Текст книги "Шоколадная лихорадка (СИ)"
Автор книги: Олеся Перепелица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Что ты несешь?! – рассвирепел Уно, приподнимаясь с гладкого пола. – Вы хотели, чтобы я убил свою сестру! А Лонни убил свою мать, чтобы его взяли!
– Все не так просто. Я все объясню, но тебе нужно успокоиться. Сейчас ты не хочешь меня слышать, – тоже вставая, ответил Сай. – Мы делаем из животных людей, не более. Не всегда это возможно, к сожалению. Поэтому зверей мы, как и положено, держим в клетке. Клетке города Б, где они счастливо проживают свои дни. Успокойся. Скоро тебя ждет суд, где примут окончательное решение о твоей судьбе. Если не будешь глупить, то получишь путевку в город А.
Шмыгнув носом, Уно посмотрел прямо в глаза Сая. Тот был спокоен. Невероятно спокоен. И его голос гипнотизировал, заставляя жар внутри утихать. Ненависть внутри мальчика боролась с жаждой знания – он таки пошел в отца, которому всегда нужны были разгадки. Нужна была правда.
Коридор с белыми, гладкими стенами пустовал – будто никто не хотел помешать беседе. Уно подумал, что многие могли боятся Сая, ведь он был из окутанного ужасом девятого отдела. После сцены с Альветой мальчик мог понять их.
Ни окон, ни дверей – хотя они, наверное, появлялись также как в камере – просто стены расходились в разные стороны. Все гладко и чисто. Да только обманываться внешней оберткой мальчик уже отучился.
– Город А? Зачем мне путевка в выжженную солнцем пустыню?
Исполненная наивности фраза ребенка вызвала у Сая улыбку, и он поманил Уно к противоположной от камеры стене.
– Психика людей Б часто не стабильна. Дети мрака не могут сразу выйти на свет. Они опалят глаза и не смогут постичь, как прекрасен новый мир. А если и постигнут, то захотят проникнуть и разрушить его, сами того не ведая. Эдем не создан для каждого. Да и не всем нужно знание о нем, ведь ты это знаешь. Многим милее тени, так что пусть нечаянные свидетели и остаются во мраке. Но ты не такой. Ты – еретик.
Мальчику припомнился диктант, который он писал для поступления в "Химеру". Там говорилось тоже самое. Да только раньше смысл ускользал, а сейчас мальчик начинал потихоньку понимать, к чему все иносказания. Сай видел это по сосредоточенному лицу ребенку и довольно улыбался.
– Многим достаточно надежды. Они не люди действия. Если что-то и заподозрят, то ничего делать не будут – разве что в "Подполье" побурчат, что творится что-то неладное, а потом набьют пузо талонами, заработанные чужой кровью. Но чаще даже не подумают, что живут в искаженном мире теней. Они не готовы к правде.
– Я хочу все знать! – громко ответил Уно и упрямо вздернул подбородок.
– Ищущий да обрящет, – сказал Сай и притронулся к гладкой стене.
Глаза Уно заслезились от ударивших в глаза солнечных лучей, но, проморгавшись, он охнул. Внизу, с высоты птичьего полета, простирался удивительный, прекрасный мир!
Через перину белоснежных облаков, виднелись зеленеющие деревья – прямо как на рисунках Чака, да только в сотню раз прекраснее. Тысячи шумящих листвой ветвистых гигантов раскинулись внизу, а между ними пролетали существа – пушистые, красные, зеленые, синие, с силой бьющие крыльями и поющие песни, во время покорение небес.
– Это птицы. Видишь того с голубыми перышками на головке? Это краснокрылый расписной малюр. А вот тот красно-черный, такой гордый и напыщенный – это чекановая трясогузка. Они счастливы. Они свободны. Здесь чистый, не отравленный воздух, ведь этот мир прекрасен. Он идеален. Лесов тысячи, миллионы! А однажды ты увидишь Байкал и Красное море – узнаешь, как прекрасен может быть мир под водой! Смотри, вдыхай и осознавай, что это чудо, которое мы спасли от разрушения.
Уно не мог отвести взгляда и буквально припал к холодному стеклу: птицы порхали с ветки на ветку, расправляя пушистые крылья с поражающими воображение рисунками на оперении – в гамме красок можно было разглядеть целые миры и небеса с мерцающими звездами. На их телах расцветали фейерверки – те, что всегда так любил мальчик за буйство цветов.
Сай предостерегающе оградил Уно и щелкнул по стеклу пальцами – оно послушно разошлось в стороны, и в лицо мальчика ударил холодный, чистый ветер. Жадно вздохнув его, Уно чуть не закашлялся, будто впервые в жизни он учился дышать. Да так и было. Нет, одиннадцать лет мальчик не дышал, а лишь задыхался.
Запах свежести и первозданного леса будоражил настолько, что Уно не заметил, как его пальцы задрожали от волнения. Вскинув голову, он посмотрел на небо – голубое и кристально чистое – по которому пролетали стаи птиц. Мальчику хотелось крикнуть "подождите!" и взлететь за ними, ведь сейчас он чувствовал в себе силы для полета. Жадно глотая воздух как утопающий, Уно дрожал от величия раскинувшегося перед ним мира: за лесом, далеко впереди, виднелась поблескивающая голубая гладь воды, льющаяся широкой змейкой между золотистыми полями.
– Это река. Ты узнаешь, что такое рыбы. Они такие же прекрасные как птицы. В мире много животных – ты познакомишься с ними. Можешь, даже завести себе пушистого друга. Скоро ты пойдешь гулять – посмотришь, как растет пшеница, как между золотистыми стеблями бегают полевки – это маленькие мышки, совсем не страшные, а очень милый на вид.
– Это чудо, – с трудом выдохнул Уно и невольно улыбнулся. – Это прекрасно!
– Да. Это истинный свет. Настоящий мир. Ты вырвался из пещеры и тебе осталось сделать всего один шаг к новой жизни, где существует любое чудо, стоит лишь протянуть раскрытую ладонь. Ты считал меня монстром, но я всего лишь хранитель – один из тех, кто оберегает жизнь. Войны почти уничтожили все, но мы смогли возродить, чтобы ты мог наслаждаться волшебством...
Забыв обо всем на свете, Уно чуть не вываливался из окна и с горящими от счастья глазами смотрел на буйство природы. Лицо мальчика просветлело: исчезли страх, неуверенность, стерлась грязь и пыль прошлой жизни, о которой не хотелось вспоминать. К чему мысли о прогнившем городе, когда во всей красе раскинулась реальность.
– Ты особенный. Ты лучше людей Б, – тихо сказал Сай, внимательно наблюдая за мальчиком.
Не задумываясь, Уно кивнул и рассмеялся – смех звонкими колокольчиками разнесся по белому коридору, наполняя помещение жизнью. Смотря как радостно скачет ребенок, Сай улыбался уголками губ.
Двадцать пятая глава. «Новое общество»
Сай дал время мальчику насладиться видом и новыми ощущениями, а потом повел по безлюдным коридорам на улицу. Здание, в котором оказался Уно тоже чем-то напоминало лабиринт: только вместо каменных, обрушивающихся стен – белые и гладкие, а вместо туннелей – коридоры с высокими потолками, откуда лился мягкий свет.
– Почему все окна закрыты? – на ходу спросил мальчик.
– Здесь много заключенных из города Б, которым не нужно видеть настоящий мир. Часть из них вернется домой с подтертой памятью, но чем больше нежелательных воспоминаний, тем больший риск для их мозга, – спокойно пояснил знакомый, нажимая ладонью на стену – вокруг пальцев забегали зеленые искорки, и проход на улицу открылся.
С опаской и неверием Уно ступил на траву и тут же присел на корточки. В грубых железных ботинках он казался себе лишним в идиллии природы и ему совсем не хотелось сломать тонкие стебельки. Скинув перчатки, он провел ладонью по травинке и невольно улыбнулся.
– Откуда у тебя металлический кружок? – спросил Сай, наблюдая за мальчиком.
– Который отпугивает диггеров? В катакомбах нашли тело из Алькатраса 3 с дыркой в голове, а кружок лежал в кармане, – рассеянно ответил Уно, пытаясь решить – можно ли попробовать траву на вкус.
– Сбежавший заключенный. Случается. Видимо, тот, что обокрал охранника, – задумчиво заметил знакомый и тише пробормотал. – Нужно дать распоряжение, чтобы лучше обыскивали тела.
– А где Джими? – вдруг сообразил Уно, и его щеки покраснели – как он только мог забыть о друге.
Хотя волшебный мир мог заставить отвлечься любого. Тем более, здесь были птицы, расцветкой напоминающие фейерверки – а огоньки в небе всегда отвлекали мальчика от всего мира.
– Его, как и тебя, ждет суд. Думаю, ты сможешь понаблюдать издалека.
– Но его не возьмут в город А?
– К сожалению, нет. Он показывал себя не с лучшей стороны много раз, а нам нужны лишь лучшие, – пояснил Сай, присаживаясь на траву. – Ты должен многое узнать до суда, чтобы мы могли принять верное решение.
– Но вы же сказали, что отправили за мной вестника!
– Да, но это еще не все. Люди Б живут в незнании и это помогает их контролировать. Людей А контролировать не нужно, ведь все идет от их понимания и разумности, – туманно ответил знакомый и вырвал себе травинку. – Так что сейчас ты получишь всю информацию. Можешь задавать и свои вопросы.
– Как пройти проверку "Людей Моро"? Я до сих пор ничего не понимаю. Как происходит отбор? Почему взяли Шэр и Лонни? Между ними ведь нет ничего общего! – тут же спросил Уно, усаживаясь на земле поудобнее и вдыхая аромат леса.
Шуршание листвы успокаивало. Невозможно было злиться в умиротворенной обстановке.
– Принцип бритвы Оккама. Не следует множить сущности без необходимости – зачастую ответ самый простой. Если кажется, что между двумя людьми нет ничего общего, то так и есть, – заметил Сай, смотря на солнце и не щуря глаза. – Мы вызвали Лонни и Шэр по разным причинам. Шэр прошла проверку, а Лонни ее провалил. Но с твоим другом все не так просто.
– Он мне не друг! – тут же ответил мальчик.
– Лонни умный, нам нужны такие люди, но, несмотря на то, что "Сверхразум" по-прежнему принимает активное участие в нашей деятельности, ум – не первоочередной критерий. Войны начинают не глупцы. Самое печальное, что за самыми жуткими событиями стоят разумные люди, да только с искривленной моралью. Лонни провалился, но оставлять его в городе Б слишком опасно – рано или поздно, даже если бы ему подтерли память, он мог быть стать тем, кто начнет бунт. Для таких умных, но лишенных моральности людей есть лишь два пути: полное стирание памяти и превращение в овощ или смерть. Слишком много сумасшедших вызовет волнения, так что его ждет суд и, скорее всего, казнь.
– Вы его убьете? – растерянно спросил Уно.
– Да. Я не зря тебя оставил с Альветой, потому что ты или осознаешь всю реальность со всеми неприглядными подробностями, или никогда не станешь человеком А. Ты должен оценить всю картину, а не ее часть и сделать свой выбор. Альвета нарушила закон, нарушила ход работы городов. Нельзя одним детям давать шанс больше, чем другим – ты согласен с этим?
Не очень уверенно, но мальчик все-таки кивнул. Это было правильно. Ведь нечестно, что одних сирот травили, а других нет. Но за этой правильностью стояло убийство, и это уже не так хорошо укладывалось в картину нового мира.
Сорвав травинку, мальчик задумчиво повертел его и, не выдержав, засунул в рот – по языку растекся горьковатый сок. Поспешно сплюнув, мальчик поморщился.
От слишком чистого воздуха у него кружилась голова – сложно было сосредоточиться на чем-то. Мысли скакали прямо как зеленые насекомые, что перепрыгивали с одной травинки на другую и шевелили длинными усиками.
– Посмотри вокруг. Это отличный мир, но он не идеален. Утопия для всех невозможна, и ты должен понять, что иногда благо тысячи стоит смерти одного.
– Но это нечестно... Для этого одного! – тут же встрепенулся мальчик.
– Было бы, если бы этого одного брали наугад, но что если я тебе скажу, что тысячи хороших людей будут жить счастливо, если за это поплатится отъявленный негодяй? Такой как Лонни? – задал провокационный вопрос Сай и отвел взгляд от солнца.
Его глаза хитро поблескивали, и он знал, что говорить, чтобы заставить сомневаться. Уно нервно облизывал губы, не зная, что ответить. У него не было единого решения.
– Ты сомневаешься, а теперь давай я расскажу тебе историю. Очень давнюю, но ты ее частично уже знаешь. Много-много лет назад, что уж и не вспомнить, случилась Третья Мировая Война. Вооружение людей достигло таких масштабов, что все пророчили конец Света. Представь оружие, которое одним выстрелом уничтожит город, такой как Таксония? И такое оружие было у многих... – тихим тоном начал рассказ Сай, будто рассказывал сказку глупому ребенку. – К счастью, у правящих того мира хватило разумности остановиться, ведь победителей бы не было. Только мертвые. Тогда люди стали искать решение – все понимали, что еще одна искра, один глупый конфликт, и Земля опустеет. Не будет ни рыб, ни птиц, ни людей. Тогда появился институт "Новое общество", и они предложили сумасбродный проект "Утопия", про который ты читал. Они хотели перевоспитать людей. Вырастить новых, сверхлюдей, которые не смогут причинить вред друг другу. Идеалистично, но понять их можно – когда толпы беженцев слоняются по полуразрушенным городом, а многие страны просто ушли под воду, людям нужна была надежда. Нужно было что-то делать, чтобы кошмар не повторился.
Поерзав на месте, Уно понятливо уточнил:
– Потом был проект "Утопия-2".
– Да, хотя название не отвечало действительности. Скорее, антиутопия. Общую концепцию ты уже слышал, а в деталях – все просто. Среди нас уже были те самые "сверхлюди", хотя многие не любят это название из-за отсылки к Ницше, а ведь общего у них мало. Высокоморальные. Которые знают и осознают, что убийство, кража, предательство – это неправильные, можешь применить шаблон "плохие" поступки, – ответил Сай, стараясь подобрать как можно более понятные мальчику слова. – Но осознают не потому, что им кто-то сказал. Не потому что так считают все. А потому что они сами пришли к этому. Неважно, воцарится ли новая идеология, мода, новый режим с новыми же ценностями – они осознанно сделали свой выбор и убеждены в своих взглядах. Чувствуешь разницу?
– Думают своей головой, а не слушают всех, – догадливо заметил Уно, вызвав у своего знакомого улыбку.
– Верно. Ты умный мальчик. Но встал вопрос: как же определить, кто есть кто. Кто бездумно следует моде, и стоит прийти новым веяниям, как кардинально изменит свои взгляды и оденет рубашку другого цвета, а кто осознает, где тонкая грань морали и аморальности.
– С помощью теории предохранителей? – вновь порадовал мальчик разумным ответом.
Сай потянулся и прилег на траву. На его лице играли солнечные блики, и весь он словно светился – Уно не мог чувствовать к нему ненависть. Слишком дружелюбно он говорил и слишком логичные вещи рассказывал.
Сай беззаботно играл красным, круглым насекомым, чьи миниатюрные крылышки украшали черные точки, перекидывая его с одного пальца на другой. В этом зрелище не было ничего устрашающего, и мальчик невольно проникся доверием к старому знакомому.
– Для того, чтобы не повторилась война, нужно было отобрать людей, которые бы не совершали убийства, которым было бы отвратительно насилие. Да, время может изменить взгляды человека, но если он будет жить в идеальном мире, то шанс, что им завладеют пороки меньший. Сто процентной гарантии нет. Ведь Ева, живя в Эдеме, все равно поддалась слабости, но совершила бы она убийство – вот в чем вопрос. Впрочем, откинем библейские мотивы – ты потом поймешь, когда узнаешь, что такое религия. И на этот случай все равно создали потом девятый отдел. Вернемся к конкретике и теории предохранителей. Ниццемов высказал теорию, что человека останавливают от аморального поступка, в том числе убийства, несколько вещей – предохранителей, – встрепенулся знакомый и стал загибать тонкие пальцы. – Страх наказания. Мы убрали этот предохранитель в Таксонии. Неужели ты не замечал, что атланты довольно дружелюбны? Они не убивают, не калечат нарушителей. Они, в большинстве случаев, не арестовывают за убийства, грабежи, вымогательство и прочее. Конечно, небольшой контроль пришлось ввести, чтобы город Б не погряз в общем хаосе, но это вмешательство минимально, а штрафы смешны. Думаешь, что я не знаю о "Подполье"? Почему умирают младенцы? Откуда все "несчастные случаи"? Знаю, но мы не вмешиваемся. Мы дали вам безнаказанность.
Призадумавшись, Уно кивнул: когда он почти решился на убийство, он ведь и сам думал, что его за это не ждет наказание.
Рядом на траву приземлилась маленькая серая птичка – в ладошку поместиться, и забавно повернула головку, чтобы посмотреть на сидящих людей. Отвлекшись от размышлений, мальчик с улыбкой присмотрелся к ней. Вроде серая и неприметная, а ведь тоже особенная.
– Воробей, – пояснил Сай, проследив за взглядом мальчика.– Следующий предохранитель – осуждение. Его было сложнее всего убрать, ведь пришлось вырастить целое общество с подмененными понятиями морали. Было задействовано много агентов, тогда аналог девятого отдела был куда многочисленнее. С ранних лет детям, которые не знали другого мира, рассказывали про другую мораль. Подталкивали намеками, давили авторитетом, где-то совращали талонами. Создать искаженное общество людей, которые готовы будут убить за картонную карточку и еду тогда, когда они не голодны, казалось абсурдом. До тех пор, пока не получилось. Давно Милгрэм провел эксперимент, чтобы доказать, как легко человек бездумно доверяет авторитетам. Для детей в городе Б первые экспериментаторы и были авторитетами, а опыт Стэнфордского тюремного эксперимента показал, как быстро люди превращаются в зверей... Где-то слово, где-то разыгранный спектакль – дети видели, как актеры дерутся за талоны, и тот, что с талонами, всегда была счастливым, а без – несчастным. Тогда дрессировали детей. Кажется, бесчеловечным, но на кону стояло благо всего человечества. Что вышло в итоге, ты сам видишь. Разве кто-то осуждал бы тебя, если бы ты убил Сару за конфеты?
Замотав головой, Уно с ужасом стал понимать масштабы творящегося беспредела в Таксонии. Только теперь он видел всю картинку.
– Потому что так делают все. Это не новый виток человеческой жестокости. В далекие античные времена и в средневековье в порядке нормы были вещи, куда хуже. Просто люди предпочитали не помнить, как их предки без зазрения совести и сомнений убивали младенцев. Как матери распоряжались, что девочку убить, а мальчика – оставить. Мы не сделали никакого прорыва. Следующий предохранитель – религия. Но о ней ты ничего не знаешь. В общем, нужно было отрезать участников эксперимента от любых религий: для вас нет ни Бога, ни души, ни Рая, ни Ада. Вы не знаете ничьих проповедей и понятия не имеете, что такое грех. Подробно не буду – потом узнаешь значение этих слов. Четвертый предохранитель – боязнь мести или боязнь причинить боль близким отпал сам собой. Созданное нами общество уничтожило этот предохранитель без нашей помощи. Хотя мы добавили чуть "перца" и штрафовали всех, кто хотел мстить. Что вышло? Люди, знающие один мир, где убийство – правильно и выгодно, кража – почему бы и нет, главное – талоны, от которых зависит твой статус. Это твой мир, Уно. Искусственный мир, жители которого и не подозревают, что могут быть иные ценности. А кто подозревает – тех мы забираем до того, как они начнут все нести в массы.
– Но зачем?! – растерянно воскликнул мальчик.
– Чтобы найти таких как ты. Тех, кто без подсказок, а вопреки всему найдут свет. И такие были. Были всегда. Это дало результат. Далее механизм совершенствовался, и людям давали толчок, как я дал тебе: я поставил на кон твою мечту и сказал, что ты должен убить. На кону стояло все, каждый твой друг и недруг твердили, что это будет правильно, я говорил тебе, что это правильно, но ты принял свое решение.
Ошарашенный такой горой информации Уно молчал и бездумно срывал травинки. Лишь порезав палец о тонкий листик, он зашипел сквозь зубы и с удивлением посмотрел, как алая капелька стекает по растению.
– Эксперимент перерос в единую схему. Да, пролилось немало крови, да были инакомыслящие, которые считали это неприемлемым. "Новому обществу" пришлось защищаться и идти на уступки вроде сотрудничества с организацией "Сверхразум" – теперь мы учитываем еще и интеллект. Проверки в первую очередь устраивают для умных вроде Лонни. Были тяжелые времена, бунты матерей, мировые конфликты. Мир был на грани Четвертой Мировой, но мы победили и изменили общество. Теперь мы живем этом мире, Уно. И оглянись – посмотри на него!
Послушно повернув голову, мальчик вновь всмотрелся в шумящий лес, вдохнул аромат хвои и сочных зеленых листьев. Присмотрелся, как порхают птицы, и почувствовал ту гармонию, которую пытался передать Сай.
– В мире теперь два типа городов: Таксонии и настоящие. Мы не делаем исключений ни для одного ребенка. Все в младенчестве были в городе Б и, лишь пройдя проверку, оказывались здесь. Я тоже прошел. Я был в том же положении, что и ты. И я смог принять правильное решение. Готов ли ты жить в этом мире и менять его?
От волнения Уно вскочил и зашагал по траве, чтобы хоть как-то успокоиться и собрать все мысли. Сай говорил такие правильные вещи! Такие логичные! Да и прекрасный мир вокруг подтверждал его теорию, но одно не давала покоя: они ведь совершали убийства! Те самые, которые сами осуждали!
– Ты задаешься вопросом, что как может быть, что мы сами убиваем? – как будто прочел мысли Сай и привстал. На его спину налипли травинки и комья грязи. – Мы вынуждены. Мы – девятый отдел, жертвуем собой. Идем против своей сущности. Ради меньшего зла.
– А совсем без зла никак? – жалобно уточнил Уно.
– Нет. Никак. Зло есть всегда, но мы вправе выбрать.
– Но ведь нельзя выбирать! Это неправильно!
– Здесь нет черных и белых решений. Это принцип наименьшего зла. Тебе не обязательно приносить себя в жертву и идти в девятый отдел. Оставь это тем, у кого хватит духа, и кто за безнаказанностью не потеряет человеческий облик. Ты должен будешь дать мне ответ, принимаешь ли ты, согласен с этим миром А или нет, но прежде – пойдем со мной.
Сай решительно встал и отправился в сторону высокого белого дома, утопающего в солнечных лучах. Белоснежное и такое чистое – этот цвет ассоциировался с чем-то светлым, да только душу мальчика раздирали сомнения. Он плелся к открытой двери и совсем не хотел покидать лес и поляну.
Оглянувшись у входа, мальчик посмотрел на птиц – как же ему хотелось взлететь и не отвечать на вопрос. Потому что ответа он не знал.
По белоснежным коридорам Сай довел Уно до одной ничем не примечательной стены и внимательно посмотрел на него. Больше смешинок в глазах не было – шутки закончились. Оказавшись в здании мальчик вновь ощутил ту давящую безысходность и наполненный слезами взгляд Альветы. Когда перед глазами не было цветущего мира, то все казалось куда мрачнее.
– Пора. Ты должен это увидеть. Помни все, что я тебе говорил, – тихо сказал Сай и в его голосе слышалось сочувствие. – Помни, что все могли умереть, если бы не мы. Ни у кого бы не было шанса.
Легкое постукивание, и стена расползлась в разные стороны, а перед взглядом мальчика возникло стекло. Подойдя поближе, он всмотрелся в маленькое помещение, где на деревянных лавках сидело множество людей: и молодые, и старые, и женщины, и мужчины в самых различных разноцветных одеждах – но не они привлекали внимание. Взгляды каждого были направлены на едва стоящего на ногах Джими.
Сироту шатало: он был бледен, испуган, а глаза были на мокром месте, хотя от него Уно совсем не ожидал слез. Вытерев потеки грязи с лица, Джими гордо вскинул голову и распрямил плечи.
– Он нас не видит.
– Что происходит? – непонимающе спросил Уно, видя как люди перешептываются, наклоняясь друг к другу.
– Суд. Ты пройдешь через это сегодня. Осталось лишь чуть подождать. Теперь слушай, – пояснил Сай и кивнул на действо за стеклом.
Рядом с Джими стал пожилой мужчина, держащий в руках непонятный металлический квадрат и водящий по нему скукоженным от времени пальцем. Глубоко посаженные глаза выцвели от времени и почти невозможно было угадать их истинный цвет, а морщины так плотно покрывали его лицо, что в складках терялись черты лица.
– Ему уже двести восемьдесят лет...
– Что? – воскликнул Уно, чуть не стукнувшись лбом о стекло. – Как это возможно? Больше пятидесяти ведь не живут!
– В городе А живут. Слушай.
Старик откашлялся и обратился ко всем:
– Подведем итоги. Из нарушений Джими предъявляется: двенадцать краж со взломом; тридцать четыре драки, одна из которых закончилась летальным исходом мальчика возрастом пятнадцать лет; участие в подпольных боях и привлечение новых людей для этого действа. По голосованию участников судебного процесса, Джими признан аморальным человеком, не достойным быть человеком А. Второй вопрос на повестке дня о дальнейшей жизни обвиняемого: так как Джими собирал информацию о людях А, крал книги, проникал на АЭС, негативно высказывался о существующем режиме и в конечном итоге проник в город А, то он признан потенциально опасным. Ввиду возможной в дальнейшем попытки бунта, вариант частичного стирания памяти по единогласному решению участников судебного процесса отклонен.
Уно еще не понимал, к чему все ведет, но напряженное лицо Сая говорило само за себя: для сироты не ожидалось ничего хорошего. С ужасом мальчик смотрел на своего друга. Тот старался стоять гордо, но плечи с каждой фразой сказанной сухими, бесчувственным голосом все опускались и опускались. В конце речи Джими понуро опустил голову и сжал ладони в кулаки.
– По голосованию, учитывая возраст обвиняемого, было принято решение о сохранении его жизни.
Облегченный вдох вырвался из груди Уно, и он буквально сполз на холодный пол, ведь ноги держать отказывались. Мальчик бы не пережил, если бы с другом что-то случилось – тем более, что это из-за Уно сирота оказался здесь. Подняв голову, мальчик вдруг заметил, что Сай с тем же мрачным лицом смотрит через стекло, заложив руки за идеально выпрямленную спину.
– Вердикт суда: Джими подвергнется полному стиранию памяти и будет возвращен в город Б. Заседание окончено!
Подскочив, Уно припал к стеклу и с ужасом увидел, как уже знакомые мужчины в черных нарядах и белых масках подхватывают сироту за руки – Джими даже не сопротивлялся. Он безвольно повис и не пытался отбиться. Висящие сальными прядями волосы закрывали его лицо, но когда его резко заставили выпрямиться, Уно увидел глаза – потухшие, пустые, прямо как у Альветы. Только сирота не кричал, а крепко сжал зубы, прокусив опухшую нижнюю губу.
– Что это значит? – дрожащим голосом спросил Уно, видя как его друга утаскивают в другое помещение, которое было не разглядеть из-за стекла.
– От него мало что останется, но он будет жить.
– Как Клэн? Как Чак? – похолодев, спросил мальчик.
– Да. Такое случается. Иногда наши самые близкие люди не оправдывают ожиданий и допускают роковые ошибки.
– Но он полез сюда из-за меня! – закричал Уно и схватил Сая за рубашку. – Он не хотел сюда идти! Он хороший! Он спас меня в катакомбах, рискуя жизнью!
– Решение суда изменить нельзя, – холодно ответил Сай, убирая дрожащие от напряжения руки мальчика и заглядывая ему в глаза. – Это не сказка. Это реальность. Где может случится все. Ответь мне, готов ли ты жить в этой реальности? Только хорошо подумай. Я умею отличать ложь.
Отстранившись, Уно с неподдельным ужасом смотрел на невозмутимого человека из девятого отдела – как он мог когда-то казаться смешливым и дружелюбным? Как заставил поверить, что он друг? Разве друзья могут смотреть так холодно, пронизывая насквозь?!
Голова закружилась, и мальчик осел на пол. Он смотрел на подошвы ботинок, к которым пристала земля и пара травинок. Такие зеленые и сочные...
– Нет, – глухо выдохнул Уно, а затем вскинул голову и очень громко воскликнул: – Я не хочу здесь жить!
Двадцать шестая глава
Лишь выкрикнув смелую фразу, Уно осознал, что только сорвалось с языка, но только упрямо вскинул голову и посмотрел в глаза Саю. Тот неожиданно улыбнулся и заметил:
– Точно весь в отца. Будто под копирку одни и те же фразы говорите. Да только оба не осознаете, от чего отказываетесь. Не повторяй чужих ошибок.
– Что случилось с моим отцом? – тихо спросил мальчик.
– Он получил вестника. Редкость, когда люди в таком возрасте доказывают, что достойны лучшей жизни. Твой папа совершил много ошибок в молодости, но смог исправиться. Я тоже показал ему весь мир, но перед судом он ответил мне также.
– И что вы с ним сделали?
– Разве ты уже не догадался? Он ушел тихо, так что мог вернуться в город Б, но в своем уме отпускать его было слишком опасно. Ему полностью стерли память, – ответил Сай, отвернувшись к стеклу. – Жаль. С его сообразительностью он мог однажды возглавить девятый отдел, не то что этой Таксонии, но даже до двадцатой бы дошел. Самое райское место. Хорошо там уходить в отпуск – рядом Новые Сейшелы. По слухам, они хуже затопленных Старых.
– Он сказал, что победил.
– Его вечно тянуло воевать, да только войн уже давно нет, а враги кроются лишь в вас самих.
– Со мной все будет также? – сглотнув, спросил Уно.
– Суд покажет. Не только я принимаю решение, – ответил Сай и задумчиво посмотрел на мальчика. – Вставай, нам пора. Лонни уже вынесли вердикт – теперь твоя очередь.
– А что сказали Шэр? Она жива? Ответь мне.
– Твоя подруга полноправный житель города А – а еще она тебя ждет. Хорошая девочка. Далеко пойдет. Мы подкинули ей много испытаний, но она справлялась со всем. Но ты даже не спросишь, что случилось с Лонни?
Мальчик равнодушно пожал плечами – судьба очкарика перестала его волновать с тех пор, как тот попытался убить свою мать. Такого Уно простить не мог, а прикрываться лживым волнением не хотел. Довольно с него было поддельных чувств.
Сай задумчиво пожевал губами, будто его посетила какая-то крайне занимательная идея, а затем, махнув рукой, – мол, иди за мной – он направился по коридору. Мысль сбежать даже не мелькнула в голове Уно: куда здесь сбежишь? Не в лесу же прятаться! Лапы девятого отдела достанут везде, тому яркое подтверждение Альвета.
Дойдя до стены, знакомый из "Людей Моро" потарабанил пальцами и замер у открывшегося прохода. Кинув взгляд внутрь, он довольно кивнул и скомандовал:
– Проходи. Тебя ждет первый и, возможно, последний суд.
Помещение не отличалось от того, где безжалостно решили судьбу Джими – только голые белые стены и лавки: Уно лишь скользнул взглядом по разодетым людям, но не стал цепляться за их внешность – больше люди А не вызывали жгучего интереса, ведь мысли были заняты рассказом Сая. Взвешивая все "за" и "против", мальчик пытался понять не ошибся ли он. Может, мир делится не только на черное и белое? Но приходил лишь к одному выводу: быть может, он бы принял новый мир, но только не после суда над Джими! Да и осознание, что мать навсегда останется в мире иллюзий, терзало мальчика – она достойна лучшей жизни! Она ведь плакала на похоронах, а значит, прекрасно понимала, что смерть – это плохо! Но девятому отделу этого было мало.
