Текст книги "Кружки любви (ЛП)"

Автор книги: Норма Джин Карлссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Эмили делает вдох и быстро засыпает в моих руках, цепляясь за моего избитого брата. Я поднимаю свою руку вверх и накрываю их обе руки своей, прежде чем истощение затягивает меня под мягкое теплое одеяло любви.

Потребовалось две недели, чтобы Коди и Хантера выписали из больницы. Алиссу отпустили через четыре дня, но она отказалась покидать брата. Служба опеки предоставила Клайду и Арлин временное опекунство над Алиссой и Хантером. Это стало огромной победой для всех нас.

Шериф сильно давил, чтобы отправить их в детский дом. По словам Гаррета, Калеба и Джордана, это был такой ход, чтобы заставить Алиссу говорить. Она не будет ни с кем разговаривать о том, что произошло. Особенно с сотрудниками правоохранительных органов. Она, в действительности, вообще не разговаривает, иначе как шепотом и только со своим братом или Коди.

Я знаю, что именно произошло с Алиссой и мальчиками той ночью. Я заставила Гаррета рассказать мне. Он не хотел. Он хотел оградить меня от этого, но я спорила, что я не могу помочь им, если я не знаю, с чем имею дело, так что он рассказал мне.

Я плакала.

Я кричала.

Меня практически стошнило.

Я чувствовала, будто мое сердце вырвали из груди.

Гаррет посадил меня в свою машину и рассказал все. Когда я поборола свою эмоциональную истерику, то побежала через больницу, забралась в кровать Коди и сжала его так сильно, насколько только могла. Он позволил мне сделать это. Я знаю, что причиняла боль его ребрам, когда делала это, а он не жаловался и не вздрагивал. Он просто дал мне возможность обнимать его.

Так что все мы знаем, что случилось с детьми той ночью. Мальчики сказали шерифу, что они ушли из дома Донована, попали в автомобильную аварию на моей машине и не помнят ничего после этого. Это – ложь. Это ужасная и не правдоподобная ложь. Но шериф не может вынудить их говорить. Это напрягает, когда он и его заместители крутятся вокруг. Я стараюсь оставаться вежливой. Он пытается делать свою работу. Но мне кажется, что у него нет никаких идей о том, что нужно делать.

Помощники шерифа опросили множество людей с вечеринки, включая парней Донован, которые устраивали вечеринку, но вернулись ни с чем. Коди и Хантер сказали нам, что они не знали людей, которые сделали это с ними. Так что, даже если они не были честны относительно событий той ночи, я не верю, что шериф найдет преступников.

Гаррет это сделал.

Я не знаю, что произошло той ночью. Гаррет отказывается говорить об этом, он готов рассказать мне, что угодно, кроме того, как он заставил их заплатить. Когда я сказала, что волнуюсь, что они могут вернуться за детьми, Гаррет сказал мне, что этого никогда не произойдет. Он сказал это так, что я поняла – они мертвы. Означает ли это, что он убил их или просто знает, что они мертвы. Я нашла успокоение в этой информации. Я не знаю, должна ли я, но я успокоилась от его слов.

Гаррет также сказал детям, что они в безопасности теперь. Не было особой реакции на это заявление, кроме благодарности. Коди знает о прошлом Гаррета. Его мать рассказала ему, когда он был маленьким. Она звезд с неба не хватала – это всё, что я о ней знаю. Коди обременяла эта информация гораздо меньше, чем необходимость позаботиться о себе, поскольку его мать отстранилась, как только её мужчина сел за решетку.

Сегодня мой первый день возвращения в магазин и в реальную жизнь. Я приходила несколько раз, чтобы помочь, но практически в течение месяца я была с Коди. Сплетни о несчастном случае были довольно непродолжительными. Но люди всё ещё спрашивают о детях, когда делают заказ и расплачиваются. Я ничего не имею против. Они не расспрашивают о деталях, они спрашивают, поправились ли дети, вылечились ли.

– Латте, пожалуйста, – отвечает молодой человек, когда я спрашиваю, что он будет заказывать.

Он нервничает пред свиданием. Парень продолжает оглядываться через плечо и вытирает свои пальцы о джинсы. Он симпатичный как Джастин Тимберлейк в шестнадцать. Тугие кудри в волосах и яркие голубые глаза. Он получает сердце в свою кружку. Я придвигаю её к нему, когда молодая девушка вплывает в магазин, как дуновение свежего воздуха.

Она расплывается для него в улыбке, и он улыбается ей в ответ.

Она заказывает капучино, а он платит за него до того, как направляет её своей рукой, слегка прикасаясь к спине, за столик свиданий. Он помогает ей снять пальто и выдвигает стул, успокаивая своё дыхание до того, как занять своё место.

Она получает лебедя. У неё платиновые волосы, бледно-голубые глаза и длинная нежная шея. Она напоминает лебедя или балерину. Я ставлю её кружку перед ней, но она хватает меня за запястье.

– Я не хочу совать свой нос, но Вы не можете мне сказать, как Коди Мэттьюс себя чувствует? – спрашивает она вежливо.

– У него всё хорошо, дорогая. Спасибо за заботу. Он вернется в школу после каникул на День Благодарения.

Я говорю это каждому, кто спрашивает. Это была правда и неправда. Он вернется в школу, но у него всё не так и хорошо. Он борется. Все мы.

– Я рада это слышать. Моя сестра была с ним на той вечеринке, и она действительно очень переживает, – объясняет девушка, выпуская мое запястье.

– Хорошо, мы ценим твою заботу.

Она выглядит так, как будто хочет что-то ещё сказать, но в итоге только кивает. Я улыбаюсь ей и возвращаюсь за прилавок. Она кажется холодной и уверенной, пока разговаривает на своём свидании, но ее нервы берут над ней верх.

Она смахивает своей рукой кружку и обжигает себя горячей жидкостью. Её парень немедленно хватает её за руку и вытирает, внимательно осматривая. Когда он смотрит ей в глаза, она смотрит на него с потрясенным выражением. Затем он подносит её поврежденный палец к своим губам и нежно потирает кожу. Она тает.

Я таю.

– Простофиля, – шепчет Джордан мне в ухо.

– Мне не хватало кружек любви, – отвечаю я, опираясь на его плечо.

– Без тебя всё здесь было по-другому, Эм, – произносит он, целуя мои волосы.

Я стою там с моим лучшим другом, поглощая трепет теплоты от наблюдения за молодой парой и чувствуя жар, опаляющий мое лоно, от знания, что Гаррет наблюдает за мной. Моя улыбка растягивается немного шире, и моё сердце начинает биться немного быстрее.

У меня есть свои собственные кружки любви сейчас.

Гаррет купил кофемашину себе домой, и я делаю для него так много кофе, сколько он мне позволяет каждый день. Это веселый способ практиковаться в моём искусстве латте. Гаррет фыркает и ухмыляется от того, что я обслуживаю его.

Для моего мужественного альфа-самца ничего не значат сердечки и цветочки, но, когда я отступила и налила ему обычную кружку, он сказал: «Сладкая, если ты хочешь делать сердечки и всякую другую хрень на моем кофе, я ничего не имею против. И мне насрать, что там изображено, пока это заставляет тебя так улыбаться».

Он получает меня.

– Дерьмо, – шипит Джордан, прижимая меня к себе. – Иди на кухню.

Я смотрю в витринное окно и вижу, как мимо проходит Адам, прежде чем открыть дверь. Он хорошо выглядит. Хотя Адам Уоррен всегда хорошо выглядит. Я не видела его со времен Фестиваля Осени. Он не звонил и не появлялся. Я думала, что он наконец-то отвалил.

– Я пришел с миром, – говорит он Джордану, который пытается спрятать меня за своей спиной.

– Просто уходи, Уоррен. Ей не нужно твое дерьмо прямо сейчас, – спокойно рычит Джордан, помня о наших клиентах.

– Эм, я могу поговорить с тобой секунду? – спрашивает Адам, игнорируя Джордана. – Это не займет много времени.

– Пойдем, – говорю я, следуя на кухню.

Джордан сможет услышать, если Адам выйдет из себя. Пока я иду, Джордан поражает меня несчастным пристальным взглядом, но не комментирует. Нет никакой необходимости бороться, и он знает об этом. У Адама нет больше надо мной никакой власти.

Адам ждет, чтобы дверь перестала раскачиваться, пока я опираюсь бедром о мраморный рабочий стол и перекрещиваю руки на груди.

– Страховая прислала чек по твоей машине ко мне. Я просто хотел, чтобы ты знала, – произносит он, вытаскивая из своего новенького пальто конверт.

Я наклоняюсь вперед и беру его, прежде чем принимаю своё первоначальное положение.

– Ты мог просто отправить его мне. Я не знаю, почему он оказался у тебя в доме. Я думала, что обновила свой адрес в документах, когда обновляла их, – произношу я.

– Это не проблема, Эм. Я хотел увидеть тебя сам. Удостовериться, что ты в порядке.

Он выглядит дерганным. Адам не нервничает. Возможно, он боится Джордана больше, чем я думала.

– Произошел несчастный случай, – отвечаю я с приподнятой бровью.

Его белокурые волосы зализаны на бок, а темно-синие глаза нечитабельны как обычно. Но есть что-то в его позе, что выглядит неправильно.

– Несчастный случай, ага, – усмехается он.

– Что бы это значило?

Я немедленно обороняюсь. Каждый в городе верит, что дети пострадали в аварии. Департамент шерифа – единственные люди, кто не верит. Этот город не настолько маленький для того, чтобы это была общедоступная информация.

– Я слышал всякое. Брендона Донована избили. Его отец не слишком счастлив из-за этого. Ты же знаешь – они мои клиенты.

– Я всё ещё не понимаю, как это связано с несчастным случаем, – лгу я.

Он медленно приближается ко мне, наклоняясь к моему лицу.

– У тебя неприятности? Что-то плохое случилось с теми детьми. Я не знаю, что именно, но я знаю, что это было плохо. Твой парень – уголовник. Возможно, он причина произошедшего? – шепчет он.

– Гаррет не имеет никакого отношения к несчастному случаю, – подчеркиваю я слова, пока шиплю.

– Не будь наивной, Эм. Ничего никогда не происходит в Блаффсайд. Внезапно Шарп находит давно потерянного брата и через несколько дней что-то плохое случается с ним. Тебе не приходило в голову, что возможно его прошлое возвращается, преследуя его? Ты не думаешь, что ты можешь быть в опасности тоже?

– Я в безопасности с Гарретом.

Я знаю, что Адам пытается сломить меня, но я отказываюсь ломаться. Я доверяю Гаррету. Я знаю, что он никогда не позволит чему-либо случиться с Коди или со мной.

– Нет. Ты не в безопасности. Но я вижу, что ты не веришь мне. Я знаю, что причинил тебе боль, Эм. Я, бл*дь, ненавижу это, но я бы никогда не подверг твою жизнь опасности. Этого никогда не произойдет. Только пообещай, что ты придёшь ко мне, если тебе понадобится помощь. Я знаю, что у тебя есть Джордан, но я могу то, чего он не может.

Адам кажется таким честным прямо сейчас; это выводит меня. Он не оскорбляет или травит меня. Он просто разговаривает со мной.

– Этого никогда не произойдет, но спасибо за предложение.

Он кивает и отходит от меня. С единственным последним взглядом он исчезает из кухни. Я стою здесь, пытаясь понять, что же произошло в течение некоторого времени, пока не приходит Джордан.

– Я не избил его задницу, поскольку мы здесь и магазин полон. Скажи, что я не ошибся в этом дерьме, – требует Джордан, оборачивая руку вокруг меня.

– Он просто передал мне мой чек за страховку автомобиля, – бормочу я в его грудь.

– И он попытался покопаться в этом?

– Он не думает, что с детьми произошел несчастный случай.

– Бл*дь, – раздражается он, отпуская меня. – Он что-то сказал? Что-то определенное?

– Только то, что Брендона Донована избили.

– Да. Так. Он провернул это, как будто все случилось на вечеринке.

– Я уверена, что Адам не знает, что произошло. Он просто пытается задать мне вопросы о Гаррете. Это его фишка, – произношу я презрительно.

– Гаррет?

– Адам намекал, что то, что случилось с детьми – это прошлое настигло Гаррета, и что я могу быть следующей, – объясняю я со стоном.

Это прозвучало еще более глупо, когда я произнесла это вслух.

– Это, бл*ть, полная херня!

– Я это понимаю. Давай не беспокоиться об этом.

Он снова меня обнимает и ведет за прилавок. Я хочу сосредоточиться на счастливой паре и моих покупателях. Меня давно здесь не было, и я отказываюсь позволять Адаму или его сумасшедшим теориям разрушать мой сегодняшний день.

Как только мы закрываемся, Джордан провожает меня до моего дома, чтобы я могла собрать некоторое количество одежды. Я почти не была здесь за последние несколько недель. Я всегда нахожусь у Гаррета и начинаю рассматривать необходимость провести разговор с ним на тему – что дальше. Его вроде устраивает наша нынешняя ситуация, но я бы хотела убедиться в этом.

Я знаю, что Гаррет хочет быть со мной, но съехаться вместе после пяти недель и большого количества травм может быть не лучшей идеей. Как только Коди вернется в школу на следующей неделе, я больше не буду нужна Гаррету рядом.

Я могу распределить всё это время, так как у меня есть Беверли, Арлин и Джордан. У Гаррета есть только Клайд. Он должен был вернуться к работе практически немедленно, в то время как Коди всё ещё был в больнице. Дженна была рядом в перерывах между занятиями, но она должна обратить свое внимание на учёбу. Калеб был с ней и детьми в больнице постоянно. У него, очевидно, нет "реальной" работы, так что он выручал меня.

Он сидел в больнице с Хантером и Алиссой, пока я была с Коди. Затем мы менялись на некоторое время. Я обожаю этого большого пугающего байкера.

Так, вместе, мы смогли справиться с ситуацией. Если быть честной, мне нравится это. С тех пор как умерла моя мама, я долго была одна. Это было моим личным выбором. Но Джордану удалось пробиться сквозь стену, и у меня некоторое время был Адам, но кроме того, я была сама по себе почти всё время. Это помогало мне исцелиться и скорбеть. Но прогулка в мебельный магазин Шарпа одним вечером изменила всё для меня… в лучшую из возможных сторон.

– Не хочешь продать мне свой дом? – спрашивает Джордан, опираясь о дверную раму в мою спальню.

Я смотрю на него поверх плеча, желая дать ему понять, чтобы он прекратил нести чепуху, но я вижу, что он серьезен.

– Действительно?

Он пожимает плечами и идет к моей кровати, шлепаясь на нее.

– Тебя никогда здесь нет, а я устал от аренды. Это – шикарный ход.

Мне нравится идея о Джордане в моем доме. Я не буду чувствовать, как будто потеряла его, просто переехала.

– Я имею в виду, мне придётся избавиться от всего твоего девичьего дерьма. Возможно, установить шест для стриптизерш в гостиной. Поставить бильярдный стол в столовой, это может и сработать.

– Это хорошая идея, – произношу я сквозь улыбку.

– Шест для стриптиза и бильярдный стол?

– Ни капельки, придурок, – раздражаюсь я, бросая в него футболку. – Идея о тебе здесь.

– Мой договор аренды – ежемесячный, так что я могу сделать это, как только ты будешь готова. Я знаю, что вы с Шарпом недолго вместе, но, кажется, вопрос об этом уже решен. Ты уже живешь с ним.

– Я просто оставалась там, чтобы помочь с Коди.

– В тебе столько дерьма, – произносит он с фырканьем. – Ты провела с кретином более двух лет, но ты никогда не выглядела так, как сейчас. Ты, бл*дь, светишься от макушки до пальчиков ног всё время. Я думаю, что это от огромного количества секса, о котором я не хочу думать.

Я награждаю его моей самой лучшей сияющей улыбкой, что приводит нас к тому, что мы хихикаем.

– Серьезно, Эм, ты как будто новая женщина с ним. Ты была довольно удивительной раньше, но теперь ты лучше. Более живая.

Я встаю между его ног и оборачиваю свои руки вокруг его плеч, пока он обхватывает меня за талию.

– Ты сам довольно удивительный – Джордан Монро, – бормочу я в его волосы, прежде чем поцеловать их.

– Это, правда, – язвит он.

Это правда, так что я не смеюсь.

– Я поговорю с Гарретом и узнаю, что он об этом думает.

– Хорошо. Давай я отвезу тебя к нему. У меня игра, на которую надо попасть, – произносит он, вставая.

У него всегда есть видеоигра, на которую надо попасть.

Джордан помогает мне погрузить парочку сумок в его «Корветт», и мы срываемся к дому Гаррета.

– Коди! – кричу я, когда мы заходим.

Он на кухне, прикрепляет гипсокартон… один.

– Иисус Христос, ты испугала меня до усрачки, – раздражается он, выдергивая свои наушники.

– У вас неприятности, мистер, – угрожаю я.

Джордан уже хихикает от моей попытки проявить твёрдость. По крайней мере, Коди пытается смотреть робко, но я могу сказать, что он борется с улыбкой.

– Предполагалось, что ты не будешь делать это. Доктор сказал не напрягаться. Крепить гипсокартон непросто. Это трудно. Я знаю, потому что делала это однажды. И в результате, когда я сделала и закончила с очень текстурированной стеной, у меня получилось так, словно что-то пошло не так с моим художественным проектом. Мне пришлось позвонить папе, чтобы он устранил это, и он хихикал всё время. Это было неловко.

Я говорю сумбурно. Это стало моей новой формой общения. Я не делала так до Гаррета. Он перевернул мой мир вверх тормашками, а мой разум находится в состоянии хаоса, даже когда его нет рядом.

Джордан издает громкое фырканье, а Коди начинает смеяться надо мной. Я присоединяюсь, поскольку, если я не могу смеяться над своим сумасшествием, в чем смысл?

– Извини, – задыхается Коди. – Мне просто дико скучно. Кухню нужно доделать, а Гаррет делает все в одиночку.

– Его это не заботит. Он хочет, чтобы ты поправился, солнышко.

– Мне лучше, – утверждает он.

Он выглядит лучше. Большинство кровоподтеков ушли или стали зелено-желтыми. Его операция по восстановлению глазницы прошла успешно, и нос вправлен. Его лицо выглядит немного по-другому теперь. Его переломы скул изменили овал лица, когда их вправили. Он выглядит более угловатым и мужественным теперь.

У него навсегда останется длинный шрам, который пробегает вдоль его головы с боку, но он говорит, что хочет сохранить свои волосы короткими. Его не беспокоит внешний вид.

Он так силен. Я поражаюсь этому каждый день.

– Я это знаю, – мягко говорю я.

Я подхожу к нему и притягиваю его к себе для хорошего объятья. Он сильно обнимает меня. До несчастного случая, как мы это называем, чтобы мы не попали впросак рядом не с теми людьми, он всегда отказывался демонстрировать мне сильную привязанность. И теперь я получаю это в полной мере, и я люблю это. Я также заставляю его обнимать меня постоянно.

– Я помогу прикрепить эти два последних листа, – предлагает Джордан.

– Спасибо, мужик, – отвечает Коди, отпуская меня.

Я потираю его голову, а он наклоняется к моему прикосновению немного, прежде чем вернуться к работе. Я оставляю мужчин с их забавами и поднимаюсь наверх в комнату Гаррета, чтобы убрать свои вещи.

Когда я захожу в гардеробную и щелкаю свет, я поражена реальностью ситуации. Половина гардеробной заполнена моими вещами. Мои рубашки и джинсы разложены с моими свитерами и штанами. Я выхожу из гардеробной и вытаскиваю, открывая несколько ящиков комода. Своих ящиков. И опять, здесь мои вещи разложены прямо рядом с его ящиками. Я оглядываю комнату и обнаруживаю некоторые из моих украшений на моей прикроватной тумбочке. Мои шлепанцы на полу перед обитым материей стулом, куда я скидываю свою одежду. Мои часы и некоторая наша мелочь лежат на подносе, на комоде.

Я направляюсь в ванную и нахожу все свои вещи вокруг моей раковины. Моя зубная щетка стоит рядом с щеткой Гаррета в держателе. Мои лосьоны и продукты для защиты волос в шкафчике над раковиной. Моя бритва, шампунь, кондиционер, гель для тела и губка в душевой.

– Эмили, – завет меня Гаррет из спальни.

Я иду в комнату и подглядываю за тем, как Гаррет, освобождает свои карманы на комод.

– Ты знал об этом? – гневно спрашиваю я.

– О чем? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне лицом.

– Об этом, – произношу я, обводя комнату рукой.

Он смотрит на меня, как будто я сошла с ума, а затем пробует скрыть ухмылку.

– Сладкая, тебе стоит быть более конкретной, – говорит он, пока прочищает горло, пытаясь не рассмеяться.

– Я живу здесь, Гаррет. Здесь все мои вещи. У меня есть ящики. Мои вещи в твоих ящиках. Мы даже не обсуждали это. Я просто положила свои вещи в твои ящики. Как это произошло? Ты должен был сказать: «Эй, я освободил для тебя несколько ящиков», а затем я бы сказала тебе: «Спасибо. Это мило. Но тебе не следовало». Но ты не сказал мне. Ты никогда не говорил мне этого. Я просто положила свои вещи в твои ящики. А потом в твою гардеробную. Я заполнила твою гардеробную. Я, имею в виду, что потребуется гардероб в стиле Дженны, чтобы заполнить твою гардеробную. У меня даже не было возможности определиться в жизни. Но всё же. Все мои рубашки и джинсы там. И разложены. Я даже разложила твои вещи.

– Спасибо за это.

Я игнорирую его и продолжаю.

– Ванная полна моими вещами. Девичьими вещами, Гаррет. Ты никогда не говорил мне, что я могу положить тампоны в твою ванную. Я знаю, что ты их видел, и ты ни разу не сказал мне ни слова. Не то чтобы мужчины хотели бы разговаривать о женской гигиене. И у меня есть своя сторона кровати. И раковина! Я могу забрать твою раковину. Я не хочу быть похитителем раковины. Что за человек, который ворует раковины?

Я жду, пока он ответит, но он продолжает просто смотреть на меня.

– Я переехала в твой дом, а мы даже не обсудили это. Моя жизнь проходит в твоем доме, а я до этого момента даже не знала об этом. Я потеряла свой разум. Официально! Он пропал. Я не могу закрыть свой рот. Я создаю отношения. Я больше не ем одна. Я добилась того, чтобы заботиться о тебе и Коди, потому что чертовски люблю. Моя жизнь настолько полна и чувствуется так хорошо, что я забыла заметить. Я не заметила.

И я заплакала. Сильно.

Массивные руки Гаррета прижимают меня к груди, и он располагается на кровати со мной на коленях. Я рыдаю в его шею, пока он поглаживает мою спину, пробуя успокоить мою истерику. Я продолжаю плакать до тех пор, пока Гаррет не захватывает мои щеки и не вынуждает меня посмотреть в его заинтересованные синие глаза.

– Сладкая, – мягко произносит он. – Ты не забыла заметить. Ты счастлива и наслаждаешься жизнью. Время пролетает с пользой, и ты не должна прекращать обращать внимание на это, поскольку, когда всё хорошо ты не нуждаешься в напоминании.

Мой немногословный мужчина может в паре слов лучше выразиться, чем любой человек, которого я встречала. Он прав. Я ликующе счастлива. Даже со всем, что случилось с детьми, я счастлива в жизни. Я не думаю, что я была грустной раньше, но я и не была такой как теперь. Живой.

Я вытираю своё заплаканное лицо рукавом рубашки – поистине привлекательное движение.

– Я украла твою раковину? – спрашиваю я.

Он усмехается и дарит мне жесткий поцелуй в губы.

– Я – вор, помнишь? – шутит он.

Теперь я смеюсь одна.

– Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной и Коди. Ты можешь заполнить весь этот дом своими штучками, и я, бл*дь, полюблю это, потому что я люблю тебя. Я хотел, чтобы ты переехала сюда с тех пор, как ты впервые вошла в мой магазин. Я вижу тебя в моём доме. В моей кровати. В моих руках. В моей жизни. Ты – мой мир, Эмили. Разве ты этого не знаешь?

Слезы потекли снова. Гаррет вытирает их большими пальцами, ожидая пока я отвечу на вопрос.

– Ты смотришь на меня так – как будто я твой мир, – прошептала я.

– А ты на меня – как будто я твой.

Я киваю, поскольку если я попробую что-нибудь сказать – это выйдет в той истеричной наполовину-болтливой-девичьей-беседой, в которой никто не найдет различия.

Затем он целует меня. Он вкладывает каждую каплю любви, которую он чувствует ко мне, и я испиваю это. Затем я отдаю ему всё, что у меня есть. Его язык ласкает и дразнит мой медленным соблазнительным движением, от чего у меня поджимаются пальчики ног. Когда он отстраняется от моего рта, он упирается своей головой в мой лоб. Калейдоскопы.

– Джордан хочет купить мой дом, – мягко говорю я, пробегаясь своими пальцами по его пятичасовой тени.

– Хорошо, – ворчит он.

– Хорошо?

– Хорошо.

– Что это значит? Хорошо?

– Ага.

– Хорошо.

Я люблю, когда он так говорит, и я люблю, когда он ворчит.

– Мне лучше пойти приготовить обед, – произношу я, соскальзываю с его колен.

Он ласково поглаживает меня по попке, прежде чем поднимается на ноги. Гаррет следует за мной вниз по лестнице на кухню, где Коди и Джордан заканчивают прикреплять намного больше, чем два листа гипсокартона. Я хмурюсь на них, а они игнорируют меня, пока я начинаю готовить. Гаррет присоединяется к работе.

Мы едим вместе.

Мы убираемся вместе.

Мы немного смотрим телевизор вместе.

Затем после моих ежедневных ночных процедур в моей раковине, я скольжу на свою сторону кровати и выключаю лампу на моей прикроватной тумбочке, Гаррет тратит время, показывая мне что я – его мир.

Я снова живу.

Праздники.

Я чертовски ненавижу праздники. Всегда ненавидел. Даже когда был маленьким ребенком, я знал, что Санты не существует. Пасхальный кролик – шутка. Хэллоуин – просто ночь для людей, которые хотели устраивать неприятности. День Благодарения был таким днем, когда я хотел есть, а магазины были закрыты для меня, чтобы украсть там что-нибудь. Четвертое июля – День независимости позволял легче маскировать выстрелы пистолета в моем трейлерном парке. И день рождения… я по-прежнему ещё ни разу в жизни не праздновал его. Был период, когда Дэрил и Клайд отсутствовали, когда я не мог вспомнить, было ли мне восемь или девять.

Я ненавижу праздники.

И, тем не менее, вот он я на моей недавно переделанной кухне с улыбкой на лице, в то время как Эмили печет пироги и другое дерьмо для завтрашнего обеда. Она как сверкающий луч солнечного света, который все наполняет своим теплом. Окружающие ее: мои шкафчики из грецкого ореха, столешница из цветного песчаного кварца, огромная шести конфорочная «Викинг ранж» и встроенная двойная духовка – кажутся правильными. Это – её место.

Совместно Коди, Хантер, Джордан, Девлин, Клайд и я смогли закончить кухню и положить новый пол на всем первом этаже дома. Я быстро за выходные реконструировал основную ванну внизу, прежде чем Коди вернулся домой. Ему было необходимо чистое, безопасное место, чтобы мыться.

С новой кухней и полом необходимо было обновить и мебель. Моя женщина позаботилась об этом. Она была настолько осторожной со мной при выборе всего, что мы едва это обсуждали. Мне было бы насрать, если бы она заполнила дом диванами с цветочным принтом и розовыми занавесками. Это её дом. Мне всё равно, чем наполнен дом, до тех пор, пока она в нем. Она получила меня, так что мы покончили с серой и глубоко горчично-желтой цветовой гаммой. Мои стены завешаны картинами, в основном местными изображениями пейзажей в тяжелых рамах черного дерева, которые я сделал сам.

Это тепло.

Это комфортно.

Это прижилось.

Это – мой первый настоящий дом.

– Что ты думаешь о шоколадно-карамельном ореховом пироге? – спрашивает Эмили, выставляя какие-то другие пироги на островок разделочного стола.

– Хорошо, – ворчу я.

Она в обтягивающей белой футболке, насыщенных фиолетовых леггинсах, её песочные волосы собраны на макушке, а на её восхитительном лице усталая улыбка. Мне нет никакого дела до пирога. Мне необходимо быть внутри нее снова. Прошел уже час с тех пор, как я был в ней, и мне кажется, что это было вечность назад.

– О… нет, не смей, – ругает она, заметив мой горячий взгляд. – Мне надо всё доделать. Я не смогу печь завтра и готовить еду.

Я встаю из-за стола и подкрадываюсь к ней, пока она пытается игнорировать меня, раскатывая еще один корж. Я оборачиваю руки вокруг неё, обхватывая её сиськи.

– Гаррет, – пробует пожаловаться она, но это выходит со стоном.

Я сжимаю и покручиваю её соски, опуская свой рот на её учащенный пульс справа – на родинку в виде кофейного зернышка. Я облизываю и покусываю до тех пор, пока Эмили не уступает, отклоняя свою голову назад, чтобы предоставить мне лучший доступ. Я доволен, что мой способ убедительно работает. Эмили всегда готова для меня. Она не использует секс как оружие. Она отдает мне себя добровольно, а я чертовски уважаю это. Мне больше не приходится задумываться, что мне нужно сделать, чтобы заполучить её в кровать. Наши отношения не бартерная система, где мне требуется делать определенные вещи, и только затем она вознаградит меня своим телом. Я люблю её за это и за многое другое.

Я запускаю одну руку в её леггинсы, сдвигая трусики в сторону, и скольжу пальцем глубоко внутрь её влажной киски. Эмили стонет и покачивает бёдрами на моей руке, пока я прижимаю мой твердый член к её мягкой заднице. Я использую большой палец, чтобы вырисовывать круги вокруг её клитора, пока скольжу пальцем в неё, я могу чувствовать, как её стеночки сжимаются вокруг меня. Её оргазм прорывается сквозь тело, пока она сжимает край кухонного островка, сохраняя вертикальное положение.

Я не жду, пока она кончит, дергаю её леггинсы вниз и усаживаю её голую задницу на разделочный стол. Я захватываю её рот в собственническом поцелуе, пока освобождаю свой член из джинсов, едва стягивая их на бедра. Подтягиваю её к краю и толкаю своей рукой её в грудь так, чтобы она легла. Затем резко подаюсь вперед, заполняя её полностью одним толчком.

Дожидаясь, когда она вздохнет, привыкая ко мне, задираю вверх футболку и сдвигаю лифчик так, чтобы я мог получить в рот её розовые соски. Когда Эмили оборачивает лодыжки вокруг моей спины, я начинаю двигаться. Я держу своё лицо в её сиськах, покусывая и посасывая. Её крошечные руки тянут меня за волосы, притягивая моё лицо к себе. Она хочет мой рот.

Я пылко целую её, толкая свой язык в одном ритме с членом. Она стонет и хныкает в мой рот от удовольствия. Я беру её жёстче и целую грубее. Я чувствую потребность отметить её сегодня. Я не знаю, почему это более интенсивно сегодня. Я всегда чувствую потребность дать миру знать – что она моя. Я хочу, чтобы она пахла мной. Я хочу, чтобы она проводила свои дни с румянцем на щеках, который я там оставил. Я хочу её губы, опухшие из-за моего рта. Я хочу её киску, насквозь промокшую от моего семени. Она моя.

Я прикусываю её нижнюю губу, как только её ногти впиваются в кожу моей головы. Я глотаю её крики, прежде чем освободить её рот, чтобы отклонить свою голову назад и зарычать, пока я заполняю её до краёв. Я замедляю удары и смотрю вниз на сексуальную женщину подо мной.

Опухшие губы.

Румяные щеки.

Сексуально светящиеся золотисто-зеленые глаза.

Маленькая, удовлетворенная улыбка, растянувшая ее щеки.

– Стало лучше? – спрашивает она, пробегаясь рукой вдоль моей челюсти.

– Ага, – ворчу я.

Мой член всё ещё находится в ней, в то время как я завладеваю её ртом в медленном страстном поцелуе. Я запутываю и массирую, выпивая её. Мой член оживает, когда я слышу Корветт Джордана, паркующийся у дома. Я целую её ещё раз, прежде чем поднимаюсь.

– Джордан, – рычу я.

– О Боже! – визжит она, отталкивая меня и борясь со своими леггинсами.

Она мчится к раковине и хватает оттуда антибактериальные салфетки, возвращаясь, чтобы протереть островок. Через две секунды Джордан и Коди вышагивают из новой передней двери там, где Коди решил, что она должна быть. Он был прав. Это сделало комнату в два раза больше и добавило прихожую, которой раньше не было.