Текст книги "Поющий Ландыш.Сила для Меча.Часть 5 (СИ)"

Автор книги: Ольга Сараева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

  – Чем занимаетесь, феальдины?

  – Стратегией, – улыбнулся Гил. – Тебе понравится.

  Перед ним на столе лежала высокая – примерно в делантр толщиной – игральная доска треугольной формы. Её поверхность была набрана из треугольных же золотых и самоцветных пластин: синих сапхов, красных рубисов и зелёных смералей. Каждому игроку соответствовал определённый цвет. Фигурки, стоявшие на игровых полях, также были вырезаны из драгоценных камней. Я узнала только три из них: гнома-берзарга, гномму-атхару и дракона, остальные существа были мне не знакомы. Фигурки располагались на разной высоте: оказывается, игровые поля представляли собой утопленные в камень самоцветные призмы, поднимавшиеся и опускавшиеся в зависимости от цвета и старшинства попавшей на них фигурки. Кажется, игра начинала мне нравиться.

  – И как в неё играть?

  – Пытаемся разобраться. Я видел похожую игру в Амандоре, но та была попроще.

  – А это что значит?

  Я указала на красные фигурки, теснившие зелёные и синие с двух сторон, вынуждая их соперничать за игровое пространство.

  – А это значит, что Сомбрэль пытается столкнуть нас с Делем между собой, чтобы потом разобраться с тем, кто останется. Один на один.

  – А вы?

  – А мы скорее всего объединимся против него, а уж потом разберёмся друг с другом, – он подмигнул брату. – Один на один.

  Сомбрэль поднял на Гила глаза.

  – Хотелось бы на это взглянуть.

  В ответ Гил черкнул большим пальцем возле шеи – красноречивый жест, знакомый мне ещё по Диким Копям.

  – Зря ты разделил силы, Сомбрэль, – заметила я.

  – А у меня был выбор, ТариАна?

  И он повторил жест Гила. Пришлось согласиться: его шансы против близнецов с самого начала были невелики.

  – А центр?

  – Центр прикрывает гватамари.

  Сомбрэль указал на фигурку атхары, стоящую на высокой рубисовой призме. Нейтральные золотые треугольники в зоне её влияния становились красными.

  – Так, я тоже хочу играть.

  – Может, дашь закончить партию? – поинтересовался муж.

  – Не дам!

  Гил вздохнул и посмотрел на Сомбрэля: на данный момент у того была самая выигрышная позиция. Мои глаза встретились с серыми очами ду серке. Подсвеченные красным фигурки бросали отблеск на его лицо, и от этого багровые прожилки радужки казались ярче. Ему никогда не разъединить Деля и Гила, а значит, не выиграть, и он это знает. Но начало красивое – смелое до отчаянности. Так пусть эта партия так и останется недоигранной. Ду серке улыбнулся и спросил:

  – Какими, ТариАна?

  – Белыми, конечно.

  Ду серке коснулся нескольких самоцветов на золотой пластине боковой управляющей панели. Призмы со стоящими на них фигурками опустились, разноцветные треугольники пришли в движение: доска прямо на глазах начала менять форму. Вскоре перед нами появился квадрат, одна из сторон которого имела игровые поля из прозрачного, сверкающего многоцветьем камня. На мгновение они ушли вниз и вернулись со стоявшими на них такими же фигурками. Алатамир, подгорный алмаз!

  – И на скольких игроков рассчитана эта штука?

  – Судя по цветовой палитре, на шестерых, – ответил Гил. – Твой ход, кстати.

  Ход? Я задумчиво посмотрела на центр доски, сверкающий золотом треугольных полей, на три нацеленных на него разноцветных стрелы и подняла глаза на мужа. ФиДель насмешливо поднял бровь. А чего я хотела, ввязываясь в мужские игры? Да ещё с эльфами! Элутар, если сейчас не случится какой-нибудь катаклизм, меня уже ничто не спасёт. Придётся прикидываться мёртвой. Ребята в ожидании смотрели на меня. Я нерешительно протянула руку к алатамировым фигуркам, и в тишине раздались удары дверного молотка.

  Низарг Дорин просил «не серчать» за поздний визит, сославшись на дело, не терпящее отлагательств. И, взглянув на Сомбрэля, добавил:

  – Он тоже должен пойти.

  Ду серке, которого, кстати, не было в числе приглашёных на семейный обед, удивлённо вскинул брови.

  – Я здесь никому ничего не должен, низарг Дорин, но из уважения к хозяевам готов выслушать предложение.

  Ах, как ответил! Совсем по-эльфийски! Гил чуть заметно кивнул, одобряя. Дорин смерил Сомбрэля тяжёлым взглядом. Может ли быть, чтобы гномы ни разу не сталкивались с Тёмными эльфами? Что ж, с делотами проще: там всё решает цена вопроса.

  – Воля твоя, Тёмный. Коль с нами в Амандор наладился – оставайся, нет – дело иное. Вот и всё предложение.

  – Так бы и говорил, – усмехнулся ду серке. – Куда идти?

  – За мной, – усмехнулся низарг в ответ.

  Следуя за Дорином и его молчаливой охраной, мы покинули жилые ярусы Дома Металла и окунулись в совсем другую Подгорию. Нижние коридоры Кхилин-Заррата потеряли парадность, но не качество отделки. Вместо привычных уже светильников по верху стен были вырублены карнизы-жёлоба, в которых сплошной лентой пылал огонь. Рабочие ярусы, святая святых подгорных мастеров, поражали тишиной и пустотой. Мастерских, из которых доносился кузнечный перезвон, я насчитала не более десятка. Элутар, это же клан Отцов Металла, мастеров-оружейников! Но запасники были давно забиты до отказа, торговля стояла, и работа, составлявшая смысл жизни подгорного народа, потеряла смысл. Погашенные печи в огромных полутёмных пещерах навевали тоску. А с какой гордостью говорил о них Данги! Лицо Гила стало каменным: что такое быть отлучённым от любимого дела, он знал из собственного опыта. Мы ускорили шаг: Дорин стремился поскорее покинуть едва бившееся сердце Кхилин-Заррата.

  Под рабочими ярусами пошли полутёмные, освещённые неверным светом факелов коридоры. Мы проходили мимо галерей, охраняемых суровыми, похожими на изваяния воинами, мимо вросших в стену дверей, ведущих в никуда, мостов, упиравшихся в глухие стены. Перед одним из коридоров Дорин жестом приказал охране остаться и дальше повёл нас один. Совсем скоро мы вышли в пещеру, не имевшую, казалось, ни свода, ни дна. Из бездонного провала поднималась знакомая белая скала, высоко над нами едва угадывались ведущие к ней ниточки мостов.

  – Девять – по числу тангарских родов, – проследив за моим взглядом, пояснил Дорин. – С трёх ярусов они ведут в Дайен-харт – цитадель Кхилин-Заррата. А этот....

  Гном почему-то взглянул на ду серке и закончил:

  – Этот глубже.

  Какой – этот? Поблизости не было ни одного моста! А Дорин уже подошёл к самому краю провала. Я не раз видела, как гномы плетут свои заклинания, и каждый раз не могла отвести глаз. Сильные ловкие пальцы низарга двигались в особом, понятном лишь ему одному ритме. Возникавшие в воздухе фигуры и символы ярко вспыхивали, соединяясь в цепь, и медленно таяли в синеватом свечении. Наконец Дорин резко выбросил руки вперёд, и от его ног через провал побежала белая дорожка. Мост!

  – Ну, пошли, что ль, родичи? – сказал гном, обернувшись. – Да смотрите там, на мосту: открытый он, без парапета. А ты, дочка, руку мне дай, так надёжнее выйдет.

  Мост упирался в гладкую стену: если обрушится, зацепиться будет не за что. Дорин коснулся камня, и тот раздался, пропуская нас внутрь. Идти пришлось друг за другом, а эльфам ещё и пригнувшись: ход оказался низким. Призрачный свет, исходящий прямо из стен, освещал покрытые рунами своды. Странно: в письменах многократно повторялась одна и та же связка – "сращивание", разделённая надвое руной Разрыва. По идее если заменить её руной Слияния, то ход исчезнет, а скала вновь станет монолитом. Мне приходилось слышать легенды о жрецах, которые заманивали врагов в такие коридоры и замуровывали их там – зачастую вместе с собой. Придёт же в голову. И главное, вовремя! Ход вывел в освещённый факелами коридор и тут же сомкнулся за нами. Дорин наконец снизошёл до пояснений.

  – Под Дайен-хартом мы, феальдины. Нет в сюда иных путей, кроме как сквозь камень. Однако все они ведут из цитадели, а из глубин – только эта калиточка, с тех времён ещё, как строились. Прикрыть-то мы её прикрыли, а совсем прибирать не стали – авось и сгодится на что-нибудь.

  – Вот и сгодилась, – сказал Гил. – Аскарх знает?

  – Таргон-то? – усмехнулся Дорин. – Батюшка мой на семь ярусов под землю зрит. Нешто от него скроешься?

  – А остальные?

  – Так ведь кто глубже видит, тот надёжнее прячет, князь Гиллэстель, – хитро прищурился гном.

  – Куда уж надёжнее: ни входа, ни выхода. Каменный мешок, – оценил Сомбрэль, оглядываясь вокруг. – Уж не те ли самые Гостевые Палаты?

  – А это уж как выйдет, Тёмный эльф, – усмехнулся низарг. – С чем придёшь, то и обретёшь. Случалось, и Гостевые Палаты каменным мешком оборачивались. Однако не узилище это. Тот, к кому вас веду, не покидает эти глубины по собственной воле.

  – Ты бы не мог яснее, низарг? – попросил ФиДель.

  – Всему своё время, князь Фиоравандель. Сговорились мы с нашим затворником, что никто, окромя наследников Таргона, его не увидит. Да видно, пришло время нарушить договор: Перехода в Амандор он не переживёт.

  Сердце пропустило удар. Нет, это слишком невероятно, чтобы быть правдой!

  – Я не понял, чего ты от нас хочешь, Мастер Дорин?

  – Хочу, чтобы тот, о ком говорю, захотел вернуться домой, князь. Не под силу это гномам, только Перворождённым. И тебе, дочка.

  – Почему мне?

  – Целитель ему нужен особый. У нас таких нет, а эльфийским сюда путь заказан.

  Обстановка в покоях, куда привёл нас Дорин, была подгорной работы, и всё же здесь сразу ощущалось то редкое изящество и особая аура, присущие только одной расе Внутренней Вселенной. Словом, эти покои не могли принадлежать гному, и это в корне меняло дело.

  – Погоди, низарг, – тихо сказал ФиДель. – Для серьёзного разговора нас слишком много. Будет лучше, если ты пойдёшь к своему затворнику один, а Тара подождёт за дверью. Она или сама выберет момент, когда войти, или за неё это сделает хозяин. А мы останемся здесь.

  Он указал на уютные кресла возле низкого столика. Низарг чуть подумал и кивнул, соглашаясь. Путь мы продолжили уже вдвоём. Молча пройдя две комнаты, гном неожиданно остановился и повернулся ко мне.

  – Ты вот что, дочка, – нерешительно начал он. – Звала бы ты меня Гномом, что ли, а то когда Мастером кличешь, мне будто обувка не по размеру становится.

  Я невольно улыбнулась, вспомнив Раску. Та тоже, когда батюшку своего вспоминала, всё говорила: Гном да Гном.

  – Прости, Гном: я не знала, что мне можно.

  – Экие вы затейницы, гноммы, – вздохнул Дорин и неожиданно погладил меня по голове.

  Пройдя через библиотеку, мы оказались перед плотно задёрнутой портьерой. Я уже успела заметить, что здесь была всего одна дверь – входная, все остальные заменяли тяжёлые занавеси.

  – Входи, Дорин, – раздалось из-за портьеры.

  Ничего удивительного: у эльфов прекрасный слух, а учитывая, что сюда приходит только низарг.... Но этот голос!

  – Авен Элль, князь.

  – А-ой, низарг. Рад тебя видеть.

  Безмерно усталый голос звучал глухо – так, будто говорящий произносил слова через силу. Нет, это не мог быть Вэл – для такого князь Тиндомэ слишком мало страдал. Пребывание в камне не в счёт – он этого даже не заметил. Я подавила разочарованный вздох.

  Дорин неплотно задёрнул за собой портьеры, чтобы я могла наблюдать за происходящим в комнате. Это был, несомненно, кабинет: книжные шкафы с дверцами из матового стекла, письменный стол под сукном, пол застелен мягким, заглушающим шаги ковром. Светильники под потолком разливали мягкий приглушённый свет. И ни одной зеркальной поверхности! Дорин устроился в массивном кресле возле камина и указал на кресло напротив.

  – Присаживайся, князь, разговор будет долгим.

  Хозяин кабинета вышел на середину комнаты, и я наконец смогла его разглядеть. Тёмный, разумеется. Бледный точёный профиль, чуть впалые щёки, плотно сжатые губы. Белоснежная грива по гномьему обычаю заплетена в три косы: две обрамляют лицо, третья, самая тяжёлая, спускается на спину. Впрочем, костюм эльфа тоже слегка отличался от канона. Верхний ситаль из плотной, чуть поблёскивающей ткани, который как правило носят распахнутым, оказался наглухо застёгнут, в накладных петлях из золотого шнура поблёскивали гранёные алморы. И длина ситаля была необычной – до самого пола. Из-под него виднелась лишь толстая подошва сапога и часть каблука с каким-то украшением вроде шпоры. Ситаль был надет поверх чёрной аксамитовой куртки: широкие рукава перехватывали золотые браслеты, воротник украшало золотое шитьё.

  Эльф постоял посреди комнаты, будто к чему-то прислушиваясь, и направился к камину. Его движения показались мне несколько скованными. Странное дело: каждый шаг эльфа сопровождался то ли тихим жужжанием, то ли поскрипыванием, как при работе какого-то тонкого механизма. Тёмный осторожно опустился в кресло напротив гостя и нажал на выступ под подлокотнком. Спинка медленно откинулась назад, из-под сиденья выдвинулась подножка. Эльф устроился перед собеседником полулёжа, вытянув ноги. Такого мне видеть не приходилось. Возможно, Тёмные после Раскола изменили Этикет?

  – Так о чём пойдёт речь, Дорин?

  – О тебе, Да"Эйн.

  Да"Эйн? Какой Да"Эйн? Может ли быть, чтобы... отец Даэлит"т?! Элута-ар. Я едва устояла на ногах. Но Да"Эйн Хэлеворн погиб во время охоты, давно, ещё до рождения дочери! Считается, что его убил спингор. Тела князя никто не видел – его просто не нашли. Не нашли или не искали? В то время Тангары уже появились в Эльдамале. Могли они наткнуться на раненого эльфа там, куда не рискнули сунуться ду серке? Вполне! Спасли, выходили, дали всё, что сумели, кроме одного – возможности вернуться домой. Пока всё сходится. Неясно только, почему добровольный затворник не хочет покидать свою келью теперь, когда появился шанс, и чем здесь может помочь эльфийский целитель? Я тронула рукоять рисмора, успокаивая готовый выпрыгнуть из ножен меч. Князь Да"Эйн Хэлеворн. Снова предок, однако!

  – Мы много раз говорили обо мне, друг мой, и каждый раз наша беседа заканчивалась одним и тем же, – устало ответил эльф.

  – Не в этот раз, князь.

  – Что-то изменилось?

  – Уходим мы, Да"Эйн.

  Взлёт тёмных бровей.

  – Куда?

  – Домой, в Амандор.

  Небрежное движение кисти.

  – Прекрати, Дорин: я слишком хорошо знаю ваших жрецов – прагматики и реалисты, каких мало. Они не станут так рисковать.

  – У нас есть Навигатор, князь.

  Изящные руки сжали подлокотники так, что побелели пальцы. Эльф приподнялся в кресле.

  – Навигатор? Здесь?!

  – Дайенар завтра в полдень. Тебе нужно уходить.

  Справившись с потрясением, Да"Эйн расслабленно откинулся на спинку кресла.

  – Зачем? Перенос некоторой части материи из одного мира в другой ничего для неё не меняет.

  – Может, оно и так, а только тебе Перехода не пережить.

  – Мне не пережить собственного существования, Дорин. Я ничего не буду менять.

  Гном покачал головой.

  – Ты вроде ранее-то на слух не жаловался, Да"Эйн. Я тебе про Навигатора толкую, а ты будто не слышишь.

  Да"Эйн с видимым усилием сел, спинка кресла тут же встала на место.

  – Какой Навигатор? Их давно не существует, низарг. У меня такое чувство, что мы оба слегка сошли с ума. Послушай, даже если предположить, что я смогу покинуть аномалию, без вашего зелья мне всё равно не выжить. Так что, давай закроем тему.

  Эльф поморщился, растирая поясницу.

  – Кто там у тебя за дверью, Дорин? Пусть заходит. И где вы только Тёмного нашли – наши-то в этих местах лэдов пятьсот как не появляются.

  Тёмного? Значит, всё же услышал князь Зов своего меча! Ну что ж, приглашение получено. Надеюсь, у этого предка крепкие нервы.

  Не знаю, насколько велико было потрясение хозяина кабинета, но молчал он долго. И то сказать: я слишком разительно отличалась от Тёмного эльфа.

  – Мне это точно снится, – произнёс он наконец.

  – В таком случае просыпайся, князь Да"Эйн Хэлеворн. Самое время.

  Дорин изменился в лице: он не называл полного имени затворника. На подходы и объяснения не было времени – мне во что бы то ни стало нужно было вытащить Да"Эйна в Ломэдор. В нашем противостоянии с Тиндомэ он мог бы вывести из игры самую сильную фигуру противника – гватамари Фуинрут. Я освободила рисмор из ножен.

  – Знакомый клинок?

  Князь шагнул ко мне. Снова этот странный механический звук! Дрожащими пальцами он коснулся клинка. По зеркальному полотну пробежали синеватые вспышки. Эльф сжал ладонями виски.

  – Погоди, я.... Скажи, на этом клинке кровь Хэлеворнов?

  Как он почувствовал? Этим клинком действительно был ранен ФиДель, но такой уровень общения с мечом под силу только валатэру! Неужели тангарские Отцы Металла пробудили его дар, как Дигрим и Дангор пробудили когда-то дар Гила? А чему, собственно, удивляться, если эти затейники умудрились создать общую с эльфами магию!

  – Ты не ошибся, князь: это кровь твоего родича.

  – Элута-ар, – почти простонал он. – Мечи же остались там, в Тёмном Лабиринте!

  – Там их и нашли. Хозяина признали мёртвым.

  Да"Эйн поднял на меня глаза и спокойно ответил:

  – Что ж, это случается.

  Я поняла, что разговор о возвращении будет трудным.

  – На клинке кровь князя Л"лиоренталя.

  – Л"лиорентали – Светлые князья, – Да"Эйн недоверчиво покачал головой.

  – Правильно мыслишь, Тёмный. Они идут в Ломэдор по Долгу крови, и ты должен пойти с ними, чтобы эта кровь не пролилась.

  Эльф долго смотрел на меня, пытаясь переварить услышанное, и наконец спросил:

  – Кто ты, атани?

  Действительно, кто?

  – Тир-Элен"на. Княгиня Л"лиоренталь. Тангарская атхара. Выбирай.

  – Прошу, давай сначала, – сдался наконец Да"Эйн.

  – Моё имя ТариАна, князь.

  Он чуть помедлил, но всё же ответил:

  – Да"Эйн.

  Дорин, пряча улыбку в усы, подвинул к камину третье кресло. Низарг был доволен: затворник впервые согласился обсудить возможность возвращения. Я взглянула на эльфа, он отрицательно качнул головой.

  – Мне удобнее стоять, ТариАна. Или лежать, но не в присутствии дамы.

  Я пожала плечами: у каждого свои причуды.

  – У нас мало времени, поэтому я без подробностей, с твоего разрешения. Скажи, уходя на последнюю охоту, ты знал, что гватамари Фуинрут ждёт ребёнка?

  Эльф схватился за край стола, Дорин подался вперёд, чтобы помочь, но тот справился сам.

  – Прости, князь, я думала, ты знаешь. Однако не мне объяснять Тёмному, что такое борьба соперничающих Домов, особенно накануне нового Раскола. Ваш брак с Фуинрут должен был положить этому конец, остальное не имело значения. Но твоя дочь Даэлит"т не стала законной наследницей, и Дом Хэлеворнов предложил замену, которая была принята Домом Тиндомэ.

  – Лодэрэн, – почти простонал Да"Эйн.

  – Да, тир-серегон Лодэрэн Тиндомэ, Верховный Стратег Дома. Не появилось желание задать ему пару вопросов?

  Князь промолчал. Я продолжила:

  – Фуинрут выполнила условия брачного договора: дала Дому законную наследницу крови Тиндомэ и Хэлеворнов. Лодэрэн же получил дочь, но не супругу: гватамари закрыла для него двери личных покоев, сведя брак к пустой формальности.

  Князь закрыл глаза.

  – Что, Да"Эйн? – встревожился Дорин.

  – Я в порядке, друг мой. Прошу, продолжай, ТариАна.

  Я кратко изложила историю, рассказанную нам Линдориэлем. Когда я упомянула, что Даэлит"т выбрала в супруги Светлого, Дорин понимающе кивнул: женщина выбрала мужчину, а как же иначе? Особой разницы между Светлыми и Тёмными гном не находил. Да"Эйн же слушал с закрытыми глазами и открыл их только в конце рассказа, услышав, что Даэлит"т не простила мужу измены. Странные у него были очи – чёрная радужка и тонкий серебристый ободок по самому краю.

  – Вот и я не простил. Если бы знал, что она.... Попался на иллюзию как мальчишка!

  У меня не было слов. Неужели Да"Эйн искал смерти в Тёмном Лабиринте, поверив в мнимую измену Фуинрут?

  – Вижу, неладно у вас, – подал голос гном. – Может, всё ж возвернёшься, а, Да"Эйн?

  – Прошлого не изменить, Дорин, да и последнее слово всё равно за гватамари.

  – Пускай последнее, – не стал спорить тот. – А коль вожак в бездну тянет, что ж, всему клану пропадать?

  – Верно говоришь, Гном, – сказала я. – В бездну их тянут Тёмные Матери – в бездну Эльдагора.

  – Какой Эльдагор, с чего бы?! – изумился эльф.

  – Видишь ли, князь Да"Эйн, соперничество между твоей дочерью и племянницей не прекратилось с уходом клана в Ломэдор. Объектом смертельных атак стали сначала сын Даэлит"т, затем её внук.

  – Духи – объекты смертельных атак? – усмехнулся эльф. – Это даже не смешно, ТариАна.

  – Л"лиорентали открыли Поиск против Дома Тиндомэ, князь. Вот это действительно не смешно.

  Да"Эйн изменился в лице. Поиск феальдинов никому не казался забавным, даже Верховному магу Вельтагиру Тиндомэ.

  – Но нужен же повод!

  – Дротик, заряженный Смертью – достаточный повод для Поиска, Тёмный?

  Эльф с сомнением покачал головой.

  – И всё же одного соперничества мало, чтобы забрать жизнь, ТариАна.

  – А вот здесь ты попал в точку, князь Да"Эйн! В вылазках против Л"лиренталей были задействованы делоты. Слыхал о таких?

  Эльф и гном переглянулись.

  – А как же, – нехорошо усмехнулся Дорин. – Настырные ребята: ты их в дверь, они – в окно. Пришлось силу явить: чай не в игрушки играем. Мы-то их поначалу за Тёмных приняли – поди отличи! Хвала Трайну, князь вразумил: указал, куда смотреть надобно.

  – Насчёт "куда смотреть" – это ты прав, Гном, – согласилась я. – Делоты практически неразличимы в Ментале даже для Духов, ибо лишены Существования. Идеальное живое оружие. Как считаешь, князь Да"Эйн, умение разоблачать таких невидимок и выводить Духов на их След – достаточный повод для охоты на носителей подобного дара? Этот дар называется ментальной Навигацией, и владеют им внуки Даэлит"т. Архимаг уже обозначил позицию, которую занимает в конфликте. Понимаешь, к чему это может привести?

  Тёмный эльф на мгновение прикрыл глаза, словно от боли.

  – Кто ведёт Поиск?

  – Младшие князья Л"лиорентали. Задача – прекратить противостояние эльфийских кланов любой ценой. Любой, слышишь? Твоё возвращение сделает цену наименьшей из возможных. Что скажешь, князь Да"Эйн?

  Князь молча рванул полы ситаля. Пуговицы и золотой шнур оказались пришиты на совесть. Тогда он начал лихорадочно расстёгивать накидку, цепляясь непослушными пальцами за гранёные алморы. Я никак не могла понять, в чём дело, пока ситаль наконец не распахнулся. Элута-ар. Поверх куртки и штанов Да"Эйна поблёскивала металлом сложная конструкция, напоминавшая доспехи. Эльф был закован в неё почти целиком, свободными оставались только плечи и руки. Верхняя часть "доспеха" представляла собой нечто среднее между кирасой и корсетом с широким металлическим поясом. К нему крепились набедренники, последовательно соединённые с наколенниками и поножами. Нижняя часть "доспеха" не была сплошной, а представляла собой конструкцию из металлических стержней, шарниров, пружин и гибких шлангов. Снизу одно из креплений охватывало пятку и носок сапога, другое было пропущено под каблуком. Кажется, именно его я и приняла за шпору. Так вот что издавало тот странный механический звук: гномья магомеханика! У меня перехватило дыхание.

  – Что скажешь, ТариАна?

  Эльф переадресовал мне мой собственный вопрос. Сказать? Какое там....

  – Ч-что это? – спросила я, с трудом проглотив слюну.

  – Мышечный усилитель, – усмехнулся эльф. – Видишь ли, спингоры первым делом обездвиживают жертву, и не всегда с помощью яда. Когда подоспели спасители, позвоночника у меня уже не осталось. Почти.

  – А это?

  Я указала на ряд флаконов тёмного стекла, укреплённых на его поясе. От них тянулись тонкие трубочки, исчезавшие за отворотом куртки.

  – А это я использую, когда боль становится невыносимой.

  Элутар, как же я могла быть настолько слепа! Это же не радужка, это расширенные от боли зрачки! Дорин осторожно кашлянул, привлекая внимание.

  – Вот я и говорю, Да"Эйн: ты бы потолковал с Навигатором-то. Не видала эта Вселенная целителей сильнее, чем они.

   Посланец из Пустоты

   Ноэ"Тхафар

  – Получилось! Элута-ар, я даже мечтать не мог об этом! Слышишь, Вэл, мы всё-таки вернули её!

  Я невольно усмехнулся: друг ушёл так давно, а я всё ещё говорю с его портретом. Хорошо, что никто не слышит, а то не избежать бы мне беседы с Целителем Сознания. Как же мне тебя не хватает, Тёмный! Вздохнув, я убрал портрет в стол. Впрочем, если уж быть до конца честным, вернули Анатариэн не мы, а мальчишка Фидо. Почему он выбрал именно Терру? Да потому что он Ментальный Навигатор. Несомненно, он шёл по Связи, ещё не осознавая, что делает. Но какая может быть Связь между Тир-Элен"на и юнцом, едва достигшим Времени Зрелости? Я потёр пальцами заломившие виски. Надо же, как только начинаю думать о правнуке, раскалывается голова. Интересный парень: каждый раз при встрече с ним мне бывает слегка неуютно. Забавно, но единственный Перворождённый, который когда-то вызывал у меня похожие чувства, был из малдуэль. Так, по-моему, пора возвращаться. Вовне – это хорошо, но когда отвечаешь за целый мир, этим не стоит злоупотреблять.

  Крепость Тиндомэ. Я всегда избегал этого места – с ним связано слишком много воспоминаний, а Архимагу нужна холодная голова. Огромный пустой зал, тёмные мрачные стены, высокие стрельчатые окна. В приоткрытых створках дребезжат уцелевшие стёкла, ветер гоняет по полу сухие листья и прочий мусор, который сам же и натащил сюда за столько лэдов. В этих горах всегда ветрено, а я не выношу сквозняков. Бывая здесь, я обычно кутался в алькванду, а Вэл только посмеивался, подставляя лицо обжигающе-холодным струям. Он говорил, что это Тёмный ветер, который приносит Силу. Совершенная память тут же издевательски подсунула мне картинку. Да помню, помню! От дивных витражей почти ничего не осталось, а чудом уцелевшие зеркала изрядно потускнели от времени. Говорил же: наши зеркальщики лучше! Я ещё раз огляделся и подавил вздох: да, этот зал знавал иные времена.

  Последний раз мы наведывались сюда в день испытания Духа, когда Фидо чуть не устроил Силоворот. Смешанная кровь опасна, пока её носители учатся управлять Силой, но что поделаешь: из них получаются самые великие маги. Ментальные Навигаторы, например. С того дня Покинутый замок ничуть не изменился, да и с чего бы ему меняться? Замок, вернее, крепость Тиндомэ, была мертва: вместе с хозяевами из неё ушла жизнь.

  Я медленно поднимался по мраморной лестнице. Звук шагов тонул в сухой листве, ковром устилавшей пол. То, что ребята, заполучив делота, пойдут именно сюда и только потом в Подземье, не подлежало сомнению, ибо было разумно и безопасно. Но Анатариэн есть Анатариэн, будь она атани или Перворождённая. Она открыла прямой Переход в Лабиринт и оборвала все Связи. Словом, сделала Архимага, как мальчишку! Элутар, и это с её утраченным Наследием! Разумеется, теперь нам было нечего делать в Покинутом замке, но я никак не мог отделаться от мысли, что должен сюда вернуться.

  Я поддел сапогом ворох листвы. Да, потеря Верховных магов для клана Фуиндост оказалась тяжелее, чем мы предполагали. Тёмная крепость. Бывшая крепость! Как можно было бросить её умирать?! Здесь всё ещё чувствовалась магия Тёмных, казалось, замок просто спит. Но это был всего лишь след портала, через который ушёл отсюда делот-убийца, тот самый "проводник", с которым я так и не успел поговорить. А теперь в Лабиринт ушла и наша лучшая Тройка – без Связи, а значит, и без помощи. Моя ошибка: забыл, с кем имею дело. Новый образ Анатариэн всё время сбивает меня с толку! Злюсь? Уже нет. Почти. Но как вспомню взгляды Линдориэля и Фаро в Цитадели.... Элутар, один Архимаг против трёх Навигаторов – это уже перебор!

  А вот и парадная анфилада залов. Вместо былого мрачного великолепия – тлен и мёртвая тишина. Теперь через галерею в боковой коридор, ещё несколько комнат, пара крутых лестниц – и я на месте. Когда-то внутренние покои замка были скрыты от посторонних глаз, но без магической подпитки заклинания-"скрепы" со временем ослабевают – дают течь, как говорит Дори. Освобождённая магия постепенно возвращается в Астрал, и тайное становится явным. Я шагнул через порог комнаты, когда-то служившей Вэлу кабинетом, и тут память сыграла со мной новую шутку. На стенах, обитых жемчужно-серым шёлком, вспыхнули светильники. Свет, отразившись в дверцах шкафов, залил комнату, на рабочем столе блеснул хрустальный шар хенельдегона. Не ожидав такого в полутёмных, давно нежилых покоях, я невольно прикрылся рукой. Стоявший у окна Вэл оглянулся.

  – Ну наконец-то! Рад тебя видеть, Ной.

  Я прислонился к дверному косяку и тряхнул головой. Иллюзия исчезла, и только ветер всё так же скрипел створкой распахнутого окна да перебирал обрывки обоев на стенах. Чего только не привидится при хорошем воображении и безупречной памяти! На всякий случай я тронул менглир на груди – Ключ-от-Врат прекрасно работал как раэнтар, а главное, не требовал магической подзарядки. В случае чего, не откажет.

  – Знаю, ты не любишь сквозняков. Я бы закрыл окно, но в моём теперешнем состоянии мне тяжело взаимодействовать с материальным. Прости.

  Тёмный силуэт у окна чуть помедлил и шагнул в полосу света.

  Теперь-то я понимаю, почему Вэл был так спокоен. Для него мы расстались только вчера, я же всё это время, пока он был заключён в колонне Моррагонда, разговаривал с его портретом. Словом, при нашей первой встрече моей задачей было сохранить ясность мыслей и устоять на ногах. Образ друга виднелся будто сквозь туманную дымку. Странно: фантомы магов такого ранга обычно невозможно отличить от живых. Фантом, Посланец из Пустоты. От этого стало ещё больнее. Чёрный элас, чёрный шёлк, чёрный жемчуг. Клинки в чернёном серебре сверкают алморами, изящные пальцы унизаны самоцветами. Белоснежная грива, глаза.... Нет, не могу разобрать. Однако я столько раз бывал здесь, а прощальную весточку от друга получил только сегодня. Почему? Фантом развёл руками.

  – Прости, что заставил так долго ждать, Ной. Дружеских объятий не обещаю: я потратил слишком много Силы, чтобы вытащить тебя сюда.

  Фантом протянул руку, и я с трудом удержался, чтобы не сделать шаг назад. Он правильно расценил моё намерение.

  – Нет, прошу тебя! Ради нашей дружбы.

  Я прекрасно знал, насколько совершенными могут быть фантомы-Посланцы, особенно если маг оставляет в них частичку себя. Именно поэтому Послания такого уровня встречаются редко. Мы молча смотрели друг на друга. Сквозь фантом всё отчётливей проступали очертания кабинета. Взгляд Посланца остановился на моём амулете.

  – Менглир Анатариэн? Отлично. Через три дня откроешь Переход на нажние уровни крепости, к вратам Моррагонд. Я буду ждать тебя там. Кстати, Ной, я передал ей Ключ от лаборатории, как обещал.

  – Что?!

  Я напрочь забыл о фантоме и схватил Вэла за руку. Ответное пожатие было слабым, но клянусь – оно было!