Текст книги "Звездный корсар"

Автор книги: Олесь Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Братья! Чтобы встретиться – надо разлучиться! Впереди – великий праздник объединения в безмерности разума, духа и чувства. Пусть наши любимые дети проложат огненную дорогу к новым горизонтам; Человеку суждено дать Разум и Сердце Беспредельности! Слушай же меня, Дитя Вечности! Разорви цепь меры, восстань на себя! Настал твой час – РОДИСЬ!

И тогда рубиново-фиолетовое пламя охватило Гориора и Гледис. Они подняли руки в прощальном приветствии.

Таяло тело, осыпалось багровыми искрами вниз, а напряженная струя голубого пламени рисовала новые очертания космического существа. Нежным ореолом окружились чела влюбленных, звездами засияли сердца и объединились в общий костер, полыхающий лазоревым светилом. Гигантский лучистый шар начал исчезать, и послышался из него такой знакомый всем, такой до боли родной голос Гориора:

– Эй, корсары! Почему загрустили? Разве новые, неизмеримые моря не ожидают ваших ветрил? Буря Космоса жаждет поспорить с вашими кораблями. Кто жаждет вечного веселого приключения – за нами!..

Книга третья. Волшебная чаша

Грохают литавры неба, в просторах правечных

Слышен боя гром!

Звезды-искры скачут от мечей небесных

В сумраке ночном.

Люди спят в темницах и подвалах,

А под той грозой

Матерь Мировая зарыдала,

Исходя слезой.

Всадники сошлись в стовечном споре.

Кто же победит?

Меч Пылающий или Черный Меч поборет?

Кто кого сразит?

В Твердь Празвездную копыта застучали.

Срок неотменим!

Все Миры сраженья ждать устали -

Бой неумолим!

Глава 1. Суд над богами

Меркурия глубоко взволновала легенда о Звездном Мятежнике. Теперь он более глубоко понял космоисторию Системы Ара, причины упадка, суть мятежа Космократоров Многомерности. Инволюционные зерна, посеянные в далеком прошлом, давали свои ужасный урожай.

Добавочные записи свидетельствовали, что Правитель Ораны Кареос исполнил угрозу – он сумел уничтожить Астероид Свободы. Правда, это произошло после того, как почти все корсары перешли в ноосферу, создав новый виток Суперэволюции в Неведомом. Орана получила покой. О Корсаре постепенно забыли, новые поколения покорно выполняли эволюционную, точнее – инволюционную, программу Кареоса.

Правитель умер, но его идеи воцарились. Принцип силы распространился за пределы Системы Ара. Орана подчинила далекие звездные системы. Космоэнергетика позволяла фундаментально перестраивать планетарную жизнь, мыслящие существа стали жителями пространства. Но ничего не изменилось, кроме масштабов. Не было качественного прыжка, новых горизонтов. Насыщение, насыщение, приобретение, удовлетворение, потребление – в жизни, в чувстве, в мышлении, в стремлении.

Должен был наступить кризис. И он грянул. Победитель Кареос терпел жестокое поражение. Побежденный Гориор восстал из небытия.

Теперь Меркурий понимал, почему Космократоры преисполнены мятежным духом.

Вероятно, они познакомились с идеями Звездного Корсара. А быть может, это телепатический контакт с пространственными вибрациями? Ничто не исчезает, пламя Гориора и Гледис вечно полыхает в незримости.

Как же поступить? Возможно, именно Корсар помог мятежникам уйти? Меркурий уединился в Тартаре, где раньше были заключены Космократоры. Он просмотрел записи контрольных приборов связи, но ничего нового не открыл. На экранах видел…

…Космократоры собрались в центре Тартара, на берегу прозрачного озера, создав живое кольцо. То переглядывались друг с другом, то будто бы обращались к кому-то невидимому. Кто же это? И как они общаются? С помощью телепатического поля? Но ведь контрольные приборы молчат! Никаких сигналов, словно Космократоры избрали какой-то неведомый метод мышления и общения. Вероятно, их психическая волна супериндивидуальна. Такого кода нет в психотеке Системы Ара. Искать наугад – пустое дело. Надо будет перебрать оптильоны вариантов. Ни одна быстродействующая система не управится с таким заданием.

И вдруг Меркурия озарило. Громовица! Он знает ее личный код. Когда-то играя в детстве, они не раз использовали этот юношеский неучтенный код. Через рефлексы ее психики, записанные в поле Тартара, он восстановит беседу Космократоров и увидит незримого собеседника.

Космоследователь не пригласил помощников. Интуиция подсказывала – этого делать не следует. Сам конструировал тончайшие приборы, экспериментировал, записывал.

Наконец свершилось! Он включил воспроизведение и… затрепетал от волнения. В кольце Космократоров появились две фигуры – мужская и женская. Людьми их можно было назвать только условно. Меркурий понял, что видит жителей ноосферы.

«Гориор и Гледис, – мелькнула мысль. – Звездный Мятежник. Вот он какой, легендарный герой Космоса!»

Огромные изумрудные глаза лучились, из оплечий сияли, как два меча, ярко-голубые столбы света. Еще один венчал чело. Вся фигура еле заметно трепетала, будто пламя костра в тихий день. Такою же была и Гледис, но цвета ее тела имели фиолетово-лиловую гамму. Свет и огонь, чистота и вечное движение – больше ничего обычного не было в обновленных человеческих существах.

Меркурий, преодолев восхищение, прислушался. В пространстве звучала мысль Гориора.

– Я предвидел это. Еще тысячи спиралей назад, когда мы разошлись с Кареосом. Мир Ары пришел к самопоеданию. Эксперимент Аримана ускоряет процесс. Главный Координатор замкнул проявленную Мегасистему, породив эмбрион нового Мироздания в трехмерности. Это лишь порочное возвращение к отработанным слоям прошлого.

Старческий маразм психики, жаждущей омоложения за счет духовной силы собственных детей.

Древние создали удивительный символ: змей, кусающий свой хвост. Материя, не имеющая обновления, должна пожирать сама себя, возвращаясь ко все новым и новым циклам самовоссоздания. Ужасное кольцо! Из него нет выхода! Следует круг Змия превратить в спираль Беспредельности.

– Как? – звонко спросила Юлиана.

– Обновить материю. Сублимировать ее в состояние ноосферы, а дальше – духосферы.

Вы уже знаете историю нашего восстания. Есть опыт, создано Братство Беспредельности. Оно готово помочь каждому, кто не побоится огненного полета.

Только так можно разомкнуть мировой коллапс, чтобы спасти Эволюцию Трехмерности от самоуничтожения.

– Но ведь теперь опасность грозит не только Системе Ара? – сурово молвил Горикорень.

– Да. Вы не избавитесь от личной ответственности за судьбу новосозданной трехмерности.

Отозвалась Громовица, и Меркурий ощутил, как у него заныло сердце. В психополе взвихрилась ее мощная, напряженная мысль:

– Друзья! Эксперимент перестал быть индивидуальным замыслом Аримана и даже родной Системы. Он затрагивает судьбу всего Космоса. Узаконить паразитарное творение – кто скажет, какая цепная реакция начнется в Беспредельности?

– Да! – подтвердила Гледис, которая молчаливо слушала беседу. – Наш мир – Мир Синтеза – имеет много моделей катастроф, получавших объективацию в многомерности. И самая страшная катастрофа – замкнутое мироздание. Оно вампиризирует Единое Поле, поглощая энергию для воссоздания деградирующих форм жизни. Чтобы остановить цепной распад такой «жизни», требуется неимоверное напряжение эволюционных сил, нужен героический подвиг мыслящих существ. Такие усилия, которые преодолеют инерцию трехмерного мира!

– Кто способен на это? – прошептал Сократ. – Это невероятно! Не лучше ли оставить порочную эволюцию и подняться в ноосферу, к огненным братьям. Не так ли, Гориор?

Звездный Мятежник молчал. Молчала и Гледис.

– Конечно, – вздохнул Горикорень, – мы способны оставить проявленное бытие и уйти в Объединенный Мир. Но будет ли это решением сердца?

– Нет! – согласился Сократ. – Наш дух не будет знать покоя!

– Мы воины! – добавила Юлиана. – Дух унесет нас снова в Миры Многомерности. Пока здесь кипит бой с хаосом и продолжается поиск, мы не уйдем в Мир Синтеза.

– Но в Системе Ара мы бессильны, – задумчиво отозвался Горикорень. – Много ученых поверило Ариману. Они ждут результатов эксперимента. Все другие – боятся.

Страх стал владыкой…

– Предлагаю альтернативу, – решительно отозвалась Громовица.

– Говори.

– Мы прорвемся в новосозданный Трехмерный Мир. Мы знаем законы трансформации и…

– Что ты говоришь? – ужаснулась Юлиана. – Ведь по закону той сферы…

– Да, – согласилась Громовица. – Мы превратимся в жителей того мира…

– И даже забудем о своей Системе, – добавил Горикорень. – Забудем, кто мы и откуда…

– Не навсегда, – возразила Громовица. – Наша воля, глубинная информация будет жить в прачеловеческих формах. Именно это я имела в виду. Ариман создал рабский мир для эксплуатации. Мы вторгнемся туда и принесем идею восстания. Слышите?

Пусть мы станем катализатором революции, мятежа, поиска, сомнения и стремления к небывалому. Ариманово творение восстанет против Творца. Система Ара не захотела идти с нами в Мир Синтеза – мы уведем туда Новый Мир.

– Когда это будет? – печально отозвалась Инесса, молчавшая до сих пор.

– Весьма не скоро, – согласилась Громовица. – Да, немыслимо долго идти к заветному дню. Пройдут чудовищные циклы исканий, падений, сражений и мук, пока мы снова поймем истину… Но будем откровенны – ты ведаешь иной путь?

– Нет…

– Решено, – сказал Горикорень. – Я согласен.

– Согласна, – твердо молвила Громовица.

– Согласны, – один за другим медленно, словно раздумывая, отозвались Космократоры.

Меркурий слушал ту тревожную речь, и странное чувство рождалось в его груди.

Зависть? Или искреннее одобрение? Одни против целой Системы! Какую волю надо иметь, чтобы решиться на такое?!

– Одно меня беспокоит, – продолжала Громовица. – Мы не знаем точных координат Нового Мира. А добраться до Информационного Центра…

– Это не подходит, – согласился Горикорень. – Вся система контроля в руках Аримана. Предлагаю иной план. Мы трансформируемся на периферию Системы Ара, в двести семнадцатый сектор…

– Музей Древних Культур? – удивился Сократ. – Зачем это нам?

– Там есть старинные космические аппараты. Музей не оборудован контролем. Мы будем в безопасности. Подготовим устройство и проникнем в трехмерность. Придется поработать над алгоритмом и программой, но я уверен, что мы решим задачу. К тому же – в Музее есть быстродействующие машины…

– Прекрасное решение, – сказал Сократ.

– Узнаю древних мятежников! – гордо промолвил Гориор.

– Дух Астероида Свободы жив! – добавила Гледис, нежно улыбнувшись Космократорам.

– Верьте в победу!

– И помните, – отозвался Гориор, – что в тех далеких мирах вы не будете одиноки.

Братство Беспредельности помнит о своих сынах. Над пропастью отчаянья, на грани смерти вспоминайте Отчизну. И еще одно: возьмите мой подарок…

– Что это?

– Универсальный информатор. Создан из первосубстанционального вещества. В Трехмерном Мире он практически неуязвим – ни удары, ни супертемпературы не уничтожат его.

– Но мы ведь станем примитивными существами, – возразил Горикорень. – Как мы сможем пользоваться таким устройством, пока наше сознание не поднимется к космическому уровню?

– Скажу еще раз: с вами будет мощь Беспредельности. Информатор обладает своеобразным психомагнетизмом, он непременно будет притягиваться, стремиться к кому-либо из Космократоров, если даже сначала попадет в чужие руки. Он даст информацию в такой мере, какая будет доступна вам. Но час настанет, вы вспомните, кто вы и откуда. До встречи, братья!

– Встретимся в битве! – пылко воскликнула Гледис, вздымая огнеподобные руки.

Фигуры Корсара и его подруги исчезли, растаяли. Космократоры долго смотрели на то место, где они пребывали. Молча переглядывались. Наконец Горикорень вышел вперед, сурово приказал:

– Кольцо!

Меркурий видел, как Космократоры взялись за руки, образовав психокольцо. И мгновенно исчезли…

Все. Тартар Аримана оказался бессильным. Теперь Меркурий понял, о каких возможностях говорил на Конгрессе Горикорень. Путь сотворчества индивида с Необъятностью. Самотворение, практически соединение с Всебытием! Ариман не понял или не захотел? Зависть, честолюбие, ревность. Даже на таком высоком уровне Миротворения они дают о себе знать!

Но как поступить Меркурию? Остаться здесь, в порочном мире, где дети убегают из школ, чтобы ощутить хотя бы иллюзию свободы? Где девушки и юноши бросаются в пасть смерти, чтобы отыскать благосклонный покой? Где ужас витает над сердцами бессмертных существ? Ха! Бессмертный страх! Бесконечное унижение! Нет, он уйдет за Космократорами, без Громовицы ему не жить! Догонит их… и присоединится…

Он вызвал Главного Координатора и, когда грозное лицо появилось перед ним, сказал:

– Они в Трехмерном Мире, Ариман. Направляются к экспериментальной планете.

– Что? – вспыхнул Ариман. – Ты не бредишь?

– Увы! – ответил Меркурий. – Они там. И ты знаешь – зачем?!

– Проклятие! – вырвалось из уст Координатора. – Как же я не предусмотрел? Теперь понятно, почему Тартар не удержал их. Горикорень предлагал… да, он нашел формулу универсальной трансформации, код перехода из сферы в сферу… А я не поверил! О болван! Меркурий!

– Что?

– Догнать и уничтожить!

– Кого? – ужаснулся Меркурий.

– Всех! Всю группу! Неужели ты не понимаешь? Они нарушат всю программу миротворения. Это катастрофа для нас… для меня… Если там прорастет идея прорыва коллапса, Ара погибнет, ибо мы полностью зависим теперь от них. Бери универсальный космолет, проникай в трехмерность, перейди на орбитальный полет вокруг экспериментальной планеты. Подстереги их в пространстве… или на планете, испепели беспощадно! Даю тебе надежных помощников. И еще: не выключай защитного поля. Иначе ты деградируешь в трехмерность и станешь таким, как аборигены. Я не хочу терять лучшего своего Космоследователя! Слышишь? Я жду!..

…Меркурий заметил корабль Космократоров на большой поляне в буйном первобытном лесу. Он повел космолет на снижение. Нестерпимо заныло сердце – какая она теперь, Громовица?

Включив универсальный экран, он скорректировал видение на трехмерную инверсию.

Космолет кружил над поляной. Меркурий дал приказ автопилотам посадить аппарат на поверхность нового мира.

– Это опасно, – отозвался угрюмо один из спутников Космоследователя.

Меркурий промолчал. В душе нарастал гнев. До каких пор он будет выполнять волю Аримана? Туда, туда, к ней, к друзьям, где будет бой и свобода!

– Что ты делаешь? – заорал кто-то сзади. – Поле! Мы останемся тут навсегда!

Предатель!

Меркурий разомкнул защитное поле, разгерметизировал космолет. Молния инверсии ослепила его, перед глазами поплыли радужные спирали. Законы трехмерности вступали в свои права. Тело уплотнялось, наливалось тяжестью. В раскрытые люки дохнул тяжелый, удушливый воздух чужой планеты, отныне ставшей родной. Сознание уплывало, уходила в небытие память о прошлом.

Меркурий пошатнулся. Где он? Что за диво? Как сюда попал?

Туманные воспоминания всплывали из недостижимых глубин. Он взглянул на свои руки – они были волосатые, мускулистые.

Он устремился к выходу. Что-то извечное, незабываемое, инстинктивное вело его мимо непонятных приборов, оцепеневших спутников, дальше, дальше… Там, возле таинственной серебристой башни, семеро. Семь друзей. Он должен присоединиться к ним. Там разгадка, там защита…

Сзади слышен яростный рев. Тяжелые шаги. И удар! Удар по голове!

Он упал. Еще видел, как те семеро бежали к нему. Отметил угасающим сознанием, что началось сражение. Надвинулась тьма небытия. Кто-то нежно взял его голову в ладони, на чело упали горячие капли. Он открыл тяжелые веки. На него смотрели голубые глаза. Кто это! Кто? Такой родной, такой близкий? Она. Она. Она…

Вечная Возлюбленная. Мы встретились… И снова разлука… Смерть. Мы снова познали смерть… Бессмертные в царстве смерти… Прощай, Громовица! Я догнал тебя. Ариман, ты проиграл! Ты проиграл бой…

Юная первобытная девушка Земли рыдала над умирающим другом. Над ними стояли кольцом угрюмые товарищи, опираясь на толстые палицы. Они прогнали врагов в чащу леса. В будущем тяжелые бои за души здешних существ, бой за память, мысль и любовь, но теперь…

Меркурий усмехнулся обескровленными устами девушке. Хотел дотронуться пальцами до ее щеки. Но не мог даже шевельнуть рукой.

Вот какая ты, пропасть небытия! Тьма, сумрак, царство теней. Ты надолго разлучила меня с родным краем. Прощай, Громовица! Я снова приду. Я приду много раз, ибо куда мне деваться из этой тяжкой сферы? Я нашел тебя… и снова найду…

Над Григором Бовою серел в рассветном сумраке потолок киевской квартиры. Парень невидящими глазами смотрел вверх, а в сознании еще звучали грозные крики нападающих, шумел первобытный лес.

На сердце было тоскливо, тяжело. Зачем ему эта двойная жизнь? Откуда она?

История Звездного Мятежника, бесконечные приключения в Системе Ара. Где корни такой мифической информации? Быть может, некая связь с пространственными архивами веков, с образами ноосферы? Он оказался чувствительным медитатором для приема информационных потоков мира, который где-то существовал или существует и теперь присваивает себе чувства мыслящих существ, принадлежащих сфере фантомов, небывалому…

Удивительны глубины нашего подсознания. Они живут независимо от осмысленного в повседневной жизни. Не рождается ли, таким образом, эмбрион новой эволюции? А наш нынешнее существование – лишь предыстория грядущего космочеловека?

Сказка?

Почему же она такая волнующая и близкая? И образы Космократоров – как родные братья. И Громовица – вылитая Галя. Возможно, в тех видениях есть какое-то рациональное зерно? И он, в самом деле, жил уже в ином подобии в далеком мире. А затем… затем прорыв к миру трехмерности. Жизнь на чуждой, опасной планете.

Вечные поиски истины и вечный бой. Попытки прорваться в сферу свободы и тягостная невозможность свершить это. Где же они, братья с волшебной Системы Ара? В каких сердцах рассеяны их огни? Где им встретиться, как соединиться?

Скажи кому-нибудь из коллег – смеха будет на десять лет. Особливо не дай бог шефу на зубок попасть. Только Гале можно открыться. Она поймет. И возможно, что-то подскажет…

В дверь постучали. Григор поднялся на кровати.

– Кто?

– Я, сынок, – отозвалась баба Мокрина. – Потревожила?

– Разве уже завтрак? Ведь еще рано…

– Телеграмма. Лежи, лежи. Я и думаю – вдруг срочная! Возьми…

Кто бы мог прислать телеграмму? Отец? Нет, только одно слово: «ПОЗВОНИ». И подпись шефа. Что за ерунда? Он же дал два месяца. Неужели что-то переменилось?

Быстренько умылся, оделся, вышел на улицу. Трамваи еще не ходили. Через рельсы осторожно переходил истощенный рыжий кот. Григор, позевывая, двинулся за ним на противоположную сторону улицы, ища взглядом телефон-автомат. Взглянул на алое предрассветное небо. Сегодня будет чудесная погода, можно погулять с Галей.

Зашел в телефонную будку. Порывшись в кармане, нашел двушку. Позвонил шефу домой. Тот сонно отозвался. Голос был недовольный.

– Почему так рано?

– Так ведь телеграмма.

– Ну и что? Не велено же – звонить на рассвете?

– Я считал – важное дело.

– Ой, Григор, Григор, – укоризненно зевнул в трубку шеф. – Шерлок ты задрипанный! Ну хорошо, хорошо! Ладненько, что отозвался. Завтра возвращайся на работу, пошлю тебя в район. Есть одно дельце.

– Как это? – удивился Григор. – Вы ж дали мне два месяца. Я еще ничего не знаю…

– Уже не надо, – успокоил шеф. – Поймали его.

– Кого? – вскинулся Григор.

– Да того же самого, – недовольно буркнул шеф. – Ты словно маленький. Того самого субъекта, ради которого ты получил командировку. Если быть точным, то не поймали его, а… сам явился. Ну – нам лучше. Баба с воза – кобыле легче. Так что радуйся!

– А как же…

– Что?

– Я ведь познакомился…

– С кем? – удивился шеф. – С кем познакомился? А-а, понимаю. Хм… Чудак. Так раззнакомься. У нас такая профессия. Все. Работа. Ага, еще одно дело. Хорошо, что вспомнил. Ты там приглашал меня… кажется, на сегодня?

– Да. Дискуссия, – грустно ответил Григор. – О Космическом Праве.

– Так я не могу. Вы уж там не обижайтесь на старика.

– Хорошо, – тяжело буркнул Григор. – Мы сами…

– Вот и славно. Я жду тебя. Сегодня еще погуляй, а завтра – одна нога там, а вторая – здесь. Вот так… Бывай…

Григор вышел из будки словно обалдевший. Вот это новость. Нашелся ее отец? Знает ли она? Вряд ли. Сказать или нет? Быть может, сначала узнать, где он был, что с ним? Если не виноват – чудесно. А если… если преступник? Что тогда? Молчать?!

А для нее он все равно отец. И что же? Неужто между ними ляжет зловещая тень?

Они встретились, как и договорились, возле памятника князю Владимиру. Галя пришла в темно-фиолетовом платье, плотно облегавшем ее стройную фигуру. Коса была заплетена, сложена венцом, это еще более подчеркивало красоту ее шеи и плеч.

Она смотрела на парня нежно и тревожно. Уста таили легкую усмешку. Григору показалось, что та усмешка могла быстро перемениться в гримасу боли, гнева или иронии. Или ему показалось?

Девушка вопросительно подняла брови.

– Что-то случилось?

– Откуда ты взяла? – несмело возразил парень.

– Вижу.

– Ничего особенного.

– Не обманывай. Я ведь вижу. Не желаешь говорить – не надо.

– Правду молвила, – вздохнул Григор. – Пока что не надо.

– Вот и отлично.

– Я завтра уеду в командировку. Недели на две.

– Так надолго?

– Я буду думать о тебе, – прошептал парень, пожимая ее руку.

– Я буду ждать. Очень, – открыто сказала Галя. – А сегодня? Мы пойдем на дискуссию?

– Да, Галя. Немного позже. А теперь погуляем.

Они шли по аллее, вокруг плыла разноцветная толпа, наливались зеленью деревья, насыщались силою и мощью весны. Григор посматривал на Галю, обеспокоенно размышлял: знает или нет? Наверное, нет. Если бы знала – заметил бы. Как это тяжело: идти рядом с любимой и не сказать ей о главном! Но ведь он и сам еще не знает ничего. Проболтаться – она сразу взорвется, куда-то побежит, чтобы узнать, расспросить. А Григору хочется, чтобы в этот вечер ничто не стояло между ними.

Тоже ведь эгоизм! И черствость…

В квартире по улице Героев Революции их встретили молодые хозяева – брат и сестра, друзья Григора. Родители уехали в санаторий, поэтому и было решено провести дискуссию у них.

– Виктор.

– Сима.

– Это Галя, – отрекомендовал Григор. – Медицина…

– Сегодня суд, ты, наверное, знаешь? – сказала Сима. – Ты, Галя, кем будешь?

Свидетелем, следователем, защитником?

– Еще не знаю, – растерялась Галя. – Я… посмотрю…

– Григор, ты не ввел ее в курс дела?

– Она будет наблюдателем.

– Наблюдателем? Нейтральных не может быть. Ничего, она определит свое отношение во время процесса. Прошу в комнату. Кстати, должно быть очень интересно. Есть священник, пресвитер-баптист, даже Сергей Гореница соблаговолил прийти…

– Гореница? – удивился Бова. – Тот самый? Физик?

– Да. Известный теоретик…

– Ты считаешь, он серьезно воспримет все это?

– Увидим. Обещал сказать слово, если будет интересно…

Григор и Галя вошли в большую комнату. Там уже разместилось около двадцати юношей и девушек, а также несколько пожилых людей. Продолжалась дружеская беседа, слышался смех. Прибывших приветствовали доброжелательным гомоном, парни заинтересованно посматривали на Галю. Она присела на краешек дивана возле Григора.

Сима и Виктор внесли длинный стол, поставили посреди комнаты. Накрыли зеленой бархатной скатертью, пододвинули три стула с высокими спинками. Из соседней комнаты вошло трое судей – в напудренных париках, в длинных плащах из голубого шелка. Парень и две девушки. Они были сосредоточенны, комически-грозные.

– Суд идет! – торжественно провозгласил Виктор. – Прошу встать.

Молодые гости встали, переглядываясь, улыбаясь. Пожилые скептически посмеивались. Судьи заняли свои места за столом.

– Прошу сесть, – сказал Виктор.

Главный судья – парень в огромных очках – ударил деревянным молоточком по столу.

– Введите подсудимых.

Двое парней, на груди которых было начертано огромными черными буквами «ЗАКОН», ввели четырех человек. Галя прыснула – трое из них были разрисованы разноцветными красками, они изображали богов различных народов и рас. Четвертый подсудимый был в обычной одежде.

– А это кто? За что его судят?

– Кроме богов, судим и Человека, – сказал Бова. – Чтобы сохранить справедливость и корректность…

– Понятно, – ответила Галя, хотя пока что ничего не понимала.

– Подсудимые, – торжественно возгласил судья. – Иегова!

– Я, – угрюмо отозвался один из подсудимых в черной маске.

– Зевс-Юпитер?

– Я, – гордо промолвил бородатый атлет и сложил руки на груди.

– Как стоите? – сердито спросил судья. – Это вам не Олимп. Опустите руки.

– Слушаю, ваша честь, – растерянно ответил Зевс.

– Брама?

– Я, – ответил третий, поправляя на голове многоступенчатую пирамиду.

– Человек!

– Я, – лениво промычал парень в современном костюме. – Я человек, и это звучит гордо. Не понимаю только, за что меня в эту компанию? Я ведь не миф, я – реальность?..

– Молчи ты, реальность, – заметил строго судья. – Если виноват, то будешь отвечать – миф ты или не миф. Перед законом все виноваты. Вот так!

Присутствующие приветствовали такое заявление судьи аплодисментами. Он жестом потребовал тишины. Велел подсудимым сесть. Сам поднялся.

– Именем Космического Права – суд начался. Выступать и отвечать лаконично.

Подсудимые! Говорить правду и только правду. Ясно?

– Ясно! – хором ответили подсудимые.

– Чудесно. Присяги не надо. Вы всегда нарушали клятвы. Так или нет? А что сверх того – то от лукавого. Так завещано издревле. Прокурор!

Поднялся высокий худой парень, кашлянул.

– Никаких личных эмоций. Факты, только факты.

– Будет сделано.

– Защитник!

– Я, – отозвалась хорошенькая белобрысая девчонка, сидевшая рядом с Галей.

– Сантименты отбросить. Защита должна быть гуманной, но без слюнтяйства, – Ваша честь, – заметила защитница. – Что за терминология?

– Я тут хозяин! – рявкнул судья. – Слушать и подчиняться! Иначе выведу!

Защитница развела руками и села.

– Несколько слов по сути обвинения, – сказал судья. – Слушайте внимательно.

Подсудимый Иегова обвиняется в том, что: создал антагонистический, противоречивый мир; несколько раз уничтожал его; многажды использовал свое могущество вопреки интересам подчиненных существ; утвердил культ богоизбранности, а таким образом посеял семя вражды между народами и племенами.

Подсудимый Зевс-Юпитер обвиняется в том, что: поднял руку на Отца – Крона, низверг его в Тартар и лишил власти; воспользовался доброжелательностью Прометея, победил с его помощью титанов и гигантов, а затем предал, приковав к скале; пользовался небесными молниями не для блага мира, а во имя честолюбивых намерений, мести или устрашения; насиловал чужих жен и девственниц, воспользовавшись прерогативами царя богов.

Подсудимый Брама обвиняется в том, что: создал изолированный от Единства мир, чем лишил его возможности познать истину; будучи всемогущим, оставлял неоднократно в беде великих героев и даже дарил бессмертие демонам и узурпаторам; обманывал двух других членов Тримурти – Шиву и Вишну, не говоря уж о меньших существах – это предательство сохраняет доныне мировой лабиринт безвыходности.

Подсудимый Человек, так называемый Хомо Сапиенс, обвиняется в том, что: имея свободу воли, на протяжении тысячелетий созидал деспотии и тирании, прислуживая никчемным узурпаторам и садистам; сеял раздоры в собственном обществе, чем задержал Эволюцию Разума на тысячелетия; использовал могучие силы Разума, подаренные Матерью-Природой, не на благо братьев – подобных себе и пребывающих в телах животных, – а для самоуничтожения, для разрушения Планеты. Все знают о грядущей экологической катастрофе, об ужасах ядерной угрозы, о демографическом кризисе. Все это позволяет усомниться в разумности Человека, признав его преступником.

Начнем с Иеговы. Подсудимый Иегова!

– Слушаю.

– Кто вы такой?

– Бог Единственный и неповторимый. Творец неба и земли.

– Кто родители? Отец, мать?

– Нет таких. Я сам себе отец и мать. От века сущий. Еще ничего не было, а я уже был.

– Где? – поинтересовался судья.

– Что за вопросы? – возмутился Иегова. – Так могли спрашивать только невежественные безбожники, а вы ведь современники Космической Эры. Надо знать, что время и пространство появляются одновременно с творением Мироздания. Поэтому нелепо спрашивать, где был я «до творения». Пребывал вне времени и пространства, покоился сам в себе. В современных категориях мышления этого объяснить невозможно, – гордо заметил Иегова, поправляя черную маску.

– А потом? Что случилось потом?

– Я устал от одиночества. И создал мир. Небесный и земной. На небе я сотворил ангелов, на земле – людей.

– Дальше?

– Ангелы восстали. Некоторые. Я их швырнул с неба. Люди начали грешить с падшими ангелами. Я их утопил.

– Вы действовали преступно, Иегова. Вы нарушили закон.

– Я сам себе закон, – пренебрежительно ответил Иегова. – Разве позволительно моему творению указывать мне же, что правильно, а что неправильно? Я вас вылепил из праха, так что же – персть земная станет мне указывать на какое-то Космическое Право?

– Странная логика, – хмыкнул судья, апеллируя к присутствующим. – Значит, отец и мать имеют право убивать, топить или мучить, наказывать своих детей.

– Разумеется, – согласился Иегова.

– Мораль юрского периода, – отозвался кто-то из присутствующих. – Этика рептилий!

– Тихо! – предупредил судья. – Выведу! Иегова! Вы признаете себя виновным в нарушении Космического Права?

– Что вы, что вы! Такого права нет и не может быть. Есть только моя воля. Я владыка сущего и не позволю…

– Хорошо, хорошо, мы разберемся, – прервал Иегову судья. – Садитесь. Подсудимый Зевс-Юпитер!

Поднялся бородатый гигант.

– Зевс-Юпитер, сын Крона.

– Ага, теперь «сын Крона». А что ты сделал со своим родителем?

– Ну что… сбросил его с престола. А перед тем заставил вырыгнуть братьев своих и сестер.

– Ай-я-яй! – укоризненно покачал головою судья, иронически поглядывая на улыбчивые лица присутствующих. – Как же так, уважаемый Зевс? Унижать отца, поднимать руку на владыку Вечности?

– Да ведь он же каннибал! – угрюмо заметил Зевс. – Пожирал детей своих. И меня сожрал бы, если бы я не того…

– Погоди! Оправдываться будешь потом. Как ты поступил с Прометеем?

– Как? Приковал его к скале. Весьма хорошее местечко. На Кавказе. Почти субтропики. Я же не приковал его, скажем, на хребте Черского, где вечная мерзлота, а в полосе курортов Гагра – Сочи. Что ему еще надо?

– Да ты, я вижу, еще и острослов? – удивился судья. – Гм, придется за неуважение к суду… Да, это фрукт, я вижу! За что же ты его приковал? Ведь он помогал тебе, он твой дядя и наставник. Помог утихомирить стихии, победить титанов…

– А зачем он дал огонь тем букашкам, нечисти земной?

– То есть кому? – поразился судья.

– Смертным – кому же еще? Людям. Спер на небе, унес его на землю. И тем нарушил закон Олимпа. Я царь богов, а он меня не спросил.

– Да ведь знал, что не позволишь.