Текст книги "Звездный корсар"

Автор книги: Олесь Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Да, бессмертную жизнь. Наука Ары давным-давно разгадала тайны старения, преодолела барьер смерти и вывела мыслящих существ в мир нескончаемого бытия.

Многочисленные биоревизоры бдительно наблюдали за течением жизни людей, контролировали их мысли и намерения и мешали любой попытке выйти из установленного режима питания, поведения или работы. Но казусы случались.

Правонарушители научились избегать опеки внимательных биоревизоров, и тогда по каналам связи Системы Ары звучала тревога: опасность!

Самыми тяжкими были случаи самоубийства. Потеря вкуса к жизни считалась тягчайшим преступлением, покушением на саму идею Бытия. Чтобы эта патология разума не распространялась, Координационный Центр решил наиболее сурово наказывать самоубийц: возвращать их к жизни, но заключать на весьма долгое время в индивидуальную гравитационную скорлупу, в микротартар, откуда они все могли видеть и слышать, но где нельзя было ни двигаться, ни действовать. Такая неподвижность, такая «смерть при жизни» призвана была пробуждать – по замыслу космоврачей – интерес к сознательному существованию.

Допустить право человека на смерть Координационный Центр не мог – это породило бы цепную реакцию самоубийств. Статистики-психологи уже давно присылали в Центр тревожные сигналы о безразличии жителей Ары к проблемам работы, к развлечениям, о деградации мышления. Психосиноптики отметили понижение уровня психодинамики человечества, а это свидетельствовало об инволюции Системы. Координаторы удивлялись, собирались на симпозиумы, конгрессы, совещания. Сначала это явление считалось закономерной флюктуацией в пределах определенного статистического закона. Но сравнительные цифры нескольких десятков циклов показали: Ара вступила в полосу упадка.

Об этом знали только ученые, космократоры и координаторы. Искали новые пути эволюции, моделировали альтернативные векторы прогресса. Но решающего улучшения не было. Меркурий знал обо всем, был в вихре событий. Сам размышлял о космической угрозе, удивлялся странным закономерностям бытия и не мог понять причин деградации разума при столь необъятных возможностях.

В самом деле, энергетические ресурсы Ары были почти неограниченны. Космократоры созидали новые солнца, системы, путешествовали к иным галактикам. Ученые Ары умели формировать новые эволюции, синтезировать искусственные жизненные формы, моделировать процессы мышления и творчества, предвидеть события и останавливать их. Но подарить человеку вкус к жизни аряне не могли. Открыть смысл бытия, требуемый пробужденным разумом, были бессильны и координаторы, и философы, и космократоры.

Так наступил для Ары кризис бытия. Тогда решено было созвать Вселенский Конгресс Мыслителей. Он собирался в Главном Секторе, в личном Тартаре Аримана. Система ничего не ведала о Конгрессе, Главный Координатор распорядился выключить вокруг Тартара все каналы связи, окружил весь Сектор Сторукими Аргусами – биостражами, настроенными на психику Аримана.

Будущие участники съезда были уведомлены по индивидуальным психоканалам. Так получил извещение и Меркурий, именно в то время, когда он рассматривал факт правонарушения.

Просматривая на стереоэкране запись, так сказать, «свидетельство объективного наблюдателя – биоревизора», он с волнением глядел, как в школе первого цикла развивалась драма в отношениях между учениками и киберами-педагогами. Загорелся спор.

Перед тем как дать рекомендации Главному Координатору, Меркурий пытался найти с детьми общий язык. Они были молчаливы, враждебны, нахмурены. Поблескивали глазенками из-под бровей, отвечали однозначно, неохотно.

Космоследователь терпеливо пытался понять тайну детского мятежа, исследовать причину зарождения зерна неповиновения, из коего выросло желание нарушить установленный порядок мирового общежития. Вот перед ним стоит голубоглазая золотокосая девчонка. Курносая, веснушчатая. На ней серебристые шорты, бордовая курточка с короткими рукавами. Худенькие ручки сложены на груди, смотрит остро и независимо. И даже немного презрительно. Откуда это у нее?

– Как тебя зовут?

– Пусть скажет биоревизор, – насмешливо ответила девочка. – Он ведь все знает…

– Я спросил у тебя, – остро возразил Меркурий.

– Тигрица, – ответила она.

– Ложь! – отозвался биоревизор класса, засверкав багровыми глазами. – Твой ответ алогичен. Ее имя – Рона.

– Нет, Тигрица, – гордо возразила девочка, откинув за спину сноп солнечных кос.

– Нет, Рона, – твердо заявил биоревизор, поднимая вверх тонкий указательный палец. – В моей памяти сохраняется вся необходимая информация. Могу дать на экран доказательства отождествления.

Девочка насупилась.

– Меня звать Тигрицею! Правда, друзья?!

– Правда! – поддержали ее дети. – Ее имя – Тигрица! Она лидер отряда краснокожих. У нее храброе сердце и мужественная душа!

– Слышите? – раздраженно спросил биоревизор. – Даже моя искусственная психоструктура вибрирует на пределе допустимого. Можно представить себе, как реагируете вы, Космоследователь, на такое неслыханное нарушение Установленного Закона?

– Погоди! – махнул рукою Меркурий. – Я еще не окончил. Я должен понять причину их поведения…

– Патологическая распущенность, – пробормотал биоревизор. – В Тартар их. Там опомнятся.

– А твое имя? – поинтересовался Меркурий у соседа Роны-Тигрицы.

– Крыло Орла, – спокойно ответил мальчик, заложив руки в карманы шорт. – А еще – Змеиный Глаз!

– Врет! – заметил биоревизор. – Его имя – Бен.

– Сам ты Бен! – хмыкнул мальчик. – Я – Крыло Орла!

– А я Горлица! – послышалось из детской стаи.

– Я Дубовый Листок!

– Я Улыбка Утра!

– Я Стрела!

– Я Львиный Рык!

– Я Багряный Восток!

«Ого! – подумал Меркурий. – Это уже не спонтанное генетическое отклонение, а сознательное восстание против установленного правопорядка. Просто изоляцией в тартаре не обойтись. Что же делать? Как доложить Координационному Центру? И как найти взаимопонимание с детьми?»

– Я не хочу, чтобы мне давали имя, – горделиво заявила Рона-Тигрица. – Я сама желаю выбирать имя.

– А чем плохое имя Рона? – поинтересовался Меркурий.

– Кто сказал – плохое? – пожала плечами девочка. – Но я не хочу его. Имя – это сущность. Кто имеет право определить мою сущность, а значит – мою судьбу? Мне приятнее имя Тигрица!

– Браво! – воскликнул мальчик Крыло Орла. – Пусть не думают посланцы Главного Сектора, что они всемогущи!

– Мы можем вас изолировать в тартаре, – миролюбиво сказал Меркурий.

– Ну и что? – спросила Тигрица.

– Вы перевоспитаетесь. Вам надоест сидеть в тартаре.

– Мы не изменим себе. Мы оставим себе те имена, которые нам по душе! Мы чихать хотели на ваш тартар! – воскликнула девочка. – Мы будем играть в войну и не пойдем в школу.

– Тогда мы применим гипнорадиацию, – сурово молвил Космоследователь. – Вы нарушили Закон!

– Ага! – злорадно отозвалась девочка. – Вы слышите, мои воины, чем он нас пугает? Гипнорадиацией! Главный Сектор уже бессилен против нас. Он жаждет отнять нашу волю. Но тогда это будем уже не мы. Вы убьете нас. И создадите из наших тел послушных кукол. Тогда у вас будет Рона, но Тигрица уйдет. Я уйду на свободу! И никакие ревизоры не догонят меня и моих воинов!

Рона-Тигрица вся пламенела. Меркурию казалось, что перед ним не девочка младшего цикла обучения, а одна из древних фанатичных женщин, поднимавших мужчин на восстание, созывавших своих сторонников к алтарям богов, вынуждавших влюбленных совершать самые безумные поступки. О нет, это уже не генетическая патология, а целый вихрь прошлого! Как он ворвался в сгармонизированный мир Ары, откуда?

– Тигрица! – мягко сказал Меркурий, дотрагиваясь рукой до плеча девочки. Она решительно отстранилась. – Не бойся меня. Я хочу добра тебе и… твоим воинам.

Мы живем в мире Ара, что означает Единство. А вы разрушаете это Единство. Вот почему мы, старшие, расстроены, возмущены. Мы желаем вам помочь, дать счастье.

– Счастье? – насмешливо переспросила девочка. – А что это такое?

– Умиротворение сердца, гармонизация всех желаний и осуществление потребностей и стремлений, – сказал Меркурий. – Вы, вероятно, учили об этом…

– Учили, – ответила Тигрица, взмахнув темными ресницами. Затем тяжело вздохнула.

– Но все это пустые слова. Мы умирали от скуки в школе. Смотрели в широкие окна и ненавидели биоревизоров, которые вдалбливали нам занудные знания, ненавистные заповеди морали и этики. Мы были несчастливы, слушая о счастье. Мы жаждали лишь одного: чтобы наша школа сгорела, развалилась, провалилась в преисподнюю! А когда вырывались на свободу хотя бы на минутку, когда оставались наедине с небом и ветром, тогда в самом деле были счастливы! Не так ли. Сыны Орла?

– Так, Тигрица! – дружно ответили ученики. – Мы были счастливы!

– Слышите? – радостно молвила девочка. – Счастье – свобода! А ваша гармонизация – рабство! Прочь, долой такое счастье!

– Долой! – подхватили все хором.

Меркурий пытался утихомирить правонарушителей.

– Разве свобода – анархия? Вы изучали историю прошлых эпох и знаете, к чему приводили стихийные взрывы неконтролированной энергии?!

– К обновлению мира! – радостно воскликнула Тигрица. – В такие периоды появлялись героические натуры!

– И погибали миллионы, – возразил Меркурий. – Воцарялся хаос.

– Лучше хаос, чем ваш порядок! – отозвался мальчик Крыло Орла.

– Но ведь хаос – не свобода! – иронически заметил Меркурий. – А вы ведь стремитесь к свободе?

– А что же тогда свобода? – в тон ему спросила Тигрица.

– Подчинение воли индивидуума воле Единства, – твердо сказал Космоследователь.

– Слыхали! – с вызовом заявила девочка. – Читали и учили эту премудрость, записанную в Хартии Космоса. Так решили творцы Эпохи Единства, когда начался период Ара. И привели к рабству. Рабство под лозунгом свободы! Ибо Единство – лживая абстракция. А конкретная личность исчезает Мы против вашей Хартии Единства!

– Итак, вы правонарушители, – сурово отчеканил Меркурии. – Ибо Хартия согласована со всеми жителями системы Ара.

– Вы спрашивали их?

– Обобщенное настроение всех живущих людей определяет Синоптический Центр в каждом цикле времени. Никто не требовал изменений.

– Да ведь сеть биоревизоров не пропустит еретической мысли, не согласованной с программой, – засмеялась Тигрица. – Вот мы восстали. И вы отвергаете наше решение, наши стремления, вместо того чтобы понять их!

– Ваш поступок – патологическое явление, а не новая мысль или альтернативное действие, – устало сказал Меркурий. – Следует организованно обратиться к Координационному Центру через своих биоревизоров, логически изложить свои предложения и требования.

– Вы знаете, что это безнадежно, – грустно вздохнула Тигрица. – Делайте с нами что хотите. Мы не признаем существующего порядка. Требуем свободы!

Так Меркурий ни о чем не договорился с детьми. Он с сожалением попрощался с ними, дал указание изолировать их в тартаре местной спирали до решения Главного Координатора. Симпатизируя Тигрице, Космоследователь велел биоревизорам поселить правонарушителей в десятикилометровом тартаре. Там были горы, озера и реки, густые джунгли и оптический эффект неба. Пусть играют. Может быть, передумают, возвратятся к нормальному мышлению.

Оттуда Меркурий направился к третьему отделению. Там его информировали о попытке самоубийства. Взрослая девушка пробралась на территорию энергетического комплекса, бросилась в гигантский солнечный рефлектор. Она сразу превратилась в плазменное облачко. Подняли на ноги весь сектор. Единый геноцентр вернул девушку к жизни, воссоздав ее тело и информдвойника. Она теперь пребывала в гравиоскорлупе, ожидая решения своей судьбы.

Когда Меркурий разомкнул гравиополе и вошел, она не пошевелилась, не поинтересовалась, кто пришел. Смотрела вверх, не выказывая какого-либо чувства.

Русые косы небрежно собраны в тугой узел, тонкие бледно-прозрачные руки бессильно вытянуты вдоль тела. Меркурий заглянул в глубокие, страдальческие глаза. Из темных зениц выглядывала измученная, растерзанная душа.

– Как вас звать? – спросил Космоследователь.

Девушка молчала.

– Я прибыл с Главного Сектора. Мне поручено…

Веки у нее затрепетали.

– Зачем меня разбудили? – прошептала она. – Так хорошо было спать. Вселенская тьма, небытие… Покой… За– чем меня разбудили?

– Вы нарушили Закон, – сказал Меркурий. – В Хартии Космоса сказано: «Ни одно мыслящее существо не имеет права самовольно прекратить жизнь. Жизнь индивидуума принадлежит общественному организму». Вы помните эту заповедь?. – Не помню, – жалобно молвила девушка. – Я все забыла. Но что мне ваша заповедь? Одно мгновение – и…

– Вы превратились в облачко.

– Я стала всем, – вздохнула она, будто и не слыхала его слов. – О, какое это блаженство – небытие!

– Я – ваш друг! – ласково молвил Меркурий, присаживаясь на краешек кровати. – Я бы хотел понять ваше чувство, чтобы судить правильно…

– Судить? – простонала девушка. – За что меня судить?

– Не вас, а ваш поступок. Мы – дети жизненного потока. Нас питают традиции, законы, программа предшественников. Неужели вы не понимаете, что отклонение от потока вызывает сопротивление большинства? Это реакция на несогласованность с основным Законом.

– Что мне логика? – печально спросила девушка. – Что мне так называемое Единство? Закон, традиция, программа. Что за ними стоит? Еще какие-то законы, традиции, программы. Но почему они обязательны для всех?

– Ведь мы – частица целого. Целое требует целесообразных действий.

– А если я не хочу вашей целесообразности? То – не моя цель. Я хочу свободы.

«Снова свобода, – подумал Меркурий. – Какое странное понимание священного понятия. Только что об этом говорили дети, теперь – взрослая девушка. Новое веяние в психожизни Системы. Не есть ли это симптом некоей болезни разума?»

– О какой свободе вы говорите? – удивился Космоследователь. – Ведь вы прекратили жизнь, вы исчезли из бытия. Устранились из потока существования. У вас уже не было выбора. Ни подчинения, ни свободы.

– О, я не так понимаю свободу! – прошептала девушка. – Разве смерть личности прекращает бытие? Оно остается. Исчезает Я – эфемерное и призрачное. Пока существует личность – не может быть свободы. Свобода – это отсутствие личности.

– Химеры ума, – пожал плечами Меркурии. – Фантазия и бред.

– Нет. Личность всегда в соединении с чем-то. Вечно плененная или пленяющая, вечно подчиненная кому-то, чему-то. Небытие – единственная истинная свобода.

Великая Пустота… отпускающая нас… навсегда, навеки…

– Теперь мне еще более ясна правомерность Хартии Космоса, – сухо сказал Меркурий. – Ваш пример – смерть для Единства, для Системы Ара.

– Это было бы чудесно, – мечтательно ответила девушка. – Вечная Тишина в Беспредельности…

– Вы бредите.

– Пусть… А что мне дает ваша «жизнь»? Что она дает вам?

– Радость самосознания.

– И проклятие самосознания. Неужели вам никогда не хотелось уйти от себя, убежать? Неужели вы никогда не ужасались перед своим Я, перед этим всадником-садистом, который вечно контролирует деянья духа? «Вперед, вперед», – требует личность, хотя некуда идти… У личности, у Я нет никакой цели, а одни лишь иллюзорные выдумки, нагромождение смешных химер, называемых целесообразностью и прогрессом…

– А в вашей тишине Небытия, – иронически возразил Меркурий, – вообще нет ничего.

Кладбище. Ни забот, ни борений, ни наслаждения, ни понимания сущего.

– Все во всем, – сказала девушка отстраненно. Помолчав, прошептала: – Ваши «борения», ваши «наслаждения»… призраки… Нескончаемая радость настанет тогда, когда туман личности рассеется. Вы грубо вырвали меня из сна… И я не могу найти ответа…

– На что?

– На проклятую загадку. Почему Небытие позволяет эфемерному миру вторгаться в царство тишины? За что меня так тяжко оскорбили, унизили? Я обнимала Беспредельность, а меня снова втиснули в никчемную плоть. О беспощадные люди!..

«Устойчивая форма психопатологии, – подумал Космоследователь. – Следует посоветоваться с Главным Психиатром Системы и затем решать, как и что предпринять. Быть может, придется влиять на эмоциональный сектор мозга, активизировать логические рецепторы.»

Он попрощался с правонарушительницей. Девушка не ответила. Меркурий дал приказ биостражам: не беспокоить девушку, но и не выпускать ее. Включать минорную музыку, создавать успокаивающий зелено-голубой фон, кормить необременительными фруктовыми блюдами. Ждать распоряжения Центра.

Именно в это время личный телепатический канал принес Космоследователю приказ: прибыть на Конгресс в Тартар Аримана. Меркурий вылетел магнетоном из десятого сектора к Главному Сектору.

За прозрачной сферой летательною аппарата мерцал в космической дали феерический шар Голубого Светила, проносились в пространстве жилые секторы Системы Ара, одетые зеленоватой толщей искусственной атмосферы. В другое время Меркурий любовался бы неповторимой панорамой родного мира, но теперь на душе была тревога. Правонарушения, участившиеся непомерно, срочный созыв Конгресса.

Космоследователь был сторонником радикальных действий. Слишком уж умеренной и спокойной была жизнь Системы, слишком безопасной и… неинтересной. Он спорил с правонарушителями, но сам перенимал скептическое настроение, размышляя над смыслом жизни, над перспективами прогресса. Возможно, Конгресс что-либо решит?

Ведь соберутся самые талантливые и мужественные люди Системы.

Фиолетовая сфера Центра молниеносно приближалась. Перед магнетоном Меркурия раскрылся шлюз приемной станции. Он влетел в гигантский переходный тамбур, велел Киберстражу поставить летательное устройство в личный ангар. Вход в амфитеатр Тартара Аримана неслышно открылся, свежий воздух, напоенный ароматами цветов, пахнул в лицо Космоследователя.

Григор Бова очнулся. Сел на кровати. Что за чертовщина? Что это ему прибредилось? Иная система, иные люди? Иные имена…

Он засмеялся. Вот так чудеса! Рассказать кому-нибудь – ни за что не поверят!

Скажут – выдумал. А как же такое можно выдумать? Целая система мышления, взглядов, жизни. Впрочем, есть что-то общее… И здесь и там – он криминалист.

Только именуется иначе – Космоследователь! Ха-ха! Рассказать товарищам заклюют, не дадут прохода. Скажут – космическими масштабами мыслишь, замахиваешься на небесную карьеру? Да ну их! Но записать надо. Очень интересно. Жаль, что не открылось, что там дальше. Как там на Конгрессе… Ха-ха! Это был бы целый роман. А вообще, в странном видении есть что-то логичное… Высокие достижения, покой… А тут на тебе! Мятеж детей, недовольство, самоубийства… А он Григор Космоследователь! Выполняет поручения Координатора, так сказать – «наводит порядок». И достаточно реакционный этот его «двойник». Некий космический унтер Пришибеев. Откуда это у него? Быть может, где-то в генетической глуби затаилась вот такая рептилия? А?

Бова придвинулся к столику, достал из ящичка блокнот, нащупал карандаш, включил настольную лампу. Записал для памяти несколько фраз. Выключив свет, зевнул.

В окно заглядывала луна. Несколько крупных звезд мерцало над крышами соседних домов. Где-то в кустарнике пел соловей, мяукал недовольный кот.

Галя… При воспоминании о ней Григор счастливо улыбнулся. Сегодня утром – встреча. Лазоревые глаза. Глуховатый мелодичный голос. И вечное сопротивление, отстаивание своего. Бог, какой-то идеальный, героический, целиком человеческий образ. Будто щит от грязи обыденного. Безусловно, в этом убеждении девушки нет ничего мистического… но ее разочарование, ее суровость и нотки отчаянности, прорывающиеся иногда в голосе, могут привести к трагическим последствиям. Надо помочь… Как? Направить в русло оптимизма, жизнелюбия, веселия. Быть может… В самом деле, как он забыл? Вскоре состоится шуточный процесс. «Суд над богами»

Над богами всех религий, созданных человеческим воображением. Уже давно Григор договорился с друзьями организовать дискуссию о Космическом Праве. И пригласить шефа, ученых. Пусть шеф послушает, это собьет с него спесь. Они решили не просто спорить, а избрать форму суда. Будет прокурор и защитник. Судья и заседатели.

Свидетели и вещественные доказательства. А что – это может заинтересовать Галю.

И развеет ее отчуждение. Надо растопить голубые льдинки в ее глазах. Отец исчез, мать умерла, друзья отвернулись. Одиночество, пустыня. Но пусть она ощутит, поймет, что мерзавцы, предатели и двуличные твари не представляют сущности этого мира. Рядом с нею – надежные друзья…

Решено. Он пригласит ее на дискуссию.

Прислушался. За дверью дед Микита посвистывал носом. Что-то бормотала во сне баба Мокрина. Он снова лег. Смотрел на светлую полоску, падающую от уличного фонаря. Переворачивался с боку на бок. Сон не приходил.

В голову лезла всякая всячина. То сухое лицо шефа, то насмешливые глаза друзей, то девушки, которых он целовал на университетских вечеринках. Тьфу, где оно только берется? Словно из бездонного мешка сыплется. Что-нибудь путное – не удержится, забываешь, а глупости, гадость всякая – пожалуйста, всегда налицо!

Только на рассвете Григор задремал.

И диво дивное – его видение продолжалось. То самое – небывалое, странное. Надо же…

Меркурий сидел в первом ряду амфитеатра в Тартаре Аримана – Главного Координатора.

В центре многолюдного собрания в зеленоватом сиянии искусственных светильников стоял Ариман. Сложив руки на груди, он глядел на фиолетовое небо Тартара, где плыли голубые облачка. Меркурий залюбовался Главным Координатором: какой удивительный тип человека! Хотя почти все жители Системы Ара имели гармоничные тела благодаря высоким достижениям генургии и психотехники, но Ариман выделялся какой-то поражающей неповторимостью. Правда, его красота казалась холодноватой, иногда вызывая даже страх. Меркурий не мог понять: откуда в нем это древнее чувство преданного поклонения – ведь всеми этическими нормами и традициями оно осуждено как позорный анахронизм. Значит, было в сущности Аримана что-то уникальное, поражающее, порабощающее волю?..

Но о чем задумался Главный Координатор? Почему он в таком напряжении?

Неподвижное бледное лицо, сурово сомкнутые уста, темно-огненные очи, тяжелая грива черно-багровых волос. Магнетическая фигура! Амфитеатр молчит, выжидает.

Перед решением судьбы целой цивилизации негоже переговариваться незначительными словами.

Сейчас он начнет речь. Единое психополе Системы завибрировало, напряглось. В нем ощутилось появление мощного потенциала мысли. Но вдруг что-то произошло, Ариман промолчал. По психоканалу послышались слова Диспетчера Связи:

– К Тартару Конгресса прибыли Космократоры Многомерности. Они вернулись из экспедиции. Космическое Право требует их участия в Конгрессе.

Лицо Аримана потеплело, мягкая улыбка коснулась уст. Он поднял руку, поле Тартара разомкнулось. В амфитеатр вошла группа Космократоров. Присутствующие поднялись и радостно приветствовали путешественников Беспредельности.

Меркурий ощутил, как в груди его болезненно защемило. О радость, она вернулась!

Она вернулась, а с нею и прошлое. Он думал, что все развеялось в бездне времени.

А оно лишь затуманилось рутиною повседневности. Любимая, прекрасная, единственная!..

Семь Космократоров, а среди них – его первая любовь. Громовица! Пламенная девушка, не однажды возмущавшая Координационный Центр химеричными планами перестройки общества. Системы, человеческого естества. Ее всегда отсылали в периферийные секторы, поручали самые трудные задания – почти на пределе допустимого. Но Громовица непременно выполняла программу Координационного Центра, возвращалась в Систему и снова потрясала равновесие согласованной жизни ураганом парадоксальных идей.

Она училась вместе с Меркурием на третьем секторе. Долгие годы первых спиралей обучения сблизили их. Громовица одобряла юношеский выбор Меркурия-стать Космоследователем: овладеть сущностью Космического Права, анализировать течение общественных и естественных событий, отыскивать нарушения Эволюционных Законов и помогать родной Системе устранять космические деформации, – что могло быть прекраснее? Громовица обещала всегда быть с ним, не забывать детской клятвы верности. Как это у них было? «Во всех мирах, мыслимых и немыслимых состояниях, в Многомерности и вне ее, в мирах Множества и Единства – сердце мое с тобою, с тобою, с тобою. И ни предательство, ни преступления, ни другая любовь, ни иные времена и просторы, ни Бытие или Небытие не разорвут священной нити!» Волшебная клятва! Они произносили ее наедине, под звездным сиянием Вселенной. Как это было хорошо, несказанно прекрасно! Что же случилось потом? Что?..

Меркурий достиг задуманного, стал Космоследователем. Он проявил недюжинные способности, и его взяли в Координационный Центр. Сначала незначительные дела, затем – поважнее. Еще позже – личные задания Аримана. Уважение и честь. Он, Меркурий, не задумывался над некоторыми противоречиями между Правом и велениями Главного Координатора. Верил авторитету Аримана. Считал, что невозможно нескончаемую текучесть, динамику Бытия втиснуть в Право, сформулированное в слове и мысли. Именно поэтому реальность выявляла разнобой между замыслом, мечтой и осуществлением. В душе иногда вспыхивало предостережение, но оно угасало под прессом успокоительной логики: главная предпосылка законности – благое желание, обусловленное интересами Единства. Он верит Ариману – значит, все хорошо!

Так было вначале. Позже он стал сомневаться. А еще позже – снова встретился с Громовицей. Она входила в группу Космократоров Многомерности, которую возглавлял Горикорень – молодой, пылкий ученый, сторонник самых опасных экспериментов в Беспредельности. Группа Горикореня иногда исчезала из Системы Ара на десятки циклов, а когда возвращалась – Ариман давал им новые задания. И так много раз.

Так вот… Встреча с Громовицей. Она была неумолима. Вспомнила детские клятвы, мечты юности.

– Ты превратился в марионетку, Меркурий, – с жалостью прошептала тогда девушка.

– Ты теряешь индивидуальность.

– Ты не любишь меня, – горько сказал Меркурий.

– Любовь возносит. Неужели ты не понимаешь? Я вижу твою беду, я хочу помочь тебе. Ты уснул.

– Я увлечен работой, не имею покоя. О каком сне ты говоришь?

– О духовном сне. Ты не сомневаешься в себе, в Аримане. Там, где отсутствует сомнение, – там упадок!

– А уверенность? – пораженно спросил Меркурий. – Неужто уверенный в себе и своих силах искатель устремляется к упадку?

– Уверенность не исключает сомнений, – возразила Громовица. – Уверенность – это не универсальное решение той или иной проблемы. Уверенность – лишь вера в смысл Бытия, в целесообразность существования и поиска. Но сомнение – это выбор оптимального пути. А ты не ищешь, ты положился на авторитет старшего.

Они расстались с горечью в сердцах. А затем девушка снова исчезла. Меркурий узнал, что Группа Многомерности оставила Систему Ара для чрезвычайно важного эксперимента, предложенного самим Ариманом. И вот теперь они вернулись…

Впереди Горикорень и Громовица. За ними – Владисвет, Сократ, Чайка, Юлиана, Инесса. Четыре девушки и трое юношей. Голубая ткань плотно облегает прекрасные тела, на груди сияют золотые спирали – символы Беспредельности, волосы мужчин волнами ниспадают на плечи, у девушек – стянуты в тугие узлы. Меркурий мгновенно сравнил Аримана с прибывшими, и красота Координатора потускнела перед гармонией и простотою Космократоров. Почему? Где причина? Ведь большинство из них внешне менее совершенны, нежели Ариман! Но есть неуловимое отличие, проистекающее, видимо, от внутреннего мира этих людей.

Громовица метнула взгляд поверх рядов Мыслителей. Ее голубые глаза коснулись Меркурия, потемнели. Радуется или нет? Радуется или нет? Все пытался войти с нею в контакт по личному психокоду, но девушка молчала. Безмолвствует пространство, только чувствуется грозовое трепетание ее души. С чем они пришли сюда, на Конгресс, какие открытия принесли Системе?

Сурово сомкнуты уста Громовицы, длинные ресницы опущены. Космократоры сели, только Горикорень ожидает чего-то. Встряхнув белыми кудрями, он взглянул на Аримана. Зал замер.

– Эксперимент проведен? – зычно спросил Главный Координатор:

– Да! – ответил Горикорень.

– Успехи?

– Есть.

– Я рад. Доложишь потом, – приветливо молвил Ариман.

Он окинул взглядом аудиторию.

– Братья! Наш Конгресс ограничен мизерным количеством участников. Вы знаете – почему Проблемы острые, опасные. Широкое обсуждение вызовет нежелательные последствия. Возвращение Группы Многомерности – кстати. Сегодня я предложу вам радикальный эксперимент. Несколько слов по существу. Позже – слово специалистам.

Первое: всем ведомо о кризисе Системы. Мы можем многое, мы можем почти все. И мы – бессильны. Ни творение солнц и галактик, ни путешествия в иномерность, ни перестройка Системы, ни изощренные наслаждения – ничто не спасет нас от спада психопотенции. Кольцо замкнулось, мы исчерпали все возможности, заложенные в нашем естестве. Необходимы принципиально новые пути поиска, отличные от всех предыдущих. Ясно, что решение должно быть парадоксально. Тривиальные проекты не помогут. Кто желает высказаться?

– Я, – сказал Дион, координатор третьего сектора. – Спад психопотенции объясняется просто. Мы уравняли возможности всех индивидов. Все достижимо. Все есть. Могучая лавина технических посредников выполняет любое самое банальное желание. Дух уснул, для него нет сферы борения и преодоления…

– Что предлагаешь? – спросил Ариман.

– Возвращение первобытных циклов через инверсию времени.

Амфитеатр вздохнул, послышались восклицания протеста.

– Что это принесет для решения кризиса? – возвысил голос Ариман.

– Возрождение психопотенции. Пусть даже на примитивной основе. Радость первобытного мироощущения. Мы снова будем постепенно проходить исчерпанные раньше циклы, радуясь их новизне и стихийности.

– И вновь – замкнутое кольцо! – иронически подхватил Главный Координатор, сверкнув огненными очами. – Знаю: много детей стремится вернуться к первобытности и даже к эпохе дикарства. Спросите Космоследователя Меркурия – у него достаточно примеров. Но ведь это не решение. Это – паллиатив. Негоже нам забавляться исчерпанными циклами. Кто еще?

– Я, – молвила Селена, учительница Высшего Цикла Главного Сектора. – Надо искать выход в Многомерности. Сформировать сублимированный организм, более динамичный и пластичный, дающий новые перспективы познания и ощущения. Известно, что каждая эволюционная ступень, которой мы овладевали, расширяла восприятие до чудесных возможностей. Почему Координационный Центр не учитывает этого вектора?

– Учитывает! – возразил Ариман. – Мы размышляли и экспериментировали. Материя имеет барьер изменчивости. Мы исчерпали семеричную октаву. Мы замкнули Вселенский Цикл. Квантовый характер Пространства-Времени не позволяет нам построить восьмую ступень Бытия. Ее практически нет. Мир форм не может переступить предел семеричного аккорда Великой Матери. Играть без музыкального инструмента – вот что ты предлагаешь, милая Селена. Разве это возможно?