Текст книги "Шоколадная лихорадка (СИ)"
Автор книги: Олеся Перепелица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Просто твоя мама говорила с моими родителями, и ей не нравится, что мы общаемся. Вроде бы я плохо на тебя влияю, – после паузы все-таки пояснила она. – Это давно было, но, думаю, она меня не забыла. Странная она у тебя – будто правда за тебя переживает!
– Ты? – искренне удивился мальчик. – Она мне ничего не говорила.
Шэр отвела взгляд и неловко сдула с лица прядь, хотя она не очень-то и мешала.
– Это все после той прогулки к катакомбам. Ну да ладно, это твоя сестра?
Девочка на цыпочках прокралась к малышке. Шэр давно не видела младенцев, ведь их никогда не выносили на улицу: выбросы могли отравить за считанные минуты, а младший брат уже успел подрасти.
– А почему она такая красная? – сморщив носик, спросила девочка, нависнув над колыбелькой. – Вы ее в краску окунаете, что ли?
– Осторожнее, – тихо сказал Уно. – Можешь перевернуть колыбельку, и она проснется.
Интерес к спящей Саре исчез также быстро, как и появился, и девочка вновь заозиралась в надежде увидеть что-то любопытное. Вот только мальчик не мог похвастаться чем-то особенным: кого заинтересуют голые стены или спаянная вручную из железок мамина кровать? С легкой завистью мальчик подумал, что дом Шэр изнутри, наверняка, куда необычнее! Естественно, ведь ее папа работает на закрытом заводе номер девять. Говорили, что рабочие оттуда получали какие-то серебристые талоны. Но вот что на них получали, Уно не знал. Он в своей жизни держал только золотые и серые. Подобная несправедливость злила мальчика, и он невольно глянул на подругу не самым дружелюбным взглядом. Ей повезло куда больше!
– Довольно милый дом, – между тем, заметила Шэр, не подозревая о завистливых мыслях мальчика. – "А-атличный" даже – у нас хлама побольше будет. Ни Феня, ни папа все никак не могут переплавить железки во что-то полезное – только новые в дом тянут. А мне уже спать скоро негде будет, да еще и по полу нормально ходить не смогу. Все в дурацких химических жидкостях! Они все мечтают смастерить что-то на ярмарку диковинок – да только дальше трепа у них не доходит.
Быстро крутанувшись на месте, девочка заметила стоящие у стены сапоги и забавно склонила голову на бок, будто под таким углом было легче их рассмотреть.
– Любопытно, а из чего они и зачем нужны? – спросила она звонким голосом.
– Юфтевые – чтобы по дому ходить, – пояснил Уно, присаживаясь на стул. – Прадедушки еще: я их обуваю, чтобы не греметь железными подошвами ботинок. Сара может проснуться от шума.
Артистично протянув: "м-м-м", Шэр подхватила желтую баночку с мазью и без спроса открыла крышку. Кислый запах мгновенно расползся по помещению, и заставил девочку зажать нос.
– Юго-западная свалка и то пахнет приятнее, – заметила она. – Тебе Аврелий эту гадость выдал, да? За талонов десять, наверное, не меньше – я тоже как-то обморозила ноги, и родителям пришлось покупать эту фиговину.
– А ты почему пришла? – наконец, спросил Уно.
Весело и одновременно заговорщицки подмигнув, Шэр подошла к мальчику близко-близко, так что он почувствовал приятный запах чистых волос, и только после этого тихо ответила.
– Атланты сегодня начинают патруль с Фонарного района, так что мы сможем тихо проскользнуть к внутренней стене! Мы не можем упустить такой шанс!
– Ты хочешь снова идти туда? – растерялся Уно. – Ведь атланты схватили Дэви, да и я теперь еле хожу!
– Насчет ходить – не беспокойся. Эта мазь поможет. Сделай компресс, и уже сегодня сможешь скакать. Если хочешь, я тебе помогу, у меня с собой есть бинты! Поверь мне, я также делала. Когда ноги отморозила, мне через пару часов на смену нужно было. Родители бы меня убили, если бы я пропустила работу, но я пошла. Как видишь, бегаю и прыгаю, – с жаром воскликнула Шэр, и зеленые глаза вспыхнули сумасшедшим огнем. – Говорю тебе, Уно, такого шанса может уже не быть! Я и так еле ускользнула из дома: к нам снова Джеймс – отвратный папин друг – заглянул, да все уходить не хотел! Все время на меня еще посматривал и с папой шептался, а ты поди сбеги на улицу под таким наблюдением.
Мальчик замотал головой. Ни за что бы он не согласился выйти на улицу после отбоя! Атланты пугающими тенями скользили в памяти и впивались в сознание мерзким "тук-тик". Не нашлось бы более жуткого кошмара, чем тот, что он пережил прошлой ночью. Астма, уже давно не мучившая мальчика после многочисленных сеансов с доктором Аврелием, теперь просыпалась каждый раз, как только он вспоминал бег и красные огоньки в темноте.
Больше он не подастся страху перед другими ребятами заводского района.
– Ладно, мелкий, открою тайну, после которой ты просто сорвешься со всех ног вместе со мной, – улыбнулась Шэр и наклонилась к мальчику еще ближе. – Приготовься! Дэви и я нашли завод по изготовлению сладостей – я не шучу – мы нашли его! Атланты, конечно, шастают там толпами, но мы смогли найти маленькую лазейку. Южнее сталелитейного завода есть кое-что: это нужно видеть. Теперь понимаешь, почему мы просто обязаны сегодня пробраться туда?!
Затаив дыхание, мальчик, еще не до конца поверив, всмотрелся в серьезное лицо подруги. Похоже, она не шутила. Аромат сластей защекотал ноздри, а перед глазами пронеслись мягкие даже на вид кусочки тающего шоколада, твердые квадратики ирисок, блестящие разноцветные карамельки, которые так забавно "стрелялись" во рту. Вязкая слюна заполнила рот: как же Уно захотел ощутить божественную сладость – ничего на свете нет слаще шоколада! А желейки с вязкой начинкой? Мягкие настолько, что вес не чувствуешь на языке! Ириски, которые можно жевать почти час, а потом вылавливать языком застрявшие между зубов сладкие кусочки и наслаждаться ими еще пару минут.
– Вот это другое дело, – заметила Шэр, все прекрасно поняв по блаженному лицу мальчишки. – Сейчас семь, так что у нас есть час, чтобы поставить тебя на ноги и добраться до одного местечка рядом с внутренней стеной. Там можно затаиться, пока уйдут рабочие, и потом пробраться к заводу. Если ты не трусишь, конечно.
Ехидная улыбка появилась у подначивающей девочки, и она с вызовом всмотрелась в глаза Уно: трус или нет – так и читалось во взгляде. Где-то глубоко внутри мальчишка еще сомневался и помнил клятвы про то, что не выйдет больше на улицу после отбоя, но мысль, что это же завод по изготовлению сладостей, не давала покоя! Дэви и Шэр не стали бы ходить туда просто так, а значит, они придумали как можно достать хотя бы одну карамельку!
– Атланты, – все-таки неуверенно протянул Уно.
– Не думай о них, лучше представь, что уже сегодня ночью ты вспомнишь вкус сластей, не дожидаясь глупого теневого талона! – подмигнула девочка и, вдруг забавно сморщив нос, громко чихнула. – А-апчхи!
– Будь здорова, – пробормотал мальчик, подумав о старой примете – значит, правда сможет попробовать сласти.
– Ладно, хватит болтать! Давай обрабатывай свои болячки и смотаемся отсюда до прихода твоей мамы, – на ходу сказала девочка, с любопытством первооткрывателя направляясь в сторону кухни. Юркнув за брезентовое полотно, она чем-то зашуршала и загрюкала. – Да, кстати, а когда она придет? А тут что? Ух ты, у вас, как и у нас, тоже сохранились эти старые талоны! Юбилейные даже есть! Ого, да ему триста лет! Круто!
– Они еще от пра-пра-... не помню, сколько именно "пра-", дедушки остались. Он не захотел их менять, и мы с тех пор передаем как память, – пояснил Уно, стянув перчатки и окунув пальцы в жирную еще теплую мазь.
Запах от нее шел тот еще, так что ребенок недовольно поморщился: интересно из чего ее делают? Поговаривали, что Аврелий самолично готовил некоторые лекарства в домике на окраине заводского района, превращая ближайшие улицы, и без того пропахшие свалками, в места, где невозможно было находиться без полного капюшона. Видимо, сам доктор уже давно потерял обоняние раз мог спокойно жить, вдыхая "прекрасные" ароматы по двадцать четыре часа в сутки. Но большинство лекарств он забирал в обменном пункте – в специальной комнате, куда кроме докторов никто не мог пройти.
– А мама сегодня, может, не придет. Она соседке – Отто – помогает, – громко крикнул Уно, пытаясь заглушить непонятный грохот из кухни.
Медленно, чтобы не замазать все в желтом желе, мальчишка подкатил штанины и нанес толстый, поблескивающий слой на черную кожу.
– Игрушки – какая прелесть! – между тем, весело заметила Шэр и показалась в дверном проеме с пластиковыми кубиками и "монстриками" – последние сделал папа, планировав маленьких человечков, но в итоге получились забавные уродцы. В ответ на шуточные издевки мамы он тогда сказал, что это люди, просто побывавшие за пределами Таксонии и попавшие под облучение. – Слушай, а почему они такие... эм... любопытные? Если это люди, то какие-то неправильные. Глаза такие краснючие!
– Дедушка нам оставил только красную краску, – старательно втирая мазь и высунув от усердия язык, ответил Уно. – Вот и получились такими. Их папа как-то называл. Альбиносы, кажется!
– Никогда не видела, чтобы у людей были красные глаза, – пробормотала девочка, а потом задумалась на пару секунд. – "Альбиносами", наверное, становятся, когда металлическая стружка в глаза попадает: вот такое видела! Буду теперь знать, как Феню называть, когда он в очередной раз придет домой с красными глазищами.
– Либо за стеной города можно побывать: папа говорил, что от радиации и других каких-то газов и не такое может быть!
– Юморист у тебя папа, – фыркнула Шэр. – Даже он не мог знать, что там за городом и что с человеком происходит! А вообще... знаешь, это, наверное, очень глупо прозвучит... Никому не говори, но мне всегда хотелось посмотреть, что же там за пределами Таксонии. Юстаф, может, помнишь его? Мелкий такой со шрамом в пол-лица? Говорит еще тихо и любит вставлять слово "Моро" всюду. Вроде строит из себя умного, а сам не знает, что это за набор букв!
– Знаю, – кивнул Уно. – Он живет на соседней улице. У него папа вроде бы "чистильщиком" работает: сжигает все ненужные и старые бумажки.
– Ага, – закивала Шэр и подала серые, истрепавшиеся бинты, которые достала из внутреннего кармана костюма. Удивительная особенность девочек вмещать что угодно в маленькие кармашки в сотый раз удивила мальчишку.– Он однажды хвалился, что пробрался почти к самой стене. Врал, скорее всего. Атланты там толпами шастают, что аж уши закладывает от "тук-тик", но, по его словам, по стене и другие твари ползают. Маленькие такие с длинными серебристыми лапками, торчащими из каждого отверстия.
– И Юстаф видел их? Вблизи? – заинтересовался Уно, неумело заматывая бинты вокруг колен.
– Сама не верю, но интересно же. А вдруг? – хмыкнула Шэр. – Если есть сумасшедшие, пробирающиеся в город А, то, может, есть и такие, что выходили за стены Таксонии? Правда, исход для всех один. Ой, прости. Не подумала о твоем отце.
Нервно усмехнувшись и невольно заозиравшись, будто ожидая увидеть у дома красные огоньки, девочка подошла к Уно и ловко перетянула бинт, буквально в пару молниеносных движений.
"Аврелий и то возился бы дольше", – подумалось мальчику, когда подруга с довольным видом отошла от него и вернулась к рассмотрению игрушек.
Больше всего девочку заинтересовала разноцветная с чуть подбитыми краями юла, на которую она смотрела с удивлением и детским любопытством – только пальцем не тыкала по выпирающим пластиковым бокам. Лицо Шэр стало очень серьезным и сосредоточенным, когда она спросила у Уно: "А что это?".
– Юла или волчок, – немного растеряно ответил мальчик.– Детская игрушка. Разве у тебя такой не было? Аврелий их отдавал вместе с дорогими лекарствами.
– Юлы... или как правильно говорить о нескольких? – пробормотала девочка. – Такие игрушки доставались сначала Фене, а потом Киму и Кристофу – когда те еще живы были, конечно. А теперь все моему младшему братцу. Я даже толком не видела их никогда, не то что играла. Зачем девочкам игрушки, если их можно отдать сыновьям? Абсолютно незачем!
В голосе Шэр появились нотки обиды, и она раздраженно откинула от себя разноцветную игрушку. На мгновение Уно показалось, что в глазах девочки блеснули слезы, но она быстро вернула ехидную улыбку.
– А чего ты расселся, мелкий? Мы идем за конфетами или как?!
Иллюзии слабости и хрупкости мгновенно испарились, и перед растерянным мальчиком вновь стояла уверенная в себе девочка с задорно блестящими глазами и завораживающе яркими веснушками. Весело подмигнув, она уверенно направилась к двери, не дожидаясь пока Уно сообразит поспешить следом.
Шэр не сомневалась, что он пойдет за ней. Сласти – самое желанное на свете для каждого ребенка Таксонии! Не нашлось бы таких мальчиков или девочек, которые бы отказались от возможности вновь ощутить самый прекрасный вкус, который только можно представить.
Едва уловимая дрожь прокатилась по телу Уно, когда он посмотрел на чернеющее небо – как же не хотелось вновь попасть на атлантов! Глубоко внутри мальчик понимал, что ему нужно остаться с тихо посапывающей в колыбельке сестрой, но сласти туманили сознание.
Он кинул взгляд на спящую Сару и одними губами прошептал "прости". Уже второй раз за день он бросал ее, но ведь речь шла о конфетах! Ничего ведь нет на свете важнее их! Они дают статус, уважение у других ребят! Не зря же на всех агитационных плакатах для детей пишут, что в теневом талоне счастье. Да и театральные постановки всегда показывали все красочно и понятно – мальчик с двух лет смотрел на забавные сценки, где всегда был один счастливчик – тот, у кого конфеты! А злодеи, которых закидывали камнями, всегда сидели без теневого талона в кармане.
Девочка уже успела выскользнуть на улицу, но отчего-то замерла у самого входа, повернув голову направо, в сторону дома Отто.
– А ведь у тебя по соседству живет этот... как же его зовут, – отчего-то шепотом спросила Шэр. – Ну, его Дэви еще юродивым обзывал, когда он говорить не мог из-за сломанного зуба!
– Арчи? – подойдя ко входу, уточнил мальчик и с любопытством выглянув из-за плеча подруги.
Без движения, на крыльце соседнего дома, стоял старший сын Отто и крепко держал перед собой застиранные тряпки. Лицо тринадцатилетнего мальчика было донельзя сосредоточенным, будто он занимался чем-то очень важным, а не просто стоял выставив руки чуть вперед, прямо под пелену зеленых выбросов.
– Юродивый, как есть юродивый, – заметила Шэр. – Дэви, похоже, не зря над ним подшучивал!
Арчи вдруг дернулся и испуганно заозирался, хотя вряд ли он услышал тихий голос девочки. На секунду тряпки развернулись, и замершие дети увидели бледное личико младенца с плотно закрытыми глазами.
– Юки, – ошарашенно прошептал Уно. – Это ведь его младшая сестра, которая в последнее время часто болеет!
– Теперь понятно, чего она болеет, – заметила Шэр, наблюдая, как зеленый дым окутывает беззащитное и странно умиротворенное личико малышки. – Но это не наше дело: пойдем!
Арчи поднял руки еще выше, и струя фиолетового дыма ударила прямо в лицо младенца. Но Юки почему-то не заплакала...
Шестая глава. Шоколадное марево
Тихо проскользнув мимо замершего статуей Арчи и кинув последний взгляд на спящего младенца – Уно очень хотелось верить, что Юки просто крепко спит – дети быстрым шагом направились в сторону внутренней стены. Атланты еще не вышли на ночное патрулирование улочек, так что можно было идти, не скрываясь. Людей было не так уж много: часть только заканчивали работу, а другие уже давно разошлись по домам. Отдыхать на грязных улицах заводского квартала ни у кого не было желания, а следующее выступление теневого театра или ярмарки диковинок намечалось лишь через несколько дней. Уно слышал, что у взрослых были и другие развлечения, но не знал какие – подобные темы в семье не обсуждались.
Несколько лет назад на свой восьмой день рождения, Уно побывал на чудесной ярмарке диковинок, где любой человек класса Б мог представить свое изобретение! Никогда мальчик не видел столько удивительных машин: движущиеся человечки, выдыхающие пар; серебристые гусеницы, бегающие по кругу и пытающиеся догнать собственный хвост! Аврелий тогда притащил странное, но смешно изобретение: мешочек с глазами-бусинками, который можно было мять в руках, чтобы он принимал нужную форму. Еле шевеля языком, доктор тогда кричал, чтобы его детище не заляпали грязными руками – он очень хотел выиграть и получить приз в двадцать золотых талонов. Да только вряд ли он мог соперничать с паровыми ящерицами и летающими самолетиками, пусть последние и держались в воздухе всего пару минут.
Уно знал, что только самые лучшие изобретения будут посланы людям А, но тоже надеялся, что пластиковые человечки отца пройдут отбор. Тем более, некоторые изобретатели получали шанс стать человеком класса А и переехать в город за стеной! Таких счастливчиков можно было по пальцам пересчитать, но они были – вестники часто заглядывали к победителям ярмарки.
Легко перескакивая токсичные лужи, Шэр успела опередить погрузившегося в воспоминания мальчика, и теперь недовольно замерла у поворота в сторону сталелитейного завода.
– Шевелись, мелкий! – поторопила она, недовольно нахмурившись и кинув взгляд на темнеющее небо. – Вечно ты о чем-то мечтаешь! Не засни на ходу так.
Отвернувшись, девочка бойко рванула к покосившемуся домику, как раз неподалеку от стеклянных листов, часть из которых прошлой ночью разбил мальчик. Единственное напоминание, о том, что здесь были нарушители: мелкие стекляшки, отблескивающие в заходящих лучах, но крупные куски уже успели выбросить или отправить на переработку.
Выкрикнув лаконичное "сюда", Шэр проскочила под серым металлическим навесом и ловко забралась в разбитое окно разваливающегося здания. Железные подошвы ботинок громко звякнули, а потом до слуха мальчика донесся хлюпанье, словно подруга приземлилась в воду. Извернувшись и перескочив пару торчащих из земли штырей, Уно пробрался вслед за девочкой в пристройку.
Запах застоявшейся воды явственно ощущался в развалине, а из-за темноты ничего нельзя было рассмотреть. Мальчик чувствовал лишь неустойчивую почву под ногами и хлюпанье от каждого шага.
– Не споткнись, – над ухом раздался голос Шэр, и щеку мальчика защекотали мягкие волосы. – И ходи очень осторожно, здесь всюду торчат разные обломки. Ты раньше не бывал тут?
– А что это за место? – щуря глаза, спросил мальчик.
– Лучшее место, для того, чтобы прятаться от атлантов! Очень давно это была пристройка сталелитейного завода, наверное, что-то вроде котельной, но ее вроде как затопило. Не знаю, что именно здесь произошло, но здание давно забросили, правда, атланты, похоже, до сих пор считают, что оно работает вот и не сносят. Наверное, какой-то сбой в их программе. А в чем громадный плюс: здесь очень жарко, так что они не смогут почувствовать наше тепло, – бойко рассказала Шэр. – Единственный минус в том, что сюда еще кто-то может забраться – место очень известное.
Дуновение ветерка из разбитого окна коснулось шеи мальчишки, и он поежился: странная атмосфера царила в пристройке. Уно осторожно прошел вперед, чувствуя как вода обволакивает ботинки и штанины и всмотрелся в каменную стену, исчерченную какими-то закорючками и рисунками. Искаженные лица людей чередовались с отдельными буквами и соединенными палочками.
– Лица – он любил их рисовать больше всего на свете, – шепотом сказала девочка, тихо пройдя вслед за Уно и уловив его взгляд. – Эта зарисовка называется "Ангелы, упавшие с небес".
Вглядевшись в каменную кладку, мальчик различил несколько то ли плачущих, то ли кричащих изображений людей, за спинами которых красовались искореженные крылья, по типу тех, что он видел у самолетов на ярмарке.
– Но кто это все нарисовал? – отчего-то севшим голосом спросил Уно, как завороженный рассматривая черные угольки глаз.
– Один сумасшедший старик, имя которого уже никто не помнит. Его уже давно никто не видел, но ходили слухи, что он рассказывал про конец света и совсем другой мир, который был раньше. Но я только краем уха эти байки слышала – может, кто больше знает.
– Видимо, раньше у людей были крылья, и они умели летать, – облизнув губы, пробормотал мальчик. – Жутко здесь.
– Или он просто был сумасшедшим, – хмыкнула Шэр. – Здесь любят собираться после отбоя какие-то люди, но мы с Дэви не так давно нашли это место и видели их только издалека. Нам нужно подождать где-то час пока рабочие разойдутся, и можем по-тихому выбираться.
– Интересно, а этот старик действительно что-то знал о старом мире? – не слушая девочку, спросил Уно.
– Ты слишком доверчивый, – фыркнула она. – Если раньше и существовал "другой мир", то о нем никто ничего не знает! А вообще разве человек может летать – сам подумай! Лучше не заморачивайся такой фигней – это просто картинки.
Осторожно подойдя к стене поближе, мальчик стал рассматривать другие изображения: странные рисунки, состоящие из коричневых палочек и зеленых кружочков по непонятной причине заворожили мальчика – было в них что-то особенное. Нечто такое, чего в Таксонии не найти, несмотря на буйство красок. Напротив корявым почерком красовалась надпись: "лиственный лес".
– А что такое "лес"? – спросил Уно, хотя Шэр вряд ли знала ответ. – "Лиственный" тоже какое-то непонятное слово.
– Думаю, это просто бессмысленный набор букв, – категорично заметила девочка и плюхнулась в воду. – Прекрати искать скрытый смысл в бреднях сумасшедшего! Главное сейчас дождаться отбоя и выбраться за конфетами: ты помнишь, зачем мы вообще вышли на улицу?
Линии на каменной кладке, однако, заворожили мальчика, и он, из-за всех сил напрягая зрение, пошел вдоль стен. "Ангелы, падающие с небес" оказались не единственной картиной. Еще на стене уверенными мазками черной краски были нарисованы удивительные дома! Высокие, как стена, отделяющая город А, а то и еще выше! Но почти везде виднелись красные сполохи то ли пламени, то ли крови, будто чудо-город сгорал в беспощадном огне, а люди-ангелы корчились в жуткой агонии.
– Очнись! – фраза Шэр вырвала Уно из оцепенения, и он отступил на пару шагов от стены. – Есть, кстати, хочется. Феня, зараза, слопал вчера последнюю порцию пюре. Вот, что он за старший брат, а? Жрать только и может все подряд, а обо мне хоть бы раз подумал.
– И почему ты родителям не скажешь? – растерянно уточнил мальчик, с трудом найдя в темноте, где сидит подруга.
– Зачем? Неужели ты думаешь, что они не знают всего этого. Они только потакают ему, ведь он у нас кормилец семьи, – с сарказмом протянула Шэр и хлюпнула ботинком об воду. – Им всегда было плевать на меня. Хотя мне все равно – дела до этого нет! Только кушать хочется, вот и вспомнила.
– А, по-моему, не все равно, – робко заметил Уно. – Лучше бы поговорила с ними...
– Очень мудрый совет, мелкий, – саркастично протянула девочка. – Не напомнишь, в кого ты такой умный и с чего ты взял, что знаешь меня и можешь говорить, что мне делать?!
Нервно подскочив, Шэр оказалась в полосе света, и мальчик увидел обиженный и одновременно очень злой взгляд девочки, будто она была готова ударить его. А он совершенно не понимал почему: разве он сказал что-то не то?!
– Если я обидел тебя, то извини, – смущенно зарылся пятерней в волосы Уно.
– Давай, поизвиняйся еще, – отчего-то еще сильнее разозлилась подруга. – Утешать меня начни! Только этого не хватало!
Гневно фыркнув, она отвернулась от ничего непонимающего мальчишки и отошла к разбитому окну. Лучи заходящего солнца заиграли в рыжих пушистых волосах и сверкнули на синей полоске защитного костюма.
Ангелы на рисунках показались Уно уже не такими странными, в отличие от Шэр. Непонятные все-таки существа девочки, куда более непонятные, чем летающие люди! Всего несколько минут назад она веселилась, а теперь взяла и обиделась на простую фразу – этого мальчик понять никак не мог.
– Нам нужно подождать еще совсем чуть-чуть, – вдруг, как ни в чем не бывало, спокойно сказала девочка. – Отсидимся несколько минут, чтобы точно ни на кого не попасть, и пойдем к трубе. Жаль, что жидкость от насекомых забыло, но ничего – рискнем. Трубу увидеть будет несложно, но если идти совсем по темноте, то можно и заблудиться.
В нерешительности "мелкий" замялся, не зная, то ли стоит продолжить извиняться за свою фразу, то ли поддержать разговор про конфеты.
"Желейки и шоколад – это явно более спокойная тема", – решил Уно.
– И почему к трубе? Зачем нам какая-то труба, когда мы собрались идти на завод?
– Не все так просто. Долго объяснять, – отмахнулась Шэр, выглянув наружу и завертев головой. – Идем, похоже, все разошлись! Тем более, смеркается. Атланты, наверное, уже вышли на обход Фонарного района.
Ловко выбравшись из окна и мягко приземлившись на землю, девочка почти сходу уверенно рванула по тропинке, проложенной левее сталелитейного завода. От неожиданности мальчик замер и чуть не упустил своего единственного проводника из виду. Когда подруга почти скрылась за какой-то железной пристройкой, он только выбрался наружу и чуть не поскользнулся на выплеснувшейся из штанин воде.
Нагнать почти бегущую Шэр удалось не сразу, так как она и не думала ждать или хотя бы замедлиться, чтобы мальчишка не споткнулся в потемках. Ночь, как всегда случалось в Таксонии из-за нескончаемой завесы заводского дыма, подкралась быстро и незаметно, и скрыла от взглядов детей многочисленные ямы и воняющие лужи заводских отходов.
Как назло, Уно вспомнился рассказ Аврелия про высокую смертность.
Атланты, если и шастали где-то неподалеку, то не выдавали себя привычным "тук-тик", и это успокаивало уже начавшего задыхаться от бега мальчика. Единственными звуками, отдающимися в ушах барабанной дробью, были звяканья ботинок и сбивчивые удары колотящегося сердца.
Девочка со знанием дела уверенно маневрировала между похожими как братья-близнецы пристройками, торчащими обломками труб и свалками, будто она каждую ночь тренировалась бегать по этому району, чего не скажешь о мальчишке. Ударившись пару раз и чуть не влетев в отливающую зеленым цветом лужу, он почти пожалел, что выбрался на улицу, а не остался дома.
Где-то внутри уже назревали стыдливые мысли, что он снова оставил Сару одну, несмотря на то, что нашел ее сегодня беззащитно лежащей рядом с колыбелькой. Лишь безумное желание вновь почувствовать вкус сластей гнало его вперед и заставляло быстрее и быстрее переставлять ноги, чтобы белый костюм девочки не скрылся из виду. Аврелий, да и Шэр, не соврали о чудо-способностях мази – Уно бежал легко, даже почти забыв о "боевых ранениях".
– Вот оно! – вдруг прошептала девочка, резко остановившись. Причем так резко, что мальчишка буквально влетел носом в ее спину. – Не шуми и иди за мной. Здесь есть небольшая дыра.
Отступив на шаг, Уно осмотрелся и увидел забор из проржавевшей проволоки, а за ним широкую, но при этом не очень высокую, торчащую из земли трубу. Ее словно бы заключили в клетку. Вот только оставалось загадкой – почему? Железные заводы-гиганты часто имели такие вот трубы, выводящие едкий дым с подземных уровней, но их никто никогда не ограждал.
Задавать глупые вопросы мальчишка не стал, а просто пробрался вслед за юркой девочкой в дыру. Зацепившись за торчащий "крючок" решетки, он чуть во второй раз не порвал костюм, но это уже не было таким важным – он чувствовал, что сласти уже близко!
Наверняка у людей есть орган, который говорит о том, что шоколад рядом – обязательно есть такой – и Уно понимал, что сейчас его орган кричит: "здесь-здесь-здесь!".
– Иди ближе и смотри,– заговорщицки прошептала Шэр и указала пальцем вверх.
Тягучий, плотный даже на вид, зеленый дым выталкивался из трубы и растекался по темному небу.
– Это труба завода сластей, и мы сейчас спустимся туда? – тихо спросил мальчик и затаил дыхание: неужели этот момент наконец-то наступил?!
– Лучше, – с улыбкой заметила девочка и, не став ничего объяснять, просто сорвалась с места.
Оцепенев, Уно наблюдал, как Шэр подбежала к трубе и, несмотря на маленький рост, ловко подскочила и вцепилась пальцами в железный ободок. Новая порция зеленого дыма вырвалась на поверхность, и девочка сделала жадный вдох, окунув голову прямо в плотную пелену. Не ожидая подобного, мальчишка ошарашенно сделал шаг назад и чуть не упал.
– Не бойся, мелкий, все хорошо и ничего страшного, – вынырнув через пару мгновений из марева, весело заметила девочка. – "А-атлично" даже – не знаю, что они там делают на заводе, но это очень сладкий и вкусный дым – прямо как настоящие сладости! Если поторопишься, то еще успеешь: сейчас внизу партия шоколада выпускается. Дальше, скорее всего, будут кислющие карамельки, так что давай ко мне!
Уно нерешительно замер: он ожидал совсем другого, да и ярко-зеленый дым совсем ему не нравился, наводя на мысли о том, что он может быть отравлен! Где-то такие же пары лились из труб других заводов, и они могли убить. Мальчик лично видел, как на одном заводе парень отравился, ремонтируя трубу без полного капюшона! А тут Шэр предлагала окунуть голову прямо в ядовитое марево.
– Ты что снова трусишь?! – раздраженно спросила девочка и, отпустив руки, легко спрыгнула на землю. Ее чуть-чуть шатало. – Вот скажи, когда ты последний раз ел сладости?
– Ну, когда умер папа, – пробормотал мальчик и невольно широко улыбнулся – как наяву он почувствовал безумно сладкий вкус тающего во рту шоколада.
Он тогда весь измазался в растаявшей плитке, а затем вылизал все до последней капельки. Как же он тогда был счастлив! Самый радостный день его жизни! В тот день остальные ребята сняли с него метку изгоя, ведь он наконец-то получил теневой талон. И пусть звание вернулось очень быстро, Уно все равно запомнил полные зависти взгляды. В тот день он почувствовал себя особенным, почти человеком класса А!
– Если ты не рискнешь и не попробуешь этот дым, то, поверь, в ближайшие пару лет тебе не видеть сладостей ни в каком виде! – между тем, заметила Шэр. – В завод не пробраться, там куча атлантов. Ждать теневой талон же можно десятки лет! И представь, что никто из твоих близких в ближайшие пять... нет, десять лет не умрет! Знаешь, сколько я уже жду теневой талон?
– Наверное, пару месяцев? – сочувственно заметил Уно, кинув нерешительный взгляд на пелену зеленого дыма и начиная поддаваться уговорам девочки.
– И того больше! Проболтаешься кому-то – убью. Но я десять месяцев и четыре дня не видела конфет, – с жаром воскликнула подруга. – Ты представь, я с похорон тети не ела сладкого, а когда она умерла, получила всего несколько карамелек! Хорошо, хоть братья помогли – не долго пожили. А теперь скажи мне, сколько ты готов прождать новый талон и, если погибнет кто-то из дальних родственников, получить всего лишь пару леденцов? Годы? Десятки лет потерпишь? Поживешь с меткой изгоя, если другие ребята узнают?
