Текст книги "Дурманящий запах мяты Егер Ольга"
Автор книги: Ольга Егер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 51 страниц)
На подушках действительно хорошо спалось, потому что сон сморил меня совершенно нежданно – как только голова утонула в мягком голубом шёлке. Помню был он странным. Кажется, я продолжала говорить с Таем, а он заставлял меня читать какой-то стих: про дорогу, ноги, пыль, руки, судьбу… И чего только не присниться после бабушкиной “Черногорки”!
Тай спал мирно, сладко, даже жалко было его будить. Так что трогать его я не стала. Между прочим, ночью он действительно вёл себя прилично. Зато я ворочалась с бока на бок и проснулась немало удивлённая. Советник лежал на спине, с мирным ангельским выражением на лице. Я же, на боку, умудрилась забросить на него ногу, руку и половину тела, уткнувшись головой в так хорошо пахнущее сиренью, крепкое плечо мужчины. Он только большим пальцем левой руки придерживал меня за кисть, покоящуюся на его груди. Если так посмотреть, то это ему в пору было смущаться меня.
Я встала, стараясь его не потревожить, натянула на ноги носки, сапоги, схватила ведро и пошла на улицу, – поздороваться с остальным миром, который ожил после ночи.
Вылив воду из ведра, я поставила его и стала заправлять рубаху в штаны. Оказалось, что единственным страдающим бессонницей был Кроха, сидевший у потухшего костра, с мрачным видом. Он лениво помахивал мечом. Интересно, кого он представлял в своей больной фантазии на месте несчастного полена, на которое то и дело опускалось лезвие?
– Караул несёшь? – поинтересовалась я, подойдя ближе.
Кроха был явно не в духе: то ли голодным спать лёг, то ли кому-то в картишки проигрался.
– Он несёт! – доморощенный богатырь дёрнул за руку, видящего третий сон стража. Тот никак не отреагировал, только на другой бок перевернулся и умастился удобнее, прижимая к сердцу пустой бутыль самогона.
– Понятно… – подумать только, и эти мужики день назад готовы были горло драть, доказывая, что мимо них в карауле ни одна муха не пролетит. Да тут, целое стадо вепрей могло пробежать, а им хоть бы хны. Нет, с мухами они справлялись хорошо – храп стоял такой, что жужжания и слышно не было…
– Как ночь провела? Теперь твоя очередь советнику грелку заменять? – пробасил обозлённый парень, а меня словно водой окатило.
– Весело, – ответила я, стараясь свести всё к шутке. – Я, он и ведро. Представляешь, он у вас извращенец оказывается…
На Кроху моё чувство юмора не произвело никакого впечатления. Ни одна мышца на его мрачной физиономии не дёрнулась.
– Не смешно! – Кроха подскочил на ноги, бросил меч, и надвигаясь на меня разъярённым быком, заставил пятиться. Я задрала голову, чтобы поглядеть на него. – Тебе понравилось с ним? Будешь теперь вместо этой вашей..?
– Что на тебя нашло? Ты, что лез на дерево, да с дуба рухнул? Что ты мелешь? – Он даже не подумал успокаиваться, и напирал с ещё большей силой, что меня совершенно взбесило и я не выдержала: – Да если между нами что-то и было, стала бы я об этом на весь лес орать. А с тобой это обсуждать вообще не собираюсь! С каких пор свободная амазонка должна отчитываться перед какой-то деревенщиной?
– А ты значит ложишься только с вельможами? – ерепенился верзила, выходя из себя. Я ждала, когда у него пена изо рта пойдёт – бешенство объяснило бы такое поведение. Но признаков предполагаемой болячки не проявилось.
– Ах ты!.. – Доведённая до приступа бешенства (болезнь явно перекидывалась по воздуху), я вмазала Крохе смачную пощёчину, несмотря на то, что ради сего мне пришлось подпрыгнуть. Его не осчастливило рукоприкладство с моей стороны, и две здоровенные ручищи схватили меня за ворот, подняли и встряхнули.
– Пусти немедленно! – промычала я трепыхаясь в воздухе, когда меня как тряпичную куклу оторвали от земли.
– Доброе утро! – прервал нашу милую утреннюю беседу грозный голос советника. Как молния средь ясного неба, он разорвал в клочья ссору.
Кроха резко выпустил меня из рук, и я грохнулась на траву с высоты своего роста прямо к ногам советника, тактично подавшего мне руку. Выразительно злобным взглядом он осмотрел причину моего падения.
– Угу… – брезгливо кивнул ему великан и снова уселся на бревно возле костра, продолжая с ещё большим увлечением долбить мечом по полену.
– Как себя чувствуешь? – участливо поинтересовался Тай, то и дело неодобрительно поглядывая на Кроху, что-то бормочущего за моей спиной и противно лязгающего оружием по деревяшке.
– Лучше. А ты? – потирая больное место ответила я, сама же помышляла, как отомстить переростку. Может навоза ему в сумку насыпать?
– Тоже хорошо. Только весь пропах твоей мазью… – Тайрелл оттянул угол куртки и принюхался. Отвратительным запах ему не казался и нос он не морщил, но для приличия покапризничал.
– Конечно, это тебе не запах сирени! – брякнула я, и глаза советника сощурились, отыскивая нечто на моём лице. И найденное ему понравилось. Тай заулыбался ещё шире.
Откуда ни возьмись, а конкретнее – с лежака в десяти шагах – появилась Фая. Габаритная амазонка вписалась между нами. От её искрящейся улыбки во всё лицо я сразу нахмурилась. Счастливая, как удав после обеда, она с ног до головы осмотрела советника, потом схватила его за руку и начала трясти с благоговейным глупым выражением, приговаривая:
– Спасибо! Я так рада! Так рада! Вы просто… – не найдя подходящих слов, Фая бросилась обниматься.
Тайрелл, не сумев вовремя отойти в сторону, бросил на меня испуганный вопросительный взгляд, терпя крепкие объятия амазонки. Я показала, что тоже считаю подругу сумасшедшей, и новизны в этом нет!
Расправившись с советником Фая переключилась на меня. Но я была проворней и увидев, что медвежьи объятия распростёрты для следующей жертвы, постаралась избежать этой страшной участи – быть задушенной собственной подругой. Быстро отскочила влево. При второй попытке пришлось спрятаться за широкой спиной Тайрелла.
– Что на этот раз тебе приснилось? – Фая остановилась, встретилась взглядом с Таем, но отвечать не стала.
– Поздравляю! – загадочно попрощавшись, амазонка развернулась и приплясывающей походкой отправилась обратно к лежаку, собираться в дорогу.
Глядя вслед подруге, я встретилась с шокирующим открытием. Пять пар глаз расчленяли меня на куски. Делали это медленно и с наслаждением. В них искрились жуткая зависть вперемешку с ненавистью. Только двое смотрели с более человечным желанием прибить, как только советник скроется из виду. Я сообразила…
– М.. Они думают, что мы с тобой… – Поразительно быстро догадался Тайрелл, улыбка которого всё растягивалась и растягивалась по лицу.
Так стыдно мне не было ещё никогда. Не в силах отыскать укрытие, я схватила за запястье мужчину и повела за собой. Так и думала, что его козни откликнутся мне неприятностями!
– Куда ты меня тащишь? – возмущался Тай, но шёл следом.
– Нам нужно поговорить! – отпустила его около шалаша. – Из-за тебя они считают, что мы…
– Что мы провели ночь вместе. – Закончил фразу проницательный советник. Парень приготовился выслушать всё, что я собиралась на него излить. Сложив руки на груди, он с улыбкой рассматривал моё сгоравшее от стыда лицо. Конечно, ему ведь никогда не испытать такого.
– Насколько я помню, остаться со мной, было твоим личным решением! – выдал он и у меня зубы клацнули от возмущения. Самое обидное, что советник прав: не сделал ведь ничего, не применял ко мне силу, – просто говорил.
Я почувствовала, как волосы на затылке становятся дыбом. Столько времени потратить, убеждая собственное сознание мыслить трезво и не поддаваться на его фокусы, не слушать его речи, а потом легкомысленно попасться в умело расставленную ловушку. Я же прекрасно знала, кто он и каким оружием пользуется при обольщении. Не была бы амазонкой, затопала бы ногами как маленькая, обозвала “дурачком” и убежала прочь. Но взрослой женщине, воительнице, такое поведение не подобает.
– Ты всё это сделал, чтобы поставить себя ещё выше в глазах своих вояк? Показать какой ты у нас мастер?
Такой упрёк разозлил советника. Но годами натренированный самоконтроль вернулся в течении секунды. Тай снисходительно улыбнулся, и позволил себе заговорить тоном мудреца беседующего с сельским глупышом.
– Смешная.
Внутри меня проснулся вулкан, захотелось наглядно продемонстрировать какой “весёленькой” я могу быть, когда прихожу в бешенство.
Не обращая внимания на мои выпученные глаз, рычание и сжатые кулаки, готовые приласкать по рёбрам, мужчина невозмутимо продолжил.
– Верь в это, если тебе так хочется. Но, боюсь, придётся тебя разочаровать! Из чего ты делаешь проблему? Насколько я понял, из вчерашнего разговора, то теперь все будут считать твой обряд посвящения завершённым.
Лучше бы он об этом не напоминал. От дополненной причины устыдиться показалось, что багровая краснота с меня вообще никогда не сойдет. И кто дёрнул меня за язык всё это выболтать? “Черногорка” бабушкина виновата! Больше никогда к ней не притронусь!
– Хочешь, в доказательство, могу поцеловать тебя при всех? – судя по тому, что советник уже подступил ближе и положил руку мне на талию, моё разрешение не сыграло никакой роли. Он успел прислониться к моей щеке, и я отпрыгнула как ошпаренная, наступив ему на ногу.
– Я не собираюсь целоваться со всякими… колючими нахальными типами! – переводя сбившееся дыхание, гордо заявила я, медленно отступая назад.
Так я выяснила, что мужчины народ сволочной, хитрый и колючий, особенно по утрам, когда о бритье ещё не было речи.
– Мне вечером тебя ждать или тыкву? – издевался советник, выкрикивая мне вдогонку.
– Тыквы, к сожалению, у вашего кухаря закончились! – огрызнулась, размышляя над перспективами, как украсить ночь для господина советника. Интересно, где в этом лесу можно найти черепок и кости?
Стоило отойти от Тая, как тараном в меня врезалась Войка. Схватила за горло и вдавив спиной в ствол дерева. Можно сказать, я слилась с ним в единое целое, чувствуя себя частью природы, и ощущая каждой клеточкой тела зазубренки на коре.
– Чтоб я больше тебя возле него не видела! – ей безумно хотелось добавить “Он мой!”, но что-то не позволяло, возможно, то, что Тай был сам по себе. – Он под моей опекой. Так распорядилась Мудрейшая!
Мне собственно было по боку. Но шею очень неприятно давили. Кровь уже пульсировала в висках. Войка резко разжала пальцы и, я, медленно сползая по стволу, откашлялась.
*
В этот раз наша колонна двинулась вперёд с таким рвением, что не останавливалась на постой ради обеда, как об этом не умолял всех кухарь. А молил он жалобно и противно, и по началу, даже принц было повёлся на уговоры, но под серьёзным и суровым взглядом собственного советника, поклявшегося перед королевой, что доставит изнеженный груз к невесте, оба перестали конючить.
Движение хоть и было медленным, но вполне богатым на события. После утренней стычки, Войка не раз подъезжала ко мне с приглашением от Тайрелла, составить ему компанию во главе колонны. Говорила она это трижды с неизменно мученическим лицом и кровожадными мыслями последнего отчаявшегося разбойника, спрятанными за маской ледяной непоколебимости. Её коробило от того, что вовсе не я напрашиваюсь в общество советника, а он сам требует моего внимания. Чтобы позлить шпионку, я принимала задумчивый вид, считала на пальцах “хочу – не хочу, пойду – не пойду, пошлю – не пошлю”. Но, в конце концов, отказывалась.
Моё вертихвостничество подстёгивало любопытство сплетниц. Следопытки Марта и Мирра не отставали с глупыми вопросами. Эти две надоедливые мухи готовы были раскалённым железом пытать, лишь бы узнать подробности проведённой с советником ночи. Не вслушиваясь в сладкие уговоры, обещания выменять информацию на какую-нибудь безделушку, я потратила три часа на бесплодные мечты об огромной божественной мухобойке, прихлопывающей жужжащих близняшек. Но как бы я не рассматривала кудрявые облака орудие справедливости из них так и не явилось. Фая ехала рядом абсолютно солидарная с сёстрами-амазонками, сгорая от желания послушать забавную байку о прохождении мной последнего экзамена на зрелость. Счастливая физиономия подруги породила ещё одну тайную фантазию о божественной осе, спутавшей пухлые щёчки Фаи с цветком… Но и оса не явилась. А жаль!
– Расскажи, какой он? Нежный или грубый? – предположения Марты не затихали ни на секунду. Я лишь кивала, а она сама придумывала умопомрачительную историю о моём расставании с девичеством.
– Своенравный, – вырвалось у меня, и обе близняшки превратились в назойливых клещей, которые раз уж вцепились, не отстанут, пока не напьются крови.
Кроха, прослышав тему разговора, брезгливо сплюнул в сторону и повёл коня вперёд. После утренней беседы мы помирились, но имя советника стало вызвать у него аллергическую реакцию в виде чесотки обоих кулаков и лезвия меча. Так что при нём я помалкивала о Тае, но сделать ему пакость за полученный стресс, не отказалась и до сих пор продумывала месть.
– Расскажи, как всё было! – требовательно завопила Мирра, как раньше, когда она была ещё совсем маленькой и не могла отобрать у Марты любимую игрушку (деревянный меч). Тогда она падала, билась в истерике головой об землю и, бросалась песком, – за что в результате и получила от сестры требуемый предмет… прямо в глаз – шрам до сих пор красовался от брови до щеки розовой полосой.
– Хорошо, – сдалась я. – Сначала я попросила его снять рубаху…
У меня получалось не хуже, чем у заезжего менестреля. Говорила я с придыханием, наблюдая, как в такт моей льющейся песней речи лица амазонок вытягиваются, становясь до невозможности глупыми: рты раскрыты, глаза – две узкие полосочки, слюни текут, щёки краснеют…
– Как он выглядел?
Я вспомнила крепкую грудь, плечи, спину, за которой какая-нибудь придворная дама чувствовала себя как за каменной стеной, в совершенной безопасности. Потом его опущенную голову, затуманенный взгляд, будто он только что проснулся от сладкого сна. Почему-то щёки мои казались горячими. Я сглотнула слюну, смягчая пересохшее горло и продолжила всё с той же издевательской льстивой интонацией:
– Поджарый такой. Фигура такая. Красивая! – именно этого от меня ожидали, и я отдала требуемое, без всякого зазрения совести. А Тай пусть ещё спасибо скажет за растущую популярность. Может от меня отцепится. Что он там сегодня говорил? Видеть и этой ночью хочет? Так я явлюсь. Во всей красе! Только сначала отыщу необходимые атрибуты этой самой красоты, наряжусь, и когда он уснёт, обязательно приду. А как поцелую – век помнить будет! Главное, чтоб заикаться не начал.
– Что дальше то? – перебила Мирра.
– Я достала мазь… – Близняшки немного смутились, но благодаря распутной фантазии истрактовали всё в иной форме, а вот Фая заподозрила неладное и насторожилась (улыбка исчезла моментально, глаза подозрительно сузились). – И начала… медленно…втирать…
Следопытки с остекленевшими глазами, представляли себя на моём месте. Я веселилась от души. Знал бы Тай, как его только что слюной облобызали, пусть даже в мечтах! Интересно, икается ему сейчас?
– Потом так же натёрла его гладкую грудь…
Кроха впереди чуть не удушил лошадь, смыкая за поводья и перекрутив их в узлы. Он так раскашлялся, что я на секунду вышла из образа рассказчицы.
– Я хотела уйти, но он схватил меня за руку, и… – Сделав многозначительную паузу, убедилась, что близняшки внимательно хлопают ресничками, челюсти раззявлены, уши развешены, – пришла к выводу, что пора закругляться: – Он помог мне, натер спину и, мы до утра грели ноги в ведре с отваром по бабушкиному рецепту.
Судя по громкому щелчку соприкоснувшихся зубов, следопыток расстроило окончание повести. Это разочаровало всех кроме Крохи. Очередная смена его настроения вернула неугомонного верзилу в ряды моих друзей.
– Ты издеваешься? – завопила Марта, свирепея и краснея.
Я пожала плечами и загадочно улыбнулась. Следопытки всё равно не поверили в то, что между мной и советником ничего не было. Они не понимали, как можно упустить такой шанс.
– Значит, честно рассказывать всё не собираешься! – фыркнула Мирра, подстегнула кобылу и вернулась на своё место, позади лучниц, замкнув колонну. Марта последовала её примеру, и вскоре возле меня освободилось место для прежних товарищей по безделью.
– Не было ничего, – догадалась Фая, тяжело вздохнув. – Ну, почему ты не можешь быть как все?
Подруга всегда следовала навязанным правилам, и меня пыталась заставить. Но с годами поняла, что это совершенно безуспешная кампания, к тому же, не редко я сама заставляла ее немного отступать от амазонских канонов. Мне нравилось плыть против течения с желанием обратить поток воды в обратную сторону. Я верила, что могу это сделать! А кто не верит, пусть подождёт и сам всё увидит.
– Ну, неужели он не проявил к тебе никакого интереса? – рассуждала вслух подруга, словно была моим врагом. Фая анализировала моё поведение. – Это ведь ты на самом деле оттолкнула его, да?
– Фая! – прорычала я. – Да что вы все так на нём зациклились! Пошёл этот советник знаешь куда?..
– Если укажешь маршрут более чётко, могу поехать! – донёсся голос откуда-то спереди.
Из-за широких плеч наездников, ехавших впереди и заслонявших весь обзор, появилась улыбчивая физиономия Тая. Не дождавшись меня, он решил приехать лично. Вальяжно облокотившись о рожок седла, советник заигрывающее подмигивал. Фая и другие амазонки встретили его, как первый луч весеннего солнца после затяжной холодной зимы. Кроха, наоборот, узрел в нём грозовую тучу на чистом горизонте, того же мнения придерживалась и я, только в моём воображении эта тучка загадочно ухмылялась, суля ураган.
– Вы не против, если я проедусь с вами? – обратился он не ко мне, а к моей подруге и следопыткам, тут же пропустившим его в свой круг. Лебезить перед девушками он умел лучше любого другого дамского угодника. Наверное, приловчился к этому делу, соблазняя строптивых придворных дам.
Врождённая вредность не позволила мне остаться в этой компании и, натянув поводья, я повела лошадь вперёд, к блаженному счастью Крохи. Его просто распирало от гордости, что хоть в чём-то он победил советника. После утренней стычки, я долго размышляла, и поняла причину его озлобленного отношения к персоне Тайрелла. По стечению глупых обстоятельств, этой причиной была я. Фая успела мне намекнуть дважды, на всякий случай если я сразу не уловлю суть брошенного ею: “Он влюбился в тебя по уши”. Нет, смысл я поняла, но что с ним делать? С проявлениями любви, испытанными на собственной шкуре, я пока не сталкивалась.
Тут примчалась Войка. Оценив, моё удалённое положение от советника, она вздохнула с облегчением и пристроилась в шеренгу воздыхательниц.
– Вот бы ещё поохотиться! – мечтал верзила.
Его стремление разделил Славик, ехавший по правую руку от меня, промычал что-то нечленораздельное. Кроха принялся описывать прошлую охоту, и как ни странно похвалил советника. О дальнейших событиях и наших с Таем обниманиях, он решил не вспоминать, проглотив душащий его ком. Зато Славик о тактичности вообще не слыхивал, весело размышляя на тему моих недавних приключений.
– А список побед советника растёт! – зря он это сказал. Кроха побагровел. – Я думал, ты в его капкан не попадёшься. Построптивей будешь! Ан нет, и эту кобылку оседлал! Э, каков! Вон теперь за других принялся! – длинный язык Славика мог довести куда угодно, а сейчас скорее отправить своего хозяина в преисподнюю.
Увидев разъярённую рожу Крохи, я только и успела пригнуться, когда здоровенный кулак, размером с мою голову пронёсся в воздухе, нанеся не малый ущерб плечу соседа. О том, что такие движения могут затруднить дальнейшее продвижение нашей шумной тройки ему было невдомёк. Согнувшись в три погибели, я хотела увести Ши. Но Кроха толкнул мою кобылу в бок, а она соответственно прижалась к коню Славы. Последний (в смысле, конь) дёрнулся с перепугу в сторону и чуть не скинул с себя ездока. Тот удержался. Но пока парни дрались надо мной, мне оставалось только прижиматься к шее Ши, стараясь тихонько и незаметно увести нас обеих подальше. С большим усилием мне удалось провернуть задуманное. Я пришла к выводу, что самое спокойное и надёжное место – рядом с командующим. После чего самовольно пристроилась за его спиной под суровыми.
– Почему здесь? – приказным тоном спросил серьёзный блондин, бросив на меня грозный взгляд через плечо.
– Потому что не там, – огрызнулась я, и, испугавшись длины собственного языка, тут же постаралась исправить положение: – Туда ваш советник приехал, так что тишины и порядка там никакого.
Командующий Ольгерд впервые рассмеялся, но быстро вернул себе вид злобного воеводы.
– Пока ты была там, этого тоже не наблюдалось. Собираешься и здесь мне дисциплину разлагать? – серые глаза смерили меня с высоты, изучая намерения глупой девчонки. Я опустила голову, стыдливо рассматривая поводья в руках.
– Не правда! – отпиралась я. – Честное слово, буду вести себя прилично!
– Я не воспитатель! – отрезал он, отворачиваясь.
Мне стало обидно. Командующий бросил короткий взгляд, улыбнулся в усы и более не разговаривал. Я восприняла этот знак, как позволение остаться. Радость от перемены места уже спустя двадцать минут сменилась назойливой идеей, что тишина и стук копыт доконают меня быстрее, чем тот, хохот, доносящийся сзади. Командующий время от времени поглядывал на меня, тайком ухмыляясь, – ждал, когда лопнет моё терпение и, я нарушу обещание. Но язык, как бы я его не прикусывала, отказывался притворяться мёртвым, и начал болтать:
– А зачем королю амазонки, если у вас итак не маленькая компания? Украдут, что ли вашего принца? Или принцесса его того? – не выдержала я, и услышала, как подавившись смешком, командующий всё же рассмеялся. Однако ко мне он повернулся насупленный и серьёзный. Только смешливые глаза выдавали истинное не подобающее военачальнику настроение.
– Мне было интересно, сколько же ты продержишься, – я явно не разочаровала его ожиданий, но в собственных глазах упала ниже копыт моей же лошади.
– Ну, скучно как-то! – пробурчала я, будто мне семь лет, и оправдываюсь перед Мудрейшей за объедание святого сада.
– Это дисциплина! Она не должна быть весёлой! В армии не до смеха. Ты же из боевых, или у вас другие законы?
– Нет, дисциплина у нас тоже есть, – чтобы не унизить своё племя, покаялась я, пришлось признаться в собственной строптивости. – Ладно. Вы правы. Это я. Всё я…
– Ничего. Иногда, действительно, очень скучно. – Неожиданно признался собеседник, сменив холодность на примирительную улыбку. Мне полегчало, я тоже заулыбалась. Теперь мы ехали наравне и болтали о глупостях.
– Так почему же понадобились амазонки? – снова вернулась к теме я. – Принц так мешал королю, что он решил от него избавиться, а нас пригласили, чтоб он точно не вернулся?
– Королю? – задумался Ольгерд. – Можно и так сказать. Но думаю, у него были совсем другие причины.
– Какие? – допытывалась я.
– Не знаю…
– Значит, он что-то замышляет! Войну?
– Нет! – каменная маска снова появилась вместо приветливого выражения. – Наш король никогда не ввяжется в войну из-за интриг или по любому другому недопустимому поводу. Он слишком печётся о своих подданных, чтобы так легко распоряжаться чужими жизнями!
Похоже, к монарху командующий относился как к божеству, боготворя, и не позволяя очернять его светлое имя. Я смутилась, осознав ошибку, и постаралась вернуть расположение собеседника.
– Простите! – покаялась я. – Вы так о нём говорите…
– Я знаю его очень хорошо! Поверь мне, таких людей, как он, слишком мало! Он лучший воин, друг и человек. Таких властителей больше не найдешь.
Он говорил это с такой уверенностью, будто готов был положить собственную жизнь за своего короля. У меня мурашки пробежали по коже. Правитель Карры теперь представлялся мужчиной лет 40, а то и старше, усатым, бородатым, со светлыми, как у командующего, но пронзительными, суровыми глазами, распознающими обман, предательство и пускающего этими глазами искры в предателей отчизны. Истинный повелитель, в золотой короне, увенчанной драгоценными камнями. При виде которого хочется пасть ниц и говорить только правду, потому что ложь он почувствует, как запах немытых портянок – за версту.
Моё долгое молчание вызвало неподдельный интерес командующего. Вкрадчиво он наблюдал за изменениями на моём лице.
– Ой, я задумалась… – рассеяно улыбнулась я.
– Это хорошо! Не люблю безмозглых! – то ли похвалил, то ли обидел он. – Слушай, я заметил одну интересную вещь. У всех амазонок на лице есть знак. Это что-то отличительное или просто украшение?
– Клеймо… – с презрением промямлила я. – То есть знак племени. Каждая каста с гордостью носит свою руну. У одних на запястье, у других, как у следопыток – на лице, у шпионок… Э… в общем это…
Моё смущение веселило командующего куда больше, чем шутки-прибаутки, которыми я пичкала его несколько минут назад.
– Ты тоже относишься к касте шпионок? – почему он причислил меня именно к ним непонятно, но я обиделась до глубины души, и даже ещё глубже, если есть куда.
– Нет! – открестилась я. – Почему вы так решили?
– Ты же только что рассказывала о расположение этого знака. На запястье у тебя его нет, на лице тоже, значит…
– Ничего это не значит!
– Не понимаю. Знак – отличительная черта племени, касты, который принимают с гордостью. У тебя к нему почему-то отвращение, а стоило упомянуть шпионок, так ты ещё и разозлилась. Отчего? – теперь он напоминал мне советника. Только манера вести себя другая. Командующий более сдержан, слишком спокоен.
– Чтобы получить эту глупость… то есть благо, нужно пройти ряд испытаний.
– Значит, ты не прошла. – Смекнул он.
– Я и не старалась.
Командующий нахмурился. Я снова дала повод усомниться в доблести собственной воинской натуры.
– Нельзя слепо следовать чужим приказам! Особенно если считаешь их не верными, противоречащими собственным убеждениям! – пояснила я в своё оправдание, и его колкий взгляд снова сменился рассудительным вниманием.
– Говоришь, как наш король! – с каким-то неуловимым уважением заключил он.
– А вы иногда советника напоминаете! – упрекнула я.
– Ну, с кем поведёшься… – развеселился мужчина.
Увлёкшись разговором, я и не заметила, что упомянутый уже давно ехала позади нас. Впрочем, он сам дал о себе знать, окликнув командующего по имени.
– Ольгерд, давай устроим привал. Темнеет уже, – судя по расстроенному голосу, Тайрелл не слишком был доволен общением с амазонками.
Командующий кивнул и отослал разведчиков вперёд. Уже через несколько минут, они вернулись, чтобы проводить отряд к поляне. Я же удрав от Крохи и спрятавшись от Фаи, метнулась в кусты на поиски костей и черепа. Отыскать их хотела до темна.
Обшарив ближайшие чащобы, желаемой амуниции так и не нашла, пришлось возвращаться с пустыми руками, по дороге придумывая шутку взамен неудавшейся. Шла, думала, да остановилась. Чуткий слух уловил слабое, предсмертное поскуливание из-за веток волчанника. За кустом, издыхая, лежал здоровенный чёрный волк с коричневой прожилкой посреди лба на морде, будто кто-то измазал в краске руку и приложил ладошку к его морде.
Распахнутая пасть, на зубах которой гнездились мухи, запёкшаяся кровью рана на рёбрах и закисшие грязью сомкнутые глаза – свидетельствовали о мучительной смерти. Но, тем не менее, животное подавало признаки жизни.
Подходить к раненому волку очень глупо и опрометчиво. Он может сделать последний рывок, чтобы утащить с собой на тот свет хоть одного проклятого человека. Но мои ноги уже сами несли меня к хищнику. Ему стоило только раскрыть пасть и глупая амазонка стала бы его последним ужином.
Зверь хрипло зарычал, оскалился и попытался повернуть ко мне голову. От него жутко смердело. Мухи поднялись вверх, противно жужжа.
– Тише. Я не причиню зла… Хотя, ты наверное, это уже слышал. – Говорила с ним я, присаживаясь на колени. Меня понимали. Волк больше не шелохнулся, наблюдая за моими движениями, краем глаза.
На шее и лапах несчастного виднелись залысины от оков. Судя по глубоким и круглым краям раны на рёбрах нанесли острым предметом с четырьмя шипами, глубоко вошедшими внутрь, разодрав мышцы и проломав кости. Над ним кто-то долго издевался, а потом либо выкинул, либо зверь сам сбежал.
Медленно, чтобы не вызывать подозрения, я потянулась к мешочку на поясе мазями. Зверь зарычал, но увидев флакончик в моих руках, смолк безразлично преклонив голову к земле. Я отыскала подорожник и ещё несколько подходящих листьев, чтобы сделать нечто вроде повязок. Отчистив раны, смазала мазью, той пахучей, прикрыла не менее ароматной травой, перевязала листьями. Всё зависящее от меня, сделала. Потом сходила к ручейку, принесла в кувшинке свернутого листа воды, и дала зверю напиться.
– Прости, но это всё, что я могу.
Сидеть с ним ночь напролёт я не могла. Хотя бы по той причине, что если бы меня бросились искать (а на это могли решиться только Фая и Кроха), то обнаружили подругу рядом с умирающим зверем. Его добили бы, не смотря на мои мольбы не трогать несчастного. Волки почему-то никому не нравятся.
Последний раз окинув взглядом умирающее существо, я ушла.
Возвращаясь на поляну, я всё думала о бедолаге. Кто мог так издеваться над диковинкой? Ведь не каждый же день попадается вот такой огромный волк! Может он принадлежал какому-нибудь идиоту-циркачу? Что за люди!
Только я ступила на освещенную поляну, как меня за шкирку ухватила Войка. Шатры советника и принца уже были расставлены, вояки кривляясь, перемалывали челюстями гадость, приготовленную кухарем. А Войке видите ли заняться было не чем.
– Да не нужен мне твой советник! – с ходу начала я, чтоб уж раз и навсегда упредить причины негодования сестры.
– Уповай на Богиню, чтобы это было так, иначе тебе конец! – прошипела она и потащила меня за собой мимо моих ошарашенных друзей. – Он разыскивает тебя уже несколько часов.
– Что ему на этот раз нужно? – промямлила я вслух.
Меня втолкнули в его шатёр, как узника в тюрьму. У входа стояла Настасья, а следовательно принц Улиан о чём-то беседовал с советником. Увидев меня, оба мужчины смолкли и обернулись. Тайрелл был недоволен, Улиан не уступал ему в плохом настроении. Подчёркивая своё бесповоротное неодобрение по обсуждённому вопросу Тай стоял скрестив руки на груди, показывая жестом, мол, совершенно не собирается соглашаться на предложение принца. Его глаза хищно сощуренные одарили меня холодностью. Я не могла понять, отчего такие перемены? Лучше бы он ухмылялся как раньше! Разбираясь в том, что же сделала, разозлив советника, совсем не обратила внимания на подошедшего впритык принца. Он оценивающе оглядел меня с ног до головы, особое внимание уделил ягодицам, и подчёркнуто надменно, будто лошадь на рынке выбирал, подытожил:
