Текст книги "Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)"
Автор книги: Ольга Булгакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Таким мрачным я Посланника еще никогда не видела. Но в глазах эльфа была решимость, которая почему-то напугала меня больше, чем горе гоблина.
– Возможно, – начал лорд Кадруим, – перио не одобрит мои действия, но вы должны понять меня. В данных обстоятельствах я действую не как Посланник, а как друг. Думаю, что Баркем в память о десяти годах дружбы простит мне… некоторую болтливость. Ведь то, что я сейчас вам скажу, – государственная тайна. Гоблинская. Посвящая вас в нее, я рискую многим. Надеюсь, вы никому не передадите услышанное здесь.
Я кивнула, не отводя глаз от напряженного лица лорда.
– Конечно, – тихо ответил Нэймар.
Уголки губ Посланника дернулись в намеке на улыбку.
– Я знал, что не ошибся в вас, – он выдержал паузу, собираясь с мыслями. Заговорил он медленно, подчеркивая каждое слово. – Йолла, которую упомянул Баркем, – это принцесса Йолла, дочь Его Величества Сероха. И возлюбленная перио Баркема.
Я глянула на гоблина, все так же сидевшего на подлокотнике. Небо, бедный перио…
– А еще принцесса Йолла, – тихо добавил лорд. – Ведара. Она чуть ли не самый сильный маг гоблинского королевства.
– Как же ее украли? – выдохнул Нэймар.
– Представьте, насколько сильнее злоумышленники, если смогли сделать такое, – в голосе Посланника сквозила горечь. – Но это далеко не все беды.
Он снова замолчал, подбирая правильные слова. Я пыталась придумать что-нибудь хуже, чем похищение принцессы, но не смогла.
– Вместе с ней, скорей всего, пропал и Золотой Зуб. Это ведарский кинжал, с которым принцесса не расставалась. Вы видели его на картине в книге. Древний и очень сильный артефакт, необходимый ведару для совершения ритуалов. А за неделю до этого исчез Кхорил – книга с заклинаниями и описанием обрядов… А у гоблинов нет даже подозреваемых…
– Неужели никакой зацепки? – недоверчиво спросил Нэймар.
Посланник лишь покачал головой. Вспомнила, каким хмурым был Баркем неделю назад… Думаю, тогда ему сообщили о пропаже книги. Наверное, похитители хотели воспользоваться каким-то заклинанием из этого Кхорила, а потом выяснили, что для обряда нужен ведар. И выбрали для своих целей самого сильного мага, чтобы не было неприятных сюрпризов во время проведения ритуала… Мог ли тогда перио догадываться, что украдут его любимую? Бедный… О, Эрея, не дай мне никогда испытать то, что чувствует Баркем! Мучиться неизвестностью, не зная, что происходит с любимым… Нэймар… Я не могу потерять его и на миг… Не могу… Я стиснула руку мужа, он ответил пожатием, глянул на меня… Кажется, мы думали об одном и том же.
– Были какие-нибудь угрозы? Требования? – нарушил затянувшееся молчание Нэймар.
Лорд отрицательно покачал головой.
– Никаких следов. Никаких версий. Кто бы это ни были, они сработали очень чисто, – Посланник вздохнул. – Прошу, если узнаете хоть что-нибудь полезное, сообщите мне.
– Разумеется, – кивнул муж.
– Спасибо. Я пойду к нему, – лорд Кадруим указал на гоблина. – Вам я желаю хорошей дороги. Будьте осторожны, берегите себя. Надеюсь, Великая сохранит вас.
– Мы будем молить ее о Вашем благе, – ответил Нэймар.
– Передайте перио наши соболезнования, пожалуйста, – добавила я. – Мы будем просить Эрею о защите для него и принцессы Йоллы.
– Спасибо, – лорд Кадруим снова вздохнул. – Я передам ему ваши слова.
– Нэймар, нам бы стоило поговорить с Беро, – шепнула я мужу по дороге к карете.
– Да, я тоже об этом подумал, – кивнул он. – У меня есть вопросы, на которые лорд Кадруим не захотел бы отвечать. Он и так выдал чужую тайну…
В гоблинском посольстве нашему визиту не удивились. Напоминающий воина дворецкий проводил нас к ведару, ничего не спрашивая. Пожилой гоблин сидел в кабинете за массивным столом и, рассматривая выложенные странной фигурой костяшки, гладил примостившегося на какой-то книге тоты. Того самого, что принес плохие вести, значит, Беро все знает. При нашем появлении птица даже не шелохнулась.
– А, леди Мирэль, лорд Нэймар, – ведар поднялся нам навстречу. – Догадываюсь, что привело вас ко мне.
– Господин Беро, мы бы хотели обсудить с Вами кое-что, – начал муж и замялся. Я вдруг поняла, что он не решается заговорить о принцессе, потому что не хочет выдать Посланника. Очень неловкая ситуация. Но Беро сам догадался, в чем дело.
– Лорд Кадруим поступил совершенно верно, рассказав вам о нашей беде. Очевидно, что мы не можем справиться сами. Нам нужна помощь. Помощь верных друзей.
– Тогда Вы понимаете, что нам нужно знать немного больше, чем мы знаем сейчас, – осторожно сказал Нэймар. – И это не праздное любопытство, а необходимость.
– Конечно, – тихо согласился ведар. – Я расскажу многое и отвечу на вопросы. Но вначале я зачарую эту комнату. Не хочу, чтобы нас слышали.
Он обошел комнату по кругу, бормоча под нос какое-то заклинание.
– Если кто-нибудь спросит, зачем вы приезжали сегодня сюда, прошу вас солгать о цели визита, – вздохнул гоблин, снова повернувшись к нам и жестом пригласив сесть в кресла вокруг низкого столика. – Скажите что-нибудь вроде 'Нас заботило будущее, возможные дети, некоторые проблемы герцогства…'.
– Вы думаете, в посольстве есть шпион? – насторожился муж.
– Мне неприятно об этом думать, надеюсь, что нет, – качнул головой пожилой гоблин. – Просто когда господин Коннахт узнает о теме нашей беседы (а он обязательно узнает, только чуть позже), он будет очень недоволен. Вряд ли найдутся те, что согласились бы с ним, но мне не хочется выслушивать упреки и напрашиваться на скандал сейчас. У нас и без того достаточно проблем.
Нэймар согласно кивнул, а я не выдержала и спросила:
– Господин Беро, почему его держат в посольстве? Как он вообще сюда попал? Коннахт не способен налаживать связи, ему и беседу сложно вести.
Ведар вздохнул.
– Понимаете, у него довольно непростая судьба. Он не так плох, как Вам кажется. На самом деле он мил и отзывчив, с ним приятно иметь дело, он легко находит подход к людям. Только по поводу эльфов у него… пунктик.
Я с любопытством ждала продолжения, а Нэймар нахмурился.
– Молодой Коннахт не совсем гоблин, – нехотя пояснил Беро. – На одну четверть он орк. Поэтому у него, так сказать, врожденное предубеждение против эльфов.
– Что ж, я его понимаю. У меня тоже врожденное предубеждение против орков, – холодно заметил муж.
Беро усмехнулся:
– Никогда не сомневался в этом. Вот только какое отношение орки сегодняшние имеют к тем оркам, с которыми мы воевали тысячу лет назад?
Кажется, ведару часто приходилось обсуждать орков и пытаться влиять на мнение окружающих об этом народе. И формулировка, и выражение лица гоблина были в тот момент очень будничными, привычными. Но чувствовалось, что эта тема была для него важной.
– Хорошая, разумная аргументация. На многих она произвела бы впечатление. Но по воле небес у моей семьи проблемы с орками-современниками. А против мертвых я ничего не имею, – парировал муж.
Тема была Нэймару крайне неприятна, но он пока сдерживался. Я бы не стала вмешиваться, но сегодня, после королевской аудиенции предел терпения мужа был уже достигнут. Я понимала это по тону, по ухмылке, по повороту головы. И прежде чем Беро сказал хоть слово, спросила:
– А правда, что принцесса – возлюбленная перио? – первое, что пришло на ум. Думаю, ведар просто опешил от наглости вопроса и поэтому ответил.
– Да, – он удивленно смотрел на меня. – Да.
– А почему он не в столице рядом с любимой? – я задала очередной глупый вопрос, лишь бы не отпустить внимание Беро и не дать гоблину снова взяться за тему орков.
– А лорд Кадруим сказал Вам, что принцесса Йолла ведара? – по тону Беро было ясно, что магические таланты девушки – достаточное объяснение.
– Сказал, но я не вижу связи, – я недоуменно пожала плечами, уже начиная догадываться, к чему ведет гоблин.
– Вы же наверняка слышали много разных историй о том, что ведары могут вызывать чувства… Ведар способен ненамеренно заставить себя любить. А чтобы отличить Чувство настоящее, от Чувства наведенного, ведаре нужно прожить в разлуке с избранником некоторое время. Чем маг сильней, тем больше срок…
Я задумалась. Гоблины не вечные, но перио прожил в Бербурге уже десять лет… Мне мысль о недельной разлуке с Нэймаром кажется кошмарной. А тут десять лет… Честная ли это цена за руку принцессы? Справедливо ли ради испытания истинности чувств забирать у влюбленных десятилетие? Беро словно прочитал мои мысли:
– Столь долгая разлука – редкость, – спокойно пояснил он. – Ведь Йолла не просто ведара, она еще принцесса. Пусть не наследница, – у Его Величества есть трое сыновей, да и ведары никогда не становятся правителями, – но в любом случае ее муж не будет последним гоблином при дворе. Перио Баркем выдержал испытание. Их Чувство настоящее. Посол вернется в Маллен, нашу столицу, уже в начале этой весны.
– Если вернем принцессу… – уточнил хмурый Нэймар.
– Мне больше нравится слово 'когда', – вздохнул Беро.
– Расскажите о Кхориле, пожалуйста, – после долгой паузы попросил муж.
– Книга, – пожал плечами гоблин. – Просто книга. Не верьте тем, кто приписывает ей какие-нибудь свойства, кроме тех, которыми обладает бумага. Кхорил – самое полное описание ведарских обрядов и ритуалов. Хранится в королевской сокровищнице, в библиотечном разделе. Тот, кто мог пройти в сокровищницу, мог попасть и туда тоже. Отдельное разрешение от Повелителя не требуется. Мы уже себе головы сломали, пытаясь вычислить виновного. Безрезультатно пока. Лично я считаю, что Кхорил похитили чужаки.
– Но это вряд ли возможно, – удивился Нэймар. – Человека или эльфа стали бы подозревать в первую очередь! У многих из них есть доступ к королевской сокровищнице? Не думаю. Понимаю, что Вам не хочется подозревать гоблинов, какого-нибудь начинающего ведара, решившего увеличить свой арсенал заклинаний…
– Не в этом дело, – устало возразил Беро. – Я не исключаю, что фактически похитителем является гоблин. Но заказчик – определенно чужак. Без ведара, обладающего достаточной силой, Кхорил – не более чем книга для коллекции. И об этом знают все, кроме самонадеянных чужаков, считающих, что смогут разобраться в ритуалах сами.
– А когда не смогли, похитили ведара, – задумчиво согласился Нэймар.
Выводы Беро казались мне верными. Действительно, Кхорил еще мог привлечь слабого, неопытного ведара, мечтающего о могуществе. Но похитить принцессу, женщину-ведару, перед которыми гоблины преклоняются порой больше, чем перед особами королевской крови… Образ такого отчаянного гоблина у меня в голове не складывался.
– Но почему именно ее? – Нэймар задал интригующий меня вопрос мгновением раньше.
– Она самая сильная, – просто ответил Беро, без видимых эмоций признавая чужое превосходство.
– Тогда как? – не выдержала я.
– Магией вряд ли пользовались, – сокрушенно развел руками Беро. – Она бы почувствовала. Но есть и другие способы. Украсть спящую, одурманенную, оглушенную… Тупая сила чаще действенней…
Он снова замолчал, погруженный в скорбные мысли. Казалось, он за эти несколько часов постарел на много лет. Вокруг глаз и рта залегли глубокие морщины, глаза потускнели, а ставшая вдруг заметной сутулость превратила ведара в дряхлого старика.
– Я учил ее, пока хватало моих сил, – пробормотал Беро. – А потом она показывала мне чудеса…
Я очень хотела помочь. Мне было жаль Беро, принцессу, я сочувствовала королю Сероху, потерявшему дочь. Но больше всего у меня болела душа за перио. Столько времени терпеть разлуку и за пару месяцев до обретения счастья утратить любимую.
– Что делается, чтобы найти ее?
Я глянула на мужа… Не устану им восхищаться. Что бы ни происходило, он не теряет головы, просчитывает варианты, ищет пути. Вот и сейчас голос требовательный, сухой, взгляд жесткий. Под его влиянием я собралась с мыслями и постаралась рассуждать здраво. Даже подавленный гоблин встрепенулся и приосанился.
Не вслушиваясь в сбивчивый отчет Беро о поисковых отрядах, я размышляла. И пришла к двум неутешительным выводам. Во-первых, принцессу убьют, как только она станет не нужна. Во-вторых, кто бы ни были похитители, не станут они скрывать ведару в родовом гнезде. Значит, прячутся. Скорей всего, в Черных горах. Лучше места, чем это, не найти. Множество пещер, сравнительно недолгий путь в гоблинское, эльфийское или людское государство и, самое важное, Черные горы находятся в землях орков. Те, кто, рискнув многим, украли принцессу, договорятся и с орками, а вот отряды королевств туда не сунутся. И будут правы. Проскользнула еще какая-то мысль, но поймать ее не смогла, – отвлек возглас Беро.
– Вы не представляете, о чем просите!
Я удивленно глянула на обоих, не понимая причины спора. Гоблин, вскочив с кресла, сердито буравил взглядом мужа, а Нэймар, стоящий напротив ведара, казалось, не оставлял надежд добиться своего. Задумавшись, я, видимо, пропустила много интересного. Нэймар коротко выдохнул, по лицу было видно, что он проклинает чье-то упрямство. Когда муж заговорил, его голос звучал настойчиво и даже требовательно:
– Я же знаю, что ведары могут такое делать. Лично мне это кажется логичным выходом.
– Вы просто не знаете сути ритуала! – возразил, сцепив руки на груди, Беро.
– Так объясните! – не выдержал Нэймар. – Потому что Ваш отказ в данных обстоятельствах звучит, по крайней мере, странно!
Обстановка накалялась так стремительно, что я сочла за благо вмешаться:
– О чем вообще речь?
Мужчины обменялись хмурыми взглядами, но промолчали. Вот только этого нам не хватало. Едва-едва наладили отношения с послами, а теперь назревает ссора с ведаром.
– Что за ритуал? – сдаваться я не собиралась. Меня сердитыми взглядами не испугать.
– Ваш муж хочет, чтобы я магически поискал принцессу и определил ее местонахождение, – буркнул Беро.
– Хм, звучит разумно, – осторожно ответила я.
– На ней охранные амулеты, при ней Золотой зуб! Мне простой ворожбой не пробиться! – отчаянно жестикулируя, сорвался гоблин. – Для этого мне придется вызвать демона, а обратно я его в одиночку не загоню!
Нэймар тихо выругался и принялся ходить по комнате. Он был очень раздосадован. Беро тоже, он нервно постукивал пальцами по плечу и хмурился. И до боли напомнил мне Гериона. Когда кузен расстроен и сердит на себя, он тоже так скрещивает руки на груди, наклонив голову. Почему Беро так злился? От бессилия или потому что раскричался? К тому же у меня создалось впечатление, что ведар не собирался рассказывать о демонах и теперь переживал из-за выданной тайны.
– Господин Беро, – робко начала я.
– Прошу, просто по имени, – отмахнулся гоблин, не глядя на меня. – К ведарам редко обращаются со всеми этими 'господами'.
– Ммм… Беро, – я окончательно смутилась. – Понимаю, найти принцессу магией практически нельзя. Но узнать, жива ли она… Это возможно?
– Да, – он коротко кивнул и, бросив взгляд на лежащие на столе костяшки, ответил. – Я уже делал расклад, она жива, и руны говорят, что в ближайшие два месяца это не изменится.
– Это хорошие новости. Перио будет Вам за них благодарен, – я постаралась подбодрить гоблина. Он горько усмехнулся:
– К сожалению, это единственные хорошие новости.
– Но не последние. Мы все будем стараться помочь ей, – заверил Нэймар, подошедший к нам. – Руны сказали еще что-нибудь?
Ведар тяжело вздохнул и, выдержав длинную паузу, признался:
– Я не знаю, как толковать расклад. Слишком многое кажется бессмысленным. Не только на первый взгляд, но и вообще…
– Например? – подтолкнул Нэймар.
– Чтобы понять, что происходит, я сделал смешанный расклад на Йоллу и на похитителей, – медленно начал рассказывать ведар. – Как бы… на случившееся, на сам факт похищения. Но я не могу объяснить результат. Вот, поглядите сами! – гоблин подбежал к столу и заговорил торопливо, сбивчиво, указывая на группки костяшек. – Тут жертва, Йолла, но уже в следующем круге видно, что жертва не одна, их две. Вначале я подумал, что Кхорил в виду его значимости тоже учтен, но нет, ясно видно, что обе жертвы – живые существа. Ошибки быть не может. Рядом с каждой жертвой чеха, видите? Костяшка с вертикальной полосой. С похитителями вообще творится что-то непонятное. Вначале, вот здесь, в центре, он был один, но действовал как бы по принуждению, на это указывает рур, вот эта соединяющая рядом с ним. Но, влияющую силу, откуда она исходит… Этого не видно. Потом похитителей стало трое, а вот тут у них связи с целой группой, которая кажется более заинтересованной, чем инициатор! Я ничего не понимаю! Я делал расклад не единожды, но все время получается такая странная картина…
Гоблин поднял голову и, заметив наше недоумение, вздохнул:
– Вы простите, для вас это наверняка звучит бессмыслицей… Но я надеялся, вы поймете хоть в общих чертах. Или, что объясняя, я пойму сам.
Он снова глянул на разложенные костяшки, махнул рукой.
– Возможно, потом я придумаю какое-нибудь хорошее объяснение, но не сегодня. У вас еще есть вопросы?
– Да, – кивнул Нэймар. – Расскажите о Золотом Зубе, пожалуйста.
– Кинжал… – пробормотал гоблин, а в его голосе мне послышались ностальгические нотки. – Это опасная вещь. Действительно опасная. Многие столетия назад Игурон, пожалуй, самый прославленный наш герой, получил его в бою, сразив Огненного дракона и вырвав у него из пасти клык. Из этого клыка и сделан кинжал, похожий на золотой кристалл, напоенный светом. Правда, сияет он только во время ритуала, но это незабываемое зрелище.
Он мечтательно прикрыл глаза и чуть улыбнулся воспоминаниям. Кажется, Беро не раз видел кинжал в действии.
– Зуб хранит сильнейший в стране ведар. Я был его Хранителем двадцать четыре года, а потом передал его своей ученице, превзошедшей меня в могуществе и мастерстве. Принцессе Йолле, – с гордостью продолжил гоблин. – И она распоряжается им мудро. Уже сорок лет.
– Может ли им пользоваться не ведар? – спросил Нэймар. Закономерный вопрос, возможно, все дело именно в кинжале.
– Конечно, – кивнул Беро. – Если Хранитель разрешит, то не ведар может использовать Золотой Зуб один раз. Конечно, можно забрать кинжал силой, но это равносильно подписанию смертного приговора себе. У клинка есть одно свойство… Дело в том, что у Зуба есть еще одно имя, которое мало кто знает. 'Забирающий души'.
Это прозвучало жутковато. Не думаю, что гоблин хотел испугать нас, но, услышав второе зловещее название клинка, я вздрогнула, а по спине пробежал холодок. И все же осмелилась спросить:
– Почему?
– Обладающий им стремиться к могуществу любой ценой, – грустно объяснил Беро. – Жертвует другими, убивает своими руками любимых и родных. Такое бывало раньше, когда кинжал оказывался во власти тех, кто не мог сопротивляться.
– Сопротивляться чему? – уточнил муж.
– Проклятию Огненного дракона, разумеется, – удивился гоблин. – Кинжал сводит с ума, заставляет обладателя чувствовать себя всемогущим. Рисует картины заговоров против владельца, настраивает его против всего мира, заставляет опасаться за жизнь… Ведар может обуздывать силу клинка, но это тяжело. Особенно на первых порах, когда Зуб еще способен влиять на сны… Вы, думаю, представляете, какие заманчивые картины можно навеять сильнейшему магу королевства.
Да, я представляла, каким мог быть соблазн. Могущество, корона, игра по своим правилам, полная, ничем неограниченная свобода действий… Представила Его Величество Артемия с этим кинжалом в руках… Ужаснулась. А ведь таких сотни, тысячи… Сколькие из них решились бы захватить Золотой Зуб, красивый кинжал с драгоценным названием? Сколькие не отступились бы, зная о жертвах, о цене за власть?
– Как Вы думаете, Беро, может быть, нужна была все-таки не принцесса, а кинжал? – задумчиво спросил Нэймар.
– Им нужно и то, и другое, – тяжело вздохнул гоблин. – Никакой, даже самый сильный маг не может провести ни один наш ритуал. Просто не справится с чужеродной магией. Золотой Зуб или другой обрядовый клинок помогает ведару направлять энергию, но это тоже нужно уметь делать. На обучение уходят годы, а у преступников их нет.
Беро был прав. Мы прекрасно это понимали, как и свое бессилие, беспомощность в сложившихся обстоятельствах. Меня это угнетало. Нэймар задумчиво следил за движениями гоблина, рассеянно поглаживающего костяшки, выложенные на манер большой запятой, и тоже казался расстроенным. Мы так мало знаем. Даже о союзниках, о том, по каким законам идет их жизнь, как работает их магия, об их истории… Удивительно, но за тысячу лет союза эльфы так мало узнали о гоблинах. Думаю, потому что не хотели узнавать. 'Отсталый горный народ'… Как много в этих словах тщеславия и гордыни, как мало здравого смысла и правды. В глубине комнаты звякнули часы. Полночь миновала два часа назад…
– Спасибо большое за беседу, Беро, – вежливо поклонился Нэймар. – Разговор дал много пищи для размышлений. Но нам пора, уже завтра утром мы уезжаем в Аверсой.
– Спасибо и вам за сочувствие и готовность помочь, – склонившись в поклоне, ответил гоблин. – Я желаю вам доброй дороги и покровительства Могущественной.
Особняк казался дремлющим в ожидании хозяев. Стоило нашей карете въехать во двор, как зажглись огни, кругом засуетились люди. Мелли, явно ждущая одобрения, рассказала, что уже собрала все вещи в дорогу. Всякие мелочи она упакует с утра, но мне нужно решить, что делать с подарком.
– С подарком? – переспросила я.
Горничная покраснела и пробормотала:
– В Ваше отсутствие принесли большой коробок, я решила, что это подарок.
Поблагодарив служанку, я пошла в наши комнаты. Действительно, на столе в кабинете стояла затянутая в красивую серебристо-голубую бумагу коробка. Никакой записки под лентой не было, поэтому я не решилась открыть посылку без мужа. Предосторожность, к счастью, оказалась напрасной. Когда Нэймар разорвал упаковку, внутри обнаружился простой черный деревянный ларец и толстая книга с тисненым серебром переплетом. 'Яды и противоядия' гласило название. Нэймар сломал печать Посланника на приложенном письме и прочитал вслух:
'Леди Мирэль,
я искренне желаю Вашему дару скорейшего развития. Думаю, Вы найдете книгу полезной. Но всем сердцем надеюсь, что Вам никогда не понадобятся знания, почерпнутые из нее, и ингредиенты из ларца.
Всегда Ваш
Кадруим'.
– Знаешь, он единственный верит в то, что у меня есть магический дар. Даже странно, – сказала я, рассматривая ровные ряды склянок.
– И я верю, – Нэймар обнял меня со спины, поцеловав мою ладонь, прижал ее к своей щеке. – И все слуги в Вороне, и Аверсой. Думаю, ты не можешь управлять даром, потому что сама в него не веришь. Я бы с радостью помог, но со своим справиться не могу, не то что твой расшевелить.
Я улыбнулась.
– Мой дар тихий и скромный, если вообще есть. А вот твой яростный, опасный. Может, когда будем в Мунире, поищем тебе учителя?
– Мирэль, – в голосе Нэймар послышалась горечь. – Неужели ты думаешь, что отец не искал?
Я отстранилась, чтобы лучше видеть лицо мужа, и, не скрывая удивления, спросила:
– Не нашел ни одного наставника? – мне в это как-то не верилось. Магически одаренных эльфов очень много. Я знаю, что пользоваться даром и уметь научить – это разные вещи. Что учить несравнимо тяжелей и не каждому это дано, такое умение – тоже своего рода дар. Наверное, именно поэтому Келиар не взялся сам за обучение сына.
– Нет, – Нэймар отрицательно качнул головой.
– Почему? Как же так?
– Обучение занимает много времени, отнимает много сил у наставника. Маг должен хотеть научить, без этого никак нельзя, – муж замялся, не зная, как сформулировать мысль. А потом выдохнул: – Не нашелся тот, кто захотел бы терять время и силы на обучение полуэльфа.
Я вглядывалась в лицо мужа, который, кажется, даже как-то оправдывал для себя этих… этих наглых, напыщенных болванов с раздутым самомнением. И не находила слов. Я понимаю, что ни он, ни Келиар не стали бы унижаться и просить горстку идиотов о 'великой милости'. Я понимаю, что Владыка не мог приказать наставникам. Ведь все должно быть по обоюдному согласию… А Нэймар, который один стоит сотни чистокровных эльфов, – изгой. Его уважают, ведут с ним дела, считаются с его мнением настолько, что меня даже не вызывали в суд. А это говорит о многом. Уважают, да, но как только возникает возможность оскорбить или сказать за спиной гадость, не стесняются… Меня это всегда очень обижало, раздражало, но то, что не нашелся наставник, просто взбесило.
– Мирэль, – Нэймар погладил меня по щеке и улыбнулся. – Не злись на них, не надо.
– Очень даже надо! – горячо возразила я.
Он качнул головой и спокойно сказал:
– Не стоит… Принимай все, как есть… Тем более, я привык.
Я знала, что он говорит неправду, к такому нельзя привыкнуть. Но Нэймар прав, если уж Владыка не может изменить отношение лордов к полуэльфам и другим народам вообще, то я точно не в силах это сделать.
– Мне все равно, что думают другие, – продолжал Нэймар. – Главное, чтобы ты любила меня и была со мной. Все остальное неважно.
Я порывисто обняла мужа.
Да, воистину неисповедимы пути Великой! Я счастлива с ним, он со мной, а все из-за несдержанности, заносчивости моего отца и вспыльчивости Келиара…
– Знаешь, ты обворожительно опасна, когда в тебе пробуждается сила, – прошептал Нэймар. – Когда твои волосы шевелит магический ветер, а в глазах бушует пламя…
Я подняла голову, заглянула в лицо мужу.
– Смеешься, да? – недоверчиво спросила я.
– Какие шутки? – улыбнулся он. – Ты бы видела себя. Я всерьез боялся за жизни далеких эльфов.
Я фыркнула, а потом не выдержала и рассмеялась. Он тоже.
Той ночью мы так и не заснули. Уже под утро Нэймар признался, что не шутил.
– Твой дар пробуждается. Тебе необходим учитель, – сказал муж. – Если найдем наставника, то тебе нужно будет остаться в Мунире. Дар – это очень важно, нельзя пускать все на самотек.
Вот глупый, неужели думал, я не извлеку урок из истории Баркема?
– Милый, мы либо будем учиться вместе, либо будем учиться сами, – наставительным тоном заявила я. – Я с тобой по своей воле не расстанусь и на день.
Ответом мне был нежный поцелуй.
Суматоха утренних сборов, снующая по дому Мелли, щебет счастливой Виолетты и бесконечные изъявления благодарности госпожи Сольды, которой мы разрешили с дочерью остаться в нашем доме в столице. Мэр с сыном, прощающиеся с женской частью своей семьи. Господин Верт пытался выглядеть строго, когда говорил девушке: 'На недельку, не дольше'. Перекрикивания слуг, запрыгнувший в карету и выжидающе смотрящий на меня оттуда Тирей. Оседлавшая лошадей и ожидающая нас охрана. Зрелище, достойное особого внимания. Редко приходится наблюдать такой контраст. Стройные, одетые в одинаковые доспехи с герцогским гербом, собранные эльфийские воины, на которых с обожанием смотрят служанки, и сонные, зевающие во весь рот, развалившиеся в седлах людские охранники. Я знала, что они вчера устроили грандиозную попойку в честь отъезда домой. Но разве это их оправдывает? Скорей уж наоборот…
Это утро и дорога до Ворона остались в памяти размытым пятном с контрастными мазками акцентов. Через два часа после выезда из города нам пришлось сделать привал, потому что один из людских воинов заснул на лошади и вывалился из седла. К счастью, ничего не сломал. Но время мы потеряли. В результате до городка, где собирались заночевать, добрались очень поздно вечером. Сопровождаемые стаей волков. Зверей было видно из окна кареты, но они не приближались, хотя на что-то надеялись. Бежали за нами около часа и отстали только перед самым воротами. Это непередаваемое ощущение, когда чувствуешь себя чьей-то добычей. Сродни тому, что возникало в присутствии Серины или Камиллы, но острей.
Ночь прошла спокойно, следующий день пути тоже. Аверсою, раскинувшемуся на берегу реки россыпью золотых огней, я обрадовалась как родному. В Вороне нас встречали с искренней радостью, и это было очень приятно. Единственным человеком, чья улыбка вызывала сомнения, был секретарь. Змея-виконтесса похвалила его, назвала надежным… Мы с Нэймаром обсуждали это, муж обещал при случае с Бенноусом поговорить. Работал секретарь хорошо, на это нареканий не было, а вот терпеть под боком возможного доносчика не хотелось.
Через пару дней, заполненных судебными бумагами, возобновившимися конными прогулками и тренировками, я проходила мимо кабинета Нэймара и услышала голос мужа.
– … еще кое-что спросить. Я заметил, что с Вашего последнего места рекомендательное письмо Вы не предоставили. Вы поссорились с виконтессой Корми?
– Нет, – отрезал секретарь.
– Тогда почему она не дала Вам рекомендательное письмо? – полюбопытствовал муж.
– Потому что тогда у нее не было секретаря, способного написать такую бумагу.
– Логичный довод, – усмехнулся Нэймар. – Но мне все-таки кажется, что вы поссорились. Расскажите, или Вам есть, что скрывать?
Последовала пауза.
– Ваше Сиятельство, Вы недовольны моей работой? – спросил Бенноус.
– Нет, что Вы.
– Тогда к чему эти вопросы?
– Хочу больше знать о Вас, – подбодрил Нэймар.
– Вы же все равно не поверите, – в голосе человека слышалась обреченность. Муж не подгонял. Когда секретарь заговорил снова, его голос казался сухим и безжизненным. Напомнил мне заседания в суде. Там я тоже иногда слышала такие голоса. Чаще всего они принадлежали людям, которые говорили правду, но уже ни на что не надеялись.
– За две недели до смерти брата, молодого графа, она приезжала в поместье. Они с братом разговаривали. Виконтесса хотела разделить имение на две части, но граф не без оснований считал, что она отравила отца. Ответил резким отказом. Они долго еще друг на друга кричали, разругались. Принято считать, что этой ссоры не было. Что виконтесса не была в замке с момента похорон отца до дня похорон брата. Это неправда. После этой ссоры она осталась в замке и тем же вечером поговорила со мной. Предлагала большие деньги за убийство графа, обещала оставить меня на должности и повысить оклад вдвое. Я, разумеется, отказался.
Бенноус надолго замолчал, и Нэймар спросил:
– А что было дальше?
– Она очень рассердилась. Сказала, что если я кому-нибудь расскажу об этом разговоре, то умру. В этом я не сомневался, поэтому на дознании молчал. Пообещала, что ославит, что меня нигде и никогда не возьмут на работу. Это я прочувствовал, три месяца не мог найти новое место. Она сказала, что договорится с новым нанимателем и меня подставят, из-за этого я окажусь в тюрьме, где и сгнию. Поэтому я сомневался, когда Вы сами нашли меня и предложили работу. Думал, это она Вас попросила.
– Не переживайте, не просила. Мы с ней даже не были знакомы до этой поездки в столицу, – поспешил успокоить секретаря Нэймар. – И Вам я верю, а ей нет.
– Я рад это слышать, – кажется, Бенноус повеселел. Все-таки очень хорошо, что они с мужем поговорили, так спокойней. Потому что после слов виконтессы волей-неволей закрадывались сомнения.
