Текст книги "Кружки любви (ЛП)"
Автор книги: Норма Джин Карлссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
– А девчушка-то светится, – говорит Арлин, доставая печенье из духовки.
– Да, выглядит хорошо сегодня, – заканчивает за нее Беверли и помогает Дженне.
Я не могу скрыть улыбку, которая сама по себе растягивается на моем лице. Я хочу чувствовать себя смущенной и ошеломленной от их вопросов и комментариев, но я слишком в приподнятом настроении, чтобы чувствовать что-то, кроме счастья.
– Я – девушка Гаррета Шарпа, – восклицаю я с визгом.
– Закрой парадную дверь! – кричит Дженна с открытым от удивления ртом. – Я думала, что он просто собирается немного встряхнуть твой мир и заставить тебя забыть про этот гребаный кусок дерьма – твоего бывшего. Гаррет – это редкая порода, Эм. Святое дерьмо!
– ГРМУ (Прим. гребаный мудак), – бубнит себе под нос Джордан, пока небольшая улыбка играет на его губах.
Беверли и Арлин обмениваются короткими заинтересованными взглядами, но улыбаются, когда я начинаю задавать им вопросы.
– Тук, тук, – говорит Клайд позади меня, стуча костяшками пальцев о дверь.
Я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать его, и сразу прижимаюсь к его широкой груди. Он пахнет моторным маслом и сигарным дымом, он сжимает меня крепче.
– Отпусти ее, Клайд, – осторожно говорит Арлин.
– Рад, что с тобой ничего не случилось, милая, – бормочет Клайд в мои волосы, прежде чем я отворачиваюсь.
Джордан подходит пожать руку Клайда, пока они обмениваются безмолвными взглядами о случившемся вчера.
– Я знаю, что это не хорошо, но я не испугалась его. Адам не собирался причинить мне вред. Он напугал меня сначала, но после этого, я увидела его боль. Я постоянно чувствую ее. А потом смотрю на побитое лицо Джордана и тогда уже злюсь. Я надеюсь, что Адам теперь оставит меня в покое.
– Я пришел установить твои полки, Эмили. Просто хотел, чтобы ты знала. Но сейчас я иду к тебе домой, чтобы помочь Гаррету с дверью, – сообщает мне Клайд, шагнув к Арлин.
Он притягивает ее к себе и оставляет поцелуй на лбу. Арлин потеряла мужа, Джорджа, почти восемнадцать лет назад. Она знала Клайда всю свою жизнь, и они вновь начали общаться, когда он переехал сюда примерно в то время, как Джордж умер. Клайд поддерживал ее и помогал преодолеть смерть мужа. Восемь лет спустя, Клайд переехал в дом Арлин и больше не уходил. Они не женаты, и я не думаю, что они когда-нибудь поженятся, но он любит ее так сильно, что просто мурашки бегут по коже от сексуального напряжения в комнате с ними.
Он приходит на кружки любви к ней каждое воскресенье и пьёт, наблюдая, как его женщина работает. Они такие милые.
– Мою дверь? – спрашиваю я, когда Клайд отпускает Арлин, которая все еще немного задыхается.
– Да, сладкая, – отвечает он, проводя своими мозолистыми пальцами по моей щеке, прежде чем покинуть магазин.
– Ладно, Арлин. Тогда я хочу знать ваши пикантные подробности, – требует Дженна, шевеля бровями.
– Ох, уж этот мужчина, – стонет Арлин, и мы все от души смеёмся.
Мы заканчиваем печь довольно рано. Дженна не очень помогает, больше веселит нас. Джордан как обычно беззлобно дразнится, Арлин и Беверли рассказывают нам истории об Осеннем Фестивале, когда нас не было еще на свете. Это самое прекрасное утро и один из самых хороших дней.
Джордан, Дженна и я загружаем прилавки выпечкой, розыгрыш намечен только до десяти. Арлин и Беверли будут подавать сегодня в магазине людям кофе и горячий яблочный сидр. Улицы гудят, ведь скоро пробка полностью рассосется, и Крест Стрит будет заполнена людьми вместо машин.
На парковке есть батут, карусели и игры. Все магазины широко открывают двери, вынося свою продукцию на улицу. Дети резвятся и играют, рисуя аквагрим, предлагаемый в салоне.
Моя улыбка сегодня намного шире, чем вчера. Я улыбаюсь так, как уже давно не улыбалась.
Клайд работает с мебелью, показывая людям, как стругать небольшие куски древесины. Я еще не видела Гаррета. Я продолжаю смотреть на окна его мастерской. Интересно, он там? Думает ли он обо мне столько, сколько я думаю о нем? Объятия Гаррета прошлой ночью не просто грели меня, они опаляли мою душу. Я чувствую себя в безопасности в его объятиях. Не знаю, как долго это продлится.
Я видела, что Сара вчера мчалась из магазина Гаррета, но я не сосредотачивалась на ней. Я наблюдала за Гарретом и Клайдом. Любовь и беспокойство были на лице Гаррета, когда он говорил. Это согрело мое сердце и сердце Клайда тоже, судя по его реакции.
– Мы можем сделать капкейки (Прим. Капкейк – американское название кекса. Пирожное небольшого размера, предназначенное для употребления в пищу одним человеком, запечённое в тонкой бумаге или алюминиевой форме для выпечки. Часто содержит разнообразные элементы кондитерских украшений)? – спрашивает меня маленькая девочка с косичками, когда тащит свою младшую сестру до моего прилавка.
– Конечно.
Джордан помогает девочкам встать на табуреты, пока их мама болтает с другой женщиной всего в нескольких футах. Я даю каждой по кексу и показываю им, как работать с кондитерским мешком. Это похоже на полный беспорядок, но их лица полны решимости, когда они обмакивают кексы в ярко-розовую глазурь.
– Мама, смотри! – кричит младшая, когда заканчивает посыпать украшения.
– Это прекрасно, Ливи, – восклицает ее мама, и я чувствую легкое покалывание. Это то, что я хотела делать с моей собственной матерью в детстве. Это чувство, будто я вижу особенный момент в жизни.
Джордан собирает весь мусор в коробку, пока я вытираю девочек влажными салфетками.
– Спасибо, – говорит мне их мама.
Когда ее девочки становятся чистыми, она целует их щеки и ведет к надувному батуту.
– Просто замечу, что одна знакомая сучка мечет в нас кинжалы взглядом, – шепчет Дженна мне на ухо.
Я смотрю вокруг и вижу хмуро смотрящую на меня Сару. Прекрасно.
– Не беспокойся о ней, – говорю я пренебрежительно, прежде чем взять деньги за лотерейные билеты.
– И не собиралась, – усмехается она, запихивая немного сдобы в рот с хитрой усмешкой на губах.
Гаррет выходит из своего магазина, чем немедленно привлекает наше внимание. Он хлопает Клайда по спине и затем ловит мой взгляд. Его глаза наполнены голодом, когда он направляется ко мне. Мои колени немного дрожат, пока он не огибает мой лоток и не сжимает в своих объятиях.
Когда его губы находят мои, я моментально забываю, что мы на публике. Это не глубокий поцелуй, наши губы сжаты, но он все же делает так, что я стою, затаив дыхание, а мое сердце отчаянно колотится в груди.
– Привет, – бормочет он в мои губы, когда прекращает поцелуй.
– Привет.
– Гаррет Шарп, ты не можешь устраивать подобное на публике. Ты вызовешь бунт, – упрекает его Дженна.
Я прыскаю со смеху, когда Гаррет тянет мою голову к своей идеальной и твердой груди. Мои щеки болят от того, как сильно я улыбаюсь. Я открываю глаза и вижу, как карие кинжалы ненависти летят в мою сторону. Сара выглядит так, будто она может взорваться. Дженна встаёт передо мной, "отрезая" ее злой взгляд.
Я протягиваю руку и сжимаю плечо, чтобы дать знать, что все в порядке.
– Мы собираемся пойти вниз, – говорит Дженна, пока Джордан идёт к ней.
Я смотрю на Гаррета и вижу, что он сосредоточенно смотрит в направлении Сары. Я протягиваю руку и осторожно прикасаюсь к его щеке. Его сердитые карие глаза сменяются на синий оттенок, когда он смотрит вниз на меня.
– Она не проблема, – объявляет Джордан, обнимая Джену за плечи.
Он приводит ее к стеллажу, и они начинают помогать детям с капкейками, в то время как Гаррет продолжает обнимать меня, поворачивая нас немного, таким образом, что его спина становится повёрнутой к Саре.
– Она достает тебя? Я хочу знать, – рычит он.
– Все в порядке, – говорю я ободряюще.
– Эмили!
Это предупреждение и полноценное предложение, передающее все, что он хочет сказать только моим именем.
Я киваю и отстраняюсь, когда робкий голосок прерывает нас.
– Мистер Шарп?
Гарретт и я поворачиваемся, чтобы увидеть ребенка, который переминается с ноги на ногу.
– Да? – рычит Гарретт, но не так грубо как обычно.
– Могу я... ээээ... поговорить... могу я поговорить с вами минутку? – спрашивает мальчик беспокойно.
Он нервничает, почти боится. Не Гаррета, но чего-то еще. Я убираю руку Гаррета со своего плеча, показывая, что он должен что-то сказать.
– Пошли, – сдаётся он, наконец.
Он целует мои волосы и быстро прижимает за талию, прежде чем уйти, ведя мальчика за собой.
– Что это было? – шепчет Дженна мне, пока я передаю ей влажные салфетки для испачкавшихся детей перед нами.
Я пожимаю плечами, но мне тоже интересно, зачем Гаррет и мальчик исчезают в его магазине.
Целый день Крест Стрит наполнена до отказа, я провожу большую часть своего времени, бегая между магазином и лотками на улице. Погода свежая, с прохладным бризом, но солнце светит ярко.
Я делаю демонстрацию украшения торта, и это производит фурор; я получаю пять заказов на торты ко дню рождения и две консультации для свадебных тортов.
Джордан демонстрирует искусство приготовления латте.
Дженна помогает всем на протяжении дня. Она вытирает детей, приносит дополнительные материалы из магазина и использует свое обаяние, чтобы продать больше лотерейных билетов. Она теперь одна из нас.
Гаррет так и не вернулся из своего магазина. Мальчишка вышел примерно через двадцать минут после того, как они вошли. Он не выглядел ни лучше, ни хуже, когда исчез в толпе. Если бы мы не были так заняты, я бы пошла, чтобы увидеть Гаррета. Просто поговорить с ним. Но тут такое количество людей.
Клайд начал заниматься резьбой тыквы около часа назад, и группа людей с удивлением за ним наблюдает. Я наблюдала за ним пять лет, и каждый раз я была просто ошеломлена. Он не просто отрезает большие куски и оставляет зубастую улыбку в фонаре из тыквы. Клайд прорезает плоть, создавая художественные образы, которые светятся, когда он зажигает свечи. Клайд потрясающий.
– Я просто обожаю Клайда, – говорит Дженна, пока мы отдаем бабочек для украшения девочкам-подросткам.
– Я тоже, – говорю я сквозь улыбку.
– И я, – добавляет Джордан, копируя женский голос.
Мы все вместе посмеиваемся, когда Гаррет попадает в поле моего зрения. Мне приходится встать на цыпочки, чтобы разглядеть его в толпе. Он останавливается рядом с Клайдом, и я подпрыгиваю, чтобы увидеть, что он там делает.
– Ну-ка, запрыгивай мне на плечи, – говорит Джордан, сажая меня на свои плечи.
Я визжу, поскольку он резко поднимает меня вверх, я сжимаю пальцами его волосы, а бедрами голову, чтобы сохранить равновесие. Когда я усаживаюсь и прекращаю смеяться, то пристально смотрю через улицу, чтобы увидеть, что Гаррет смотрит на меня. Не думаю, что он слышал меня, но взгляд на его лице говорит о том, что мое визжание перекрыло гул толпы.
Я улыбаюсь и машу ему. Уголок его рта дергается, но он не позволяет улыбке украсить его ошеломляющее мужественное лицо. Я знаю, что он одаряет этим только меня. Это заставляет меня чувствовать себя особенной и грустной в то же время. Интересно, почему он так зажат, когда не со мной? Почему я открываю его? Почему он закрывается ото всех остальных?
Я хочу знать ответы на эти вопросы и на многие другие. Я хочу узнать Гаррета. Я могу пускать слюни на него весь день, но ощущаю, что чувство к нему пылает в моей груди. Это пламя может полностью поглотить меня в лучшем смысле.
Гаррет опускает голову вниз, пока работает над тыквой рядом с Клайдом. В то время как Клайд объясняет, что делает, и останавливается, чтобы показать толпе, как правильно сделать надрез. Гаррет молчит, его руки легкими движениями режут и лепят.
Его губы сжаты в тонкую линию. Он сосредоточен и спокоен. Я не вижу радости или счастья в его глазах, но он выглядит спокойным. Я в восторге.
Дженна продаёт еще несколько лотерейных билетов, а Джордан все еще держит мои лодыжки. Его рост позволяет ему смотреть представление. И он, кажется, так же, как и я, не может отвести от него взгляд.
– Я не сломаю тебе спину? – спрашиваю я спустя время.
– Заткнись, Эм.
Гаррет останавливается на мгновение, чтобы оценить свою работу, прежде чем перевести дыхание. Он откладывает свои инструменты и подталкивает Клайда, который осматривает его работу. Улыбка, которая расползается по лицу Клайда, заставляет меня улыбаться сильнее. Он выглядит гордым за Гаррета.
Затем Гаррет хватает тыкву, держит её над головой и медленно вращает. Следуют коллективные охи и ахи из толпы, когда они видят его творение. Когда он поворачивает тыкву в мою сторону, я чувствую комок в горле.
Это я.
Это профиль человеческого лица, девушки, но я знаю, что это мое лицо вырезано в тыкве. Мои глаза закрыты, на губах легкая улыбка, на щеках ямочки. Я никогда не выглядела более красивой. Это не я самоуверенна. Это то, как Гаррет видит меня, и от этого захватывает дух.
Я сползаю с плечей Джордана, пока он бормочет.
– ГРМУ.
Я замечаю отвисшую челюсть Дженны, пока пробираюсь сквозь толпу. Я пытаюсь быть вежливой, но потребность добраться до него заставляет меня продвигаться немного грубее, чем обычно.
Наконец, когда я подхожу прямо к лоткам с тыквами, Гаррет не сразу замечает меня. Его глаза скользят по лицам, пока его взгляд не останавливается на мне. Он ставит тыкву вниз, пока я подхожу ближе. Я не обхожу длинный прилавок, я перебираюсь через него, найдя маленький проход между стеллажами, и попадаю в его объятия. Я обнимаю его, как делала прошлой ночью, только на этот раз я утыкаюсь лицом в его шею, когда его ладони ложатся на мою спину.
– Целуй её, – кричит кто-то в толпе.
Гаррет легко поддерживает мой вес одной рукой, а другой сжимает мой подбородок. Я позволяю ему поднять мое лицо вверх, так что я смотрю в его глаза. Они словно калейдоскопы. Я запускаю пальцы в его волосы и слегка прикасаюсь своими губами к его, ожидая, что он возьмет на себя инициативу. И он это делает.
Он углубляет поцелуй. Даже без языка он поглощает мой рот своим, пьет меня. Громкие крики, хлопки и свистки вспыхивают вокруг нас. Я улыбаюсь в его губы и шепчу:
– Спасибо.
– Красавица, – шепчет он.
Он целомудренно целует меня еще раз, прежде чем опустить на землю. Мои ноги шатаются, пока Гаррет тянет меня под руку, чтобы поддержать. Я протягиваю руку вокруг его талии и говорю с людьми, которые в восторге от тыквы с портретом. Гаррет ничего не говорит, кроме «спасибо», нескольким людям.
– Я лучше вернусь, – говорю я после того, как толпа начинает двигаться снова.
– Я только что продал шкаф. Там нужна помощь, чтобы загрузить его, – говорит Клайд Гаррету.
Гаррет смотрит через улицу, он общается с кем-то без слов. Затем гладит мою спину, и я начинаю понимать, что это сигнал для меня, чтобы двигаться. Он целует мои волосы, а потом гладит мою задницу. Я двигаюсь в толпу, чувствуя себя как тлеющий уголек в костре.
– Два года, – голос Адама бьет меня в живот. Я поворачиваюсь вокруг, чтобы найти его сердитый взгляд. Его лицо сплошь опухло и покрыто ссадинами и синяками, он выглядит более избитым, чем Джордан.
– Адам, не надо, – сухо говорю я.
Он фыркает и сокращает несколько футов расстояния между нами. Его рука с силой сжимает мой локоть. Он не вредит мне, но дает понять, что он тут главный. Мне это не нравится, я пытаюсь выкрутиться из его хватки, готовясь завизжать, если это будет нужно.
– Я люблю тебя, Эм. Я знаю, что сделал, и знаю, что я должен был заплатить за это, но думаю, что я заслужил прощение. Он убийца. Я для тебя действительно хуже, чем гребаный убийца? – бушует он.
– О ком ты говоришь?
Его взгляд сменяется с яростного на задумчивый, и я не понимаю, о чем он думает.
– Гаррет Шарп.
– Гаррет Шарп?
Он кивает, ослабляя хватку на моей руке, из-за чего я отшатываюсь назад.
– Я должна идти, – бормочу я и бегу сквозь толпу.
Адам не преследует меня. Он даже не пытается меня остановить. Я не знаю, куда бегу. У меня нет машины, но мне нужно уехать.
Я проталкиваюсь мимо людей без извинений. Несколько раз натыкаюсь на стены зданий, но продолжаю двигаться. Когда я достигаю пробки на Крест Стрит, то снова продолжаю бежать. Мои ноги продолжают нести мое тело вперед, потому что мой мозг отключился.
Когда я перестаю бежать, то понимаю, что нахожусь на тротуаре, чуть вдалеке от толпы и магазинов. Мое дыхание затрудненно. Я должна выбраться отсюда, но мои ноги не хотят двигаться ни на дюйм. Я сжимаю колени, задыхаясь и отчаянно пытаясь сделать все, чтобы убежать отсюда.
– Мисс Гарнер? – я слышу робкий голос в нескольких метрах.
Я смотрю вверх, чтобы увидеть, как из магазина на меня смотрит обеспокоенное молодое лицо.
– Я должна выбраться отсюда, – задыхаюсь я.
– Я помогу тебе, – говорит он добродушно, приближаясь ко мне с осторожностью.
– Я должна выбраться отсюда.
– Все в порядке, – говорит он, кладя руку мне на спину.
Я шатаюсь, пока он ведет меня через несколько домов вниз, останавливаясь возле небольшого автомобиля. Парень открывает дверь своими ключами и протягивает руку ко мне. Я беру ее и залезаю. Он, быстро огибает капот и увозит нас подальше от обочины.
– Я Коди Мэтьюс, – говорит он спустя некоторое время.
– Спасибо за помощь, Коди, – отвечаю я хрипло.
– Куда мы едем?
– Я не знаю.
Его глаза глубокого зеленого цвета отрываются от дороги, и он смотрит на меня, изучая некоторое время, прежде чем сказать:
– Я знаю одно место.
Я киваю и устраиваюсь на сиденье, отворачиваясь к окну, но не вижу ничего, что проплывает мимо. Я не знаю, что я делаю. Он убийца. Это все, что я слышу. Это все, о чем могу думать. Паника пронзает мою грудь, поэтому я бегу от этого, но меня больше не волнует ничего.
Загрузка шкафа для нас с Клайдом была занозой в заднице. Пара, которая его купила, хотела забрать его сегодня вместо того, чтобы позволить нам доставить его на следующей неделе. Массивный шкаф едва поместился в их грузовик. Хотя заработанные пять тысяч долларов уменьшили мое раздражение.
– Она у тебя? – спрашивает Джордан, затаив дыхание.
– Кто? – рычу я, понимая мгновенно, о ком он говорит.
– Эм!
Прошло почти тридцать минут, как я отослал ее обратно. Мой желудок переворачивается, и ярость застилает глаза, когда я думаю, что что-то могло случиться.
– Она не вернулась. У нас было много заказов, и я думал, что пропустил, когда она вернулась в кафе. Я проверил. Она не возвращалась. Ее гребаный кошелек и телефон здесь, но Эм нигде нет, – рычит Джордан, сотрясаясь от адреналина.
Адам забрал ее. Это единственная правдоподобная причина, по которой она может отсутствовать. Эмили никогда не уйдет, оставив свой магазин и не предупредив никого. Я оббегаю вокруг стойки и хватаю ключи из ящика. Я поеду в дом этого урода. Выломаю дверь. И если она там, я перережу ему горло.
Предвкушающий смех прорывается сквозь мою дымку ярости на мгновение. Я смотрю в окно, чтобы увидеть, как руки Сары скользят вокруг шеи мужчины, ее голова откидывается назад с огромной улыбкой на лице. Хоть она не та, кого я ищу, мне нужен человек, на котором она висит как дешевый костюм. Адам.
Бл*дь!
Джордан замечает этих двоих, и его лицо бледнеет, с тем же осознанием, что и у меня. Адам не забирал ее. Он никак не мог успеть забрать ее, спрятать и вернуться. Эмили может быть в багажнике его машины, но думаю, что кто-то бы заметил.
– Я иду к ее дому, – говорит Джордан.
– Я посмотрю здесь. Смотри, может она в толпе где-нибудь. Она, возможно, ввязалась во что-то, – говорю я, уже зная, что этого не случилось.
Мы быстро обмениваемся телефонами и расходимся в разные стороны. Дженна и Арлин работают в кафе, когда я прохожу мимо. Они обе выглядят взволнованными. Так не должно быть. Я пристально рассматриваю каждое лицо, мимо которого прохожу. Я прислушиваюсь к каждому голосу. Смотрю в каждом переулке. Ее здесь нет.
Мой телефон звонит, и я бормочу «да».
– Ее здесь нет. Она не приходила домой, – говорит Джордан. – Где же она?
Он не спрашивает меня. Это вопрос к каким-то высшим силам. Он психует, и я вместе с ним.
– Куда она идет, если что-то случается? – спрашиваю я, пытаясь за что-то зацепиться.
– Ко мне, – огрызается парень. – Эм не сбегает, Шарп. Если что-то случается, она приходит ко мне.
Я слышу параллельный звонок и вижу номер Девлина.
– Я перезвоню через две минуты, – рычу я и переключаюсь, прежде чем он отвечает. – Девлин?
– Твоя женщина пропала?
– Да.
– Черт!
– Да.
– Бывший? – спрашивает он с угрозой в голосе.
– Нет.
Пока говорю, я иду обратно в свой магазин.
– Твою мать. Я в десяти минутах езды. У тебя есть идеи, где она может быть?
– Нет.
– Черт, – он замирает на несколько мгновений, но затем заверяет, – мы найдем ее.
– Да, – говорю я, думая, что нет других вариантов.
Я кладу трубку, когда вхожу в магазин. Клайд стоит, опустив голову, и что-то быстро пишет на бумаге, прижав телефон к уху. Я прохожу мимо него, но останавливаюсь, когда его сильная рука хватает меня за рубашку.
– Ты сделал правильно, – говорит Клайд звонящему. – Он очень скоро приедет. Пока.
Клайд кладет трубку и говорит.
– Я нашел ее.
Мои плечи расслабляются от облегчения. Но я снова злюсь, потому что она ушла.
– Коди Мэтьюс обнаружил ее в десяти кварталах отсюда, она стояла на тротуаре в панике. Он отвез ее в охотничий домик его семьи на утесе. Вот адрес.
Я беру бумагу и пытаюсь сохранять спокойствие. Она была на тротуаре в панике? Эмили не пошла к Джордану. Бл*дь, я должен ему позвонить.
– Я нашел ее, – рычу я, когда он отвечает.
– Где?
– Охотничий домик на утесе Коди Мэтьюса.
– ЧТО? – орет он.
– Я сейчас отправляюсь туда. Ты поедешь со мной?
– Да, – огрызается он, явно в ярости, что она сбежала.
После того, как продиктовал ему адрес, я сбрасываю звонок.
– Я предупрежу Арлин и остальных. Иди, забери свою девушку, – говорит Клайд, прежде чем положить руку на мое предплечье. – И полегче, парень.
Я киваю и иду обратно в свою машину. Я звоню Девлину, когда выезжаю из города.
– Нашел ее.
– Где?
– Она в охотничьем домике на утесе.
– Какого хрена?
– Не знаю. Ты можешь приехать к своей женщине и присмотреть за ней? Джордан со мной. Девушки там одни.
– Я присмотрю. Если понадобится помощь, просто позвони.
– Пока.
– Пока.
Я смог опередить Джордана на добрых двадцать минут. Он находится на другом конце города и столкнётся с затрудненным движением из-за фестиваля. Наверняка парень разозлится, что сегодня он не на своем мотоцикле.
Я мельком подмечаю, что пейзаж здесь просто чертовски удивительный, но мои мысли сосредоточены на Эмили. Почему она с Коди? Почему она была в панике в десяти кварталах, когда Коди нашел ее?
Я стараюсь успокоить свой гнев, пока еду на скорости по широкой трассе, пока не сворачиваю на гравийную дорогу. Из-за скорости вокруг моей машины летит пыль. Я могу вытерпеть любой ушиб, который получу из-за быстрого спуска с обрыва и разворота. Это не имеет значения.
Наконец, я вижу небольшой деревянный домик. Рядом с ним припаркована небольшая Хонда Цивик. Машина подростка. Я выхожу из машины, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться.
Коди спрыгивает с крыльца, когда я хлопаю дверью.
– Я не знал, куда еще отвезти ее, – объясняет он быстро, нервно проводя по светлым волосам на голове. – Она плохо выглядела. И она ничего не сказала мне. Я просто подумал, что здесь ей будет лучше, и тогда я смогу связаться с тобой.
– Молодец, парень, – хвалю я его. – Где она?
Он кивает в сторону утеса.
Я просматриваю местность, покрытую высокой травой и деревьями, и замечаю Эмили у края обрыва. Она стоит ко мне спиной, обнимая себя руками, пока сильный ветер развивает ей волосы.
Я хлопаю Коди по плечу, прежде чем двигаюсь к ней. Внимательно прислушиваюсь, когда подхожу ближе в поисках признаков слез или гнева. Я понятия не имею, что сейчас произойдет, и мне это не нравится.
Я останавливаюсь в нескольких футах позади нее, прежде чем позвать:
– Эмили.
Она взвизгивает и подпрыгивает, я напугал ее. Я ловлю ее за талию и прижимаю к своему телу. Я молчу и она тоже. Через некоторое время, Эмили наклоняет голову на мое плечо.
– Ты – убийца, – говорит она тихо.
Мои внутренности переворачиваются, но я стою, не двигаясь. Она знает. Она ушла, потому что знает. Эмили не спрашивала, был ли я убийцей. Она озвучила это как известный всему миру факт.
Эмили поворачивается в моих руках и смотрит на меня из-под длинных ресниц. Они не мокрые, в ее взгляде нет обиды или боли, как я ожидал увидеть.
– Скажи мне, Гаррет, – просит она.
Я сглатываю комок в горле, мне интересно, могу ли я сделать это проще.
– Я – убийца, – признаю я простую истину.
– Мне нужно все знать. Тебе придется объяснить мне, – говорит она.
– Я вернулся сюда после того, как освободился из тюрьмы. Я отсидел восемь лет из моего пятнадцатилетнего срока за вооруженное ограбление и умышленное убийство. Мой отец отбывает пожизненное заключение за убийство первой степени, он избежал смертной казни, рассказав все о своих делах и обо мне, это была часть его сделки о признании вины.
Я чувствую себя роботом, когда говорю это. Я просто передаю информацию, как компьютерную распечатку. Это не то, чего она хочет слышать. Эмили хочет слышать, почему и как. Я не уверен, что она захочет услышать ответы, которые последуют после вопросов.
– Твой отец? – спрашивает она в ужасе.
Я киваю.
– Адам нашел меня в толпе после того, как я оставила тебя, – мое тело напрягается при этой информации, но девушка продолжает говорить. – Он сказал мне, что ты убийца. Спросил меня, разве он был хуже, чем убийца. Я не знаю, что случилось, но мне пришлось уйти от него. Уйти от всего. Мне просто нужна была минута, чтобы отдышаться и подумать. Я побежала. Я бежала, бежала и бежала. Я не бегун. Я имею в виду, я могу пойти на пробежку сейчас или потом, но я не бегун. Я думала, что меня стошнит, когда остановилась.
Она говорит бессвязно. Я не ухмыляюсь на этот раз. Просто наслаждаюсь тем, что она все еще в моих руках.
– Тогда Коди нашел меня. Я знаю, что не нужно было садиться в машину с незнакомым человеком, но он казался безобидным и действительно беспокоился обо мне. Я не знала, куда идти. Я не могла позвонить Джордану или пойти к нему. Это твоя история, твоя жизнь. Очевидно, ты не хотел распространения информации, поэтому я не собиралась делиться ей с Джорданом, не поговорив с тобой. Но ты не рассказывал мне, а что если Адам солгал? Я знаю, что это не так. Я знаю, когда этот придурок врет, а когда говорит правду. И я убежала. Я должна была прийти к тебе. Поговорить с тобой, – она на миг замолкает, а потом снова продолжает рассказывать. – Но ты вырезал меня из тыквы. Никто никогда не вырезал меня из тыквы раньше. То, как ты видишь меня… Ты изобразил меня будто... ты словно вложил всю свою душу в тыкву. Я не могла требовать ответа после чего-то такого красивого. Я не в состоянии что-либо требовать. Ты не должен мне отвечать, даже если я хочу слышать ответы. Я знаю, что в безопасности с тобой. То, как ты вчера впечатал Адама головой в дверь, укрепило мою уверенность в этом… – снова недолгое молчание. – Так что я побежала. И тогда Коди нашел меня… Он очень милый, кстати. Он отвез меня сюда. Я никогда не была здесь раньше. Думаю, что здесь потрясающе. Абсолютно захватывающе. Я стояла здесь и думала о маме. Амелия Элизабет Гарнер. Это красивое имя, как ты думаешь?
Я слегка киваю, а она продолжает говорить.
– Она самый лучший человек в мире, Гаррет. Ее сердце было таким большим, ты мог бы злить, раздражать, вызывать бурю в ней, но она будет просто молчать. Эта искра внутри нее... она могла исчезнуть, когда мама умерла, но я клянусь, что мама иногда все еще здесь. Я ищу ее, когда мне одиноко или грустно. Просто маленький кусочек женщины, которая любила меня, как только могла… Стоя здесь и смотря на всю эту красоту и спокойствие, я чувствую связь с ней. Моей маме ты бы понравился. Сильно. Она думала, что мужчина должен быть сильным, опекающим. Мой отец был для нее таким. Она сказала мне, когда я была маленькой, что в моей жизни никогда не будет проблем, потому что человек, который завоюет мое сердце, будет защищать его от всего плохого. Я ей поверила. И все еще верю… Адам хуже, чем ты. Он не защитил мое сердце и меня. Ты сделал это меньше чем через неделю. Ты дал мне больше за несколько дней, чем он не дал за два года. Я знаю, что не должна быть твоей девушкой после нескольких дней знакомства. Это безумие двигаться так быстро. Очевидно, что мне нужно знать о тебе больше. Мне нужны подробности от тебя. Мне нужна вся история. Но я не знаю, как буду реагировать и останусь ли с тобой. Но я знаю, что действительно хочу знать тебя, Гаррет Шарп, – Эмили заканчивает свой монолог с глубоким вздохом.
Слова Эмили о матери. Каждое слово имеет значение. Она выжидательно смотрит на меня, я должен что-то сказать, но не знаю с чего начать. Что ей сказать? Чем поделиться? Про что нужно промолчать? Я упускаю шанс что-нибудь ответить, потому что Джордан на скорости подъезжает к дому.
Он вылетает из своей машины и бежит к нам навстречу.
– О нет, – шепчет Эмили, выскальзывая из моих объятий.
– Ты не могла сделать этого! – Джордан кричит, подходя ближе. – Нет такой причины, чтобы ты была такой гребаной эгоисткой, Эм.
Он обнимает ее, сильно хватая за плечи. Мне это не нравится.
– Скажи мне, что ты не сбегала. Скажи, что ты не заставила меня думать, что я облажался и с тобой что-то случилось. Скажи мне, что ты не собиралась заставить меня пройти через это дерьмо снова, которое и так не дает мне покоя!
Он трясет ее. Не очень сильно, но сильней, чем я могу позволить.
– Полегче, парень, – приказываю я.
– Джордан, – она рыдает и падает ему на грудь.
Он держит ее крепко, дрожа от ярости, которая начинает превращаться в грусть. Я ухожу, когда чувствую, что лишний здесь. Коди все еще сидит на крыльце, когда я возвращаюсь к домику. Я беру старенькое плетеное кресло и сажусь рядом с ним.
Он ничего не говорит, просто сидит, глядя на утесы.
– Ты похож на него, – говорю я через некоторое время.
– Да?
Он не удивлен или впечатлен. Это важно. Это значит, он достаточно умен.
– Кто будет заботиться о тебе? – спрашиваю я у Коди.
– Я сам, – отвечает он твердо.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Ему всего шестнадцать лет. Только начал вытягиваться. Он вырастет, по крайней мере, на полфута к тому времени как ему будет двадцать. Отличные данные для спорта или борьбы. Он не грустный и не злится, что кажется мне интересным. Кажется, словно он онемел.
– Это твоя земля сейчас?
Он кивает.
– Ты собираешься охранять ее?
Он пожимает плечами.
– Ты не хочешь переехать ко мне? – задаю я очередной вопрос этому пареньку.
Теперь его темно-зеленые глаза смотрят на меня. Он всматривается в мое лицо где-то с минуту, пытаясь понять что-то по выражению на моем лице. Задача не из легких. Хоть он и старается.