только потому, что день этот прошёл, а свою… надеюсь, единственную слабость я так и не изловил.
– Ловушки в тайнике сработаны воздушниками, кто-то из техномагов руку тоже приложил, – угрюмо докладывает мне Лукаш, только что вернувшийся из замка князя Алмерика Даноша. – Грамотно спрятали. Даже мне было сложно учуять. И ещё… там нашими разит. Запах давний. Едва различим. Но есть.
– Значит всё-таки король, – киваю, поднимая на него взгляд. Мой лучший следопыт, смотрит на меня слишком уж пристально, изучающе. – Что-то ещё?
– Девушка, которая там была… я помню этот запах, – лишённым эмоций голосом произносит Лукаш. – Он изменился, стал другим, взрослым. Но вполне узнаваем для такого, как я.
Это плохо.
Я откидываюсь на спинку кресла, окончательно позабыв про срочную корреспонденцию. Почти всю ночь потратив на то, чтобы найти и изучить следы княжны в Мариске, я под утро всё-таки вернулся порталом домой, откуда меня выдернул вчера сигнал маяка. Отвоёванный мною шесть лет назад титул князя волков помимо власти над сворой в разной степени озверевших подданных, которых нужно неусыпно держать в узде, налагает ещё и массу обязанностей, которые чаще всего нельзя отложить и игнорировать. Да, ярмо у каждого своё. Как и слабое место.
– Ты знаешь, кто ещё остался в живых из тех ищеек, которых посылали по её следу в прошлый раз? – интересуюсь я. – Сможешь выследить и устранить?
– Двое. Один из них мой брат, – всё тем же равнодушным тоном сообщает мне самый замкнутый тип из всех моих личных знакомых.
– Это проблема? – интересуюсь ровно.
– Он мало в чём уступает мне, – криво усмехается Лукаш.
– Ты знаешь, что я не об этом спрашиваю.
– Пока не могу ответить. Сначала найду и узнаю, чем он дышит, – абсолютно честно отвечает мне волк, которого с пелёнок натаскивали быть тем, кто способен лишь находить и убивать. Хотя не уверен, что у таких, как Лукаш, и пелёнки когда-либо были. – Второй служит королю Бранагиля. Силён. Опасен. Хитёр и коварен. Будет устранён.
Не все ищейки перешли под мою руку, когда я сверг старого подонка. Многие остались наёмничать и служить прежним хозяевам, не зная другой жизни. Вполне возможно, что и брат моего палача тоже.
– Хорошо, – киваю. – Доложишь, как только станет что-то известно. Можешь идти.
Лукаш кивает, уже поворачивается, чтобы покинуть кабинет. Но останавливается, мрачно хмуря каменную физиономию.
– Могу я задать личный вопрос, князь? – обращается с неожиданной просьбой. Не в его характере такие повороты.
– Ну попробуй, – хмыкаю.
– Зачем вам девчонка? – спрашивает он, смотря мне в глаза исподлобья.
Послать бы, чтобы не зарывался. Но что-то меня останавливает. Возможно те тени личных монстров, что напряжённо смотрят на меня из жёлтых волчьих глаз. Слабые места есть у каждого…
– Она моя пара, – сообщаю ровно. Знаю, что дальше стоящего напротив волка эта информация не пойдёт.
Плечи оборотня почти незаметно расслабляются.
– Хорошо, – роняет лишённым эмоций голосом. – Я так и не поблагодарил вас за то, что её крови нет на моих руках. Делаю это сейчас. – И, кивнув, выходит.
– Шимон, зайди, – гаркаю своему секретарю, когда остаюсь один.
– Чем могу служить, князь? – возникает на пороге кабинета молодой ушлый лис, которого я в своё время как-то случайно спас. Отвязаться от его благодарности оказалось не просто, пришлось искать ей применение.
– Информация на герцога Рейнара Ладвига уже есть? – задаю я один из самых насущных вопросов. Появление на сцене соперника для меня сейчас совершенно нежелательно. Слишком уж позитивный персонаж в глазах одной пугливой козочки. И рожа у щенка смазливая. Подправить, что ли.
– Он по-прежнему в Лобранде, муштрует свою маленькую армию и вынашивает планы мести дяде за смерть невесты и всей её семьи.
– Угу. Пусть там и сидит. Если вдруг начнёт проявлять какую-то необычную для себя деятельность, сразу сообщи мне.
– Будет сделано, князь.
– Все важные сегодняшние дела перенеси на утро, – приказываю. – После полудня мне нужно отлучиться из княжества. Так что прояви изобретательность.
– Когда ждать вашего возвращения? Вас завтра хотел видеть глава Урсов. Говорит, заметил магов на своих землях.
– Скажи медведю, пусть найдёт время и явится на встречу сегодня. Я не обязан подстраиваться под него.
– Конечно, – кивает Шимон. – Что-то ещё?
– Завтрак мне подай в кабинет. И посытнее. Не знаю, когда появится возможность поесть нормально.
Секретарь уходит, а я немного устало веду плечами, разминая. Не спал уже сутки. И сегодня вряд ли удастся. За окном уже вовсю светит солнце. Где-то в Лаготе моя маленькая прыткая княжна начинает свой второй день в родном мире.
Сегодня я её найду. Побегала, почувствовала, что иногда может обвести меня вокруг пальца, и хватит. У меня для неё найдутся игры поинтересней. Малышка хитра, но напугана и делает ошибки. Оставляет мне ниточки, которые неизбежно приведут к ней.
Спрятав свой запах, забыла, что он никуда не исчез оттуда, где она его оставила до этого. И, доверившись древнему кровососу, не учла, что у того имеются определённые пристрастия. И расовые слабости, да. В частности непреодолимая потребность представителей этого племени разгадывать все секреты, которые привлекают их внимание. А ещё у лучшего зельевара Мариски есть прошлое и связи, которые не так уж трудно проследить, если живёшь достаточно долго, многих знаешь и многим можешь приказывать.
Я уже почти уверен, что знаю, где спряталась от меня моя трусишка. Осталось проверить свои догадки. И тяга вампира к секретам мне очень в этом поможет.
Глава 18
Ася
Признаюсь честно, до сегодняшнего дня я имела очень слабое представление о том, как живут и работают бродячие артисты. Большинство моих познаний взяты из случайно попавшихся на глаза статей в интернете о жестоком обращении с животными в цирке, и парочки фильмов, которые я видела.
Справившись с первым заданием хозяйки табора, которое заключалось в помощи поварам в приготовлении и раздаче завтрака, и помыв песком несколько казанков после, я спешно позавтракала и отправилась искать тот самый зверинец. И по дороге мне больше всего вспоминались кадры из «Воды слонам», где молодой ветеринар случайно оказавшийся в поезде с легендарным переездным цирком братьев Бензини, нанимается там работать и в результате в первый же день до кровавых мозолей выгребает навоз.
Выгребать навоз я не брезгую, на ферме всё-таки одиннадцать лет прожила. Но вот не уверена, что мне хватит сил выполнять столько физической работы, сколько мог бы выполнить парень, которого я изображаю. Конечно, бывают физически сильные девушки, которые в этом плане не уступают мужчинам, и бывают мужчины, уступающие женщинам, но я-то девушка в общем обычная. Изнеженной себя назвать не могу, тяжёлой работы не боюсь, но с работниками мужского пола никогда не тягалась. У папы Коли на ферме слабаков среди наёмных рабочих не водилось.
Помимо того, что я опасалась не справиться, мне было боязно столкнуться с тем самым жестоким обращением. Я просто не представляла, как действовать в таком случае.
К моему облегчению, зверинец при таборе тётушки Родны оказался далеко не таким громадным, как в цирке Шапито. В отдалении за главным шатром обнаружилась клетка с парочкой мартышек. Стекляный террариум с большим жёлто-белым удавом. Бр-р-р… Три потрясающе-красивых белых коня. И неожиданно для меня высокая клетка… с деревом. Я наверное минут пять простояла рядом, таращась на это дерево и высматривая неведомого обитателя.
– Она показывается только тогда, когда сама желает. Либо, когда приходит Мириам, – заставил меня подпрыгнуть от неожиданности низкий басовитый голос позади. – Ты и есть тот самый помощник, которого мне Родна обещала?
– Да-а-а, – растерянно кивнула я, с некоторой оторопью взирая на здоровенного косматого дядьку. – Меня Янко зовут. А кто там? И кто такая Мириам?
– Увидишь скоро. Сейчас работать пора. За лошадьми умеешь ухаживать? Тогда вперёд! Сводить к воде, напоить, почистить… некогда зевать.
Так мы и познакомились с Микулой, моим временным начальником.
В общем всё оказалось не так страшно, как я боялась. Умные, обученные кони спокойно подпустили меня к себе, позволив позаботиться о них. Пришлось, конечно, и клетку мартышек почистить. Всех зверей Микула покормил ещё до моего прихода.
А потом явилась та самая Мириам. Потрясающе красивая девушка, похожая на фарфоровую статуэтку со своей алебастровой кожей, иссиня-чёрными длинными волосами и голубыми, как небо, глазами. Микула при виде её буквально растёкся влюблённой лужей. Мартышки начали радостно верещать, кони приветственно фыркать, привлекая внимание. Кажется, даже сытый удав оживился, перестав изображать мёртвого.
Но самое потрясающее то, что в клетке с деревом внезапно хлопнули большие крылья, и я увидела на ветке огромную неясыть. Кажется, этот вид бородатыми называется. Мотнув головой, птица переступила с ноги на ногу, неотрывно следя за девушкой. А та взмахнула рукой в перчатке, и дверца клетки отрылась, выпуская сову на волю.
Невероятно красивая и величественная птица взмахнула крыльями и, совершив невероятный вираж, вылетела из клетки через узкую дверцу, чтобы тут же сесть на подставленную руку Мириам.
– Здравствуй, родная. Как ты тут? Спать мешают? – проворковала брюнетка, прижимаясь щекой к голове неясыти.
Та в ответ издала ухающий звук, ещё и крылом обняла. Я от умиления и восторга даже дышать забыла.
– Чего вытаращился? – подтолкнул меня плечом Микула. – Наша Мири, конечно, ещё та красотка, но работу никто не отменял. Расчесал гривы, в косы заплёл? На вот, начисти до блеска!
И мне в руки сунули полный мешочек… серебряных мышей.
Потом я узнала, что именно Мириам и является дрессировщиком в таборе Родны. Она же с ними и выступает сразу с несколькими номерами. И смотря на то, как девушку обожают собственные подопечные, с какой готовностью её слушаются, будто понимая каждое слово, у меня даже мысли не возникло в том, что она может быть с кем-то жестока. Правда, потом по некоторым оговоркам того же Микулы, я поняла, что этот всеми обожаемый ангел со своей неясытью Бриэнн появился в таборе не так давно, всего полтора года назад, а до этого животных дрессировал некий Дурсун, и при упоминании этого имени у лохматого смотрителя даже кулаки сжались.
В общем первая половина дня, несмотря на то, что мне и на минутку присесть не удалось, выдалась насыщенной и очень интересной.
После обеда суета в таборе достигла своего апогея. Откуда-то выкатили будку с кассой и поставили рядом с дорогой. Возле неё вертелся Юрген. Возле главного шатра появились тележки со сладостями и сувенирами. Куда не глянь, можно было наткнуться взглядом на взволнованных артистов, уже в сценических костюмах, в последний раз перед выступлением репетирующих свои номера, рабочих сцены, заканчивающих последние приготовления.
Все угомонились в один миг, когда из своей кибитки появилась тётушка Родна. Тоже нарядившаяся… ведьмой. Кто бы сомневался?
Окинув всех исполненным власти взглядом свысока, она взмахнула повелительно рукой.
– А ну по местам, лоботрясы. Покажем жителям этого городишки самое лучшее представление, которое они видели.
Спустившись по ступенькам, она царственно направилась к небольшому пёстрому шатру… гадалки.
Все, действительно, как-то мгновенно рассредоточились по местам. Работа в таборе закипела с удвоенной силой, но теперь уже по-другому, незаметно. Каждый вошёл в отведённую ему роль. Потому что вскоре, действительно, со стороны города показались первые зрители. Словно сигнала ждали. Потом их стало больше, ещё больше, пока горожане не повалили настоящей толпой.
И вот прошёл уже почти час, как представление началось. Но я за ним могу наблюдать разве что из-за кулис, да и то отрывочно. Мы с Микулой уже помогли одетой в красное трико Мириам забрать из клетки мартышек, с которыми она показала первый номер. Мой начальник велел мне ждать окончания номера, а сам ушёл за удавом.
На смену с юмором поставленным акробатическим трюкам брюнетки в компании юрких обезьянок, выходит со своим номером тот самый тролль-полукровка, на которого я обратила внимание ещё вчера. Он тут за главного силача. А Мириам приносит мартышек мне за кулисы.
– Идите к мальчику, – пощекотав им подбородки, велит девушка обнимающим её обезьянкам. Смотрит на меня с обворожительной улыбкой. – И как тебе мой номер, Янко?
– Бесподобный. Вы были великолепны, – восторженно и совершенно искренне отвечаю я, протягивая руки к взбудораженным выступлением животным. Те послушно перебираются уже ко мне на плечи. Дёргая за волосы, подпрыгивая и что-то треща на уши.
– Благодарю, – склоняет голову местная красотка, затрепетав ресницами. – О, Микула. Давай мне нашего Колбасика. Иди сюда, мой хороший.
И она с нежным воркованием принимает из рук вернувшегося громилы белого удава.
– Пойдём, сердцеед. Вернём этих ребят в их клетку и приведем лошадок для нашей звёздочки, – проводив влюблённым взглядом девичью фигуру, зовёт меня Микула. – Поможешь мне с этим и тогда свободен до конца представления. Можешь посмотреть из-за кулис. Небось и не видел такого никогда. Лучше, чем артисты тётушки Родны, никто не выступает.
– А неясыть… она разве не будет выступать? – спрашиваю я, вспомнив, что свою сову брюнетка так и не вернула в клетку. Та вообще куда-то испарилась снова.
А мне вот уже очень интересно, зачем я натирала до блеска добрую дюжину серебряных мышек.
– Увидишь, – загадочно ухмыляется в лохматую рыжеватую бороду Микула.
С новой задачей мы справляемся без труда. Вскоре Мириам заканчивает свой танец с удавом, возвращает его нам за кулисы и сосредотачивает всё своё внимание на лошадях. В воздухе разливается ощущение творящейся магии, и её трико из алого становится ослепительно белым, к брюнетке подбегает одна из гримёрш, чтобы закрепить на голове головной убор с роскошным белым пером.
А я тихонько пробираюсь в укромный уголок за кулисами, чтобы в ожидании коронного номера с восторгом понаблюдать за тем, как под куполом порхают, словно яркие бабочки, воздушные акробатки.
И внезапно чувствую на себе чей-то взгляд.
Замерев, пробегаюсь глазами по зрительским рядам и почти сразу замечаю того, кому этот взгляд принадлежит.
В тени, как раз на одном из тех немногих мест, откуда можно чуточку заглянуть за кулисы, сидит мэтр Гануш. В тёмном строгом костюме, с белым воротником, пылающими глазами, весь такой готично-таинственный. И смотрит прямо на меня. Ещё и кивает приветственно.
Пришёл со своим списком, значит?
Ну-у-у, послушаем. Потом. После представления. Я заслужила немного позитивных эмоций.
Приветственно кивнув вампиру, сосредотачиваюсь на действе над манежем. Там, раскачиваясь на разноцветных полотнах, свисающих из-под купола, четыре миниатюрные девушки в ярких сверкающих трико, выполняют немыслимые трюки и пассажи, буквально завораживая этим потрясающим воздушным танцем. Иногда даже кажется, будто законы физики над ними не властны. А может для них эти законы просто другие. Может, они реально феи. Похожи очень.
К тому моменту, как все четыре, по очереди совершив захватывающие дух сальто, приземляются на манеже, я уже едва справляюсь с желанием ахать от восторга. Ну красиво же до невозможности. И только ощущение чужого взгляда, на котором я периодически себя ловлю, заставляет меня сдерживать проявления своих эмоций.
Но вот девушки убегают за кулисы, полотна поднимаются вверх, и на манеже гаснет свет.
И по периметру опускаются кольца. Их можно было бы назвать горящими, но пламя выглядит… голубовато-белым, словно ледяным. Раздаётся крик неясыти, слышится хлопанье крыльев, и словно гигантская тень пролетает над рядами зрителей, заставив тех, ахнув, пригнуть головы. И тогда лучи магических прожекторов выхватывают огромную птицу, бесшумной стрелой проносящуюся через полыхающие ледяным пламенем кольца, закручивая снежные вихри. Сделав круг, она взмывает вверх к куполу, а затем с пробирающим до нутра уханьем камнем падает вниз. Свет гаснет.
А когда лучи зажигаются опять, там стоит уже девушка. Мириам.
Полностью в белом, она распахивает мантию, будто крылья, закружившись в потрясающе прекрасном танце. Повинуясь взмахам её рук, на манеж друг за дружкой выбегают лошади без сёдел и какой-либо сбруи. Мириам птицей взмывает на спину первому жеребцу, бегущему по кругу, и становится в полный рост на крупе, раскинув руки в стороны.
Мне просто не хватает слов, чтобы описать те невероятно сложные-трюки, которые выполняет девушка и её подопечные. От этого номера буквально захватывает дух и сердце замирает. При этом она не использует ни хлыст, ни стеки, ничего. Даже голосовых команд подаёт минимум.
В какой-то момент в мой уголочек за кулисами протискивается Микула, чтобы тоже посмотреть на свою любимицу.
– Как она так ловко ими управляет? Они будто понимают её с полуслова, – шёпотом интересуюсь я.
– Почему будто? Понимают, конечно. У Мири такой дар. Она может найти общий язык с любым животным. А со своей неясытью и вовсе может говорить.
Ну тогда понятно. Раз дар такой. И все равно потрясающе.
Под конец номера, когда лошади, выстроившись рядочком и выставив одну ногу, красиво кланяются зрителям, над манежем опять появляется неясыть. Сделав круг, она садится на подставленную руку Мириам. И девушка призывает зрителей поучаствовать в номере. Сначала она просит показаться тех, кому при покупке билета, досталась серебряная мышь, а потом велит счастливчикам по очереди подкидывать этих мышей как можно выше.
И неясыть все их ловит, порой совершая просто немыслимые виражи в полёте и снося свою добычу хозяйке.
– Янко, вот ты где, – слышу я громкий шёпот, отрывающий меня от заключительной части номера.
Оглянувшись, вижу Ванчека. Делая большие глаза, он машет мне рукой подзывая.
– Тебя ба ищет. Велела зайти к ней в шатёр. Там этот… пришёл.
Паренёк показывает пальцами два клыка, торчащие изо рта.
Бросив быстрый взгляд на то место, где сидел вампир, я замечаю, что его там уже нет.
– Иду, – киваю, выбираясь из своего угла. – А почему сейчас? Не сказала? Он вроде как после представления собирался прийти.
– Так уже почти конец. Ещё шуты своё отскачут и всё, – хватает меня за локоть Ванчек, и тащит к выходу. – Сейчас народ повалит из шатра. Погадать многие захотят. Другие развлечения попробовать. Жратву всякую. Вот ба и позвала заранее до всей этой суеты.
Ага. Логично, если разобраться.
Увлекаемая Ванчеком, я быстро лавирую между реквизитом и артистами, и вскоре мы выбегаем через служебный выход из шатра. Но чтобы попасть к рабочей локации гадалки нам нужно ещё этот шатёр обойти. Её палатка ведь перед входом стоит.
Вокруг царит суета, ставшая для меня привычной за сегодня, поэтому мы немного убавляем шаг, чтобы ни на кого не налететь в темноте.
– Ты так на Мириам смотрел, – гикает насмешливо Ванчек. – Втюрился, что ли?
– Нет, конечно, – поспешно отрицаю я, а потом понимаю, что влюблённость в местную красавицу была бы для меня-Янко неплохой маскировкой. Поэтому прибавляю с деланным смущением: – Просто… она такая красивая.
– А то. И талантище, как ба говорит, – с гордостью сообщает мне Ванчек. – Жаль только надолго с нами не останется.
– Да? А почему? – спрашиваю удивлённо.
– У них с ба уговор на два года. Уже полтора прошло. В конце осени срок истечёт, и она со своей совой уедет.
Ясно. Уговор, значит. Может тоже, как я, какой-то долг отрабатывает?
От главного шатра доносится сигнал колокола.
– Слыхал? Последний номер уже начался. Побежали быстрее, – ломанным голосом вскрикивает Ванчек, подпрыгивая на месте и пускаясь бежать.
И мне ничего не остаётся, кроме как последовать его примеру.
Однако стоит нам обогнуть зверинец и парочку фургончиков, как из-за следующего неслышно, будто призрак, выходит тёмная фигура. Ванчек каким-то чудом умудряется избежать столкновения, при этом чуть не врезавшись в колесо фургона. А я вот вильнуть в сторону не успеваю и на всей скорости врезаюсь в этого незнакомца, словно на скалу налетаю.
И отлетаю, точно так же, как от скалы, шипя от боли и чуть не падая на пятую точку.
От падения меня спасает мужская рука, клешнёй сомкнувшаяся на плече. Незнакомец легко, как щенка за шкирку, ставит меня на ноги.
– Осторожней, парень, – велит мне без малейшего намёка на эмоции в интонациях.
И у меня всё обрывается внутри.
Этот низкий хрипловатый голос я узнаю где угодно.
Глава 19
Меня кроет глупой безрассудной паникой. Я чувствую себя, как рыба, выброшенная на берег. Дыхание тупо перекрывает, в глазах темнеет, а сердце громыхает так, что он наверняка это слышит. Где-то на задворках сознания остатки здравого смысла вопят, что нужно собраться, нужно изобразить… что-то… парня, кажется… но я только и могу, что таращиться на своего преследователя, как последняя идиотка и открывать беспомощно рот.
В темноте его силуэт почти не различим. Только глаза по-звериному светятся. Жутко.
И эти глаза хищно сужаются, присматриваясь к улову, барахтающемуся в руке. Мне даже тихий вдох мерещится.
Ноги начинают неконтролируемо дрожать, обмякая. Ещё только обделаться со страху не хватало.
Именно эта мысль немного отрезвляет меня, вытаскивая из состояния оцепенения. Заставляя собраться. Если узнает меня сейчас, я буду виновата в этом сама. Нечего трястись, как последняя трусиха. Это не очередной мой кошмар, где я ничего не могу сделать, только скулить от ужаса.
– Отпустите, – хриплю, дёргаясь из его лапы и хватаясь за жилистое запястье.
И там, где я невольно прикасаюсь к обнажённой коже его руки, меня словно разрядами тока бьёт. Он что, как кот, электризуется?
– Многоуважаемый тан, а что вы здесь делаете? – внезапно приходит мне на выручку Ванчек. – Вам тут быть нельзя.
– Да неужели? – поворачивает голову к парню оборотень, даже не думая меня отпускать.
– Да-а-а, – дрогнувшим голосом уверяет мой товарищ, испуганно отступая.
– А если я скажу… что заблудился? – насмешливо интересуется князь волков.
– Мы вам не поверим. Но покажем, куда идти, – храбрясь, вздёргивает подбородок Ванчек. – Отпустите моего друга.
– Друга? А почему… друг сам за себя не скажет? – голос оборотня становится вкрадчивым, и он снова обращает свой взгляд на меня.
– Так вы же страшный, как бес. Вот у него и язык отняло, – явно почувствовав себя смелее, выдаёт довольно рациональное объяснение мой юный защитник. По-прежнему держась на расстоянии.
– Страшный, значит? – волк склоняет голову набок, явно рассматривая меня… и внезапно разжимает пальцы, отпуская моё плечо.
