Текст книги "Дар. Золото. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Ольга Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

4

Спустя длинный, мучительный миг, Алабар беззвучно и тяжело опустился на одеяла. В человеческой ипостаси. Он ни на кого не смотрел. На его запястьях еле заметно переливались алым, и уже гасли, широкие кожаные браслеты.

Дружный выдох разметал на поляне тишину.

Возле пихт завозились, и следом послышалось:

– В-в-ашу… м-м-а-ать... – Тамил был краток.

Он грузно поднялся с земли, не торопясь подпоясался ремнем, и твердым шагом направился к оборотню. Кулаки сжаты, лицо злое, решительное.

Не понял, он что, не был связан?

Машка все еще стоял на колене и задумчиво разглядывал дракона. Я, было, сделал несколько шагов к лежавшему в обмороке Венику, но остановился. У нас тут, судя по всему, ещё одна разборка намечается.

Машка заметил передвижения Тамила и встал. А наемник подошел и, ни слова не говоря, двинул кошака в челюсть. То есть, попытался двинуть. Кошак уклонился и поймал Тамиловский кулак.

Ну, дальше понятно – потасовка, то-сё… Сначала Тамил схватил Машку поперек туловища; потом Машка по-кошачьи вывернулся из Тамиловских граблей и опрокинул наемника; потом Тамил опрокинул кошака, но, в конце-концов, сам был придавлен Машкой к холодной прибрежной гальке. Словом, ничего интересного: освещение скудное, озвучки никакой – посопели, попыхтели, поплевались. И расселись друг напротив друга.

Если я правильно понял, пар они спустили. Что дальше?

Зрители этого действа были, скажем так, слегка удивлены, включая меня и Алабара. Веник не в счет – он валялся на травке. Но хотелось бы, сами понимаете, разъяснений.

– Почему не сказал? – устало выдохнул наемник.

– Не ты ли первый ещё у Змеиного плёса промолчал? Конспиратор хренов, – Машка потирал ушибленный бок.

– Чтобы они – Тамил мотнул головой в сторону близнецов, – без разговоров перестреляли вас? К демонам собачьим!

– Ну, так и остановил бы дядюшку!

– А я что сделал, по-твоему?! – возмутился Тамил, – Может, надо было вас друг другу ещё и представить? Так, мол, и так, господа флибустьеры – вот это Тайная Стража!

Я заметил, как вздрогнул Жаен:

– Так это «стражники», Тамил? – спросил он из темноты.

– Нет, – огрызнулся наемник. – Только один. Ты его на плёсе оставил.

И снова к Машке.

– Что вместе с вами лекаришка делал, не расскажешь? Что вынюхивал?

– А тебе не все равно? Со мной он был! Тебе этого недостаточно? Твоя лодка запросто могла еще одного вместить!

– Он для меня место пустое, командир. Мне, по большому счету, и малой ни на что не сдался. А вот ты, считай, дважды мою шкуру спас.

– Трижды, Тамил, – кажется, кошак разозлился. – Сегодня третий. Я же только из-за тебя никого не тронул.

Тамил отвернулся. И наткнулся взглядом на дракона.

– А этот… – с опаской спросил он у Машки, – …откуда?

– От верблюда.

Наемник поднялся. Посмотрел в ночное небо.

– Хочешь сказать, теперь не нам, а тебе свидетели не нужны? – он исподлобья глянул на Машку, – Я своих не одам. Выкручивайся как хочешь, а они пойдут дальше. В целости и сохранности. Или…

– А что ты сделаешь?! – Машка вскочил, – Не отдаст он! Да таких как они, на Небесах заждались уже! Только некому счет выставить. Или ты скажешь, что кандалы они для забавы таскают? Кандалы на ручки, кандалы на ножки! Ремешочки кожаные, всё такое... Они так развлекаются между собой, да? На привалах!

Наемник отвел взгляд, но проворчал:

– Судейскую мантию примеряешь?

– Мы все её меряем время от времени. Только я не пойму, что ты-то с ними забыл?

Тамил молчал, но Машка так выразительно ждал ответа, что наемник не выдержал:

– Ты видел, что с крепостью стало?

– Нет. А что?

– Там никого. Трупы одни. Даже лошадей не пожалели, – он скривился. – Куда мне было податься? Узнай меня кто-нибудь в городке – первый же вопрос, почему я живой остался. И всё, здравствуйте королевские казематы! А тут Жаен с лодками подвернулся. С грузом в Алар. Там у меня знакомцы есть. Пересижу.

Они замолчали. На травке завозился Веник – очнулся, гляди! – связанные близнецы до сих пор затравленно зыркали в сторону Алабара, Жаен сидел тихо-тихо, и не шевелился даже.

– Клятву дадите, – вдруг объявил Машка. – На крови.

Тамил посмотрел на него удивленно:

– Ты серьезно?

Машка молча вытащил кинжал. А рядом со мной пискнул Веник. Я оглянулся, решив, что его опять переклинило от страха, но пацан во все глаза пялился на Машкин клинок. Быстро же он в себя пришел.

Прав кошак. Пусть дают клятву. Может, хоть так будут молчать. Только я понятия не имею, что это такое. Ну, Машка, наверно знает.

Тем временем оборотень, поковырявшись в своем бауле, выудил оттуда помятую жестяную кружку и подошел к затухающему костру. Подкинул веток, подождал пока разгорится, и деловито направился к Тамилу.

– Ты первый.

– Какая клятва, ты о чем? У нас что, магов мало? Кто эту клятву держать сможет?

– Руку давай!

Даже Алабар следил за ними с любопытством, хотя его физиономия ещё отливала сине-зеленым от пережитой встряски.

Машка надрезал клинком Тамиловское запястье, сцедил в кружку немного крови, сунул наемнику чистую тряпицу и потребовал:

– Слово, Тамил!

– И не отвяжется ведь, – пробурчал наемник. – Ладно. Даю слово, что буду молчать об увиденном сегодня.

– И услышанном.

– И услышанном, – согласно вздохнул Тамил.

Близнецы послушно подставили руки и пообещали, что тоже будут немы как рыбы. А также глухи, слепы, с отказавшим обонянием и осязанием. Лишь бы в живых оставили.

Жаен похорохорился для порядка, но куда бы он делся?! С Веником вышла заминка: пацан в страхе попятился от Машки и резко развернулся удрать. От кого? От оборотня?

Когда кровь всех пятерых была собрана, Машка подошел к костру и… запел!

Он водил кружкой высоко над огнем и ныл какие-то жуткие заунывные рулады без слов. Долго, нудно, с подвыванием, Одним словом, мартовская песнь блудного кота.

То, что кошак ломает комедию, я догадался не сразу. Потому как с чувством ломает! Красиво! И мне пришла в голову… мысль. Может, поучаствовать? Добавить драматизма, так сказать.

Все напряженно следили за Машкой. Даже дракон вытягивал шею, чтобы рассмотреть происходящее. А я поискал глазами вокруг и увидел возле себя кругленькую, хорошо окатанную гальку прозрачного кварца. То, что надо. Подняв камешек, согрел его в ладонях, попросил прощения за шутку и пошел к оборотню. Судя по всему, он скоро закончит выть, и как бы не переиграл.

Ни слова не говоря, с абсолютно серьезным лицом, я подставил ему ладонь с галькой. Машка меня понял и молча закапал нагретую кровь в руку. А я вспомнил виртуозные матерные выражения мастера-проходчика и, недолго думая, забубнил их на одной ноте, еле сдерживаясь, чтобы не заржать. И увидел глаза Алабара.

В них было такое потрясение!

Нет, не тем, что я делал. А тем, что я говорил. Он знает шушальский?!

Вдруг кровь у меня на ладони… зашипела, запенилась и… исчезла… В камне… Камень изменил цвет… Он стал красным… Он словно переливался изнутри алыми языками пламени.

Я чуть не выронил гальку из ладони. Еле сумел сделать вид, что все идет по плану. Машка, как и я, с трудом скрыл удивление, и мы по-быстрому, кое-как, закончили придуманный на ходу ритуал.

Близнецы глазели, открыв рот. Веник тихо скулил, не зная бежать ему или стоять на месте. Силуэт Жаена маячивший возле коряги скукожился вдвое, а побледневший Тамил озадаченно сжимал запястье. Только Алабар сидел с каменным выражением лица.

А на моей дрожащей ладони, лежал рубин! Размером с гальку!

Даже в королевской короне кристалл поменьше, хвосты… и уши…

Пошутили.

5

После окончания «ритуала» прошло не многим более четверти часа.

Я показательно завернул рубин в бумагу – выдрал для этих целей листок из Салибовского блокнота – и запихнул его поглубже в вещмешок. А Машка без слов поставил перед Алабаром котелок с остывшей похлебкой, сунул в руки свою ложку и повернулся к нашим пленникам.

– Мы сейчас отсюда свалим, – сказал он, – Но упаси вас Небеса перейти нам дорожку во второй раз. Я бы, конечно, и сейчас не побрезговал испачкаться, но у Тамила оказался козырь посильнее. Всем всё ясно?

Алабар ел аккуратно, не торопясь. Ни на кого не смотрел и лишних движений не делал. Все сидели в полном молчании и терпеливо ждали, когда он насытиться. Вежливые.

Наши вещи были нами давно проверены и собраны, баклажки с водой наполнены, осталось только закинуть за спину баулы, и в путь. Санькин мешок потащит дракон. А то, что мы уходим в кромешную тьму, так нам троим она не помеха.

И не надо нас провожать, примета плохая.

6

Когда эта троица скрылась в темноте, Тамил поочередно развязал родственничков, вытащил у Веника из кармана кусочек синей меди, но объяснять ничего не стал.

Настроение у них резко повысилось. Опухший глаз совсем не помешал Стаму сбегать к лодкам, притащить съестные припасы и быстро наладить очаг. Его близнец, сияя симметричным подглазным фонарем, принялся чистить картошку, Веник сунулся им помогать, чем невероятно удивил обоих. А Жаен неслышным шагом подошел к Тамилу, пристроившемуся на той самой коряге.

– И давно ты с ними знаком, племяш?

Тамил задумчиво смотрел на огонь.

– Может, ответишь все-таки?

– Что тебе ответить?

– Кто такие, что умеют. Дяде-то можно рассказать. Мы с тобой родня как-никак.

Тамил с хмурым интересом повернулся к Жаену.

– Тебе зачем?

– Как это? Ты меня, можно сказать, подставил. Отпустил их. Они нас всех запомнили, еще и клятву какую-то взяли. И хочешь сказать, что ты ничего мне не должен? Мог бы сразу намекнуть кто такие, и ничего бы не стряслось.

– Когда?

– Что когда?

– Когда намекнуть надо было?

– Да сразу. Как только появились они.

– Чтобы ты войнушку устроил?

– А даже если и так?

– Думаешь, победителем бы вышел?

– Конечно. Перестреляли бы их, и вся недолга. Это жизнь, племяш. Когда ты успел жалостливым стать?

Жаен стоял над Тамилом и выглядел таким возмущенным и одновременно таким искреннее сочувствующим, что наемник хмыкнул:

– Ты знаешь, где я был полгода назад?

Дедок горько вздохнул:

– Я тебя понимаю. Вся родня плакала, когда узнала.

– Она только и делала, что оплакивала. А денег на выкуп не дала.

Жаен изобразил неудовольствие.

– Вот что ты за человек, Тамил. Мы тебя на ту войну не посылали. Не по нашему желанию ты в полон попал. Плохо воевал, выходит. Да и не было у твоего отца таких денег. Не скопил он ничего и тебе не отставил.

– А тебе? Ты говорил, что он на твоих руках помер. Если он ничего не оставил, ты мог наш дом продать. Разве не так?

– А где бы жил твой брат?! С семьей, между прочим.

– Двоюродный. Он твой сын сначала, а уже потом мой брат. Ну, да ладно с домом с этим. Могли бы выкуп всей родней собрать. Десять золотых-то. По медяку с каждого.

– Это ты к чему вообще? – Жаен прищурился. С осуждением.

– Я к тому, что дарайцам не нужны были пленные. Кормить нас никто не собирался. У них своих нахлебников по пустыням немерено. Потому и выкуп такой смешной. Либо откупайся, либо на рудники Исандары. На те самые, которые наш король хапнуть захотел. Или в яму. Живьем закопали бы. Я такие ямы четыре штуки видел.

– Так не закопали же!

– Меня мой десятник выкупил.

– Ну, вот види…

– Это и был мой десятник.

Жаен замолчал. Но потом осторожно спросил:

– А остальные? Малец этот кто? Бугай здоровый тоже магичит? Эвон какую страхолюдину изобразил!

Тамил рассматривал дядюшку долго. Будто впервые увидел. Потом оглядел поляну. Понаблюдал за суетой близнецов у очага, за Веником, который выставил перед собой открытую ладонь и что-то бормотал…

– Знаешь, дядя, – улыбнулся он и встал, нависнув над Жаеном, – передай нашим… Всем передай. Что я свой долг сегодня отдал. Больше у меня никаких долгов перед вами нет.

– Тамил, послушай, – дедок попытался схватить большую ладонь наемника, но тот аккуратно обошел его и направился к лодкам.

Запрыгнув в одну из них, он повозился, выудил из общего груза небольшую сумку, закинул ее на плечо и спрыгнул с кормы.

Дедок торопливо подошел и, запыхавшись, оперся о лодку.

– Племяш, постой, Ну что ты как ребенок, честное слово. Из-за каких-то бродяжек родню оставляешь? Нехорошо это.

Тамил смотрел на него спокойно. Он ждал. Просто стоял и ждал. И улыбался.

– Племяш, ты же понимаешь, что знаешь все наши тропы…

– И?...

– Если ты кому-нибудь…

– Береги себя, – перебил его Тамил, и зашагал прочь, вдоль светящейся звездами кромки воды.

Жаен с сожалением покосился на раскуроченные арбалеты.

7

Мы прошли по лесу совсем немного. Лишь бы отойти от опостылевшей за день реки. От контрабандистов, от лодок с их опасным грузом, за пределы слышимости возни на берегу. Кое-как, расстелили одеяла между трех высоченных пихт и повалились спать. Машка, конечно, натянул на всякий случай веревку вокруг нас, понавешал на нее всякой всячины – тряпки, сапоги, те же веревочки – и на том успокоился. Наверно, это у него просто рефлекс сработал. Что ж, будем надеяться, что крупных хищников это отпугнет. Если таковые здесь имеются.

8

Ханур недавно поужинал. Мышью. Было вкусно, но мало. А вот человек, лежавший рядом с ним, вел себя странно. Он не двигался, не дышал, и даже не вздрогнул, когда ханур укусил его за ухо. Но он был жив. Даже попытка зверька передать ему какой-нибудь веселый образ, например, ту же аппетитную мышь, ни к чему не привела. Человек не смог принять его. Нет, это не хозяин. Хозяин бы всё понял. А этот странный. Но теплый. Поэтому ханур по имени Пончик никуда не уйдет и подождет до завтра. Может, человек все-таки проснется.

Глава 10.

1

Я проснулся от холода. И света.

Ни кота с правого бока, ни дракона с левого не наблюдалось. Яркое утреннее солнышко, пробившись сквозь ветки хвои, лучом пощекотало в носу и заставило чихнуть. Мгновенно и нахально, в ноздри потекли запахи. Сначала терпкие, хвойные, безжалостно напомнив мне, что я не дома на кровати. Следом потянуло ароматным дымком, вместе с благоуханиями жареного мяса. И, хотя в последовательности я не уверен, вторые понравились мне больше.

Недалеко о того места, где я, завернувшись в одеяло по самые уши, продолжал наслаждаться горизонтальным положением, Машка занимался любимым делом – жарил аппетитные мясные кусочки на прутиках. Интересно, кого блохастик завалил в этот раз?

– А где Алабар? – мне было лень вставать и самому выяснять ответ на данный вопрос.

– Созерцает.

Машкин ответ меня не удовлетворил. Пришлось-таки покинуть уютное место, встать, сунуть ноги в сапоги, поежиться от утренней прохлады и оглядеться в поисках дракона.

Да, он созерцал. Недалеко от нас.

Вдоль леса, по которому мы топали ночью, сплошной стеной тянулась скальная гряда. Высокая, зубчатая, похожая на старый забор с выломанными проплешинами заросших травой лазов. На одном из карнизов, сложив босые ноги по-аларски, сидел дракон и смотрел на восток. Или на восход, не знаю, куда он там смотрел. Солнцепоклонник, ёшкины коты. Мешать ему не хотелось и вряд ли бы получилось. Это ж надо было туда забраться!

– Он что туда, взлетел?

– Залез.

Машка сосредоточенно раздувал угли под мясом.

– Ты сегодня на редкость красноречив, – определил я как факт. – Поцапались что ли?

Он фыркнул, но промолчал. Значит, поцапались.

– А ты записку Тамилу положил?

Машка кивнул, продолжая священнодействовать над огнем.

– А серебро?

Снова кивок.

– А он хоть читать умеет?

– Блин, Тишан! Стал бы я ему записки писать. У тебя только по утрам с логикой туго, или это с голодухи? Умеет он читать. Плохо, но умеет.

Не в настроении кошак. Но я добился ответа на свой вопрос, так что промолчу.

По моей просьбе Машка написал Тамилу записку – советовал посетить усадьбу Райенов, когда жизнь достанет. И втихаря сунул ему в сумку. Я так рассудил: раз уж отец свое «войско» собирает, опытный наемник может пригодиться. А то, что этому наемнику после крепости открытые дороги заказаны, он и сам понимает.

2

Как спускался со скалы Алабар, я не видел. Заметил его уже возле нашей стоянки.

Выглядел он не очень. Щеки ввалились, под глазами появились темные круги, сбитые ноги за ночь, естественно, не зажили. Словом, не ах. Да что там говорить – мы все трое были не «ах».

– Нагулялся, – высказался Машка.

Алабар сел на небольшой булыжник рядом с огнем. Погрел руки и спросил.

– Что будем делать дальше?

У меня, между прочим, спросил. Но вскинулся кошак.

– Свои ошибки исправлять будем! Если не поздно уже.

Так. Ссора, похоже, продолжается. Второй раунд. Ладно, я пока послушаю.

– Какие ошибки, оборотень? Я пятый раз тебе повторяю, я не знал, что так получится. Ты что ли весь такой безошибочный? – дракон начал закипать.

– Ты не знал, что вы настолько поддаетесь мозгокрутам? Что, книг не читал? Мама, папа не рассказывали? Как вы несёте свою «почетную службу у порталов», если у вас нет никакой защиты от магов? Или ваша, так называемая служба для отвода глаз. Таких, как у тебя, или Тиша? Наивненьких, таких!

О, и меня не забыли. В спор вовлекают. Не-е. Я пока не вмешиваюсь. Я сижу и наблюдаю.

– Мы не нашли защиты, – Алабар сказал это нехотя, словно выдал государственную тайну.

– А искали?

– Искали! – разозлился дракон, – И продолжаем! Но если у тебя со зрением плохо, я могу напомнить, мы драконы! В первом обличии мы разговаривать не умеем – у нас ментальная речь. Если мы её уберем, то останемся немыми даже в человеческом облике. Тебе еще что-нибудь рассказать?

Машка на мгновение стушевался, но тут же заявил:

– Расскажешь! Если надо будет.

– Слушай, ты! Гений тактики и стратегии! Не ты ли первым облажался?

Мне это надоело – очень уж есть хотелось.

– Может, пожрем? – спросил я с надеждой.

Машка, ни слова не говоря, сунул в наши руки по вееру прутиков с аппетитными кусочками, развернул холщовую торбу с сухарями, и мы принялись усердно жевать.

Жевали мы недолго, потому что всё вкусное как-то быстро закончилось. Но оборотень нанизал на обглоданные прутья мясные ломтики, пошерудил начавшими остывать углями и примостил еще одну солидную порцию над самопальным очагом. Мы, слегка подобрев, стали ждать продолжения завтрака.

– Вот что, пернатый!

Алабар зарычал.

Но Машка, как ни чем не бывало, продолжил:

– Лети-ка ты назад. Проверь, что от этих двоих осталось. Если осталось.

Алабар разглядывал оборотня с гастрономическим интересом, и мне стало не по себе. Какой он в «драконьем виде» я уже знаю, и проверять, каким способом они добывают себе пропитание, я бы не стал.

Но Алабар презрительно выдал:

– Надо же, он ещё и указания дает! Командир блохастый.

Машка замер. Осторожно пристроил на камень оставшиеся прутики и спокойно спросил:

– До первой крови?

– Наконец-то, – выдохнул дракон и встал.

Нет, я все понимаю. Нервы там, честолюбие, самоутверждение… но не сейчас, будьте добры. Не могли померятся…э… силами когда я спал! В сторонке где-нибудь. Разнимай их тут.

– Хватит, а? – я тоже поднялся. – Ты, Алабар, может действительно, слетаешь? Сколько времени на это надо?

Он молчал. Потом тихо произнес:

– Я не умею.

Мы с Машкой переглянулись.

– Это как? – вопрос мы задали вместе.

– У меня оборот нестабильный, – дракон помялся. – До… этого возраста мы почти не контролируем себя. А далеко летать начинаем, когда можем управлять… В общем, первая боевая трансформация у меня была только в башне.

– Тогда какого хрена, тебя у порталов поставили?! – вдруг взорвался Машка, – У вас там все идиоты что-ли, детей на смерть посылать?!

Мы оторопело уставились на внезапно взбесившегося кошака.

– К-каких детей? – от неожиданности дракон начал заикаться, – К-какую с-смерть? У нас нет детей…

Но Машка так же быстро взял себя в руки. Он громко выдохнул и совершенно другим, уже спокойным, голосом пояснил:

– Алабар, ты говорил, что порталы открываются только тогда, когда носитель ключа в смертельной опасности. Я правильно понял? – он дождался осторожного кивка и продолжал. – Значит, опасность может грозить и тому, кто входит в портал. Правильно?

Я начал понимать к чему он клонит. А Машка рассуждал дальше:

– Если уж всезнающие гномы, звали на помощь, не в состоянии справиться сами, как вы можете посылать на эту помощь тех, кто собой-то не управляет? Я допускаю, что ты, Алабар, хороший боец. А в остальном? А если такой как ты на другом конце портала наткнется не на придурка Веника, а на настоящего менталиста? Или ты не всё нам рассказал?

Дракон сел.

Запахло подгоревшим мясом и Машка, зашипев, бросился снимать прутья с огня. Успел. Не всё вкусное сгорело.

– У порталов дежурит тот, кто хочет, – Алабар мрачно рассматривал свои босые ступни. – Никто… почти никто не верит… не верил, что порталы активируются. Считают не совсем нормальными тех, кто дежурит.

На этот раз мы ели не спеша. Откусывая и выплевывая подгоревшие места. Не пропадать же добру. Когда еще тот обед будет. Можно было бы и сальце достать – я знаю, у Машки в загашнике есть. Но он не даст. Тоже правильно. Неизвестно, где ещё нас будет водить Хозяйка.

3

– Ладно, – объявил я, когда всё, что можно съесть, было съедено, и моя баклажка с водой пошла по кругу. – Попробуем посмотреть, где они и что с ними. Может получиться.

Машкины глаза тут же загорелись любопытством.

– Колдовать будешь?

Вот что мне в нём нравится, так это способность быстро переключаться с одной задачи на другую, не застревать надолго в одном душевном состоянии и... по-кошачьи непосредственно воспринимать окружающий мир.

– Уважаемый метаморф. Я, да будет вам известно, дипломированный маг. Поэтому вышеупомянутое колдовство уместно только для сельских…

– Все-все, – тут же перестроился Машка. – Раз дипломированный то неуместно. Само-собой, о чем речь. Ты у нас знаток. Я правильно назвал? Может надо как-то по-другому, ты только ска…

– Брысь, – не знаю, почему у меня это вырвалось.

Машка замер. Через мгновение он набрал воздуха побольше, и я приготовился услышать о себе что-нибудь чрезвычайно интересное. Но тут засмеялся дракон. Да так заразительно, что кошак растерялся.

Мне стало неловко.

– Маш, извини. Но ты тоже…

– Да, ладно, – он отмахнулся, – Сам знаю, что не подарок. Проехали.

Слава Небесам, мир пришел в равновесие.

Я достал из баула тубус с картой. Даже погладил, приветствуя такое сокровище, чем вызвал ревнивое ворчание Заразы. Вынул под солнечные лучи топографический артефакт и, отыскав ровный участок, разложил его на мягкой травке. При дневном свете, карта посветлела. Заметно сократились обугленные места, сами по себе стянулись небольшие дыры, восстановились некоторые рисунки и буквы, четко обрисовались почти стертые линии.

Машка скривился при виде потрепанного пергамента и проворчал что-то вроде «и не лень таскать всякий мусор». А вот Алабар повел себя странно.

Он, увидев, как я вожусь с тубусом, удивленно поднял брови. Но когда карта оказалась на земле, с благоговением опустился на колени у обгоревшего края. И, кажется, забыл, где находится. Наверно, его можно было пнуть, и он бы не заметил. Но я постеснялся.

– Что это с ним? – шепнул мне оборотень.

Я пожал плечами. Сам был в замешательстве от такого картопреклонения. И не стал ничего активировать. Кто его поймет, дракона этого? Тот поднял на меня совершенно обалдевший взгляд и спросил:

– Откуда?

Мы с Машкой переглянулись.

– А что?

– У нас во дворце Правителя есть такая же. Для… другого места.

– И что?

– Эти карты давно исчезли. Их растащили по кускам. Считается, что они потеряны. Это очень сложный прибор! Он может... Много чего. Я читал.

– Ничего не понял! – Машка как всегда торопил события. – Объясни толком, что эта рухлядь может? Что, вообще, с ней нужно делать?

Я не вмешивался в их разговор. Я слушал. Интересно же.

– Её надо включить.

– Алабар, не тяни кота за… Как включить?

– Не знаю. Этого никто уже не знает.

– Тогда чего ты улыбаешься, будто выиграл в кости тысячу злотников?

– Я рад, что такие карты где-то остались!

– И что? – Машка его не понимал. Зато я понимал.

Но восторгаться будем потом. Нужно Саню с Пончиком искать.

– Ладно. Уважаемые господа, или как там к вам надо обращаться. Смею представить вам её... пергаментское величество: Карта Древняя, высокоточная, единственная. Пока.

Я погладил карту.

Она замерцала под ладонью, начав разворачиваться, в очередной раз заставив меня замереть от восхищения. На этот раз её не ограничивали стены моей комнаты.

Словно почуяв полную свободу, она, не стесняясь, расползлась по поляне на пару десятков шагов, выстраивая рельеф, поднимая вершины, опуская ущелья, разгоняя воду в реке и освещая утренним солнышком стадо оленей недалеко отсюда.

С интересом принюхавшись к склонам с восточной оконечности гор, вытянувшихся вверх почти до моего носа, и проведя по ним ладонью, я почувствовал небольшое скопление бериллов. По-простому, изумрудов. Совсем небольшое, и довольно высоко, у остроконечной кручи Инжагара, второй высокой точки Хребта. Но минерал этот редкий в Вессалии – можно сказать, его у нас нет вообще, а значит, баснословно дорогой – так что еще одно месторождение в моем загашнике появилось.

Попробовал с края наступить на карту, чего в прошлые разы не делал, и с удивлением обнаружил, что ноги проваливаются сквозь нее не задерживаясь, и стою я, на самом деле, на земле.

Как отреагировали на развернувшееся перед ними волшебство оборотень и дракон? Ну-у… Хорошо отреагировали, скажем так.

На Машкиной физиономии отразились все стадии сомнения, недоверия, удивления, понимания и полного восторга, выраженные с помощью коротких, но красноречивых междометий. А дракон… Дракон сначала побледнел (хотя куда уж дальше), потом заулыбался, а потом посмотрел на меня так, как смотрят дети очень желающие понять, где фокусник спрятал зайца, если в шляпе никого не было?

4

Над Хребтом, и в реальности, и на карте, безоблачное утро бросало на запад длинные тени скалистых кряжей, красило золотом верхушки кедров, отражалось небесной синевой в озерах, и напомнило нам о вчерашнем сплаве суетой бандитской компании на берегу. Мы видели фигурки Жаена и близнецов, Веник еще спал, свернувшись калачиком у костра, а в паре верст от них поднимался легкий дымок. Там, подкинув хвороста в крохотный костер, сидел на собранном лапнике Тамил. Завтракал, наверное. И себя увидели. Смешные мы, как оказалось. Маленькие. По сравнению с миром.

Я обошел рельефную карту и присмотрелся к Змеиному плёсу, как Машка назвал то место, где бандиты оставили Саню. И предсказуемо ничего не увидел. В смысле никого. Ниша контрабандистов была еще в тени, солнечные лучи внутрь не попадали, и ничего видно не было.

По моей просьбе карта увеличила место под скалами, заставив Машку шарахнуться в сторону от неожиданности, а Алабара тихо ахнуть, но и тогда заглянуть в нишу не удалось. Ничего нигде не шелохнулось и не показалось.

Попытался переместить увеличение к воде. Получилось. Но на прибрежной гальке никаких следов или остатков… останков, будем честными сами собой, я не увидел. И где теперь их искать?

– Загляни в крепость, – вдруг попросил Машка.

Я снова обошел карту, отыскал крепостные башни, ворота, мост и, недолго думая, «прыгнул» во двор.

И попятился.

Но картинка не свернулась. Она «поползла» за мной, окунув нас троих в прозрачное марево.

Мы очутились во внутреннем крепостном дворе.

Выломанные двери, раскуроченная лестница, осколки выбитых оконных стекол; черепица, сметённая с крыш; бревна, застрявшие в пустом проеме ворот.

И трупы. Вспухшие, начавшиеся разлагаться, облепленные тучами мух. Некоторые тела были перекручены как тряпки, возле других темнели бурые пятна. Лица обезображены, вместо глаз дыры. Вороны ходили между мертвецами, деловито выклевывали остатки плоти из черепов и наскакивали друг на друга, гоняя крыльями насекомых.

В гранитной чаше, в воде, плавал мусор, но фонтанчик все также бил вверх тонкой струей.

Я буквально выкрикнул приказ убрать увеличение и сел. На зеленую травку. Руки дрожали. Хорошо, что запахи и звуки карта не передает.

– Да, что же это такое! – всплеснул руками Машка, глядя мне за спину.

Я обернулся.

Плечи и грудь Алабара стремительно покрывались выпуклыми серебристо-белыми чешуйками, глаза вытягивались к вискам и меняли цвет, вокруг него заметался черный туман.

– Стой, стой! – подскочил к нему Машка, и успокаивающе взял за руку, – Спокойно, Алабар, это иллюзия. Фантом. Это не по-настоящему.

Я глянул на Машкину ладонь, держащую дракона, и меня передернуло. Так ведь и порезаться можно – чешуя-то даже с виду острая!

5

В общем, дракона мы успокоили. Оборотень успокоил.

Только вот не надо презрительно кривиться и говорить, что, мол, дракон, а так перепугался. Я бы на вас посмотрел, окажись вы вдруг среди десятка гниющих человеческих трупов. Вы бы не только чешуей покрылись. Вы бы и трехэтажным матом покрылись. Если на выдохе воздуха хватит.

Карту я сворачивать не стал. Тот же Алабар посоветовал оставить ее на солнышке. Так она себя лучше чувствует. Так и сказал. Ну, раз лучше…

Напоив дракона водой, Машка потащил его, как он выразился, на пожаробезопасное место. «Подготовка бойца, дело рук командира». Это тоже Машкино выражение. «Если боец не подготовлен, значит, командир х…» Да, и это его. Мне, правда, показалось, что оборотень таким способом пытается отвлечь Алабара от потрясения, и я бы с удовольствием поглядел, как Машка будет измываться над драконом. Или дракон над Машкой. Но решил остаться у карты. Проверить все тропки, где может околачиваться хитрый «вольный страж». Вместе с лекарем. Думать о плохом решительно не хотелось.

Сажень за саженью я увеличивал и уменьшал фантомы. Сначала в реальный размер, потом научился укрупнять желаемое место только в два раза, в три, или совсем чуть-чуть, просто чтобы понять какой предмет вижу. Научился двигать иллюзию, ведя рукой по тому месту, где хотел что-то рассмотреть. Иногда изображение менялось, словно я находился в большой линзе, в центре которой четкая видимость, а по краям всё размыто. Но так никого и не нашел, устал и был раздосадован.

Свернув все увеличения, посмотрел на место нашей стоянки и не сразу понял, что вижу.

В полладони от меня – по карте, разумеется – игрушечный снежный барс, стоя на задних лапках, махал передними так, словно пытался взлететь. Напротив, в позе философа, сидящего на собственном хвосте, беленький дракончик скептически наблюдал за его телодвижениями. Барсик, опустившись на четыре лапки, попрыгал перед дракончиком из стороны в сторону; элегантно потянулся, подняв поджарую задницу кверху; резво крутанулся вокруг себя, словно бегал за бабочкой, севшей на хвост, и через миг из розового марева на его месте появился голый Машка.

Дракончик встал. Теперь он неуклюже запрыгал из стороны в сторону и интенсивно захлопал крыльями по земле, подняв нешуточный вихрь. Попытка отклячить зад не удалась, хвост перевесил. Зато здорово получилось крутануться вокруг своей оси, удачно снести пару молодых елочек и вспахать землю хвостовой пластиной.