Текст книги "Дар. Золото. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Ольга Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21.

1

В отличие от большинства пришедших сюда, наша маленькая компашка спустилась в трактирный зал поесть, а не попить. Точнее, напиться. Ни я, ни Алабар с Саней выпивку не заказали. Один кошак решил, как он выразился, расслабиться, но попросил служку, мотавшегося среди столов, принести только пиво. Ясное дело, мы тут же удостоились косых взглядов, но оборотень небрежно завертел в пальцах новеньким дротиком, и к нам потеряли интерес. Прямо-таки моментально.

Пончик остался в комнате, во избежание всяких эксцессов. Зато оба клинка были с нами. Тоже во избежание. Между прочим, и я не стал сразу соваться во всеобщее веселье. Постоял, стараясь целенаправленно уловить что-нибудь похожее на ментальные потоки, но пока в этом разноголосом шуме всё было тихо.

Алабар, не успел спуститься с лестницы, как сразу вызвал живейшее любопытство особей противоположного пола. А когда мы за столом ждали свой заказ, одна из представительниц древнейшей профессии, откровенно виляя бедрами, подошла и, ни слова не говоря, плюхнулась ему на колени.

То, что дракон был ошарашен, еще полбеды. Но когда девица обняла его за шею и пьяненько улыбаясь, полезла целоваться, он сначала впал в ступор, а потом, опомнившись, начал спихивать нахалку с ног.

Девица оказалась упитанной. Потому спихнулась не сразу, а только после того, как дракон легонько, как ему показалось, её оттолкнул. Ну… «легонько» не получилось. И любвеобильная представительница слетела на пол, приземлившись на мягкое место и раскинув по грязным половицам широкие юбки.

На ноги она поднялась относительно быстро. Шатаясь, попыталась залепить дракону пощечину, не попала, махнула рукой и, покрутив у виска, развернулась искать другую жертву. А Алабар облегченно выдохнул под наши, и не только наши, смешки.

2

Тем временем веселье набирало силу.

Жующие, пьющие, хихикающие лица. Визгливый смех девиц, громкий гогот парней, брезгливые, но заинтересованные физиономии дворянчиков. И музыка.

Песни вагантов сначала задушевные и мягкие, даже романтичные, сменялись тягучими и грустными, иногда бесшабашными, под настроение уже основательно подвыпившей публики.

Певцом оказался парень, игравший на лютне. Ему, конечно, подпевали и флейтист и девушка. Но сильными голосами Небо их не одарило, и они просто оттеняли бархатный баритон, создавая гармоничное многоголосье.

Кто-то просил исполнить романс, кто-то куплеты, кто-то платил за героическую балладу, вытирая пьяные слезы, а кто-то за пошленькие запевки всё кидал и кидал медяки. Певцы не отказывали никому, и любая песня оказывалась им знакомой. Может быть, была тут неведомая магия, а, может, сами ваганты умело подбрасывали заказчикам образы желаемых песен. Монеты всё чаще летели под ноги музыкантам, и среди них уже поблескивало серебро. Так, глядишь, и до золота дойдет.

Уже начали требовать плясовые, всё чаще певец отдыхал, и бродячее трио играло просто так, исполняя мелодии джиги, тангота, гальярды… Все чаще к ним выскакивали танцоры, и трактир уже ходил ходуном. На хозяйском буфете подпрыгивали бутылки, кое-кто напившись до белых кабанов, похрюкивал под столом, и в конце-концов дошло до непристойной сарабанды в исполнении укушавшихся в зюзю девиц.

Алабар смотрел на все это безобразие с удивлённым интересом, внимательно и неотрывно, и, кажется, даже не моргал. А мне было весело. Нет, я, конечно, в круг вместе со всеми не побежал, но ногой в такт притопывал – уж очень задорно там отплясывали. Саня отправился спать где-то на десятой песне, а вот Машка почему-то все больше мрачнел, глотая пиво из третьей по счету кружки. Да, я эти кружки считал. А чем еще заниматься, если горячительные напитки мое слабое место? Наислабейшее, можно сказать. На предложение купить дракону что-нибудь из веселящих жидкостей – денег-то у него нет – Алабар задумчиво оглядел пляшущих и сказал, что для него самая веселящая жидкость это вода. Я ничего не понял, но у драконов, наверно, свои прибабахи.

– Ну, здравствуй, твоё колдунство.

Я чуть не подскочил от неожиданности. Знакомые интонации!

Грай насмешливо хлопнул меня по плечу, присел на лавку и протянул руку, которую я с удивлением и радостью пожал.

Машка сделал вид, что увлечен пивом. Но только вид. Будь Грай эмпатом, он ощутил бы хороший такой всплеск Машкиной настороженности. Алабар «тоже» не обратил на наемника «ни малейшего внимания», а меня удивило другое – Грай не подал руки ни оборотню, ни дракону. Странно.

– Вижу, вы отдыхаете? – спросил меня наемник. Я пожал плечами: можно и так сказать. – Ты вроде должен был из столицы двинуть дальше?

Я снова промолчал, лихорадочно соображая, что ответить. Грай мое молчание принял как должное, и этим только порадовал. Но видимо, он решил, что формальности закончены.

– Пойдем, вашблагородие, поговорим.

Я остался сидеть. Я понимаю, должен я ему. Но кто знает, что случилось за этот месяц? Что у него там, на уме?

– Грай, я помню. Сколько ты хочешь?

Наемник уставился на меня с недоумением. Пару мгновений он соображал, потом довольно рассмеялся.

– Молодец, не забыл. Но тебе кое-что надо знать. Не для чужих ушей.

Я отлично помнил, где и как он мне помог. Такого не забудешь. И понял: моим друзьям действительно не нужно знать о чеканах. Уверен, речь пойдет о них. Как там? Лишние знания – лишние печали?

Я встал. Грай поднялся следом. Но мы не сделали и пары шагов, как перед наемником уже стоял Машка. И Алабар. Со спины.

– Нет-нет, всё нормально, – поспешно объяснил я, – это мой старый знакомый. Мы просто поговорим.

Оборотень, дернув плечом, отодвинулся, а Грай внимательно оглядел обоих и удивленно протянул:

– Серьезные мальчики.

Один из «мальчиков» засопел, и если бы не полный кабак народу, Грай, точно, отхватил бы не по-детски. Но я, поправляя кинжал, уже шел к выходу.

3

На улице моросил теплый ночной дождь, брусчатка глянцево отражала серые стены домов, одинокий мостовой светильник окутывало желтое пятно тумана, и пахло морем.

– Ищут тебя, твоё колдунство, – тихо произнес Грай, раскуривая трубку и неловко обжигая пальцы. А я удивился, он же вроде не курил. Но спрашивать ничего не стал. – Серые.

Мы стояли недалеко от входа в трактир, под акацией, втиснутой между двором и трактирным забором. Дверь шумного заведения то и дело распахивалась, выпуская подвыпивших постояльцев, и неярко освещенные силуэты иногда маячили в дверном проеме.

Я смотрел на дымок, клубившийся под носом Грая, и не мог решить, что для меня хуже: Тайная Стажа, воздушные кланы или серые эльфы. По всем признакам выходило хуже всё и сразу.

– Откуда знаешь?

– Я так и думал, – хмыкнул наемник, – Вопрос «почему» ты не задал. Значит, знаешь почему. Один из троих кренделей, решивших тебя пощипать той ночью, кое-что попросил. Зайти в одну лавчонку. К серым менялам. Сказать пару слов. Очень просил, даже поклялся перед смертью, что мне там хорошо заплатят.

– Зашел? – спросил я, разглядывая светящиеся на рейде корабельные огоньки.

Грай молчал, пристально всматриваясь в мое лицо. Интересно, что его там так заинтересовало?

– А чего не спросишь, какая это парочка слов?

– Скажешь, я так понимаю. Ты же за этим меня позвал?

И подумал: вот что мне делать, когда наемник о чеканах вспомнит?

Грай сделал несколько затяжек, эффекта не дождался, ругнулся и полез за кресалом.

– Смешной он. Думал, я не догадаюсь, что заплатить можно по-разному. А просил он передать один адресок. Купца, с которым ты ехал в Лирию, а я сопровождал. Я не зашел. Не люблю я серых.

Выходит, следили за мной «агенты». Чтоб их! Выследили, у кого я остановился, но не сумели доложиться сразу. Это значит, что у эльфов кто-то еще из Стражи остался. Будь по-другому, не стал бы «крендель» просить передать адрес. Он отлично понимал, что Грай напрямую в Тайную Стажу не пойдет. Ага, рассказать там увлекательную историю, как он засекреченных агентов кончил. Выходит, о гномьем серебре Грай ничего не знает и даже не догадывается. Прямо камень с души!

– Спасибо, – а что я ещё мог сказать? Наемник своим молчанием не только мою жизнь спас. Свою он, кстати, тоже спас.

– Тревожно в Лирии нынче, – вдруг вздохнул Грай, выпуская облачко табачного дыма. – Дворцовая Гвардия по ночам улицы шерстит. Считай, каждого третьего, а то и второго, кого угораздило на нее нарваться, в местный зиндан отправляют. До выяснения, так сказать. Достали. Не выйти, не погулять…

Наемник покрутил головой, словно проверяя, нет ли за спиной той самой Гвардии, а у меня в голове засвербила мысль.

– Грай, тебе нужны деньги?

Он хохотнул и вынул трубку изо рта.

– Ты никак мне заплатить собрался? – почесал подбородок. – Тут, вишь как. Если сразу мы с тобой об оплате не договорились, то считай, забыли. Последнее дело традиции нарушать. Ничего ты мне не должен. Просто выручишь, если оказия случится.

– Нет, я тебе работу хочу предложить.

Грай заинтересованно прищурился.

– К моему отцу езжай? Оплаты, правда, большой не жди. Да и работать придется – сидеть барон не даст. Но люди ему нужны. И я за своих спокоен буду. Куда ехать знаешь?

Грай кивнул и спросил:

– А эти двое с тобой? Или тоже к родителю твоему направляются?

– Грай, ты никого из нас не видел. Тебе приснилось.

– Даже так… – наемник выбил недокуренную трубку о подошву армейского ботинка и сунул ее во внутренний карман. – Договорились, колдун. Проведаю я твоего батю.

Я скривился.

– Что ж вы все заладили: колдун, колдун! Маг я! Дипломированный.

Но Грай демонстративно меня не услышал.

– Бывай, колдун! Пора мне. Не приведи Хозяйка с патрулем стыкануться, – и подмигнул. – Вижу, мелкий тебя без охраны не оставляет.

Через мгновение он просто исчез в дождливом тумане. А я поднял голову, всматриваясь в тёмную зелень дерева. Так и знал! Ханур сидел на ветке над моей головой, и, опустив узкую мордочку, примеривался спрыгнуть на плечо. А никто и не сомневался, что без охраны меня не оставляют. Вон оборотень входной косяк подпирает.

– Может, вы меня и в сортир сопровождать будете? – буркнул я, подойдя к Машке и подсаживая Пончика на дверной козырек. Пусть сам до окна добирается.

– Как скажешь, – спокойно ответил кошак.

Не в духе он что-то. Видно, ворёнок всё-таки присыпал солью какую-то из ран.

Я, если кому интересно, тоже не в духе. Не удивлюсь, если и дракон не в духе. Это у нас случайно не интуиция заработала? Ну, так, в качестве предположения.

4

Я угадал. Дракон тоже оказался не в духе. Почему?

Потому что праздник был в самом разгаре, и нашим временным отсутствием воспользовались.

На лавке возле дракона сидели две девахи. За его локоточки они держались крепко, позиций сдавать не собирались, и вид у Алабара был потерянный и несчастный. И слава Хозяину Кутежей, девки были пьяны, хихикали и старались прижаться поплотнее. Потому они не замечали, как уши дракона медленно покрываются серебристой чешуей.

Хотя я бы на его месте… Н-да. Я на своем месте.

Машка бесцеремонно отодрал от Алабара цепкие ладошки, распихал девок в разные стороны, чем дракон воспользовался незамедлительно, и мы через приплясывающий зал протолкались к лестнице.

Но на лестнице оборотень внезапно остановился.

Мы с драконом чуть не врезались в его спину, но Машка и не подумал двигаться дальше. Он прислушивался. К разговору внизу, под нами, где сидели музыканты.

Один из богато одетых хлыщей что-то говорил старшему парню. Видимо просил спеть, но парень мотал головой. Не знал запрошенной песни? Хлыщ не отставал. Он, как и многие здесь, был сильно во хмелю, еле стоял на ногах и уже повысил голос до слышимой всем громкости.

Музыкант опять отказал, и тут хлыщ достал монету. Злотник.

Не знаю, как у этого металла получается, что его все сразу видят, но через несколько мгновений в зале стало тихо. Это что за песня такая, если вор не пожалел золота? Да вор он!

Певец заметно растерялся.

Но вдруг девушка, до этого пристально наблюдавшая за хлыщом… взяла монету.

Она спокойно обвела взглядом притихших людей, встала, оправила юбку, улыбнулась глазами и хлопнула в бубен. Второй раз. Третий, четвертый. Медленно пошла в танце.

Тихо зазвучала флейта. Но как-то особенно, словно не флейта поет, а горная волынка плачет. Размеренно, однообразно, в такт бубна.

И девушка запела. Неторопливо, нараспев, будто рассказывая.

Зовут мужи: «Жить не по лжи, как жили до сих пор!»

Но оказалось, что к чему сообразил лишь вор.

И понял вор: кто щедр и добр, породы дураков.

Живешь на сош? Ты просто вошь! Известно, мир таков.

Ты слаб? Ты раб! И твой удел – раскрашенный хомут,

и вера, что последний хлеб по Праву отберут.

Для честных – ложь, для чистых – грязь. Не жалко дураков!

Так подлость добывает власть, но это мир таков.

Тот, для кого кумир кулак, тем более дурак:

подставит лоб за-просто-так, а нет – так за пятак.

Мудрец и жрец, поэт и шут – всем хватит пятаков!

И дуру купишь за пятак. Не мы, а мир таков.

Кому пятак, кому пустяк: дворцы из облаков.

Моей стране который век везет на дураков.

И на воров. Мораль проста – не вор, значит дурак.

Но мир таков: без дураков не проживешь никак.

Сдается мне, что сейчас, кого-то будут бить. Весьма вероятно, что хлыща. А может, не только его. Или чистить рыло. Или умывать хайло. Или считать зубы и писать портрет заново. Или…

На этот раз Машка был немногословен.

– Валим отсюда.

Глава 22.

1

После того, как мы удрали с пирушки, там стало очень весело. Да и какой порядочный праздник может себе позволить обойтись без мордобоя?

На ночную драку, как мухи на… сладкое, прилетели гвардейцы. Само собой, хоть и больно, зато всем досталось. Кроме нас. Сопровождавшая гвардейцев двойка магов пособирала богатый улов из очень разносторонних личностей, и на всякий случай прошлась по комнатам второго этажа. Мимо нашей двери. Они ее не заметили. Наши клинки поработали. Зараза и Черныш. Да, именно так. По имени, в знак уважения к тем мастерам, кто их создал. Оказывается вместе, клинки могут на четверть часа перекрыть все магические потоки, и «выровнять вокруг объекта магический фон». Это не я так умею выражаться, это так Зараза объяснил. Только вот потом... Они оба стали прозрачными. Попробуйте «искривить пространство» так, чтобы «разумные» ничего не увидели и даже не почувствовали.

Да-а… Фокус, конечно, занимательный, но, как выяснилось, слишком энергозатратный.

Только не думайте, что мы в это время в «буру» резались.

Проснувшийся Саня сразу же потянулся за мечом. Но лишь плотнее укутался в одеяло, когда оборотень, глянув на него, насмешливо фыркнул. Алабар с клинками стоял у дверей, я достал грасту, оборотень воспользовался тем, что уже был раздет и обернулся, а тактически значимую позицию у окна занял Пончик. И только после того, как сердце у меня вдруг вспомнило сегодняшние пляски и решило повторить их самостоятельно, Зараза, противно захихикав, сообщил о своих возможностях.

Словом, остались мы на некоторое время без кинжалов. А это плохо. Совсем. Когда теперь они очухаются? Где-то надо накопители искать. «А лучше кого-нибудь убить. Мага, например», – сунулся мой клинок с предложением. Пришлось спустить с небес: «Еще один подобный совет, вообще на сухпай посажу». Клинок закономерно буркнул: «Спасай их после этого», но я сделал вид, что последней фразы не «услышал».

Утром наш трактирщик проявил чудеса выносливости, и, несмотря на тяжелейшее состояние здоровья, названное грозным словом «бодун», самоотверженно остался на своем посту. Гонял работников и в хвост и в гриву, зато быстро навел порядок, трактирный зал был подметен и убран, и завтрак был подан вовремя.

Вот что значит, болеть за дело.

2

Взглянув на Санину схему, нарисованную вчера, я взялся за голову.

– Лекарь. У тебя какая рука трехпалая?

– В смысле?

– Ну, или где ты в Академии держал курицу, которая тебе рефераты писала?

Саня обиделся, но тут же наставительно произнес:

– У курицы четыре пальца. У вас дома курятника не было, что ли?

И как с ним разговаривать?

Я рассматривал рисунок и смутно догадывался, что же лекарь пытался изобразить. Саня, оказывается, не только не умел проводить ровные линии, но и почерк у него напоминал петли клубка, размотанного бешеной кошкой.

– Да ты переверни листок. Ты ж вверх ногами смотришь, – посоветовал Машка, лежа на кровати.

Я сразу же последовал совету. Ничего не изменилось.

Зато раздался дружный гогот. Не удивлюсь если и мелкий хихикнул. Стало обидно. Мне что, больше всех надо? Они на коечках лежат, а я тут разбирайся с этой… шушальской каллиграфией.

– Вот интересно, – решил я высказаться, – Ты, Алабар, мне припоминается, должен был проконтролировать работу Сани. Если у тебя по поводу этого шедевра вопросов не возникло, может объяснишь, что здесь, все-таки, изображено? Или ты такой же узконаправленный специалист, как и он? Заодно вместе с всезнайкой оборотнем, определите по этой высокоточной карте расстояния между строениями. Если это все-таки строения, а не отпечатки лап одного мелкого клыкастого прохвоста. Кстати, многоуважаемый лекарь, если вы были частым гостем королевского централа, то не соблаговолите ли отметить местоположение дверей, светильников и направления движения караульных?

– Так. Колдун разозлился, – прокомментировал Машка.

Вот теперь точно разозлился.

– Знаете что! Ну-ка, подняли свои зады с кроватей, и подошли к столу. Будем рисовать по-человечески.

– А можно без меня? – лениво потянулся Машка. – У меня ипостась не соответствует заявленному условию.

Кажется, у кошака хандра. Со вчерашнего вечера продолжается.

– Лэр Рас, у вас что, период линьки? Вы или условие примите, или ипостась поменяйте. И еще. Кажется, недалеко от Россы ваши фамильные земли?

– Угу… совсем недалеко. За забором.

– За каким?

– За каменным. Росский хребет называется.

– А туда дорога есть?

– Тебе зачем? – в голосе оборотня появилось любопытство.

– Ну… нам же надо где-то осесть. Чтобы от каждого шороха не шарахаться. В себя прийти… С записями Саниного учителя спокойно разобраться… Пожить где-то, в общем. Ты как, приглашаешь?

Машка смотрел на меня со странным выражением лица и молчал.

– Нет, если нельзя…

– Можно, – не дал мне договорить оборотень. – Приглашаю.

И вдруг улыбнулся.

Слушайте, я еще не видел, чтобы кошак так улыбался! И понял, дом – слабое кошачье место. И не замедлил этим гнусно воспользоваться:

– Но только после того, как кинжал будет в руках. И записи тоже.

3

Через час выяснилось, что моя надежда на подземный ход тихо скончалась.

Как рассказал Саня, фонтан, откуда я нащупал подземную полость, представляет собой глубокий колодец аршинов семь поперек и неизвестно сколько вглубь. На вопрос, как это «неизвестно», лекарь вздернул брови и развел руками: «Уже лет двести эта струйка бьет без перерыва. Даже зимой». То, что она «бьет» как раз не удивительно – зимы в Лирии бесснежные, теплые. Гораздо хуже, что возле фонтана не было ни одного строения, похожего на выход из подземелья. Ближайшим строением был дворец. Охраняемый по периметру всевозможными магическими игрушками.

Если предположить что ход ведет во дворец, то куда конкретно? А вдруг в покои королевы. Как бы потом король не обиделся.

Кроме того, мы еще не были у дома, где я заметил рисунок крысы. И что, что магический? Может, он замурован. Тогда поземный ход просто забытая полость.

Сама же тюрьма была какой-то… неправильной. По лекарскому описанию, она напоминала перевернутый трёхъярусный торт, закопанный в землю. На первом ярусе – считай просто подвалы дворца – секретный архив, оружейная, караульное помещение, небольшой лекарский кабинет и две пыточные. Почему две? Не знаю. Наверное, чтобы очередей не было.

Ниже, на втором ярусе, по окружности располагались камеры для заключенных. И камер этих, от силы с десяток наберется. Почему так мало? А это привилегированные апартаменты. Только для магов. Для немагов имелся второй цугундер в другом крыле подвалов. Обычный. Прямоугольный.

А вот в самом низу, на третьем ярусе, находился наш склад ценных вещей.

И сквозная винтовая лестница по центру «торта».

Что же касается магии, то, как выразился Саня, там её столько, что способности отказывают. Перемешиваются. Говорят, накопителей в это скорбное место напихали под завязку. Там даже светильники масляные, а не кристаллические. Там караул только из немагов. А у заключенных вообще крыша едет.

Алабар тут же поинтересовался, какая крыша может ездить, но мы промолчали.

4

Мое настроение падало. Затея уже не казалась мне такой необходимой, и я всё чаще спрашивал себя: за каким крысиным хвостом мы сюда притащились?

Но не давала покоя прилипчивая мысль, что моя вещь находится… в тюрьме. Ладно, не моя. Моего народа. Она ведь живая. Хорошо, пусть будет не живая. Одушевленная. Но один только «одушевленный» Зараза чего стоит. А их десять таких! Где-то ведь ещё семь.

– Сам-то был в сокровищнице? – спросил я у Сани.

– Нет, конечно. Кто бы меня пустил? Я только со второго яруса вниз смотрел. Но на третьем темно, ничего не увидишь, – лекарь поежился. – Там долго стоять невозможно, очень тяжело. Поэтому внизу даже решеток нет, не говоря уже о двери. А узников я осматривал в кабинете, их туда приводили караульные.

– Света, говоришь, нет, – задумался Машка.

– Маш, туда сначала надо попасть. Артефакта невидимости еще не придумали. Так что...

– Подожди! – встрепенулся Машка. – А плащ? Видел сколько на нём написано?

– Знаешь, на заборах тоже написано. И даже наклеено.

– Что за плащ? – деловито поинтересовался Саня.

Я поднял с пола торбу со вчерашними покупками, нашел домино и развернул. Плащ как плащ. Магии я не чувствовал совсем.

– Может, одеть надо? – спросил Машка

Я встал, одел.

Ну, и?

Трое взрослых парней пялились на этот балахон в таком предвкушении, что я растерялся. Я им тут фокусник, что ли? Как дети, честное слово! Сидят и ждут. Ага, тут же сейчас такое произойдет! Тако-о-ое! Чародейское, одним словом.

Шиш вам.

Я постоял, они помолчали.

Машка неуверенно поинтересовался:

– Может погладить надо? Ну, как с картой.

– И поцеловать. Что б уж наверняка.

А я-то себе вопросы задаю, почему кошак в воровской лавке на потрёпанный плащ стойку сделал? Это его, оказывается, карта так поразила. Он что же, будет теперь мне каждую драную шмотку тащить? Надо посоветовать, на городской помойке покопаться.

Злюсь я. Не получается у нас ничего.

Снял плащ и снова сложил. Вещь интересная, но не магическая. А с надписями в другой раз разберемся.

– Н-да, с плащом не получилось, – разочарованно озвучил мою мысль Саня. – Никогда ни о чём таком не слышал. Я имею в виду артефакты невидимости. Правда, ваши клинки ночью сотворили что-то подобное. Может, если их к накопителям присоединить, они еще раз пространство… искривят?

– И что это даст?

Тишина.

– Всё равно, один клинок надо наполнить и оставить Алабару, – сказал я после долгого всеобщего молчания. – Ты знаешь, где можно достать накопители? Не вызвав подозрений?

Лекарь замялся.

– Ну… есть одно… место...

– Боишься, донесут на тебя? – попробовал я догадаться. – Ты объясни, где. Я сам схожу. Вы останетесь под Машкиным присмотром. А чтобы лэр Рас не сильно переживал, я возьму с собой Пончика. И предвидя возмущение лэра Раса, объясню, что ханур спрячется у меня за пазухой.

– Нет, я не о том. – Саня помотал головой, – Тебя могут не пустить. И не найдешь ты. В этой лавке иллюзия. Ты, конечно, маг, но такую картинку и тебе не отличить от реальности. Без меня никак. И… Пончику туда нельзя. У хозяина, непереносимость шерсти. Сопли, чих и все остальные прелести.

– Значит, Пончик нас на улице подождет.

– А если с Пончиком, что-то случится?

Да-а, Машкина паранойя не лечится.

– Ты сам понял, что сказал?

– Один раз я был свидетелем…

– Хватит, а, – не выдержал дракон, – Вместе пойдем.

– О, да! Всех удивим! Отвечаю.

Тут надоело Пончику.

Ханур вскочил на стол, уселся напротив меня и посмотрел так, словно давно и безрезультатно выпрашивал самое вкусное на свете, мучное изделие. Ну, и что понадобилось этой настырной «боевой единице»?

В наступившей заинтересованной тишине, Машка выдал: «Он хочет, чтобы ты что-то сделал».

Вот спасибо! Сам бы я ни за что не догадался!

И вдруг почувствовал, что меня затягивает куда-то. Не меня, а… меня, но не меня…

Через миг я увидел парней. Больших. Очень больших. И себя! Я сидел на стуле перед… собой и не моргал. Даже интересно стало, а чего это я так сижу? Посмотрел на свои лапы... Лапы? Лапы! Да, ладно! Обернулся и увидел… хвост? У меня есть хвост! Великолепный, замечательный хвост! Носом понюхал воздух. Нет, вот тут восторгов не было. Не очень тут пахло. Запахов много, все резкие, неприятные. Но ради хозяина, можно и потерпеть. Хозяина?!!

Я «вернулся» в себя и чуть не упал со стула. Вот это аттракцион, я вам доложу! Оказывается, так здорово, когда у тебя есть четыре конечности и все одинаково сильные и ловкие! И уши слышат даже дыхание в соседней комнате. И что, что храп? Слышат же! Вот это Машке и Алабару повезло!

Видимо, я смотрел на них так оценивающе, что они переглянулись. Настороженно себя оглядели, и с немым вопросом сложили руки на груди. Синхронно. Я отмахнулся и понял что предложил Пончик.

Это какое доверие испытывал ко мне зверь, если позволил вот так собой «управлять»?! Тут самое главное не прослезиться.

– Всё. Мы поехали, – я уже крепил оба клинка к ремню и, решив оставить за собой последнее слово, попросил. – Мне бы очень хотелось, чтобы после нашего ухода, трактир остался на своем месте, а не был раскатан по бревнышку. Тут мои вещи все-таки.