Текст книги "Гроза над озером (СИ)"
Автор книги: Оксана Зиентек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Земку, тут не шутки…
– Знаю, братку, знаю… – Земовит обошел стол и просто, не стыдясь ближников, приобнял брата за плечи. – Досталось тебе, Мешку, но за нас с Болеславом не переживай. Его не просто так Хоробром прозывают. Да и не дурак он у меня, поверь, сумеет за собой приглядеть.
Глава восьмая
Сама себе хозяйка
Арне уехал перед самым рассветом. Жена так не дождалась его в постель. После их короткого разговора он еще долго возился с сундуками, а потом полночи писал что-то на листах пергамента, выходил, возвращался и снова писал. Утром рано он разбудил Гримницу, чтобы попрощаться.
– Вот. – Сказал он, вручая ей два свернутых листа. – Это завещание, по которому тебе выделяется вдовья доля – третья часть всего, чем я владею. Остальное по нашим законам переходит к Тизу или нашему сыну, если он родится.
А вот это – он указал на второй лист, – письмо к твоему отцу. Если будет совсем плохо, бросай все и ищи защиты у князя. Раз уж он вспомнил о тебе, думаю, в обиду не даст. В сундуке лежит шкатулка, в ней монеты и прочие дорогие мелочи. Если придется бежать, шкатулку бери с собой, там все – твое.
Осторожно приложив палец к губам жены, заглушая возражения, рыцарь снял с шеи шнурок с маленьким ключиком и надел его на Гримницу.
– Ключ от сундука в сумке, найдешь, если что.
– А как же ты, без сумки поедешь, что ли? – Спросила княжна совсем не то, что собиралась. Но старая примета "не закудыкивать дорогу" вспомнилась вовремя, помогая унять любопытство.
– Некогда мне с поклажей возиться. Поеду налегке.
Глядя вслед удаляющейся всадников, Гримница вдруг поняла, что теперь осталась совсем одна. Все эти недели, с того самого момента, как сильные руки взломали заклинившую дверь, Арне все время зримо или незримо прикрывал ее своим широким плечом. Под его защитой можно было храбро спорить с заксонским десятником или показывать себя хозяйкой перед поселянами. Теперь же все это придется делать самой. И помнить, что воинов в крепости – раз-два и обчелся, припасов – почти нет… А разбойников хоть и разбили, только всех ли?
Проводив Арне, Гримница решила заняться насущными делами. И, для начала, поговорить с десятником, с которым вчера ругалась за телегу. Взяв с собой только брата, оруженосца и пару человек охраны, большинство солдат Арне оставил в крепости. И что они будут делать в свободное от караулов время, предстояло обсудить с их старшим. Но одно княжна знала точно, кормить вооруженных нахлебников она больше не собирается.
– Сколько ехать до ближайшего заксонского города и когда там бывают ярмарки? – Этим вопросом Гримница открыла небольшой совет, который созвала из тех, с кем успела сблизиться за эти дни.
– Так ведь, разве сама не помнишь, княжна? – Удивился дед Соберад. – Мы ж им всегда по осени лен и воск отправляли.
– Я помню, что отправляли, – парировала княжна, – но в ближайший ли? Нам надо, чтобы посыльный быстро обернулся.
– Есть один город в двух днях пути, почти сразу за старой границей. – осторожно начал Фите, переглянувшись с Тэде. – А есть еще один, до него ехать дня три – четыре. Про ярмарки я не знаю, но торг, вроде, и там есть, и там. А что нам надо продать?
– Нечего пока продавать. – Невесело усмехнулась Гримница. – Лен, если что сможем выхватить, будет только осенью. И то, посмотрим, продавать его или своим на рубахи пустить. Воск, разве что будет. Бортей у нас должно теперь прибавиться, прежних хозяев-то нет… А купить бы надо сарацинки на посев, сам же господину советовал. Репы купить на посев, гороха…
Бабушки, – обернулась она к Зоряне и Марыле, – что еще можно посеять или посадить сейчас? Такого, чтобы выросло побольше… Едоков у нас, сами видите, пока больше, чем работников. – Гримница кивнула в сторону суетящихся у ворот солдат, чтобы старушки, не приведи боги, не подумали, что речь о них.
– Дак репу же, ее, родимую. – В один голос подтвердили поселянки. – Сейчас – самое время.
– Еще бы дождики прошли, чтобы землю напоить… – мечтательно протянула Зоряна.
– Жабцю моя, какие дождики?! – Возмутился дед. – Если сейчас дожди пойдут, мы скотину потеряем, без сена останемся!
– Дожди пройдут, новая трава отрастет. Успеем еще до зимы накосить-насушить. – Не сдавалась баба Зоряна.
– Скотинки бы прикупить. – Подал голос Тэде, закончив что-то мысленно подсчитывать. – Я б парой овец обзавелся, если по хорошей цене сторговать удастся.
– Не удастся. – сокрушенно покачал головой дед Соберад. – Там же войско прошло. Небось, всю лишнюю скотину кашевары ваши по выкупили. Да и выцеживав, что землю подальше от новой границы получили, уже, небось, на торгах побывали, цены в гору погнали.
– А вот это – не думаю. – Теперь в роли несогласного выступал уже Фите. – Например, господин Йенс землю хоть и получил, а еще даже не нашел времени посмотреть, что там и как. Господин Каи тоже ответа от родни ждет, пока работников на землю пришлют. Так что я скорее поверю в то, что они добычу на торг погнали, а не наоборот.
– Вам, заксам, виднее, – саркастически заметил дед Соберад, недовольный, что ему перечат.
– Значит, решено. – Подвела итог княжна, прекращая затянувшийся спор. – Вышлем вас, – она кивнула заксам, – на торг за семенами и овцами. Думаю, трех пока хватит, больше все равно на одной телеге не довезете. И если будет недорогой овес, докупите мешок-другой. Боевых коней тоже чем-то кормить надо. Вот только с десятником уладим, чтобы вам пару людей в охрану дал.
– Не согласится он, госпожа. – Фите покачал головой, уже предвидя очередную ссору в крепости. – Ему господин Арне велел вас беречь, а не по ярмаркам людей посылать.
– Если к зиме не подготовимся, к весне беречь некого будет. – Уныло повторила Гримница то, что за последние дни произносилось вслух уже неоднократно. Она и сама прекрасно понимала, что с десятником будет непросто, но была уверенна, что иначе нельзя. – Вы хоть слышали, они все зимовать тут собираются или как?
– Вроде, товарищи говорили, что господин Арне к сбору урожая обещал всех домой отпустить. – Ответил Тэде. – А мы, само собой, тут останемся.
– А тот, другой солдат? Ну, с которым ты к нам пришел. – Напомнила княжна, поворачиваясь к Фите и хмуря брови. – Он как, осенью семью на все готовое привезти собирается?
– А мальчишка тот уехал уже давно, со своим отрядом и уехал. – Отмахнулся Фите, досадуя на глупость, как он думал, молодого парня. – Как про мародеров услышал, так и передумал оставаться. Не захотел мать с малолетками сюда перевозить.
– Ну, так, значит так. – Гримница только развела руками. – Насильно мил не будешь. Если солдаты и уловили иронию в ее словах, то спорить не стали. Глупое это дело, простому солдату с хозяйкой поместья спорить.
С десятником, как и предполагали солдаты, разговор получился нелегкий. Впрочем, сейчас, когда разгром банды мародеров повлек за собой непонятные его солдатскому уму беды, он оказался сговорчивей.
– Люди устали, – без прикрас пояснил он княжне, – охранять бург, гонять по лесам непонятно кого, охранять ваших людей… При этом, есть почти пустую похлебку и кашу с молоком. На то, что домой мы вернемся почти без добычи, думаю, Вам жаловаться не стоит.
– Учитывая, что нам теперь придется покупать все, что вы разгромили, не сочтя достойным добычи, – согласилась Гримница, внимательно глядя десятнику в глаза, – не стоит.
Странно, в последнее время они виделись каждый день, но только сейчас она заметила, что этот человек давно уже не высыпается. Сейчас он видел перед собой не врага, и не госпожу, а просто назойливую девчонку, не дающую ему спокойно делать его работу, и говорил с ней соответственно. Но и она, наверное, впервые увидела в нем не врага, не чужого солдата, а просто усталого мужчину.
– А теперь Вы, госпожа, требуете, чтобы я отослал еще двоих, потому что Вам срочно надо на торг. Дождались бы хоть господина. Мне он, между прочим, строго настрого приказал Вас беречь.
– Так ты меня и береги, я-то никуда не собираюсь. Мне лишь и надо, чтобы наши люди могли благополучно вернуться с припасом.
– Ох, госпожа… Я посоветуюсь с господином Каи, что еще он скажет.
– Ну, советуйся. Только завтра с утра мои люди выезжают. – Твердо сказала княжна, прекращая разговор.
Следующие дни прошли в ожидании и работе. Фите с Тэде должны были вернуться только через три дня, от Арне по-прежнему не было никаких вестей, а неизвестные враги тоже не спешили тревожить поселян. Осмелев, женщины снова пошли по пустующим хатам в поисках того, что могло бы пригодиться. Отстирывали, латали, перешивали…
Но самой радостной находкой оказались семена. Семена репы и прочие огородные богатства, заботливо увязанные в клочок старой рубахи и бездумно выброшенные кем-то в угол старой хаты.
– Вот ведь! – Возмущалась баба Зоряна, разглядывая находку. – А у меня все узелки по развязывали, видно, деньги искали.
– А какая это репа, Зорянко? Осенняя или зимняя? – Полюбопытствовала баба Марыля, заглядывая подруге через плечо.
– Да откуда ж мне знать? Какая есть. – Вполне равнодушно пожала плечами Зоряна. – Главное, пока хлопы наши приедут, мы уже и огород успеем посадить.
И поселяне опять копали, сажали, собирали, сушили и квасили все, что можно было выхватить в околице, не углубляясь далеко в лес. Постепенно к ним присоединилась и Красава. Женщина то ли отошла, наконец-то, после родов, то ли оправилась после потери мужа, от которого до сих пор не было вестей, то ли просто пожалела сына, который все эти дни надрывался за всю семью. Как бы то ни было, прибавилась пара рабочих рук, которые пусть и работали, в основном, в своем собственном огороде, зато не не ждали, пока кто-то это сделает за них.
– Надо бы за лес сходить. – Сказала Красава как-то вечером у костра.
– А что тебе, молодуха, за лесом понадобилось? – С прищуром посмотрел на нее дед Соберад.
– Поле там у нас. Может, не добрались до него заксы? Рожь уже колосится должно быть, если не вытолкали…
– Рожь? – Заинтересовался дед.
– Батя говорил, что там песок, кроме ржи и сарацинки все равно ничего не растет. – На правах главы семьи вступил в разговор Ясь. И тут же смутился, – Только я с осени там не был, придется мамке показывать.
– Ничего, посмотрим, что там за рожь. – Утешил его дед. – Может, будем и с хлебушком. Все ж на одной репе и квашеной лебеде зимовать.
– Мы – будем. – Строго ответила ему Красава, а с остальными поделимся, еси будет чем делиться.
– Ма-ам! – Укоризненно протянул Ясь.
– Что, "Ма-ам"? – Передразнила его Красава, – Что мы с твоим отцом сеяли, то я сама и пожну. Мне вас кормить надо, об остальных путь закс теперь беспокоится, раз взялся. Или ты думаешь, господин твой заксонский мне коровой мужика заменит, а мои детям – отца?
Ясько упрямо поджал губы и, круто развернувшись, пошел со двора. Дед Соберад, глядя на такое, лишь укоризненно покачал головой.
– Не с того ты. Молодуха. Новую жизнь начинаешь, не с того…
– А я этой новой жизни не просила! – Снова огрызнулась женщина. – Мне и в старой хорошо жилось.
– Старая жизнь – она такая, – не стал спорить дед, – как птица: всегда краше кажется, когда уже пролетела.
С этими словами он ушел со двора, предоставив Красаве право думать как хочет. С высоты своих лет он знал, что зима – большая, она все расставит по своим местам.
Гримница, которую к работам вне крепости допускали пока неохотно, тоже ничего не сказала, только вздохнула. Запах свежего ржаного хлеба снился ей уже ночами, но достать из заветной шкатулки лишние монеты без согласия мужа она не решилась, довольно и того, что привезут посыльные.
Посыльные вернулись, привезя не только покупки, но и кучу вестей. Первой вестью было то, что мародеры, оказывается, отметились не только в окрестностях Пехова. В давно обжитых заксами, бывших приграничных, землях тоже участились нападения на отдаленные хутора и угон скота. Местные не будь дураки, тут же написали жалобу своему господину, прося навести порядок.
Второй вестью было то, что местный барон, опасаясь, что новые соседи начнут сманивать его крестьян, уже объявил о снижении податей.
– Так что хорошо, госпожа, – посмеиваясь, рассказывал Фите, – что мы поехали в старых мундирах. Нас там, прямо как родных, в городе встретили.
– Почему? – Не поняла Гримница.
– Ну, как же… Обычно после войны подати повышают, а после той, где мы воевали, подати снизили. Стало быть, мы – герои. Собственно, из-за этого и задержались: на овец хорошую цену дали, так стадо Тэде в телегу не влезло.
– Да ладно тебе, ста-адо! – Довольно отшутился Тэде. – Вон, всего-то пару ягнят прикупил. На следующее лето, если повезет, с приплодом будем.
– На следующее лето, – подхватила его шутоку подошедшая Ванда, – мы с приплодом будем и без твоей скотины. – Правда, красавицы?
Видя, что знахарка обращается к ней, княжна смутилась от такого намека. А ведь и правда, о таком повороте она как-то и не задумывалась. Понятно, что у замужних баб родятся дети, но она пока не успела осознать себя настолько замужней. Поэтому, дети казались ей чем-то далеким, то непременно произойдет с ней, но потом, когда-нибудь.
Стараясь скрыть смущение, Гримница закрутила головой, пытаясь понять, на кого еще намекает Ванда. И наткнулась взглядом на такую же смущенную Добраву. Девушка только сейчас начала потихоньку вливаться в круг поселян, раньше она большую часть времени проводила у постели жениха.
– Как там Милан? – Спросила княжна, радуясь возможности сменить тему.
– Хвала богам. – Ответила Добрава.
– Осенью свадьбу сыграем. – Довольно добавила Ванда. – Парень любимчиком богов оказался. Они и меч чуть в сторону отвели, и помощь вовремя послали, и нужного человека на пути…
– Свадьба – это хорошо! – Обрадовался дед. – Ух, как я люблю на свадьбах гулять! Больше, пожалуй, только когда младенчикам имя нарекают. Ох и напьемся мы по-осени, Добравко!
– Да ты всегда напиться горазд, – посмеивалась его жена, – языком. А так-то я тебя ни разу еще пьяным и не видела.
– Ну, я ж не виноват. – все так же шутливо развел руками дед Соберад, – что такую крепкую голову боги мне отмерили. Зато никакие мечи ее не брали, видишь, со скольких походов мы меня дожидалась, всегда возвращался.
Гримница отдыхала душой, слушая эту болтовню. И заксонские солдаты, крутившиеся тут же, подтянулись к костру, расспрашивая, что да как бывает на вендских свадьбах.
Убедившись, что все достаточно заняты разговором, Ванда подсела поближе к Гримнице, чтобы поговорить. Начала она с насущного.
– Княжна, поговорила бы ты с десятником, пусть меня в лес отпустит.
– Чтоб охрану дал? – Не поняла сперва княжна.
– Да на кой мне его охрана? – Отмахнулась Ванда. – Больше топоту и шума от них в лесу, чем толку. Сама пойду. Пусть только не пристает, дескать, не велено.
– Так страшно ведь! – Гримница в тревоге прижала к щекам ладошки.
– Да в первый раз, что ли? Понимаешь, княжна, травки мне нужны разные. Не все из них у жилья растут, за некоторыми надо по буеракам полазить. – Терпеливо поясняла знахарка. – Оно ведь как, не всякую хворь чабрецом да ромашкой вылечишь, а запас на исходе.
– А если…?
– Ай! – Беспечно отмахнулась Ванда. – Кому я там нужна?!
В последующие дни Гримница с Беляной и Добравой ходили выбирать дома, в которых поселятся вдова и молодые.
– Вот и заселили снова село. – С грустью сказала княжна, когда дома были выбраны. – Почти и не осталось пустых хат.
Пустых домов в селе и правда почти не осталось. Только три пепелища зияли дырами, разрывая круг.
– Ничего, княжна, были бы люди, а куда поселить – придумаем. Раньше ведь тоже, наверное, не друг у друга на головах сидели. И всем места хватало.
– Хватало. – Откликнулась княжна, глядя на дом, вобранный Добравой. По нелепой случайности, это был дом, в котором раньше жила семья Леляниного жениха. Воспоминание о погибшей подруге в который раз заставило сердце сжаться. Сколько же еще будут мучить воспоминания, не давая радоваться новой жизни?
Однако, эту боль Гримница не делила ни с кем. За каждым из поселян стояли тени прошлого, и бередить людям душу своими горестями не хотелось.
– Это хороший дом, – только и сказала она Добраве, – для большой и крепкой семьи. Вам с Миланом здесь хорошо будет.
А вернувшись в крепость женщины застали там Тиза. Точнее, они застали там солдат, расседлывающих коней, и Гримница даже не успела встревожиться, не увидев среди них мужниного коня (мало ли, уже увели, еще не доехал, а то и вовсе сменить в дороге пришлось), когда к ней подошел рыцарь Каи фон Тун. Все эти дни он не вмешивался в хозяйственные дела Гримницы, занимаясь исключительно патрулированием окрестностей и укреплением валов. Поэтому когда рыцарь попросил ее пройти в караулку, где заксы устроили что-то вроде штаба, княжна не на шутку встревожилась. Что же там такое случилось, что об этом нельзя сказать во дворе?
– Зачем ты ее привел?! – Тиз нервно вышагивал из угла в угол, из-за чего небольшое помещение казалось еще меньше. – Мало нам бед от нее и ее вендов?!
– Успокойся, Тиз. Госпожа Гримельд имеет право знать, что случилось. – Осадил его Йенс.
– Да, Тиз, ее это тоже касается, – поддержал товарища Каи.
– Да что случилось-то? – Оглядевшись, Гримница заметила, что Арне среди собравшихся нет. – Что-то с мужем?
– Ишь, беспокоится она о муже! А ведь я тебя сразу просил, оставь брата в покое. – Никак не мог угомониться Тиз. – Арне под арестом. Наместник приказал задержать его, пока не разберутся с этими вашими битыми вендами.
– Тиз! – В голосе Каи зазвучала сталь и Тиз невольно сник, привыкнув подчиняться товарищу брата, как самому Арне. – Расскажи еще раз, все по-прядку.
– Да что там рассказывать! – В голосе Тиза зазвучала горечь. – Арне, как всегда, влез со своим благородством… Впрочем, мародеров, грабящих по приказу "фон дер Эсте" задерживали не только мы. И у наместника нас уже ждали…
– Но вы же объяснили, что Арне тут ни при чем? – Спросила Гримница и осеклась. Рыцари посмотрели на нее, словно на наивное дитя, взявшееся советовать взрослым. – Он же тоже высылал предупреждения. Зачем ему самому на себя наговаривать?
– А чтобы никто на него не подумал, – сказал, словно сплюнул, Тиз. – Родственнику вендского князя веры нет.
– Вот именно! Вендского князя! – Снова взвилась Гримница. – Ты думаешь, князь Мешко похвалил бы Арне за то, что тот рубил безоружных лужичан?
– Я уже ничего не думаю, – покачал головой рыцарь, – да меня никто и не спрашивал. Важно, что король приказал наместнику поскорее найти виноватых. Вот он и нашел.
– Но надо же сказать королю, что наместник ошибся. – Гримница немного растерянно смотрела на рыцарей, называющих себя друзьями ее мужа. Неужели они не хотят помочь Арне?
– Гримельд, – Каи заговорил, осторожно подбирая слова, – я понимаю, конечно, что Его Величество говорил с тобой уважительно, помня о твоем родстве с князем. Но не думаешь же ты, что простые рыцари (а среди нас даже нет ни одного барона), могут просто так войти в королевский дворец и потребовать встречи с самим королем? Да нам месяцы придется ждать, если сразу не откажут.
– А я? Я могу?
Йенс и Тиз с надеждой посмотрели на Каи, которому, на правах старшего, пришлось объяснять девочке устройство ее нового мира.
– Нет, теперь и ты не можешь. – Каи смущенно откашлялся. – Ты теперь больше не принцесса, а жена простого рыцаря. К тому же, женщина и вендка. Не обижайся, но в чем-то Тиз прав: не все в королевстве разделяют настрой Его Величества и готовы принять оставшихся вендов как равных. Тебя просто не допустят к королю.
– Не допустят, говоришь… – Гримница задумчиво прикусила ноготь. – Не допустят…
– Так, девочка, давай только без глупостей. – Каи нахмурился, понимая, что своими словами неосторожно задел гордость княжны. – Поверь, мы сделаем все, чтобы докопаться до правды и вызволить Арне. Но нам будет намного легче, если ты не будешь мешаться под ногами.
– А зачем вы вообще тогда меня позвали? – Резонно заметила Гримница, опомнившись и прекратив грызть ногти, словно подросток. Теперь перед рыцарями сидела настоящая княжна, гордая, степенная, далекая.
– Да потому, что Арне тебе все бумаги оставил! Он сам сказал, что завещание и все-все – у тебя. – Возмущенно ответил Тиз, а Каи пояснил более миролюбиво.
– Нам надо посмотреть бумаги, которые оставил тебе муж. Мы подозреваем, что там кроется разгадка всех пакостей, что случились. Можно посмотреть дарственную?
– Какую дарственную? – Спросила Гримница нахмурившись. Вечерами в ожидании мужа она внимательно перечитала все бумаги и пересчитала деньги, прикидывая, что в хозяйстве можно поправить на них. – Не было там никакой дарственной.
– Как-так: "Не было"– возмутился Тиз. – Арне сказал, что все бумаги у тебя.
– А что было? – Спросил Йенс, который почти все время разговора держался в тени. – Должен же Арне был оставить какие-то бумаги на владение землей? Я сам видел, как король ему их вручал.
– Так ведь там не дарственная. – Гримница начала, наконец, понимать, о чем речь. Не таинственная дарственная исчезла, а рыцари просто неправильно обозвали другой документ. Видно, никто из них ни разу его не видел. – Там договор и вено.
– Что? – Переспросили заксы в один голос.
– Ну, вено… – Пояснила княжна, не понимая их недоумения. – Эту землю князь передал моему мужу качестве моего… того, что дают невесте из дому, попросту говоря.
– Приданое? – Каи смотрел на Гримницу так, словно впервые ее видел.
– Наверное, если это так по-вашему называется. Показать?
– Непременно!
– Тогда пойдемте в терем, что ли…
В тереме Гримница вынесла бумаги в большой покой и внимательно смотрела, как рыцари по-очереди перечитывают документ.
– Да, действительно, не дарственная. – Подвел итоги Каи. – Арне получил эти земли по брачному договору. Но это ничего особо не меняет. Ведь после свадьбы имуществом жены распоряжается муж.
– Это по ваше Правде? – нахмурившись спросила княжна.
– Да, это по нашим законам. И мы думаем, – выразил Каи общую мысль, – что именно эти земли в руках Арне стали кому-то костью поперек горла.
– Правильно говоришь. – Гримница согласно кивнула, забирая из рук удивленного Каи бумаги и складывая их в шкатулку. – Именно костью поперек горла мои земли и станут каждому, кто позарится на них не по праву. А по нашей Правде, скажу я тебе, мои земли у короля только до тех пор, пока королю служит мой муж.
– Однако… – Каи задумался.
– Это ничего не меняет. – Снова вступил в разговор Тиз. – Выдадут замуж, за кого король прикажет, и дело с концом. И это тебе не Арне, которым ты крутила, как хотела…
– Тиз, – Йенс мягко остановил сослуживца, положив ему руку на плечо, – она не виновата. И прекрати ревновать. Арне все равно бы когда-нибудь женился, не на ней, так на другой.
– Вам легко говорить! – Обычно практичный Тиз взвился, словно его кнутом ударили. – Вы тут повоюете, а потом разойдетесь по своим землям, хозяйство налаживать. А что я дома скажу? Что Арне надо мной, как над мальчишкой несмышленым дрожал, а я его не уберег?
– Дома скажешь, что Арне нашел для вашей сестры подходящего жениха. – Серьезно сказал Йенс. – А еще лучше, подождешь, пока Арне сам им все расскажет. Ну не верю я, чтобы совсем выхода не было. А если и нет, пробьем. Мы – островитяне – народ упорный.
Гримица только одобрительно кивнула и поднявшись, дала понять остальным, что нечего рассиживаться.
– Ладно, поговорили и хватит. – Сказала она. – Спасибо, что рассказали. Мне теперь тоже подумать надо, что дальше делать. И вы подумайте.
Мужчины вышли и княжна заметила в окно, как Йенс остановился возле десятника, отдавая какие-то распоряжения. И как десятник спешно пошел к воротам…
– Вот, значит, как… – Прошептала она. И, подойдя к двери, уже в голос позвала.
– Вандо-о! Пригласи-ка ко мне деда Соберада. Скажи, поговорить надо.
Дед пришел довольно быстро. Они вместе со знахаркой молча выслушали все, что Гримница узнала от рыцарей, только головой качали.
– Вот как чуяла я, что так просто не обойдется. – Ванда вздохнула. – А ведь люди после войны только чуть отживать стали… Что делать будем? В леса уходить или на ту сторону? Только, боюсь, у переправы нас будут ждать.
– Думаю, тут нас пока не тронут. Хотели бы, перебили бы уже давно, а нам дали спокойно и на покосе поработать, и репу посадить. – Возразил ей дед. – Так что пусть пока остальные ничего не знают. И им спокойнее, и лиходеев не насторожим.
– Ты лучше другое мне скажи, деда, – Гримница хмуро смотрела на шкатулку, которую держала в руках. – если я не соглашусь за другого замуж пойти, может начаться новая война?
– Это как посмотреть… – дед надолго задумался. В конце концов, вздохнул и начал рассказывать.
– Князь наш, если бы мог, заксонцев с этой земли давно бы уже попер. А раз согласился ее отдать, значит, не до нас ему. Но и королю эта земля нужна как дорога для торговых обозов. Если тут начать долгую войну (а так быстро ее в этот раз закончить не получится, обе стороны к войне уже готовы), торговый люд сюда не поедет. Значит, все зазря…
Это я к тому, – продолжил он после паузы, – что начинать из-за тебя войну князь не станет. Но и погрозить лишний раз соседу повода не упустит.
Надо только князю весточку подать.
– А если попробовать с королем договориться? – С надеждой спросила Гримница. – Мне он показался незлым и неглупым.
– Ой, не знаю. Боязно мне как-то. – Ванда покачала головой. – Тебе к королю соваться, это ж все равно, что в яму со змеями.
– Да мне тут сказали, – княжна невесело улыбнулась, – что простую рыцарскую жену король и слушать не станет, а вендку – тем более. Но я знаю того, которого к королю допустят. Не ошибиться бы в человеке…
– А ты к себе прислушайся. – Посоветовал дед, переглянувшись со знахаркой. – Боярышня Милена ложь, как-то умела вычихнуть. Уж не знаю, как это у нее получалось, но она просто знала, когда человек неправду говорит.
– И что же, никто ей не лгал? – Удивилась Гримница, которая о таком даре своей матери никогда не слышала.
– Зачем же? Лгали. – Дед усмехнулся. – Она по-мелочам не придиралась, о знании своем нигде не кричала. Это свои кто знал, кто догадывался… А только в важном деле обмануть ее никто не мог. Если уж у тебя материн дар проснулся, поговори ты со своим человечком. Может, боги помогут…
– А как бы нам князю весть подать? – Спросила Ванда, возвращая княжну и деда к насущным бедам. – Может, я пойду? Все уже привыкли, что я по лесу туда-сюда шастаю. Если и не вернусь вечером, подумают, что в лесу на збуев напоролась. А я тем временем выйду к дальнему броду, а оттуда – к нашим… Князь меня просил за дочкой присмотреть, – она виновато глянула на Гримницу, но та только кивнула, принимая к сведению, – авось, вспомнит.
– Нет, с вестью для князя пойду я. – Дед Соберад усмехнулся в усы. – Мне бы только до ближайшего Святилища добраться, а там весть сама пойдет.
– А надежно ли в Святилище? – Княжна с тревогой посмотрела на деда. – Воевода Межамир с дядькой Мирком трижды гонцов за помощью посылали. А князь потом говорил, что не дошли вести.
– Ну, весть можно не только в дороге перехватить. – Дед пожал плечами. – Перехватить можно гонца. Перехватить можно и письмо, вытащив его из кипы вестей до того, как они князю на стол лягут.
Прости, княжна, но всего я тебе не скажу, то дела воинские. Ты, главное, знай, что если весть дойдет до Святилища, князь ее получит.
Конец дня в крепости прошел, как всегда. Ну, может, заксы были чуть более нервными, чем обычно. Но только и того. Дед, Фите и пара свободных от караулов солдат еще раз сходил на лесную поляну, пригнав телегу ароматной травы. Старушки, собрав детей, долго возились с подсохшим сеном, вороша и укладывая, от чего по всей крепости расходился горьковато-терпкий дух лесных трав.
– Крапивника много, – жаловалась баба Марыля каждому, кто был готов ее слушать. – Молоко горчить будет.
– Ничего, зато ягнята будут здоровее. – Парировала неунывающая баба Зоряна.
Тэде был сегодня молчаливее, чем обычно. Но если бы кто-нибудь взял на себя труд проследить за старым солдатом, то обратил бы внимание, что работа ему находилась всегда в том углу крепости, где трудилась Беляна. И что сама Беляна выглядела непривычно бледной, терла глаза, словно всю ночь не спала. Впрочем, красные глаза прятали и Гримница, и непривычно тихая Ванда… Как бы там ни было, а занятые важными делами рыцари, хоть и приглядывали по-очереди за княжной, ничего особенного не заметили.
А рано утром, едва первые лучи солнца позолотили горизонт, недовольные солдаты приоткрыли створку ворот, выпуская деда Соберада, с косой, ведущего в поводу престарелого конягу, выделенного Арне поселянам для хозяйственных работ. Следом за дедом шла Ванда, привычно закинув на спину вместительный короб для трав.
– И не спится ж вам. – Проворчал один из солдат. – Всю крепость уже своим сеном засыпали, только искру поднеси, а вам все мало.
– Ты, сынек, не умничай. – Строго отчитал его дед. – панове выцеживав любят печеных баранов, бараны любят сено, я то сено кошу и ношу… А ты, сынек, охраняй ворота и не умничай.
– Совсем уже эти венды обнаглели. – Проворчал солдат, обращаясь к своему товарищу, когда за работниками закрылись ворота. – Госпожа слишком много воли им дает, а господина все нет и нет.
– Однако, в одном этот дед прав. – Осуждающе покачал головой его товарищ. – Служи свою службу и не лезь в господские дела. Целее будешь.
Гримница целый день металась по крепости, словно заведенная, находя работу для всех, кто попадался ей под руку. К концу дня десятник уже не рад был, что позволил господам втянуть себя в это дело. Пусть бы сами сторожили эту вендскую госпожу, они – рыцари, они, если что, и приказать, и голос повысить могут.
Будь его, десятника, воля, он охотнее всего запер бы госпожу в ее комнате, и пусть потом ее муж наказывает его, если сочтет нужным. Но рыцари мнение десятника не спрашивали, поэтому он просто старался не попадаться лишний раз на глаза шальной госпоже. Примерно из тех же соображений, из каких его подчиненные старались не лезть в господские дела.
Когда к обеду вернулась знахарка, десятник уже был готов расцеловать эту упрямую, возмутительно непочтительную вендку, которая единственная и могла умерить хозяйственный пыл своей госпожи. В свете последних событий, дед, не вернувшийся к ночи с покоса, вызвал у десятника уже только досаду.
Нет, десятник не был плохим человеком и искренне соболезновал плачущей старухе, припоминая, с каким упорством та всегда рвалась сопровождать мужа. А сегодня, поди ж ты, решила отпустить самого. Дураком десятник тоже не был, прекрасно понимая, что этот ушлый старик в латаных штанах далеко не так прост, гораздо сложнее, чем даже можно подозревать. И именно потому больше всего десятник досадовал на самоуверенность старика, обернувшуюся для обитателей крепости потерей скотины.
