Текст книги "Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)"
Автор книги: Ольга Булгакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
– Я знаю! – Вальтер чуть не подпрыгивал на месте от радости. – Это такая честь!
Неизвестно, сколько бы юноша рассыпался в благодарностях и клялся оправдать доверие, если бы его не отвлек Беро. Ведар увлек восторженного парня за собой, что-то рассказывая о лагере, обещая показать Стрежни. Я тепло простилась с Владыкой и Леньором. Лорд Кадруим склонившись, поцеловал мою руку, немало этим смутив.
– В этих руках будут жизни многих, – тихо сказал он. – Вы справитесь. Чтобы ни случилось, Вы справитесь.
С ответом я не нашлась, но лорд и не ждал моих слов. Еще раз поклонился и отошел, уступая место Келиару. Тот посмотрел мне в глаза холодно и жестко.
– Ты знаешь, что тебе здесь не место, – начал лорд. – Ты должна быть далеко отсюда. В Аверсое, а еще лучше в Лэнгорде. Пообещай, что если все пойдет не так, как мы надеемся, и враг прорвется сюда, ты все бросишь и уедешь. Оставив всех и все. Пообещай.
– Не могу, – выдавила я.
– Мирэль, – процедил Келиар. Смотреть на него было страшно, волосы шевелил магический ветер, глаза потемнели, как небо перед грозой. – Это не шутки и не игры. Дело не в том, чего хочешь ты! Ты должна будешь уехать ради жизни своего сына, ради Нэймара. Пообещай мне, что так и поступишь.
Я понимала, что он прав. Что, подчиняясь логике и думая о своей безопасности, я должна была находиться в другом месте.
– Мирэль, – с нажимом сказал Келиар. – Пообещай.
Я как зачарованная смотрела на него. Долго, наверное, с минуту. В глазах лорда, как и в глазах мужа ясно читался страх потери. Но для Келиара это был страх очередной потери. Его жена, брат, множество друзей, которых унесли другие войны с орками. Его дети, которым предначертаны короткие жизни. Я поняла, что сделаю так, как он просит.
– Обещаю, – слово сорвалось с губ, как приговор. Приговор себе.
– Спасибо, – с облегчением выдохнул Келиар и порывисто меня обнял. – Я надеюсь, тебе не придется выполнять обещание.
Нэймар и Баркем проводили нас с Йоллой. Телохранители тактично держались позади, не мешая разговорам. Даже не заходили во двор дома старосты, дав нам возможность спокойно попрощаться без посторонних.
Когда за нами тихо хлопнула дверь дома, Йолла просто повисла на шее у Баркема. Он прижимал жену к себе, а на его лицо было больно смотреть, столько оно отражало горечи и тревоги. Я закрыла глаза и крепче обняла Нэймара, умоляя Эрею хранить его.
Мы долго стояли обнявшись, молчали. А что мы могли друг другу сказать? Что любим? Что боимся больше за другого, чем за себя? Что будем ждать новостей и молить Великую? Все это было понятно и без слов. В такие моменты слова только мешают, искажая смысл, уменьшая глубину эмоций.
Нэймар медленно, нехотя отстранился. Прижался лбом к моему лбу и снова замер, не в силах расстаться. Вздохнув, поцеловал меня на прощание и вышел вслед за Баркемом.
Я смотрела на закрывшуюся дверь, закусив губу и изо всех сил стараясь не плакать. Покрытые темной краской доски двери расплывались перед глазами, а по щекам бежали обжигающие слезы.
Все началось через несколько часов. За час до восхода солнца. Горизонт заполыхал багрянцем, замелькали молнии. Воздух наполнился эльфийской магией и злой, алчной, хищной силой орков. Даже сюда порой доносились крики и боевые кличи, лязг оружия. Это не было шутками разыгравшегося воображения. Йолла, вцепившаяся в подоконник так, что костяшки пальцев побелели, объяснила, что звук усиливают схлестывающиеся заклинания.
Уже через несколько часов пустые прежде дома заполнились ранеными. Стоны, кровь, много боли, много суеты… много работы. Я зашивала раны, перевязывала, читала заклинания, останавливающие кровотечение, отпаивала заранее приготовленными снадобьями. Я заговаривала боль, давала указания помощницам, закрывала глаза умершим… Их лица я запомнила все до единого… Все слилось в одно бесконечное, но странно короткое действие. Пришла в себя только, когда какой-то человек взял меня за руку.
– Леди Мирэль, – окликнул знакомый мужской голос. Я не сразу узнала в серьезном решительном юноше Вальтера. Он казался очень взрослым, от былой наивности не осталось и следа. – Вам нужно отдохнуть.
Не дожидаясь ответа, он вывел меня из пропахшего кровью и отварами дома на улицу. Было темно, на небе сияли звезды и тонкий серпик молодого месяца. От свежего воздуха закружилась голова, и я обессилено прислонилась к косяку.
– Когда Вы последний раз ели? – строго спросил Вальтер. Я задумалась над вопросом.
– С утра.
– Чудесно, – иронично отозвался юноша. – Вы знаете, что до рассвета всего три часа?
Мое удивление было вялым, все мысли были такими. Я не помнила, как Вальтер довел меня до дома старосты, запомнила только спящую за столом Йоллу. Юноша усадил меня рядом с ней, через пару минут поставил передо мной большую тарелку с наваристым супом.
– Поешьте, – велел он, подходя к ведаре и осторожно поднимая ее на руки. Йолла тихо застонала, но не проснулась. Я помню, что ела, но не помню вкуса. Было тепло и спокойно. Не помню, как заснула, помню только навалившуюся усталость.
Когда очнулась, уже светало. Не сразу поняла, где нахожусь. Оказалось, Вальтер отнес меня на ближайшую кровать, которых в доме старосты стояло много, десяток. Но все они пока, хвала небесам, пустовали. Мы с Йоллой договорились, что прибережем эти постели для своих. Села на кровати, потянулась, неотлучный Тирей подошел ко мне, положил голову на колени, помахивая пушистым хвостом. Я потрепала пса, заметила прикорнувшего на кровати у двери Вальтера. Юноша спал, вид у него был уставший, под глазами залегли серые тени. Я не хотела его будить, но стоило мне сделать шаг, как парень вздрогнул и проснулся.
– Леди Мирэль, – подавляя зевоту, пробормотал он. – Куда Вы бежите в такую рань? Поспите еще.
– У меня полно работы. Сам знаешь.
Он кивнул, решительно стиснув зубы, и тоже встал. Буквально через полчаса проснулась и Йолла. Она, протирая глаза и не пытаясь скрыть усталость, присела с нами позавтракать. Это был один из немногих тихих часов за следующие дни.
Раненым, способным рассказать о боях, я радовалась. Лучше так узнавать новости, чем собирать по крупицам сведения из горячечного бреда других, которым повезло меньше. Орков было великое множество. Три клана, которым удалось сохранить свои книги, и большие части племен, лишенных магии. Но, как и предсказывал лорд Нуриар, малленские орки в битве участия не принимали. Лорд Адинан и его маги швырялись заклинаниями направо и налево с таким остервенением, что наши маги едва успевали ставить щиты и блокировать смертоносное волшебство. Владыка, лорд Кадруим, Беро и множество других эльфов полностью сосредоточились на защите и не имели даже возможности перейти в наступление. Я знала, что долго так продолжаться не могло. Ведь запасы силы когда-нибудь заканчиваются. И у врагов, и у нас. Я не чувствовала орочью магию, и это очень тревожило. Шаманы, полыхнувшие своей силой в первый день боев, затаились. Не верилось в то, что после одного дня у них исчерпались дары. В конце концов, в шаманах была заключена вся магическая сила их кланов. Но могла представить, что, когда лорд Адинан со своими приспешниками подточит силы наших магов, шаманы вызовут демонов. Но задумываться над ходом боев у меня не было возможности.
На третий день в доме старосты появился первый больной. Орох, один из льеров. На следующий день к нему присоединился Флаар. Но он был ранен значительно тяжелей гоблина, Йолла сказала, что надежды нет. Я понимала это и сама, но не могла поверить. Франтоватый, зачастую нелепый назойливый кавалер, которого привыкла не воспринимать всерьез, по сути мальчишка, что был старше меня на полсотни лет, умирал на моих руках. Это не могло происходить в действительности. Я делала все, чтобы спасти его, но Вечность с каждым часом настойчивей звала светловолосого эльфа. Вечером того же дня, когда я, закрыв опустевшие глаза Флаара, в оцепенении сидела рядом с умершим, в комнату заглянул Вальтер.
– Как он? – спросил юноша. – Что передать перио?
– Почему это интересно перио? – сил поднять глаза на вошедшего у меня не было.
– Лорд прикрыл его собой, – пожав плечами, словно объясняя прописную истину, ответил Вальтер. – Я бы сделал для лорда Нэймара то же самое.
– Передай перио, что пресветлый лорд Флаар умер этим вечером, – мой голос звучал блекло, словно неживой. Только озвучив свершившееся, я осознала, что Флаар погиб.
– Понимаю, – пробормотал Вальтер. – И… сочувствую.
Я отрешенно кивнула, глядя на застывшее умиротворенное лицо эльфа. Я всего лишь смогла убрать боль… В горле комком встали слезы, в глазах защипало. Сколько смертей, сколько… И страшно подумать, что затеял все это брат моего отца, моя кровь, моя семья. Предатель, отступник, изменник… Я плакала, спрятав лицо в ладонях, оплакивая всех умерших за первые четыре дня войны, и молила Великую за всех эльфов, гоблинов и людей, сражавшихся против орков. Я помнила слова Владыки, – мои молитвы всегда будут услышаны. Но память сохранила и другие слова, – не всегда судьба мира в Ее власти. И я была готова поклясться, что это именно тот случай.
День седьмой был переломным во многих смыслах. Магические силы эльфов-отступников истощились. Это я поняла, почувствовав всплески кроваво-красной магии орков. Но большую часть новостей узнала лишь ближе к вечеру. Я заканчивала зашивать очередную рану, когда рядом вдруг появился Герион. Вначале я решила, мне от усталости мерещится, но брат искренне и живо обрадовался тому, что нашел меня. И сомнения отступили, сменившись удивлением.
– Мирэль, – он коротко меня обнял, поцеловал в щеку. – Я тебя везде ищу!
– Как ты здесь оказался? – во все глаза глядя на брата, спросила я.
Тот покосился на человека, лежащего передо мной.
– Долгая история, чуть позже расскажу, – он помрачнел и добавил: – Нужна твоя помощь.
– Два стежка, – я указала на свою работу.
Брат кивнул:
– Хорошо. А где ведара?
– Там, – снова вернувшись к ране, указала на дверь в смежную комнату.
Кузен поблагодарил и отошел. Я закончила зашивать, поручила помощнице сделать повязку и, отмыв руки от крови, последовала за братом. Осторожно переступала через сложенные в проходе доспехи и оружие, поглядывала на успокоенных заклинаниями раненых. Комната была длинная, но не широкая, поэтому места у стен, в изголовьях лежащих ногами в сторону похода воинов, не было совсем. Поначалу, помня о том, как ценен для любого воина его привычный меч, пытались оружие не путать и не терять. В первые дня два это было еще возможно. И воины благодарили нас за сохраненные мечи. Но удивляло меня не это. Многие, очень многие хотели снова вернуться в бой, прекрасно зная, что их там ждет. Мужество это было, отвага или что-то другое… не мне судить.
Вторая комната была меньше, места в ней хватало только на четверых. И это было к лучшему, – сюда попадали те, для которых надежды почти не существовало. Но мы с Йоллой боролись и за это 'почти'. Не всегда успешно. По лицу принцессы, моющей у окна руки в большом тазу, я поняла, что ее подопечный умер. Ведара выглядела плохо. Хмурая, уставшая, с небрежно заплетенными волосами, забранными под платок, чтобы не лезли в глаза. Казалось, за это время она постарела на несколько лет. У гоблинов вообще очень заметны болезни, усталость и переживания. Сероватые от природы лица быстро теряют живость и гладкость линий, черты заостряются, тускнеют глаза.
Брат замер в дверях, тоже заметив состояние принцессы, и не решался войти или окликнуть ее без меня.
– А где Илдирим? – я остановилась рядом с братом, коснулась плеча.
– В доме старосты. Вальтер… кажется, так его зовут, сказал, что нам лучше быть там.
– Он не ранен? – запоздало забеспокоилась я.
Герион качнул головой:
– Нет, он в порядке.
Судя по его тону, новости были пострашней ранения. Но вопросов задать не успела, – нас заметила ведара.
– Ты? – удивленно вглядываясь в Гериона, спросила Йолла. – Что ты здесь делаешь?
– Я все подробно расскажу, но сейчас мне очень нужна ваша помощь, – в голосе кузена проявились усталость и мольба.
– Веди, – отбросив на подоконник полотенце, коротко велела ведара.
Потом, после рассказа Гериона, я не удивлялась тому, что кузенам разрешили не просто свободно приехать в Холодный Ключ, но даже позволили сохранить оружие. Но тогда, подходя к дому старосты, я ожидала увидеть обманутую братом охрану и придумывала слова в его оправдание. Но в доме нас ждал только Вальтер. Юноша отозвал меня в сторону и зашептал:
– Лорд Нэймар… и лорд Келиар…
Сердце болезненно замерло в тревожном ожидании.
– Я их видел. Оба здоровы.
– Хвала Эрее, – выдохнула я. – Спасибо, Вальтер.
Он только кивнул в ответ и вышел, бросив: 'До вечера'.
– Мирэль, – позвал брат.
Я поспешила за ним и Йоллой по коридору в самую дальнюю комнату, попутно соображая, что там две кровати. К моему ужасу они обе были заняты. Ближе к двери лежал Илдирим. Длинные светлые волосы, заплетенные на случай боев в косу, испачканные кровью и грязью. На бледном лице запекшаяся кровь, скрывающая длинный глубокий порез на левой щеке. У изголовья снятый доспех. Я бросилась к брату, даже не глядя в сторону второй кровати. Илдирим был без сознания, казался странно… пустым, но ранен он действительно не был. Только убедившись в этом, я оглянулась на Гериона, в ожидании объяснений. На меня брат не смотрел. Он каменным изваянием стоял рядом с неподвижной Йоллой, все его внимание было сосредоточено на том, втором. Я встала, обошла ведару и пораженная замерла рядом с ней. Окутанный красноватым с желтыми всполохами сиянием, так похожим на огонь, на кровати лежал лорд Адинан, трепетно прижимающий к груди светящийся рубином Золотой Зуб. Эльф что-то ласково нашептывал кинжалу, не замечая нас.
– Я ничего не могу сделать, – выдавила Йолла, а меня захлестнуло ее жалостью.
– Я боялся этого ответа, – прошептал Герион, все так же не сводя глаз с отца.
– Что с ним происходит? – не в силах оторвать взгляд от счастливого лица лорда, спросила я.
– Забирающий души убивает его.
Голос ведары, спокойно и ясно озвучивающий приговор, судорожный вздох Гериона, бессильного помочь, ощущение уходящей из-под ног земли… Эти мгновения, заполненные огненными отсветами, навсегда остались в моей памяти.
– А если забрать у него кинжал? – робко предложила я.
– Сейчас нельзя, – с горечью ответила Йолла. – Даже если тебе удастся коснуться Зуба, то он станет пить и твою силу. Больше ничего не добьешься.
– Но нужно что-то сделать! Нельзя его вот так оставить умирать! – выпалил Герион. Он, резко повернувшись к ведаре, вглядывался в ее глаза, надеясь хоть на какой-нибудь призрачный шанс.
– Я уже говорила, его душа была потеряна в тот момент, когда он силой забрал у меня Зуб! – зло огрызнулась Йолла. – Я не могу ему помочь. Теперь никто не может! И, если честно, не понимаю, зачем помогать этому… убийце!
Герион схватился за голову, закусив губу, отпрянул. Обессилено упал на стул у окна, поднял на меня горестные глаза.
– Ты тоже так думаешь?
– Нет, – искренне ответила я. И это было правдой. Я всем сердцем желала оркам и лорду Адинану поражения. Но никогда не хотела ему смерти.
– Спасибо, – чуть слышно прошептал брат.
– Что с Илдиримом? – строго спросила Йолла. – Кто отнял его силу?
Я еще раз всмотрелась в ауру кузена. Она была истощенной, словно обескровленной. Вспомнила, как лорд Адинан забирал силу ведары, какой я впервые увидела Йоллу. Я знала ответ на вопрос принцессы раньше, чем Герион признался:
– Отец.
Ведара тихо выругалась.
– Рассказывай, – велела она. – Правду.
– Мне нет смысла врать, – горько усмехнулся брат. – Ни приукрасить, ни смягчить это нельзя. Не получится, как ни старайся.
Я села рядом с ним, взяла за руку, брат бросил на меня короткий грустный и благодарный взгляд. Йолла, скрестив руки на груди, устроилась на стуле у постели Илдирима и выжидающе смотрела на Гериона. И он, собравшись с мыслями, заговорил. Рассказ был скупым и сухим, лишенным эмоций перечислением фактов.
Начал он с того дня, когда мы расстались в предгорьях Черных гор. Лорд Адинан, вернувшийся после очередной встречи с вождями орочьих кланов, узнав о нашем побеге, был в ярости. Но, как и предполагали братья, отложил основное наказание на потом. Времени разбираться с 'влюбленным идиотом' и его 'тупым подельником' у лорда не было. Потерев левое плечо и болезненно поморщившись, Герион сказал, что лорд Адинан заставил сыновей поклясться именем Эреи в том, что они не станут мешать ему и не переметнутся на сторону противника. Так он думал обезопасить себя. А на деле связал кузенам руки и подписал свой смертный приговор. Братья, оказавшиеся в худшем положении, чем пленники, не могли ничего предпринять и были вынуждены участвовать в подготовке к войне и в боях. Лорд приказал им, как и другим магам, занять позицию на небольшом возвышении. К счастью, он не поручал сыновьям нападение. Их задачей была защита. Но с заданием они намеренно справлялись плохо, – берегли силы, надеясь на шанс помочь нам в обход клятвы. Лорд некоторое время, увлеченный битвой, не обращал внимания на сыновей, но вскоре связал недостаточную защиту с поведением братьев. И это его, разумеется, бесило.
Утром седьмого дня большая часть магов-отступников истощилась полностью, все накапливающие силу амулеты были опустошены. Лорд Адинан, исчерпавший почти весь свой дар и всю доступную магию Зуба, был в ярости. И вдруг осознал, что источники силы находятся у него буквально под носом. Подозвав Илдирима, он ударил собственного сына Зубом, целясь в незащищенную доспехом часть шеи, собираясь убить и забрать всю силу. И магическую, и жизненную. Илдирим чудом увернулся, Зуб лишь сильно порезал ему щеку. Но лорд Адинан за несколько мгновений отобрал у сына всю магию. И тут Забирающий души оправдал свое имя, выжигая дар лорда, выпивая по капле жизнь, уничтожая рассудок. Эльф катался по земле, крича от боли, но прижимая к себе Зуб, который Герион пытался у него отнять.
– Когда это было? – спросила утирающая слезы Йолла.
– Около полудня, – голос Гериона был тихим и неестественно спокойным. Брат все еще не мог поверить в случившееся, принять его. – Это важно?
– Да, – вздохнула ведара. – Думаю, к полуночи твоего отца не станет.
Герион обхватил себя руками, склонил голову на грудь и надолго замолчал. Я хотела обнять его, но брат повел плечом, стряхнув мою ладонь.
– Понимаю, ты можешь думать о нем только плохо, – встретившись глазами с Йоллой, с горечью и вызовом сказал он, спустя несколько минут. – Но это кинжал сделал его таким. Свел его с ума. В последние месяцы он не был собой. Это был не отец!
– Ты ошибаешься, – голос ведары прозвучал жестко. – Ты хочешь его оправдать, защитить, и это понятно. Но вспомни все, что он сделал с Мирэль!
Брат дернулся, будто принцесса его ударила. А Йолла продолжала:
– Вспомни, как он продал ее, как подавлял ее дар. Вспомни, как он использовал тебя и Илдирима. Вспомни все его подлости и никогда не забывай. Ты только сейчас увидел его настоящего. Он всегда был таким! Всегда!
Слова Йоллы… Жестокие, но, к сожалению, правдивые. Это знала я, это понимал Герион, и нам обоим было больно. И мы оба должны были научиться с этим жить. Брат покосился на отца и снова замолчал.
– Дальше, – потребовала Йолла.
Кузен тяжело вздохнул и продолжил рассказывать.
Герион оказался единственным магом с почти неизрасходованным запасом силы. Очень разозленным магом, доведенным до крайности, способным в такой ситуации на неожиданные поступки. Ни клятва, ни что другое его больше не интересовало, не сдерживало. Он был в бешенстве. Герион довольно быстро связал заклинаниями истощенных магов-отступников. Потом, расшвыривая орков, оказывавшихся на пути, Герион отволок помощников лорда Адинана к Владыке. Шаманы пытались его остановить, именно поэтому я чувствовала орочью магию днем. Но их усилия не оказывали на брата никакого влияния. Он их даже не замечал.
Значительно позже Келиар мне рассказал, как встретились в тот день Владыка и Герион. Рассказ брата в этом месте состоял из нескольких скупых фраз: 'Пришел, объяснил, зачем. Поклялся именем Эреи, что говорю правду. Передал магов. Потом Владыка разрешил мне отвезти к тебе отца и Илдирима'. Герион забыл упомянуть, что одним движением руки сотворил огненный барьер между двумя армиями, прекратив этим бои до следующего утра. Разъяренный молодой эльф прошел сквозь пламя и остановился на нашей стороне перед огненным валом. У него в ногах лежал корчащийся в судорогах, бьющийся в агонии лорд Адинан. Герион поддерживал бессознательного брата, а рядом стояли маги, окруженные коконом связывающих заклинаний. Усиленным магией голосом кузен назвался и потребовал встречи с Владыкой. Конечно, такому просителю Повелитель не мог отказать. О чем они разговаривали, Келиар не знал, – Владыка накинул на себя и Гериона защитный купол. О дальнейшей судьбе пленных магов мне тоже рассказал Келиар, кузена она не интересовала. Владыка выжег их дары, навсегда лишив магических способностей, и, допросив, отправил в тюрьму, в Мунир.
Герион закончил рассказ. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только тихим неразборчивым бормотанием лорда Адинана, разговаривающего с Зубом.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил брат.
– Ты и так многое сделал сегодня. Отдохни. Но, если на месте не сидится, то в домах всегда найдется работа, – вздохнула Йолла. – Спроси Мориса. Он поручит тебе что-нибудь.
– Что дальше будет с отцом? Как… это будет?
– Вскоре Зуб насытится, заберет все, что только можно, – ведара перевела полный жалости взгляд на лорда. – Тогда сияние погаснет, и я заберу кинжал. Еще через несколько часов Адинан умрет. Нужно, чтобы с ним кто-то был. До конца. Он может встать, может навредить кому-нибудь. Проклятие Забирающего души оставляет силы на это, – она горько усмехнулась. -
Я побуду с ним, – сказали мы с Герионом одновременно.
– Даже не удивлена, – буркнула Йолла, вставая. – Последи за ней, чтобы она хоть немного поспала.
– Хорошо, – кивнул брат, обнимая меня.
Поздно вечером Золотой Зуб насытился. Из дремоты меня выдернуло изменившееся освещение в сумрачной комнате. Лорд Адинан выглядел умиротворенным и, казалось, спал. Кинжал почти погас, лишь в глубине теплился хищный красный огонек. Страшная вещь, даже находиться рядом с ней было неприятно. И в то же время Зуб завораживал, звал, просил взять его в руки. Я хотела позвать Йоллу, чтобы она забрала этот проклятый кинжал, но оставлять эльфа одного рядом со все еще не пришедшим в себя Илдиримом не хотела. Пришлось разбудить Гериона. Переживания, всплеск магии и огромные растраты волшебства истощили его невероятно. И немудрено, он потратил за короткое время всю свою магию и даже больше. Йолла мне шепнула, что дара Гериона никогда не хватило бы на то, что кузен сделал. Поэтому часть волшебства он, того не понимая, позаимствовал из своей жизненной силы. Ведара успокоила меня, сказав, что если брат и сократил свою жизнь, то ненамного. Йолла ушла навестить тяжелораненых, а мы с Герионом остались рядом с лордом Адинаном. Но кузен буквально валился с ног от усталости. Так что я отослала его в соседнюю комнату спать.
Маленькую комнатку, бывшую, судя по жизнерадостным картинкам на стенах, детской, заливал багрянец последних лучей закатного солнца. Брат спал. Его лицо казалось изможденным даже в таком освещении. Этому я не удивилась, меня поразило другое. В русых волосах, рассыпавшихся по подушке, появились седые пряди. Я протянула руку и погладила их, пропуская волосы сквозь пальцы… словно прикосновение к седине было лучшим подтверждением того, что мне не мерещится. Какая-то неутомимая в своей любознательности часть моего сознания отметила, что теперь я знала, как поседел Леньор.
Герион проснулся и молниеносным движением схватил меня за руку. Горящий яростью взгляд, стиснутые зубы, злоба на лице… Все это исчезло в то же мгновение. Как только брат понял, кто перед ним. Он поспешно отпустил мою руку, на лице появилось виноватое выражение.
– Прости, я не хотел, – покаялся Герион.
– Ничего, – я правдоподобно улыбнулась, подавляя желание потереть пострадавшее запястье. – Я схожу за Йоллой, посиди там, пожалуйста.
Кузен кивнул, встал, с удовольствием потянулся и зашел в соседнюю комнату. Лорд Адинан все так же спал, ослабевшей рукой прижимая к себе Золотой Зуб. Герион замер в дверях, глядя на отца и не решаясь зайти в комнату.
– Мирэль, – голос брата звучал глухо, тревожно и почему-то беспомощно. – Лучше я ее приведу.
– Почему? – удивилась я.
– Не выдержу долго, – признался кузен, попятившись в коридор. Герион прислонился к стене, закрыл глаза. Дышал он тяжело.
– Что случилось? – не на шутку испугалась я.
– Кинжал зовет меня… Предлагает силу, мощь, и…, – следующие слова брата кольнули сердце. – Возможность все исправить.
Он посмотрел на меня. Во взгляде была боль:
– Я не устою. Не сегодня… А я… я не хочу закончить, как отец.
Я обняла брата и прошептала:
– Ты совсем другой. Вы с ним нисколько не похожи.
Он горько усмехнулся, погладил меня по голове:
– Может быть, в другое время я бы обиделся, но теперь это явный комплимент.
– Ты знаешь, где ее найти? – спросила я.
– Найду как-нибудь, – нарочито бодро ответил Герион.
Брата не было долго. Хотя, возможно, мне так показалось. Время в пустом доме в компании тихо нашептывающего разные обещания, зовущего меня по имени Зуба тянулось медленно. Невыносимо медленно. Кинжал, хищно поблескивающий в полумраке, манил, соблазнял. Хотелось просто взять его в руку, проверить, смогу ли положить его потом на место. Но я не поддавалась. Я знала, что Золотой Зуб мне не нужен.
Чтобы отвлечься, рассматривала ауру Илдирима. Пыталась предугадать, когда брат придет в себя. Аура все еще была тусклой, блеклой. Но я уже замечала улучшения. На лорда Адинана старалась не смотреть вообще. Не только из-за кинжала. Меня до дрожи пугало отсутствие ауры.
– Иллирион, – вдруг отчетливо сказал лорд небрежным тоном. Я дернулась и посмотрела на эльфа в ужасе. Он все так же лежал на кровати, глядя мимо меня в темноту. На губах играла ироничная улыбка. – Ты старше, умнее, опытней. Но если мое мнение тебя интересует, я скажу. Она тебе не подходит.
Пауза, словно лорд выслушивал ответ.
– Нет, что ты, я не хочу сказать, что она охотится за богатством, – сказал эльф, хотя его тон утверждал обратное. – Она знатна, пусть и бедна, красива. Она намного младше тебя. Но все это неважно. Важней то, что в ее сердце я не вижу тебя. На твоем месте я бы не рассчитывал на благословение Великой.
Снова пауза.
– Я все понимаю. Не мне тебя учить, – он пренебрежительно пожал плечами. – Ты сам меня спросил.
Левый уголок рта приподнялся, придавая лицу эльфа издевательское выражение.
– Иди, – прошептал он. – Она согласится, ты же у нас герой, а таким не отказывают. Но все же никогда не будет твоей, – и мечтательно добавил: – Любить Риана будет меня.
Он надолго замолчал, мне даже показалось, что лорд снова заснул. А я как завороженная смотрела на него, пытаясь осмыслить услышанное. Не получалось. Из задумчивости вывели звук хлопнувшей входной двери и голоса Йоллы и Гериона. Брат и в этот раз остался стоять в коридоре, а принцесса зашла в комнату без колебаний. Ведара окинула взглядом лорда Адинана, лежащий в его объятиях Зуб. Потом просто подошла к эльфу и, взяв кинжал, вложила его в петлю на поясе. Потом серьезно и настороженно посмотрела на меня, тихо спросила:
– Что-то случилось? – и, не дожидаясь ответа, выдохнула: – Только не говори, что брала Зуб.
– Йолла, – предположение меня оскорбило, и я не постеснялась это показать.
– Извини, – покаянно склонив голову, попросила прощения ведара. – Извини. От усталости воображаю всякие глупости.
Она присела рядом со мной.
– Но все-таки что-то случилось. Что?
– Он разговаривал с моим отцом. О моей маме, – призналась я.
– А, – протянула принцесса. – Я хотела предложить тебе отдохнуть, но теперь думаю, тебе лучше остаться здесь. Возможно, это будет первый раз в его жизни, когда он будет говорить правду.
Эти слова заставили меня задуматься. Хотела ли я знать правду лорда Адинана? Нужно ли мне было ее знать? После недолгих размышлений решила, что да. Нужно. Даже если и не хочется. Йолла предложила остаться вместе со мной, но я, глянув на уставшую, измотанную женщину, отказалась.
– Иди спать. Я справлюсь сама.
Ведара обняла меня и велела, не раздумывая, будить ее, если возникнет необходимость. Я попробовала отослать Гериона спать, но брат упрямо отказывался, а потом сказал, что в последние часы жизни отца будет с ним. Этому аргументу мне противопоставить было нечего.
Минуты тянулись долго. Я ждала, что лорд вновь заговорит, но и боялась этого. Не знаю почему, но о словах лорда Адинана я Гериону не решилась рассказать. И брат испуганно вздрогнул от неожиданности, когда лорд снова обратился к моему отцу.
– Брат, ты можешь сколько угодно говорить, что она просто сдержана в проявлении своих чувств, – пренебрежительно усмехаясь, сказал эльф, глядя прямо перед собой. – Я лишь говорю то, что вижу.
Пауза.
– Ты ждала этого? – шепотом спросил Герион. Я виновато посмотрела на изумленного брата, кивнула.
– Ты уверен, что это будет твой ребенок? – издевательски приподняв бровь, снова заговорил лорд. И почти сразу поднял руки, показывая, что больше не имеет возражений. – Хорошо, что ты уверен.
Пауза.
– Да ни на что я не намекаю! – поморщился лорд Адинан. – И ничего такого я не слышал. Кто бы мне слал из Мунира письма с такими слухами? Такое лучше пересказывать лично… Не бесись! Я-то всегда на твоей стороне.
Он сложил руки на груди и словно нехотя продолжил:
– Сам знаешь, как выглядишь. А она красавица. Глупо тебе ждать от нее верности и любви. Признаться, не ожидал от тебя такой наивности.
Услышав это, я онемела от возмущения. Почувствовала, как во мне поднимается волна негодования, ярости. Да, у отца были шрамы! И на лице тоже. Да, жуткие, особенно на шее! Он получил их в войне с орками, а напоминать об этом ему было подло! Это было низко и несправедливо! Я представила, что мог сказать брату по поводу ранений оскорбленный упоминанием отец, и не удивилась последовавшей после обсуждения внешности очень продолжительной паузе.
– Хорошо, что ты уверен, я рад этому, как никто!.. Но, если ты об этом просишь, я поспрашиваю в столице.
Лорд снова замолчал, забывшись на время. Поняв, что странная исповедь прервалась, Герион потребовал объяснений.
– Я не знаю, что это такое, – честно ответила я. – Но Йолла сказала, если он будет говорить, то правду.
– Не понимаю… Зачем он пытался настроить дядю против жены? Поссорить их?
