Текст книги "Гроза над озером (СИ)"
Автор книги: Оксана Зиентек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Девушка помнила, что воевода Межамир велел ей, если попадется заксам, просить защиты у самого старшего. Поначалу Гримница даже обрадовалась, поняв из разговора, что вынесший ее из башни парень – и есть тут самый старший. Он не выглядел ни злым, ни жестоким, ни грубым… Словно был и не заксом вовсе, а молодым дружинником из отцовской дружины. Гримница уже понадеялась было, что может даже удастся упросить его не трогать ее. А она бы кашеварила, и шила, и стирала… Тут она мысленно запнулась, не зная, что еще может понадобиться в походе. Но хоть как, лучше побыть чернавкой, а там либо отец с войском подоспеет, либо боги сбежать помогут. Но все надежды разбились, когда второй закс напомнил брату про какого-то Хуго, который, как поняла Гримница, был тут еще главнее. На одеревеневших ногах девушка шла за своим новым хозяином, последними словами ругая себя за малодушие, заставившее ее покинуть укрытие. Уж лучше бы она там угорела!
Из раздумий девушку вывел резкий окрик.
– Эй! Ты что творишь?
Вздрогнув, Гримница остановилась, но окрик, как оказалось, был адресован не ей. На пятачке перед воротами солдаты заксов собирали одну кучу побитых лужичан, среди которых девушка с ужасом узнавала знакомые лица. Один из солдат как раз скинул на землю тело молодой девушки и примерился ножом к роскошной черной косе.
– Не-ет!!! – Гримница сама не поняла, какая сила вывела ее из оцепенения и бросила вперед в попытке вырвать из рук чужака тело подруги. Но, конечно, ничего у нее не вышло, жесткая рука схватила ее за плечо и резко дернула обратно, так, что она только беспомощно осела в дорожную пыль.
– Ты что творишь, я спрашиваю?
– Так, это… – Солдат топтался на месте, не понимая, с чего вдруг взбеленился командир. – За такое-то богатство хорошую денежку дадут. А больше с нее и взять нечего. Вон, даже бусики уже кто-то упер. – Солдат кивнул на распахнутый ворот покойницы.
– Оставь. – Тон Арне не оставлял места для споров, но так просто расставаться с добычей солдату тоже не хотелось.
– Так я ж ничего. Ей-то все равно уже замуж не идти. – Он покачал головой. – За такую косу, наверное, целых три медяка выторговать можно, а то и пять. Дочкам на приданое.
– Держи! – Арне вытащил из кошеля серебрянку и бросил солдату. – А если бы с твоей дочкой вот так кто-то? – Спросил он с укоризной.
– Так а чего она за меч хваталась? – Возмутился солдат, поймав денежку и видя, что гроза на этот раз миновала. – Отсиделась бы где, глядишь, и выжила бы.
– У нее жениха убили. – Почти шепотом вставила слово в разговор княжна. – Еще при первом штурме. Леляна… она с первого дня на стенах.
Арне покачал головой и огляделся, словно что-то искал. Потом, опомнившись, снял с плеча ковер, в котором он выносил из огня Гримницу, расстелил его на земле и бережно уложил на него тело воительницы.
– Значит так. – Рыцарь говорил тихо, но окружающим казалось, что он кричит. – Мертвых вендов собрать и похоронить по воинскому чину. Всех.
– И баб? – Ахнул кто-то из солдат.
– Всех, кто погиб с оружием. – Повторил Арне. – Обыскать можете. Но узнаю, что кто-то глумился над павшим врагом, велю повесить как мародера. Ясно.
– Так точно! – Вразнобой ответили опешившие солдаты. "Новички" – понял Арне, его люди глупых вопросов давно уже не задавали, зная, как строго относится их командир к понятию "честь".
Раздав распоряжения Ане пошел дальше, не обращая особого внимания на молчавшую девушку. Наоборот, даже радовался, что ее истерика закончилась, так и не начавшись, и не надо всю дорогу выслушивать вопли и причитания. Так они дошли почти до самого лагеря, когда руку, которой Арне сжимал запястье пленницы, что-то резко потянуло вниз. Оглянувшись, он увидел, что девушка лежит в беспамятстве.
– Ох уж эти благородные девицы! – Проворчал рыцарь, опускаясь на одно колено, чтобы поудобнее перехватить безвольное тело. – Вечно с ними одна морока!
Осторожно, стараясь не делать резких движений, Арне встал и широким шагом понес свою ношу в сторону палаток. В том, что ему посчастливилось поймать кого-то из хозяйской семьи, он уже не сомневался. А это означало, что девица была, как минимум, из рыцарского сословия (или как там оно у вендов называлось?). Арне шел к своей палатке и мысленно перебирал все лазейки, чтобы не отдавать девушку Хуго. Лазеек было немного, но в глубине души Арне знал, если не сработает ни одна, он придумает что-то еще. Эту девушку старый боров не получит.
Дойдя до своей палатки, Арне благодарно кивнул оруженосцу, бросившемуся открывать полог. Сгрузив девушку (как там ее звали?) на походное ложе в углу, Арне в очередной раз порадовался дотошности брата. Это Тиз заставил его обустроиться по-человечески сразу по прибытию, хотя Арне и не рассчитывал надолго задерживаться под стенами этого ветхого укрепления. Как оказалось, правы были они оба: замок пал быстро, но тюфяк и теплое одеяло тоже оказались не лишними.
Уложив поудобнее Гре… Гри… девушку, Арне выпрямился и сильно потер виски. Как ни крути, а бессонная ночь, участие в нескольких штурмах и геройство в горящей башне сказывались. Усталость давала о себе знать болью в висках, тупой и мешающей думать. А трезво и быстро думать Арне сейчас было необходимо. Пока не подтянулись основные войска, он отвечает за все. И не дать солдатам чересчур расслабиться после победы – это тоже часть его службы. Но вот что делать с "добычей"? Что-то долго она не приходит в себя.
Наклонившись к девушке, Арне дотронулся до ее лица и с проклятиями отдернул руку. Ну вот, этого еще не хватало!!!
– Отто, ты там? – Позвал он оруженосца.
– Да, господин! – Парень вбежал в палатку и вытянулся, ожидая распоряжений.
– Пойди к обозникам и вели прислать вендскую бабу. Постарше, чтобы могла и умела за больными ухаживать. Потом разведи костер и согрей воды. Что еще?… – Вопрос был риторическим. Но оруженосец пожал плечами. – Ладно, потом разберемся. Иди! – Он отпустил парня, а сам пошел в тот угол, где они с Тизом хранили свои походные сумки.
Покопавшись немного, Арне выудил флягу с матушкиной целебной настойкой. Поболтал немного, открыл и поднес сосуд к носу, вдыхая пряный дух лесных и луговых трав. Густой, горьковато-терпкий напиток искушал, навевая мысли о кружке горячего чая и теплом одеяле. Со вздохом напомнив себе, что его одеяло сейчас занято, Арне глотнул настойки и вернулся к девушке.
Сейчас, приглядевшись получше, он удивлялся, как можно было сразу не заметить, что ее сжигает жар. Покачав головой, Арне осторожно приподнял голову девушки, пытаясь влить ей в рот настойку. Но ни с первой, ни со второй попытки у него ничего не получилось. С досадой вытерев душистые потеки с ее подбородка, Арне одним глотком набрал в рот побольше настойки и решительно припал губами губам пленницы.
Девушка закашлялась, пытаясь избавиться от горького зелья, но Арне только приподнял ей голову и придержал пальцами подбородок, не давая выплюнуть настойку.
– И что ж то Вы тут делаете?! – прервал его мучения возмущенный женский голос.
Оглянувшись через плечо, Арне увидел своего оруженосца, стоящего рядом с полноватой женщиной лет шестидесяти. Женщина говорила по-вендски, не думая, видимо, о том, что ее может кто-то не понимать.
– Пытаюсь молодую госпожу лекарством напоить. – Строго ответил он, старательно подбирая вендские слова. И, уже переходя на родной язык добавил. – Спасибо, Отто! Можешь идти.
Женщина вошла в палатку и не дожидаясь позволения прошла сразу к больной. Увидев лицо пленницы вендка ахнула и засуетилась вокруг, словно наседка над цыпленком. Не дожидаясь разрешения, потянула к себе руку Арне и, наклонив флягу, подозрительно понюхала содержимое.
– Мужики! – Недовольно проворчала она. – Что ваши, что наши… Вечно у вас одно лекарство ото всех болячек.
Морщинистые руки ловко ощупывали тело девушки сквозь одежду. Женщина то и дело подозрительно поглядывала через плечо на рыцаря, так что Арне вдруг почувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Не найдя видимых повреждений, женщина соизволила, наконец-то обратиться к заксу.
– Так что с ней случилось-то? С утра здоровехонька была.
– Я похож на лекаря? – В свою очередь огрызнулся Арне. – Ты мне скажи, это хоть не заразно? Она мне мор в лагерь не принесет?
Женщина покачала головой и снова принялась за осмотр, что-то бормоча себе под нос.
– Не похоже на заразу. – Наконец-то вынесла вердикт она. – Хотя, кто ж его знает…
– Она дымом надышалась в башне, – предположил рыцарь и, подумав, добавил, – и на мертвых вендов посмотрела. Там еще девушка какая-то была, темноволосая такая, она ее явно знала.
– Лелянка? – Вздохнула женщина, укоризненно качая головой. – Руки твоим дуракам поотбивать надо! Видно же, что не в себе девка, скрутить ее и холодной водой отливать Так нет, сразу стрелами…
Арне не стал спорить, про себя оставляя за солдатами право стрелять в каждого, кто идет на них с мечом. Кому было бы легче от того, что на месте взбесившейся вендки лежали бы парочка его солдат? Мать-вон тоже очень любила отца, но за войском после его смерти не побежала.
– Мертвяков, говоришь, насмотрелась? – Прервала его раздумья вендская знахарка, как назвал ее про себя Арне. – Ну, может и обойдется еще. Полежит немного, ее и отпустит. И, пожалуй, надо мне у тебя, господин прощения просить. – Она неожиданно смущенно покашляла и добавила прежде, чем Арне успел задать свой вопрос. – Для таких случаев твое лекарство – самое оно.
– Тогда ты останешься с ней. – Распорядился Арне, стараясь вернуть себе чувство главенства, которое пошатнулось под уверенной напористостью вендки. – Если что-то надо, позовешь Отто, он будет тут, у палатки. За девушку головой отвечаешь.
Остаток дня Арне провел среди солдат, раздавая распоряжения, проверяя посты, сглаживая конфликты в дележе добычи. Уже вечером его нашел срочный гонец, сообщающий, что завтра в лагерь прибудет король со своим штабом.
– Мало мне было Хуго. Теперь еще и Его Величество на мою голову! – раздосадованно подумал Арне и послал оруженосца поднимать десятников и созывать остальных рыцарей. Надо было обсудить меры безопасности на завтра. Например, услать подальше в дозоры нескольких балбесов, уже сейчас отобрать остатки и запереть все запасы спиртного, еще раз проверить доспехи и оружие… И, пожалуй, прямо сейчас начать с усиления всех дозоров.
Придя в себя, Гримница обнаружила, что лежит на чем-то мягком. Было тепло и в воздухе витал запах трав. Первая мысль была, что она проснулась в тереме, в своей постели, а все остальное – не больше, чем страшный сон. Вот сейчас она встанет, выйдет во двор, а там дядька Межамир скажет ей, что опасность миновала, отец прислал войска и все будет хорошо. Отец ведь не может бросить их просто так. И дело не в ней, не в Гримнице – нечаянном напоминании о потерянной любви. Отец – князь, он не может просто так отдать свою землю кому-попало. Спусти с рук одному, завтра каждый из соседей придет за своим куском.
Девушка потянулась к одеялу, чтобы встать и замерла. Вместо мягкого льна руки нащупали войлок. Дернув угол одеяла на себя, Гримница принялась внимательно рассматривать чужую вещь. Одеяло было плотным, немного жестковатым, но грело хорошо. Оно действительно пахло травами, и немножко дымом, и еще немножко чем-то незнакомым, чужим. Значит, все-таки не сон.
– Проснулась? – Услышав знакомый голос девушка попыталась резко встать, но перед глазами все закрутилось и княжна снова упала на подушки.
– Да ты лежи, не подскакивай так сразу. – в голосе Ванды-знахарки звучала укоризна. – Эх, совсем доконали тебя эти вояки.
Знахарка подошла к ложу и подала Гримнице кубок с чем-то, очень напоминающим медовый взвар. Варево пахло травами, хлебным вином, медом и еще чем-то непонятным, чужим, как и тот запах на одеяле.
– Что это? – Спросила та, скорее, чтобы начать разговор.
– А на что похоже? – Невесело усмехнулась Ванда. – Пей, давай, некогда нам разлеживаться, надо…
– Бежать? – С надеждой спросила княжна.
– И не думай! – Строго нахмурилась знахарка. – Бежать надо было, и это я воеводе нашему сразу говорила, в тот же день, как княжич войско увел. Уже тогда понятно было, что не к добру это. Так нет же, уперся: "Князь нас не оставит. Князь войско пришлет"… Ну и где то войско?
– А где дядька Межамир? И дядька Мирко? – Гримница уже знала, какой ответ услышит, но в глубине души еще теплилась надежда.
– Где им и должно быть, в Ирии пируют. – Ванда вздохнула. – Закс твой велел всех по-человечески похоронить. Значит, уйдут с миром.
– Он не мой! – Возмутилась девушка.
– Не твой, пока. Потому и говорю, некогда разлеживаться. Вставай, нам еще с заксом надо будет договориться о защите. Вроде, мужик он неплохой, может и получится.
– Получится! – Загорелась мыслью Гримница. – Я попрошу его, он пошлет к отцу за выкупом. Заксы – они серебро очень любят.
– Нет, девочка, нельзя тебе к князю. – Ванда потерла лицо, словно решаясь, а потом начала рассказ. – В столицу нельзя.
– Почему? Дядька Межамир тоже так говорил, но…
– Помяни мое слово, не просто так увел княжич войска. Вот ты скажи лучше, почему Межамир не вывел тебя потайным ходом? Я ведь знаю, что был такой ход.
– Заксы нашли выход и караулили там. – Тихо ответила Гримница, начиная понимать, куда клонит знахарка.
– Значит, и тут княгинюшка успела. – Покачала головой Ванда. Может, врут, конечно, люди, но не просто так княгиня Желана – одна у нашего князя. Сколько раз ни женился, а никак ему с женами не везет. То слуги печь плохо протопят, угорит жена, то дитё скинет, кровью изойдет, то с коня свалится… Думаю, неспроста это. Мать твою в столицу князь так и не возил, сам приезжал.
– А почему же он ее не накажет? – Возмутилась Гримница.
– А как докажешь? Опять же, не девка дворовая, сестра соседского князя. Не докажешь прилюдно, братец-князь за сестрину обиду вступится.
– И что же теперь делать? Если к отцу нельзя… – Гримница выглядела растерянной. Сплетни такие она, конечно, слышала и раньше. Но разве ж можно верить каждой сплетне? А сейчас Ванда говорила так убежденно, что поневоле верилось ей.
– Будем договариваться. – Вздохнула знахарка. – Мы уж как-нибудь приспособимся. Кто попозже уйдет, граница-то рядом. Кто останется, если три шкуры драть не будут. А тебе надо защитника искать, иначе пропадешь.
Забрав из рук княжны опустевший кубок, Ванда помогла той сесть на кровати и, достав гребень, аккуратно начала расчесывать спутавшиеся волосы.
– Значит так, сейчас спросим слугу, не найдет ли тебе какое платье на смену. Закс сказал, спрашивать, если что надо. Потом добудем чего-нибудь поесть. А потом будем думать, как дальше быть.
– Ты меня не осуждаешь? – Бросила внезапно Гримница, вклиниваясь в неспешно журчащий говор Ванды. – За то, что не смогла…, как Лелька не смогла… – При воспоминании о подруге у девушки перехватило горло и она изо все сил сжала зубы, чтобы не зарыдать в голос.
– За что ж тут осуждать? – Удивленно отозвалась знахарка. – Я тоже когда-то не смогла… Жизнь у нас у каждой своя. Ты так живешь, она – иначе…
Ванда помолчала, подбирая слова. А потом вкрадчиво спросила.
– Ты знаешь, сколько мы уже с заксами воюем?
– Давно. – Пожала плечами княжна. – Сколько себя помню, они к нам набегами ходили.
– А сколько я себя помню, – Ванда фыркнула, – мы – к ним. Это я к тому, что если каждая вдова сразу на меч кидаться будет, заксам скоро и воевать не понадобится. Просто приходи на пустую землю и делай, что хочешь.
Княжна задумалась. А знахарка Ванда, довольная результатом, засуетилась в палатке, словно у себя в хате. Гримница и дальше сидела в углу, напоминая нахохлившуюся птицу, и прислушивалась к звукам, доносившимся снаружи. В ожидании неизвестно чего время тянулось медленно, но изменить ничего было нельзя, поэтому девушка просто ждала.
Управившись с большей частью дел Арне нашел время поговорить с храмовником, по поручению короля сопровождавшим войска. Арне так и не понял, зачем этот старичок нужен тут, но не спорить же было. Тем более, бесконечными службами тот не изводил, поучениями не надоедал, все больше писал и писал в толстой книге.
Рыцарь как-то спросил храмовника, что он там пишет.
– По поручению Его Величества я описываю эту землю и все, что на ней, – ответил тот. – Где какая река течет, где какие деревья растут, где трава лучше подходит для коней, а где – для овец… Что за люди тут живут, какими ремеслами промышляют.
– А-а, ну да, это надо. Мы же сюда не просто в набег пришли. – Согласился Арне, приятно пораженный дальновидностью короля.
Со временем солдаты привыкли к приветливому старичку, прося его по случаю составить письмо домой, а то и обращаясь за советом. Тем более, в отличие от законников, денег за свои советы храмовник не брал, ссылаясь на то, что его неплохо содержат Храм и Его Величество.
Вот и сейчас Арне пришел с вопросом, как лучше уберечь благородную девицу от Хуго, желательно, не доводя дело до открытого бунта.
– Может, услать прямо сейчас ее к матери? – Спрашивал он, задумчиво глядя в огонь костра, у которого они с отцом-служителем уютно расположились.
– Думаешь, доедет? – С сомнением спросил тот. – Одинокая красивая девушка, чужестранка, без герба и защиты… По пограничью, охваченному войной…
– Думаете, доедет не дальше первой же таверны? – Арне спрашивал, но голос его звучал утвердительно. Если так посмотреть, ответ он и сам знал.
– Главное, что думаешь ты. – Покачал головой старик. – Опять же, если доедет, кем она будет для твоей матери? Рабыней? Служанкой? Лишним ртом?
– Я бы написал. Попросил бы присмотреть… – Арне не договорил, и сам понимая, насколько по-детски все это звучит.
Постепенно в его голове зрел план: чтобы обойти командующего в дележе добычи, надо просто не доводить дело до дележа. Только сказать это было легче, чем сделать.
– Знаешь, сын мой, – вывел его из раздумий голос храмовника, – на твоем месте я бы очень хорошо поспрашивал пленных, кем на самом деле является эта девушка.
Может статься, что она – отпрыск какого-нибудь знатного, по их меркам, рода. Сам говоришь, что крепость до недавнего времени охраняли люди князя. И если я прав, обижать ее не стоит. Зачем наживать себе лишних врагов на границе?
– Можно подумать, тут у нас раньше были друзья. – Проворчал Арне, снова раздраженно потирая виски. Головная боль, на время приглушенная другими заботами, снова давала о себе знать.
– Хм-м. – Храмовник только неопределенно хмыкнул в ответ. – Ладно, Арне, я попробую завтра поговорить с Его Величеством. А ты позаботься, чтобы никто раньше времени не проговорился о твоей пленнице. А сейчас иди спать, время до утра у тебя еще есть.
Вернувшись к своей палатке, Арне на миг задержался у входа. Не зная, чего ожидать, он медлил. Если честно, в этот момент он обрадовался бы даже известию, что пленницы воспользовались его беспечностью и сбежали. Одной заботой было бы меньше. Хотя, куда может сбежать девушка, мечущаяся по постели в горячке? Правильно, никуда. Поэтому надежду на избавление в такой способ можно отбросить.
– Горячка! – осенило Арне. – Надо будет сказать знахарке, чтобы завтра не спешила сбивать жар. И волосы пленнице пусть запутает, может, даже кожу чем-нибудь намажет… Вряд ли кто-то из вышестоящих позарится на полутруп.
Однако, и этой надежде не суждено было осуществиться. Подбежавший оруженосец поспешил доложить, что пленница очнулась. Он уже сгонял подвернувшегося рядового к ручью за водой и даже успел сбегать к обозникам за едой для всех.
– Ты говорил кому-нибудь, зачем тебе столько? – С тоской в голосе поинтересовался Арне, глядя на полный котел похлебки, который гордо показал ему мальчишка.
– А то! – Веселый голос Тиза, выходящего из-за палатки, заставил Арне вздрогнуть. "Совсем раскис," – мысленно упрекнул себя парень, – "так и врага проспать недолго".
– Та-ак, давай по-порядку, – снова обратился он к смутившемуся Отто, – кому и что ты говорил? Дословно.
– Да ничего такого, господин! – Парнишка вспыхнул, словно его облили кипятком. – Ребята только спросили, зачем Вам такая дохлятина? Толку с нее… На что только позарились? А я сказал, что ничуть она не дохлятина.
– И похвастался, что там: "Глазища – во-о! Косища – во-о!.." – Мстительно добавил Тиз, который редко упускал случай поддеть мальчишку за излишние услужливость и подобострастность к начальству.
Отто шмыгнул носом, растерянно поглядывая то на одного брата, то на другого. – Я что-то сделал не так, господин?
Арне на миг прикрыл глаза и снова потер виски. Открыл было рот, чтобы высказать балбесу все, что он думает по поводу сплетен в обозе, но вовремя вспомнил, что Отто служит у него всего второй месяц. И что этому мальчишке, если так подумать, сидеть бы еще дома в его тринадцать, если бы мать не упросила взять с собой в поход сына дальней кузины… Трижды прокляв себя, что согласился помочь попавшей в нужду родне, Арне выдохнул и сказал.
– Ничего страшного, Отто, я тебе потом объясню, что ты сделал не так. А пока просто запомни, что мои дела ты не обсуждаешь ни с кем и никогда. Понятно?
– Да, господин! – Шмыгнул носом совсем уже раскисший оруженосец. – Но я же только не хотел, чтобы про Вас глупости болтали…
– Пусть лучше болтают глупости, чем обсуждают мои дела. Понятно? – Еще раз повторил Арне, сам удивляясь своему терпению.
– Да, господин!
– Пленниц кормил?
– Еще нет, господин. Не успел.
– Ладно. Тогда занеси им миску с едой, и мы давайте тоже ужинать.
Некоторое время у костра раздавалось только мерное постукивание ложек по мискам. Арне разговаривать не хотелось, Тиз прекрасно видел, что голова у брата занята чем-то важнее пустых разговоров, а Отто просто еще не получил право без спросу открывать рот в присутствии взрослых. И только тогда, когда провинившийся оруженосец рысью умчался к ручью мыть посуду, Тиз решил начать разговор.
– Арне, я надеюсь, ты не наделаешь глупостей из-за этой вендки?
– Ты сейчас о чем? – Притворился, что не понимает, старший брат.
– Именно о том. – Тиз вздохнул, а потом начал тихо увещевать Арне. – Ты пойми, мне тоже ее жалко. Мне их всех жалко. И вообще, не понимаю, что за радость гоняться за девками по горящему селу, если за пару медяков в трактире можно получить все то же самое, но без лишней беготни.
Но, Арне, всех не спасешь. А что будет с мамой, с Имке, со мной, с этим мальчишкой Отто, в конце концов, если тебя обвинят в попытке бунта? Я же вижу, что ты с обеда только и думаешь, что об этой девахе. А о нас ты подумал?
– Подумал. – Вздохнул Арне. – Тиз, я только о вас и думаю. И так последние десять лет. Как раз тогда, когда смотрю на эту вендку, я об Имке и думаю. А если бы наша сестра оказалась вот так, в горящей крепости? Мы же сейчас о благородной девице говорим, а не о какой-то трактирной девке.
– Мы о вендке говорим, а не о Имке. – Скривился Тиз. – У нас благородную девицу никто одну за околицу не выпустит, и на границе в горящей крепости не оставит. Ее всегда есть кому защитить… – Тиз посмотрел на брата и замолчал.
– Тот луг, – начал Арне скучным, бесцветным голосом, – что начинается сразу за молодым дубняком, предназначался в приданое за Имке. Отец купил его когда-то за материно приданое и сразу объявил, что отдаст его за старшей дочерью, если такая будет.
Когда отца привезли на телеге, ты, наверное, этого не помнишь, но ты расплакался и убежал. Побоялся даже взглянуть.
– Мне тогда шесть лет было. – Смущенно пробормотал Тиз.
– Умгу. – Арвид продолжал все так же размеренно, словно читал из книги. – А Имке – еще и года не исполнилось. Мать тогда сама не своя была, закрылась в спальне и выла целыми днями. Бабка боялась, что та умом тронется. Как раз тогда и приехал сосед, привез кучу долговых расписок, которые, якобы, отец написал перед походом. На луг, на поле, что у реки, на породистого жеребца из конюшни (ну, знаешь, того, что он у какого-то рыцаря с Юга на два трофейных доспеха выменял, я рассказывал тебе).
– Настоящих? – Начал понимать Тиз, к чему брат это рассказывает.
– А кто ж осмелится обвинить барона в подлоге? – Криво усмехнулся Арне. – Первую откупную мать подписала не глядя. К счастью, кто-то из слуг додумался позвать меня. И я уперся, что как хозяин и наследник отказываю матери в праве распоряжаться моим имуществом… И еще не помню, что я там говорил, но мой учитель мною бы гордился.
– Но луг нам так и не отдали?
– Нет. Дошло дело до местного суда. Судья тогда был какой-то родственник барону, так что все уже считали дело решенным, но один из соседей не побоялся вступиться за нас и написал королю.
– И что?
– Из канцелярии пришел ответ с требованием выслать бумаги отца, подписанные при свидетелях, и расписки, для проверки на подлинность. Дело замяли, потому что сосед "отступился" от долга, прилюдно заявив, что не желает отставлять сирот без куска хлеба. Но луг так и не отдал. Судья заявил, что раз мать подписала бумаги, значит, признала за собой долг. И то, что благородная девица осталась бесприданницей, никого не тревожило.
– Занятная история. Она как-то связана с той вендкой? – Заметил Тиз. – Ты это к чему сейчас рассказываешь?
– К тому, чтобы ты не обольщался насчет "у нас". – Вздохнул Арне. – Попади наша Имке в такой ж переплет, пока мы в походе, я доверяю только одним соседям. Тем, кто уже однажды не побоялся вступиться.
– А мать?
– А мать с тех пор стала осторожнее и научилась разбираться в бумагах не хуже любого законника, хотя я так и не передал ей полных прав на управление. – Арне скупо улыбнулся брату. – Но это ты и сам знаешь. Ты покарауль пока, чтобы поблизости от палатки никаких лишних ушей не было. А мне надо поговорить с девчонкой.
– Отто твоего пускать?
– Отто? – Арне на миг задумался, потом отрицательно качнул головой. – Нет. Я думаю, мальчик усвоил урок и впредь не будет зря болтать. Но он и правда – совсем мальчишка. Чтобы его разговорить, не надо быть мастером допросов. Так что если справится быстрее, чем я думаю, ушли его… стирать мне рубаху на завтра. Я сейчас вынесу.
Арне подмигнул брату и пошел в палатку, где его ожидал еще один непростой разговор, который за сегодняшний день.
* * *
Когда рыцарь вошел в палатку, Гримница все так же сидела там, где он ее и оставил, в углу на походной кровати. Девушка куталась в одеяло, словно ее знобило (а, может, и правда знобило, не зря же она свалилась в горячке). Сейчас она уже не выглядела растрепой. Умытая и причесанная, она гораздо больше походила на благородную девицу, чем сегодня днем. Даже простое платье, явно с чужого плеча, не портило впечатление.
Услышав шаги, девушка повернула лицо в сторону Арне и тот отметил припухшие от слез глаза. Вздохнув, мужчина прошел в угол, где были сложены его вещи. Намеренно игнорируя вопросительные взгляды женщин, порылся в сумке, доставая ношенные рубашки. Подумав, добавил к ним еще одну свежую и откинув полог.
– Вот, Тиз, скажи мальчишке, что эти рубашки мне нужны на завтра.
Вернувшись в палатку, Арне удобно расположился на войлоке, с наслаждением вытянув ноги.
– О-ох! Устал, как собака. Ладно, дамы, давайте знакомиться.
Женщины промолчали, ожидая продолжения. Младшая смотрела на него настроенно, старшая, как показалось Арне, – оценивающе. Выждав паузу, старшая женщина назвалась.
– Ванда я. Знахарка с панского двора.
Арне удовлетворенно кивнул, отметив про себя, что безошибочно определил род занятий женщины. Та же, выждав еще немного, спросила почтительно, но, как показалось рыцарю, не без ехидства.
– И что же, пан меня к храмовникам вашим не потащит за патлы? Те, говорят, нас на кострах охотно жгут.
– Жгли. – Поправил знахарку Арне. – Еще при отце нашего нынешнего короля действительно охотно жгли. А потом собрались, подумали и решили, что ведьма – ведьме рознь. Глупо жечь человека за то, что Творец отсыпал ему чуть больше даров, чем тебе.
– Жгут иногда и за меньшее. – отмахнулась от его поучений вендка.
– Это да. – Арне на миг задумался о чем-то своем. Но тут же встряхнул головой и вернулся к разговору. – Но, скажу тебе, знахарка, между нами, что наш храмовник тебя бы точно жечь не стал. Скорее, этот добрый человек замучил бы тебя расспросами о том, какими травками ты, что лечишь и где эти травки растут.
– Он что же, тоже знахарствует? – Заинтересовалась Ванда.
– Нет. Просто мудрый такой. – Арне пожал плечами. Разговор ни о чем получился неожиданно на равных, и это начинало ему нравиться. Но сколько ни прячься за пустыми словами, надо когда-нибудь переходить к делу.
– Ладно, с тобой мы разобрались. – Кивнул Арне Ванде, как бы обозначая конец беседы. – А твоя госпожа? Я ведь не ошибся, она ведь из хозяйской семьи?
– Ошиблись. – Вступила в разговор девушка прежде, чем Ванда успела открыть рот. – Я уже сказала. Я – внучка воеводы Межамира. Вы убили его у ворот.
– Жаль. – Ответил рыцарь и, наткнувшись на недоумевающий взгляд пленницы, пояснил. – Жаль, что погиб хороший воин. Жаль, что ты совсем не умеешь врать. Но, если так настаиваешь, жаль, что ты не из хозяйской семьи. Будь у тебя поблизости от границы влиятельные родственники, я бы охотно отдал им тебя за выкуп. А так придется выдумывать что-то еще.
– А зачем выдумывать? – Снова перехватила разговор старшая вендка.
– Затем, – вздохнул Арне, – что пока здесь командую я, я могу решать за всех и отдавать приказы именем короля. Но завтра здесь будет мой командир, а он не славится особой милостью к пленным.
– А мне-то что до этого? – Снова спросила девушка безразлично, хотя Арне показалось, что-то дрогнуло в ее голосе.
– Да, собственно, ничего. – Рыцарь нарочито безразлично пожал плечами, тайком продолжая наблюдать за реакцией пленницы. – Ты, как пленница благородных кровей, по-любому достанешься самому главному. Сегодня это я, завтра это будет Хуго Секач. Я был бы готов обойтись деньгами. Хуго, боюсь, захочет и того, и другого. А что ты готова отдать – решать тебе.
– Нет у меня денег… – Девушка, наверное, побледнела, но в полумраке палатки этого видно не было. Лишь тени, что залегли под глазами пленницы стали заметнее.
– Ты, господин, мне девочку не пугай! – Возмутилась знахарка. – Сразу говори, к чему клонишь.
– К тому, что раз вступиться за девчонку по ту сторону границы некому, то отпустить ее под слово чести и обещание выкупа я не могу. – Пояснил Арне, довольный произведенным эффектом. – Остается одно: нужен кто-то, кто готов будет вступиться за нее здесь. Я готов это сделать. Но столько денег, чтобы выплатить выкуп за пленницу благородных кровей, у меня нет. Да и не факт, что Хуго согласится на выкуп. Поэтому я предлагаю, чтобы к завтрашнему рассвету такой пленницы в лагере просто не было.
