Текст книги "Журнал «Если», 2003 № 12"

Автор книги: Олег Дивов

Соавторы: Кирилл Бенедиктов,Дмитрий Володихин,Дмитрий Янковский,Пол Дж. Макоули,Владимир Гаков,Павел (Песах) Амнуэль,Кейдж Бейкер,Эдуард Геворкян,Дмитрий Байкалов,Чарльз Шеффилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

И она с решительным видом шагнула в сторону кухни, но Роуэн успела перехватить ее на половине пути.

– Это не пищевое отравление, мама.

Круто развернувшись на сто восемьдесят градусов, Мэри в упор уставилась на дочерей. Последовала продолжительная, напряженная пауза, во время которой все трое присутствовавших при этом мужчин лихорадочно пытались сообразить, что же, собственно, произошло. Все стало ясно, когда Элис провыла:

– Я же не знала, что на Марсе тоже можно залететь!

В последовавшей за этим суматохе загадочный кристалл, убранный на полку за барной стойкой, был благополучно забыт до самого вечера, когда в таверну заглянул только что вернувшийся после экспедиции на полюс Кирпич.

Кирпич получил это прозвище по той простой причине, что действительно напоминал кирпич, и не только квадратными плечами и широкой угловатой фигурой, казавшейся еще шире из-за стеганого ватного комбинезона Погонщика, но и цветом лица. Впрочем, и фамилия у него была подходящая – Кирпи.

Когда Кирпич появился из шлюза и по обыкновению ухмыльнулся, в щелях между его зубами стала видна застрявшая красная пыль, словно он питался ею всю дорогу до полюса и обратно. Погонщик привычно щурился, словно стараясь уберечься от сильного ветра, но в уютном полумраке «Королевы» он расслабился, и тогда все заметили, как покраснели белки его налитых кровью глаз.

Приподняв голову, Кирпи с шумом втянул воздух широким и плоским, как у гориллы, носом. Такую экзотическую форму его обонятельный орган приобрел вследствие частых столкновений с кулаками, башмаками, рулевыми колесами и – по слухам – лбами больничных санитаров. Впрочем, если последнее действительно когда-то имело место, то очень, очень давно; Кирпи-Кирпич был одним из старожилов Марса.

– Дьявол, люблю я этот запах! – с чувством прогудел он по-английски и, шагнув к бару, швырнул на стойку свои толстые рукавицы.

– Пиво, лук и жареный соевый бифштекс, правильно? – Кирпич снова ухмыльнулся. – Дайте-ка мне двойную порцию и кувшин «Фостера» в придачу.

– Простите, сэр, но боюсь «Фостера» у нас нет, – смущенно ответил Мортон, и Мэри незаметно толкнула помощника локтем.

– Когда он приезжает, мы так называем марсианский лагер «Арес», – шепнула она, и Мортон немедленно бросился к кранам, чтобы наполнить кувшин.

– Как дела, красавица? – спросил Кирпич у Мэри.

– Терпимо, мистер Кирпи, – со вздохом ответила она.

Он проницательно взглянул на хозяйку и спросил негромко, убавив пару децибел:

– У тебя какие-нибудь проблемы? Что, БМК сумела в конце концов получить судебное решение?

– Какое решение?

– О, никакое!.. Все это пустяки, куколка, – небрежно бросил Кирпич и, взяв у Мортона кувшин с пивом, сделал могучий глоток. – Тебе незачем беспокоиться, во всяком случае – сейчас. Дядя Кирпи бывает в разных местах, слышит самые разные слухи, и знаешь, что я тебе скажу? Половина из них так и остается слухами. Словом, пока ты нужна Погонщикам Льда, с тобой и твоим заведением ничего не случится.

– Я знаю, компания хочет меня закрыть, чтоб ей пусто было! – ответила Мэри. – Но это уже давно не новость. Сейчас у меня другая проблема.

И она рассказала Кирпичу обо всем, что произошло сегодня. Погонщик внимательно выслушал ее, потягивая пиво, задумчиво кивая или громко хмыкая в знак согласия или удивления.

– Поздравляю, дорогуша, – сказал он наконец. – Это будет первый человеческий ребенок, родившийся на Марсе. Кстати, кто счастливый отец?

Она пожала плечами.

– Элис, по крайней мере, знает, с кем она не спала, – проговорила мамаша. – Это уже хорошо. Кроме того, существуют различные тесты, так что мы недолго будем оставаться в неведении. В конце концов, это всего лишь ребенок… Скажи лучше, где мне взять четыре тысячи фунтов?

Кирпич что-то проворчал, задумчиво покачивая головой.

– Ты говоришь – «всего лишь ребенок»? А известно ли тебе, что там, Внизу, дети больше не рождаются?

– Ну, вряд ли это правда, – с негодованием отмахнулась Мэри. – Я сама родила троих.

– Как бы там ни было, уровень рождаемости стремительно снижается, – сказал Кирпич и сделал еще один богатырский глоток прямо из кувшина. – Так я слышал. Странное явление, особенно для биологического вида, который намерен колонизировать новую планету. Тебе не кажется?

Мэри снова пожала плечами.

– Я уверена – не все так плохо. Жизнь будет продолжаться, так уж заведено. Небесная Владычица об этом позаботится.

– Наверное, – согласился Кирпич и, заметив в дверях кухни Эри с огромной тарелкой, на которой дымились бифштексы, внезапно взревел: – Привет, милашка! Сегодня ты выглядишь просто роскошно!

Эри несколько раз моргнула здоровым глазом и неуверенно приблизилась.

– Привет, – сказала она, ставя тарелку на стол. В ответ Кирпич обхватил ее огромной ручищей и, притянув к себе, запечатлел на лбу Эри звонкий поцелуй.

– Как делишки, крошка?

– Я узрела отсвет земной славы – сверкающую башню, вознесенную над ледяной пустыней…

– О-о, это же просто здорово! Кстати, нельзя ли добавить немного соуса?

– О’кей. – Эри вернулась в кухню и снова вышла оттуда с небольшой соусницей, в которой находилась темная густая жидкость. Пока она поливала ею бифштексы Кирпича, Мэри продолжила свой рассказ:

– Ах, если бы ты только видел эти двадцать акров – землю Финна! Двадцать великолепных акров, Кирпи! Земля там жирная и мягкая, словно пудинг – должно быть, благодаря канализационным стокам, которые мы же и продали этим Морриганам, – а ячмень такой же зеленый, как на Земле. Мне бы очень хотелось купить этот участок, но я ума не приложу, где взять деньги, да еще наличными. Чиринг зарабатывает сорок фунтов в неделю – именно столько платит ему «Катманду пост» за колонку новостей с Марса, которую он там ведет. Он был так любезен, что предложил мне четверть своих заработков, но, к несчастью, у меня в запасе только месяц. Вот если бы среди моих постояльцев нашелся гениальный скульптор или хотя бы приличный ремесленник, мы могли бы мастерить и продавать глиняные безделушки и сувениры, стилизованные под народный промысел, но все эти лентяи в один голос заявляют: никаких способностей к ваянию и лепке у них нет. Похоже, на этот раз они не врут, так что еще одна хорошая идея лопнула, а больше никаких идей у меня – увы! – нет. И надо же было всему этому случиться именно тогда, когда я, было, подумала, что сумела добиться какой-никакой стабильности…

– А что это за новая штуковина у тебя на полке? – поинтересовался Кирпич несколько невнятно, поскольку рот у него был набит.

– Какая? A-а, эта… Кстати, ты же, кажется, занимался минералогией?.. – Снимая с полки загадочный кристалл, хозяйка бросила на Кирпича короткий взгляд через плечо.

– За что я только ни брался, моя дорогая, – сообщил Кирпич, запивая бифштекс остатками пива. – У меня и ученая степень имеется, как раз по минералогии. Когда-то я изучал эту науку в Квинслендском университете.

– Тогда взгляни на этот камешек. Манко нашел его в глине, которую я принесла со своего участка. Наверное, это какой-то кварц с небольшой примесью титана. А может, просто вездесущая ржавчина. Вообще-то, камень довольно странный – я еще не видела здесь ничего подобного.

С этими словами Мэри бросила кристалл Кирпичу. Он ловко поймал его на лету и, сжав двумя пальцами, долго рассматривал. Затем Кирпич расстегнул комбинезон и, сунув руку во внутренний карман, извлек оттуда ювелирные бинокуляры с вмонтированным миниатюрным спектрометром. Одной рукой он надел бинокуляры на голову, а другой поднес кристалл к свету и снова долго смотрел на него, ничего не говоря.

– Может, это агат? – первой нарушила затянувшееся молчание Мэри.

– Нет, – ответил Кирпич, не спеша вращая кристалл в руке. – Если только эта штуковина у меня на голове не врет, ты нашла самый настоящий алмаз.

Никто, разумеется, не поверил новости. Как может какой-то камень, больше всего похожий на кусок замороженного томатного сока, оказаться алмазом? И как он может что-нибудь стоить?

Тем не менее все согласились, что компании о находке сообщать не следует.

Кочевелу готов был немедленно обменять странный камешек на роскошный участок Финна. Фактически, он сделал Мэри предложение руки и сердца. Улыбнувшись, она ответила отказом. Тем не менее условия продажи надела были пересмотрены, и Кочевелу принял от Мэри первые десять фунтов взноса. Передача из рук в руки означенной суммы, равно как и переход права собственности, были по всем правилам зарегистрированы в БМК. Оформление документов поручили Мортону, который, будучи уроженцем Англии, не должен был слишком сильно раздражать власти.

В назначенный день камень был тщательно зашит в подкладку термокостюма Финна, после чего обитатели «Королевы» – предварительно заручившись клятвенным обещанием доставить драгоценность самым лучшим ювелирам Амстердама сразу же по прилете на Землю – торжественно проводили парня в космопорт.

Увы, когда они услышали о товарище в следующий раз, новости оказались не самыми веселыми. Финн утонул; его тело было найдено на камнях у побережья Антрима [19]19
  Антрим – графство в северо-восточной части Ирландии; столица – Белфаст.


[Закрыть]спустя три недели после возвращения Вниз, как иногда называли Землю. По непроверенным данным, на губах Финна застыла счастливая улыбка, а в руке все еще была зажата пустая бутылка.

Узнав об этом, Мэри только пожала плечами. Права на землю Финна уже перешли к ней; Кочевелу тоже не остался в накладе – каждую неделю он получал от нее по десять фунтов. В кои-то веки ей удалось вывести свое хозяйство на безубыточный уровень.

2. Самая богатая женщина Марса

Был день рождения Ее Величества, и Мэри принимала у себя в таверне участников гонок на бетонных байдарках.

Да-да, спорт на открытом воздухе существовал и на Марсе.

Но едва-едва.

Во всяком случае, не в таких масштабах, какие подразумевал широко известный голографический плакат с изображением стоящего с внешней стороны воздушного шлюза мускулистого атлета в безрукавке и микромаске с регбийной «дыней» под мышкой. «Этот человек ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стоит на ЗЕМЛЕ МАРСА!» – гласила надпись на плакате, однако мало кто знал, что для съемок выбрали самый жаркий летний полдень в самом жарком экваториальном районе и что спортсмен находился на открытом пространстве ровно пять секунд. Когда снимок был сделан, спортсмен с резвостью газели запрыгнул обратно в шлюз и потребовал самую большую бутылку глазных капель. Как и в большинстве случаев, реклама оказалась сплошным надувательством, и все же активный отдых на поверхности не исключался – для этого достаточно было только проявить изобретательность.

Бетонные байдарки изготавливались методом «каменного литья» из вездесущей пыли, в которой на Марсе недостатка не ощущалось. На корме каждой лодки устанавливался небольшой антигравитатор. Как и большинство разработанных на Земле устройств, антигравитаторы функционировали на Марсе не слишком хорошо, однако их мощности хватало, чтобы каменная лодка могла подняться над поверхностью фута на два-три. В закрытом помещении лишенная двигателя байдарка лишь бесцельно раскачивалась на одном месте, но стоило вытолкнуть ее из воздушного шлюза, как она тут же оказывалась во власти буйных и стремительных марсианских ветров, которые влекли ее за собой и швыряли, словно щепку.

Горизонтальные воздушные потоки можно было ловить – или отражать – с помощью двухлопастного весла, сделанного чаще всего из обрезка стальной трубы и листового железа, подобранного на свалке компании. Благодаря этому веслу спортсмен мог не только лететь вместе с ветром, но и худо-бедно управлять своей лодкой. Но сначала ему предстояло облачиться в полный защитный комплект для пребывания Снаружи.

Гонки на бетонных байдарках были самым распространенным (и фактически единственным) видом активного отдыха на Марсе. Для ежегодных соревнований мастеров, проводившихся в день рождения королевы Англии, по долине Мертвой Змеи проложили извилистую трассу со множеством препятствий. Сейчас по этой трассе неслись сразу четыре байдарки, отчаянно сражавшиеся с ветром и друг с другом.

– …Дух состязательности, дух первопроходцев… – вещал Чиринг в микрофон своей портативной камеры. Он вел прямой репортаж, и его голова, фоном для которой служило невероятное, почти фантастическое зрелище летящих в облаках красной пыли веретенообразных лодок, выглядела на контрольном экране очень и очень внушительно. – На Земле он давно стал анахронизмом. Какую же функцию выполняет он на Марсе, где пролегает Последний Фронтир человечества? Что такое Марсианские Гонки на бетонных байдарках – шаг назад к почти забытому, примитивному общественному инстинкту или очередной этап культурной эволюции юной марсианской колонии?..

На этот вопрос никто не ответил, хотя у прозрачных секций Трубы столпилось довольно много зрителей. Подбадривая своих кумиров, они кричали до тех пор, пока не пересыхало в горле, и пиво продавалось очень хорошо.

– Левее, Рэмсэй! – вопил Кочевелу, указывая пальцем на голографическое изображение королевы Анны с платком в руке. Изображение обозначало половину дистанции. – Левей, тебе говорят, болван!

– Кружечку портера «Фобос», Кочевелу? – приветливо осведомилась Мэри. – За счет заведения?

– Да, пожалуйста, только поскорее!.. – простонал Кочевелу. – В горле ужасно пересохло!

Мэри махнула рукой, подзывая Эри. Поминутно спотыкаясь на засыпанном песком полу, та поспешила к хозяйке и повернулась, подставляя Мэри каменнолитой бочонок, висевший у нее на спине в специальной ременной сетке. Чуть ниже бочонка болталось в петлях и несколько кружек. Мэри выбрала одну и, привычно нацедив из бочонка пинту пива, протянула Кочевелу. Тот осушил кружку одним глотком и вытер пену с усов тыльной стороной ладони.

– Это было очень любезно с вашей стороны, мэм, – с горечью сказал он. – Особенно если учесть, сколько денег я потеряю сегодня. ТЫ ОПОЗОРИЛ ПАМЯТЬ ФЛАФФИ! – снова проорал Кочевелу, обращаясь к Рэмсэю, хотя гонщик не мог его слышать. Имя Флаффи носил покойный питон Кочевелу.

– Мы похоронили на Марсе зло, – внезапно сказала Эри мечтательным, тихим голосом, но никто не обратил на нее внимания.

– Я думаю, Рэмсэй не виноват, – сказала Мэри. – Разве может кто-то конкурировать с нашим Манко? Все дело в дополнительных кровеносных сосудах в подушечках пальцев; у него их намного больше, чем у обычного человека – ведь Манко родился в высокогорных Андах. Благодаря этому он лучше чувствует весло. Он, можно сказать, избранник самой Природы.

– Я подозреваю, что вы поставили на него изрядную сумму, – угрюмо заметил Кочевелу, глядя на то, как Манко огибает Гробницу Флаффи, одновременно выбрасывая Рэмсэя с трассы точно рассчитанным движением весла. – Иначе, с чего бы вы так радовались!

– Поставила? Изрядную сумму?! Полноте, мистер Кочевелу, откуда у меня деньги? – ответила Мэри и, пользуясь тем, что кислородная маска полностью скрывала ее лицо, широко улыбнулась. – Все, что я зарабатываю – все до последнего пенни, – идет вам в уплату за участок Финна.

Кочевелу поморщился.

– О мертвых, конечно, плохо не говорят, но если бы я только сумел добраться до этого кретина…

– Мадам, пива, пожалуйста! – окликнул Мэри один из инженеров компании, проталкиваясь сквозь толпу с пустой кружкой в руке.

– Пинту пива господину англичанину! – громко провозгласила Мэри.

Инженер, виновато оглядевшись, поглубже надвинул капюшон костюма.

– Как мило с вашей стороны прийти на наш маленький праздник, сэр. Быть может, в следующий раз мы организуем показ народных танцев специально для вас, – добавила она, наполняя его кружку. – С вас один фунт, сэр.

– Я слышал, вам нужны воздушные фильтры, – сказал англичанин, понизив голос, и еще раз огляделся.

– Что вы можете предложить, мой дорогой?

– Несколько штук ФВУ-3, – ответил инженер, вытаскивая из нагрудного кармана почти новый фильтр и показывая его Мэри.

Мэри внимательно осмотрела фильтр и передала Эри, которая ловко убрала добычу с глаз долой.

– Мы высоко ценим вашу заботу, сэр. Пейте ваше пиво, – сказала Мэри и снова повернулась к Кочевелу. – Сами видите: никаких денег У меня нет, но ведь надо же как-то жить бедной маленькой вдовушке?

Однако ее сарказм пропал втуне. Кочевелу, похоже, даже не слышал последних слов хозяйки. Привстав на цыпочки, он вглядывался в дальний конец туннеля.

– Это еще кто? – пробормотал озабоченно старшина. – А я и не знал, что с последним транспортным кораблем к нам прибыл пассажир!

Мэри тоже посмотрела в ту сторону и увидела незнакомца, пробиравшегося вдоль Трубы осторожной кошачьей походкой, которая сразу выдавала в нем человека, непривычного к пониженной силе тяжести. Пришелец был высок и худ и одет в новенький, с иголочки, термокостюм. Сжимая в руках многофункциональный портативный компьютер в пыленепроницаемом чехле, он неуверенно вглядывался сквозь защитные очки в беснующуюся возле прозрачных панелей толпу.

– Это чертов адвокат, вот кто он такой! – сказал Кочевелу и свирепо оскалился. – И я ставлю десять против пяти, что он явился сюда по вашу или мою душу.

Слегка выпятив губу, Мэри разглядывала адвоката, который, в свою очередь, внимательно изучал толпу. Наконец он повернулся в ее сторону. Несколько секунд адвокат пристально вглядывался в скрытое маской лицо Мэри, затем решительно зашагал к владелице таверны.

– Похоже, он все-таки по вашу душу, дорогая, – сказал Кочевелу, стараясь не слишком явно демонстрировать свою радость. – Заранее приношу свои соболезнования, мэм… – И он попятился.

– МИСС ГРИФФИТ? – спросил незнакомец.

Мэри сложила руки на груди.

– Да, это я, – ответила она спокойно.

– МОЕ ИМЯ – ЭЛИФАЛЕТ ДЕ ВИТ, – сообщил адвокат. – ЕСЛИ БЫ ВЫ ЗНАЛИ, СКОЛЬКО ТРУДОВ МНЕ СТОИЛО ВАС РАЗЫСКАТЬ!

– ОТКЛЮЧИТЕ ДИНАМИКИ, Я НЕ ГЛУХАЯ! – неожиданно для себя рявкнула в ответ Мэри.

– ОХ, ИЗВИните… – пробормотал Де Вит, поспешно поворачивая регулятор громкости. – Так лучше? Видите ли, в космопорту мне сказали, что никакой Гриффит на Марсе нет, потом все-таки признались, что вы все еще находитесь здесь, но потеряли работу. Я пытался разузнать, где вы живете, но никто не хотел ничего сообщать. Пришлось полагаться на собственные силы…

– Так вы, значит, не из компании, не из БМК? – Мэри оглядела адвоката с новым интересом.

– Что?.. – Де Вит невольно вздрогнул, когда толпа за его спиной разразилась громкими воплями, приветствуя байдарочника-англичанина, наконец-то преодолевшего половину дистанции. – Нет, я не из компании. Разве вы не получили мое сообщение? Я представляю амстердамскую брокерскую фирму «Полнее».

– ЧТО?! – Мэри даже не прикасалась к регулятору громкости, но ее голос все равно прозвучал оглушительно.

– Я здесь по поводу вашего бриллианта, – спокойно объяснил Де Вит.

– Как же я могла так плохо думать о бедном Финне! – Мэри сокрушенно покачала головой. – Мне казалось, он обманул мое доверие. А вас я считала паршивым адвокатишкой, явившимся сюда, чтобы отнять у меня последнее! – добавила она, ставя на стол кувшин баха и две кружки.

– Вы не ошиблись, я действительно адвокат, – ответил Де Вит, внимательно оглядев зал «Королевы». – Просто я состою в штате корпорации «Полиес» и специализируюсь на особо сложных случаях.

– В самом деле?.. – Рука Мэри, наполнявшей его кружку, дрогнула, и несколько капель пива упало на стол.

– Я прибыл сюда в качестве вашего персонального консультанта по юридическим вопросам, – объяснил Де Вит. – Ситуация действительно непростая. До сих пор мы еще никогда не сталкивались с подобными случаями. Вот почему мои работодатели считают, что мы должны тщательно просчитать каждый шаг.

– Из этого, вероятно, следует, что ваши хозяева все же намерены приобрести мой камень? – предположила Мэри.

– Совершенно верно, мисс Гриффит, – кивнул Де Вит. – Не скрою, нашей корпорации очень хотелось бы купить ваш камень, но… Я здесь специально для того, чтобы выяснить, можно ли сделать это на законных основаниях.

– Что вы имеете в виду?

– Гм-м… – Мистер Де Вит взял кружку и на несколько мгновений замер, разглядывая бурую пенную шапку, грозившую перелиться через край. – Кстати, что это мы пьем?

– Обычная вода, в которую мы добавляем… различные ингредиенты – без них марсианскую воду практически невозможно пить, – нетерпеливо объяснила Мэри. – В этом напитке практически нет алкоголя, так что если вы непьющий, вам он не повредит. Давайте лучше вернемся к делу.

Мистер Де Вит отставил кружку, скрестил руки и сказал:

– Я обязан спросить, как к вам попал этот камень, но прежде чем сделать это, я должен сообщить вам несколько важных деталей. И мне хотелось бы, чтобы вы выслушали меня со всем возможным вниманием.

Камень, который вы нам прислали – это красный алмаз. Не розовый, не коричневый, а настоящий красный; такие камни встречаются исключительно редко. Их цвет обусловлен не наличием посторонних примесей, а особой структурой кристаллической решетки. Без огранки ваш камень весит триста шесть карат [20]20
  Метрический карат равен 0,2 г.


[Закрыть]. Согласно данным предварительного анализа он может быть успешно огранен по новому швейцарскому типу – превосходная ловушка для света!.. Уверяю вас, даже если бы камень не прибыл с Марса, получился бы уникальный бриллиант! Но он был найден на Марсе, и его продажная цена может оказаться значительно выше.

Де Вит достал из футляра компьютер и подсоединил тарелку голо-графического экрана. Мэри следила за ним с легким недоверием – все сказанное никак не укладывалось у нее в голове. Наконец Де Вит подключил комп, ввел несколько команд, и в полумраке между ними повисло трехмерное изображение камня, в котором Мэри мгновенно узнала странный красноватый кристалл, извлеченный из ведра с глиной.

– Да, это он! – подтвердила она.

– А вот что могли бы сделать с ним наши ювелиры.

Де Вит нажал еще несколько клавиш, и камень исчез. Вместо него Мэри увидела отдаленно напоминающий треугольник бриллиант цвета земного заката. Бесчисленные грани так сверкали и переливались, что у нее невольно захватило дух.

– После огранки масса бриллианта составит не менее двухсот восьмидесяти карат, – сказал Де Вит.

– Сколько же может стоить эта красота?

– Это зависит от многих факторов, – объяснил Де Вит. – Но вообще-то бриллиант, особенно уникальный бриллиант, стоит столько, сколько за него можно получить. Главное, пробудить к нему интерес, сделать его желанным. Ваш камень красный, и он с Марса – это весьма важные преимущества, способные существенно повлиять на его цену. Было бы неплохо к тому же придумать ему какое-нибудь название – все крупные камни имеют собственные имена. В настоящее время, – Де Вит смущенно кашлянул, – он называется «Большой Мицубиси», но наш отдел маркетинга, очевидно, переименует его в «Сердце Марса» или «Глаз Бога Войны».

– Мне, собственно, все равно, – пожала плечами Мэри.

– Очень хорошо. «Полиес», со своей стороны, готов взять на себя все заботы по огранке, полировке и продаже вашего камня. Мы можем сделать это как ваши полномочные представители – в этом случае наше вознаграждение будет вычтено из продажной цены, а можем приобрести у вас камень немедленно. Но это произойдет только в том случае, – Де Вит предостерегающим жестом поднял палец, – если будет достоверно установлено, что владельцем камня являетесь именно вы.

– Гм-м… – Мэри нахмурилась. Она уже чувствовала, что скажет Де Вит дальше.

– Видите ли, мисс Гриффит, по условиям вашего договора с БМК о предоставлении вам в аренду земельного участка, вам принадлежит только то, что вы сумеете на нем вырастить. Договор не распространяется на минеральные ресурсы, следовательно…

– …Следовательно, все, что я выкопаю на моем участке, является собственностью компании, – закончила Мэри.

– Совершенно верно. Но если, к примеру, кто-то продал вам этот камень… – Мистер Де Вит снова оглядел интерьер «Королевы», невольно задержав взгляд на грубо сработанных каменных столах и стойке бара. – Допустим, кто-нибудь из местных жителей нашел его где-то в другом месте и обменял у вас на кружку пива и бифштекс. В этом случае, камень, безусловно, принадлежит вам и только вам. Кроме того, романтическая история находки камня где-нибудь в самом труднодоступном уголке марсианских пустынь может понравиться отделу маркетинга.

– Я поняла. – Мэри кивнула.

– Вот и отлично. А теперь, мисс Гриффит, я спрашиваю вас официально: как попал к вам этот камень? – И Де Вит откинулся на спинку кресла.

Мэри ответила почти сразу.

– Его принес один из наших постоянных посетителей, – ответствовала она. – Он работает Погонщиком Льда и постоянно бывает то на северном, то на южном полюсе Марса. Во время одной из своих экспедиций он и подобрал этот странный камень, а затем продал мне за две пинты моего лучшего лагера «Арес».

– Превосходно! – Улыбнувшись, Де Вит выключил голопроектор и встал. – А теперь, мисс Гриффит, позвольте мне взглянуть на земельный участок, где вы не нашли ваш алмаз.

Когда они возвращались назад, Де Вит, вытирая испачканные глиной руки, негромко сказал:

– То, что на этой земле ничего не растет, больше не имеет никакого значения. Когда о находке станет известно, компания, несомненно, попытается выкупить ваш надел.

– Даже несмотря на то, что я нашла алмаз не там? – осторожно уточнила Мэри.

– Да. – Де Вит кивнул головой. – Позвольте дать вам один совет: на вашем месте я бы не стал особенно торговаться, а согласился с той ценой, которую они предложат. Впрочем, этой суммы должно в любом случае хватить на билет на Землю для вас и ваших дочерей.

– Хорошо, я возьму их деньги, но покидать Марс я не собираюсь, – ответила Мэри. – Я прожила здесь уже больше десяти лет; правда, по большей части мне не везло, но я выстояла. И будь я проклята, если первая же серьезная удача заставит меня уехать! Мой дом здесь, мистер Де Вит, здесь, а не на Земле.

Адвокат рассеянно потеребил бороду.

– Поверьте, после продажи алмаза у вас будет достаточно денег, чтобы жить на Земле припеваючи. Что касается Марса, то его ожидают большие перемены. Как только в БМК поймут, что здесь все-таки можно сделать большие деньги… Пройдет совсем немного времени, и вы не узнаете Марс!

– Мне кажется, на местную пивоваренную промышленность не повлияет никакая алмазная лихорадка. – Мэри улыбнулась. – Ведь шахтеры пьют пиво, правда? В любом месте, где люди зарабатывают большие деньги, им необходимо как-то их тратить.

– Это верно, – со вздохом согласился Де Вит.

– Только подумайте, какие возможности откроются передо мной! – с воодушевлением продолжала Мэри. – Мне больше не придется пользоваться отслужившим свой срок оборудованием и материалами со свалки компании. Вот смотрите… – Остановившись у прозрачной секции Трубы, она жестом указала на протянувшуюся до горизонта красную песчаную пустыню. – Вся эта земля – ничья. За время моего здесь пребывания я могла бы уже тысячу раз купить ее за бесценок или просто объявить своей, но что бы я стала с ней делать? Ведь кроме земли мне понадобились бы свет, вода, тепло и визиопанели, а они – в руках проклятой компании!

– Но с деньгами…

Мэри решительно кивнула.

– Когда у меня появятся деньги, все будет по-другому, – твердо сказала она.

Блестящие перспективы настолько захватили Мэри, что она все больше ускоряла шаг, и Де Вит, пытавшийся не отставать, с непривычки совершенно запыхался. Запрыгнув в шлюз, Мэри сорвала с лица кислородную маску, швырнула на пол и, с торжествующим видом оглядев ожидавших ее возвращения домашних и друзей (им она показалась похожей на римского триумфатора, который вернулся с поля битвы и теперь готовится совершить ритуальное возлияние в ознаменование одержанной победы), воскликнула:

– Поздравьте меня скорее! Я – самая богатая женщина Марса!

– Значит, ты все-таки поставила на Манко, – с упреком заметила Роуэн.

– А вот и нет, – сказала Мэри и ткнула пальцем в Де Вита, который как раз показался из шлюза. – Знаете, кто этот джентльмен? Позвольте представить вам мистера Элифалета Де Вита, моего доброго друга из Амстердама. – Она многозначительно подмигнула. – Должна сообщить вам по секрету, это не человек, а настоящий бриллиант. Самый настоящий неограненный алмаз! И он привез вашей матери очень, очень добрые вести.

На несколько мгновений под куполом воцарилась потрясенная тишина, потом Мона запрыгала на месте и захлопала в ладоши.

– Бриллиантбриллиантбриллиантбриллиантбриллиантбриллиант!!!

– А сколько денег нам за него дадут? – тотчас осведомилась практичная Роуэн.

– Я точно не знаю… – Мэри покосилась на адвоката. – Сначала нужно подписать соответствующие бумаги и найти покупателя, но я уверена: денег будет достаточно, чтобы все мы стали обеспеченными людьми.

– Весьма вероятно, – подтвердил Де Вит, с трудом переводя дух.

– Ур-ра! Наконец-то мы перестанем быть БЕДНЫМИ! – завопила Мона, продолжая скакать.

– Моя поздравлять, мама, – сказал Манко.

– Поздравляю! – присоединился к нему Чиринг.

Мистер Мортон неуверенно хихикнул.

– Означает ли это, что вы намерены… покинуть Марс? – спросил он. – Как же мы будем без вас?

– Я никуда не собираюсь, – заверила его Мэри, и мистер Мортон сразу приободрился.

– Это прекрасно, мэм, просто прекрасно! Меня, знаете ли, никто не ждет там, Внизу, и возвращаться мне совершенно некуда. Другое дело – Марс. Он стал для меня единственным местом, где я действительно чувствую себя…

– Мы правда никуда не уедем? – сдавленным голосом переспросила Элис. – Ты это хочешь сказать, мама? Неужели ты СНОВА хочешь сломать мне жизнь?!

И, круто повернувшись, она бросилась прочь. Ее спальная антресоль находилась под самым потолком; добраться туда можно было только по веревочной лестнице, поэтому удалиться в спальню, чтобы, хлопнув дверью, упасть на кровать и разразиться гневными рыданиями, Элис не смогла бы при всем желании. Вместо этого она забилась в самый темный угол за бродильными чанами и заплакала громко и яростно.

– …чувствую себя как дома, – закончил мистер Мортон.

Элис могла плакать сколько угодно, но она оказалась в меньшинстве.

Роуэн сразу решила остаться на Марсе.

Мона колебалась, пока ей не сказали, что в настоящее время на Земле на десять девушек приходится даже меньше одного юноши (если точнее, то ноль целых восемьдесят одна сотая). После этого она твердо решила связать свое будущее с Красной планетой.

Чиринг тоже не собирался никуда лететь. Благодаря его «Депешам с Марса» число подписчиков «Катманду пост» (которую, кстати, возглавлял муж его сестры) увеличилось вдвое. Кроме того, серия разоблачительных марсианских статей Чиринга была основным претендентом на высшую награду Союза журналистов Непала.

Манко не хотел возвращаться потому, что не мог оставить труд всей своей жизни, а перевозить его было весьма затруднительно. Небольшой грот в трех километрах от «Королевы» он оборудовал под часовню, главной святыней которой стала собственноручно отлитая им из камня копия статуи Пресвятой Девы Гваделупской в натуральную величину. Статую обрамляли розы из красной марсианской пыли, замешанной вместо воды на крови Манко. Работа была еще не закончена, однако уже сейчас его творение внушало благоговение и мистический ужас.