Текст книги "Кружки любви (ЛП)"

Автор книги: Норма Джин Карлссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Я вижу, как ее грудь вздымается с затрудненным дыханием под бледно-желтой футболкой с длинными рукавами. Пульс бьется на шее, и, если бы я был вампиром, то не смог бы противостоять ей. Я все еще хочу запустить мой язык в нее.

– Если бы ты оставалась там, где я тебе сказал быть, то этого не случилось бы, – ворчу я, убирая от нее руки.

– Мне очень жаль.

– Ты когда-нибудь, бл*дь, перестанешь это повторять?!

Она подпрыгивает сильнее, чем следовало. Я, повернув ее к себе лицом, пытаюсь успокоить Эмили.

– Ты без остановки извиняешься с того момента, как переступила порог магазина. Тебе не за что извиняться. Заканчивай.

– Я... – она умолкает, стараясь не повторять.

– Ладно, так почему ты здесь прячешься от своего парня?

Хмурый вид омрачает ее постоянно счастливое лицо. Что-то новенькое.

– Адам уже не мой парень, – вскипает девушка, и я заставляю себя убрать руки с ее плеч и засунуть их в карманы, чтобы нечаянно не покалечить.

– Он сказал, что он мой парень? Неужели этот придурок действительно пришел сюда и сказал это? Я не могу поверить! Я рассталась с ним год назад, Гаррет. Прошли месяцы! Нет никаких сомнений, что мы с этим покончили. Я не видела его несколько недель. Наверное, потому что пряталась каждый раз, когда он появлялся передо мной. Я не видела его. И не хочу видеть его глупое лицо. Не могу поверить, каков наглец!

Она раскидывает руки и яростно ими жестикулирует. Это новая грань сладкой, теплой Эмили. От этой жаркой стороны я снова возбуждаюсь.

– И тогда он заходит в магазин и провозглашает, что он мой парень! Я надеру ему задницу. Вот что я собираюсь сделать.

Ее среднезападный акцент сейчас работает в полную силу, делая ее страстный голос еще более заманчивым.

– Что это с ним? Что мешает мужчинам двигаться дальше? Скажи мне, Гаррет. Эти парни-сталкеры разве не могут уйти из жизни женщины после того, как все испортили? Действительно! Я не спал с этой девушкой. И когда я говорю «девушка», я действительно имею в виду девушку. Ей было всего восемнадцать. Затем он говорит мне, что это моя вина! Моя вина! – кричит Эмили, схватив молоток со стола. Сейчас она размахивает им, перед тем, как продолжить.

– Два года я потратила на этого... этого...

– Засранца, – предполагаю я.

Она машет молотком в мою сторону и кричит: – Засранца!

Я чувствую, как смех ползет вверх по моему горлу, в то время как она продолжает.

– Этот говнюк предал меня, а потом свесил всех собак! Почему это должно быть моей проблемой, если он не мог быть верен мне? Я не давила на него. Я не требовала ничего, что выходило бы за нормы отношений. Да, я не занималась с ним сексом в течение двух лет. Но я знала, что что-то было не так. И оказалась права! Кто знает, со сколькими он мне еще изменял?

Она бьет молотком о стол и продолжает, хотя уже тяжело дышит.

– Я могу это взять? – спрашивает девушка, указывая молотком на меня. – Я пойду к нему и разобью все окна в его дурацком доме. Тогда я найду его уродливую машину и разобью в ней окна. И фары! Потом, когда найду его, я разобью ему яйца этим, – с угрозой выкрикивает она, снова взмахнув на меня молотком.

Я ничего не могу поделать. Я смеюсь. Я смеюсь громко и жестко, хватаясь за живот. Она уморительна, когда злится. Эта крошечная женщина передо мной говорит про битье окон и яиц, и это, примерно, так же угрожающе, как котенок, нападающий на ротвейлера.

Когда я расхохотался, ее гортанный смех тоже заполняет пространство, и сияющая, ослепительная улыбка появляется на милом лице. Она смеется все сильнее и сильнее, пока слезы не текут по ее щекам, и Эмили не начинает задыхаться. Я просто наблюдаю. Ее радость – самое большое счастье для меня. Блять, от этого мне так тепло на душе. Я стою и впитываю каждую частицу женщины, стоящей передо мной, пока она вытирает слезы и икает после нескольких крошечных хихиканий.

Затем она снова смотрит на меня.

– Я клянусь, что не сумасшедшая. Обычно я так себя не веду, но он меня бесит. Возьмите этот молоток, прежде чем я, в конечном итоге, не окажусь в офисе шерифа.

Я забираю молоток из ее пальцев, а Эмили улыбается мне.

– У тебя очень приятный смех, – говорит она ласково.

Из ее прически выбилась прядка, и мне очень хочется заправить ее за ухо. Мои пальцы тянуться в ее сторону, но я останавливаю позыв.

– Гаррет Шарп никогда не смеется, Эмили, – объявляет Клайд, заходя в магазин.

– Ну, у меня была сейчас истерика, но я уверена, что видела, как он смеется. Вы тоже это слышали, Клайд.

– Будь я проклят, – говорит он, фыркнув, и я хмуро смотрю на него.

Он игнорирует меня, как обычно.

– Похоже, ты чувствуешь себя как дома в нашем магазине, милая. Ты ищешь новое хобби?

– Нет, я надеялась получить новые полки в свое кафе. Пришла, чтобы узнать, сможете ли вы или Гаррет прийти и посмотреть.

Она перестает нервничать, как это было раньше. Ее лицо становиться спокойным и одухотворенным, когда она говорит с Клайдом, все еще стоя передо мной.

– Именно поэтому ты разворотила этот стол? – спрашивает Клайд, осматривая мое уже бывшее рабочее место.

– У меня была истерика, – отвечает она с долей вины в голосе. – Я могу заменить его. Боже, Гаррет, мне так жаль. И не надо кричать, чтобы я перестала извиняться. Теперь мне есть за что.

– Мальчик, тебе лучше не кричать на эту женщину, – Клайд угрожающе смотрит на меня.

– Это было скорее рычание, Клайд. Как большой медведь, предупреждающий злоумышленников.

– Звучит правдоподобно. Он не слишком разговорчив. Его уронили на голову, когда он был ребенком, – подстрекает Клайд меня. – Истерика из-за рычания?

– Адам, – фыркает девушка.

– И что он здесь делал? – в свою очередь рычит Клайд.

– Он сказал, что мы все еще вместе. Он не оставляет меня в покое, и я устала от этого.

– Что значит, он не оставляет тебя в покое? – спрашивает Клайд, придвигаясь к нам.

– Ничего, – отвечает она, махнув пренебрежительно рукой, прежде чем снова пожевать ноготь пальца.

– Не лги, – говорю я и смотрю на нее.

– Я не лгу, – снова лжет она.

– Милочка, ты не уйдешь, пока не скажешь. Что Адам здесь делал? – требует ответа Клайд, его мясистые кулаки сжимаются на бедрах.

– Он появляется у меня дома, оставляет цветы, много заметок на моей машине. Звонки – это самое худшее.

– Почему?

– Он звонит снова и снова, пока я не выключаю телефон, а затем и на домашний. Я рада, что могу отключить звук.

– Джордан знает об этом?

– О, Джордан знает. Я провела остаток времени, чтобы убедить его оставить Адама в покое, – фыркает она.

– Тебе необходимо сообщить шерифу Белчеру, – грубовато приказывает Клайд.

– Все хорошо. Не беспокойтесь обо мне. Он сдастся, в конце концов.

– Нет, он не сдастся, – наконец в разговор включаюсь и я.

Ее глаза с вызывающими золотыми крапинками расширяются.

– Он прекратит. Ты не жил здесь так долго. Адам сдается и двигается дальше к более зеленым пастбищам. Он уже, в любом случае, кормился на них.

Она немного посмеивается над собственной шуткой, в то время как мы с Клайдом ведем безмолвный разговор.

– Эмили, послушай меня. Я хочу, чтобы ты позвонила шерифу, когда вернешься домой. Получи судебный запрет. Не разгуливай в одиночестве. Запри все двери и окна. У твоего дома и кафе есть какие-то меры предосторожности? – Клайд наезжает, как тот медведь, и пугает ее.

– Он никогда не обидит меня, Клайд. Не беспокойтесь обо мне. Пожалуйста. Я в порядке. Я разнервничалась не из-за чего. Он не делал ничего плохого. Я могу выписать тебе чек за стол? – спрашивает девушка меня.

– Нет.

– Нет?

– Нет.

– Нет, т.е. ты не принимаешь чеки? – пытается она прояснить ситуацию.

– Нет.

– Нет?

– Нет.

– Тогда я принесу наличными? – Эмили кидает смущенный взгляд на Клайда, прося о помощи. Но он ничего не делает.

– Нет.

– Ты не очень разговорчив, – отмечает она.

– Нет.

– Клайд, сколько стоит стол? – Эмили отворачивается от меня и полностью переключает внимание на Клайда.

– Не знаю, милая. Гаррет покупал его.

А он хорошо играет.

Она расставляет ноги по бокам и поворачивается ко мне. О, как я люблю этот огонь.

– Скажи, сколько денег я должна отдать, или я просто принесу любую сумму, которую найду в Google за этот стол, – угрожающе говорит девушка, уперев руки в бока.

Я склоняюсь к ее лицу и угрюмо говорю: – Сделай это, и я принесу их тебе обратно.

– А я обратно тебе.

– Нет, ты этого не сделаешь, – огрызаюсь я.

– Да, сделаю! – кричит она.

Я хватаю пальцами ее за подбородок и отвечаю.

– Нет. Ты. Не. Сделаешь.

От огня и жара ее тела меня охватывает желание. Я буду работать над этим.

– Надень пальто, Эмили.

Она кивает, но не двигается с места, чтобы взять его. Я не отпускаю ее. И не знаю, смогу ли. Я продолжаю смотреть в глаза девушки, в которых больше золота, чем зелени. Под моим взглядом ее дыхание становиться тяжелым, а пульс ускоряется. Ее розовый язычок облизывает сухие губы, и я внутренне стону. Она пытается убить меня.

– Иди, – говорю я, убрав свою руку.

Она поворачивается и спешит к своему пальто. Клайд наблюдает за нами с какой-то идиотской улыбкой. Я мысленно посылаю его куда подальше и жду, когда Эмили вернется ко мне. Я знаю, что она придет. Спустя несколько секунд она выходит, останавливается в нескольких футах от меня и возиться со своим шарфом. Ее руки трясутся так, что мне приходиться вырвать шерстяной зеленый шарф и самому обмотать его вокруг шеи девушки.

Когда я встречаюсь с ее взглядом, то вижу слезы в ее великолепных глазах, и в горле встает ком. Какого хрена?

– Спасибо, Гаррет, – говорит она нежно, и мой пульс подскакивает.

– Пойдем, – ворчу я, зажимая ее крошечную руку в своей. Пальцы Эмили ложатся поверх моей руки, и я тяну ее за собой из магазина, игнорируя смешок Клайда.

– До свидания, Клайд, – кричит она через плечо, пока я веду ее.

– Пока, милая, – в ответ кричит он, похрюкивая от смеха.

Я вывожу девушку из магазина и веду по тротуару. Эмили не борется и не жалуется. Она просто подстраивает свой темп под меня, чтобы соответствовать моим большим шагам, крепко держа за руку.

Ее прикосновение согревает меня, и я совсем не чувствую холода. Я делаю глубокий вдох, пытаясь это опровергнуть. Почему она не может просто держаться подальше от меня? После ее тирады я зол на Адама. После того, как Эмили рассказала нам, как сильно он пытается вернуть ее, я в ярости, собственнические чувства овладевают мной.

Я не имею права чувствовать себя таким образом. Поэтому я довожу ее до машины и отпускаю с предостережением, что сдам его шерифу. И ухожу. Буду наблюдать за ней издалека, как раньше, воруя ее тепло каждый день. Я умею красть. Это все, на что я гожусь.

– Куда мы направляемся? – спрашиваю я робко, пока Гаррет тащит меня по дорожке так быстро, что я еле успеваю за ним.

– К твоей машине, – сердито рычит он

Вообще Гаррет много рычит. От него толком не услышишь развернутых ответов, длинных вопросов – он не любитель поболтать. Его разговор больше похож на укороченные версии предложений. Это происходит примерно так: мужчина приподнимает подбородок, фыркает и недовольно бормочет хриплым сердитым голосом. И это одновременно пугает до чертиков и странным образом успокаивает. Интересно, такое вообще возможно?

Когда я вошла в его магазин, то думала, он сойдет с ума. Гаррет выглядел таким разъярённым – как я посмела ступить на его порог! Я никогда не говорила с мужчиной до того момента. Гаррет нелюдим по большей части. Когда он открыл свой магазин в мае, я подошла поприветствовать его, но никто так и не вышел из мастерской. Клайд взял мои кексы и сказал, что передаст мои наилучшие пожелания.

Я снова смотрю на Гаррета и не могу отвести глаз. Как можно не глазеть Гаррета Шарпа? Он самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо видела. У него каштановые волосы средней длины, летом они выгорают от работы на солнце и становятся похожи на натуральный мед. Теперь, когда наступила осень, они стали чуть темнее, и "мёд" в его волосах превратился в приятного цвета карамель.

Его волосы чуть длиннее на макушке и короче по бокам на висках. Это подходит его восхитительному, скуластому и мужественному лицу, которое напоминает произведение искусства, шикарно дополненное темной щетиной. Кажется, что его нос был сломан, но это не портит его, а делает еще более сексуальным, если, конечно, возможно быть еще более сексуальным, чем он уже есть. А затем его глаза... Мать вашу, святая корова, его глаза неописуемо красивы! Я даже толком не могу сказать, какого они цвета.

Сегодня я впервые вижу Гаррета достаточно близко, чтобы рассмотреть их получше. Когда он злился, они приобретали тёмно-карий оттенок. Когда он слушал меня, его глаза метали гром и молнии, словно на тот момент мужчина был невменяемым, они напоминали бескрайние океаны темно-синего цвета. Когда Гаррет смеялся – возможно, это был самый удивительный звук из всех, которые я когда-либо слышала – они приобретали оттенок тёмно-зелёного мха. А когда он притянул меня за подбородок к своему красивому лицу, все три цвета слились в калейдоскоп сияющего карего оттенка, который рождал невообразимое желание.

Я дрожу, вспоминая этот взгляд, и Гаррет притягивает меня под руку, прижимая еще ближе. Его тело... что-то нереальное. Я не знаю, как человек вообще может иметь такое тело, но уверена, что книги, написанные для фитнес-спортсменов могут только мечтать о таком теле, как у Гаррета. Его руки огромные. По крайней мере, по размеру они в два раза больше моих. Его плечи невообразимо широкие. Я чувствую его твёрдые мышцы и могу только представлять в своих мечтах, как они выглядят на самом деле. Когда этим летом я взглянула на его спину, к которой прилипла белая пропитанная потом майка, матерь божья, я чуть не уронила поднос с печеньем.

С противоположной стороны улицы я часто могла видеть Гаррета за работой и то, как его мышцы перекатывались. У меня просто перехватывало дыхание от этого зрелища! Его длинные, рельефные и сильные ноги. Восхитительный вид, что был мне подарен в те дни, был целиком и полностью на совести шортов, в которые мужчина был одет. Также он возвышался практически на целый фут над моими пятью футами тремя дюймами (прим. около 160 см).

Так что да, я не могла не рассматривать Гаррета, но что определенно точно, я наблюдала за ним. В течение нескольких месяцев я наблюдала за его работой в магазине. У меня были только короткие моменты, когда свет с другой стороны улицы позволял его тщательно разглядеть, но когда это происходило, я следила за ним.

Мужчина много работает и всегда глубоко сосредоточен на том, что делает. Я никогда не видела его улыбающимся или смеющимся, кроме как сегодня, но в тоже время он никогда не казался печальным. Но больше всего мне нравится наблюдать за ним с Клайдом. Существует связь между ними двумя. Честное слово, то, как они общаются, движутся друг напротив друга, это как будто ты смотришь балет.

Я что-то чувствую, когда смотрю на Гаррета. Сердечность и преданность проявляется в том, как он общается с Клайдом. Итак, спустя три дня с того момента, как я поймала Адама на измене, я уже испытывала желание обернуть руки вокруг сильной шеи Гаррета и никогда не отпускать его. Чтобы чувствовать себя в его объятиях и знать, что я в безопасности. Нет никаких сомнений в том, что я буду чувствовать себя именно так в его руках.

Я тот тип людей, которые влюбляются с первого взгляда. Я искренне верю в это, хоть люди и думают, что это глупо и несбыточно. Моя мама сказала мне, что любить – тяжелый труд, потому что вы никогда не знаете, что именно мир припас для вас. Если он предлагает вам шанс, не упустите его.

Адам и я играли в игры. Поэтому я потеряла много времени.

Мы с Гарретом останавливаемся возле моего Мини-Купера, и мужчина ждет, пока я разблокирую автомобиль. Гаррет открывает жёлтую дверь и подталкивает меня в поясницу, чтобы я села. Затем он наклоняется ко мне, одна рука на крыше, другая – на верхней части двери. Его глаза снова темно-карие. Чёрт!

– Делай, что сказал Клайд, Эмили. Иди домой. Позвони шерифу. Запри двери и окна. Не отвечай, если Адам позвонит или объявится. Не ходи в одиночку к машине после закрытия. Не выходи самостоятельно в ночное время, – приказывает он тихим голосом.

Я почти начинаю спорить, когда мужчина наклоняется ближе, и его глаза становятся темнее.

– И если ты попробуешь ещё раз прогнать это дерьмо с деньгами со мной, то я буду чертовски зол. Не зли меня, Эмили. Езжай домой и делай то, что сказал Клайд.

– То, что вы сказали мне, – я бормочу, отводя глаза от его сердитого взгляда.

– Именно так, то, что сказал я, – повторяет мужчина хладнокровно.

– Спасибо, что проводил меня к моей машине, Гаррет, – говорю я тихо.

– Эмили, – его тон заставляет меня посмотреть на него. Темно-карий оттенок глаз исчезает, – будь осторожна.

– Я буду.

– Будь осторожна.

– Хорошо.

– И еще раз, я тебя прошу, будь осторожна.

– Гаррет, я буду осторожна. Обещаю тебе.

Его глаза снова становятся светло-карего оттенка. Думаю, что это зависит от света или может... нет, этого не может быть. Я хочу протянуть руку и провести по гладко выбритой щеке мужчины, чтобы успокоить его, но не делаю этого. Всё это общение между нами достаточно странное для меня.

Гаррет долго смотрит мне в глаза, держа меня в плену своего взгляда. Я не могу не смотреть на него и, честно говоря, не хочу. Мне приятно сидеть здесь, в моей холодной машине, пока его мощное тело излучает тепло, которое оборачивается вокруг меня. Мои всегда холодные руки сейчас достаточно тёплые только от его прикосновения. Я чувствую его тепло в своей душе.

– Поезжай домой, – нежно говорит он.

Я сглатываю комок в горле, который образовался от его голоса. Присутствие Гаррета подавляет. Настолько, что думаю, с того момента как я вошла в его магазин, я даже не дышала в полной мере.

Я киваю и завожу машину. Мужчина задерживает дыхание, прежде чем выпрямиться и отойти, позволяя мне закрыть дверь. Я не вижу его лица сейчас, но чувствую, что он не делает никаких попыток уйти. Я полагаю, что Гаррет ждёт, когда я отправлюсь домой. Поэтому включаю сцепление, наблюдая за тем, как мужчина маячит в зеркале заднего вида, когда я отъезжаю. Его руки скрещены на широкой груди, натягивая ткань рубашки. Гаррет не двигается, постепенно исчезая из поля моего зрения. Интересно, как долго он собирается смотреть?

Я хочу сделать круг, чтобы увидеть, стоит ли он всё ещё там, где я его оставила, но не делаю этого. Если Гаррет увидит, что я вытворяю, мне кажется, что он сойдёт с ума. Не то, чтобы он может указывать мне, что делать, или же что я его боюсь, но он кажется искренне обеспокоенным за мою безопасность.

Я никогда не считала Адама опасным, но то, как он смотрел на Клайда, и выражение лица Гаррета, когда я объяснила всю ситуацию с Адамом, меня напугало. Джордан тоже беспокоится обо мне. Хотя, он всегда переживает. Он пытался приезжать ко мне раз в месяц целых пять лет, каждый раз говоря, что не может спать по ночам от того, что беспокоится, в порядке ли я.

Я всегда закатываю глаза на эти слова, но чувствую себя лучше, зная, что мой друг заботится обо мне и моей безопасности. Мой папа звонит каждый день, чтобы проверить меня. Он говорит, что больше нет такого понятия как "безопасность в маленьких городках". Я знаю, что он прав в какой-то мере, но здесь мне спокойнее, чем раньше, в Канзасе.

Я разразилась гневом на Адама перед незнакомыми людьми. Да, он раздражает меня. Да, он упёртый. Да, я скрываюсь от него. Но, Адам никогда бы не навредил мне. Ну, не физически. Он просто не привык слышать слово "нет" в качестве ответа. Я не должна была быть с ним перед Гарретом. И я, безусловно, не должна была растрезвонить всем про поведение Адама. Если бы Джордан узнал, то он бы непременно отправился надрать задницу Адаму, как грозился сделать уже на протяжении долгого времени.

Завтра я обязательно извинюсь, когда заплачу за стол, который сломала. Живописная поездка домой – это всё, что мне требуется, чтобы прочистить голову от разного рода мыслей и немного успокоится. Я чувствую себя намного лучше, потому что в моём гараже сейчас на одну машину меньше. Адам не сможет уничтожить трепетное чувство от моей первой встречи с Гарретом. Я не позволю ему!

Я живу в небольшом доме с двумя спальнями на улице, утопающей в зелени, всего в нескольких минутах от центра города. Я могу ходить в магазин, когда на улице стоит хорошая погода.

Я захожу в мою маленькую кухню и включаю свет, прежде чем снять пальто. Я оставляю шарф, что Гаррет завязал вокруг моей шеи. Мозолистые руки рабочего были такими нежными! То, как он ловко закручивал шарф вокруг меня… я до сих пор не могу избавиться от этого приятного ощущения.

Я смотрю на огромные часы, висящие на стене над обеденным столом, и замечаю что уже больше пяти. Я не хочу звонить шерифу из-за Адама. Это ставит произошедшее на такой уровень, который этого не стоит. Расстроенный Адам пытается вернуть меня. Он не угрожал мне. Он разбил моё сердце. Вот почему он не сможет вернуть меня. Никогда.

Я захожу в гардероб, чтобы повесить своё пальто. Затем решаю позвонить Джордану и рассказать ему о своем странном дне, пока готовлю ужин.

– Привет, – отвечает он быстро.

– Ты не поверишь, что случилось со мной сегодня, после того, как мы закрылись, – я принимаюсь готовить ужин.

– Что?

– Я подошла к магазину мебели.

– К магазину Шарпа?

– Да.

– Ага.

– Что "ага"?

– Ничего. Продолжай.

– Так вот, я пошла в мебельный магазин Шарпа, чтобы спросить Клайда о новых стеллажах для магазина. Но когда я пришла в магазин, Клайда там не было, я позвала его, а затем начала ходить там.

Я продолжаю рассказывать Джордану о плюсах и минусах времени проведенного с Гарретом, пока приправляю лосося лимоном Мейера и пряными травами. (Прим. Лимо́н Ме́йера – гибридный вид растений рода Цитрус семейства Рутовые, стал популярен в качестве продукта питания в США в конце 1990-х годов.) Потом я достаю из духовки пальчиковый картофель, приправленный зубчиками чеснока и кольцами лука. От блюда разносится потрясающий аромат, распространяясь по дому, а вкупе со смехом Джордана, что слышится мне на ухо, я больше не чувствую нужды кутаться в шарф, поэтому стягиваю его небрежным движением и бросаю на спинку стула в столовой.

– Ты била по его столу молотком? – парень задыхается от смеха.

– Пока орала как сумасшедшая, Джордан. Мне так стыдно. И когда я предложила заплатить за стол, Гаррет сказал нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно это и имею в виду, что он сказал нет. Я пыталась предложить ему чек, и он сказал нет. Поэтому я предлагала деньги, думая, что он не принимает чеков. Он просто продолжал говорить "нет", поэтому я угрожала, что подброшу ему деньги после того, как узнаю сколько стоит стол, когда он будет готов. Это не закончилось ничем хорошим.

Я падаю на искусственный, замшевый диван бордового оттенка и скрещиваю ноги, садясь по-турецки, чтобы насладиться своим ужином.

– Этот парень напоминает мне ГРМУ, – говорит Джордан, фыркая в понимании.

– Что за ещё ГРМУ?

– Грёбаный мудак.

– Оу. Это что-то новенькое для меня, – говорю я с набитым ртом.

– Уверен, так и есть, – усмехается парень.

– Эй, я не настолько плоха, ты же знаешь это!

– Ага, как же! Тебе не хватает пару кошек для того, чтобы полностью подпасть под всеобщие стереотипы.

Я слышу, как пальцы моего друга щёлкают по игровому пульту, в то время как он, расстреливает людей в видеоигре.

Я чувствую себя глупо, хотя я могу посмеяться над этим. А еще я чувствую, как хочу снова увидеть Гаррета Шарпа, и на этот раз не вести себя как душевнобольная. Я хочу раствориться в его потрясающих глазах на бесконечное количество дней. Я могла бы избежать появления тёмно-карих глаз, я бы старалась, чтобы они не появилялись больше.

– Я не настолько сумасшедшая кошатница, – заявляю я.

– Крошка, ты не далека от этого, ещё пара кошек и ты на финишной прямой.

– Так, сейчас я с тобой попрощаюсь. Наслаждайся своим обыденным вечером убийств.

– Ага, а тебе приятного занудного вечера чтения "Гордость и Предубеждение" в миллионный раз.

– Эй, я не собир... – в этот момент я сдаюсь, и Джордан начинает хрипло хихикать. – Спокойной ночи, Джордан.

– Спокойной, Эм, – заканчивает он разговор на милой ноте.

Я кладу трубку и доедаю свой ужин. Пока мою посуду, я пытаюсь придумать способ, чтобы заплатить Гаррету и не вывести его из себя. Я не хочу испытывать его гнев. Но хочу заплатить ему. Я должна ему намного больше за то, что он имел дело с такой ненормальной, как я. Думаю, что наилучшим вариантом будет, если я пойду в магазин и отдам деньги Клайду, в то время пока Гаррета не будет рядом. Я очень хочу увидеть Гаррета, но не Гаррета с карими, почти чёрными глазами.

Решение принято, и усталость одолевает меня, я направляюсь в кровать. Мне нужно вставать в три часа утра каждый день, поэтому я всегда в постели в семь тридцать вечера. И да, может быть, я старая кошатница.

Проделывая каждодневный вечерний ритуал, я натягиваю одну из старых футболок Адама. Я спала в них с начала наших отношений, и я ещё не совсем отпустила их. Я не уверена, отпущу ли их когда-нибудь. Где-то в глубине души я знала, что он мне изменял, пока мы были вместе. Вот почему я никогда не спала с ним. Это решение позволило ему выставить виноватой в его изменах меня, в ту ночь, когда я поймала его на этом.

Ко всему прочему, моя работа была для него весомой проблемой. Я не могла сопровождать его на каждый торжественный вечер и отказывалась нанять кого-то, чтобы исполняли мои обязанности в пекарне, чтобы я могла быть всегда у него под рукой. Возможно, надо было. Ведь отношения это в первую очередь компромисс, а я не сделала ни шага навстречу, когда дело коснулось наших. Естественно, это не оправдание его предательству. Но, это накладывает определенную часть вины и на мои плечи.

Я ложусь головой на подушку и делаю глубокий вдох. Мне нужно отпустить Адама или дать ему шанс исправить то, что он сломал. Я не могу так больше жить. И я не хочу больше позориться, как сегодня. Я засыпаю, чувствуя себя униженной и одинокой.

Завтра новый день, который обязывает меня наполнять кружки любви, даже не смотря на то, что моя собственная чашка пуста.

***

– Капуччино, если можно, – мягко отвечает молодая девушка, когда я спрашиваю её, чтобы она хотела.

Вчера она так не нервничала. Сегодня девушка выглядит так, будто её вот-вот стошнит. Её кожа слегка зеленоватого оттенка, а это не сулит ничего хорошего для первого свидания.

Я направляюсь к витрине и беру имбирное печенье. Заворачиваю его и возвращаюсь к девушке, которая становится чуточку бледнее с каждой секундой.

– Попробуй это, милая, – я пытаюсь ободрить её. – Это поможет.

Она смотрит вниз и делает судорожный вдох, прежде чем поднять печенье и укусить его.

– Может, надо было вместо капучино заказать чай, – шепчет она.

– Не вопрос.

Я завариваю ей чашку свежего чая и приношу за столик свиданий. Я называю его столиком свиданий, потому что именно за ним происходит большинство первых свиданий. Храбрость и хороший вид с этого места, это то, что приводит людей именно за этот столик.

Вы можете видеть дорогу, которая спускается вниз к реке, с того места где расположен мой магазин. По утрам я люблю смотреть на туман, на тонкие как пар облака, которые вдалеке сливаются со спокойной водой. Я сижу за этим столом почти каждый день, глядя на красоту, которая окружает мою жизнь, и я ценю это. Иногда как туман рассеивается, я чувствую, словно с другой стороны стола на это великолепие смотрит моя мама, я уверена, ей бы очень понравилось это место. Я решила наслаждаться этим за нас обеих, вместо того, что бы сосредотачиваться на том факте, что она никогда не увидит этого.

Другая причина, почему люди выбирают этот столик, потому что они могут наблюдать за тем, как проходит их свидание. Большое панорамное окно находится прямо напротив пешеходной дорожки, которой пользуются люди, после того как поднимаются по большой лестнице из речного камня, чтобы добраться до исторической части города, что находится на возвышенности.

– Возьмите, – я говорю мягко, ставя чашку и чайное блюдце перед ней.

Девушка опускает лицо в ладони, опираясь локтями о стол, когда я замечаю, что половина её печенья съедено.

– Я не могу сделать это, – тихо бормочет она в ладони. – Спасибо за печенье и чай, но мне пора.

Она поднимает голову, и я вижу, как её сине-зелёные глаза наполняются слезами. Её руки дрожат, когда она поднимается из-за стола. Девушка высокая, её рост почти шесть футов. И держится прямо, совсем не горбится. Она похожа на модель. У неё необыкновенное лицо – большие глаза, аккуратный нос, высокие скулы, делающие её ещё более красивой, в обрамлении длинных восхитительных каштановых волос.

– Он придет мертвецки пьяным и злым. Просто скажите ему что-нибудь, когда он придет, – говорит девушка, завязывая ремень своего зимнего пальто в белый горошек. Сделать это трудновато, так как когда она говорит, её руки дрожат ещё больше. Выглядит девушка ужасно, и я боюсь, это не из-за первого свидания.

– С тобой кто-то должен был встретиться? – спрашиваю я, накрывая её ладонь своей.

Девушка делает глубокий вдох и закрывает глаза.

– Калеб, – шепчет она.

– Я скажу Калебу, что тебе пришлось уйти, если ты пообещаешь мне, что ты будешь аккуратна.

Её глаза расширяются, но прежде чем она успевает что-то сказать, раздается звонок в дверь, и входит человек.

– Дженна, – его тон несёт предупреждение, что ещё больше распаляет мой гнев.

Джордан вышел покурить, потому что у нас было затишье с клиентами. Я надеюсь, он скоро вернётся. Чувствую, что здесь что-то неладно.

Девушка цепляется за мою руку и поднимает на меня свои огромные глаза, обрамленные густыми ресницами.

Я смотрю поверх её плеча, наблюдая за мускулистым незнакомцем, маячащим у Дженны за спиной. Он выглядит... устрашающе. Не знаю, как ещё его можно описать. Растрёпанные волосы цвета вороного крыла. Его тёмно-карие глаза, как кинжалы. Трёхдневная щетина. Тёмные джинсы и потёртая кожаная куртка завершают образ, но предостерегающий взгляд, направленный на потрясающую женщину передо мной не поддаётся описанию.

– Вы Калеб? – вежливо спрашиваю я, не показывая свой страх.

– Да, – хрипло отвечает он, но это не останавливает его от того, чтобы продолжать сверлить меня сердитым взглядом.

– Дженна сегодня не может остаться. Она только собиралась уходить. Может быть, вы сможете встретиться в другой раз?

– Бред, – насмешливо бросает он, и девушка ощутимо напрягается. – Сядь на место, Дженна.

Затем мужчина начинает приближаться, следом хватает Дженну за плечи и разворачивает её прочь от меня. Я хотела было уже броситься между ними, но он нежно заключает её лицо в ладони, чего я абсолютно не ожидала.