Текст книги "Звездный корсар"

Автор книги: Олесь Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

– Чего же ты ждешь от меня? – спросил Ягу, с потаенным ужасом вглядываясь в жесткое лицо Аримана.

– Приготовь магнетон. Как только увидишь взрыв, направляйся прямо ко мне. И сразу туда – в девятнадцатый век. Следует еще разгадать тайну волшебной чаши.

Тайна эта первостепенна. Нам нужна субстанция, возникающая в ней. Ты понял, мой дорогой Ягу?

– Хорошо, Ариман, я буду готов!

Наступил час эксперимента. В зале остались Гореница и Синг Свет погас, только глобус Земли мерцал мягким зеленоватым сиянием. На экране возникло лицо веселого вихрастого парня – инженера Соколенке из Института Проблем Бытия. Он увидел Гореницу, приветливо кивнул.

– У нас все готово. Готовы ли вы?

– Они на месте? – тревожно спросил Гореница.

– Да. В локализованном месте. Публика вне пределов Ботанического сада.

– Санитарная служба?

– Все в ажуре. Не беспокойтесь.

– Как Василий Иванович?

– Трепещет, аки лист осиновый, – засмеялся Соколенко. – Почти в беспамятстве.

– Вы предлагали ему подумать еще раз?

– Куда там! Лучше умру, говорит, нежели откажусь. Хочу хотя бы краешком глаза заглянуть в родной век.

– Так и сказал? – удивился Гореница.

– Эге, «Родной век», говорит. А что? Мне нравится. Лирика…

– Оковы…

– Что вы сказали? – не понял инженер – Оковы времени, говорю. Приятно и страшно. Ну, достаточно. Даю синхронизацию.

Прошу сигнал готовности.

– Даю.

Гигантский глобус покачнулся, поплыл. Вместе с ним поплыло кресло, в котором сидел Синг, сосредоточившись на определенной географической точке в Киеве и фиксируя ее взглядом. В сложной системе хронотрансформатора он был медиатором-индуктором, замыкающим через свою психику две фазы времени – настоящее и прошлое.

– Готовы? – резко спросил Гореница.

– Готовы, – ответила Земля.

– Включаю!

Рефлекторы генераторов за куполом лунного городка окружились еле заметным сиянием. К земному серпу протянулась дорожка, подобная прозрачному серебристому мечу.

– Они исчезли, – громким шепотом отозвался с экрана Соколенко. – Успех, Сергей!

Успех!

– Погоди! – молвил Гореница. – Не говори гоп, пока…

Он не успел закончить фразы. В сумерках зала пророкотала фиолетовая лента молнии. Глобус был охвачен пламенем, он взорвался и разлетелся на части.

Гореница страшно закричал, схватился руками за лицо и упал вниз лицом, словно сраженный выстрелом.

– Сергей! Сережа! – восклицал на экране Соколенко. – Что случилось? Что с тобою?

Лунная хроностанция молчала…

Волна забытья сошла, откатилась. Галя ощутила боль в руках и ногах.

Пошевелилась. Жива!

Раскрыла глаза. Сумрак. Желтоватый свет. Неясные тени. Где она?

В сознание врывались образы, будто несущиеся в вихре листья: призрачная встреча с отцом, поездка в машине, чудовищный финал.

Она поднялась на ноги. Ухватилась за что-то твердое. Это была узенькая кровать, прикрытая жестким одеялом. Скорее! Надо действовать. Совершено преступление, и бандиты убили отца. Боже мой, скорее бы выбраться отсюда! Может быть, он еще живой!

Сквозь узенькое окошечко проникал предвечерний свет. Покачивалась зеленая ветка каштана. С противоположной стороны темнела узкая дверь.

Галя бросилась к ней, толкнула. Она не поддавалась. Девушка начала бить кулачками по дубовым доскам, окованным медью. Звук был невыразительный, глухой.

Обессиленно прижалась к двери. Что ж это такое? Неужели в нашей стране такое возможно? Какое-то злодейское подполье, темница? Хотя бы людей увидеть!

Послышались неясные звуки. Галя закричала. Снова тишина.

– Кто есть живой? – отчаянно заголосила девушка. – Люди!

Что-то зашуршало, дверь со скрипом открылась. На пороге возникла высокая женская фигура в черном. Она держала в руках кувшин с водою, краюху хлеба, еще что-то, завернутое в белый рушник. Женщина была спокойна, сосредоточенна, из-под черного платка на Галю смотрели огромные глаза, обрамленные темными ресницами. Казалось, что взгляд ее сияет в сумраке.

– Ты кричала, сестра?

– Я звала людей, – сдерживая рыдание, ответила девушка. – Меня подло выкрали, увезли сюда…

– Как? – удивилась женщина. – Ты не сама сюда пришла?

– Нет! Отца убили, а я оказалась в плену. Кто бы вы ни были, у вас доброе лицо.

Позовите милицию! Выпустите меня!

– Сестра! – пораженно ответила женщина. – Тебя никто не держит. Мне велено накормить тебя, помочь. А милиция… что это?

– Как? – ужаснулась Галя. – Вы… не слыхали такого слова? Где же я? Неужто за рубежом? Тогда у вас есть полиция. Должен быть закон. Мне нужно к советскому послу или консулу…

– Не понимаю, – покачала головою женщина. – У тебя, вероятно, лихорадка. Вот возьми водички испей. Успокойся.

Девушка судорожно зарыдала, ломая руки. Потом вдруг заметила, что на ней тоже черная хламида.

– Взгляните, они меня даже переодели во что-то монашеское!.. Где я?

– Это православный монастырь, – удивленно произнесла женщина. – Я послушница.

– Монастырь? В каком городе?

– В Киеве.

– В Киеве? – обрадовалась Галя. – Где? Как он называется?

– Выдубецкий монастырь. Я думала – ты знаешь.

– Выдубецкий? – ужаснулась Галя. – Я там бывала. Монахов давно нет. Территорию занимает Ботанический сад. И еще Институт археологии. Старый-престарый священник иногда сидит на лавочке, а больше нет духовных лиц. Слушайте, добрая женщина, вы меня обманываете?

– Горюшко мое, – покачивала сокрушенно головою женщина, щупая Галино чело. – Что же это с тобою? Опоили зельем? Жару вроде нет…

– Не опоили. Я вечером возвращалась домой. Около подворья меня ожидал отец. Я его не видела несколько лет, он куда-то исчез. А тут появился… странный, больной. Рядом – машина.

– Какая машина? – не поняла женщина. – Странное глаголешь. Не слыхала.

– Вы что – никогда из монастыря не выходили? Тут и родились? – смутилась Галя.

– Отнюдь. Я родилась в дворянской семье. Катерина Самойленко. Духовное имя – Мария. Училась в пансионе. А слова твои – странные.

– Почему странные? Разве я говорю что-то неясное? Отец внезапно появился… и начал взволнованно рассказывать что-то о волшебной чаше. И я решила, что он…

– Погоди, – тревожно прервала ее монахиня. – Чаша. Ты сказала – волшебная чаша?

– Да.

– Вот как. Он мне рассказывал о ней…

– Кто?

– Ягу.

– Не понимаю.

– Страшный узел, – прошептала Мария. – Как он привез тебя? На чем?

– Я потеряла сознание. Затем ощутила, как меня перенесли из машины… Будто бы в самолет…

– Огненный вихрь, – сказала послушница.

– Сияние какое-то, полет, забытье, – устало промолвила Галя. – А потом – здесь…

– Это он, – кивнула женщина. – Капкан захлопнулся.

– Что вы говорите?

– Погоди. Твои незнакомые слова. Названия. Где ты жила?

– В Киеве. Ведь это Киев?

– Так-то оно так. Но не тот Киев.

– А какой же? – насторожилась Галя.

– Иной. Чуждый тебе. Ты в каком году жила в Киеве?

– Странный вопрос. В тысяча девятьсот…

– Что? – отшатнулась от нее монахиня. – Иной век? Проклятый! Что ж это он учинил?

– А разве… что? Разве теперь не тот век?

– Нынче тысяча восемьсот восьмидесятый год.

– Как же это? – отчаянно всплеснула руками Галя. – Как это возможно? Кто он – мой насильник?

– Кто он – я уже знаю. – Послушница сурово смотрела на девушку. – А ты кто?

– Я Галя Куренная. Работала сестрою. Училась в медицинском институте.

– Это земное. Я спрашиваю о другом.

– О другом? – не поняла Галя. – О чем?

– Быть может, вспомнишь… может, в сновидении что-то показывалось? Система Ара, Голубое Светило, Ариман…

– Погоди, погоди! Григор мне рассказывал, – прошептала девушка. – Только… откуда же ты знаешь эти названия?

– Григор? Кто он тебе?

– Мой… ну… любимый…

– И он рассказывал тебе об иных мирах?

– Да. Я тоже видела себя иногда на далеких планетах. Иные лица, полеты, непонятные приборы…

– Погоди, – дрожащим голосом отозвалась послушница. – Дай взглянуть на тебя. В глаза. Громовица? – тревожно воскликнула она. – Это ты?

– Громовица? – еле владея собою, переспросила Галя. – Почему ты меня так назвала? Григор называл меня таким именем. Будто бы там, в его видении, я была Громовицей…

– А он? Как он видел себя? Кем?

– Меркурий. Космоследователь…

– Меркурий! – радостно воскликнула Мария. – Все так. Не может быть случайности.

Он же любил тебя там. Вспомни, вспомни!

– Будто в тумане все, – устало ответила девушка, прижимаясь к груди монахини. – Только ощущаю – родная ты.

– Я – Юлиана, – сквозь слезы промолвила Мария. – Уже давно вспомнила. Еще в детстве бредила Голубым Светилом. Жила какой-то двойной жизнью. Родители боялись, приглашали всяких врачей. Я ощущала себя в вечной темнице, под надзором. Устремлялась к волшебным мирам, звала друзей, умоляла, чтобы они пришли, откликнулись. Я мечтала о полете между звездами, читала сказки, легенды, фантастические рассказы. Но все было напрасно. Тупое окружение, насмешливые взгляды. Я ушла в народ, работала учительницей в богатых семьях. Меня побаивались, потому что я рассказывала детям о далеких, чудесных мирах. Родители разыскали меня. Затем – монастырь. Так велели врачи. Монастырь, или желтый дом.

Меня считали сумасшедшей, бесноватой. О тебе тоже так велено говорить…

– Кем… велено?

– Матушкою Агафией. Она всех предупредила. Не обращать внимания на то, что ты будешь рассказывать. О подруга моя! Нас закрыли в страшный капкан!

– Неужели нельзя вернуться? – простонала Галя.

– Из тюрьмы можно уйти, из монастыря можно бежать, но из капкана времени? Куда?

Мы бессильны. Друзья наши разбросаны в иных годах и веках. А Ягу и Ариман имеют страшную силу!

– Зачем мы им?

– Неужели не вспомнила? Зачем мы ушли сюда? Разве твой любимый не говорил?

– Рассказывал. Но я думала – сказка.

– Да. Страшная сказка. Но не печалься, сестра. Держись меня. Нельзя терять надежды.

– Иное время, – склонила Галя голову на руки. – Сон, бред… Я умру от тоски.

Любимый там, за хребтом времени. Чем, как преодолеть чудовищную бездну?

Григор и Василий, одетые в монашеские рясы, вышли из машины, быстро шмыгнули в калитку Ботанического сада. Люди, коих в этот вечер не пускали в сад, перебрасывались репликами, смеялись.

– Неужто до сих пор монахи тут живут?

– Оставьте людей в покое. Это артисты!

– А, наверное, кино снимают! Какие-то аппараты странные поставили вокруг.

– И милиция охраняет. Окружили весь сад!

– Важнецкий, наверное, фильм!

– Исторический!

Григор краем уха слышал все эти слова, реплики, но они уже скользили по сознанию, не затрагивая чувств. Руководитель эксперимента провел их в заросли сирени, остановился на пятачке голой земли среди цветов.

– Вот здесь стойте. Сюда и вернетесь. Сверим хронометры. Так, Все отлично. Через пять минут – начало. Ну, счастливо! До свидания!

Он исчез. Над землею плыл вечер. В небе мерцал узкий серп Луны. Григор взглянул на него, вздохнул. Неужели правда? Неужели свершится?

Василий прикоснулся к его руке, отозвался дрожащим голосом:

– А что, если не выйдет?

– Тихо, Василий Иванович, – застывшими губами прошептал Григор.

Между деревьями видно было колокольню Лавры в ореоле электрических огней, на ее вершине мерцали навигационные красные маяки. В небе появился самолет, замигал разноцветными информерами. Где-то внизу, на Днепре, сигналили теплоходы.

Внезапно что-то случилось. Неуловимое. Почти неощутимое. Голубая волна прокатилась над ними. Василий воскликнул:

– Григор! Лавра!

– Что?

– Пропала!

Григор взглянул на фосфорические стрелки циферблата.

– Не пропала, Василий Иванович! – прошептал он. – Электричество исчезло. Мы уже там…

– Там, – повторил Василий Иванович слово во сне. – Дома!!! Боже святой! Не дай проснуться. Правда твоя. Цветы исчезли. Деревья не те. На Днепре огней нет.

Гляди, гляди…

В самом деле, сумрак погустел. Не видать ни зги. Ни огонька, ни отблеска. Луна, как и прежде, плыла серебряной краюхой среди облаков. Где-то слышалось торжественное пение, протяжное, печальное.

– Вечерня, – дохнул Василий на ухо Григору. – У нас, в мужской обители.

– Пора, – решительно встрепенулся Григор. – Ведите меня к женским келиям.

Они побежали крутою тропинкой вниз. Асфальтовые аллеи исчезли, вокруг были густые кусты, рвы, сухие бурьяны. Остановились возле невысокого серого строения.

Василий молча указал на узкие оконца, в некоторых мерцал слабый свет.

– Зайдешь в эти двери. Затем – налево. Третья по правую руку – келия Гали. А про ту, другую, у нее спросишь.

– А ежели там нет? Тогда где искать?

– В часовне. Там молятся. Правда, они не часто бывали на службе, поскольку бесноватые. Но матушка вынуждала…

– Ну, Василий Иванович! Прощай! Никогда не забуду тебя!

– Прощай, Григор! Ясноокий сынку! – прослезился Василий.

Парень ощутил, как густая борода Василия щекочет ему лицо. Он обнял старика.

Слышно было, как у того глухо стучит сердце.

– Может, останешься в монастыре? Встретишься со своими.

– Пусть им волки будут своими, – горько сказал Василий. – Лучше в кустах над Днепром заночую. Под звездами отдохну. Усну, и приснится мне Храм Красоты.

Веселые дети… и ты…

– Как же ты выйдешь отсюда?

– Знаю калитку в стене. Прощай еще раз, любый сынку! Счастливо тебе вернуться туда, к своим. А я пошлю вам сказку. Слышь? Сказку…

Зашуршали кусты. Никого нет. Только Григор одиноко стоит под звездами перед строгим чуждым строением, слушает молитвенное жутковатое нытье, доносящееся словно из-под земли. Ноги свинцовые, кажется, что он потерял всю силу Шум в ушах. Надо преодолеть странный транс. Вперед, вперед!

Он вошел в темный коридорчик. Толкнул дверь-третью слева. В келийке было темно, у образа Спасителя алела лампадка.

– Галя, – позвал Григор.

Молчание.

Парень включил фонарик, поискал по углам. Кровать, стол. Огарок свечи. Под стенкою шарахнулась мышь. Он устремился назад. Надо бежать в часовню. Быстрее, быстрее! Время летит!

Под ногами скользит глина. Вероятно, недавно прошел дождь. В лицо Григору пахнул аромат ладана, воска. Он ступил на порог небольшой церковки. В свете неярких свечей увидел согнутые фигуры монахинь, золоченые ризы богоматери, суровый лик Христа. Где же Галя? Как ее найти?

– Галя! – громко позвал Григор.

Из-под стены метнулась тень, раскинула руки, словно крылья. Полетела. Обняла тонкими худыми руками. Сумасшедшие глаза засияли фосфорическим огнем.

– Любимый! Ты? Как? Откуда?

– Кто это? – истерически завопила высокая монахиня. – Лукавый! Свят, свят, свят!

Да воскреснет Бог и да расточатся врази Его! Бегите, сестры!

Часовня наполнилась визгом и воплями. Монахини кинулись врассыпную, ломились в открытую дверь. Вскоре Григор остался наедине с Галей. Только одна фигура стояла у алтаря. Затем начала медленно приближаться к влюбленным.

– Как же это, Григор? – рыдала девушка. – Неужто и тебя похитили, бросили сюда?

– Нет, Галя, – взволнованно ответил счастливый Григор. – Я сам пришел сюда.

Эксперимент науки. Я потом объясню. Мы разыскали тебя в прошлом. Установка времени. Надо спешить!

– Я не одна, – трепеща от возбуждения, сказала Галя. – Со мною подруга. Юлиана!

– Знаю. Она тоже уйдет в будущее! Быстрее, быстрее!

Юлиана положила руки на плечи Григора. Тоска далеких миров плыла в ее широко раскрытых очах, прожигала душу парня.

– Так вот где мы встретились, Меркурий? В такой чудовищной воронке, в капкане!

Неужели вам посчастливилось раскрыть его?

– Нас ожидают! – обняв подруг, произнес Григор. – Надо спешить. Быстрее на кручу. Там перейдем в свое время…

– Не так быстро, – послышался спокойный голос у двери. – Мой капкан просто не раскрывается…

Наступило зловещее молчание. Григор оглянулся. К ним подходила высокая могучая фигура в черном. Эластичное трико обтягивало гармоничное тело, в пламени свечей длинные волосы переливались рубиновыми искрами.

– Ариман, – в ужасе произнес Григор. – А я считал, что ты лишь призрак моего подсознания!

– Ага! Узнал! – Ариман удовлетворенно засмеялся. – Чудесно. Итак, разговор будет реален, не в бреду.

– Чего тебе надо, демон? – высоким резким голосом воскликнула Юлиана. – Почему вечно преследуешь нас?

– Не я, не я, романтическая девчонка! Это вы устремились в хаос трехмерности, чтобы разрушить эволюционную программу. Но забыли, с кем имеете дело! Где вам тягаться со мною, держащим в руках все нити причинности? Взгляните, как легко я разорвал ваши связи. Горикорень там, в будущем, вы – в оковах прошлого. Голое знание духа и ни атома возможностей! Отчаяние! Понимаю и сочувствую! Я ведь не церковный диавол! Я – дитя высочайшей эволюции, родной и для вас. Послушай, Меркурий! Не суетись, не ищи выхода. Его нет! Хроностанция на Луне разрушена, Горикорень мертв!

– Мертв! – прошептал Григор. – Ты сеешь лишь горе и разрушение, Ариман!

– Не я виновен в том, – угрюмо возразил Ариман и, протянув руку к парню, властно произнес: – Ты предал! Я верил тебе. Знаю – тебя вела любовь, но это не оправдывает преступления.

– Месть? – горько отозвался Григор. – Как низко ты пал, Ариман!

– Я не мщу! Я только меч справедливости. Вам придется признать мое всесилие.

– Чего же ты желаешь? – спросила Галя, все еще не веря своим чувствам и глазам.

– Ужасный призрак, что тебе надобно?

– Какие р-р-романтически-мистические слова! – насмешливо подхватил Ариман. – Узнаю Громовицу! Впрочем, тебе далеко до той, что оставила Ару!

– Я стану такой! – гордо ответила Галя.

– Без моей воли? Никогда! Вы не выйдете из пасти Хроноса! Вечно будете блуждать в его спиралях. Только я могу предложить спасение!

– Какова цена? – отозвалась Юлиана-Мария.

– Предлагаю мир. Я все забуду. Вы вернетесь в родную систему. Зачем вам хаотические миры трехмерности? Согласен – я тогда во многом просчитался, проект оказался порочным. Но не время теперь дискутировать. Я – реалист. Пусть Земля идет своим путем. Для вас найдется прекрасная судьба в мирах иных…

– Ты такой добрый, – иронически молвил Григор. – Такой справедливый. Но ведь что-то потребуешь за это?

– Догадливый! – остро взглянул на Григора Ариман. – Не растерял своих качеств.

Безусловно, за все следует платить. В этом случае цена невелика…

– Какова?

– Незначительный эксперимент. Вот чаша, Громовица, держи!

Он швырнул мерцающую чашу, девушка подхватила ее на лету.

– Это – тайна. Нам необходимо разгадать сущность субстанции, возникающей там.

Это связано с тобою, Громовица. Ты как-то связала судьбы Ары и судьбы Земли сокровенною цепью. Я жду: или ты станешь моей помощницей и согласишься разгадать тайну чаши, или…

– Или что? – тревожно переспросила Галя, глядя на чашу.

– Или вы никогда не увидите не только будущего или родной системы, но и настоящего…

В голосе Аримана звучали угрожающие нотки. Он поднял руку. На пороге выросли еще какие-то фигуры. Замерли.

– Я жду.

Чаша внезапно озарилась голубым сиянием, в ней заискрилась рубиновая капля. На лице Гали отразилось удивление и страх.

– Вновь то же самое…

– Верни чашу, – грозно молвил Ариман. – Это то, что мне надобно. Таинственная субстанция…

– Я не верну, – твердо сказала девушка. – Она моя!

– О мизерия! – пренебрежительно захохотал Ариман. – Я думал, у вас больше рассудительности! Ягу!

Григор выступил вперед, закрыв собою Галю и Юлиану. Ариман снова захохотал.

– Ягу! Устраните его! Чашу и субстанцию – в анализатор! Мне надоела эта комедия!

Черные фигуры устремились к Гале, намереваясь вырвать чашу из ее рук. Но какая-то неведомая сила мощно отшвырнула их. Послышались проклятия, вопли.

Ариман замер от неожиданности. Григор переглядывался с девушками.

Возле алтаря внезапно появилось ярко-зеленое сияние. Оно пульсировало, раскрывалось напряженной спиралью. Из той динамической пульсации вырисовывалась фигура человека. Лазоревое тело, ярко-синие волосы, аквамариновые, будто морская вода под солнцем, глаза.

– Гориор! – радостно воскликнул Григор, не веря своим очам. – Гориор, творец сказки!

– Корсар! – содрогнулся Ариман. – Почему явился сюда? Зачем стал на моем пути?

– Ты забыл о Космическом Праве, – сурово ответил Гориор. – Ты преступил крайний предел. Они шли без щита силы, только нежное человеческое сердце – беззащитное и сострадательное – вело их, защищало, подсказывало путь во мраке. А ты бросил против них мощь Системы Ара! Это предел падения!

– Ты тоже вмешался, – злобно сказал Ариман. – Ты дал им чашу!

– Неверно! Это – наследие земных поколений. В нем – напиток бессмертия. Ты жаждал вечно истощать их силу безнаказанно, но ты – просчитался. Из их мучений выросло зерно Вечности. Пейте вино Вечности, друзья! Пей, Громовица!

Девушка поднесла чашу к устам, глотнула жидкости. Передала друзьям.

– Свершилось! – произнес Гориор, поднимая руку вверх. – Сомкнулись потоки времени. Было, есть и будет – становится ЕДИНЫМ ТЕПЕРЬ. Люди Земли и мыслящие существа ноосферы объединяются огнем любви и подвига. Слышишь, Ариман? Ты – бессильный отныне…

– О нет! У меня для вас еще достаточно стен и загадок, – зловеще ответил Ариман.

– Не думайте, что так просто для существ трехмерности выпутаться из объятий древнего змея!

– Знаю! – сурово загремел Гориор. – Сколько веков твои многоликие слуги опутывали людей паутиною суеверий, догматов, мистики и утилитарных стремлений!

Законы, законы, законы! Множество стен вокруг пламенного сердца Прометея! Но смотри – горит твоя паутина на костре познания, путь в космическую беспредельность открыт, и его не закроет никто – ни религия, ни тирании, ни хитрость, ни лесть, даже те, кто открыл его, – даже ученые!

Твои жрецы превращали людей в марионеток грозного, неведомого судьи. Под знаком незримого деспота клокотал, захлебывался кровью и вопил от ужаса и боли мир.

Достаточно! Пора людям освободить свои титанические силы, чтобы вернуть сужденный им путь – неизмеримые горизонты жизни в мирах мысли и духа!

Слышите, друзья? Идите в жизнь и творите новые заветы – не заветы судьи, а Заветы Любви. Мы обязаны это сделать для Мира Свободы, который творится подвигом вашего века.

Людям говорили: не убий!

А я говорю: выходите из вчерашнего мира унижения и рабства, где неустанно гуляет смерть, станьте бессмертными! Невозможно убить никого и ничего, все сущее вечно и нетленно! Уйдем в Царство Свободы, где смерти уже не будет!

Вам говорили: не укради!

А я говорю: разве можно что-либо украсть в едином мире, где все принадлежит нам и где мы станем лишь частицами необъятного целого? Матерь Беспредельности отдает нам все свое звездное богатство!

Людям твердили: не противьтесь злу!

А я заклинаю: испепелите проклятый мир, где зло свило себе тысячелетнее гнездо и расплодило мириады змеи. На новой ниве взращивайте пахучий цветок светоносной жизни, куда злу вход закрыт! Отныне путь ваш туда, где нет вражды и проклятий!

Миры играют новыми, волшебными творениями! Друзья! Миры творятся непрерывно, как радуга в грозовых облаках! Не бойтесь! Оставьте тьме тьму, а вы – Сыны Света – идите в страну Знания и Любви!

Законы ограничения, деспотии и пустой веры не оправдали себя. Они прокладывали глубокую, непролазную колею там, где нужна была стихийная игра интуиции, связывали, где крылья искателей устремлялись в небо, усмиряли, где накоплялась молния революции и восстания! Слышите, Братья! Отныне – час Любви и Свободы!

А ты, Ариман, разорвал свою связь с живым потоком человеческого Разума. Ты и твои многоликие слуги. Мог бы отказаться от пути разрушения, но не захотел. Ты уже не человек. Ты – Античеловек! ХОМО САТАНИС! Исчезни прочь с Земли, она тебе уже не подвластна! Врата трехмерности падут – и необъятность ноосферы ждет Птиц Свободы!

Растаяли фигуры Аримана и его спутников. Тишина залегла в часовне. Искрами переливалась пламенная жидкость в чаше. Григор и девушки не могли промолвить и слова от потрясения. Наконец Юлиана протянула руки к Гориору и умоляюще спросила:

– Как нам поступить? Неужто оставаться здесь? Ариман исчез, но капкан времени остался?!

– О нет! – весело засмеялся Гориор. – Сила далеких миров смыкается с силою Земли. В прошлом нечего вам делать. Судьба Вселенной решается там, в грядущем, во фронтовом бытии. Вы – люди! Возвращайтесь к друзьям. Там тяжко, там смерть, страдания, голод и ужас ядерной угрозы. Но кто же восстанет против безумия искаженного разума? Берите ответственность за судьбы миров на себя. Горикорень тяжело ранен, но Черный Папирус и Чаша Бессмертия помогут исцелить его. Где-то пробиваются в чаще мира Чайка, Владисвет, Сократ, Инесса, тысячи неведомых героев. Ищите их, несите им чашу бессмертия, освященную подвигом поколений.

Выводите плененный разум в миры Свободы! Приготовьтесь, я помогу вам вернуться в будущее. Туда, туда, друзья, где мыслящие существа рвут оковы трехмерности, где роботы жаждут стать людьми, где разобщенные миры протягивают руки друг другу над бездною веков и пространств, где всходит зарница Любви над измученной Землею!

Фигура Гориора таяла. И таяли серые стены часовни. Полыхал рассвет над Днепром, и сверкали огни на колокольне Лавры. Голубые искры угасали там, где стоял недавно Звездный Корсар. А в ушах пораженных друзей эхом звучали его последние слова:

– Бейте в скалу Времени! Она падет! Эй, звездные корсары, почему приуныли? Кто жаждет вечного веселого приключения – за мною! Космические бури желают поиграть с вашими пламенными парусами!..

1971–1988