Текст книги "Неизменная любовь (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Не хочу дома, – шмыгнула я.

– А я не хочу, чтобы ты напилась. Ты пить не умеешь. Не ждать же мне под окнами, когда вы, подружки, наговоритесь.

– Я возьму машину и не буду пить вообще. Ей просто нужно поговорить.

– А тебе нужно помолчать, – он потерся гладкой щекой о мою мокрую. – И со мной, и с ней. Главное, с ней. В каждой избушке свои погремушки, и ты тут не советчик. Это только счастливы все одинаково. Янусь, я тебя жду, давай…

Я умылась и почистила зубы, а потом сорвала с себя всю одежду и вошла в душевую кабинку. Захотелось включить гидромассаж, чтобы отмыться от всей грязи, которой я себя облепила. Ну зачем я врала? Ну почему было просто не сказать про встречу, на которую приспичило пойти Алле… Побухтел бы, как всегда, и отпустил. Пить я там не собиралась и так. Буду за рулём. Отвезу потом Аллу к ее козлу. Изменяет он ей? Вряд ли, кто на такого посмотрит!

Слава действительно читал, но в нашей кровати. Собака лежала на коврике и тоскливо смотрела на хозяйские тапочки. Одеяло в ногах примято. Снова пыталась занять мое место, дрянь!

– Оставь ее здесь, – Березов почувствовал мое желание выгнать собаку в коридор. – Будет же в голос вздыхать под дверью…

Я сдернула с волос резинку. Шапочка для душа не спасла. Волосы были чуть влажными на затылке. И я расправила их по спине… Выгнулась, чтобы расслабить позвоночник, и почувствовала как концы волос щекотнули копчик.

– Яна, лови!

Я обернулась: пижамные штаны угодили прямо мне в руки, а вот футболка упала к ногам.

– Одеваться? – не поняла я.

– А ты что-то другое хочешь?

Я мотнула головой.

– Чего тогда спрашиваешь?

Я быстро нагнулась за футболкой. Да пошел к черту! Типа его обслуживать не надо! Какого черта бреется тогда? Поиграем в воздержание? Отлично! Только попробуй обнять меня, только попробуй…

– Янусь, ты чего дергаешься?

А я действительно дернулась, когда отложив книгу и выключив ночник, муж по привычке решил притянуть меня к себе. Я же сама сказала, что мне сегодня не надо. Слишком неприятный осадок от вечера. Точно ничего не получится.

– Волосы влажные. Замерзла, – солгала я, и Березов проглотил мою ложь.

Доброй нам ночи. И пусть утром никому из нас ни за что не будет стыдно.

Глава 12 «Предательство»

Мне стало стыдно в пятницу. Вечером. За Аллу. За красную помаду на ее губах. И я перегнулась назад, чтобы взять с заднего сиденья упаковку влажных салфеток.

– Ты не испанка, – выдала я, копаясь в сумочке в поисках помады нейтрального цвета. – Держи. И вообще кого ты там решила шокировать?

Все оказалось намного хуже, чем шесть лет назад, когда народ решил впервые собраться всем классом. В тот раз я пошла на встречу только для того, чтобы увидеть нашу классную руководительницу. Нынче были только мы… Вернее, почти никого не было. В основном парни. И в основном пришли побухать. И какого фига в ресторане!

– Какие люди…

Мне хотелось ответить так же, хотя бы тем же тоном, но Димка слишком мило улыбнулся и даже отодвинул для меня стул.

– Что будешь? – он потянулся было за бутылкой шампанского, но замер в ожидании ответа.

– Ничего не буду. Я за рулем.

– А чего пришла тогда?

Ну нормальный вопрос. Ожидаемый. Мужской!

– В качестве водителя.

Дима не изменился. Удивительное дело, что Шилов потрепался слишком быстро и из красавчика к сорока годам превратился в нечто более-менее удобоваримое, а Димка наоборот приобрел какую-то солидность, что ли… Как у него сейчас дела, спрашивать не хотелось. Это Алла знает все и про всех, а я и в группе класса состою чисто номинально, а по профилям одноклассников точно не хожу. Кольцо на пальце имеется, рубашка чистая. Галстука нет – значит, нет и желания выпендриться.

– Хочешь потанцевать?

Он не выпил много. Во всяком случае съел намного больше. Еда удивила качеством, и я в какой-то момент поняла, что хочу расстегнуть пуговицу на джинсах. Оделась я достаточно затрапезно, чтобы в голове мужа не родилось лишних вопросов. Правду я ему так и не рассказала – последовал бы резонный вопрос: зачем лгала изначально? На который я могла ответить лишь так: ты меня разозлил!

Джинсы и кофта из тонкого кашемира, в которой почти сразу стало жарко, несмотря на воду со льдом, которую я пила стаканами.

– А пошли!

Я просидела почти весь вечер молча. Сначала говорила с Аллой, а потом она встряла в мужской разговор и понеслось. Я не нашла себе нового собеседника – и в общем-то даже не искала. Димка, хоть и сидел рядом, говорил не со мной.

Танцевать я так и не научилась. Даже чечетку, а ей меня исправно учили в одном ирландском пабе два подвыпивших приятеля сына и остальная такая же развеселая толпа.

Здесь же все было чинно. Пусть и шумно. Но драку никто не заказывал. Медляк медляком, но Димка по-советски взял меня за руку. Пальцы с золотыми кольцами на уровне глаз – хорошее напоминание о том, что следует держать пионерское расстояние. Мне-то точно не хотелось делать его комсомольским, а Димка все же попытался прощупать под кашемиром топ. Или просто вытирал вспотевшую ладонь.

– А ты, Кузьмина, не меняешься.

– Я – Березова.

– Ну, у тебя на странице стоит девичья фамилия.

– У меня на той странице вообще ничего нет. Я ее создала специально под прошлую встречу. А вот на рабочем аккаунте моя настоящая. Только там нет ничего интересного. Можешь не искать.

– А с чего ты взяла, что я искал? Просто кликнул. Раз, два… Чтобы при встрече не обознаться. Подружку твою не узнать вон, а ты не меняешься.

– А ты стал лучше. И это не комплимент. Это констатация факта.

– Жалеешь?

Я не поняла намека, и тогда его рука отыскала прореху между ремнем и майкой – до меня сразу дошло, о чем он говорит…

– Ага, жалею… Что он не пристрелил тебя тогда. А мог… Хотя… Чего к тебе ревновать-то было…

Теперь не понял Димка.

– У меня парня действительно не было тогда. У меня был… мужчина… Дим, убери руки. И спасибо за танец.

Я демонстративно заправила майку обратно под ремень и вернулась к столу, где сразу достала телефон и уставилась в экран. Мишка прислал новую фотку. Они с Эйлин стоят на камнях, которые называют еще домами фейри.

– Последний айфон?

Я перевернула телефон экраном вниз.

– А какое это имеет значение?

– Никакого, – Димка отвернулся и попытался вклиниться в чужой разговор.

Я начала искать взглядом Аллу. И нашла. С Шиловым. Твою ж мать! Схватила телефон, отправила ребенку «спасибо» и переслала фотку мужу. Тут же пришел вопрос: «Вы там наговорились?» Почти.

Я встала. Резко, и чуть не поддала свою тарелку. Димка удержал скатерть – следил за мной, выходит. Да плевать! Мне сейчас надо…

– Кузьмина, ты чего?

Ничего, я просто скинула руку Шилова со спинки стула Аллы, чтобы протиснуться между ними и сказать:

– Ал, пойдем. Я что-то устала сегодня, – сочиняла я на автомате. – А мне еще до дома час добираться.

Алла подняла на меня глаза – осоловевшие. Что она пила, водку?

– Ну так езжай домой. Я сама доберусь.

– Куда ты сама доберешься?

Она не ответила, так как встрял Шилов – козел:

– Кузьмина, ты что, не поняла? Тебе русским языком сказали – вали домой.

Я развернулась и пошла к выходу. Бодрым шагом, но спускалась по лестнице уже тихо. Я не имею права обижаться на пьяную. Я должна вернуться и запихнуть ее в машину.

– Да, что?! – заорала я в телефон, отчего-то уверенная, что это нетерпеливый муж меня подгоняет.

Пауза. Потом тихий голос. Незнакомый.

– Яна, извините…

На «вы»? Кто это?

– Это Стас, муж Аллы. Я пытаюсь ей дозвониться, но она не отвечает. Вы все еще вместе?

– Вместе, – Блин, вокруг тишина. Сейчас попросит передать телефон Алле. – Только я покурить вышла, – Опередила я возможную просьбу.

– Вы еще там долго будете?

– Не знаю… А что?

– Ничего. Просто… Да нет, ничего. Отдыхайте. Извините, что позвонил.

– Да не проблема.

Еще какая проблема! Я сжала телефон. Черт! Какого хрена я наврала двум мужчинам? Любимому – ради дуры, бухающей с козлиной-одноклассником, и другому козлу… Пусть инфантильному козлу, но пока мужу, который отпустил жену со мной.

– Дать сигарету?

Я резко обернулась и уткнулась в Димку.

– Я не курю.

– А я слышал, что покурить вышла…

– Дай пройти.

И я пошла назад. Еще быстрее, чем до того на улицу. В зале хохот. И громче всех ржет моя дура – аж спасательный круг вокруг талии трясется. Но он ее сейчас не спасет.

– Стас не может до тебя дозвониться, – выдала я без прелюдии.

Кстати, Шилов при моем приближении сразу убрал руку. Уже с ее плеча, а не стула.

– Я в курсе, – ответила Алла медленно. – Я не хочу с ним говорить.

– Я тоже не хочу с ним говорить, но он мне звонит!

– Не отвечай.

– Слушай, Алла. Тебя отпустили со мной. Под мою ответственность.

– Кузьмина, ты бредишь? – усмехнулся Шилов нагло.

Мне аж съездить ему по роже захотелось. Один волос вырос в козлиную бородку, а на затылке я заметила плешину.

– Алла, пошли домой. Хочешь, я отвезу тебя на дачу?

– Яна, я никуда не хочу. Иди домой. Тебя там ждут. Меня – нет.

Сколько она выпила?

– Тебя ждут на даче!

– Меня там ждут завтра. Вот завтра я туда и поеду.

– Алла…

Но дальше мне сказать не дали. Шилов вскочил со стула, и я от неожиданности отступила на шаг.

– Кузьмина, тебя проводить до машины?

– Я сам ее провожу.

Я обернулась к Диме и вырвала руку, за которую тот попытался меня схватить. Хотя «взять», наверное, все-таки… Теперь путь до двери показался мне вдвое короче. Глаза были на мокром месте – тушь не помогла сдержать слез. Я стучала низенькими каблуками, точно била в барабан – сигнал тревоги.

– Что ты за мной идешь? – обернулась я на лестнице, вдохнув полной грудью ночную прохладу.

– Я не за тобой иду, а домой. По-трезвому сама видишь, как там…

Он трезвый? Может, и трезвый – понятия не имею, сколько Димка выпил. Я за ним не следила.

– Доброй ночи, – бросила я кратко и зашагала к внедорожнику, стараясь не размахивать рукой, в которой все еще держала айфон.

– Классная тачка…

Да он когда-нибудь отстанет?!

– Дима, что тебе надо?

Он пожал плечами.

– Ничего. Просто сделал комплимент.

– Машине?

– Тебе. Вернее, твоему мужу, раз смог купить тебе такой танк.

– Я купила его сама.

Димка хмыкнул. Нагло.

– Где живешь? Все там же? – спросила я его, и он кивнул. – Тогда могу подбросить…

Зачем я предложила? Меня просто колотило из-за Аллы. Я даже машину не открывала, все держала руку на ручке и не сгибала пальцев.

– Слушай, Дим. Может, мы ее заберем?

– Кого? А… – он расхохотался в голос. – Ты про Зуеву? Силой ее в машину решила запихнуть и муженьку отвезти? Комиссар полиции нравов ты наш!

– Чего ты ржешь? Она же в хлам пьяная. Это низко.

– Я ее напоил? Она сама набралась. Шилов потом уже подсел. И я тебе про него еще в школе говорил.

– Я не могу уйти.

– Позвони ее мужу. Пусть приезжает…

Один звонок и крест на дружбе. Зато спасенная семья. Но семья ли это?

– Ну…

Я раскачивала руку с телефоном, точно маятник. Что выбрать? Дима ждал. Смотрел мне в глаза. Я – сквозь него. Позвонить Березову? Спросить? Но о чем?

– Садись в машину, – бросила я Диме, наконец рванув дверь на себя.

Села, пристегнулась. Бабе сорок. У бабы своя голова на плечах. Я не полиция нравов!

– Далеко от школы? Какой адрес?

Он сказал, но я не стала вбивать его в навигационку. Тут не три сосны, только две – не заблудишься.

– Слушай, можешь люк открыть?

Он смотрел вверх, не на меня. Я нажала на кнопку, и открылась панорамная крыша. Жаль, что светло – звезд не видно.

– Чем занимаешься по жизни? На какие шиши танк?

– Всем понемногу, – ответила я уклончиво.

Он же не всерьез интересуется. Я же не из грязи в князи, ни за богатенького буратину выскочила… Звонок. К счастью, не Стас и не Березов.

– Кость, в чем дело? – это звонил совладелец почтового бизнеса.

– У нас пять щенов!

– Поздравляю! Но нам не нужно…

– Овчарочники хреновы! Мне нужно, чтобы ты завтра к половине двенадцатого на почту подъехала. Пару ребят на собеседование придут, а мы ну никак завтра… А переназначать ночью не хочется.

– Причем тут я? Звони Березову.

– Я ему позвонил. Сказал – звони директору.

– Слушай, Кость, ну я же не бум-бум в этом. Кого я вам выберу?

– Того, с кем бы тебе захотелось переспать.

Я чуть не впилилась в стоящую на светофоре машину.

– Ян, я серьезно. Того, кто посимпатичнее и похаризматичнее. Ну, по-бабски там реши. Нам его на прием-выдачу поставить надо. Больше ничего не требуется. Инструктаж Настя сама проведет. Договор стандартный. Не в службу, а в дружбу, сделаешь? А потом давайте к нам с ночевкой. Не делай бизнес с друзьями, как грится. Когда у нас были в последний раз? У меня квадроциклы простаивают. Внуков не пускают больше к нам, совсем не пускают. Эта дура скандал закатила, что угробим детей.

– Хорошо, я поговорю с Березовым.

– Чего с ним говорить? Запихнула в машину и делов. Давай, баня, девочки, все будет… Кстати, я их вчера вычесал. Можешь забирать целый мешок.

– Хорошо. Только наша девочка ваших боится. Так что нам отдельные апартаменты, пожалуйста.

– Так надо было хаски брать! А не немецкую дуру.

– Костя, отвали! До завтра! Отбой!

И я выключила громкую связь.

– Дим, извини.

– Там, во дворе налево.

– Я помню. Предки так здесь и живут.

– А ты где?

– Где придется, – бросила я, горя желанием высадить поскорее героя и вернуться… Да, я решила вернуться в ресторан и забрать Аллу. Пусть даже силой.

Дима не выходил. Хотя мотор уже автоматически заглох.

– Мои все на даче, – изрек он вдруг, буравя меня взглядом. – Зайдешь?

Я не стала спрашивать – зачем. Получила бы тот же самый ответ, что и двадцать пять лет назад. Поэтому просто расхохоталась. Слишком громко. Потому что нервно. У них что? Секс-встреча была?

– Дим, ты реально думаешь, что я буду с тобой спать?

– А почему нет? – он не сделал даже движения, обозначавшего бы его намерения покинуть мое авто. – Я уж явно лучше… – он на секунду замолчал, выстукивая по торпеде какую-то хрень, и с коварной ухмылкой продолжил: – … лучше целуюсь, чем твой муж…

– Да? – я снова нервно хохотнула. – Если уж мне нужен будет поцелуй, то я выберу себе завтра двадцатилетнего. У него явно с этим делом обстоят дела лучше, чем у сорокалетнего.

Теперь усмехнулся Димка:

– Да никогда… Кишка тонка будет подойти. Если, конечно, ты не заплатишь ему за это…

– Приплачу, не волнуйся. Давай, вали. Меня муж дома ждет и собака.

– А детей нет?

– Сын вырос. Живет отдельно. Давай, выходи! У меня тоже пистолет в машине имеется. И я не промахиваюсь. Мой муж отличный учитель.

Я лгала, но Дима поверил и вышел, шарахнув дверью со всей дури. У меня танк – выдержит любого дурака. А вот моя душевная конституция хрупкая, на козлов не рассчитана. И я газанула с места и вошла в поворот, не сбрасывая скорости. Белые ночи, дворы пустые… А я полная – нервов…

– А где Зуева? – спросила я в ресторане.

Не было ни ее, ни Шилова. Я отсутствовала двадцать минут. Не больше. Блин… Я так шарахнула ногой по последней ступеньке, что сломала каблук. Да и хрен с ним… Я, может, сейчас сломала Алле жизнь. Разулась, пошла по асфальту босиком. Джинсы и туфли все равно не носят вместе. Я просто балетки не нашла, а кроссовки были пыльные. Так и явилась домой – как с загула.

– Ты чего? – не понял Березов, открыв мне дверь.

Я тут же рухнула ему на грудь и разревелась.

– Яна, ну черт бы побрал твою подружку!

Овчарка прыгала рядом, повизгивая, пока Березов тащил меня на диван.

– Ну чего? – он присел на корточки, пока я откидывала с лица мокрые спутавшиеся пряди.

– Каблук сломала…

– Яна…

– Березов, я – сука, ты знаешь об этом?

Я смотрела на него глазами… Не знаю какими, но он на секунду зажмурился.

– Знаю, – выдал он уже с открытыми глазами. – Что ты сделала?

– Я тебе наврала про встречу с Аллой.

Он остался невозмутим.

– С кем ты встречалась? – голос пустой. Мерный. Как капающий кран.

– У нас была встреча одноклассников. Алла ушла оттуда с мужиком. А я сказала ее мужу, что она со мной.

Березов резко поднялся, толкнул собаку и сам шагнул за ней следом, будто забыл, что кресло в противоположной стороне.

– А об чью голову ты сломала туфлю?

– О лестницу. Со злости, что не сумела забрать ее домой.

– Почему ты не сказала мне, куда идешь?

– Потому что ты бы меня не пустил.

– С чего это вдруг?

– Не знаю… Ну соврала и соврала. Сейчас же сказала правду. А теперь скажи ты – что мне делать?

– С чем и что тебе надо делать?

– С Аллой. Я чувствую себя, точно помоями облитая.

– Сходи в душ, – усмехнулся муж зло. – Тебе налить выпить? Я специально купил амаретто.

Я подняла глаза к его лицу – до того буравила взглядом светлый ковер – не улыбается Слава, совсем не улыбается.

– Что мне делать? – не унималась я.

– Не врать мне больше. Никогда. И пойти в душ. У тебя ноги черные. Испортишь ковер.

Я поднялась и бочком прошла к двери в коридор. Но на пороге обернулась.

– Вот что бы ты сделал на месте ее мужа?

Слава молчал. А я ждала ответа. Я хотела его знать. Для себя.

– Я никогда не буду на месте ее мужа. Иди в душ. И не лезь в чужую семью.

Я вышла из душа с мокрой головой. Присела в кухне к столу, на котором стояли две стопки, безумно пахнущие миндалем. Запах и вкус детства. Да, да…

– Тебе Морозов дозвонился?

– Да. Я сказала, что мы приедем к ним с ночевкой. Но на почту я не пойду. Разберись сам, потому что я не разбираюсь в мальчиках, – В груди глухо ухнуло, и я поспешила добавить с притворной веселостью. – Мне всегда нравились мужчины постарше.

– Да? – Вот Березов улыбался открыто. – А я наивно полагал, что тебе нравился всего один… мужчина средних лет.

Я схватился рюмку и подняла ее над столом.

– За тебя, мой единственный мужчина!

– За тебя, моя девочка!

Звон стекла показался мне слишком громким. Это, кажется, от моего сердца откололся маленький кусочек. Наверное, тот, что я случайно подарила Адаму. Все, больше его нет и я о нем не вспомню. Никогда.

Глава 13 «Где твои мозги?»

– Алла, ты дура! – так я и сказала этой дуре, когда утром она позвонила похвастаться изменой…

– Я знала, что ты так скажешь. Ладно, пока… Я в электричке.

– Детям привет.

Я швырнула телефон на подушку и уставилась в зеркальную дверцу шкафа, в которой отражались собачьи уши. Стелла под шумок забралась мне в ноги, и у меня сейчас не нашлось сил ее выгнать. Алла – дура, а кто тогда я? Как вчера и сказала – сука.

Во рту, кажется, остался привкус амаретто. Я поднялась и прошла к бару за новой порцией. Надо было вчера не останавливаться на одной – быть может, я перестала бы тогда думать о Паясо и сумела бы получить удовольствие с мужем, но увы… Он не налил мне второй. Он же не знал! Он мне верит… как дурак!

– Березов, в тебя можно влюбиться, – сказала я спросонья, когда он заглянул в спальню перед уходом на собеседование.

В костюме, галстуке, вкусно пахнущий… Снова – директор. Даже пару лет скинул, или просто костюм перевел года в солидность.

– А что, любить ты меня уже не любишь?

Я сильнее поджала ноги к голой груди. Он просто ответил на мои нынешние слова, не намекая на ночную неудачу. Я пыталась симулировать, но в этом обмануть Березова не получилось.

– Причем тут я? Я про твоих студенток говорю.

– У меня студенток нет. Одни студенты. И у меня самая лучшая на свете жена… Я вернусь к двум часам, самое позднее. И сразу поедем. Спеки что-нибудь, чтобы не с пустыми руками.

Печь я не стала. Выпив одну рюмку, я налила вторую для пропитки Тирамису, который мы с того злополучного джаза так и не купили. Впрочем, домашний все равно лучше. Я достала готовый торт из холодильника, когда муж уже переоделся в джинсы и спортивную футболку с воротничком. Почему-то сегодня Слава был удивительно хорош собой. Амаретто, видимо, творит со зрением чудеса.

– Яна, ну ты как всегда… – встретила меня Настя. – С пустыми руками не можешь. У бабушки всегда есть пироги, забыла?

Да, с капустой и с яблоками. И даже без собачьей шерсти. Мешок Березов сразу бросил в багажник. У меня была знакомая старушка, которая вязала из собачьей шерсти носки. На продажу. Не много, но все же хоть какая-то прибавка к пенсии. Всучить ей деньги никогда не удавалось. Но я приносила ей разную пряжу. Бывают же такие гордые люди. И это хорошо.

Посидели, поболтали, выпили, сходили в баньку, легли спать… Утром отправились кататься на квадроциклах. Лететь под горку было страшно, но по прямой – ничего, даже забавно. Но их невестка права: не для детей это развлечение. Не для маленьких.

– Слушай, ты не думала родить еще ребенка? – спросила меня Настя, когда мы накрывали стол к обеду.

– Зачем? – с трудом выговорила я, тяжело отходя от шока, вызванного вопросом.

– А чтобы не скучно было…

– Мне не скучно. Да и потом. Уже сорок, поздно как бы…

– А усыновить?

– Зачем? Я уже внуков подожду.

– Так тебе их и дали…

– Знаю, что не дадут, но… Они будут. По факту. Хотя и страшно. Безумно страшно. Для меня Мишка еще мальчик. Совсем мальчик.

– Ян, – Настя вдруг понизила голос, хотя мы в комнате были одни. – Я даже не знаю, как сказать… В общем… Мой брат…

– Настя, чего ты шепчешь? – сказала я, бросая на стол вилки. – Сколько надо? Мы перечислим.

Ее брат был директором детского дома в небольшом городке, откуда Настя была родом.

– Нет, не то. Там девочка есть. Подросток. Тринадцать ей, почти четырнадцать. Коля говорит, чудо-девочка. Умница, всегда поможет, всегда улыбается. Учится хорошо…

– Настя, – я постучала пальцем по столу. – Сколько? Ей операция нужна или что?

– Мама и папа ей нужны, – Настя выпрямилась. И я тоже. – Она учиться хочет. Ей дается учеба, Коля так говорит. Но какая у нас там учеба… Послушай, она попала к нему в пять лет, таких уже не берут. Даже когда деньги за детей давали и всех расхватали, мимо нее прошли… Ну помнишь, когда детей потом пачками возвращать начали? Он же приезжал, рассказывал. Вы же были тогда у нас…

– Настя, что ты хочешь?

Мне надо было остановить этот несвязный поток речи.

– Возьмите Леночку себе.

– Что?! Ты в своем уме?

Я не возмутилась в голос, я заорала. И в этот момент из гаража вернулись Слава с Костей.

– Ты ей сказала уже? – спросил тот жену.

– Да вы что сдурели?! – у меня аж ресницы увлажнились от обиды! – Вы для этого нас пригласили? Мы не собираемся никого усыновлять. Тем более подростка. Нам собаки хватает!

Я много чего тогда сказала. Березов пытался меня урезонить. А когда Костя выдал, что мне должно быть стыдно просто так небо коптить, я схватила сумку и выскочила во двор, к машине. Настя звала меня назад, но я крикнула Березову, что мы уезжаем.

– Яна, это было некрасиво, – сказал он тихо, оставив позади дом друзей.

Бывших. Бывших друзей и бывших партнеров по бизнесу. Я как бы совсем не уверена, что после подобного могу поддерживать с ними хотя бы нормальные рабочие отношения.

– Это было подло с их стороны, – не стала я искать других выражений. – Я не обязана брать в дом ребенка только потому, что так хочет ее брат. Или потому, что кто-то считает, что у нас денег куры не клюют. Может, мы много берем из прибыли? Может, нам вообще забрать деньги из дела и пусть крутятся как хотят? Пусть щенками торгуют в конце концов!

– Яна, успокойся! К тебе обратились, потому что обратиться больше не к кому. Но если ты откажешься, никто тебе и слова не скажет.

– Если откажусь? – я даже рот открыла. – Какие «если»? Ты вообще о чем?

– Об этой девочке. Если мы можем дать этому ребенку шанс…

– Какой шанс? Какой ребенок? Это подросток! Это не разрешить знакомой девочке пожить у тебя в квартире, пока она учится. Это взять дикого зверя. Из клетки.

– Яна, что у тебя за сравнения?

– У меня нормальные сравнения. Это детский дом! Это переходный возраст. Какого хрена мне эти проблемы?

– Потому что у тебя нет других. У тебя ничего нет, кроме твоих дурацких шапочек и вазочек с кошечками. Надо было тебе рожать еще детей…

– Мне? – Я перебила. Или он договорил мысль и замолчал. Нет, он, кажется, договорился! – Это ты не хотел больше детей! А я тебе предлагала ребенка даже три года назад до очередной спирали. Ты сказал – нет. Твердое «нет».

– Конечно, нет! Сейчас уже нет. Какой младенец! Но четырнадцатилетнюю девочку я могу вырастить. У меня хватит на это сил и денег. И у меня есть опыт.

Он подмигнул, и у меня сорвало крышу.

– Какой опыт? Какой у тебя опыт? Никакого опыта у тебя нет! Ты приезжал поиграть со мной от скуки. Ты любил драться и стрелять, а мне просто было скучно и абсолютно нечего делать на даче. Вот я и ждала тебя. От безысходности!

Он перестал улыбаться, а я и не начинала.

– Ты понятия не имеешь, что такое девочка, которой нравятся платья, бантики и мальчики. А это то, что нравится девочкам в четырнадцать лет, а не пневматические ружья! Вот только попробуй… Попробуй взять ее без спроса, как эту собаку!

Я ткнула пальцем назад, где Стелла поджала уши от моих криков.

– Ребенок не собака, – процедил Березов сквозь зубы. – И я не могу взять ее один. И хватит орать, как истеричка!

– Я не ору, – я прикрыла глаза и вжала пульсирующий затылок в подголовник. – Я в шоке. В полном шоке… Как они могли…

– Так и могли. Знаешь же, как Николай переживает за этих детей. Конечно, он делится всем с сестрой. И о ком она могла подумать, если не о нас?

– Знаешь, если бы я хотела взять ребенка, я бы взяла. Сама. Но я не хочу.

– Я уже понял, что не хочешь. Не ори. И не порти ни с кем отношения.

– Да все с твоим бизнесом будет в порядке!

– Это не бизнес. Это люди. И это ребенок, который хочет, чтобы ему дали шанс. И шанс ему может дать только такая, как ты…

– Нет! И не смей меня обрабатывать! Скажи честно, ты знал?

Зачем спросила – ответ очевиден. Он даже не задал в гостях ни одного вопроса. Как же я сразу не просекла…

– Ты меня подставил. Какая низость, Березов!

– Выбирай слова, Яна, – он сжал губы и сильнее стиснул пальцы на руле. – Я слежу за Леной уже полгода. Мы поможем ей, она поможет нам.

– Как?

– Так… У нас снова будет семья.

– А что у нас сейчас?

Мое сердце то взлетало вверх, то замирало, падая.

– Яна, у нас не все хорошо. И не только в постели. Мы будем вместе делать уроки, водить ее по музеям, в театры, ездить вместе в отпуск…

Я не слушала. Я не могла слушать дальше. Это была первая ночь, когда… Когда я спала одна. Я просто легла на диван и сказала, что до утра не встану. Березов не стал настаивать. Он не вышел даже когда услышал – не мог не услышать – как я открыла стеклянные дверцы бара. Амаретто хотелось скинуть с балкона. Я плеснула себе виски. Сначала чуть-чуть. И, выпив залпом, налила чуть ли не полстакана. Подействовало сразу. До головокружения. Я легла на диван и больше не встала.

Проснулась я в квартире одна. Собаки не было. По времени они давно должны были вернуться с прогулки. Я выглянула в окно и отпрянула – машины под окнами тоже не было. Схватила телефон, но передумала набирать… Березову. Набрала Алле. Впервые я собиралась пожаловаться на мужа.

– Слушай, ну он не может говорить такое серьезно? Какой ребенок из детдома, он что, тронулся? И вообще какой это ребенок – четырнадцать лет!

– Считаешь, я права?

– Даже не думай… Мужикам вообще все просто. Не они же растят!

И через секунду:

– А я сегодня опять с Шиловым встречаюсь. После работы.

– А на дачу?

– Сказала маме, что завал на работе. На всю неделю остаюсь в городе. Поеду только в субботу. Он к своим, я – к своим.

– А Стас?

– Какая разница? Я ему на пиво дала. А кому я другое дала – не его дело.

Я опустила телефон. Снова хотела набрать мужу, но передумала. Набрала – не поверите, маме.

– Мам, можно я к вам приеду сейчас?

– Что-то случилось?

– А что, чувствуется?

– Думаешь нет, у тебя голос дрожит! Что он сделал?

– Почему сразу Славка! – я выдохнула. – Да, Березов учудил… Эта дура Настя убедила его взять из приюта… Блин, из детского дома… Ну, у нее же брат директор, помнишь? Ну, девочку… Мам, ты чего молчишь?

– Я слушаю. Говорила тебе, что после пятидесяти мужики тупеют, говорила? Ты когда приедешь? С ним?

– Нет, одна.

Я отключила телефон и бросила на колени. Дура, зачем я матери рассказала? Я что, не протрезвела до сих пор? Надо было дождаться Березова. Он, небось, на собачью площадку псину повез. Славка не мог говорить про эту Леночку серьезно, не мог… Зачем я позвонила матери?

– Березов, ну возьми ты телефон! – шипела я в трубку. – Неужели в машине бросил?

Умылась, оделась, сварила кофе. Набрала еще раз. Ответил.

– Ты где?

– С собакой гулял, – ответил он тихо.

Ну, так и есть. Я же его как облупленного знаю!

– Проснулась? Сколько вчера выпила?

– Много. Зато меня отпустило. Только я дура. Я матери все рассказала.

– И что? Теща предложила отправить меня на Пряжку?

– Почти. Извини. Я уже выдохнула. Ты когда будешь дома?

– Через полчаса. В состоянии ехать сегодня в Финку?

– Я сказала матери, что приеду. Одна. Но поедем вместе. Чтобы она не думала, что мы поругались. Зачем тещу радовать, верно?

– Будь готова через полчаса. Или через сорок минут. Я за патронами заеду. Для пневматической винтовки.

– Березов, ты не умеешь молчать?

– Моя жена не умеет. А я только поддакиваю.

Мы приехали с арбузом. Желтым. И получили отповедь за то, что жрем нитраты. Нормально. Ничего нового.

– Слава, я очень хотела, чтобы у вас родилась дочь, – вдруг выдала мать за столом. – Чтобы ты понял, что мы чувствовали тогда.

Березов откинул голову и закачался на стуле.

– Катя, у тебя же было столько возможностей меня отравить, что же ты на мышьяке сэкономила, бухгалтер, милый мой бухгалтер?

Он улыбался. Мать тоже улыбнулась. Впервые, кажется, на его шутку.

– Березов, не бери чужого ребенка. Не полюбишь. И когда захочется прибить за дурость, прибьешь.

– Не прибью, у меня нервы железные. И почему я должен ее любить? – Теперь он поставил локти на стол. – Послушай, у меня есть деньги. Я могу купить очередную квартиру или машину. Прожрать их, в конце концов. Или могу сделать счастливым одного несчастного ребенка. Катя, что я должен сделать?

– Переведи деньги в этот детский дом и успокойся.

– Нет! – Слава встал и отошел к окну. – Очередная конфета и новое платье не то, что Лене нужно. Шанс в жизни – вот что она ждет.

– Слав, почему ты?

Он обернулся к теще:

– Потому что у меня есть деньги. Вот почему. И только поэтому. У меня есть этот выбор. И именно поэтому обратились ко мне. Я знал, что вы все воспримете это в штыки. Но если вы подумаете, каково этой девочке сейчас… И что для нас это в общем-то пустяк довести этого ребенка до диплома о высшем образовании. Короче, Николай ждет ответа. Эта девочка никуда не денется. Она никому не нужна. Но только нам будет с ней куда тяжелее потом, чем сейчас.

Я молчала. И слушала, как ухает в груди сердце.

– То есть ты все решил? – Мать повысила голос. – Сам. Один. Без жены. Про нас с Игорем я вообще молчу. Впрочем, как всегда…

Я встала и пошла к двери. Стелла за мной. Во двор. К калитке. Я не взяла ее и пошла вниз по дорожке к реке одна. Почему-то в голову лезли булгаковские мысли: дойти до реки и утопиться. Просто вот так… Чего дальше? Я же просто так небо копчу. Покупаю себе машины, одежду, жру, в конце концов.