Текст книги "Шоколадная лихорадка (СИ)"
Автор книги: Олеся Перепелица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Зачем вам читать, Джими. У вас и работа уже есть. Вот перед ней и отдыхайте. Чтобы больше никакого шума!
Хлопок двери известил о том, что смотрительница ушла, и Уно осторожно зашевелился – до этого он лежал без движения и еле дышал. Только чихнуть из-за пыли, забившейся в нос, не хватало.
– Грымза! Вежливая самая, а оттого еще более мерзкая. Тьфу! – раздраженно воскликнул Джими. – Выбирайся. Вот теперь точно полезем!
Уно осторожно высунул голову, проверив точно ли никого нет в комнате, и лишь затем выполз. Защитный костюм знатно измазался в пыли: сирота не слишком любил убираться.
– Вам дают читать книги? Откуда вы их берете?!
– Не всем. Только любимчикам, – скорчив кислую мину, ответил Джими. – Смотрительницы дают, а уж они откуда достают – не знаю. Сомневаюсь, что по свалкам ползают и собирают. С кем-то из перекупщиков в городе работают, наверное. Эх, печенкой же чуял, что спрятать нужно! Но ничего, снова у любимчиков одолжу – они все равно читать ничего не хотят.
– Странно у вас здесь, – заметил Уно, отряхиваясь. – У нас в Заводском районе все проще – целую книги не найти.
– Тоже мне новость. Мало где в Таксонии такое найти, – хмыкнул Джими. – Ладно, не будем болтать.
Как оказалось, сирота успел спрятать отмычки под подушку, когда его напарник заползал под кровать. Сирота задумчиво покрутил их и отобрал несколько, а затем еще прихватил непонятную круглую металлическую штуковину. Прежде чем Уно успел рассмотреть повнимательнее, Джими засунул ее в карман и бойким шагом пошел к двери. Прислушавшись, сирота медленно открыл ее и выглянул в коридор. Судя по довольному "угу", смотрительница ушла.
Ребята выбрались в коридор, а затем снова запетляли по лабиринтам приюта. Если он и с улицы казался громадным, то изнутри и подавно: хоть карту рисуй! Уно пытался запомнить все переходы и многочисленные лестницы, но быстро сбился. Если их поймают, то ему придется убегать наугад.
Впереди показалась массивная деревянная дверь с серебристой табличкой "Катрин", и Джими притормозил. Оглядев пустующий коридор, освещаемый слабыми отблесками светильников, он с сосредоточенным видом достал одну из отмычек. Маленькая, металлическая с забавно изогнутым "носиком", она напоминала отвертку, по которой знатно попрыгали. Уно раньше вблизи не видел отмычки, да и как орудуют ими не знал, а потом с любопытством следил за уверенными действиями сироты.
Вот железка вошла в замок, и Джими, нахмурившись от усердия, стал вертеть ее и так, и этак. Раздавалось тихое царапанье по металлу, а затем прозвучал щелчок.
– Следи, – очень тихо сказал Джими и проскользнул в помещение.
Уно осторожно заглянул внутрь: кабинет утопал в вязкой, как кисель, темноте – даже маленького окошка не нашлось. Сначала мальчику показалось, что сирота просто растворился, но глаза постепенно привыкли, и он смог различить, как Джими открывает ящики шкафов и бесцеремонно роется в бумагах.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Уно.
– За коридором следи, – зашипел сирота и захлопнул шкаф. – Не то! Где-то должен быть тайник. Сейчас найдем!
Джими рванул к железному столу и заполз прямо под него, чуть скомкав пушистый ковер и оставив пару грязных отметин. По комнате разнеслось глухое постукивание и напряженное сопение, а затем раздалось шуршание.
– Что там происходит? – переступая на месте и поглядывая в коридор, спросил Уно. – Не молчи!
– Закрыт. Не пугайся.
Задать вопрос: "Чего не пугаться?" рыжеволосый мальчишка не успел. Из-под стола повалил густой белый дым, и во все стороны полетели искры, как снежинки во время метели. Долетая до стен или пола, они вспыхивали еще ярче, а затем резко затухали. В центре импровизированного снегопада оказался железный стол, а когда пелена развеялась, то и взъерошенный Джими.
– Здесь две коробки.
– Бери обе и бежим! – испуганно заметил Уно.
– Они припаяны! Сейчас открою, – зашипел сирота и вновь исчез под столом.
Дым потихоньку испарялся, хотя тонкий слой расползся по полу как очень густой туман. Хоть руками зачерпывай. Уно с опаской смотрел, как одна из струек просочилась в коридор и обвила железные подошвы ботинок.
"Поймают. Нас точно поймают!" – пронеслась в голове испуганная мысль, и мальчишка осмотрел коридор.
Пока он пустовал, да и топота ног было не слышно, но предчувствие подсказывало, что все еще впереди. Не могут здешние грымзы не заметить взлома и воцарившегося в кабинете хаоса.
– Давай быстрее, – почти взмолился Уно, от нетерпения и волнения начав подскакивать на месте.
– Один ящик какой-то не такой! Замок дурацкий – в жизни таких не видел, – пробормотал Джими.
– А другой открыл? Бери оттуда все и бежим.
Сирота не ответил и затарахтел отмычками – снова раздалась звяканье и скрежет по металлу. Как будто зубами вгрызались и пытались открыть злосчастную коробку.
Смотрительниц до сих пор не было, и Уно почти смог успокоиться и выдохнуть, как вдруг на весь приют прозвучал тонкий, но на редкость громкий сигнал: "Пи-и-и-ип!". Дернувшись, мальчишка повернул голову в сторону кабинета, и с ужасом понял, что звук донесся из-за стола. Тишину разрушил еще один сигнал, а затем он зазвучал короче. "Пип. Пип. Пип. Пип!" – резануло слух.
– Ты что делаешь?! – воскликнул Уно чересчур громко, хотя его голос было не сравнить с проклятым пиликаньем, которое и не думало прерываться.
– Оно само! – ошарашенно ответил Джими, и его макушка показалась над столом. – Подожди секунду, сейчас поддастся!
В конце коридора мелькнула с трудом различимая в потемках высокая фигура. И хоть разглядеть появившегося было нельзя, судя по росту это точно был не ребенок, да стук каблуков наводил на очень нерадостные мысли.
– Бежим! – дрогнувшим голосом скомандовал Уно, и в ту же секунду услышал щелчок и довольный возглас сироты: "Оу!".
Фигура быстрыми, если не сказать поспешными шагами приближалась к замершему мальчишке: уже можно было различить разозленное лицо женщины лет сорока – похоже, владелицы кабинета.
– Эй! А ну стоять! – зычным, на грани мужского, голосом крикнула смотрительница.
Джими рванул из-за стола, сжимая в руках листы, но сделал это так поспешно, что споткнулся о складку ковра. Часть документов белоснежным веером разлетелись по комнате, но поднимать их времени не было. Выругавшись сквозь зубы, сирота вылетел из кабинета и не останавливаясь побежал по коридору. Уно тут же рванул следом.
В спину летели злые выкрики, но мальчишки не прислушивались: и так понятно, что ничего хорошего грымза сказать не могла, а останавливаться было смерти подобно. Коридоры и лестницы быстро сменялись, а крики с каждой секундой становились все слабее и слабее – женщине было не угнаться за ребятами.
Джими подскочил к одному из окон и, резко развернувшись, буквально впихнул в руки непонимающего напарника с трудом добытые документы. Глаза сироты лихорадочно блестели, а на лбу выступила испарина.
– Забирай и выбирайся! У нас сейчас шмон будет – у меня их сразу найдут. Встретимся в семь вечера у входа в "Подполье". Беги!
С этими словами Джими подтолкнул Уно к окну, а сам рванул по коридору. Медлить и спорить было некогда.
Окно оказалось на первом этаже, так что, без труда выбравшись на улицу, рыжеволосый мальчишка побежал к ограде. Не чувствуя ног, он подлетел к железным прутьям, одним движением впихнул бумаги под костюм и подпрыгнул. Раз, два – и вот уже такие родные улицы Заводского квартала.
Это была самая быстрая пробежка в жизни Уно. Еще никогда в жизни он так не бегал! Даже от атланта не хотелось скрыться с такой скоростью! Сам не заметив как, мальчик добрался до такого родного дома с дырявой оранжевой крышей и влетел в комнату. Лишь когда дверь с тихим скрипом закрылась за спиной, он перевел дух и постарался унять бешено колотящееся сердце. Руки предательски дрожали, а дыхание сбивалось.
На кровати заворочалась, но не проснулась мама. Скрип кровати привел Уно в чувство. Опомнившись, мальчик осторожно, стараясь не издать ни звука, прошел к лестнице. Проклятые ступеньки чуть поскрипывали, и мальчик боялся, что этот звук разбудит Сару. Малышка спала очень чутко.
Проскользнув в комнату, Уно обессилено сел на пол. Дрожали не только руки, но и ноги. По ступням расползался жар, словно пол комнаты превратился в плавильную печь.
Пару секунд мальчик просто сидел и бессмысленным взглядом смотрел в пустоту. За окном уже занимался рассвет: первые лучи проникали сквозь приоткрытое окно и солнечными зайчиками играли на обшарпанных стенах. По сравнению с комнатой сироты, спальня Уно смотрелась особенно жалко: куча хлама, покосившиеся полки, да и заштопанная простынь теперь казалась особенно отвратительной. Мальчик с грустью осмотрелся, словно видел все впервые, не прожил здесь долгих одиннадцать лет.
"Почему одним так везет? Почему в Таксонии все так несправедливо?" – обиженно подумал Уно. – "Да кто же эти сироты, чтобы над ними так трястись?!"
Разозлившись, мальчик резко достал помявшиеся листы и, прищурив глаза, вчитался в текст. Джими не ошибся и достал нужные документы – это были анкеты сирот. Да вот только почему-то на двух верхних был штамп – красный полукруг, а на остальных – синие треугольники.
"Наверное, с красными – это из ящика со странным замком", – подумал Уно и внимательнее вчитался в верхнюю анкету.
"Имя: Рон
Дата рождения: 11.11.2658 год
Мать: Эллион Риддэл
Отец: Самар Риддэл
Город: Нью-Йорк
Адрес прописки: ул. Гранд Стрит, 48, 345"
Мальчик удивленно перечитал запись и отложил листок. В Таксонии не было никакого Нью-Йорка, да и улицы Гранд Стрит тоже никогда не было! Может, это фальшивые документы?
Уно взял второй листок, отмеченный красным кругом.
"Имя: Женя
Дата рождения: 16.05.2656 год
Мать: Зинаида Соловьева
Отец: Неизвестно
Город: Киев
Адрес прописки: ул. Академика Богомольца, 7".
И вновь непонятные названия! Какой еще Киев? Не было никогда такого! Да и улицы с таким странным названием точно не нашлось бы ни в одном районе. Кто так улицы называет? Вот, улица Предрассветная или улица Снежная – хорошие названия, самые обычные.
Уно подхватил листки, отмеченные синими треугольниками, и с облегчением увидел знакомый район.
"Имя: Мэй
Мать: Сара
Отец: Дориан
Дата рождения: 06.06.2656 год
Город: Таксония
Адрес прописки: Район Радуга, ул. Розовых пузырей, 5А"
Вот, и нормальный адрес – не фальшивый, как в первых анкетах! Мальчик никогда не был в этом районе, но знал, что это недалеко от завода ХимБыта. Раз в неделю все улицы Радуги заполняли розовые пузыри. Вроде как из-за выбросов. Остальные ребята часто бегали туда повеселиться, но Уно никто не звал. Эх, а ведь лопать пузыри – это, наверное, так весело.
Мальчик просмотрел остальные анкеты, и везде были настоящие адреса. Нашлась и анкета Джими. Уно был не уверен, можно ли ему читать этот документ, но любопытство оказалось сильнее.
"Имя: Джими
Мать: Клара
Отец: Сэм
Дата рождения: 09.10 2654 года
Город: Таксония
Адрес прописки: Район Снежный, ул. Зеленых крыш, 1А"
Глаза мальчика чуть на лоб не полезли, и он на всякий случай еще раз просмотрел короткий текст. Уно поверить не мог в прочитанное: ведь это самый престижный район во всей Таксонии, а улица Зеленых крыш, так и вовсе, славилась богачами! Как такие родители могли отдать сына в приют?
Подобное не укладывалось в голове. Мальчик еще мог понять родителей Заводских кварталов, ведь талонов иногда не хватало, даже несмотря на стандартное пособие.
"Одним пособием сыт не будешь!" – часто поговаривала мама и была права. Ей и папе приходилось делиться своими, когда талоны Уно привычно заканчивались раньше срока.
Но богачи с улицы Зеленых крыш – это нечто невероятное! Да у них же шкафы ломятся от талонов, и работают они все поголовно на закрытых заводах высшего класса. Зачем им отдавать Джими в приют?
Уно растерянно положил листы на стол. Он окончательно перестал понимать происходящее, а единственным человеком, который хоть что-то знал, был Сай. Да вот только появлялся он лишь когда сам того хотел, и как показывал опыт, в самое неожиданное время и в не менее неожиданном месте.
– "Люди Моро", – вслух пробормотал Уно. – И почему именно "Люди Моро"? Глупое такое название!
Решив оставить все размышления на потом, мальчик пошел переодеваться. Нужно было выспаться до встречи с Джими.
С первых этажей вдруг донесся натужный кашель мамы. Хриплый и мокрый, словно она готова была выплюнуть легкие.
В голове мальчика пронеслась обеспокоенная мысль: "Может, на этой атомной станции всех и правда травят?".
Мама кашляла все громче и громче...
Тринадцатая глава. Родственные связи
Вид у Джими был растерянный, если не сказать больше – ошарашенный. Сирота уже в третий раз перечитывал анкету, медленно шевеля губами и едва слышно проговаривая каждую фразу. Наконец, он оторвался от чтения и обессиленно присел на землю.
– С улицы Зеленых крыш... Они живут на улице Зеленых крыш, – медленно, словно еще не мог поверить прошептал Джими, а затем с невероятной яростью ударил кулаком по щебенке. – Тьфу ты! Мрази! Спихнули меня к грымзам и оборванцам, а сами с жиру бесятся?!
Уно не знал, что сказать. Он прекрасно понимал злость сироты: как уж тут не разозлится, когда родители просто избавились от тебя, и совсем не потому, что есть было нечего.
– Я-то думал, что ютятся где-то в Заводском районе. Талонами помочь хотел! Ой, дурак! Как же, помогу! Ха. Да они посмеются над моими потугами, – зло воскликнул Джими и безжалостно скомкал анкету. – Лучше бы и не знал их. Кому нужны такие родители, а?! Комнаты было лишней жалко? Кровати? Вот скажи мне, чем я им так помешал?!
Уно отчего-то стало стыдно, словно это он был виноват, а не Клара и Сэм с улицы Зеленых крыш. Под напористым взглядом сироты, мальчик лишь опустил голову. Он не знал, что сказать.
– А знаешь что? Я хочу им посмотреть в глаза! Вот просто прийти и сказать: "Я ваш сын, которого вы вышвырнули на улицу". Интересно, они хоть что-то почувствуют?! Или уже забыли, что я существую?
Джими резко подскочил и, развернув смятый листок, перечитал адрес. А затем пнул ногой щебенку – мелкие камешки с постукиванием разлетелись в разные стороны.
– Пойдешь со мной? – вдруг хмуро спросил сирота.
– Не думаю, что они будут рады меня видеть, – осторожно ответил Уно.
– Они и меня не будут рады видеть! Пойдем, заодно и район посмотришь – сомневаюсь, что ты часто шастаешь по таким улицам, – настоял Джими, и звучало это не как просьба, а скорее утверждение.
– Прямо сейчас?
– А нечего медлить. Я и так на тринадцать лет припозднился. Уже устали меня ждать, наверное! – с издевкой заметил сирота.
Уно не решился отказать, хотя до отбоя оставался всего один час, а на улице Зеленых крыш, наверняка, толпами ходили атланты. Это в заводском районе они были редкостью. Богачи жили в совсем другой части Таксонии – считай в другом мире.
Джими шел поспешно и хотел выглядеть уверенно, но напряженная спина и скованность выдавали его состояние. Стараясь отвлечь нового друга, Уно поравнялся с ним и спросил:
– Ты же видел другие анкеты? Что это за треугольники и круги?
– Не знаю, – не сразу ответил сирота. Он успел уйти в свои мысли, но вопрос его заинтересовал и выдернул из размышлений. – Но знаешь, что любопытно? Я ведь тебе говорил, что у нас некоторых грымзы не любят, так вот – все анкеты изгоев отмечены треугольником. А вот те две с кругом – это местные любимчики, которым сопли подтирают. Занимательно, не находишь?
– Но у любимчиков какие-то странные анкеты! Что еще за "Нью-Йорк" и "Киев"? Ведь нет таких кварталов.
– Может, это зашифрованные названия. Знаю я такое! Наверное, это детишки самых известных людей Таксонии. Настолько известных, что даже в анкетах правду о них писать нельзя.
– Думаешь, это директора теневых заводов? – с придыханием спросил Уно, чуть не споткнувшись на ровном месте.
– Может! Или еще каких закрытых заводов. А то их мало, – хмыкнул Джими. – Вот грымзы и трясутся над такими детками. Авось еще родители образумятся.
– Но зачем таким отдавать своих детей в приют?
– А это мы сейчас у моего папаши спросим, – буркнул Джими и ускорил шаг.
Улицы быстро сменяли одна другую, и с каждым шагом к центру города все преображалось. Сначала исчезли свалки, запах от которых шел такой, что глаза слезились. Затем воздух стал чище – не без привычной зеленой пелены, но все же можно было рассмотреть хотя бы кусочек темнеющего неба. Канав стало меньше – можно было не идти, уткнувшись взглядом в землю, чтобы не свалиться в ядовитую жижу.
В разноцветных домиках становилось все меньше и меньше дыр. И хоть ни одного полностью целого строения Уно не увидел, предательская зависть начала грызть изнутри. Он с затаенной злостью и обидой смотрел на почти не побитые окна – подумаешь, чуть уголки отбились да появилась пара трещин! Не такая уж проблема! А в крышах почти и не различишь дыры.
Да, не город А, но мальчик и о таком мог только мечтать. Переехать на подобные улицы ведь тоже ох как не легко. Для начала нужно попасть на какой-то из закрытых заводов, проработать там несколько лет и только потом тебе выделят дом в престижном районе. Таком как Снежный. И то, уволить могут в любой момент по распоряжению из города А – сразу собирай вещи и переезжай в район попроще.
Уно иногда любил посидеть на крыше своего дома, осторожно выбираясь туда через вновь и вновь появляющуюся дыру – заделывай, не заделывай, а через пару месяцев все равно или кислотный дождь проест, или материал от времени и ветра разрушится. Зимой так вообще совсем нерадостно было просыпаться из-за того, что на тебя сыпется струйка зеленого снега.
И с крыши как раз открывался вид на Снежный район. Маленькие домики казались игрушечными, хоть двумя пальцами бери. Покатистые крыши зимой покрывал толстый слой зеленого снега, но иногда виднелись и фиолетовые разводы – этакая разноцветная красивая мозаика. На этом познания о районе богачей и заканчивались.
Теперь же Уно с затаенным дыханием осматривался, и все ему казалось необычным! И щебенка аккуратнее уложена, и бордюры ровнее, и выбросы зеленее. Он так залюбовался, что не заметил, как подошел к нужному дому, который оказался ничем непримечателен.
Джими нерешительно замер, уперев взгляд в железную цифру "1", прибитую у входной двери.
– Уверен? – осторожно спросил Уно, видя как друг переминается с ноги на ногу.
– Конечно уверен! – тут же фыркнул сирота. – Не зря же мне влетело от грымз. Да и последнюю "хлопушку" потратил.
– Они узнали, что это был ты?
– Не-а, куда им. Если бы узнали, я бы с тобой не стоял. Но влетело для профилактики, чтобы не шумел и не шастал по ночам, – ответил Джими и закусил губу. Похоже, это была въевшаяся привычка, так как незажившая корка быстро хрустнула, и на тонких губах мелькнули красные капельки. Слизнув их, сирота сделал решительный шаг к крыльцу. – Чего мне терять?
Стучать пришлось долго.
Уно в глубине души надеялся, что дома никого нет – ему не очень хотелось знакомиться с родителями Джими. Тем более, вряд ли встреча будет радостной. Но дверь вдруг открылась.
Уно представлял себе упитанного мужчину – ведь как не отъесть пузо, когда живешь в квартале богачей – с этаким круглым мясистым лицом, носом-картошкой и пушистыми, тронутыми сединой волосами. Седина должна была быть обязательно! Ведь, чтобы стать директором закрытого завода, нужно быть очень умным и опытным, а что как не серебристый налет на волосах лучший показатель ума? Поэтому мальчик не смог сдержать удивленного вздоха.
Сэм оказался низеньким и на редкость худым – Рэй бы легко окрестил его "чахликом". Вместо благородной седины волосы отблескивали в лучах заходящего солнца кислотно-желтым цветом. Не бывало в природе такого! А черты лица в точности, как у Джими, если бы тот не ел месяц, а то и два.
Комната за спиной Сэма оказалась затянута серым, плотным дымом со странным горьковатым запахом. Туман извивался, и словно диггер поглощал все предметы, до которых дотягивался. Только "хрум-хрум" не хватало.
– Да, я вас слушаю? – хрипло спросил мужчина и судорожно закашлялся.
Сирота не мог пошевелиться: он со странным выражением смотрел на своего отца – то ли это было удивление, то ли обида, и не мог вымолвить и слова. Сэм же все никак не мог остановить кашель.
Невольно вдохнув серый дым, вырвавшийся на улицу, Уно тут же почувствовал тошноту. До чего же мерзкий был запах! Во рту сразу все стянуло и захотелось пить.
– Я вас слушаю, – повторил мужчина, наконец остановив приступ и сплюнув на землю вязкую слюну. – Вы что-то меняете?
– Вы Сэм? – тихо спросил Джими и, получив кивок, побледнел. – Тогда... Тогда я ваш сын.
Мужчина вновь натужно закашлялся, но в этот раз совсем не из-за горького дыма. Судя по ошарашенному взгляду, подобной новости он никак не ждал. Сирота же еле стоял на ногах – то и гляди упадет в обморок. По резко выделившимся скулам было видно, как нелегко ему далась простая фраза.
– Джими? – спросил Сэм. – Ты Джими?
Уно не всегда мог понять эмоции взрослых, но на исхудавшем лице отразилась скорее радость, чем разочарование. Словно отец был рад увидеть сына. Но раз так, то зачем же было отдавать в приют? Рыжеволосый мальчик совсем растерялся и невольно отступил на шаг назад, словно боялся стать третьим лишним. Джими, впрочем, оказался совсем не рад: его губы предательски задрожали, а из глаз готовились хлынуть злые слезы.
– Почему? – сухая короткая фраза сорвалась у сироты. – За что?
– Ох, Джими! Как же я мечтал тебя увидеть!
Сэм в секунду спустился вниз, ловко перепрыгнув ступеньки как мальчишка, и неловко попытался обхватить сына за плечи, но руки в последнюю секунду дрогнули. Будто опомнившись, мужчина отступил на шаг назад и побледнел.
– Ты ненавидишь меня? Пройдем в дом, сынок. Нечего давать повод для сплетен. У людей А везде есть уши! – сбивчиво проговорил Сэм и попытался увести сына с улицы.
– Плевать меня на людей А! И на тебя плевать! – вдруг взорвался сирота. – Как вы могли бросить меня?! Что я вам сделал?!
Сэм растерялся: он беспомощно осмотрелся, словно искал поддержки, а затем грустно поджал губы. В карих глазах мелькали тени страха, как будто жуткие монстры прошлого вырвались наружу, а он совсем не готов был к этой встрече. Руки задрожали еще сильнее, и он вновь попытался дотронуться на сына.
– Пожалуйста, пройдем в дом. Здесь всюду уши! За нами следят! Нельзя болтать на улице. Пойдем внутрь, – Сэм говорил сбивчиво и постоянно оглядывался. Это не было похоже на притворство – страх, самый настоящий страх. – Поверь мне.
Сирота зло замотал головой и отступил на шаг назад. Мальчишку накрывала истерика. Вся обида, копившаяся долгие годы, выплеснулась наружу.
– Почему вы меня бросили?!
– Джими... Мой Джими. Это все ради тебя! Только ради тебя! За нами следят – пойдем в дом!
Каркающий надрывный смех вырвался из груди сироты, и мальчика буквально согнуло. Он обхватил себя за живот и засмеялся еще громче. Уно еще ни разу не слышал такого истеричного смеха – ему стало не по себе.
– Ради меня? – с трудом проговорил сирота, вытирая выступившие слезы. – Вы вышвырнули меня к грымзам в этот кошмар, где каждый готов перегрызть тебе глотку. И все ради меня?!
– За нами следят, – вновь повторил Сэм и испуганным взглядом вновь осмотрел пустынную улицу. – Это все, что мы могли. Это единственный шанс вырваться. Здесь лишь тупик!
– Тупик?! Улица Зеленых крыш – это, по-твоему, тупик? – как по щелчку пальцев перестал смеяться Джими. – Тупик – это когда тебя гнобят с самого появления на свет! Всем плевать на тебя, а тебе жрать нечего! Вот это тупик!
– Джими, – тихо сказал Сэм и попытался взять сына за руку. – Прошу, давай поговорим! Ты не понимаешь. Розовый талон – это путь в рабство...
– Причем здесь розовый талон?! Чушь! Жалкие оправдания! – рассвирепел сирота и, с омерзением оттолкнув дрожащую руку отца, отступил еще на шаг. – Зря я пришел! Ты омерзителен! Твои оправдания, что все ради меня, это жалкие отговорки. Иди, глотай свой дым дальше, а то я не знаю, что это! На это ты меня променял?!
В полнейшей растерянности Уно наблюдал за разрастающейся ссорой: он не ожидал, что Джими так разозлится. Но отчего? От дыма? Или его так обидела фраза, что все было ради него?
– Я защищал тебя, – беспомощно проговорил Сэм, но сирота уже не слышал оправданий.
– Краска для волос – это тоже стоит того, чтобы отречься от сына, да? Ты такой же как все на этой улице! Куча ненужного барахла, который вы тянете и тянете в дом – это все, что для вас важно! – в бешенстве высказал сирота и сплюнул на землю перед отцом. – Знать тебя не хочу!
Джими внезапно сорвался с места и, не глядя, рванул по улице – прочь из Снежного квартала. Только железные подошвы ботинок блеснули в заходящих солнечных лучах.
Оставшись один на один с растерянным Сэмом, Уно почувствовал себя очень неуютно и, буркнув "извините", как можно быстрее улизнул. Смотреть в глаза он не мог, так что пошел, опустив голову.
Сэм не стал его окликать. Похоже, ему было о чем подумать.
Джими убежал так поспешно, что Уно не смог его догнать – пришлось в одиночестве выбираться с улицы Зеленых крыш. Но в родном Заводском районе мальчика ждал сюрприз – недалеко от его дома на поваленном железном столбе сидела Шэр и беззаботно болтала ногами перед собой. Подставив руки под зеленые выбросы, она с детской непосредственностью играла завихрениями и старалась поймать дым в ладони.
– Ты чего здесь? – удивленно спросил мальчик, подойдя поближе.
С облегчением он увидел яркие веснушки и чистое лицо девочки, без всяких помад и прочих женских штучек. Подруга выглядела посвежевшей, а глаза хитро поблескивали.
– Чего-чего, тебя жду! Что это ты про меня совсем забыл? Как работа? Уже обменял талоны? – тут же закидала его вопросами девочка, перестав играть с выбросами.
– Может, к дому отойдем? Уже отбой ведь...
– Эх, мелкий, не меняешься ты! Как раньше про отбой талдычил, так и сейчас, – усмехнулась Шэр, но послушно спрыгнула со столба. – Пойдем между домами станем, раз так трясешься. Так что с талонами?
– Получил, но еще не менял. Не знаю, как я маме все объясню, – смущенно ответил Уно и зарылся пятерней в волосы.
– А ты что, еще не придумал? Тоже мне, умник! – хмыкнула подруга и присела, облокотившись на стену дома Арчи. – Слушай, тут такое дело! Слушок пошел, что твою маму на "монстра" нашего устроили. Правда?
– "Монстра"? – не понял Уно.
– АЭС, – пояснила девочка и на секунду закусила прядку рыжих волос. – Мы с ребятами ее монстром прозвали. Людей она "хавает", как говорил Дэви.
От такого сравнения мальчику стало не по себе, и он нервно посмотрел в окна своего дома. Как бы маму этот "монстр" не тронул.
– Ну да, только устроилась. А что?
Подруга замялась и снова закусила прядку волос, а затем еще и челку сдула – явно нервничала или смущалась. Помедлив еще пару минут, она наконец ответила:
– Тут такое дело, мы с ребятами уже давно туда пробраться хотели. Даже лазейку одну нашли, но нам нужен пропуск. Всего на пару часов! Лонни знает, как его подделать! Но пример нужен. Уже не знали, у кого бы одолжить, а тут твоя мама так устроилась...
– А зачем вам туда?
– Но это же АЭС! – возмущенно ответила девочка, словно Уно сказал редкостную глупость. – Все хотят там побывать! А уж если я туда первой попаду, то все подавятся своими теневыми талонами. С уходом Дэви у меня появились... небольшие проблемы. Но это неважно! Поможешь?
– А с вами можно? Просто я за маму волнуюсь – сам хотел туда полезть.
Подруга радостно улыбнулась. Похоже, она не ожидала, что все получится так просто. Быстро закивав, да так что можно было решить, что голова отвалится, девочка подскочила.
– Смотри, мелкий, твоей маме должны были выдать карточку – зелененькую, длинную и в пакетике. Сможешь сейчас ее вытащить и мне притащить? За пару часов я к Лонни сбегаю, он сделает копию, и мы быстро все вернем на свои места. Хочешь, со мной пойдешь.
– Хочу, – уверенно кивнул Уно, хотя предательский зевок напомнил о том, как же хочется спать. – Можешь в комнату мою залезть. А то еще атланты схватят.
– Атланты-шматланты. Прекрати уже занудой быть! Хотя ладно, хоть подремать успею – уже на ногах еле стою, – тоже зевнула девочка. – А ты талоны совсем не менял? Есть так хочется!
– Нет. Уже все сразу думал поменять. Со следующей зарплатой...
Шэр не пришлось объяснять, как залезть с улицы на второй этаж. Легко оттолкнувшись от каменной насыпи, она подскочила, вцепилась в раму, а затем ловко подтянулась. От уверенного толчка, окно тут же открылось и пропустило в комнату поток зеленого дыма. Попыхтев, девочка перевалилась внутрь. Уже через пару мгновений довольное лицо показалось из комнаты, и Шэр показало высоко поднятый большой палец.
Приложив палец к губам, Уно намекнул не шуметь и проскользнул в дом. Мама еще не спала, но уже расстилала постель. На скрип двери она обернулась и тут же нахмурилась – мальчик хорошо знал это выражение лица. Если бы не посапывающая в колыбельке Сара, криков было бы на всю комнату!
– Уже отбой! Уно, я же просил тебя быть осторожным. У меня нет лишних талонов для Аврелия, – шепотом сказала она. – Неужели ты не понимаешь, как я сейчас устаю? Почему я должна за тебя волноваться и не спать?
– Прости, – понуро опустил голову мальчик. – Просто гулял с ребятами...
– Гулял. Когда же ты станешь ответственным, – покачала головой мама. – Иди в комнату, а то еще Сару разбудишь. Еле уложила ее – точно заразу подхватила.
Кивнув, Уно быстро проскользнул к лестнице, но не стал подниматься, а замер на первых ступеньках. Керосиновая лампа уже потухла, и комната погрузилась в вязкий полумрак. Да и мама больше не смотрела на него, а с головой укуталась в плед – вечера в Таксонии были холодные, иногда зуб на зуб не попадал из-за порывистого ветра, просачивающегося в трещины и щели. Ощущалось скорое приближение зимы. Еще несколько недель и улицы припорошит зеленый снег, а значит снова придется стоять в очереди на утепление. Мысль промелькнула в вихрастой голове мальчика, и он передернул плечами – как же не хотелось вновь целый день провести на улице, буквально топчась на месте.
Осмотрев комнату, Уно увидел мамин костюм, аккуратно сложенный на батарее. За ночь он не нагреется, но хоть не будет влажным от выбросов. Мальчик подумал, что если где и есть карточка, то во внутреннем кармане.
Прислушавшись, он различил мерное и спокойное дыхание. Мама всегда засыпала мгновенно, но попасться из-за глупости не хотелось. Простояв еще несколько минут, Уно осторожно прошел по комнате, стараясь лишний раз не звякнуть подошвами ботинок.
В колыбельке заворочалась Сара и дернула ножкой, скидывая одеяльце. Мальчик снова замер, прислушиваясь – если сестренка проснется, то сразу начнет кричать.
