Текст книги "Звездный корсар"

Автор книги: Олесь Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

«Эволюционный плод»! Как будто человек – это кустарник хао. Как будто некто взрастил его в космической теплице и жаждет увидеть результат своего труда!

Странные бредни! Он утверждал, что надо толкать человечество к пропасти, как толкают птенцов на край гнезда взрослые птицы! Либо полет, либо – падение!

– Это жестоко! – вырвалось у девушки.

– Я сказал ему то же, – продолжал Кареос. – Но он был неумолим. Угрожал обратиться ко всей планете, начать дискуссию. И тогда…

– Что тогда? – тревожно переспросила Гледис.

– Тогда, – медленно произнес Правитель, – он совершил преступление. Он бежал, когда звездолет приблизился к поясу астероидов…

– Каким образом?

– Исчез. Захватив десантную ракету. Я вернулся на планету и вынужден был скрыть правду. Так преступник стал героем.

– Ты поступил благородно, – молвила девушка.

– Но неосмотрительно, – возразил Кареос. – Он преследует наши корабли, уничтожает их. Он захватывает лучших моих ученых. Он не позволил ни одной галактической экспедиции уйти за пределы Системы Ара… Это – космический пират.

Пока он существует, планета под угрозой уничтожения. Мы строим – он разрушает.

Мы посылаем звездолеты для покорения далеких миров – он превращает их в пиратские крейсеры, формируя экипажи из пленных астронавтов.

– Зачем ему это?

– Жажда мести. Бессильная зависть и черная месть лично ко мне. Он стремится завоевать Орану и стать Правителем. Но ты теперь можешь понять, куда он поведет планету с такими идеями и убеждениями! Следует еще учитывать, что с того времени он озлобился…

– Какое двуличие! – прошептала Гледис.

– Не тревожься, птичка моя, – растроганно молвил Кареос, поднимаясь с кресла. – Подчинить планету Корсару не под силу. Но беды он может натворить немало.

Если… Если не отыщется герой, который устремится на подвиг, дабы уничтожить преступника!..

– Уничтожить? – вспыхнула она. – Как?

– Зачем тебе знать это?

– Неужто ты считаешь меня дитем? Я взрослая, и во мне есть мужество. Почему я не могу стать героем, о котором ты сказал?

– Ты, Гледис? – удивился Правитель.

– Я! Разве я не люблю тебя? Разве не ты дал мне полноту счастья? Почему я не могу отблагодарить тебя и всех, кто поднял меня из мрака к свету? Или ты считаешь, что я беднее духом, нежели другие герои?

Кареос стремительно приблизился к девушке, обнял ее и пристально посмотрел в жутко-фосфорические глаза. Уста его скорбно вздрогнули.

– О Гледис! Как я могу отпустить тебя, если это путь к смерти?

– К смерти?

– Да. Герой спасет планету, но погибнет сам.

Девушка замолчала, погрустнела. Затем нежно провела пальцами по щеке Кареоса.

– Планета… и судьба одного человека? Как можно сравнивать? Я тысячу раз готова погибнуть, лишь бы люди были счастливы. Я знаю счастье. Пусть его получат миллиарды. Любимый! Если любишь меня – разреши выполнить эту миссию. Говори, что следует делать?

Лайнер летел на юг, к Экваториальному Космодрому. Там Гледис пересядет на десантную ракету и поднимется на орбиту, где кружит звездный крейсер «Ара». А затем… Что случится потом? Лучше не думать. Правитель промолвил короткое и страшное слово: смерть. Не следует размышлять о неведомом и тревожном переходе в неизведанное состояние за пределом жизни. Пусть это останется волнующей тайной.

Так верили древние, так и ей хочется верить теперь. Ее нежность, любовь, стремление к подвигу – разве может все это погибнуть? Не перейдет ли это в иные души, воспламенив их импульсом новой жизни, как угасающая искра порождает могучий костер, когда к ней подносят сухие ветви?! Пусть будет так! Она жаждет стать такою искрой…

Тихо звенели плазменные двигатели лайнера. За иллюминаторами плыли феерические громады туч, сооружая в текучих соединениях исполинские храмы, колоннады, башни, дворцы и сразу же разрушая их. В фиолетовом небе торжественно пламенело Голубое Светило Ара, в промоинах между облаками аквамариновым маревом нежилась планета.

Не видно на ней мегалополисов, незаметны ленты путепроводов, нет признаков каких-либо сооружений. Вся Орана кажется мерцающею сферой – красивой игрушкою неведомых существ. И не верится, что там, под облаками, кипят страсти, противоборствуют ураганные воли, желания, стремления. Хочется забыть обо всем и стать облачком, лучом, искрою далекой звезды. Лететь, лететь в просторе и никогда не останавливаться, не пробуждаться от вечной грезы. Быть может, так и будет?..

Слепящей голубою искрой отражается Светило в Океане. Снова наплывают облака.

Уходят. И так много раз. Плывут внизу небольшие цветущие острова южных морей, обрамленные золотистыми и белыми пятнами. Тут родилась их любовь. Как бесценное сокровище несет Гледис в душе воспоминание о тех незабываемых днях. Всплывают в душе, перед оком сердца трогательные видения прошлого. Прошлого ли? Оно всегда здесь, оно не угасает, пока сердце стучит, волнуется. Оно уже проросло в душе ростком, живущим в вечности…

Когда Гледис оставила горнее ущелье, попав в широкий свет, долгое время она не видела Правителя, не встречалась с ним. Училась, гуляла, развлекалась. Иногда с трепетом и тревогою думала о нем. Хотела взглянуть в черные пылающие глаза, увидеть суровое и мужественное лицо. И в один прекрасный день это свершилось. Он пришел в ее комнатку. Простой, молчаливый. Серо-голубое трико очерчивало стройную сильную фигуру, черная грива волос, ниспадающая на спину и плечи, делала его похожим на древнего царя зверей руа. Он ласково глядел на девушку, сложив руки на груди, и в его глазах мерцало пламя. Она не сводила с него зачарованного взгляда. Наконец отозвался Правитель.

– Первая свободная минута, – сказал он, – и я отдаю ее тебе.

– Чем заслужила это Гледис – простая девушка? – волнуясь, спросила она.

– Молчи, – пылко ответил Кареос, протягивая к ней узкую ладонь. – Не произноси нелепых слов. Простой, непростой… Какие нелепости! Можно любоваться каплей росы на рассвете, облачком в небе, желтым осенним листком. А ты…

– А я? – эхом откликнулась Гледис.

– …ты – чудо! Только бесчисленные спирали эволюции могли породить такой волшебный цветок красоты и нежности. Все могущество Ораны, вся мудрость наших ученых увядает перед взглядом женщины. Я не пойму: в чем твоя сила? Где ее корни?

– Быть может, ты шутишь? – смущенно молвила она.

– О нет! Это древняя и страшная тайна. Все старинные манускрипты говорят о том же. Могучие аскеты, достигающие богоподобного состояния, теряли свои преимущества, встретив красивую женщину. Ты удивляешься, что я говорю это тебе?

– Не знаю. Я смущена…

– Погоди. Я не хочу, чтобы мое чувство ты считала банальным стремлением мужчины к женщине. Инстинкт продолжения рода, заложенный миллионолетней эволюцией? Я отбрасываю его. Для этого достаточно других женщин, более приспособленных для этого. Ты – нежная и духовная. Ты даже не похожа на обычного человека…

– О мой повелитель, – дрожащим голосом промолвила Гледис, – не слишком ли много сладкого нектара для моего сердца? Если ты шутишь, то оставь меня в покое. А если нет…

– Тогда что? – еле слышно спросил Правитель, бледнея от сдерживаемых чувств.

– Тогда обними меня…

Надвинулись пламенеющие глаза, жар сухих ладоней опалил худенькие плечи девушки.

Вихрь и полет. Боль и блаженство. Давно ли это было? Было или есть? Есть или будет? Всеобъятное мгновение. Вечность – неразделима, не подвластна времени. Что ж тогда предстоящая смерть? Где она? Нет и не будет! То тень пред сиянием Голубого Светила, исчезающая, как испарение капли росы…

Кто-то подошел, прикоснулся к плечу.

– Пора.

Гледис очнулась от забытья. Кто это? А, пилот лайнера. Что ему надобно?

– Космодром, – кратко сообщил он.

– Мне выходить?

– Да.

Гледис завернулась в черный суконный плащ, вышла из лайнера, спустилась по широкой лестнице на поле космодрома. Ее встречала небольшая группа людей в малиновой униформе астролетчиков. К Гледис подошел пожилой человек с худощавым, суровым лицом.

– Мы ожидаем космолингвиста для новой экспедиции, – неприветливо сказал астропилот. – Я командир Торрис.

– Я космолингвист, – улыбнулась девушка. – Имя – Гледис.

– Я ожидал опытного астронавта, – буркнул Торрис. – Зачем нам несмышленые дети?

– Вы не желаете брать меня? – вспыхнула она.

– О нет! – махнул рукою командир. – Приказ Правителя – закон. Принимаем вас в свою семью. Но…

– Что?

– Мне жаль вас.

– Почему?

– Это не прогулка, моя крошка. Тяжелая, опасная экспедиция. Желательно иметь в составе экипажа опытных бойцов.

– Разве мы летим на враждебную планету? – небрежно спросила Гледис.

– Неизвестно, долетим ли мы вообще куда-нибудь, – угрюмо усмехнулся командир. – Кроме логова Корсара. Это можно гарантировать.

Девушка промолчала. Хватит игры. Замкнуть чувства, укротить эмоции. Ты разведчик. Ты не принадлежишь ни себе, ни своим чувствам. Позади – родная планета, любимый, прекрасное мгновение, ставшее отныне ее бессмертием, ее жизнью. А впереди – хитрый, двуличный враг, рожденный мраком и ненавистью.

…Космокрейсер «Ара» отправился в полет тайно. Никто из людей не знал о будущей звездной экспедиции. Молчали диспетчерские пункты на Дориане, радиосеть и телевидение планеты передавали музыку, спортивные новости, кинофильмы о приключениях древних героев. И ни слова про опасный полет. Об этом знали астронавты звездолета «Ара», но не удивлялись: конспирация стала необходимостью, чтобы Корсар не мог перехватить сигналов о старте корабля и узнать навигационные данные о полете. И только Гледис было известно то, чего не ведали даже астронавты. Дело в том, что Звездный Корсар непременно узнает о старте крейсера – Кареос специально организовал несколько передач направленного действия, узкий луч которых захватывал группу астероидов, оккупированных пиратами: в тех передачах было сообщено все, чтобы преступники могли перехватить корабль.

Нечто зловещее виделось Гледис в этой опасной игре. Что-то незаконное и нечестное. Но девушка устраняла укоризненные мысли, пыталась думать лишь о предстоящем подвиге. Кто она, чтобы оценивать во всей совокупности, во всем планетном величии замысел Правителя? О каком законе или о какой этике можно говорить, когда речь идет об уничтожении космического злодея – безжалостного и жестокого?

Черные панели-экраны на стенах вспыхивали световыми сигналами. Еле слышно звучали мелодичные аккорды автопилотов. Торрис и его помощники молчаливо колдовали у пультов, проверяли программу, уточняли курс корабля. Гледис принимала все это словно во сне. Слова в памяти всплывало недавнее прошлое, а сознание пыталось соединить в нечто целое ожерелье событий ее недолгой жизни.

Где корни того, что произошло? Где зерно причины, породившей чудовищное следствие? Почему она, еще недавно глупая, дикая девчонка с горного ущелья, очутилась в фокусе космических событий?

Закон равновесия сущего? Она получила неслыханную вспышку счастья. За все надо платить. Древний закон обоюдоострого меча – так говорит Кареос. Неумолимое взаимодействие полярностей. Волны на море жизни. Гребень и углубление. Подъем – падение. Счастье – несчастье. Радость – горе. Любовь – измена. Что ж тогда в сумме? В синтезе? Пустота, нуль, небытие?

Изнемогает разум, боль отдается в сердце, нет сил для решения чудовищной тайны.

А надо. Надо идти на подвиг решительно и спокойно. Чтобы действо было как удар меча. Меч не размышляет, правильно ли он поступает. Он для удара выкован, закален. Впрочем, возможно, и не так? Быть может, и оружие страдает, когда рука воина направляет его на неправое дело? Кто скажет?

Счастье. Была ли она счастлива? Была. Вспышка чувств, наслаждение? Это было.

Может, это и есть счастье? Мечты, ожидание, беззаботность. И вечерами – встреча с ним. Магические очи, пылкие объятия, гипнотические слова, возносящие ее в недостижимые высоты. Кружилась голова, захватывало дух от тех глубин, куда она заглянула. Так было долго. Или нет? Кто измерит? Она не ведала раньше ничего подобного. Не было с чем сравнить. Она принимала все как откровение, как единственный свет, без коего нет жизни. И вот теперь – потеря. Навсегда. Но ведь не напрасно? Другие будут иметь это счастье вечно. Придут иные поколения, будут рождаться другие девушки, они не забудут подвиг Гледис, и в их слезе грустной радости будет ее любовь.

Плывут воспоминания. Последний день прощания. Кареос почти не говорил, только смотрел в ее глаза, держа в сухих ладонях руку девушки. Лицо его осунулось, под глазами залегли темные круги. Он гладил зеленоватые волосы любимой, касался горячими пальцами нежной щеки. Она принимала его нежность и ласку словно во сне.

Что-то неведомое пролегло между ними, разделившее миры – его и ее. Она уже принадлежала смерти. Он оставался владыкою планеты. Кареос словно читал в ее душе, потому она была – благодарна Правителю за его молчание. Вечером он повел девушку в сферический зал, попросил сесть в кресло. Включил стереопроектор.

– Смотри, – как бы ответил Кареос на ее вопросительный взгляд.

Перед нею оживали кадры древнейшей хроники. Девушка ужаснулась. Фильм открывал чудовищные бездны социальных катаклизмов, терзающие человечество в прошлом.

Темницы, где десятилетиями изнемогали лучшие люди планеты. Эшафоты, где они в конвульсиях завершали свою героическую, страдальческую жизнь. Застенки, забрызганные кровью расстрелянных, горы трупов казненных мятежников. Баррикады и сырые, наполненные грязью блиндажи, усталые, равнодушные солдаты и веселые сборища бунтарей, голодные толпы детей – истощенных, несчастных, заплаканных – и матери с потухшими от слез глазами, нивы с ничтожными урожаями, выжженные нещадными лучами Голубого Светила, примитивные избушки в поселениях, похожие больше на кучи навоза, нежели на человеческие жилища. Приходили все новые и новые герои, чтобы освободить людей из неволи, но все они умирали на кострах, в застенках, на виселицах.

Гледис изнемогала. Слезы душили ее, спазмы перехватывали дыхание. И тогда Кареос выключил проектор. Немного погодя на экране возникли картины современной жизни Ораны.

Нежно-зеленые волны океана в мареве предрассветного тумана. Дети бегут по песчаной отмели к прозрачным водам. Они ныряют в аквамариновую волну, визжат от восторга, а над ними кружат розовые диски биостражей, охраняющие юные жизни от несчастных случаев.

Величественные строения мегалополисов на берегах рек, озер, морей. Широкие путепроводы, а по сторонам – сады и леса. Детские площадки развлечений, универсальные школы, ухоженные поля. Всюду – гармония, веселье, толпы счастливых людей.

Юные влюбленные пары. Никто их не насилует браком, когда-то искажавшим священное чувство любви. Объединенное человечество так высоко поднялось в достижении изобилия, обеспеченности, комфорта, в удовлетворении духовных потребностей, что освобождало индивидов от личных обязанностей по воспитанию детей.

Еще плыли картины обновленной жизни планеты, но Гледис уже не смотрела на них.

Она закрыла глаза. Все верно! Все справедливо. Уничтожить прекрасное видение, бросить родную Орану в бездну прошлого? Чтобы снова умирали голодные дети на пыльных дорогах, чтобы снова погибали мятежники на баррикадах? Этого жаждет Корсар? О нет! Тысячу раз нет!

Гледис больше не сомневалась.

Только откуда же тревога? Почему? Она еще не осознана, непонятна. Что-то вторгается в сердце, незримые сигналы волнуют сознание. Какая сила пытается пошатнуть ее искреннее решение?

Из забытья ее вырвали резкие аварийные сигналы. Гледис раскрыла глаза. Над нею стоял Торрис, на посеревшем лице отражался ужас.

– Что случилось? – прошептала девушка пересохшими губами, хотя уже догадывалась о причинах тревоги.

– Смотри сама, – сказал командир.

Гледис взглянула вокруг. Стены корабля стали прозрачными – Торрис велел включить оптический инвертор. Звездолет «Ара» окружало звездное великолепие Космоса. Но не это удивляло Гледис и даже астронавтов: они ведь не первый раз в полете и величие галактической бездны знакомо им. Внимание всего экипажа приковал небольшой объект, быстро передвигавшийся между бриллиантовыми искрами астероидного потока. Космокрейсер Ораны тоже приближался к этому опасному поясу.

На экране сфокусировалось изображение объекта, увеличилось. То был крейсер высокого класса – астролет для звездных экспедиций. Он шел наперерез «Аре».

Космонавты молчали. Торрис тихо спросил, ни к кому в отдельности не обращаясь:

– В этом поясе есть наши исследовательские лаборатории?

– Нет, – послышался ответ.

– Стартовал ли какой-либо крейсер с Ораны вместе с нами?

– Нет.

– Тогда это Корсар.

Сердце Гледис екнуло. Было такое ощущение, будто она летит в пропасть, потеряв вес. Свершилось! Свершилось! Свершилось…

Замирают звуки, мгла затуманивает глаза. Что это с нею? Что-то произносит Торрис, бегают возле приборов астронавты, багровыми огнями пылают экраны на стенах.

Уходит стена тумана. Заострился разум. Спокойствие, сосредоточенность. Выдержка и осознание реальности.

Торрис уже спокоен. Только уста словно закаменели. Глаза вспыхнули грозными огоньками. Он сказал лишь два слова, но эти слова – так показалось девушке – откликнулись эхом во Вселенной:

– К бою!

Бой? Они приготовились к бою? Конечно, «Ара» имеет оружие защиты. Тогда, быть может, крейсер победит? И не надо будет идти на последний чудовищный шаг? Можно вернуться на родную Орану, в объятия уютной атмосферы, под ласковые лучи милого Светила. Но почему же Правитель ничего не сказал ей о возможности битвы? О перспективе победы? Быть может. Корсар непобедим? И если вспыхнет бой, то погибнет «Ара» и она исчезнет раньше, чем увидит мятежника…

Багровый панцирь энергозащиты окружил крейсер. Яростно пылают экраны, показывая немыслимое напряжение силовой станции корабля. Вдруг ярко вспыхнул командирский стереоэкран над пультом. На нем появилось изображение человека. Сухощавое тело облечено в черное трико. Темно-бронзовое лицо аскета. Коротко стриженные седые волосы. Гледис взволнованно поднялась. Неужто это Корсар? Такой старый? Ведь они ровесники с Правителем Ораны. А этот человек на несколько поколений старше.

– Внимание! – звонко, почти юношеским голосом произнес неизвестный. – Экипажу звездолета «Ара» братское приветствие!

Астронавты переглянулись. Торрис желчно спросил:

– Кто вмешивается в наш полет?

– Люди Астероида Свободы.

– Ты хочешь сказать – люди Звездного Корсара?

– Слова не имеют значения, – возразил неизвестный. – Наш брат не боится этого имени. Он охотно принимает его.

– Зато Орана не принимает. Корсар и его люди вне закона.

– Правду молвишь, – странно улыбнулся неизвестный. – Мы в самом деле вне действия вашего закона. Потому оставим напрасные споры. Прошу ответить на несколько вопросов…

– Разве мы обязаны отвечать? – вызывающе спросил Торрис.

– Можете не отвечать. Но мы будем поступать в соответствии с вашей реакцией.

Итак, мы желаем знать – куда направляется звездолет?

– Это галактическая экспедиция. Маршрут – созвездие Руа, красный гигант, вторая планета. Там предвидится развитая жизнь. Орана стремится к контакту с иными разумами…

– Контакт? – сурово спросил неизвестный. – На какой основе? Каков критерий такого контакта? Орана на данной стадии цивилизации не получит права на выход за пределы региона. Астероид Свободы приказывает: возвращайтесь назад.

– Почему?

– Космос не для дискуссии. Правитель Кареос ведает о причине. Повторяю приказ: возвращайтесь назад!

– Вы считаете себя людьми Свободы, – горько отметил Торрис, – а действуете как пираты. Кто позволил вам пресекать стремления иных людей? Мы тоже хотим свободных действий.

– Вы – марионетки Кареоса, – сухо ответил неизвестный. – Освободитесь от власти деспота и тогда летите для космического контакта. Астероид Свободы не позволит разносить бациллы деспотии в далекие миры. Таково веление космического организма. Возвращайтесь назад!

– Мы пробьемся с боем! – грозно предупредил Торрис. – Я сказал!

– Хорошо, – миролюбиво ответил неизвестный. – Мы учитываем предупреждение.

Решайте!

Световой куб стереоэкрана угас. Астронавты бурно заспорили.

– Надо в самом деле вернуться!

– Ни один крейсер не прошел в этом Поясе!

– Зачем чудовищный риск?

– Кареос приказал пробиться любой ценою! – сказал Торрис. – Достаточно разговоров. Готовьтесь к бою!

Все замолчали. Магическое имя Правителя заткнуло рты. Гледис перевела дыхание.

Крейсер «Ара» обречен. Кареос направил большую группу астронавтов на погибель, словно это были бездушные механические биостражи. Только Гледис несет в себе страшное знание причины. Несет и не может сбросить его с плеч.

Чужой корабль приблизился, закрыл собою несколько ярких созвездий. В лучах Голубого Светила обшивка его переливалась темно-синими искрами. Торрис замер около пульта. Еле шевеля губами, сказал:

– Левая квантопушка – удар!

В иллюминаторах сверкнула чудовищная молния: ослепительная, фиолетово-призрачная, поражающая своей мощью. Гледис вздрогнула, затаила дыхание. Сейчас! Что произойдет?

Исполинская шаровая молния встретилась с кораблем пиратов. Но взрыва не было.

Заряд расплескался на мириады брызг, голубой пеленою охватил поверхность крейсера и распылился в беспредельности пространства.

– Правая квантопушка – удар! – яростно заорал Торрис.

Снова апокалипсическая молния. И снова – неудача! Гледис была поражена.

Астронавты растерянно переглядывались. Ничего подобного они не ожидали.

Миллиарды эргов в сосредоточенном заряде нейтрализовались вражеским кораблем легко, словно это была скорлупа яйца кералы. Каким же чудовищным полем окружили себя пираты? Где добывают такую устрашающую энергию?

– Гравитационный луч! – приказал Торрис. – Против этого нет защиты!

Приказ повис в безмолвии. Никто не шевельнулся. Гледис тоже ощутила, как незримая сила мягко, но властно, охватила ее тело, вынудила замереть. Ни встать, ни двинуть рукою, ни ступить шага.

Темно-синяя поверхность пиратского корабля уже совсем близко. Темнеют исполинскими буграми какие-то надстройки, мерцают отблески звезд в оптических отверстиях, в энергорефлекторах. Экраны «Ары» угасли, замолчали двигатели, исчезла вибрация силовой станции.

В темной обшивке пиратского корабля загорелся ярко-голубой прямоугольник шлюза.

В нем появились три человеческие фигуры.

Они прыгнули прямо в бездну космического пространства и понеслись к звездолету «Ара». Ближе, ближе. Корсары летят среди вакуума без каких-либо скафандров. Они облачены в легкие серебристо-лазоревые трико, лица открыты, волосы рассыпаны по плечам. Девушка представила температуру мирового пространства и ужаснулась. Как они выдерживают? Что это за люди? Или, быть может, это ей снится? Коллективный гипноз? Видит ли то же самое Торрис? Другие спутники?

Вероятно, видят. Они тоже растеряны, поражены. Глаза всех прикованы к странной группе пиратов, которые совсем уже близко. Впереди – прекрасный юноша. У него фосфорически-бледное лицо, ярко-синие волосы, очи – будто две звезды. Руки устремлены вперед, словно у пловца. Как они движутся, какою силой?

– Он похож на Гориора! – еле слышно прошептал Торрис.

– Кто? – тоже шепотом спросила Гледис.

– Тот… первый…

– Ты знал Гориора?

– Да. Этот пират – точная копия героя. Странная шутка!

Гледис неподвижна. Только мысль работает. Вот он – узел, который надлежит разрубить! Думала ли она, что ее сознанию предстоит такая нагрузка? И не только сознанию, а сердцу, чувствам! Вот она видит Гориора – героя миллиардов людей.

Много юношей и девушек мечтают стать такими, как он. И они же проклинают его под иным именем, называя позорным прозвищем Корсара. Может ли преступление уживаться с такою совершенною формой? Как это произошло? Чего он жаждет достигнуть, остановив стремление планеты к счастью и добру?

Три фигуры приблизились к обшивке «Ары», медленно скользили вдоль стены.

– Открыть шлюзы? – послышался чей-то вопрос.

– Нет! – ответил Торрис.

Пираты остановились напротив каюты управления, увидели сквозь прозрачные стены астронавтов, приветливо подняли руки вверх. Совершив незначительное усилие, очутились внутри крейсера.

Звездный Корсар улыбнулся, сказал:

– Бой окончен. Присядем, братья!

Гипнотическое наваждение оставляло астронавтов. Торрис устало повалился в кресло пилота. Гледис удивленно глядела на вожака пиратов.

– Я не гневаюсь, – молвил Корсар. – Действовали не вы, а воля Кареоса, заложенная в вас. Марионеточный импульс исчерпан. Теперь вы, свободны. Поговорим как братья… – Он не окончил фразы. Взгляд его остановился на субтильной фигурке девушки. – Кто ты? – спросил он.

– Космолингвист. Имя – Гледис, – ответил вместо нее Торрис.

– Гледис, – повторил Корсар, будто прислушивался к мелодике имени. – Гледис…

Он долго и пристально смотрел на нее. Девушке показалось, что его глаза проникают в ее потаенную суть, читают все. И не страшно Гледис, и нет у нее ненависти к преступному Корсару. Только детский интерес, эйфорическое опьянение небывалым впечатлением, жажда нового знания и знакомства. Прочь предыдущие мысли! Все это потом, потом! А теперь – пусть откроется для нее новый мир – неведомый и таинственный.

Корсар почему-то погрустнел, на его челе появилась страдальческая морщина. Он взглянул на товарищей, затем на астронавтов.

– Познакомимся, – молвил он. – Я Звездный Корсар. Орана дала мне это имя, я с радостью принимаю его. Это – мои товарищи Керра и Сано. Мы – представители Астероида Свободы. Впрочем, об этом вам уже сказал мой Учитель.

– Почему вы остановили наш полет? – спросил Торрис.

– Мы не позволяем оранцам теперешнего цикла контактировать с иными мирами.

– Какое право легло в основание такого своеволия?

– Космическое Право, – твердо ответил Корсар. – И не своеволие, а защита звездных эволюций от деспотии. Мы – иммунная система Космоса.

– Это – эгоистическое определение. Планета мыслит иначе.

– Планета вообще не мыслит, – с горечью ответил Корсар. – За нее мыслит Кареос, в лучшем случае кучка избранных. Не будем спорить. Вы познакомитесь с Астероидом Свободы. Никто не задержит вас там. Пожелаете – войдете в Союз Звездного Братства. Захотите – вернетесь. на планету. Согласны?

– Мы – пленники, – угрюмо возразил Торрис.

– Вы – братья, – дружески улыбнулся Корсар, – На этом закончим знакомство.

Крейсер «Ара» мы направим к ангару астероида. До встречи, братья! До встречи, Гледис!

Он приветливо взмахнул рукою, направился к стенке каюты и исчез за нею вместе со спутниками. А затем – невероятный полет в пустоте пространства под лучами Голубого Светила.

Девушка закрыла глаза. Душа предельно напряжена. Еще немного – и она не выдержит. Отдохнуть бы, забыться, не думать ни о чем. О том, что было, что должно произойти.

Экраны «Ары» оживают. Крейсер послушно плывет за пиратским кораблем, ведомый теперь враждебною волей. Они направляются к поясу астероидов. Медленно вырастает среди звездного простора небольшая планетка, на ее скалах периодически вспыхивают импульсы сигналов. Три яркие фиолетовые звезды, вероятно, навигационные маяки.

Еще немного – и звездолет легко ложится на поверхность Астероида Свободы…

Стены корабля потеряли прозрачность. Стало темно. Затем в иллюминаторы проник дневной свет. Напряженная тишина. Торрис горько усмехнулся.

– Придется познакомиться с разбойничьим логовом.

– Они удивительно гуманны, – отозвался кто-то из космонавтов. – Не похожи на преступников.

– Ядовитые гады тоже бывают приятны на вид, – отрезал командир. – Прочь сантименты! Если мы в самом деле имеем свободный выбор – немедленно возвратимся назад, на Орану. Таков мой приказ!

«Свободный выбор и приказ! – мысленно усмехнулась Гледис. – Странное объединение полярных понятий. Корсар более последователен в своих действиях». Подумав так, девушка рассердилась сама на себя. Как легко она подвержена пагубному влиянию!

Там, на планете, ее пленили чары Кареоса, теперь она открывает сердце для космического преступника. Так нельзя! Следует отбросить чувства симпатии или антипатии. Решать логично, трезво, отстраненно.

Вслед за Торрисом девушка вышла из корабля. Крейсер «Ара» лежал в исполинском ангаре. Мерцающий фиолетовый купол излучал слабый свет, и вокруг было довольно хорошо видно, как в предрассветный час. К астронавтам подошел один из спутников Корсара – улыбающийся юноша, изящный, хрупкий. Он искренне произнес, приложив руку к груди:

– Вам необходимо отдохнуть. Ступайте за мной. О вас побеспокоятся. Позже – встреча со Старшими Братьями.

Экипаж «Ары» не возражал. Все двинулись за проводником. Мягкая движущаяся дорожка привезла их к стене ангара, нырнула под мерцающий мглистый занавес.

Гледис тихо вскрикнула от неожиданности. Вероятно, это было энергополе, непрозрачное для глаза.

Эскалаторная дорожка остановилась, астронавты очутились среди густого леса.

Лиловые, зеленые, голубые вьющиеся растения покрывали странные нагромождения скал, расположенных полукружьем, создавая многоцветный живой купол. Вверху сиял зеленоватый шар, лучи этого искусственного светила были нежны и приятны.

Гигантская пещера, где они очутились, уходила вдаль, там угадывались массивы садов, тающих во мгле, ленты путепроводов, сферические кровли строений.

– И все это сооружено вами? – недоверчиво спросила Гледис проводника.

– Да, – дружелюбно ответил юноша. – Еще недавно это был обыкновенный астероид.

Скала в диаметре около ста ми. Теперь это волшебный мир, космическая оранжерея.

Но то, что вы видите, – лишь внешняя пленка нашей жизни. Главного не увидишь глазом…

– Что именно?

– Об этом расскажут старшие, – уклонился юноша от прямого ответа. – Мне велено только устроить вас для отдыха. Мужчины, идите по этой тропинке. Девушка, ступай за мной.

Гледис попрощалась со спутниками и двинулась за проводником. Открылась в скале овальная дверь, и девушка очутилась в небольшой комнате, разделенной на две части тяжелой темно-зеленой ширмой. Юноша молча указал на нишу, там стояла узкая кровать, застланная пушистым ярко-голубым ковром. Под стенами росли багрянолистые деревца, на ветвях желтели сочные плоды.

– Захочешь есть – сорвешь, – объяснил юноша. – Очень вкусно. Покупаться можешь здесь.

Он отодвинул ширму, за нею был маленький бассейн. Гледис благодарно улыбнулась ему, приложив ладони к груди.

– Мне ничего не хочется. Только спать. Я очень устала.

– Я ухожу. Легких снов!

Юноша исчез. Гледис осталась одна. Тишина и невиданные растения. Сумерки.

Кружится голова, поток впечатлений баюкает, несет в небытие. Она еле успевает упасть на мягкий ковер и проваливается в мир сновидений.

Плывут горы. Родные леса среди ущелья, игривый водопад, где она так любила сидеть, слушая волшебную песню потока. Теперь, во сне, Гледис не сидела на камне, а, поднявшись в воздух, кружилась над горной речкой. Налюбовавшись радугой брызг, девушка устремилась к бедной избушке родителей. Там было тихо, никого не видно. Слепые окна глядели в мир сумрачно, невыразительно. Из трубы не шел дым. Гледис приникла к стеклу, заглянула в светлицу. Отец и мать спали.