Текст книги "Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)"

Автор книги: Ольга Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Управляющий принес почту и письменные принадлежности. Оба посла, как бы случайно, разошлись по разным углам и занялись своей корреспонденцией. Понятно. Дружба дружбой, а дела государства – это дела государства, постороннего любопытства не терпят. Нэймар читал доклад Бенноуса, Беро раскинул на столе костяшки и теперь задумчиво смотрел на получившийся расклад. Я писала ответ Сальвен.

День до самого вечера прошел довольно мирно. Мы разговаривали, сидя на большой застекленной террасе, и смотрели на падающие снежинки. Идиллию не нарушило ни послание Коннахта, требововавшего немедленного возвращения Баркема в гоблинское посольство, ни появление уже знакомого виконта с известной просьбой. Но неприятности, отпущенные тому дню, не закончились. Словно небеса просто дали небольшую передышку.

Мы сидели за ужином и смеялись над рассказанным Беро анекдотом, когда принесли еще почту. По конверту каждому послу. Оба мужчины снова, как бы невзначай, перебрались в разные углы столовой и углубились в чтение документов. Мы вполголоса продолжали беседовать с ведаром. Мельком глянув на Баркема, я встретила его настороженный, оценивающий взгляд. Такая перемена отношения ко мне была неожиданностью, причины которой я не видела. Перио, заметив мое удивление, досадливо скривил губы и вернулся к письму.

– Лорд Нэймар, – окликнул мужа Посланник. – Нам нужно поговорить.

Голос лорда был спокойным и лишенным эмоций.

– Конечно, лорд Кадруим, – ответил муж, вставая. Я вложила ладонь в его протянутую руку, но так и осталась сидеть, прикованная к месту уточнением Посланника.

– Только с Вами, лорд Нэймар. Только с Вами.

Это было сказано очень вежливо, исключительно учтиво, но настаивать на своем участии в разговоре мне даже не пришло в голову. Нэймар собирался что-то возразить, но я опередила его.

– Иди, все в порядке, – я сжала ладонь мужа, ободряюще улыбнулась в ответ на его растерянный взгляд. Нэймар поцеловал мне руку, подмигнул и подошел к Посланнику.

– Мне бы хотелось участвовать в беседе, – вдруг заявил перио. Голос его был напряженным и настойчивым. Гоблин явно не считал возможным получение отказа. Лорд Кадруим на мгновение задумался, потом кивнул.

Сквозь открытую дверь я увидела, как все трое поднимаются на второй этаж в кабинет Посланника.

– Не обижайтесь, леди Мирэль, – посоветовал ведар.

– Что Вы, я и не думала обижаться, – заверила я собеседника. – Просто удивилась.

– А я таким ситуациям даже не удивляюсь, – улыбнулся Беро. – Давно решил для себя, что дела посольские, как дела сердечные. Зачастую мало логики, множество неожиданностей, случаются ошибки и досадные недоразумения, и за всеми закреплено право на капризы.

Я рассмеялась:

– Какое удачное сравнение.

– Я Вам больше скажу, – сделал загадочное лицо ведар. – Подходит для любого посла во все времена.

– Спасибо, учту. Господин Беро, Вы давно работаете при посольстве?

– Давно, – кивнул он. – Уже сорок лет. Начинал работать с перио Каддусом, а потом сюда назначили перио Баркема. Я тогда подумал, что многое поменяется. Все-таки другой гоблин, другой подход. Но нет, – ведар пожал плечами. – Оказалось, все одно и то же. Послы везде одинаковые.

– А в чем заключается Ваша работа в посольстве? – осторожно спросила я, уверенности в том, что мне можно задавать такие вопросы не было.

– Так просто и не объяснить, – ответил ведар и замолчал.

Я поняла, что это такой вежливый отказ, и уже жалела, что позволила своему любопытству вольничать. Беро мне нравился, и не хотелось давать ему повод думать обо мне, как о шпионке. К моему огромному удивлению гоблин продолжил.

– Магическая защита, лечение, советы… Много всего. А иногда для правильной оценки происходящего нужен трезвый свежий взгляд. А с кем обсуждать вопросы политики страны послу? Ведары как никто подходят на роль наперсников.

Беро улыбнулся тепло и располагающе. Думаю, если бы не это, я никогда не осмелилась бы спросить, чем гоблину так не понравился виконт.

– Почувствовал в нем гниль, – ведар неприязненно скривился. – А руна подтвердила догадку. К сожалению.

Увидев мое недоумение, он грустно улыбнулся и пояснил:

– Люблю ошибаться в таких случаях. К несчастью, я ошибаюсь редко. А виконт… Вы наверняка понимаете, что я не могу сказать, что именно он делает, – извиняющимся тоном добавил гоблин.

– Понимаю.

Последовала пауза. Новые темы разговора на ум не приходили, а все мысли крутились вокруг беседы Нэймара с послами.

– Хотите, я расскажу о рунах? – предложил гоблин. Видимо, ему не нравилось затянувшееся молчание.

– Конечно, это очень интересно, – живо откликнулась я. Нужно было отвлечься.

Ведар рассыпал на столе костяшки и разобрал их по кучкам. Дома у меня был свой набор, но у гоблина рун было чуть ли не в два раза больше. часть рун отвечала за эмоции, часть за действия, большая часть показывала родственные и другие связи. Четвертую категорию Беро назвал 'соединяющие'. Эта группа была мне совершенно незнакома.

– Без них невозможно сделать ни один правильный расклад, – сказал ведар. – Без них все остальные – набор резных косточек.

Он рассказал мне о значениях некоторых рун, но подчеркнул, что правильно толковать их может только обладающий даром.

– И что увидит обладающий даром? Будущее? – заинтригованно спросила я.

– Нет, – улыбнулся гоблин. Что скрывать, с каждой минутой общения ведар нравился мне все больше. Беро располагал к себе, казался своим, давно знакомым. – Грядущее слишком изменчиво, чтобы можно было вот так просто его предсказать. Лучше всего видно прошлое, оно уже свершилось, оно неизменно. Но еще хорошо видно настоящее. Если к дару добавить опыт, то можно увидеть много интересного, – он лукаво подмигнул.

Вот и развеялся миф о том, что ведарам известно будущее. Было даже немного жаль. Только я хотела спросить о чувствах, которые по слухам могут создавать ведары, как вернулся Нэймар. Он был чернее тучи и, судя по горящему взору, зол, как все демоны, вместе взятые.

– Мы уезжаем, Мирэль, – подойдя, он положил руку мне на плечо. Я встала.

– Мне было очень приятно познакомиться с Вами, господин Беро, – вежливо попрощалась я. – Надеюсь, мы еще увидимся.

– Я тоже рад знакомству с Вами, это большая честь, – сказал Нэймар.

Гоблин сожалел о нашем скором отъезде и, пожав мужу руку, пошел вместе с нами к выходу.

– Леди Мирэль, лорд Нэймар, прошу Вас, останьтесь, – в зал вошел Посланник. По его красивому спокойному лицу было невозможно что-либо прочесть. Ни намека на эмоции. Воистину Ледяной Лорд. Рука мужа вновь скользнула мне на плечи.

– Благодарим, лорд Кадруим, за приглашение, – нарочито спокойно ответил Нэймар. – Но мы не смеем больше злоупотреблять Вашим гостеприимством.

Я не понимала, что произошло. Но предпочла в разговор не вмешиваться. Если Нэймар игнорирует просьбу Посланника, то причина этому должна быть веская.

В холе нас ждал перио. Он не так хорошо владел собой, как лорд Кадруим, поэтому на его лице отражалась гамма чувств. Гоблин был сердит, расстроен и растерян. О чем же они разговаривали?

Нэймар попросил меня подняться в нашу комнату и собрать вещи. Я не спорила. Не знаю, что они обсуждали напоследок, но когда я вернулась, все четверо молчали. Лорд Кадруим и перио Баркем стояли справа от лестницы, а Нэймар и Беро, качающий, как мне показалось, осуждающе головой, слева. Горничная понесла к карете собранный при мне сверток с одеждой. Муж еще раз попрощался с послами и Беро, приобняв меня за плечи. Почему-то подумалось, что он меня защищает. Но… неужели от послов?

Поблагодарив в который раз лорда Кадруима за помощь и гостеприимство и пожелав перио скорейшего выздоровления, мы сели в карету. Весь путь до особняка проделали в молчании. Тишину нарушало лишь сопение мирно спящего у нас в ногах Тирея.

Нам повезло, мы вернулись в дом, когда бал был в самом разгаре. Нас встречали только слуги. Мэр с семьей веселились во дворце. Ни щебет Виолетты, ни переживания госпожи Сольды, ни вдумчивые вопросы Верта мне сейчас слушать не хотелось.

– Как здоровье посла гоблинов? – отчаянно краснея, спросила Мелли.

Понятное дело, этим вопросом задавалась не одна она. Не знаю, может быть, жизнь в столице и последние события на меня так повлияли, но показалось, что мои слова очень скоро будут донесены до короля. Поэтому, отвечая, добавила в голос трагизма и усталости.

– Вначале было очень плохо. Мы думали, перио Баркем умрет с минуты на минуту. Но мы прикладывали много усилий, чтобы не допустить худшего. Сейчас ему значительно лучше. Мы же просто валимся с ног от утомления.

– О, понимаю, – сочувственно вздыхала служанка, развешивая платья. – Это, наверное, трудно… Ну, лечить магией?

– Трудно, – кивнула я и отослала девушку. Мы с Нэймаром, наконец, остались одни.

Он успокоился, сидел в кресле у камина и глядел на огонь, рассеянно почесывая пса за ухом. Я хотела присесть рядом на пуфик, но муж отрицательно качнул головой, переместился на пол и молча похлопал по пушистому ковру слева от себя. Повторять приглашение не пришлось. Нэймар потянулся к столику, взял два бокала красного вина и, дав один мне, обнял меня. Мы долго сидели, глядя на пламя, попивая 'Гранат заката', и молчали. Нэймар раздумывал о чем-то, и мне не хотелось нарушать ход его мыслей.

– Мне больше не нужно подтверждать свою догадку, – сказал он тихо. – Подтверждение само нашло нас. Твои кузены… Они сбежали…

– Как? Когда? – честно говоря, я почти не удивилась. Я долго думала над дядиным посланием и подозревала нечто подобное. Известие вызвало разные чувства. С одной стороны, я боялась за Нэймара, опасалась, что братья снова попытаются причинить ему вред. С другой стороны, я была рада за кузенов. Если Илдирим говорил правду и действительно любит меня, то долгосрочное заключение – очень жестокое наказание за глупость. Да, то, что они сделали, было подло, низко, нагло, самоуверенно и, хвала небесам, плохо продумано. Но, по большому счету, это была глупость отчаявшегося влюбленного. Прочувствовав на себе всю горечь неразделенной, как я считала, любви, я понимала и даже жалела Илдирима. Мне было жаль Гериона, который не мог не помочь брату. И я надеялась, что у них хватит ума не вмешиваться больше в мою жизнь.

– Перед самым Поворотом, – ответил Нэймар.

– Лорд Кадруим об этом хотел поговорить?

– Да, перио тоже.

– А гоблину что за дело? – удивилась я.

Муж хмыкнул:

– Получил информацию от осведомителя, решил предупредить. Сделать, так сказать, любезность. Вот только я не оценил заботу по достоинству.

– Почему? Они же хотели помочь.

Поверить не могу, что Нэймар поссорился с послами из-за предупреждения. Он грустно улыбнулся.

– К сожалению, просто предостережением они не ограничились. Они решили, что ты замешана. Их информаторы уверены, что ты предала меня, и соответствующим образом обрисовали ситуацию послам.

Я не представляла, что возразить. Как я могла участвовать в чем-либо, если была вообще в другом королевстве? Почему у кого-то могли в принципе возникнуть мысли о моей причастности?

– И зачем, по их мнению, мне это могло понадобиться? – спросила я.

– Обоснование было. Учитывая, что писали два разных эльфа, я потрясен тем, насколько они похоже оценивают происходящее, – Нэймар вздохнул и горько усмехнулся. – Я почитал доклады. Хотя, лучше бы этого не делал. Знал ведь, что о нас сплетничают, но не думал, что так зло.

Я тесней прижалась к мужу. Почему-то всегда казалось, что и он, и Келиар привыкли к пересудам за эти годы, насколько к такому вообще можно привыкнуть. Но горечь в его голосе говорила об обратном. Я знала, как относятся к полуэльфам вообще и бракам с ними в частности, и ожидала от двора высказываний подобных дядиным. А он не скупился на обидные эпитеты.

– Не может быть так плохо, – я попыталась приободрить мужа. Мне, если честно, было все равно, что о нас говорят, но Нэймар, похоже, очень расстроился.

Он вздохнул:

– Может. Теперь, после побега твоих братьев, столица полнится слухами. К сплетням о себе я привык, хуже, что не пожалели и тебя. Столько грязи… Даже неудивительно, что, начитавшись гадостей, оба посла стали сомневаться в своих суждениях. Десятка три вариаций на тему 'Навязанный брак, чтобы ты и твоя семья могли, избавившись от меня, прибрать к рукам богатые земли' кого угодно заставят сомневаться. Плюс ко всему слух, что лорд Адинан якобы кому-то сказал, что ему удалось освободить сыновей лишь благодаря тебе. Так что обвинения звучали в чем-то даже правдоподобно.

Я долго осмысливала услышанное, прежде чем решилась спросить:

– А ты что думаешь?

– Я люблю тебя, следовательно доверяю, – ласково сказал он. От этих слов мне стало тепло и легко. Отставив бокал, я обняла Нэймара, он тоже крепче прижал меня к себе. – Ты сказала утром, что не знаешь, за что поблагодарил лорд Адинан, и я поверил, я верю.

– Это самое главное, – шепнула я, положив голову ему на плечо.

– Не спорю, – мне показалось, что он улыбнулся. – Но для послов это, как оказалось, не довод. В общем, пока они 'предупреждали', я еще терпел. А потом лорд Кадруим очень настоятельно порекомендовал не доверять тебе и, по крайней мере, отправить в Лэнгорд под опеку отца, а лучше в столицу. И еще сказал, что не позволить лорду Аммату допросить тебя сразу после нападения, было глупо, а допрос сообщника необходим, поэтому он рекомендует отослать тебя в Мунир. Ну, тут я не выдержал, – покаялся Нэймар.

Я поежилась, представив, каким бывает Нэймар в гневе, и даже немного посочувствовала послам.

– Но, кажется, полный разрыв отношений нам не грозит? – надеясь на подтверждение, спросила я. – Все-таки лорд Кадруим просил нас остаться.

– Ближе к концу беседы перио отступился. Даже почти принес извинения. Сказал, что, возможно, они к тебе несправедливы. Уж не знаю, что им двигало, почему он поменял точку зрения.

– Кажется, я догадываюсь. Беро.

– Но его даже не было с нами, – удивился Нэймар.

– Помнишь, когда виконт приезжал первый раз, отношение перио к нему поменялось во время разговора? До того изменилось отношение Беро к гонцу. Наверное, так работает дар ведаров вызвать чувства.

– А ты наблюдательна, – усмехнулся муж. – Я не заметил. Лорд Кадруим уважает ведаров, думаю, поэтому он посматривал на Беро, когда ты собирала вещи. Ведар совершенно точно на нашей стороне. Так что полного разрыва отношений, как ты говоришь, не будет, – заключил Нэймар.

– Это радует, – улыбнулась я.

Мы немного помолчали, обдумывая ситуацию. Нэймар долил вина в бокалы. В отблесках огня тягучее красное вино было действительно похоже на гранат.

– А как они сбежали? – затрагивать снова эту тему не хотелось, но мне нужно было знать.

– В подробностях осведомители не расписывали, – вздохнул муж и стал размышлять вслух. – Но вооруженного нападения на тюрьму не было, никого подкупить лорд Адинан не мог, это исключено. Их никуда не должны были перевозить, так что по дороге отбить тоже не могли. Подкопа и обваленных стен нет. Значит, какое-то волшебство. Ничего другого не остается.

– Разве тюрьма не защищена от магии? – представить обратное не получалось. Ведь семей с магическим даром у нас больше, чем у других народов вместе взятых.

– Защищена, конечно. Видимо, он нашел способ обойти охранные заклинания, – Нэймар пожал плечами и попросил: – Мирэль, давай не будем больше об этом. Хотя бы сегодня.

– Конечно, любимый, как скажешь, – согласилась я.

Нэймар уже давно спал, а ко мне сон все не шел. Я слышала, как из дворца вернулось семейство Вертов, как сменилась охрана в коридоре. Задумалась, подсчитывая, за сколько дней можно преодолеть расстояние от Мунира до Аверсоя. Хотя вряд ли кузены посмеют… С другой стороны, что их остановит? Илдирим упрям, иногда до абсурда, до грани разумного. Герион всегда и во всем поддерживает брата, но, может быть, тюрьма его чему-нибудь научила? А что у дяди на уме? Вытащить сыновей из темницы – это одно, но что делать дальше? Понятно, что в Долкаммани им оставаться нельзя, значит, скрываются. Где они теперь? Мама, конечно же, была в курсе происходящего. Какую роль сыграла она?

Нэймар вздохнул во сне и крепче прижал меня к себе. Рядом с ним так спокойно… Подумать только, он единственный, кому я могу доверять в этом безумном мире. И я знаю точно, он думает обо мне так же.

Утром, еще до завтрака, Нэймар написал прошение об аудиенции у короля и отправил посыльного во дворец. Конечно, уехать, не попрощавшись, было сродни подписанию себе смертного приговора, усугублять и без того незавидное положение, мы не собирались.

За завтраком счастливые Верты в подробностях рассказывали о своем вечере во дворце, о нарядах и увеселениях, о разговорах с разными знатными господами, о кушаньях, о прекрасных цветах, выращиваемых в королевской оранжерее. Виолетта похвасталась небольшим букетиком, который подарил ей Аджер де Марсо.

– Чудо посреди зимы! – она восторженно любовалась нежно-розовыми и фиолетовыми цветами.

Госпожа Сольда светилась радостью. Неужели она действительно считает, что Аджер мог всерьез заинтересоваться ее дочерью? Конечно, в жизни всякое случается, но почему-то я не верила в искренность ни единого его слова или поступка.

– Его Величество было очень недоволен Вашим отсутствием, – тихо шепнул мужу мэр.

– Мы не могли оставить перио Баркема, – печально ответил Нэймар. – Этим мы обрекли бы его на смерть.

Верт проникся трагизмом ситуации, но все же добавил:

– Уверен, Его Величество это понимает. Но все равно был недоволен. Даже раздражен.

После этого разговора нас не удивило то, что монарх не нашел времени для аудиенции в ближайшие три дня. Нэймар назвал поведение короля 'Мелкой местью мелочного человека'.

Вынужденная задержка, капризы короля, подпорченные отношения с послами, новости о кузенах, неудавшаяся попытка отравления… Если бы знали заранее, что посещение Бербурга обернется таким количеством проблем, остались бы дома.

В тот же день вечером нас навестил Киргам. Он собирался уехать в свои земли на следующее утро и хотел попрощаться перед отъездом и забрать письма для Майанис и Кириаса. Нэймар пожаловался на то, что нам придется задержаться, потому что аудиенции долго ждать, а дел в городе, как назло нет.

– Я не знаю, чем задобрить короля, – посетовал Киргам. – Но, боюсь, это будет непросто.

– Ситуация безумная, – раздраженно бросил Нэймар. – Нас пытались отравить, и мы же должны просить прощения.

– Что значит 'пытались отравить'? – Киргам заметно побледнел.

– А как ты думаешь, что произошло с перио? – вопросом на вопрос ответил муж.

– Ну, не знаю, какие-то проблемы со здоровьем. Ему же восемьдесят лет, – неопределенно развел руками молодой человек.

– Ха, – пренебрежительно скривился муж. – У него впереди еще столько же! Он же гоблин!

– Правда? Не знал, что они так долго живут… Так что же произошло?

Нэймар коротко пересказал историю с вилишем. Киргам оказался благодарным слушателем. Он с приоткрытым от удивления ртом ловил каждое слово и все больше бледнел. Когда муж закончил, Киргам вынес свой вердикт:

– Это ужасно… Вас решили убить. И боюсь, убьют в скором времени, – губы его дрожали. – Вам нельзя оставаться в стране. Нэймар, я серьезно, у меня и в мыслях нет пугать почем зря. Уезжаете отсюда.

– Я не могу, – качнул головой муж. – У меня дела в Аверсое.

– Нэймар, в гробу будет не до дел, – с жаром принялся убеждать белый как полотно Киргам. – Они не отступятся! Даже не мечтайте!

– Может, убить хотели все-таки не нас, – робко предположила я. Это, конечно, небольшая надежда, но неподдельный ужас в глазах юноши испугал меня до дрожи. Даже волосы на затылке зашевелились.

– Не обманывайся, если бы хотели убить послов, сделали бы это давно! Обязательные для них приемы во дворце чуть ли раз в две недели, – отмахнулся Киргам. – Уезжайте! Аудиенция, попрощались и на родину! Единственный выход.

Нэймар нахмурился, задумался, сложив руки на груди, глянул на меня, на юношу, снова на меня.

– Я без тебя никуда не поеду, – упреждая его слова, сказала я.

– Мирэль, – начал было он.

– Мы это уже обсуждали, – я была непреклонна. Он кивнул, показывая, что не будет настаивать. По крайней мере, сейчас. Но я боялась, что после беседы с Киргамом муж снова заведет разговор о моем отъезде.

– Я не могу свалить дела на секретаря, слишком многое нужно сделать, – Нэймар говорил медленно, раздумывая. – Как думаешь, что будет в Аверсое вероятней, яд или кинжал?

– И то, и другое, – веско и раздраженно ответил Киргам. – К сожалению, Авресой, даже если вы забаррикадируетесь в Вороне, не защита. Вспомни хоть историю Бьянки Корми! Надеюсь, ты ее знаешь.

Нэймар снова кивнул.

– Вот демоны, – бормотал Киргам. – Угораздило же…

– Хватит причитать, – оборвал его Нэймар. – Лучше посоветуй, как выкручиваться!

– Я уже посоветовал! Уезжайте отсюда!

– Да пойми же ты, бегство – не выход! Не выход! – все больше распалялся Нэймар. – С чего ты взял, что достать нас в Лэнгорде или в Мунире будет значительно сложней?

Киргам в полголоса выругался:

– Действительно, это когда расстояния были помехой маркизе?

– Почему ты решил, что ей? – спросила я.

– Да потому что она так или иначе замешана почти во всех интригах королевства!

Повисло тяжелое напряженное молчание.

– А Посланник что думает? Может, ему удастся вас как-то оградить?

Нэймар покосился на меня и нехотя признался:

– Мы немного повздорили.

Киргам только покачал головой:

– Если можно представить худший расклад, то с большим трудом… Надеюсь, что причина ссоры была хотя бы стоящей?

Нэймар вздохнул. Я знала, он корил себя за несдержанность.

– Если он не будет вам помогать, – продолжал Киргам. – То единственным выходом будет уехать. И подальше. Будет хоть призрачный шанс, что о вас на время забудут.

Да, веселые и радужные перспективы обрисовал нам родственник.

Серина де Марсо к нашему несказанному удивлению прислала на следующее утро гонца с уведомлением, что навестит нас вечером. Эта ее манера 'осчастливливать' своим присутствием бесила. А мы вынуждены были терпеть. Ссориться еще и с сестрой короля мы себе не могли позволить.

Аджер де Марсо, обойдясь без предварительных договоренностей, появился в нашем доме около полудня и пригласил на прогулку Виолетту с матерью. Госпожа Сольда явно нервничала, а девушка смущалась и мило краснела. Аджер сыпал комплиментами и всячески проявлял интерес к Виолетте. С каждым его новым словом я все меньше ему верила, с каждым его словом все больше расцветала девушка, все радостней и уверенней становилась госпожа Сольда. По женщине видно было, она уже в подробностях представляет свадьбу дочери и Аджера. Никогда бы не подумала, что эту неглупую женщину будет так легко провести… Хотя не исключено, что ей было приятно обманываться, лелеять надежду… Но лучше бы она подумала о чувствах дочери. Когда Аджер наиграется с наивной, легковерной и безмерно романтичной Виолеттой, ей будет очень больно.

Верт с сыном вскоре тоже ушли гулять, и у нас в планах не было провести весь день дома. Отдав распоряжения на счет ужина, мы отправились в центр города. Было морозно и свежо, под ногами поскрипывал выпавший утром снег. Довольный Тирей бежал рядом, гордо неся в зубах палку и временами оборачиваясь ко мне за одобрением. Настроение постепенно улучшалось, и даже двое эльфийских воинов, идущих в двух шагах позади нас, не смущали.

Нагулявшись вдоволь, решили перекусить. Местных таверн мы не знали, поэтому искали вывески и надеялись на обоняние. Оно привело нас на узкую улочку, в конце которой призывно покачивалась вывеска с многообещающим названием 'Праздник вкуса'. В дверях мы столкнулись с перио Баркемом.

– О, я так рад вас видеть! – гоблин, казалось, говорил совершенно искренне. – Я как раз собирался к вам, надеялся застать дома.

Выглядел он очень хорошо, словно ничего и не было. В руках посол держал деревянный коробок, перевязанный широкой белой лентой.

– Вам тоже нравятся творения госпожи Денизы? – улыбаясь, спросил он.

– Рад видеть Вас в добром здравии, – вежливо поклонился Нэймар. – К сожалению, не имею и малейшего представления, о чем Вы говорите.

Гоблин удивился:

– Но Вы же к ней идете!

– Мы здесь еще ни разу не были, – пояснила я.

– Ах, вот оно что, – снова улыбнулся гоблин. – Вам обязательно понравится. Вы же не будете возражать, если я составлю вам компанию?

– Что Вы, какие могут быть возражения? – отозвался Нэймар.

Посол просиял и распахнул дверь в лавку. Именно в лавку, а не в таверну, как мы вначале подумали. В 'Празднике' пахло сладостями. Сразу у входа стоял длинный застекленный прилавок, на трех полках которого лежали аппетитными горками конфеты и свежая выпечка, орехи и сухофрукты, пирожные и плитки шоколада. Справа полдюжины столиков под красиво вышитыми скатертями приглашали присесть за них. Дородная румяная молодая женщина улыбнулась, приветствуя посетителей, а перио увлек нас к одному из столов в самом углу помещения. Его охранник юркнул за соседний стол, наши воины, дождавшись кивка мужа, подсели к гоблину.

– Не сочтите наглостью, но я сделаю заказ за вас, – лукаво прищурившись, сказал посол. – Я бываю здесь довольно часто, уже многое попробовал, но есть один восхитительный торт, с которого необходимо начинать знакомство с лакомствами госпожи Денизы.

Муж неопределенно пожал плечами, предоставляя гоблину свободу действий. Хрупкая девушка лет пятнадцати, подбежала к нам за заказом. Она с таким восторгом рассматривала Нэймара, что ему даже стало неловко.

– Шоколадный торт, – посол быстро пересчитал нас. – Шесть порций. Жасминовый чай, два больших чайника. И шесть чашек, как сама понимаешь, Ларда.

– Да, перио Баркем, – улыбнулась девушка и мелькнула на кухню.

Не прошло и десяти минут, а перед нами красовались изящные фарфоровые тарелки с большими кусками торта и тонкие, почти прозрачные чашки с ароматным чаем. Торт был действительно великолепен, а чай подчеркивал и оттенял его вкус. Вывеска не лгала, действительно праздник.

– Вы не ошиблись в выборе. Торт прекрасный, – подцепляя на вилку очередной кусочек, похвалила я гоблина. – А чай… бесподобен.

– Рад, что Вам понравилось. И вы не представляете, как я счастлив, что встретил вас, – улыбаясь, сказал перио. Его лицо приобрело несколько виноватое выражение: – Поймите меня правильно, меньше всего я хотел обидеть Вас, лорд Нэймар, своими словами. Уверен, что мотивы лорда Кадруима были схожими с моими. Ни я, ни он… мы не могли промолчать.

– Я понимаю, – сдержанно кивнул муж.

Гоблин, казалось, повеселел:

– Леди Мирэль, я виноват перед Вами, ведь я, – он бросил короткий взгляд на хозяйку заведения, шуршащую какой-то бумагой. – Сказал то, что сказал.

– Мне приятно, что это недоразумение уже в прошлом.

Если бы он знал, как я рада тому, что отношения вновь налаживались. Для полного счастья не хватало только беседы с лордом Кадруимом. Мне, конечно, обидно, что послы сомневались во мне да еще пытались настроить против меня Нэймара, но я их в чем-то понимаю. Перио просиял:

– Я счастлив, что Вы все поняли правильно. Не хотелось бы потерять Ваше расположение, – прежде, чем я успела задуматься над его последними словами, он пододвинул ко мне деревянную коробочку. – У меня для Вас подарок. Лучшие конфеты госпожи Денизы.

– Спасибо, не стоило, – вежливо ответила я, принимая презент.

Он улыбнулся:

– Поверьте, мне приятно доставить удовольствие такой необыкновенной женщине, как Вы, леди Мирэль.

Я почему-то смутилась. Может, из-за того, что слова Баркема прозвучали очень искренне.

– Я хотел бы спросить Вашего совета, перио, – осторожно начал Нэймар.

– Постараюсь помочь, если смогу. Но предпочел бы, чтобы мы обсудили дела в посольстве.

– Совершенно с Вами согласен, – кивнул муж.

– Буду рад принять Вас завтра с утра. Часов в десять Вас устроит? – гоблин вопросительно посмотрел на Нэймара и добавил: – Насколько я знаю, сегодняшний вечер у Вас занят.

Я от удивления не нашлась бы что сказать, но муж совершенно будничным тоном ответил:

– Вы правы, но Ваша осведомленность поражает.

Баркем лишь улыбнулся, словно говоря 'О, небо, какие мелочи, право слово'. Мы еще немного посидели в 'Празднике', болтая о всякой ерунде, а потом отправились домой. Нужно было готовиться к визиту Серины, о котором и думать было противно.

Маркиза опоздала больше чем на полчаса, что меня лично не удивило. Меня удивило то, что она действительно приехала. За ужином она без умолку болтала о несчастной судьбе покойной графини, об убитом горем графе, о перио, который уже приезжал к королю на поклон, о последнем, пропущенном нами бале. Весь этот щебет как-то затмевал тот факт, что маркиза – главная интриганка королевства и совсем не так глупа и наивна, как хочет казаться. Это приходилось все время держать в голове, ловить каждое бессмысленное на первый взгляд слово, искать второе и третье значение фраз. О, Эрея, избавь нас от людского двора, прошу!

Серине, как бы вскользь сказавшей, что она приехала поддержать подругу, а не отвлекать сиятельного герцога от дел, я наедине пыталась привить мысль о нашей неоценимой помощи лорду Кадруиму. Маркиза, кажется, прониклась значимостью магического лечения, но, думаю, больше сделала вид. Мы три часа провели с ней в библиотеке наедине. Результатом выматывающей беседы была только сильная головная боль. Никаких намеков на то, что король хотел сказать Нэймару, никаких свежих слухов или советов, как угодить монарху, никакой положительной или полезной информации… Эта женщина воистину достойна того, чтобы ею восхищались!

Она уехала только, когда с прогулки вернулись госпожа Сольда и Виолетта, сопровождаемые Аджером. Меня не покидало ощущение неестественности происходящего, когда Серина при посторонних расцеловала сына в обе щеки, благосклонно улыбаясь, поглядывая на Виолетту. Госпожа Сольда казалась счастливой, словно сбылись ее самые сокровенные мечты, девушка то краснела, то бледнела, нервно теребя ленту пояса. Аджер поразил меня своей выдержкой. Хотя я ловила себя на мысли, что все время сравниваю молодого человека с выдрессированной собакой.

Почему-то в этот раз, когда маркиза с отпрыском, наконец, уехали, их визит оставил в душе только чувство гадливости. Захотелось немедленно сбежать к себе в покои, вымыться, оказаться в объятиях Нэймара и не слушать восторженных рассказов Виолетты о прекрасном дне, который она провела в компании 'обаятельнейшего Аджера'. Но слуга сообщил, что Его Сиятельство изволили уехать пару часов назад и до сих пор не вернулись. Сказаться больной было нельзя. Уверенность в том, что каждое мое слово будет донесено до заинтересованных ушей в течение нескольких часов, не давала даже возможности перестать улыбаться. Я же не могла показать, что визит благодетельницы-маркизы утомил меня. А отсутствие Нэймара не позволяло сделать вид, что это он меня позвал и отвлек от гостей.