Текст книги "Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть 5 (СИ)"

Автор книги: Ольга Сараева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

  – Готово. Поворот этой ручки откроет дверь в прогулочный двор, этой – поднимет внутренние двери камер. Могу я просить тебя, ТариАна?

  Я кивнула.

  – Мне не стоит идти с вами.

  – Почему?

  – Наблюдая за разговором отсюда, я смогу выбрать наилучший момент для появления.

  – Князь прав, Тара, – сказал ФиДель, – не стоит предъявлять противнику все аргументы сразу.

  Он перевёл взгляд на Тёмного мага.

  – Надеюсь, ты понимаешь: если что....

  – И что, если...? – перебил тот.

  – Не стоит, князь Да"Эйн, – предостерёг Сомбрэль. – У феальдинов в Поиске смертельно заостряется чувство юмора.

  – Ты отсюда не выйдешь, – спокойно закончил командир.

  – Благодарю за предупреждение, Сомбрэль, – кивнул ему Да"Эйн. – Прошу прощения, феальдины: шутка была неуместной. Однако я тоже должен вас предупредить.

  Да"Эйн отвязал от пояса кожаный кошель и высыпал на ладонь резные желтоватые шарики. Ровно восемь. Амулеты Смерти!

  – Назад! – приказал ФиДель.

  – Спокойно, князь, они чисты. Я сохранил их на всякий случай.

  – Шутник, – процедил Гил.

  Сомбрэль был белее мраморной стены. Наверное, мне никогда не забыть, как он избавился от своего амулета. Нетрудно догадаться, каким путём эти восемь попали к Да"Эйну.

  – Убери, – попросила я.

  Ду серке пожал плечами и ссыпал пустые амулеты обратно в кошель.

  – Я просто хотел сказать, что без этих игрушек, частично заменяющих Благословение Элутара, делоты лишены возможности использовать магию, в том числе и магию Крови ду серке – левитацию и ускоренное восстановление. Теперь они не более чем долгоживущие остроухие атаны.

  – То есть, ты мог бы их убить, не вставая с кресла?

  – Вне зоны влияния тхашатхона – безусловно. Это я и собирался сделать. Как видите, я с вами честен. Но что значит убить, ТариАна? – поднял бровь Да"Эйн. – У делотов уже отняли жизнь, и это было сделано не мной. Я по-прежнему считаю, что они должны мне кровь, но приму любое законное решение силлемари.

  Законное? Я снова заглянула в пустой двор узилища. Пока пустой. Как там сказал князь: наилучшее время для появления? Я достала из внутреннего кармана куртки даршиз – драккский головной шарф, подарок названых братьев. В памяти мелькнули золотистые глаза с вертикальным зрачком и зазвучал голос торговца: "Даршиз-с сащитит от фетра и пыли и укроет от пос-сторонних глаз-с". А ещё мне обещали, что шарф будет всегда послушен хозяйке. Проигнорировав изумление эльфов, я решительно повязала полоску дымчатой ткани вокруг головы, оставив одни глаза.

  – Поднимай решётку, князь Да"Эйн.

  Раздался стук работающего механизма, и дверная решётка поползла вверх.

  Войдя во внутренний двор, Гил и ФиДель остались у двери, а мы с Сомбрэлем прошли вперёд. Камеры делотов находились прямо перед нами.

  – Ты как, Тёмный? – спросила я.

  – В порядке, силлемари, – чуть улыбнулся он.

  – Тогда поехали.

  Охотник подал знак Да"Эйну, и подъёмный механизм вновь заработал, открывая внутренние двери камер. Делотов всегда выпускали на прогулку по одному, каждого в своё время, на которое уже триста лэдов были настроены их внутренние часы. Пленники осторожничали: не в срок открывшаяся дверь могла означать всё, что угодно – от нежданного освобождения до мгновенной смерти. И всё же любой исход был лучше, чем каменный мешок. Делоты медленно выходили во двор и, равнодушно скользнув друг по другу взглядами, застывали, глядя на нас. В рубиновых глазах мрачная обречённость постепенно сменялась изумлением и надеждой – не на свободу, конечно, хотя бы на перемену участи.

  Узники цитадели, заложники выбранного за них пути. Разумеется, никакого пятнистого эласа: какая форма в плену? Полотняные штаны и рубахи, на ногах – короткие валяные сапоги. Одежда, хоть и сшитая по размеру, сидела мешковато. Гномы, конечно, старались, но эльфийские стандарты слишком уж отличались от их собственных. Словом, Сомбрэль с рисморами за спиной, затянутый в чёрный феальдинский элас, смотрелся Тёмным князем, никак не меньше. Не мудрено, что взгляды делотов, изучив Светлых и недоумённо скользнув по мне, останавливались на нём. А потом случилось то, чего никто не ожидал: один за другим узники с видимым усилием опускались на колено и склоняли перед Сомбрэлем головы. Низкий поклон простого бойца воину Древней крови!

  /Однако они странно двигаются, не находишь?/ – передал ФиДель по Связи.

  Нахожу, командир. Я взглянула на Сомбрэля. Он был бледен, но спокоен.

  – Встаньте, – сказал он. – Много чести для бывшего делота.

  Узники тяжело поднялись, причём некоторые при этом опирались о стену. На их лицах было написано страдание. Возможно, потому они и упустили смысл сказанных Сомбрэлем слов. Но делоты совсем не выглядели больными!

  – Правое бедро, силлемари.

  Я присмотрелась: на правой ноге делотов под штанами, там, где должен быть амулет Смерти, угадывалось что-то вроде перевязки. Допустим, Отверженные потеряли способность к самоисцелению, но чтобы рана не заживала столько лет?! Разве что....

  /Разве что в ране находится что-то, что не даёт ей затянуться/, – сказал ФиДель.

  Элута-ар! Ну, Да"Эйн! Плетью тут точно не обойтись, нужен осиновый кол! Похоже, князь настолько свыкся с собственной болью, что перестал чувствовать чужую.

  /Да он же Тёмный, Тари/, – напомнил Гил. – /Для них боль – неотъемлемая часть жизни, почти потребность./

  Ну знаете, тут никаких слов не хватит!

  – Пусть кто-нибудь из них подойдёт, Сомбрэль. Я хочу посмотреть, в чём дело.

  /Тара, что ты делаешь?/

  /Лучше прикрой, командир./

  Феальдины подошли и встали с двух сторон в шаге от нас. Взгляд Сомбрэля остановился на одном из пленников.

  – Подойди.

  Делот, прихрамывая, приблизился и обречённо остановился перед нами. Его кожа приняла синеватый оттенок. Бледный до синевы – это про Отверженных.

  – Ближе, – сказала я, – и садись на пол.

  – Делай, что говорит силлемари.

  Силлемари? Само слово было понятно Тёмным, но звучало для них более чем странно. Делот недоверчиво посмотрел на меня. Разумеется, он сразу определил, что я не эльф, но закрывающий лицо даршиз сбивал его с толку. На это я и рассчитывала: узники легче примут силлемари-Тень, чем силлемари-атани. Пленник с трудом опустился на пол. В руке Гила блеснул Старший.

  – Это лишнее, князь, – сказал Сомбрэль.

  Он встал на колено рядом с делотом и, намотав его волосы на кулак, приставил два пальца к шее. Лицо пленника не дрогнуло, только чётче проступила татуировка. Похоже, нашему Охотнику не раз случалось обходиться без магии.

  – Можно, силлемари, – кивнул он.

  Я почувствовала в ладони тёплую рукоятку Младшего и обвела взглядом двор. Замершие у дверей камер бледные, вернее, синеватые делоты один за другим опускали глаза. Нужно признать, Да'Эйн с ними неплохо поработал, напрочь отбив охоту к сопротивлению. Присев рядом с пленником, я распорола его правую штанину. То, что мы увидели под ней, было совсем не похоже на перевязку, скорее уж, на широкое – делантра в полтора – кольцо из плотного эласа, натянутое на ногу. Но это оказался совсем не элас. Камень, кольцом охватывавший бедро делота, прикрывал вставленную в рану металлическую пластину, которая постоянно вибрировала, не давая тканям срастаться. Боль от этого была не сильной, но постоянной, и многократно возрастала при увеличении нагрузки на ногу, что практически обездвиживало пленников. В устройстве не было магии – во-первых, не пропустил бы тхашатхон, а во-вторых, здесь она была просто не нужна. В авторстве идеи я не сомневалась, что же касается исполнения, то придать камню нужные качества и срастить его на ноге делота для подгорного мастера не составляло труда. А начинка.... Отцы Металла, как известно, могут менять его свойства.

  – Что, силлемари? – спросил Сомбрэль.

  – Сверху – камень, внутри – железо.

  Гил тихо присвистнул.

  – Не свисти – денег не будет, – машинально среагировала я, задумчиво глядя на каменное кольцо.

  – Чего не будет? – поразился Сомбрэль.

  Я махнула рукой.

  – Забудь. Вот что, валатэр, я разомкну камень, а ты договорись с металлом: слишком тонок, боюсь, целым не вытащу.

  – Темнишь, силлемари!

  Темню? Ну разве что самую малость. А с какой стати я должна делать чужую работу?

  – Слушай, Гил, железо ставил валатэр, валатэру и вытаскивать.

  – Понял, – вздохнул оружейник. – Командир?

  – Давай, – разрешил ФиДель.

  Делот ловил каждое сказанное нами слово. Не от страха: просто наслаждался Старшей речью. Гил присел рядом. Я положила руку на каменное кольцо и направила Силу в ладонь и пальцы. Камень слегка нагрелся и, покрывшись сетью трещин, осыпался на пол. Делот вздрогнул от неожиданности. Сомбрэль склонился к его уху и едва слышно сказал пару слов. Глаза узника расширились, он побледнел ещё больше и, похоже, перестал дышать. Однако пластина была внутри, и чтобы её извлечь, предстояло сделать разрез.

  – Помочь? – предложил Гил.

  Я подозрительно взглянула на него.

  – Да я к тому, Тари, что эта штука гораздо тоньше к"риса, и если выйдет сама, рана будет намного меньше.

  Я кивнула, соглашаясь. Гил расположил ладонь примерно в делантре над предполагаемым местом выхода металла. Узник смотрел на него во все глаза. Гил усмехнулся.

  – Что, никогда не видел Светлого?

  Делот моргнул, но взгляда не отвёл. Валатэр покачал головой.

  – Ты хоть понимаешь, что я говорю?

  Делот кивнул.

  – Хвала Элутару! Тогда вот что: сейчас я буду тянуть из тебя металл. Дёрнешься – он внутри такие кружева нарежет, что рана будет зарастать ещё триста лэдов. Так что замри и терпи. Ясно?

  Гил провёл рукой вдоль бедра узника, слегка поворачивая ладонь и меняя положение пальцев. Я чувствовала движение металла в теле делота. Пленник закусил губу и прикрыл глаза, но не издал ни звука.

  – Ещё немного, – сказал Гил.

  Наконец кожа на внешней поверхности бедра натянулась и тут же лопнула полоской кровавых капель. Блеснул металлический край, и Гил аккуратно вывел пластину из раны. Она была тонкой, почти прозрачной, и едва коснувшись пола, разлетелась в пыль. Я провела рукой вдоль тонкого разреза, чуть подтолкнув ток Жизненной Силы. Рана затягивалась на глазах. Делот открыл рубиновые очи.

  – Пусти его, Тёмный Охотник.

  Мы поднялись, пленник продолжал сидеть, потрясённо ощупывая бедро. Наконец, поднялся и он. Его изумлённый взгляд перебегал с одного из нас на другого, и наконец привычно остановился на ду серке:

  – Что я должен делать, князь?

  – Зови меня Перворождённым или просто Тёмным, делот: я не князь, – ответил Сомбрэль. – Платой за избавление от боли будут честные ответы на наши вопросы. И не заствляй меня жалеть о столь низкой цене.

  /Спокойно, Тара/, – передал ФиДель. – /Он всё делает правильно: делоты не понимают бесплатных услуг, расценивают их как слабость. Благодарность же им вообще не свойственна./

  Верно, я чуть не забыла, с кем имею дело. Ду серке жестом отпустил делота и обвёл взглядом остальных.

  – Итак, всё просто, Отверженные: избавление от боли в обмен на сведения. Нас интересует ваше пребывание в Кхилин-Заррате. Кто согласен на сделку, шаг вперёд, остальные – в клетку. Жду двенадцать ударов сердца. Это первый.

   Тангарское приданое

   ФиДель

  Мятеж? В Кхилин-Заррате?! Вот уж глупее некуда! Удивительно, что восемь убийц остались в живых: обычно гномы не прощают вероломства, вырубая супостата под корень. Однако делоты отнюдь не глупцы. Как там они назвали свою мечту о свободе – Тёмный анклав? Три раза «ха», князь Хэлеворн. В это мог поверить только ду серке. Или сделать вид, что поверил. Так чего же на самом деле хотели твои соплеменники, князь? И почему тебе не о чем говорить с последним из них, девятым узником цитадели?

  С того момента, как закрылись Врата, Да"Эйн избегал встречаться со мной взглядом, я же не спускал с него глаз. Наш Тёмный родич был мне пока неясен, а значит, потенциально опасен. Куда более опасен, чем кхазарги у дверей тюрьмы. По крайней мере, для нас с Гилом и Тары тангарские Воины Камня не представляли угрозы. Да"Эйн, кстати, нас тоже проверял: сначала Тару, устроив ей поединок взглядов, потом меня, когда я в караулке предостерёг его от необдуманных действий. Оба раза он отступил, признав ошибку, и оба раза я поставил под этим большой знак вопроса.

  Не скрою, увидеть пустые амулеты Смерти я не ожидал, здесь Да"Эйн сыграл на опережение. Он обезвредил врага, и это правильно, но зачем было устраивать делотам вечную пытку? Ненависти к ним князь точно не испытывал – для него это был уже отработанный материал. В потерю рассудка от собственных страданий я тоже не верил: гномий эликсир – убойная штука, и зрачки расширяет, кстати, не хуже боли. В общем, как сказал Гил, темнит наш Тёмный родич, и я начинаю смневаться, стоит ли брать его с собой в Ломэдор.

  Белокаменная тюрьма – цитадельное кольцо – была устроена разумно и основательно, как и всё, что создавали гномы. Однако она не была рассчитана на работу в неуправляемом режиме, и для делотов это означало медленную смерть от голода и жажды. Да"Эйн уже предложил свой вариант решения вопроса, но заявленный им Долг крови вызывал некоторые сомнения. Если бы не Тара, я бы не стал вмешиваться: перед Тройкой стояли совсем иные задачи, и освобождение убийц из тюрем в них не входило. Правда, из моего личного убийцы всё же получился Перворождённый, и теперь я не знаю, что делать с его Долгом крови. Однако Сомбрэль всегда был больше Охотником, чем убийцей, я чувствовал это ещё во время испытания Духа. «Делотство», разумеется, оставило на нём отпечаток, а хорошо это или плохо – покажет время.

  Пока Тара и Гил избавляли узника от да"эйновского "капкана", я изучал остальных. Да, ребята, тюремная одежда – это вам не форменный элас, однако делоты не выглядели измождёнными. Серые волосы со стальным отливом, пепельная кожа, едва заметная татуировка на правой стороне лица. В глазах – тоскливая обречённость. Багровая радужка, полыхнув ответным взглядом, тут же гасла под опущенными веками. Тара права: Да"Эйн неплохо поработал с делотами. Методы убеждения Тёмных восходили ещё к кровавым временам Эльдагора, в то время как мы давно предпочитали Ментал. Тем не менее двое бойцов выделялись из группы – их ментальный фон отличался от ментального фона остальных, да и татуировка на лицах была гораздо ярче. Скажем так: они-то как раз и были делотами, потому что "звучали" как Сомбрэль, когда тот ещё был Гилтаром. И ещё одна деталь: узники избегали смотреть друг на друга, эти же не раз обменивались взглядами. Случайность? Вряд ли. Поэтому я не был удивлён, когда они отказались от предложенной Сомбрэлем сделки. Охотник окинул их равнодушным взглядом.

  – В клетку. Оба.

  Делоты тут же без всяких усилий опустились на колено.

  – Прошу, Тёмный, мы уже связаны договором, – сказал один.

  А вот это уже интересно! Условием нашей сделки были ответы на вопросы о мятеже. Значит, условием предыдущей, заключённой делотами, было молчание? Нетрудно догадаться, кто им её предложил. Вопрос, что они получили взамен?

  /Не получили, а сохранили, командир/, – передала Тара. – /Я вижу магию Смерти./

  Элутар, ну конечно: Да"эйн, сделав из остальных "остроухих атанов", этих двоих оставил делотами, а нам показал восемь амулетов вместо шести! И у него наверняка есть ещё, ведь в Кхилин-Заррате после мятежа хватало трупов. Неужели рассчитывал скрыть? Тогда он действительно не понимает, с кем имеет дело.

  – У них амулеты Смерти, Сомбрэль, – пояснил я.

  Услышав про амулеты, делоты оживились и начали переглядываться – впервые, как покинули камеры.

  – Думаю, пора внести ясность в происходящее, – сказала Тара, и взгляды устремились к ней.

  Тень мага! Отличная, кстати, мысль использовать даршиз. У Тёмных, владеющих мастерством иллюзий, не принято скрывать лица без веских на то оснований, поэтому Тень воина или мага невольно приобретала в их глазах особую значимость.

  – Цитадель пуста, Отверженные: подгорный народ покинул Эльдамаль, а значит, рано или поздно вы погибнете в этих камерах от голода и жажды.

  Тара сделала паузу и обвела взглядом делотов.

   – Впрочем, многое будет зависеть от результатов предложенной сделки. А эти, – Тара кивнула на двоих, что, склонив колено, застыли у стены, – в любом случае останутся здесь: стражи гномьей цитадели не пропустят магии Смерти. Так что ничего личного.

  Повисла тишина.

  /Пугаешь, сестрёнка?/ – передал Гил.

  /Пугаю, конечно, но им об этом знать ни к чему./

  /А вдруг не купятся?/

  /А куда они денутся?/

  – А если эти красавцы нарушат условия ранее заключённой сделки, то не доживут и до следующего удара сердца.

  Знакомый голос раздался сзади и, казалось, заполнил собой двор. Услышав его, все восемь узников отпрянули и попытались вжаться в стену. Как там сказал Да"Эйн: выбрать наилучший момент для появления? Что ж, момент был выбран грамотно. Князь не шутил: он действительно мог убить тех двоих, и, скорее всего, именно с помощью оставленных им амулетов Смерти. Да"Эйн в кресле пересёк тюремный двор, остановился рядом с Сомбрэлем и уверенно встал на ноги. Под его взглядом делоты один за другим падали на колени: похоже, этот Тёмный внушал им ужас. Однако сейчас князя интересовали только двое узников, и терять их он не собирался.

  – Я буду настаивать на исполнении своей сделки, силлемари, – сказал он.

  – Это я уже поняла, князь.

  – Жаль, что кхазарги не любят магию Смерти: мне были нужны эти двое.

  – Ты собирался забрать их с собой? А как же Долг крови?

  – А что не так? – поднял бровь Да"Эйн. – Я сохранил убийцам амулеты, но не обещал сохранить жизни. Впрочем, сейчас мы говорим о сделке.

  Тара взглянула на Охотника.

  – Что скажешь, Сомбрэль?

  – Князь в своём праве, силлемари: заключённый договор должен быть исполнен.

  – Есть ли возможность его расторгнуть? – спросил Гил.

  – Есть, конечно, – кивнул Да"Эйн. – Воля заказчика или смерть исполнителя.

  – А смерть заказчика не принимается во внимание?

  – Нет, феальдин, ибо вероятность такого исхода ничтожно мала. Впрочем, Тёмным Статутом предусмотрено перезаключение сделки по желанию правопреемника. Так что или – или. Третьего не дано.

  – Ну почему же не дано, князь, – улыбнулся Сомбрэль. – Заключив сделку, ты не оговорил сроков, то есть оставил дату окончания договора открытой. Это значит, что делоты должны молчать, пока амулеты на месте. Если они откажутся от платы, то есть, вернут амулеты, с этого момента сделка будет прекращена.

  Глаза Да"Эйна багрово полыхнули, но Сомбрэль выдержал взгляд.

  – Я же предупреждал, князь, что я с той стороны, – ду серке кивнул в сторону застывших на коленях делотов. – Скажи им, пусть поднимутся. Если Арбитр решит, ты заберёшь их жизни в счёт Долга крови, но унижений и боли с них достаточно.

  – Ты..., – Да"Эйн не нашёл слов и просто покачал головой. – Почему я всё ещё тебя слушаю?

  Он жестом разрешил делотам встать и продолжил:

  – Однако ты сказочник, Сомбрэль. Вернуть амулеты! Было бы интересно на это взглянуть.

  – А как, ты думаешь, я избавился от своего? – усмехнулся Охотник в ответ. – Сказочно распорол себе бедро.

  Да"Эйн перевёл изумлённый взгляд на меня.

  – Серьёзно, феальдин?

  Я кивнул, подтверждая.

  – Он сделал это моим к"рисом. Тебе бы понравилось, князь.

  Тара с Гилом освободили узников из да"эйновского капкана, и Сомбрэль отправил их обратно в камеры: мы уже поняли, что говорить нужно не с ними, а с теми двумя, кто остался. Но сначала делотов нужно было избавить от предыдущей сделки. Князь сидел в кресле, сложив на груди руки, и в происходящее не вмешивался. В его глазах плясали весёлые огоньки: он не верил в возможность повторения «подвига» Сомбрэля, и для этого у него были все основания. Амулет Смерти вживлялся делоту сразу после ритуала, и, чтобы избавить новичков от искушения, Тёмные Матери сделали процедуру извлечения амулета сложной и болезненной. Причём выполнить её должен был или сам делот, или маг, владеющий магией Смерти. Ошибка могла стоить жизни обоим. Но дело было даже не риске и боли: амулет давал Отверженным возможность использовать магию, и добровольно отказаться от этого был готов далеко не каждый. Разумеется, Да"Эйн не собирался помогать делотам, и если они решат избавиться от сделки, им придётся справляться самим. Похоже, князь предвкушал развлечение и ради этого был готов рискнуть выгодой. Делоты не поднимали глаз и не двигались, их кожа была синеватой, что означало мертвенную бледность. Казалось, взгляд Да"Эйна пригвоздил их к стене.

  – Итак, наша сделка, убийцы. Вы можете прекратить её или оставить в силе. Я не стану забирать ваши жизни: как уже сказала силлемари, с магией Смерти вам всё равно не выйти из цитадели. Однако хочу предупредить: амулет должен быть извлечён сразу, неудачная попытка или промедление приведут к смерти. И не тяните с решением: я предвкушаю незабываемое зрелище.

  Делоты по-прежнему молчали, не поднимая глаз.

  /Что будем делать, командир?/ – спросил Гил.

  /Ждать./

  /А если..../

  /Исключено, Гил. Слышал, что сказал Да"Эйн? Он собирается оставить их умирать в цитадели, а голодная смерть куда более мучительна, чем мгновенная от амулета. Как видишь, князь сам подталкивает делотов к нужному решению. Он уже понял, что тайное вот-вот станет явным, и хочет выжать из сделки всё, что можно./

  /Если с амулетами не получится, я попробую договориться с кхазаргами, Дель. Я никого здесь не оставлю./

  /Это понятно, Тара, но ни князь, ни делоты об этом не знают. И если уж их придётся закрыть в Кхилин-Заррате, то лучше без амулетов./

  Делоты продолжали молчать. Сомбрэль не выдержал и подошёл к ним почти вплотную.

  – Не устали бояться смерти, убийцы Перворождённых?

  Узники подняли наконец глаза, и один из них тихо ответил:

  – Что ты знаешь об этом, Тёмный?

  – Больше, чем ты думаешь, делот. Какой у тебя болевой порог?

  Узник с трудом проглотил слюну, пытаясь смочить враз пересохшее горло. Сомбрэль усмехнулся, поняв, чем вызван его страх.

  – Я не собираюсь проверять.

  – Д-двадцать шесть, – хрипло ответил делот.

  Охотник удовлетворённо кивнул.

  – Успеешь. Только не тяни.

  – Но... откуда, Тёмный?

  – Что – откуда? Знаю про порог? Из "Полного курса методов дознания". Я, видишь ли, окончил то же учебное заведение, что и вы. Правда, несколько позже.

  Лица делотов не изменились: похоже, до них просто не доходил смысл сказанного. Сомбрэль терпеливо ждал, пока дойдёт. Узники посмотрели друг на друга, и тот, что до этого всё время молчал, наконец произнёс:

  – Прости, Перворождённый, мы разучились понимать шутки.

  – Я не склонен шутить. Разве делоты больше не верят в возвращение Первородства?

  Делоты потрясённо молчали. Да"Эйн следил за разговором, не пропуская ни единого слова Сомбрэля.

  – Я был одним из вас и тоже в это верил, – продолжил Охотник. – И я, как и вы, не понимал, что Тёмные никогда на это не пойдут. Иначе зачем им было создавать нас? Мне повезло: я попал к Светлым. Теперь я Перворождённый. Вы можете убедиться в правдивости моих слов – у вас всё ещё есть амулеты. Для начала попробуйте определить Тёмный Дом, к которому я принадлежу.

  Делоты на мгновение застыли и недоумённо переглянулись.

  – Но... его нет! – воскликнул один.

  Сомбрэль улыбнулся.

  – Конечно, нет.

  – Так не бывает, – добавил другой.

  – Бывает, когда заново получаешь Имя. А теперь взгляните туда, – Сомбрэль указал на нас. – Это те, кто вернул мне Первородство. Их Слову можно верить. Решайтесь.

  – Его нельзя пускать в Ломэдор, Светлые, – тихо заметил Да"Эйн.

  – Почему? – спросила Тара.

  – Он там всех обратит в свою веру, и это будет концом Тёмного клана.

  Князь был совершенно серьёзен, но его выдавали искрящиеся смехом глаза. Да, убеждать Тёмных стать Светлыми – пустое занятие, согласен, однако в споре с Тёмными Матерями, который сейчас заочно вёл Сомбрэль, был один неубиваемый аргумент – он сам.

  Между словом «решайтесь» и принятием решения иногда лежит пропасть. Сомбрэлю было проще: он знал, что будет Перворождённым или не будет вообще. Делотам же никто не обещал Первородства, а вот потерять способность использовать магию и даже лишиться жизни они могли. Впрочем, речь-то как раз и шла о жизни и смерти.

  – Мы безоружны.

  Эти слова означали, что решение принято. Да"Эйн удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Его глаза горели азартом.

  – Отлично. Я дам вам свой к"рис.

  Узник отрицательно покачал головой.

  – Благодарю, Высокий князь, но я предпочёл бы другое оружие.

  Князь пожал плечами.

  – Как знаешь.

  Делот взглянул на Сомбрэля, тот – чуть растерянно на меня. У нашего ду серке не было не только Тёмного, но и вообще никакого оружия. Мечи Да"Эйна за спиной – не в счёт. Однако давать делоту к"рис.... Об этом мы как-то не подумали. Князь явно забавлялся ситуацией – до тех пор, пока Тара не достала его старый рисмор и не протянула мне.

  – Держи, феальдин, вы с ним уже знакомы.

  И добавила по Связи:

  /Давай, Тёмный маг. С магией Смерти ты встречался, так что защититься сумеешь. Остальное делот сделает сам. И ещё: безоружный ду серке – это в конце концов неприлично./

  Прилично, неприлично. Командиру виднее! Я отступил на пару шагов и крутанул мечом. Рисмор, признавший во мне кровь, слушался отлично. Я почувствовал недовольство сир"риса и успокаивающе коснулся пояса ладонью. Делот сел на пол, и я одним быстрым движением сделал надрез на штанине в виде гномьей "зеты", полностью открыв внешнюю сторону его бедра. Меч прошёл на волосок от тела, но боец даже не изменился в лице, только чуть дрогнули ресницы.

  – Показывай, где чувствуешь амулет.

  – Здесь.

  – Замри.

  – Погоди, князь, – остановил Сомбрэль. – Послушай меня, делот. Как только откроется рана, запускай в неё пальцы как можно глубже: шарик скользкий от крови, упустишь – всё придётся начинать с начала. И помни: у тебя ровно двадцать шесть ударов сердца. Дальше боль станет невыносимой.

  – Откуда знаешь, Тёмный?

  – Я сам не так давно расстался с амулетом. Готов?

  Делот кивнул. Меч вошёл в бедро, хлынула кровь.

  – Ещё! – крикнул он сквозь стиснутые зубы.

  Я ввёл меч глубже и чуть довернул кисть, сделав надрез более широким, чтобы в него можно было войти пальцами.

  – Хватит!

  Делот не мог унять крупной дрожи, его пальцы прыгали, без толку терзая рану.

  – Я не могу! – закричал он, понимая, что счёт его жизни идёт на мгновения.

  Тара взглянула на Сомбрэля. Тот кивнул, присел рядом с делотом, схватил за волосы и запрокинул его голову, глядя в чёрные от боли глаза.

  – Хочешь сдохнуть от голода в этом каменном мешке? У тебя ещё десять ударов сердца. Давай!

  Делот яростно зарычал и снова запустил пальцы в рану. Из закушенной губы по подбородку текла кровь. Наконец он вытащил скользкий костяной шарик и со стоном повалился на спину. Окровавленные пальцы разжались, и амулет выкатился на каменный пол прямо к моим ногам. Я задумчиво посмотрел на него и раздавил сапогом. Да"Эйн дёрнулся в кресле и изумлённо покачал головой.

  – Ты бы поаккуратнее, феальдин. Всё-таки магия Смерти.

  – У меня иммунитет, князь.

  Я провёл пальцем по левой щеке. Шрам стал едва заметен, и в Поиске я не считал нужным его скрывать.

  – Этот след оставил гиллт, заряженный Смертью. Подарок Тиндомэ, переданный через делота.

  Тёмный маг слегка изменился в лице.

  – Похоже, мне повезло, что я Хэлеворн, родич.

  – Как знать, князь Да"Эйн.

  Тем временем Сомбрэль уже остановил кровь, соединил края раны и начал исцеление.

  /Как думаешь, помочь?/ – спросила Тара.

  /Справится – мы же в Эльдамале./

  /Я к тому, командир, что на полное восстановление понадобится время, а у нас его нет./

  /Я не собираюсь брать делота с собой, Тара./

  /У него больше нет амулета, Дель/, – напомнил Гил. – /Придётся тащить его отсюда на руках./

  Элутар, верно! С потерей амулета делоты лишаются не только магических способностей, но и всего остального, что составляет Первородство.

  – Давай, силлемари, – вздохнул я.

  Тара подошла и опустила руку на плечо Сомбрэлю. Ду серке чуть улыбнулся и уступил ей место рядом с раненым. Да"Эйн внимательно наблюдал за работой целителя. Казалось бы, в действиях Тары не было ничего необычного, но князь был магом и, как всякий маг, видел граздо глубже. Рана на бедре узника затягивалась на глазах.

  – Он приходит в себя, – предупредил Сомбрэль.

  – Я закончила, – ответила Тара.

  Увидев, как его напарник с помощью Сомбрэля поднимается на ноги, второй делот решительно шагнул вперёд.

  – Готов? – спросил ду серке.

  Тот кивнул.

  – Только....

  – Что – только?

  – Мой амулет... он... не там, где обычно.

  – Так-так, любопытно. И где же? – заинтересовался Да"Эйн.

  Делот поднял на него глаза.

  – Впервые я избавился от амулета, когда мне было чуть больше сотни, Высокий князь. После этого Старшие вживили мне его в ягодицу.

  Да"Эйн рассмеялся.

  – А вашим Старшим не откажешь в чувстве юмора, убийца. Больше доставать не пробовал?

  Делот молча опустил глаза. Гил наклонился к князю и тихо спросил:

  – Может, и тебе что-нибудь достать, князь? Из позвоночника?

  Взгляд брата не обещал ничего хорошего. Я редко видел его таким. А мы ещё не дошли до Ломэдора!

  – Не стоит, феальдин, – спокойно ответил Да"Эйн. – Я помню, чем вам обязан, а ты помни, куда и зачем идёшь. А Сомбрэль, кстати, прав: Светлых гватамари не бывает.

  – Там будет видно, князь, – заметила Тара. – Однако бойцу эту штуку и правда не достать. Кто у нас тут Тёмный маг, владеющий Смертью?

  Все не сговариваясь посмотрели на Да"Эйна.

  – Я?! – поразился он. – Нет уж, увольте, я не по этой части. Хватит с меня и прекращённой сделки.

  Тара сложила на груди руки.

  – Знаете, в чём ваша проблема, Перворождённые? Ну, кроме той, что у вас нет ни стыда, ни совести? Вы не умеете болеть! Вот если бы умели, как атаны, то знали бы, что эта часть тела очень популярна в медицине: используется в лечении любого недуга, кроме зубной боли.

  – Интересная мысль, силлемари. Однако причём здесь стыд и совесть?

  – Это она про общие раздевалки и отсутствие купальных костюмов, князь Хэлеворн. Тебе не понять, – всё ещё мрачно пояснил Гил.

  Да"Эйн удивлённо вскинул брови.

  – Ни о чём не спрашивай, – сразу предупредила Тара. – После того, что я здесь видела, я бы тебе не только часть тела – волосок не доверила. Так что отдыхай, князь. И вот что, феальдины: хотите – считайтесь, хотите – бросайте жребий, но один из вас должен достать амулет.

  Я пожал плечами и посмотрел на брата.

  – Почему я? – возмутился Гил.

  – Потому что я командир.