Текст книги "Шоколадная лихорадка (СИ)"
Автор книги: Олеся Перепелица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Задира открыл было рот и, судя по не самому приветливому выражению лица, явно собирался послать, но внезапно передумал. Осмотревшись, он буркнул:
– Заходи, на улицу я не выйду.
Облегченно вздохнув, Уно поспешно рванул в дом, пока Дэви не передумал.
Просторная комната внизу мало чем отличалась от той, в которой спала мама: тащить в дом хлам "на переработку потом" было массовой привычкой всех жителей Б. Да только железки и прочий мусор скапливались, превращаясь в завалы, но ничего путного из этого не выходило, ведь "потом" – очень растяжимое понятие, доходящее до бесконечности. Сразу натолкнувшись на обломок непонятной машины, мальчик испачкал перчатки в горько пахнущей липкой жиже черного цвета. Вытерев руки об штаны, Уно прислушался: тишина давила на уши.
Кроме задиры в доме никого не оказалось: видимо, кто на работе, кто ушел гулять. Лишь порадовавшись этому, мальчик по железным ступенькам поднялся на второй этаж и прошел в прикрытую выцветшей желтой тканью комнату: почти все пространство занимали поставленные в ряд кровати. Места не нашлось даже для стола, что и говорить о шкафах. Скрестив ноги, на голом полосатом матрасе сидел Дэви, одетый в домашние хлопчатые штаны и майку.
– И что хочешь сказать? – не вставая, спросил он, настороженно поглядывая на гостя.
– Хочу понять, что делают атланты с нарушителями, – ответил Уно, замерев у входа.
– Ты же сам попался!
– Да, но это было так странно... Нереально. Да и помню я мало.
– Будто в башке покопались, да? – грустно улыбнулся Дэви. – Чего стал? Садись! Только не на левую кровать – это Сэма, а он психует, если в костюме кто заползает.
Не узнавая хулигана, Уно осторожно присел на другую кровать. Впрочем, что все кажется не таким, как на самом деле, даже если речь людях, мальчика перестало удивлять.
– Отвратное чувство, – между тем, заметил задира, почесав макушку. – А главное – все реально, что его!
– Да... А что видел ты?
– Что видел, что видел, – пробурчал Дэви, задумчиво уставившись в стену. – Ту еще фигню. Сначала по катакомбам бегал, но там обосраться от страха можно и в живую – когда ты с нами не пошел, мы насмотрелись и как крысы друг друга сжирают заживо, и как трупы людей обгладывают – атлант знает, как там оказавшиеся. Вонь такая, что выбросы мы нюхали потом как благоухание из задниц людей А!
Невольно Уно улыбнулся от такого сравнения и почувствовал себя свободнее. Примостившись поудобнее, он уточнил:
– А когда словил атлант?
– Тогда полная жопа началась. Уже не с толпой, а в одиночку я часа три бегал по подземным лабиринтам! И темно, и писк вокруг, а от вони как девочка в обморок грохнуться можно. Но это еще ладно – потом я диггеров встретил, – на последней фразе задира запнулся. – Упаси вживую такое увижу еще раз! Хреновина металлическая с кучей лап – из всех отверстий торчат! Бегает и по потолку, и по стенам, а еще скрипит так... Ты кости пилил когда-то?
Отрицательно замотав головой, мальчик не стал уточнять, откуда Дэви знает про такое – тут явно действовал принцип: "меньше знаешь – крепче спишь".
– Отвратный до зубного скрежета звук! А тут еще будто череп пилят. Его, скажу тебе, фиг распилишь! Туда-сюда пилой три часа дергать нужно, – с жаром поделился знаниями задира и в запале продолжил. – Так эти хрени, диггеры, лапами цепляются и кожу крючками продевают, чтобы не слететь. Так я их с мясом выдирал! Они же еще мелкие – ладони меньше, даже твоей! И, похоже, в уши, рот и нос нацелились мне забраться! А то и еще куда! Тьфу, как вспомню... Я как ошалелый метался, а кошмар не заканчивался. Тварей давлю – новые выползают. Пытаюсь наружу вылезти, а шиш – в этом лабиринте без всяких монстров сдохнуть можно, потому что выход не найдешь.
– И что потом?
– А потом я навернулся, – ответил Дэви и побелел. – Вот это жопа! На меня навалились все: и диггеры, и крысы, да с таким остервенением... Да настоящие крысы и то спокойнее, а эти просто озверевшие! Рвут кожу, волосы, меня заживо разодрать на части и сожрать хотят... Ну, я трепыхался как мог, скидывал их себя, в таком состоянии и очнулся. Надо мной старикашка Аврелий перегаром дышит, а я все скинуть монстров пытаюсь. Но их-то уже нет! Испарились! А я дома сижу. Но я уж подумал, что под кожу заползи – стал раздирать, а на меня как на психа смотрят! Но я не псих! Тьфу, как вспомню... В жопу все вылазки ночью и, тем более, в катакомбы. Мы тогда с диггерами не столкнулись и хорошо, но еще раз я туда не сунусь. Вообще, на улицу не высунусь пока шестнадцать не стукнет, и разнарядка на работу не придет!
В комнате повисло тягостное молчание. Уно не мог понять, почему ему не виделись всякие кошмары, а лишь вполне реальные, хоть и не самые веселые воспоминания. Может, у атлантов свой подход к каждому?
Наказанием для Дэви стали ужасы, после которых он перестал нарушать режим, а наказанием для Уно – горькие воспоминания, которые подтолкнули к пропасти, когда он готов был убить. Странное разделение. Сейчас не хватало хваленной логики Лонни.
– А ты-то что, малой? – уточнил задира, внимательно смотря на сосредоточенное лицо гостя. – Что видел?
– Воспоминания. Как ты в детстве отобрал снежинку, потом как отец умер, и как вы смеялись, называя меня изгоем.
– Да тебе повезло, – с завистью протянул Дэви. – Что еще за снежинка?
– Мне ее папа на день рождения подарил... В три года.
– Та металлическая фигня? Тоже мне трагедия! Ты что это помнишь до сих пор?!
– Нет, – соврал Уно, чтобы не выглядеть нюней, хотя подарок отца был ему дорог – тот не очень часто радовал вниманием.
– Пф, радуйся, что хоть что-то дарили, а не просто ради пособия тебя рожали, – серьезно заметил Дэви. – Родили на полу в доме, даже старикашку не вызвав, чтобы талоны, не платить, а потом забили – вот это жопа. Счастливчик ты, тьфу. А ноешь вечно как девчонка!
В смешанных чувствах Уно выходил из дома задиры, раздумывая над его последним откровением. Может, были другие причины почему ребята его гнобили, кроме теневых талонов? Ведь не всем повезло быть единственным ребенком в семье, да даже вторым. Ради пособия все рожали как заведенные. Только родители Уно отчего-то не поддались общему помешательству.
Мама говорила, что сил и любви у нее не хватит на больше, чем двух детей. Но другим семьям это не мешало гнаться за талонами. Мальчик стал раздумывать, такой уж он невезучий, как считал раньше.
Остановившись и отогнав размышления о своей жизни, Уно задумался, что делать дальше. История Дэви была занимательной, да только не помогла отыскать лазейку в город А. Хотя катакомбы натолкнули на интересную мысль: если в город не пролезть через стену, то, может, можно пролезть под стеной?
В приюте есть странные туннели за таинственной дверью, которую не открыть, а катакомбы на улице Желтых фонарей ведь тоже должны куда-то вести.
– Какие люди! – разнесся по улице бойкий голос Джими. – А я к тебе шел, мелкий!
Измазанный в пыли и грязи сирота, пошатываясь шел к мальчику, но, несмотря на потрепанный вид, он улыбался во все зубы. Подойдя поближе, он дружески хлопнул Уно по плечу.
– Как жизнь? Ты Шэр не видел? А то я ее найти никак не могу. Думал, что она, может, с тобой!
– Ты что, не слышал? – удивленно спросил мальчик и, увидев недоумевающий взгляд, пояснил. – Ее забрали в город А сегодня.
Лицо Джими вытянулось, и пару секунд он простоял, растерянно хлопая глазами. Затем, закусив губу, протянул "м-м-м".
– Она тебя найти хотела, но ты куда-то запропастился.
– Да рыскал я, кое-что вынюхивал. Совсем из жизни выпал на пару дней, – смущенно ответил сирота. – От и на, даже не попрощались. Сегодня просто день отбытий в город А! Все повалили за стену.
– Ты о чем? – не понял Уно, но насторожился.
– Да я пока с Зеленых крыш шел, то наслушался, что Лонни забирают. К нему вестник пару часов назад пришел, так он прыгает от радости. Не знал, что зануда может быть таким эмоциональным! То еще зрелище, на самом деле: очки съехали, волосы дыбом, так еще и ко мне обниматься полез, когда увидел!
Ладони Уно невольно сжались в кулаки. Как только очкарика могли забрать?! Хотя, что тут удивляться, если он выполнил задание "Людей Моро"!
– Вот такие дела, – задумчиво заметил Джими. – Только мы в этой дыре теперь остались. Знать бы как прорваться за стену.
– А что ты вынюхивал?
– Да заинтересовал ты меня той дверью и смотрительницей. В общем, прошелся по всем нелегальным злачным местам Таксонии. Все талоны спустил, а голова-то так трещи-и-ит!
В подтверждение слов сирота поморщился и прижал ладони к вискам. Выглядел он неважно: лицо бледное, опухшее, а под покрасневшими глазами черные круги.
– И что узнал?
– Кучу всяких слухов! Уж не знаю, что правда, а что бред, но наших грымз не только в приюте не любят – это точно. Говорят, что именно они сливают на черные рынки девяносто процентов всяких штуковин технических и книг. Короче, весь хлам, который черта с два законно достанешь. И вот тут у меня мозг включился: где они все берут?
Не понимая, куда клонит Джими, Уно растерянно пожал плечами.
– А добавь к этому туннель под приютом, уходящий в непонятном направлении, и получишь занимательную картинку! У грымз есть связь с городом А! Ведь элементарно же! Меня вчера осенило после стопки коньяка – та еще гадость.
– Но... это странно. Никто ведь из города Б не общается с людьми А! Быть такого не может!
– Или может? – с намеком уточнил сирота и широко улыбнулся. – Пойдем отсюда, а то под окнами на такие темы языки чешем. Сейчас еще атлант выпрыгнет или кто сдаст.
Ребята медленно пошли по улице, а Джими продолжил рассуждать, пиная попадающиеся на пути камешки.
– Я решил не останавливаться на этом: потопал к той двери и решил, что нет ничего невозможного – взломать можно все. Правда, погорячился. Уж не знаю, что там за замок, но его просто невозможно вскрыть! Хотя будь у меня времени больше.... Защита сработала, и, судя по топоту ног, в подвал решили все смотрительницы скопом рвануть, так что я еле ноги унес.
– Значит, ты ничего не узнал? – расстроенно уточнил Уно.
– Ну, как сказать. Мои приключения на этом не закончились! Эх, говорили же, что любопытство меня погубит! – с задором заметил сирота, сворачивая к поваленному столбу, на котором несколько дней назад сидела Шэр.
Мальчик с грустью вспомнил, как она весело играла завихрениями выбросов и болтала ногами, бесстрашно выбравшись на улицу после отбоя. С того момента будто прошла целая вечность! Столько всего изменилось... А поваленный столб все тот же: серый, побитый с потеками грязи. В Таксонии ничего не меняется.
Сирота присел на него, прямо как подруга, и с задумчивым видом уставился на виднеющуюся стену города А, окутанную зеленым маревом. Уно тоже замер рядом, и, если бы взглядом можно было прожечь, то ограждение между двумя городами давно бы рассыпалось.
– Знаешь рядом со сталелитейным заводом пристройку? Заброшенную такую? Там еще рисунки сумасшедшего Чака?
– Чака? – удивленно переспросил Уно, даже оторвавшись от разглядывания стены. – Шэр говорила, что никто не помнит его имени...
– Не помнит, – кивнул Джими. – Что ты хочешь, здесь все быстро забывается. Если бы кто записывал, но, эх, никому не интересно прошлое. Но это я что-то философствовать начал! Видно, алкоголь все не выветрится... Страшная это штука! Такие драматичные мысли после глотка лезут, что хоть вой! Но о чем это я.... Тоже байка старая есть, что психа звали Чак, и он, как и Клэн, очень-очень давно был смотрителем в приюте. Может, правда. Про него те же страшилки травили, но потом он позабылся, а на замену пришел новый сумасшедший. Короче, он тоже проштрафился, его забрали и сделали мясом, пускающим слюну. Только он не у свалки стал жить, а в заброшенной постройке, изрисовывая стены странными рисунками.
– Странно, что такое случается именно со смотрителями!
– А может, и не так странно, – задумчиво заметил сирота. – Я всегда знал, что с приютом что-то не так. Странный он. А теперь только еще больше уверился, что мутят там такие делишки, что Рэй отдыхает с детскими боями!
– Так к чему ты заговорил о пристройке? – напомнил Уно.
– А, так вот: я знал, что там кто-то периодически шебуршится, но думал, что ребята из твоего района развлекаются, однако, позавчера меня накрыла паранойя – пошел я следить за Альветой, а то больно шустро она куда-то побежала, да еще так тихо, внимания не привлекая! Иду за ней, иду, а она огляделась и в пристройку! В общем, прокрался следом и замер, а она с кем-то говорит шепотом: с кем – это я уже не разглядел в потемках, но кто-то из заводских. Потом рукой под костюм – и достала "хлопушку", а он ей – талоны. Вот и дошло до меня, что это место, одна из точек обмена. Так что наши смотрительницы скоро пополнят ряды Клэна и Чака!
– Я запутался, – честно ответил Уно, понурив голову. – Ничего не понимаю уже!
– Может, и хорошо, что не понимаешь, – горько усмехнувшись, ответил сирота. – И хорошо, что я не понимаю, а то всех слишком умных быстро делают тупыми. С твоим отцом ведь также случилось, как я слышал?
Кивнув, мальчик присел на щебенку и сграбастал пару камешков. Перекидывая их из одной руки в другую, он пытался разобраться и свести все кусочки знаний в единую картину. Да только ничего не клеилось!
– Вот видишь, тоже ведь рыскал. Люди А быстро избавляются от тех, кто пытается разгадать их тайны: или идиотами делают, или заставляют людей просто исчезать, – между тем, продолжил рассуждения Джими. – Может, папа и прав. Зеленые крыши – тупик. Здесь вообще не город, а сплошные тупики, будто сумасшедший архитектор все спроектировал!
– Я хочу пробраться за стену, – тихо сказал Уно, не поднимая взгляда.
– А кто не хочет? – фыркнув, ответил сирота. – Или ты имеешь ввиду...
– Незаконно. Мне кажется, что должен быть путь под землей. Если ты прав про смотрительниц, то, наверняка, должны быть еще туннели.
Сирота спрыгнул со столба и серьезно посмотрел на мальчика – улыбка полностью исчезла с его лица.
– Да ты отчаянный. Незаконно проберешься, так тебя там схватят.
– Но ведь можно рискнуть, – не стал отступать Уно и резко вскинул голову. – Ты же все слухи и байки знаешь! Должно быть что-то про проходы в город А!
– Байки знаю, да только заканчиваются они одинаково. Ты бы не горячился. Все понимаю: и Шэр, и Лонни забрали, но и на нашей улице будет праздник! – воскликнул Джими, да только уверенности в голосе не было.
– Ты слышал хоть про один путь в город счастливчиков?
Недовольно поморщившись, сирота крутанулся на месте и нервно затормошил застежки на защитном костюме. Мрачное выражение лица подсказывало, что говорить он явно не хочет.
– Катакомбы. Катакомбы на улице Желтых фонарей. Говорят, что если сможешь не заблудиться в лабиринте, то выберешься в город А. Да только там все кишит диггерами и крысами, а байки, как я говорил, заканчиваются одинаково – все смельчаки либо исчезали, либо возвращались не в себе.
Выкинув камешки, Уно встал и отряхнулся, не смотря на Джими, но чувствуя его настороженный взгляд.
– Мой папа ловил там крыс в голодные времена.
– Там все ловят, но это на входе...
– А я пойду дальше. Спасибо, что подсказал, – тихо сказал мальчик и, наконец, посмотрел в лицо сироты: тому явно не нравилось до чего дошел их разговор. – Если не увидимся, то рад был познакомиться. Не все сироты плохие. Правильно говорила Шэр.
– Рыжик всегда была смышленой... Ну, удачи, что ли. Не знаю, чего тебе вдруг стало невтерпёж, но дело твое.
Мальчишки обменялись крепкими рукопожатиями, и Уно поспешно пошел в сторону катакомб под задумчивым взглядом сироты.
Один раз Уно уже отказался от этой прогулки, а теперь сам готов был засунуть голову в ловушку и познакомиться с диггерами. Он старался идти как можно быстрее, чтобы не передумать и не струсить. Нет, он пообещал самому себе, что больше не будут жить, закрывая глаза на все.
Издалека он уже видел катакомбы: ничего примечательного в них не было – просто разрытая земля с черными провалами, огражденная дырявым, выкрашенным в красный цвет забором. Сколько бы его не меняли, а жители Б проделывали новые дыры – многим хотелось полакомиться крысами.
Раньше здесь дежурили атланты, но потом людям А надоело каждую ночь ловить новых смельчаков, и охранники ушли. Видимо, за стеной не волновались, что кто-то сможет добраться до другого города – диггеры должны были стать нерушимой преградой.
Мальчик остановился, не дойдя до забора пару шагов, и окинул взглядом город.
Прозвучал громкий сигнал отбоя, как будто прощальный клич в след уходящему Уно. Улыбнувшись тонкому сигналу, от которого по коже пробежали мурашки, он решительно подошел к одной из самых больших дыр.
– Эй, подожди! – громкий голос Джими донесся издалека, и Уно опустил занесенную ногу.
Сирота со всех ног мчался в сторону катакомб, под дребезжание камешков, ударяющихся о железные подошвы. Весь взмыленный и запыхавшийся, он подлетел к мальчику и, опершись на его плечо, перевел дух. Воздух с хрипом вырывался у него изо рта, а на лбу поблескивали капельки пота.
– Ты чего? – удивился Уно. – Ты меня не отговоришь!
– Даже не думал. В общем, поразмыслил я и решил, что не хочу отсиживаться в сторонке и ждать до старости вестника! Живем один раз, так что, рискнем! Я с тобой иду, – с улыбкой пояснил Джими. – Тем более, я с рыжиком не попрощался – нехорошо как-то вышло. Да и ты, наверняка, без фонаря пошел, а у меня есть.
– Ты же говорил, что еще ни у кого не получалось пройти в город А? – с любопытством спросил мальчик, глубоко внутри радуясь, что пойдет не один.
– Ха, а еще и на монстра никто не пробирался, а мы смогли! Не хочу я на всех равняться, мелкий. Пойдем посмотрим, как живут в городе за стеной и стащим у Шэр пару шоколадных конфет!
Задор сироты подстегнул Уно, и он тоже улыбнулся.
Переглянувшись, ребята уже вдвоем полезли к чернеющим в земле провалам, где их ждали крысы, диггеры и одни люди А ведают, что еще.
Двадцать третья глава. Катакомбы
Земля оказалась влажной, чавкающей под подошвами ботинок, но так было лишь у входа в катакомбы, а стоило сделать пару шагов в темноту, как вместо неустойчивой почвы и осыпающихся стен мальчишек встретил уложенный большими шероховатыми камнями туннель.
Джими полез в карман, зашуршал, а после щелчка пространство осветилось ярким светом. Пробормотав, что нужно экономить, он нажал клавишу на черной поверхности фонаря, и яркость поубавилась. Однако это не мешало рассмотреть грубо стесанные камни, местами покрошившиеся от времени и покрытые толстым слоем пыли и зеленым налетом.
Увидев, как Уно с любопытством проводит перчаткой по цветном следу, сирота пояснил:
– Такой налет только у входа. Дальше пройдем и останется лишь пыль.
– Ты уже бывал здесь?
– Ага, но никогда далеко не заходил. Так, из любопытства заглядывал, – на ходу ответил Джими, уверенно направляясь вперед, благо туннель пока не разветвлялся. – Да один раз у Рэя возникла новая идея избавления от трупов. Нервничать начал, что на свалке бойцов найдут. Хотя за такое все равно никого никогда не арестовывали. Вот и отправил меня наловить крыс, чтобы они обглодали тела до неузнаваемости. Кстати, ты хоть раз обращался в охранный отдел?
– Нет, никогда там не был, – ответил Уно, с трудом поспевая за шустрым сиротой.
Мальчик еще ни разу не забирался под землю и чувствовал себя неуютно: в каждой трещине или отверстии между неплотно уложенных кирпичей ему виделись глаза диггеров. После подробных описаний Дэви, он не горел желанием встречать мелких монстров. Свет от фонаря Джими озарял лишь путь впереди, а потолок и туннель сзади окутывала пугающая темнота, в которой мог скрыться каждый.
Да и свод туннеля давил, словно готовился обвалиться и прихлопнуть искателей приключений. Иногда мальчику казалось, что шершавая поверхность касается волос на макушке, но, вскидывая голову, он понимал, что проход куда выше.
– А я был один раз, когда меня в подворотне ограбили. Самое смешное, что до отбоя. Обычно желающих сдать нарушителей выше крыши, а тут не одного свидетеля!
– И как там все происходит? – заинтересовался Уно, стараясь отвлечься от неприятного ощущения давящего на голову потолка.
– Да здание как здание, только внутри... – остановившись, ответил сирота. – Так, а вот и крысы пожаловали.
Спереди из полумрака, действительно, слышалось шуршание, повизгивание и скрежет. Даже чавканье можно было различить. Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, Уно закашлялся – воздух в туннеле оказался сухим настолько, что царапал горло. Как будто не вдох делаешь, а съедаешь песок.
– Похоже, у них ужин, – хмыкнул Джими, увеличив яркость фонарика и направив его вперед. – Не дыши так глубоко.
Посередине туннеля сгрудилась черная, шевелящаяся масса: словно жижа черного цвета колыхалась под порывами ветра. Облезлые хвосты скользили по пыльному полу, оставляя длинные, тонкие следы. Как завороженный Уно смотрел на отвратное пиршество – эти существа ни капли не походили на Фыра. В темном туннеле они казались омерзительнее, чем дома: черная шерсть клочьями свисала с изъеденных язвами боков, а маленькие глазки на вытянутой морде напоминали провалы. Крысы недовольно отворачивались, когда на них попадал свет – истинные дети ночи.
Джими заозирался, подошел к стене и отколупнул один из мелких камешков. Подкинув его в ладони и прикинув, сколько он весит, сирота кивнул и повернулся к другу:
– Сейчас побежим. Здесь крысы шуганые. Но, на всякий случай, возьми и себе камень.
Послушавшись совета, Уно вытащил из стены тяжелый обломок чуть больше ладони, и крепко сжал.
Размахнувшись, Джими швырнул камень в кишащую массу – с писком крысы рванули в разные стороны, а ребята сразу же побежали по туннелю. Сирота вырвался вперед, оставляя Уно без света, и мальчик тут же споткнулся об неудачно попавшийся под ногу обломок стены.
Нелепо взмахнув руками, он свалился на пол и попал ладонью по одной из крыс. Мягкое, покрытое облезшей шерстью тело прогнулось, и мальчик даже различил хруст, а через мгновение почувствовал сквозь перчатку укус острых зубов. Не соображая, Уно изо всех сил ударил зажатым камнем по твари. Капельки крови брызнули на костюм, а крыса затихла. Не став разбираться убил ли ее или нет, мальчик вскочил и рванул в сторону быстро отдаляющегося света фонарика.
Сухой воздух царапал горло, и Уно старался дышать носом, все ускоряя и ускоряя бег. Ему совсем не улыбалось остаться одному в темном лабиринте, где единственным звуком было тонкое повизгивание грызунов. Камень оттягивал руку, но мальчик сжимал его как последнее спасение.
Свечение перестало отдаляться, и спустя пару минут Уно смог нагнать замершего сироту. Джими направил фонарик на друга, заставив того зажмуриться, и улыбнулся:
– Да ты весь белый. Дальше хуже будет. У входа самые мелкие живут. Сюда из крысиного царства изгоняют щупленьких, чтобы их лупили наши досточтимые граждане, а вот дальше – там, по рассказам, настоящие монстры водятся. В холке до колена достают. И нас они бояться не будут.
– Что же они едят? – переводя дыхание, спросил мальчик.
– Отходы. С заводов многое сюда сливается. Так, а теперь нужно подумать, куда идти.
Только теперь Уно огляделся: туннель привел к полукруглому пустому помещению, от которого в разные стороны расходилось четыре туннеля: Джими посветил в каждый, но подсказки это не дало – везде были лишь голые, покрытые толстым слоем пыли, каменные стены.
– Так, если я правильно понимаю, то город А расположен слева. Выбираем крайний туннель? – уточнил сирота.
– Давай. Я читал у папы в заметках, что чтобы не заблудиться в лабиринте, нужно всегда сворачивать в одну сторону, – припомнил Уно.
– Что же, поверим твоему папе.
Мальчики направились дальше, постоянно освещая фонарем и стены, и углы – пропустить крысу или другую тварь, выпрыгивающую из темноты, им не хотелось. Глаза потихоньку привыкали к полумраку, и Уно стал себя чувствовать увереннее.
– Так вот, здание охранного отдела обычное, а внутри расширитель и две комнаты: одна для доносов – туда я только из любопытства заглянул, – будто оправдываясь, заметил Джими. – Так там стоит автомат, прямо как в обменном пункте, в который или бумажки с текстом засовывать нужно, или нажимать на кнопку, наклоняться к горизонтальным прорезям и говорить. Говорящих, скажу тебе, больше. Чего только не рассказывают, в надежде, что талоны получат...
– Там много людей? – чтобы отвлечься, уточнил Уно.
– А то! В перерывах между сменами не протолкнешься! А из "говорителя" – это такой рупор в стене, из которого голос льется, постоянно вещают, по какому делу свидетелей ищут. За такую информацию точно талон получишь, – продолжил рассказ сирота, внимательно осматривая пол под ногами. Пыли становилось все больше, а следов почти не разглядеть, разве что от лап крыс. – А во второй комнате тот же автомат. Только туда про кражи и нападения пишешь.
Туннель стал сужаться, а потолок становился все ниже. Теперь Уно уже не мерещилось, что макушка цепляется за выпирающие камни, а он действительно пару раз чиркнул волосами по потолку. Крошки посыпались на лицо и костюм, и мальчик судорожно закашлялся.
Джими повезло еще меньше, ведь ему пришлось идти, согнувшись, чтобы не влететь лбом в острый камень. Время от времени сирота недовольно ругался сквозь зубы.
– Мелкий, может, не в тот туннель мы поле-е-е... Йешкин! – фраза оборвалась громкий возгласом и грохотом, а свет от фонаря резко исчез.
Не сообразив, что произошло, Уно испуганно замер. Кромешный мрак обволок мальчика, а наступившая тишина ударила по напряженным нервам.
– Джими?! Джими! – крикнул мальчик в темноту, боясь шевельнуться. – Джими, ты где?! Что случилось?!
Возглас эхом отбился от стен, но ответа не последовало. Чувствуя, как нарастает паника, Уно присел на корточки и зашарил перед собой руками. Ладони скользили по шершавой поверхности с попадающимися мелкими камешками. Не вставая, мальчик продвинулся чуть вперед, продолжая ощупывать неровный пол перед собой. Правая рука вдруг ушла в пустоту, и, качнувшись, Уно чуть не завалился вперед. Кое-как удержав равновесие, он с двойным усердием зашарил руками и понял, что на тот месте, где стоял сирота, зияла дыра.
– Джими! – вновь крикнул Уно, склонившись к провалу и изо всех сил щуря глаза. Но мрак стоял непроглядный. – Ты меня слышишь?!
Снизу донеслось шуршание и тихий стон, а затем и пара ругательств.
– Ты как?! – с облегчением выдохнул мальчик.
В ответ понеслись нечленораздельные звуки, а потом задребезжал слабый свет от фонарика. Провал оказался глубоким – с этаж второй, и снизу на камнях скрючился сирота. Он посветил на себя, и Уно различил кровоподтеки на измазанном в пыли лице.
– Живой! – придя в себя, крикнул Джими и с трудом встал. – Но все кружится перед глазами... Кажется, меня сейчас вырвет.
Свет фонаря замигал и потух. До слуха мальчика донеслись глухие хлопки, и мерцающие вернулось. Недовольно оглядев фонарь, Джими запрокинул голову и крикнул:
– Вляпались мы. Может сдохнуть в любой момент. А еще я отсюда не выберусь...
– Что там внизу? – с беспокойством спросил Уно.
Сирота завертелся на месте, прижав ладонь к сочащейся кровью ране на голове – от резких движений ему стало нехорошо, и даже в мигающем свете фонаря можно было различить, как его лицо приняло зеленоватый оттенок.
– Туннели. Такие же как сверху. Здесь везде эти гребаные туннели!
Облизнув потрескавшиеся губы, Уно принял решение:
– Раз ты не можешь выбраться, то я к тебе спущусь!
Возразить Джими не успел: мальчик поспешно подполз к провалу и цепко схватился ладонями за неровный край. Сначала спустил одну ногу, а следом и вторую, повиснув на руках.
– Подожди секунду! Я поддержу!
Уно не мог разглядеть, что происходит внизу, только слышал грохот и душераздирающий скрежет. Руки стали уставать, а железная обивка ботинок оказалась тяжелым грузом. Перебрав ладонями, мальчик почувствовал, как пальцы задрожали от напряжения.
Ноги, чуть выше щиколоток, уверенно обхватили, и Уно смог облегченно вздохнуть – висеть стало легче.
– Тьфу, слишком низкий камень. Так, давай, отпускай руки – попытаюсь перехватить, чтобы ты тоже голову...
Послушно разжав пальцы, мальчик рухнул вниз – сирота попытался его придержать, но руки соскользнули, и ребята вдвоем полетели на землю. Стукнувшись об пол затылком и подняв облако пыли, Уно застонал сквозь зубы и с трудом различил окончание фразы:
–... не ударил. Ты как?
– Жив, – пробормотал Уно, поморщившись. – Но вставать не рискну.
– Сейчас пройдет, – подбадривающе заметил Джими, посветив в лицо мальчику. – Но тебе не кажется, что мы теперь вдвоем застряли? Может, тебе за помощью лучше было сходить, а не ко мне лезть?
– Мы же не собирались возвращаться, – упрямо ответил он, вставая. – Раз есть туннели, то и выход должен быть.
Ребята оказались в круглом помещении, мало чем отличающимся от верхнего: те же стены, те же камни и те же черные провалы туннелей, расходящихся в разные стороны. Теперь Уно понимал, почему в лабиринте так просто заблудиться: все похоже друг на друга – десять раз в одну комнату можно зайти и не понять, что ходишь кругами.
– Стой здесь, я посмотрю, что там в другом конце зала, – крикнул сирота и удалился вместе с фонарем, оставляя мальчика в темноте.
Сделав пару шагов вперед, Уно натолкнулся ногой на что-то мягкое. Заинтересовавшись, он опустился на корточки и зашарил перед собой: ладонь прошлась по гладкому материалу, а затем натолкнулась на змейку. В нос ударила жуткая вонь – словно рядом лежала протухшая крыса. Скинув перчатки, чтобы лучше чувствовать, что под рукой, мальчик поднялся выше, и ощутил холодную кожу...
– Эй, Джими! – в испуге крикнул Уно, отшатнувшись от находки.
Сирота почти сразу откликнулся и бегом вернулся, услышав панические нотки в голосе друга. Полоса света упала на пол перед мальчиком, и ребята растерянно уставились на полуразложившийся труп. Лицо неизвестного оказалось изъедено до костей: вместо щек виднелись подгнившие по краям провалы, в которых копошились белесые черви, а на месте носа выглядывали хрящи с обвисшими кусками кожи. Одежда мертвеца обветшала и висела блеклыми клочьями.
Уно зажал рот и отвернулся, стараясь отогнать мысль, что касался кровавого месива. Нестерпимая вонь подталкивала содержимое желудка наружу. Зато Джими, давно работающий на Рэя, отреагировал спокойнее и с любопытством осмотрел труп внимательнее.
– У него дыра в голове какая-то странная. Очень маленькая, но глубокая. Даже не знаю, чем так можно ударить. Разве что камешком запустить, но с неимоверной силой! Нечеловеческой даже! А одежда... Впервые такую вижу! Обветшала от времени, конечно, но все равно! Ни у кого нет штанов из такого грубого синего материала. Даже на улице Зеленых крыш.
