Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 12"

Автор книги: Олег Дивов

Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Дмитрий Володихин,Дмитрий Янковский,Пол Дж. Макоули,Владимир Гаков,Павел (Песах) Амнуэль,Кейдж Бейкер,Эдуард Геворкян,Дмитрий Байкалов,Чарльз Шеффилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Тяжело опершись о переднее крыло «КельтиКара», Де Вит отрицательно покачал головой. Он тоже повернул регулятор на маске и пропыхтел:

– А-АДВОКАТ…

– ДА, – раздраженно бросила Мэри. – Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ АДВОКАТ. И ЧТО С ТОГО?

– ЕЩЕ О-ОДИН АДВОКАТ. ТАМ. – Де Вит махнул рукой, указывая на купол «Королевы».

Мэри прикусила губу.

– НЕ ХОТИТЕ ЛИ ВЫ СКАЗАТЬ… – Она убавила громкость, не желая предавать дурные новости огласке. – Чей это адвокат? Компании?

Мистер Де Вит устало кивнул и вскарабкался на заднее сиденье машины.

– Этого только не хватало! – проворчал Кочевелу. – Неужели ты не сумел его выставить? Ведь ты тоже юрист!..

– Я сделал все, что мог, – просипел Де Вит. – Сегодня же я подготовлю и пошлю самый решительный протест в соответствующие инстанции, но сначала вы должны расписаться в получении… документов.

– Каких документов?.. – Мэри выругалась. – A-а, ладно. Скоро сама узнаю. – Наклонившись вперед, она переключила передачу на «нейтралку», чтобы сберечь горючее, и увлекаемый собственным весом «КельтиКар» резво покатился под уклон. К концу пути он развил поистине невероятную скорость, и Де Вит вдруг поймал себя на том, что читает молитву.

Как бы там ни было, вниз они прибыли практически без ущерба для людей и механизмов (если не считать колонии лишайников на стене воздушного шлюза, которую «КельтиКар», тормозя, зацепил подножкой), однако они могли и не торопиться. Во всяком случае, никакой пользы столь поспешное возвращение им не принесло. Вместо Ходжеса – адвоката из Поселения, которого Мэри изучила настолько хорошо, что могла поставить на место одним взглядом, их поджидал самый настоящий поверенный из Лондона. Он был одет в безупречный воздухонепроницаемый термоансамбль, несомненно, приобретенный на Бонд-стрит, и белую форменную кепку с козырьком. С достоинством усевшись на самый краешек одной из каменных скамей, он с недоверчивым видом слушал, как Де Вит, в котором нелегко было признать штатного юрисконсульта фирмы «Полиес» (к этому времени он превратился уже в настоящего аборигена, постоянно сутулящегося, с ног до головы запорошенного красной пылью, с сиплым голосом и бородой, забитой смесью песка и жирного крема для лица), объясняет Мэри ситуацию. Ситуация, по его словам, была следующей.

Принимая во внимание, что на протяжении последних пяти земных календарных лет деятельность Британской марсианской компании ежегодно приводит к уменьшению доходности вложенных акционерами капиталов в среднем на тринадцать процентов от минимального расчетного уровня;

а также принимая во внимание, что Совету директоров компании стало известно о существовании неучтенных ранее источников возможного дохода в области разведки и добычи минеральных ресурсов;

учитывая содержание первоначальных условий поселенчества и предоставления надела, перечисленных в Контракте поселенца, в частности – Основного уложения о землепользовании, согласно которому аренда всех распределяемых и распределенных сельскохозяйственных земель должна быть поставлена в жесткую зависимость от их успешного использования с целью повышения общественного благосостояния жителей Марса и обеспечения дохода акционеров компании;

и, в частности, тот факт, что в упомянутом Контракте особо оговорена возможность аннулирования договоров арендаторов, если таковой шаг будет признан выгодным для акционеров компании, причем право отчуждения собственности за компенсацию находится в компетенции Совета директоров;

Британская марсианская компания уведомляет уважаемую мисс Мэри Гриффит, что выданное ей ранее разрешение на пользование земельным участком (надел) площадью 20 (двадцать) акров аннулируется.

В течение тридцати календарных земных суток упомянутой мисс Гриффит будет вручено уведомление о выселении за пределы территорий, находящихся под управлением администрации Поселения. Мисс Гриффит имеет право обжаловать данное решение в установленном порядке в указанный срок.

– …Чем я в данный момент и занят, – закончил Де Вит и взял со стола официальный планшет с текстом. – Вот уведомление. Заверьте, пожалуйста.

– Мисс Гриффит не умеет читать? – поинтересовался лондонский адвокат, подавляя зевок.

Мэри презрительно изогнула губы.

– Десять лет в Снодонском университете что-нибудь да значат, не так ли? – отрезала она и, пробежав глазами текст, с силой приложила в указанном месте большой палец. – Вот, пожалуйста – возьмите и засуньте себе… словом, туда, куда вы засовываете подобные документы. – С этими словами она протянула планшет адвокату. Тот молча взял его и убрал в герметичный кейс.

– Вот незадача так незадача… – заметил Кочевелу, наливая себе порцию виски. – Пойду-ка я домой, вот только немного промочу горло.

– Вы, случайно, живете не в поселке Морриганов? – осведомился лондонский поверенный, смерив Кочевелу холодным рыбьим взглядом.

– Именно там, – неприязненно ответил Кочевелу.

– Что ж, в таком случае не могли бы вы проводить меня к нынешнему старшине клана?

– Это он и есть, – вставила Мэри.

– Ага… – Адвокат снова полез в кейс и вынул оттуда другой планшет. – Моррис Кочевелу? В таком случае позвольте зачитать вам постановление Совета директоров компании. Вам настоятельно рекомендуется…

– Это что – то же самое?! – перебил Кочевелу, с угрозой подняв над головой сжатые кулаки, каждый из которых походил на ржавое пушечное ядро.

– Если в двух словах, сэр, то да. Ваш клан выселяют, – спокойно ответил адвокат, продемонстрировав редкостное присутствие духа. – Может быть, вы тоже хотите обжаловать решение Совета директоров?

– А может быть, ты хочешь прогуляться Снаружи, маленький, вшивый…

– Да, мистер Кочевелу тоже будет подавать апелляцию, – твердо сказала Мэри. Выхватив у адвоката второй планшет, она взяла Кочевелу за руку и крепко прижала к пластику его толстый, черный от въевшейся сажи палец.

– Ну вот и все. А теперь убирайтесь!

– И передай своим хозяевам, ты, вонючий пожиратель сои, что они нажили себе крупные неприятности! – проревел Кочевелу вслед адвокату и швырнул в него пивной кружкой. Кружка ударилась о замок шлюза и разбилась на тысячу розоватых кусочков.

– Мы сожжем их купол вместе с ними! – продолжал разоряться Кочевелу, топая ногами, как запертый в стойле бык. – Мы загоним наших коров и свиней в их стерильные туннели и дадим им нюхнуть метана!

– Ничего подобного, – твердо возразила Мэри. – Мы разорим их судебными исками, не так ли, мистер Де Вит?

– Оба плана хороши, но, боюсь, ничего не выйдет, – ответил тот, устало опускаясь на табурет. – Компания уже нашла новых арендаторов, которые станут обрабатывать вашу землю. Создается Марсианский сельскохозяйственный кооператив, куда войдут люди, гм-м… более достойные звания первых колонистов Марса. Саму. Британскую марсианскую тоже реорганизуют. Впрочем, управлять всем будет все тот же Совет директоров, только уже с Земли. – Де Вит вздохнул. – Я же предупреждал вас: грядут большие перемены!

– Презренные трусы! – проворчал Кочевелу. – Ну как, скажите на милость, бороться с врагом, который чуть что – и уже растаял в воздухе, словно пар?!

– Тогда какой смысл подавать апелляции? – спросила Мэри.

– Это поможет выиграть время, – объяснил Де Вит, обратив к Мэри изможденное, серое от усталости лицо. Вышедшая из кухни Элис поставила перед ним чашку свежезаваренного чая и принялась массировать его поникшие плечи.

– Теперь, – негромко сказал она, – мы все можем вернуться домой, на Землю.

– Мой дом здесь, – возразила Мэри.

– А мой – нет! – с вызовом ответила дочь. – Да и Элиф не прочь вернуться в свой родной Амстердам. Ведь он торчал здесь столько времени только потому, что хотел тебе помочь. Нет, мама, мы полетим на Землю, что бы ты ни говорила, да и тебе – если ты хочешь увидеть своего внука или внучку – придется отправиться с нами.

– Не надо так говорить с матерью, Элис, – сказал Де Вит, пряча лицо в ладонях.

Мэри холодно посмотрела на дочь.

– Значит, ты готова играть по правилам компании? – осведомилась она.

– Я ни во что не собираюсь играть, просто я…

– Что ж, можешь лететь на Землю. Уезжай и будь счастлива, если сумеешь… Ни ты, ни кто-либо другой не заставят меня делать то, чего я не хочу. – Она произнесла эти слова совсем тихо, но таким тоном, что горячий чай в чашке перед Де Витом едва не покрылся льдом.

Де Вит негромко застонал.

– А мне-то что делать? – проговорил Кочевелу, только начиная постигать истинные размеры обрушившейся на него катастрофы. – Клан будет голосовать. Три вотума недоверия старшине клана – и у клана появится новый старшина!

– Постарайся их убедить, – посоветовала Мэри. – Расскажи им, как славно мы заживем на склоне Монс Олимпуса в… в…

– …В Марсе-2, – подсказал Де Вит, глядя в свою чашку.

3. Светлый город на холме

Кочевелу все же пережил голосование и остался старшиной. Это была первая хорошая новость. Вторая заключалась в том, что «Кельтские Энергетические Сети» завершили строительство насосной станции и даже ввели ее в действие. Подробная голографическая инструкция по сборке и установке насоса на самом деле была на пяти языках, но на каких!.. Телугу, суахили, пушту, малайском и хакка! [21]21
  Телугу – язык, на котором говорят на юго-востоке Индии в штате Андра-Прадеш; пушту – язык основного населения Афганистана; хакка – южный диалект китайского языка.


[Закрыть]К счастью, большинство пациентов психиатрической клиники, в которой вырос мистер Мортон, разговаривали Именно на суахили, и он знал этот язык достаточно хорошо, чтобы разобраться в инструкции.

Разумеется, заказанные трубы еще не прибыли с Земли, поэтому транспортировать куда-либо воду, тепло и пар было нельзя, зато мистер Мортон выстроил для насосной станции изящный храмик в нео-готическом стиле, который по его замыслу должен был служить архитектурным прототипом Мемориального кабаре имени Эдгара Аллана По. Закончив с этим делом, Мортон принялся проектировать бульвар Променад и Площадь Искусств в деловом центре будущего города.

– Все дело в чересчур сильной ответной реакции, – мрачно вещал Кирпич, лелея в руках кружку с пивом. – Здесь, на Марсе, собралось слишком много нестабильных элементов, чтобы БМК могла с ними справиться. Поэтому компания решила просто выставить со своей территории всех, на кого нельзя положиться, а на их место поселить специально отобранные, проверенные кадры. Кстати, кто-нибудь уже видел парней из этого нового Марсианского сельскохозяйственного кооператива?

– Я не видела, – ответила Мэри и, подняв голову, оглядела зал «Королевы». Сегодня было занято только три кабинета, да у стойки бара сидели трое посетителей – не слишком много для вечера пятницы. – Ко мне они не заходят, – добавила она едко. – Очевидно, компания подбирает непьющих поселенцев.

– Они действительно не употребляют алкоголь, – подтвердил Кирпич. – Выпивку им заменяет хоровое исполнение хвалебных гимнов Аграрному Социализму. Бритоголовые зануды – вот кто они такие!

– Какой ужас! – заметила Мэри. – Стало быть, они совсем не пьют? Даже пиво? А как насчет женщин? Может, они дали монашеский обет?

– О, нет. – Кирпич содрогнулся. – У них есть жены, но они тоже бреют головы. И серьезно увлекаются политикой.

– Следовательно, и они вряд ли заглянут ко мне, чтобы просто поболтать, – задумчиво произнесла Мэри. – Ну а как твои дела при новом режиме? Надеюсь, на твою работу никто не покушается?

Кирпич широко ухмыльнулся.

– Компания может отправить на Землю всех, но Погонщики Льда ей по-прежнему требуются. Кроме того, у нас создан профсоюз Биполярных Тружеников. Если компания попытается в чем-то ущемить наши права, мы направим на их купол с дюжину шестидесятитонных глыб и сравняем мерзавцев с землей. То есть с Марсом.

Мэри кивнула. Она знала, что сравнять с Марсом было еще хуже, чем сравнять с Луной.

– Думаю, компания сто раз подумает, прежде чем с вами связываться, – сказала она.

– Знаешь, я почти жалею об этом. – Кирпич подмигнул. – Хорошая драка мне всегда по душе.

Представляя эту приятную перспективу, Кирпич не спеша допил пиво и, кивнув на прощание, удалился, слегка замешкавшись перед шлюзом, чтобы натянуть маску. Не успел шлюз закрыться за ним, как в «Королеву» вошли двое. Остановившись на пороге, они сняли маски и принялись оглядываться по сторонам. Их взгляды с одобрением задержались на алькове со статуей Небесной Владычицы, затем двинулись дальше и заметно посуровели, остановившись на пяти бродильных чанах, видневшихся в глубине купола. К этому моменту Мэри успела разглядеть, что перед ней женщины. Одна была постарше, другая помоложе, но у обеих были фигуры, напоминающие своей формой грушу, и Мэри невольно задумалась, какого дьявола они делают на Марсе.

– Добрый вечер, леди, – обратилась она к новоприбывшим. – Чем могу служить? Может быть, вы заблудились?

– Отнюдь, – отозвалась старшая. – Напротив, мне кажется – мы прибыли именно туда, куда нужно.

С этими словами она решительно зашагала к бару; ее спутница не отставала. В полумраке за спиной Мэри кто-то сдавленно вскрикнул, затем послышался грохот упавшей сковороды.

– Вы, вероятно, Мэри Гриффит, – сказала старшая. – Меня зовут мать Гленда, а это… – она кивком указала на младшую, – мать Уиллоу. Мы обе из миссионерской организации Ефесской церкви.

– В самом деле? Как мило! – проворковала Мэри. – Значит, вы прибыли с визитом с Луны?

– Не с визитом, – поправила мать Гленда. – Мы прибыли, чтобы остаться, если Ей так будет угодно.

– Благословенно имя Небесной Матери. – Мэри опустила глаза. Когда она смотрела на розовощекое, приветливо улыбающееся лицо матери Гленды, ей отчего-то становилось не по себе. Должно быть, все дело в глазах, в которых читались непреклонность и фанатизм.

– Церковь считает, что пора принести свет веры в этот заброшенный мир, погрязший в суеверии и пороке, – вступила мать Уиллоу. У нее был довольно приятный высокий голос, хотя с непривычки к марсианскому воздуху она немного задыхалась. – Особенно нас тревожит судьба тех несчастных, которые приехали сюда в поисках богатства.

Вряд ли здесь найдется достаточно красных алмазов, чтобы хватило на всех; следовательно, эти люди будут остро нуждаться в духовном утешении, когда погоня за мирскими сокровищами окончится ничем. И потом, Марс – это Марс.

– Ну и что? – Мэри не совсем поняла последние слова.

– С мифологической точки зрения, Марс – и божество, и планета – символизирует собой мужскую брутальность, – пояснила мать Гленда.

– Ага, – кивнула Мэри.

– Кроме того, члены Марсианского сельскохозяйственного кооператива – сплошь атеисты, – серьезно добавила мать Уиллоу. – Для нас это своего рода вызов. Мы были очень рады узнать, что на Марсе уже живет одна из Дочерей. А когда нам стало известно, что вы, мисс Гриффит, стали жертвой олигархического произвола, мы были возмущены до глубины души.

– Я бы не назвала себя жертвой, – заметила Мэри с легкой улыбкой. – Своим врагам я платила той же монетой, и вот результат: я по-прежнему здесь.

– Хороший ответ, – кивнула мать Гленда. – Должна сказать откровенно, дочь моя: святая Мать-Церковь с большим вниманием следила за вашей борьбой.

– Вот как? – Мэри почему-то не очень понравилось, как прозвучала эта фраза.

– Именно так, – подтвердила мать Уиллоу. – И поэтому первое, что мы хотим сделать, это предложить вам нашу поддержку. Святая Мать-Церковь поможет вам опротестовать незаконное и несправедливое решение о выселении. Как вы, вероятно, знаете, наши юридические и финансовые возможности практически не ограничены, а наши журналисты будут только рады поведать миру вашу историю. Небесная Владычица заботится о своих избранных, и паче всего о тех, кто пострадал ради Ее имени!

У Мэри перехватило горло. Она вспомнила инцидент с найденной на Луне статуей Артемиды Ефесской, который едва не разорил Британскую лунную. Судебное разбирательство вылилось в миллионы фунтов отступного плюс гигантские территории, занятые к тому же ценными объектами недвижимости. Похоже, Ефесская церковь вознамерилась повторить свой успех и на Марсе…

– О, какая интересная мысль! – мечтательно проговорила она. – Думаю, лучшего плана просто не придумать! Присаживайтесь, пожалуйста, и позвольте предложить вам по бокалу моего лучшего э-э-э… чаю.

Все жители Трех миров прекрасно знали историю о том, как на заре колонизации Луны ревностная ефесянка по имени Лавендер Драгонсбейн обнаружила в одном из кратеров статую Богини из чистого серебра. Британская лунная компания заявила, что находка на самом деле представляла собой глыбу никелевой руды, отдаленно напоминающую своей формой женское тело. «Статуя» попала на исследование сначала к археологам, но вскоре ею заинтересовались и другие организации (включая МИ5). Исследования продолжались довольно долго, и в конце концов статуя – или не статуя – таинственно исчезла при перевозке из одной экспертной лаборатории в другую.

Разразился грандиозный скандал.

Ефесская церковь подала на Британскую лунную в суд; БЛК ответила тем же. Лавендер Драгонсбейн своевременно пережила божественное откровение, в котором ей явилась сама Артемида Ефесская. Богиня велела Лавендер выстроить святилище на том месте, где было найдено ее серебряное изваяние. БЛК немедленно заявила, что статуя была намеренно помещена сторонниками церкви в указанном кратере, считавшемся весьма перспективным объектом недвижимости.

Сделав это заявление, БЛК допустила грубый просчет, так как, назвав находку «статуей», она тем самым опровергла собственные же ранние заявления, согласно которым в спорном кратере была обнаружена всего лишь глыба руды необычной формы. Совет по объединению Трех миров присудил победу по очкам Ефесской церкви, которая к настоящему моменту владела половиной Луны.

– …Вы, дочь моя, могли бы стать нашей новой Лавендер Драгонсбейн, – закончила мать Уиллоу, отставив в сторону свой чай.

– Что ж, в этом случае Британской марсианской не поздоровится, – сказала Мэри небрежно. – И Марсианскому сельхозкооперативу тоже!

– Бесстыжие угнетатели были повержены слабой женщиной, вооруженной одной лишь верой, – сказала с улыбкой мать Уиллоу. – Благословенно будь имя Небесной Владычицы!

– Будь!.. – эхом отозвалась Мэри, перед глазами которой одна за другой разворачивались картины сладостной мести.

– Но вы, разумеется, понимаете, что необходимы некоторые перемены, – вставила мать Гленда.

– Да, разумеется, – машинально кивнула Мэри, но тотчас спохватилась: – Это какие же?

Мать Уиллоу деликатно откашлялась.

– Нам сообщили, что в вашем штате состоят почти исключительно мужчины. Вряд ли нам удастся представить вас как выразительницу Ее интересов на Марсе, если вы будете придерживаться подобной дискриминационной политики при подборе кадров. Кроме того, Мать-Церковь весьма озабочена дошедшими до нас слухами, что один из ваших работников является, гм-м… христианином!

– Вы имеете в виду Манко? – Мэри взмахнула рукой. – Очевидно, вы не совсем в курсе… Не может быть никаких сомнений, что в действительности он поклоняется Ей, но только в образе Девы Гваделупской. Всем давно известно, что упомянутая Дева в действительности является почитаемой индейцами Богиней Цветов и не имеет никакого отношения к… патерналистской диктатуре и олигархическому подавлению. В конце концов, Манко – америнд, коренной американский абориген и принадлежит к этническому меньшинству, которое веками подавлялось и угнеталось, разве не так? И он выстроил Ей очень красивую часовню в священном гроте неподалеку.

Лицо матери Уиллоу прояснилось.

– Так это же совсем другое дело! Больше того: эта история очень понравится нашим специалистам по связям с общественностью. – Она вынула из кармана блокнот и сделала несколько пометок. – Один из Ее верных сыновей бежит на Марс, спасаясь от несправедливости и иррациональных этнических предрассудков… Превосходно!

– А остальные мои работники-мужчины, – сказала Мэри, – они… Поймите, в моем положении выбирать не приходится, я вынуждена пользоваться тем, что есть. Кстати, все они очень неплохие ребята. Что касается женщин, то из всего Поселения… – «Из всех женщин Поселения работа нужна была одной Эри», – хотела сказать она, но спохватилась. – На Марсе не слишком много женщин, – поправилась Мэри.

– Это верно, – кивнула мать Уиллоу.

– Мы прекрасно понимаем, что вы были вынуждены сражаться с врагом его же оружием, – сказала мать Гленда. – И тем не менее все это… – Она указала на бродильные чаны. – Все это необходимо прекратить.

– Простите?.. – переспросила Мэри.

– Необходимо положить конец незаконному обороту активных химических соединений, подлежащих особому контролю, – жестко отчеканила мать Гленда.

– Но ведь это просто пиво! – воскликнула Мэри. – Закон разрешает употребление пива, по крайней мере в Кельтской Федерации, гражданкой которой я являюсь, так что ничего противоправного я не совершаю.

– По мужским законам – возможно, – согласилась мать Гленда.

– Но как можно считать, что вы исполняете Ее волю, продавая смертоносный токсин, каким, безусловно, является алкоголь, угнетенным трудящимся Марса? Нет, дочь моя, прежде чем оказать вам помощь, святая Мать-Церковь желает видеть это оборудование… демонтированным.

– Но что я буду подавать моим постоянным клиентам?! – воскликнула Мэри.

– Травяные чаи и питательные бульоны, – предложила мать Уиллоу. – Любые напитки, лишь бы они были полезными и здоровыми.

Мэри нехорошо прищурилась. Должно быть, почувствовав приближающуюся грозу, мать Уиллоу поспешно сменила тему.

– И еще один деликатный вопрос…

– Какой же? – холодно осведомилась Мэри.

– Не так давно на Луне произошел один… несчастный случай, – стала объяснять мать Уиллоу. – Можно даже сказать, трагический случай, в результате которого пострадала одна из Ее верных дочерей. Теперь-то мы уверены, что имеет место серьезное повреждение мозга, однако дело не в этом, вернее – не только в этом. Главное, что бедняжка в своем безумии изрекала некоторые вещи, которые могут быть превратно истолкованы. Это способно привести… гм-м… к серьезным недоразумениям. Как бы там ни было, святая Мать-Церковь стремится вернуть заблудшее дитя в свое лоно…

– Как нам стало известно, наша сестра работает у вас, – вставила мать Гленда.

– Она, э-э-э… В общем, она действительно работала у меня, но… Вы, наверное, сами знаете, что на нее трудно рассчитывать – например, она могла опоздать или вовсе не выйти на работу. Я считала, что она – отступница, еретичка.

– Она сама не понимает, что говорит, – быстро сказала мать Гленда. – И должна находиться под постоянным контролем.

– Вы хотите сказать, что поместите ее в больницу? – уточнила Мэри.

– Нет-нет, что вы! – уверила хозяйку мать Уиллоу. – Я вовсе не имела в виду ни одну из этих ужасных государственных клиник! У Церкви есть специальное место для скорбных главой.

«Ну, разумеется, есть. Как не быть!», – подумала Мэри. Некоторое время она молчала, размышляя о своем будущем – о том, каким оно будет и чем ей придется за это заплатить. Наконец женщина решилась.

– Прошу прощения, леди, – сказала Мэри, вставая, – но мне кажется, что вам лучше уйти.

Когда обмен лживыми улыбками, выражениями взаимного неодобрения и завуалированными угрозами был наконец закончен и входной шлюз за гостьями с чмоканьем закрылся, Мэри облегченно вздохнула.

– Миссионерки!.. – пробормотала она себе под нос и, повернувшись, направилась в кухню, где царил кромешный мрак. Мэри ничего не видела, и двигаться ей приходилось чуть ли не ощупью, однако в конце концов, ориентируясь по жужжанию глазного протеза, она все-таки отыскала Эри, которая, словно таракан, забилась в узкую щель за буфетом.

– Они ушли, – сказала Мэри.

– Я не хочу, чтобы они меня забрали, – хрипло отозвалась Эри.

– Ты не хочешь возвращаться на Землю?

Эри не ответила.

– Тебя будут лечить лучшими лекарствами, – сказала Мэри.

Эри завозилась в своей щели, но снова промолчала.

– Послушай, они не причинят тебе вреда! Теперь не те времена. Они даже намекнули, что решение о твоем отлучении может быть пересмотрено. Разве ты этого не хочешь?

– Нет, – сказала Эри. – Они думают, за них будет говорить Он. Но Он не будет.

–  Ктоне будет говорить за них? – уточнила Мэри, опускаясь на корточки. – Твой бог? Ну, тот, в кого ты веришь?

– Да.

– А почему они должны хотеть, чтобы он говорил с ними?

Наступила тишина, нарушаемая лишь негромким дребезжанием кружек в буфете и жужжанием оптико-механического протеза. Наконец Эри справилась с собой и перестала дрожать.

– Он говорил через меня, когда я была в Доме Спокойного Убеждения. Он сказал: что-то должно произойти. И все случилось именно так.

– Так это было что-то вроде пророчества?

– «Пророчества и предсказания! Неверующие, угнетатели и колдуны вступили в заговор и ждут. Богиня знает, когда наступит решительный день. Мы можем использовать ее!» – Голос Эри поднялся до пронзительного визга, похожего на скрип ржавых петель. – «Прекрати немедленно или лишишься второго глаза!» Но Он был там. Он простер свою руку с Красной планеты и сказал: «Приди ко мне!» Он показал мне незапертое окно, и я бежала. Потом Он показал грузовую ракету, и я купила билет. Так я оказалась здесь, с Ним. Я никогда туда не вернусь!

Мэри пристально всмотрелась в темноту, но сумела различить только один запавший, налитый кровью глаз на бледном лице.

– Насколько я понимаю, они решили, что ты можешь предсказывать будущее, не так ли?

Ответа не последовало.

– И именно поэтому Церковь стремится заполучить тебя назад, – мрачно констатировала Мэри.

Эри не издала ни звука, но хозяйке таверны показалось, что размытое светлое пятно в темноте слегка наклонилось в знак согласия.

Слухи были самыми разными.

Одни утверждали, что Марсианский сельскохозяйственный кооператив вовсе не заинтересован в преобразовании Марса в пригодную для обитания человека среду. Поговаривали, будто истинной целью создания МСК была карьерная разработка месторождения красных алмазов, которые оказались гораздо более ценными, чем считалось вначале. Это означало конец аренды участков земли частными лицами в любой форме.

Другие говорили, что «алмазная лихорадка» окончательно выдохлась и что МСК вынужден направить все силы и средства на обработку почвы и выращивание злаков и овощей как на единственный способ заработать хоть какие-то деньги.

Кроме того, Мэри слышала, что генеральный директор Рутерхид впал в немилость и был с позором отозван на Землю. Говорили, что он медленно умирает от эмфиземы легких. Однако по другим сведениям он был вполне здоров и – больше того – стал крупнейшим акционером реорганизованной БМК. Это высокое положение позволяло ему не только жить в роскоши на Земле, но и вертеть марсианскими делами практически единолично.

Еще Мэри слышала, что БМК оказала Церкви Артемиды Ефесской неслыханное сопротивление. Она слышала также, что Церковь подписала с БМК взаимовыгодное соглашение, согласно которому рядом с куполом Поселения вскоре будет возведен суперсовременный миссионерский комплекс, включающий храм, административные и жилые здания и специальную психиатрическую лечебницу.

Одни утверждали, что ее апелляция несомненно будет отклонена. Другие говорили, что протест наверняка будет удовлетворен и что произойдет это буквально со дня на день.

Но ничего не происходило, и жизнь текла своим чередом.

А потом вдруг произошло сразу много всего.

Организовать на Марсе чествование будущей матери с вручением подарков было делом нелегким, но Роуэн сумела устроить все как нельзя лучше. Праздник наметили в канун запланированного отъезда Элис и Де Вита на Землю.

К тому времени уже стало известно, что у Элис будет девочка. Это оказалось весьма кстати, с точки зрения оформления праздника, поскольку интерьер купола и без того был красновато-розовым. Кроме того, Роуэн удалось выманить Эри из ее нового убежища под рефрижератором достаточно надолго, чтобы успеть испечь для гостей торт. Торт удался на славу. Формой он напоминал пышное розовое облако, которое не оседало из-за пониженной силы тяжести. Правда, вместо розовой глазури торт пришлось полить золотистым персиковым сиропом, но общее впечатление от этого нисколько не пострадало.

Проблема подарков также решилась достаточно просто. С помощью портативного компьютера Де Вита Роуэн связалась с магазином, торговавшим по почте, а потом просто распечатала страницы каталога с изображением отобранных товаров. Правда, на распечатку ушло без малого полдня, да и грязно-серые картинки вышли не слишком четкими, но Роуэн собственноручно раскрасила их желтой и розовой глиной.

– Это виртуальные подарки, понятно? – говорила она, демонстрируя собравшимся картинку с изображением шерстяного костюмчика. – Крайне удобно! Главное, Элис не придется платить за лишний вес при посадке в ракету. Например, этот очаровательный костюмчик – от меня. К нему прилагаются такие же пинетки и шапочка. Их пришлют по почте на ваш адрес на Земле.

Элис вытерла слезы и, горячо поблагодарив сестру, спрятала изображение костюмчика в сумочку. Мона тем временем перебирала другие картинки-подарки с изображением ползунков, ванночек, погремушек, кофточек и прочего.

– Ах, как мне хочется поскорее завести своего ребеночка! – воскликнула она. – Я просто не могу дождаться, когда наконец…

– Можешь, – твердо сказала Мэри, беря за руку Де Вита, стоявшего тут же с несколько ошеломленным видом.

– Не представляю, что скажут соседи, когда по почте начнет приходить все это добро, – сказал Де Вит, смущенно усмехаясь. – Я столько лет был холостяком…

– Соседи переживут, – пробубнила Элис и высморкалась. – Ох, Элиф, смотри! Набор для малышей с горкой и песочницей!

– Это от меня, – строго сказала Мэри. – Если малышке суждено расти на Земле, я бы хотела, чтобы она по крайней мере могла играть на открытом воздухе.

Несколько мгновений мать и дочь обменивались враждебными взглядами. Взрыв предотвратил мистер Мортон. Слегка откашлявшись, он объявил:

– Я, гм-м… тоже кое-что приготовил. Вот… – Он протянул Элис текстовый планшет. – Это очень старая книга, из запрещенных… Ведь вас зовут Элис, и я подумал, что было бы очень мило, если бы… Словом, я записал все стихи, которые сумел припомнить. Надеюсь, вам и вашей девочке понравится…

Не утерпев, Элис нажала на выключатель. Экран планшета засветился, и на нем возник миниатюрный мистер Мортон. Заломив руки, он произнес напряженным, неестественно высоким голосом:

– Гхм!.. «Бармаглот». Стихотворение Льюиса Кэрролла… «Варкалось. Хливкие шорьки Пырялись по наве. И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове».

– О, это, наверное, староанглийский? – вежливо осведомилась Элис. – Как это мило, мистер Мортон!

– А это я подарить. – Манко выступил вперед и достал из-за пазухи небольшую статуэтку, отлитую из тончайшей нежно-розовой пыли. Святая Дева Гваделупская, сидя на полумесяце, сдержанно улыбалась, глядя на деловитого серафимчика, поддерживавшего полумесяц снизу.