Текст книги "Гроза над озером (СИ)"
Автор книги: Оксана Зиентек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Так смени. Я боялся, что напугаю тебя, если начну раздеваться прямо с порога. Думал, ты сидишь тут одна и волнуешься, а меня король задержал на совете… Да и не сильно она намокла. Я спешил, поэтому ополоснулся только слегка.
Мужчина встал и начал неспешно снимать камзол, потом рубаху. Строго шикнув на девушку, подхватившуюся с постели с босыми ногами, сам принес необходимое для перевязки. Оба сосредоточенно молчали, наблюдая друг за другом. Когда влажное полотно сменила чистая повязка, Арне убрал все подальше и снова присел рядом с женой.
Некоторое время они тихо сидели, не зная, с чего начать. Арне уже несколько раз пожалел, что забыл про эту злосчастную повязку и невольно нарушил волшебство момента. Запах трав в нагретой за день палатке дурманил голову. Травами пропахло все: воздух, белье. Даже волосы девушки пахли пряно, вызывая желание уткнуться лицом в их шелк.
Что Арне и сделал. Он прижался щекой к макушке жены и осторожно положил ей руки на плечи. Девушка снова немного напряглась, но не сдвинулась с места. Только дыхание – подчеркнуто ровное и глубокое, – выдавало, что это напускное спокойствие держится только на самоконтроле.
Не видя мужчины, Гримница некоторое время выжидала, прислушиваясь к своим ощущениям. Его руки нежно ласкали плечи, горячее дыхание щекотало кожу, сквозь тонкую ткань рубашки чувствовалось тепло сильного тела. Все это не было ни навязчивым, ни неприятным, и вскоре княжна успокоилась, отпуская на свободу свои желания.
Гримница понимала, что сейчас случится "вот-то самое", о чем ей так подробно рассказала знахарка и что окончательно привяжет ее к этому мужчине. Но пока он не настаивал на продолжении, можно было не бояться. Сейчас ей хотелось нежиться в его руках, словно котенку.
Постепенно, руки мужчины стали настойчивее, оглаживая уже не только плечи, осторожно пробираясь в вырез рубашки… Не встречая сопротивления, Арне настойчиво шел к своей цели. Боясь поспешить и показаться слишком грубым, он несколько раз останавливался сам, шумно втягивая воздух сквозь сцепленные зубы.
– Не могу больше. – Выдохнул он в конце концов, сдаваясь и резко разворачивая жену лицом к себе. Гримница и в этот раз не противилась, внимательно разглядывая мужа из-под слегка прикрытых век. Медленно, словно в дурмане, она подняла руку и легко провела кончиками пальцев по скулам мужчины. Там, где под кожей четко прорисовывались узлы мышц.
Арне воспринял этот жест как разрешение и вскоре для них с Гримницей уже не существовало ни короля, ни князя, ни военного лагеря за тонкими стенами палатки. Мир вообще перестал существовать, позволяя супругам узнавать друг друга, не заботясь о правилах, приличиях и прочих условностях. Болезненный всхлип и довольный стон слились в одно.
– Прости. – Арне приподнялся на локтях, стараясь побыстрее освободить жену от тяжести своего тела. – Прости…
Гримница ничего не ответила, лишь обиженно шмыгнула носом, сильнее прижимаясь к нему. Некоторое время она просто прижималась мужу, слушая, как постепенно выравнивается стук его сердца.
– Иш-ш-ш-ш… – Зашипел Арне. Стараясь повернуться на бок, не выпуская жену из объятий, он опять неосторожно зацепил раненое плечо.
– Болит? – встревоженно спросила Гримница, привставая следом.
– Да нет, просто повернулся неудачно. – Походная постель не давала много простора для двоих, поэтому лежать ему приходилось на самом краешке. – Там и раны-то нет, царапина просто. Но попали в такое неудачное место, что вечно где-нибудь да зацепишь. Ничего, скоро заживет.
– Может, Ванде покажешься? – Спросила Гримница мужа, ерзая по кровати. Арне с легкой полуулыбкой наблюдал, как она устраивается поудобнее, стараясь как можно незаметнее одернуть подол рубашки.
– Подожди. – Попросил он жену, мягким движением руки укладывая ее обратно. – Я сейчас… Тебе бы самой знахарке показаться. – Добавил он, подавая миску с чистой водой и тряпицу. – Я старался быть осторожным, но мало ли…
– Вот еще. Что она мне нового скажет? – Смущенно пробормотала Гримница, привставая. – Отвернись, что ли.
Арне послушно отвернулся, слушая, как возится девушка… нет, уже не девушка, его жена. Чтобы не смущать Гримницу он встал и прошел к походному столику, на котором стоял кувшин с водой.
– Как ты себя чувствуешь? – Вопрос застал его врасплох, заставив поперхнуться.
– Я-а? – От удивления мужчина повернулся, забыв, что решил не смущать жену. – Вообще-то это я должен спрашивать, как себя чувствуешь ты. Но если ты так волнуешься… – он расплылся в улыбке, – Я счастлив, доволен и немало смущен.
– Вот же… закс! – Искренне возмутилась Гримница. – Я тут переживаю, чтобы моя хворь на него не перешла, а он – ухмыляется!
– Если тебе интересно, смогу ли я теперь двигать горы, спроси меня завтра. – Арне рассмеялся, радуясь, что жена не бьется в истерике, чего он искренне опасался, – Потому что прямо сейчас мне кажется, что точно – не смогу.
От такой несерьезности Гримница соскочила с кровати. В сердцах топнув ногой, она поморщилась и снова села.
– Что? – Тут же бросился к жене Арне.
– Будто не знаешь, что и где. – Сердито прошипела та. – Я вовсе не о том… Ванда рассказывала, что если побудет кто с ведьмой, то у него здоровья и сил прибавляется.
– Тс-с! – Арне остановил Гримницу, легонько прижав палец к ее губам. – Никогда не смей произносить этого слова! Никакая ты не ведьма, просто благородная девица, которой не повезло увидеть штурм родного замка. А что там Ванда рассказывает… Мало ли на свете сказок. И если кто-то будет тебя об этом спрашивать, так и отвечай. Поняла?
Гримница кивнула, понимая, что только что проговорилась о вещах, о которых среди заксов лучше помалкивать. Хорошо, что проговорилась только при муже, а он – не выдаст.
– Поняла. – Прошептала она. И, не удержавшись, тут же просила. – Так как? Прибавилось?
– Не знаю. – Арне присел на кровать рядом с женой, приобнимая ее. – Я ведь и без того на здоровье не жаловался. Так что мне вполне хватит, если пройдет твоя лихорадка. Тем более, я и так уже получил больше, чем ожидал.
Супруги помолчали. Арне думал о том, что завтра надо будет иначе, уже по-хозяйски осмотреть крепость. И о том, сколько людей останется у него после того, как князь уведет своих. Гримница думала о том, что, похоже, сказки про ведьм не врут. Сказал же ее муж, что получил даже больше ожидаемого.
Увлекшись хозяйственными подсчетами, Арне опомнился только тогда, когда почувствовал, как поудобнее устраивает Гримница голову у него на груди. Пригревшись в его объятиях, жена просто уснула, устав от событий последнего дня.
С улыбкой покачав головой, Арне осторожно взял жену на руки и переложил на походную кровать, которой пользовался последние дни. Ловко перестелив белье, снова переложил Гримницу, потом поудобнее устроился сам. Девушка немного повертелась, пытаясь отвоевать себе побольше места, пока наконец-то угомонилась.
Она спала спокойно, по-детски подложив руку под щеку и сладко сопя. Похоже, лихорадка, как и кошмары, наконец-то оставили ее в покое, подарив обычный здоровый сон. Арне, наоборот, никак не мог заснуть. Вновь напомнив о себе после короткого отдыха, желание никак не хотело угасать. Наоборот, все больше разгоралось от ощущения теплого женского тела рядом.
Попытки отвлечься подсчетами расходов на восстановление земель не помогали. Так же, как и попытки продумать оборону новой крепости. Однако, требовать от жены исполнения супружеского долга прямо сейчас было глупо. Его усилия не пропали даром: Гримельд не выглядела ни напуганной, ни страдающей. Но это же благородная дама, а не девчонка из придорожной таверны! Ее покладистый характер – не повод измываться над девочкой всю ночь!
Едва первые солнечные лучи показались из-за горизонта, Арне уже был на ногах, деловитый и недовольный. Первым делом, он растолкал спящего оруженосца и отправил к ближайшему роднику за водой. Потом, подумав, вынес из палатки бадейку и ведро с водой, оставшиеся после мытья. Нечего Отто шастать туда-сюда, тревожа покой госпожи. Потом, на всякий случай, потрогал губами лоб жены, убеждаясь, что никакой горячки нет и в помине.
Проверив оружие, которое, впрочем, всегда было в порядке, Арне хотел уже отправиться опять проверять посты, но вспомнил, что сейчас не его очередь. Решив не обижать сослуживцев недоверием, рыцарь отправился к реке. В конце концов, немного холодной воды ему сейчас явно не повредит.
Там его и застал Каи, которому Тиз уже успел с утра нажаловаться на отвратное настроение брата.
– А что это ты, приятель, к реке зачастил? – С подначкой просил он. – Неужто молодая жена нос воротит?
– Пока в лагере находится Его Величество, – ответил Арне, нарочито сурово сдвигая брови, – каждый рыцарь должен в любой момент быть готовым хоть в бой, хоть на парад.
– Так мылся б уже целиком… – Каи рассмеялся, вполне обоснованно подозревая, что в любви друга к холодной воде виноват вовсе не король.
– А целиком мне молодая жена не разрешает. – Расплылся в улыбке Арне, явно гордясь такой заботой. – Вчера за мокрую повязку чуть этой самой повязкой не получил.
– Надо же, заботливая какая.
Несмотря на свои шутки, Каи тоже по-быстрому ополоснулся в реке и даже одел чистую рубаху.
– Я теперь – не просто рыцарь, а владетельный господин. – Заявил он. – Надо соответствовать.
Настроение у Арне заметно улучшилось. Сейчас он и сам понимал, насколько беспричинным было его раздражение. Подумаешь, подождет день-другой… Дольше ждал. Пригласив Каи заглянуть к их костру на обед, рыцарь поспешил к своим. Каково же было его удивление, когда у палатки он увидел нескольких вендов, плотной кучкой сидящих чуть поодаль.
– Что-то случилось? – Спросил он у брата, с кислой миной сидящего тут же.
– Откуда я знаю? – Поворчал Тиз. – Ты же по-вендски лучше понимаешь, вот и разбирайся. Принцессу твою я будить не стал. Она у тебя и так дохлая какая-то, еще опять сляжет…
– Хватит, Тиз. – Попросил Арне, поморщившись. – Гримельд никуда не денется, просто смирись с этим.
Все доводы, которые мог привести брат, Арне уже знал, а сейчас его больше интересовали венды. Окинув взглядом ожидающих, рыцарь всерьез заподозрил, что люди князя просто избавились от лишней обузы. Седой старик, две старухи. Одна, похоже, жена, а вторая – просто пристала к односельчанам или знакомым, держится чуть в сторонке. Беременная молодуха с большим животом, а рядом с ней – мальчишка лет двенадцати пытался занять чем-то другого ребенка. Мальчик это был или девочка, Арне не понял, волосы до плеч и рубашонка до пят могли принадлежать, как одному, так и другой. И еще один мальчишка держался поодаль, волком глядя на заксов.
При приближении рыцаря венды, кроме одинокого мальчишки, встали и поклонились.
– Здравствуйте! – Первым начал разговор Арне, стараясь говорить приветливо, но как полагается хозяину земель. – Брат сказал, вы меня искали?
– Здравствуйте, пане!
– Доброго здоровья!
– День добрый!
Нестройный хор голосов был ответом на его приветствие. После этого венды замолчали, переглядываясь. Арне подозревал, что до этого они не успели или не смогли договориться между собой, кого считать старшим в группе. После недолгих переглядываний слово взял старик.
– Сказали нам княжьи люди, что землю эту пан за княжной нашей взял. Вено, значит. Мы-вот со старой пришли просить, чтобы позволил нам пан тут остаться. Некуда нам идти, да и дети тут у нас…
– Дети? – Живо заинтересовался Арне, мысленно прикидывая, что дети этих стариков должны быть как раз в том возрасте, когда и пахать, и сеять, и самим обзаводиться детьми.
– Дети. – Кивнул старик, хмурясь. – Двое – вон там, – он кивнул в сторону большого кургана, – а один – вон там.
Теперь старик показывал в ту сторону, где Арне распорядился похоронить убитых в бою защитников крепости. Рыцарь посмотрел туда, куда указывал старик, и постарался задушить острую жалость, шевельнувшуюся в душе. Не он начинал эту войну. А королю нельзя думать о каждом крестьянине, тем более, о венде, ему надо действовать на благо страны.
– И как же вы тут теперь? – Спросил он, стараясь показывать поменьше чувств.
– Как-нибудь. – Пожал плечами старик. – Зато – в своей хате. Я когда с хлопами дерево для новых стен возил, посмотрел. Стоит хатка, ничего ей не сделалось.
– Оставайтесь. – Согласно кивнул Арне. – Как войско уйдет, вернетесь в свой дом. Об остальном – потом договоримся.
Он вопросительно посмотрел на вторую старуху, которая молча шевелила губами, то ли продумывая беседу, то ли разговаривая сама с собой.
– Марылей меня зовут. Одна я. – Старуха говорила короткими, словно рубленными фразами. – Старое дерево не пересаживают, тут умирать буду. – Она с вызовом посмотрела на рыцаря из-под вдовьего платка.
– Дом есть? – Поинтересовался тот деловито. Умирать так умирать, на данный момент ему было не до уговоров.
– У пана есть. – Пожала плечами старуха. – Люд с князем ушел, а дома, что закс не пожег, остались.
– Ладно, разберемся. – Арне кивнул, подводя черту под этим бессмысленным разговором. Счеса его больше всего интересовала женщина с детьми. Работница из нее сейчас, конечно, никакая. Но ведь родит же она когда-нибудь… Похоже, она да ее старший парнишка – это и есть те работники, с которыми ему придется поднимать новые земли. Интересно, они хоть своей семье на зимовку наработают?
Молодуха молчала, глядя перед собой в одну точку. Арне выждал немного, потом нарочито прокашлялся, напоминая себе.
– Некуда мне идти.
Арне мысленно вздохнул. Нашла, тоже, что нового сообщить. Он и так прекрасно понял, что оставаться под чужим хозяином решились только те, кому все равно где пропадать, по это сторону границы или по ту. Еще он понимал, что без, хотя бы, двух мужиков эти подданные тяжким грузом лягут на его плечи и совесть. Как там говорил князь? Что-то про счастье своей дочери? Интересно, он специально решил проучить строптивую княжну, отдавая за ней пустые разоренные земли, или, как и в прошлые разы, просто не подумал о ней?
– И? – Поторопил он женщину, которая снова замолчала.
– Нельзя сейчас мамке в дорогу. – Подал голос мальчик. – Дите может скинуть. И отца дождаться надо. А то ведь потеряет нас, не будет знать, где искать.
– А где отец? – Живо заинтересовался Арне.
– Тата в город на ярмарку поехал, а тут заксы пришли. Может и к лучшему, – ребенок совсем по-взрослому пожал плечами, – что он вернуться не успел.
– Где ваш дом стоял? Он уцелел? – Арне начал вспоминать список того, что досталось ему из общей добычи. Если отец мальчика и правда вернется, надо любыми путями удержать семью здесь.
– Не-а, – Мальчик покачал головой. – Мы почти у самой крепости жили. Сгорело все.
– Ладно, домов, похоже, у нас теперь хватит. Выберешь какой-нибудь, чтобы матери с младшими удобно было. – Рыцарь, приняв решение, кивнул головой. – Землю выделю, чем смогу – помогу. Если корову дам, обиходить сможешь?
– А то?! – Обиделся малолетний глава семьи. – Сможем. Нех пан не смотрит, что мамка такая сонная. Перепугалась она, Ванда-знахарка сказала, отойдет.
– Ну, раз Ванда-знахарка сказала… Тебя как зовут, парень?
– Яськом.
– Отлично. Значит, Ян, как только войско уйдет, выделю вам с матерью землю под покос и под поле. Будете хозяйничать.
– Благодарствуем. – Вежливо кивнул Ян, а Арне отметил, что паренек, похоже, из вольных. Не было в его манере держаться и разговаривать ничего рабского. И то, как без лишних слов принял он на себя ответственность за всю семью, напомнило рыцарю его в двенадцать лет, разваленное хозяйство и такую же перепуганную мать.
– Я помогу, чем смогу. – Вырвалось у него раньше, чем он успел окончательно обдумать эту мысль.
Желая услышать историю оставшегося мальчишки, Арне не рассчитывал на задушевные разговоры. Не зря же тот глядел так враждебно. Но парень сумел превзойти все его ожидания.
– Я тут не останусь. – Сказал, как отрезал, он, дождавшись своей очереди говорить. – Найду своих и уведу на ту сторону.
– А много их, твоих-то? – Дружелюбно поинтересовался Арне, пытаясь выяснить побольше. Но мальчик только пожал плечами, намекая, что то не его – заксонского рыцаря – дело.
– Отца у него убили. – Пояснил за мальчика дед. – А мать с младшими потерялась где-то. Ни среди мертвых ее не нашли, ни среди пленных. Вот он и надеется, что мать детей в лес увести успела.
– Понятно. – Арне кивнул. Ему действительно было все понятно. Наверное, он на месте мальчишки вел бы себя так же, если не хуже. – Если найдутся, до границы провожу. Но пока поможешь обустроиться бабке Марыле, у меня хлеб никто даром есть не будет.
Мальчик пожал плечами, не соглашаясь, но и не споря. Удовлетворившись пока таким ответом (на долгие разговоры и так не было времени), Арне пообещал людям их в скорости накормить и вошел в палатку.
Гримница не спала. Сидя на постели, она как раз заканчивала убирать волосы. Арне в который раз пожалел, что замужним женщинам принято прятать такую красоту. Судя по ее сосредоточенному лицу, она слышала все или почти все, о чем говорилось неподалеку.
– Доброго утра! – Поприветствовал ее Арне, нагнувшись за поцелуем. К его удивлению и огорчению, покорная и ласковая жена, с которой он был в ночь, снова уступила место встревоженной девочке.
– Что не так? – Прямо поинтересовался рыцарь, видя, как уклоняется Гримница от его поцелуев.
– Все не так. – Ответила она, не глядя мужу в глаза. – У стариков последнего, сына убили, старая Марыля тоже одна осталась… в каждой семье почти кто-то погиб. А тут я такая: при одном правителе – хозяйка земли, при другом…. Как мне в глаза людям смотреть?
– Обычно. – Арне вздохнул, в который раз принимаясь объяснять простые, как ему казалось вещи. – Моему королю нужны были земли. Твой князь не смог их защитить. Ни ты, ни эти люди тут ни при чем. Никто из вас не смог бы этого изменить.
– А ты? – Гримница вскинула голову, глядя мужу прямо в глаза.
– И я. – Арне вздохнул. – Я – рыцарь. Я иду воевать, когда призывает король.
– И что мне теперь делать?
– А что хочешь. – Вопреки здравому смыслу, Арне не сумел сдержать раздражение, которое четко слышалось в его голосе. – Можешь остаться в палатке, я сам разберусь. А можешь забыть, что ты – вендская принцесса в плену, и позаботиться о наших людях как моя жена и хозяйка этих земель.
Наградив его обиженным взглядом, Гримница встала и решительным жестом затянула концы плата. Оставшись в палатке, Арне слышал, как она живо болтает о чем-то по-вендски со своими. Кажется, – подумал он, – я сейчас впервые поссорился с женой.
Впрочем, долго размышлять над своими семейными бедами рыцарю было некогда. У него теперь были люди, которых надо было накормить, земля, которую надо было чем-то засеять, отряд, командование которым с него никто не снимал. И еще, решил для себя Арне, надо не забыть найти того парня, что сестру замуж выдавать собирался, разузнать, кто он и откуда, поманить землей и поблажками в налогах. Лишний человек, солдат, на пограничье ему бы не помешал.
Солнце показывало, что время приближалось к обеду, а Гримнице так и не выдалось случая присесть. Решив доказать мужу, что она умеет не только плакать да прятаться в палатке, молодя женщина занялась обустройством их людей. Своих людей, как она считала, никак не умея принять в душе ту истину, что отныне хозяином этой земли является Арне.
Взяв в оборот деверя, она разместила всех поселенцев в одном из свободных домов, приставив к ним в качестве охраны человека из отряда мужа. Точнее, солдата приставил Тиз, строго настрого приказав не обижать хозяйских людей. Пожилой солдат из обозников к такому приказу отнесся философски: начальству виднее. Вон, сказали раз: вендов не бить, а брать в плен. И теперь те, кто послушал, довольно пересчитывают полученные в качестве выкупа монеты. Если теперь надо присмотреть за оставшимися, то ему-то что, он присмотрит. Даже если не понимает, зачем командиру вешать себе на шею такую обузу.
Обедала Гримница там же, с вендами, из запасов, принесенных Тизом.
– Ты скажи этим своим, – как обычно, недовольно проворчал он, – что если у них запасы где-то припрятаны, пусть не спешат их доставать. Завтра отряды начнут уходить, тогда.
– А у них припрятаны запасы? – Встрепенулась Гримница, считавшая до этого, что заксы растащили все.
– А я почем знаю? Сама у них спрашивай. Но для блага моего брата, я надеюсь, что припрятаны.
В ответ на такое обращение княжна только раздраженно дернула плечом. До этого был только один человек, позволявший себе разговаривать с ней в таком тоне. Да и то, нечасто сводный брат заезжал в их края. И счеса Гримница просто не знала, как ей отвечать на это откровенное недружелюбие. Да, она помнила, что сказал ей Тиз после свадьбы. Но ей казалось, что узнав о ее отце-князе и новых землях деверь должен был бы уже немного смягчиться. Он же продолжал вести себя так, словно княжна была тяжелой обузой, что сама навязалась его брату.
Так, занятая своими мыслями и простыми делами, должными помочь людям переждать время до ухода заксов, княжна не заметила, как солнце начало клониться к закату.
– Княжна, а выйди-ка на минуточку! – Позвала ее Ванда, остановившись у порога жилища, в котором к этому времени же не осталось никаких следов разорения.
– Здравствуй, Ванда! – Обрадовалась ей Гримница.
– Да я-то – давно уже Ванда. – Строго свела брови знахарка. – А ты, спрашивается, что творишь?
– А что я такого творю? – Не поняла княжна.
– Что? С мужем за день словом не перемолвилась. Он уже себе места не находит, а ты тут среди чужих людей спряталась. Вот я и спрашиваю, ты что себе думаешь?
– Он сам сказал, что хватит в палатке прятаться, пора чем-то полезным заняться! – Возмутилась Гримница, в глубине души понимая, что действительно использовала односельчан в качестве предлога, чтобы не видеться пока с Арне.
– Ох, девонька, какая ж ты еще молоденькая… – Знахарка вздохнула. – Ну, занялась полезным, помогла, ладно. Но неужели ты думаешь, будто кто-то поверит, что три бабы в доме без тебя порядка не наведут?
Тебе с мужем еще жить и жить, а ты не успела на ноги встать, как уже склоки затеваешь.
– Да ничего я не затеваю! – Возмущение Гримницы было тем более искренним, что сложно затеять склоку с тем. Кого целый день не видишь. – А он тоже хорош! Если я ему так нужна, что ж сам не пришел?
– Да над ним уже и так остальные заксы потешаются, – покачала головой Ванда, – что он с тобой, как с дитем малым нянчится. Того и гляди подкаблучником назовут. А и ты хороша. Скучаешь по нему? Ревнуешь к войску? Так иди и прямо так ему и скажи.
– Вот еще! – В сердцах топнула ножкой княжна. – Ревновать его еще! Больно нужен…
Она осеклась, увидев в тот момент, как во двор дома вошел ее муж. Однако, слова уже были сказаны и услышаны. Арне остановился, не доходя до порога и перекинулся парой слов со старым солдатом-охранником, что удобно расположился под яблонькой. Потом приветственно махнул рукой жене и, не сказав ни слова, пошел обратно.
– Ой, дитя-дитем… – Вздохнула Ванда. – И что ты теперь делать будешь?
– За ним не побегу! – Гримница закусила губу. Понимая уже, что неосторожные слова могли обидеть человека, от которого она, кроме добра, пока ничего не видела.
– А куда денешься? – Знахарка, как всегда, умела задать правильный вопрос.
– А некуда деваться! – Гримница с досады закусила губу. – Вот веришь, каждый раз, как подумаю об этом, с души воротит.
Ванда только покачала головой. Она прекрасно видела, какие сомнения одолевают молодую женщину, как тяжело справляться той с чувствами обиды и вины, что гложут душу. Но, взявшись присматривать за этой девочкой, (сперва по велению сердца, а потом и по просьбе князя), она также понимала, что нельзя позволить Гримнице утонуть в жалости к себе.
– Жалеешь, что не уехала с князем? – Прямо спросила она княжну. Та только покачала головой.
– Не верю, что я ему и правда нужна. Поигрался бы и бросил, как раньше, как и маму.
– Тогда, – подвела Ванда итог разговору, – ты сама все решила. Хочешь или нет, а с мужем мириться придется.
– А как? – Подумав некоторое время спросила Гримница.
В тереме, если кто-то умудрялся провиниться перед воеводой Межамиром, то кланялся тому и винился, прося прощения. Если же между собой ссорились мамки-няньки, то они так же кланялись друг другу: сначала та, что винилась, потом та, что прощала. Самой же Гримнице было достаточно просто попросить прощения, безо всяких поклонов.
Впрочем, просить прощения ей доводилось нечасто, княжна все-таки. Да и не шалила она особо. После смерти матери на шалости сперва не было охоты, а позже, когда с проверкой дружины в поселение наведался княжич, стало и вовсе не до забав. Поэтому княжна и спросила Ванду, в надежде, что та, как обычно, подскажет верный путь.
– Не знаю. – К вящей досаде Гримницы знахарка только пожала плечами. – Тут тебе, девочка, никто не поможет. Твой муж – тебе с ним и разбираться. Иди домой, девочка, не зли его зазря.
– Нету у меня дома. – Упрямо проворчала княжна. – Заксы сожгли.
– Так так мужу и скажи, – развела руками Ванда, – что дом тебе нужен, чтобы было где деток родить. Что добра пропавшего жалко. Не зверь же у тебя муж, он поймет. А там уж, как договоритесь.
С такими напутствиями княжна была отправлена обратно в лагерь. А Ванда осталась с поселенцами, отговорившись тем, что ей надо заняться беременной женщиной и приготовить все для младенца. Он (или она), по прикидкам Ванды должен был в скорости появиться на свет. Гримница подозревала, правда, что Ванда просто не захотела вмешиваться, как и говорила, в дела семейные. Но делать было нечего, пришлось возвращаться.
"Дома", в принадлежащей ее мужу палатке, княжна снова осталась одна. Солдат, приставленной деверем и приведший ее сюда, вернулся обратно на пост. Арне с Тизом пропадали где-то среди заксов. А у нее не было даже тряпки какой-нибудь, чтобы занять руки.
Пройдясь несколько раз туда-сюда, княжна села на постель и, от нечего делать, начала собирать разбросанные повсюду травы. Завядшие за сутки растения распространяли вокруг горьковато-пряный аромат. Он напомнил девушке о том, что происходило здесь прошлой ночью. Эти воспоминания заставили щеки раскраснеться, а сердце – сжаться от странного чувства, названия которому Гримница не знала.
Чтобы избавиться от этого чувства, девушка начала наводить порядок, собирая травы, аккуратно складывая брошенные вчера в угол вещи, пытаясь придать временному пристанищу жилой вид. Убираясь, она наткнулась на простынь, которую ее муж вчера сдернул с постели, меняя белье.
Некоторое время Гримница так и стояла, бессмысленно таращась на подтверждение ее замужества и не зная, выкинуть ли испорченную вещь совсем или отложить в стирку. Внезапно кто-то сильно потянул у нее из рук простынь. Гримница подняла голову, хотя даже не сомневалась, кого сейчас увидит. Рыцарь смотрел на нее какими-то другими, чужими глазами, аккуратно складывая плотную ткань.
– Что, любуешься? – Ехидно спросил он. И, не дожидаясь ответа, добавил. – Надо было сразу с князем уходить, принцесса. А теперь – поздно, просто так тебе теперь грамоту никто не подпишет.
Княжна ничего не ответила. Она просто стояла и смотрела, ожидая, что будет дальше. Так и не дождавшись от нее ответа. Арне в сердцах скомкал только что сложенную простынь и с силой запусти в тот угол, из которого Гримница ее только что достала.
– Раздевайся. – Коротко скомандовал он. – Спать пора.
Не дожидаясь выполнения приказа, он начала раздеваться сам. А Гримница так и стояла посреди комнаты, не смея сдвинуться с места.
– Ну, чего ждешь? Некогда мне с тобой полночи возиться. – Оставшись без рубашки, Арне поторопил жену. А та так стояла, глядя во все глаза на мужа. Сухощавый, жилистый, он мог бы показаться худым, но Гримница помнила силу его рук, и как бугрились по кожей мышцы, когда она ночью неумело ласкала его плечи.
– Мы будем… сейчас…? – Нельзя сказать, что княжна обрадовалась желанию мужа. Низ живота все еще немного тянуло да и ощущение боли в конце ей совсем не понравилось. Но, в целом, все оказалось совсем не так ужасно, как ей представлялось, терпеть можно. Главное, что не придется искать слова, объясняясь с мужем.
– Я не сплю с женщинами, которым я не нужен, – равнодушно пожал плечами Арне. – Выбирай, там или здесь, – он показал рукой на место, где провел их первую брачную ночь.
Проводив хмурым взглядом жену, которая гордо вздернула носик и прошла к скромному ложу оруженосца, Арне пожал плечами и поудобнее устроился на своей постели. Нестерпимо хотелось отшлепать упрямицу, а потом сжать в объятиях и отлюбить так, как он мечтал всю прошедшую ночь. Но не в его правилах принуждать женщин… Глубоко вздохнув, мужчина повернулся лицом к стенке и попытался уснуть, слушая, как возится на своем месте его жена, пытаясь устроиться поудобнее.
* * *
Гримница снова сдирала пальцы в кровь, пытаясь открыть заклинившую дверь. А густой дым все больше просачивался сквозь щели…
– Помогите! Помоги-ите! – она закричала, понимая, что в пустом тереме ее просто никто не услышит.
Но сильные руки уже подхватили ее, унося от кошмара.
– Ну что мне с тобой делать?! – В голосе хозяина этих рук слышалось отчетливое раздражение. – Днем я тебе не нужен, ночью от тебя покоя нет…
– Арне? – Прошептала девушка, окончательно приходя в себя.
– А ты ждала кого-то другого? – Ворчливо ответил ей муж, бережно укладывая Гримницу на свою постель. – Ну, что тебе опять приснилось? Не я, надеюсь?
– Пожар. – Княжна, опомнившись, попыталась встать, чтобы вернуться на свое место, но Арне одним легким движением застил ее снова лечь.
– Спи, давай. Хватит уже туда-сюда бегать. Может, тебе днем и нечего делать, но на мне все еще мой отряд.
Они лежали так некоторое время, поневоле прижимаясь друг к другу на узкой постели.
– Не вертись, а то пожалеешь! – Строго предупредил мужчина, когда Гримница снова начала ерзать, выискивая удобное местечко. Но жена, устроившись поудобнее на его плече, безошибочно нашла брешь в его броне.
– Прости. – Прошептала она смущенно. – Я не знаю, как у вас, заксов, принято виниться, только я не хотела обидеть тебя.
– А чего же ты хотела? – Арне старался говорить все также сурово, но сам он чувствовал, как ком обиды, что целый вечер не давал нормально вздохнуть, потихоньку начинает отпускать.
– Не знаю. – Гримница вздохнула мужу в плечо, радуясь, что в темноте не надо смотреть ему в глаза. – Мне стыдно, что остальным плохо, а мне хорошо с тобой.
– Глупая ты, совсем еще девчонка. – Арне снова вздохнул. Теплое дыхание, согревающее плечо и шею, совершенно не располагали к воспитательным беседам. – Не дразни меня еще хотя бы сегодня, а потом я покажу тебе, как положено… как ты сказала, "виниться" – это как "просить прощения" по-нашему? Да? Так вот, я обязательно покажу тебе, как положено просить прощения у мужа, только чуть позже.
