Текст книги "Кружки любви (ЛП)"

Автор книги: Норма Джин Карлссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Я так счастлива за вас, – бормочу я в его щеку, прежде чем её поцеловать.

– Ты следующая, дорогая, – шепчет он, прежде чем поцеловать меня в волосы.

– У тебя есть ещё одно кольцо в кармане? – подразниваю его я.

– Если бы я думал, что Дженна примет это, я бы забрал Вас обеих. Но я у меня есть предчувствие, что Шарп выпотрошит меня, если я проверну это.

– Отвали, – рычит Гаррет, приближаясь к нам по снегу.

Калеб обнимает меня сильнее, прежде чем самодовольно высказывается.

– Только что говорил о том, чтобы сделать Эм моей второй женой.

Дженна поднимается на ноги и бросается в руки потрясенного Гаррета.

– Я выхожу замуж! – ликующе объявляет она.

Гаррет немедленно смягчается от её радости, прижимая её ближе к груди. Он закрывает глаза и дарит поцелуй в её волосы.

– Моя очередь, – требует Хантер, и Гаррет отпускает Дженну, в то время как Калеб ставит меня на ноги.

Калеб обходит вокруг меня и поднимает Алиссу с земли. Он держит её как младенца. И даже, несмотря на то, что ей пятнадцать лет, она обнимает его как ребёнок. Они беседуют шёпотом, и я замечаю, что её плечи начинают трястись, пока Гаррет оборачивает свои руки вокруг моей талии сзади.

– Он не равнодушен к ней, – бормочет Гаррет в мои волосы.

– Мы все, – отвечаю я.

– Мы можем остаться здесь сегодня вечером? – спрашивает Хантер, скользя рядом с нами.

– Конечно, солнышко, – отвечаю я.

– Алисса хочет жить с Калебом. Ей хорошо в доме Арлин и Клайда, но она постоянно чертовски напугана. Она больше не чувствует себя со мной в безопасности, – печально заканчивает он.

– Это неправда, – рычит Гаррет. – Она также, бл*дь, беспокоится о тебе. Алисса знает, что Девлин может оберегать вас двоих. Она не боится быть с тобой. Она боится, что что-то может случиться с тобой.

– Я не сберег её.

– Ты, бл*дь, спас ей жизнь.

Гаррет отпускает меня и обхватывает своей огромной рукой шею Хантера, прежде чем продолжить.

– Те ублюдки практически убили тебя, а ты уберег от этого свою сестру. Ты знаешь насколько она гордится тобой? Насколько мы все гордимся тобой? То, что случилось – это просто пи*дец. Без вопросов. Но то, что ты сделал для неё… боролся за неё, был таким чертовски храбрым. Алисса чувствует себя в безопасности с тобой, Хантер. Она только хочет удостовериться, что и ты в безопасности тоже.

У Хантера дрожит дыхание, и он поминутно кивает, прежде чем переводит свой пристальный взгляд на младшую сестрёнку, находящуюся всё ещё в колыбели мощных рук Калеба.

– Вы убили их? – откровенно спрашивает Хантер.

– Да, – ворчит Гаррет.

– Я в безопасности с Вами, парни, – произносит он мягко, всматриваясь в глаза Гаррета.

– Ага, – грохочет Гаррет, прежде чем прижимает его лицо к своему плечу.

Руки Хантера обнимают талию Гаррета, и несколько слезинок падает из его глаз. Мы сказали, что не будем лгать детям о том, что произошло той ночью. Мы также не предлагали им никаких подробностей. Хантер должен был узнать. На его лице было облегчение, когда он встал.

Я всматриваюсь в лицо Дженны и вижу большой поток слёз, бегущий по её щекам. Коди и Джордан наблюдают за нами с беспокойством на их лицах.

– Девлин, – зовет Гаррет.

Калеб отрывается от лица Алиссы, чтобы найти нашу группку в муках множества эмоций.

– Да?

– Как думаешь, ты сможешь сам достаточно хорошо проделать бумажную работу, чтобы ты и Дженна стали опекунами Хантера и Алиссы?

Он смотрит на свою женщину, и она утвердительно кивает. Это слишком много для неё, чтобы принять. Ей только двадцать четыре. Но Дженна прожила больше жизней, чем это позволено в её годы.

– Ага, – ворчит Калеб очень похожим на Гаррета звуком.

– Правда? – слышится тоненький голос Алиссы.

– Вы уже мои, дорогая, – отвечает Калеб, и я разрыдалась вместе с Дженной и Алиссой.

В своем первом материнском долге, Дженна направляется к Хантеру, в то время как Гаррет сжимает его шею, чтобы освободить его. Она обнимает Хантера руками и ведет его к Калебу и Алиссе. И в поистине великолепном подвиге, Калеб окутывает их всех своими руками и улыбается самой большой улыбкой, которую я когда-либо видела на лице страшного человека.

Гаррет притягивает меня к потоку своего излучающегося жара, и я дрожу от контакта.

– Замерзла? – ворчит он, прижимая меня плотнее.

Я взглянула на хихикающих Коди и Джордана, пока они возвращались обратно в гараж. Затем я обратила свой пристальный взгляд туда, где Калеб всё ещё обнимал всех. Посмотрев из-под ресниц вверх в зелёные счастливые глаза Гаррета, с нежностью произнесла:

– Нет. Мне теплее, чем когда бы то ни было.

Затем он улыбнулся мне, и я немедленно превратилась в лгунью.

Сейчас мне теплее, чем когда-либо.

Исчезновение четырех бизнесменов из Канзас-Сити распространилось везде, но перестало быть новостью на данный момент. Всегда что-то приходит на замену любой истории. Стрельба в школе. Свадьба знаменитостей. Новейшая технологическая разработка. Пятнадцать минут славы те же самые и для преступлений.

Отключая телевизор, я вдыхаю аромат, окутывающий дом: имбирный хлеб и яблоки. Эмили готовит у плиты обед, пока Коди сидит за столом на кухне, склонившись над книгой и бумагами. Я поднимаюсь с дивана и, широко шагая, быстро подхожу к огню, который заставляет украшенную Рождественскую ёлку мерцать. Я осторожно подкладываю несколько поленьев, чтобы не сбить чулки в огонь.

Я ощущаю, как уголки моих губ приподнимаются в улыбке, пока я изучаю наши инициалы, которые Эмили вышила сверху каждого чулка. Она больше похоже на мать, чем сама это понимает. Каминную полку украшают снежные шары и небольшие статуэтки эльфов. Ёлка полностью завешена красными и золотыми украшениями. Это выглядит, как будто Северный полюс стошнило прямо здесь. Но мне нравится.

Вместе с Коди я украсил внешнюю сторону дома белыми гирляндами, которые вы можете увидеть на расстоянии в половину мили. Когда мы это сделали, Эмили спросила, могли бы мы разместить несколько верениц лампочек на крыльце. Я фыркнул, но сделал так, как она просила. Всё что угодно для моей женщины.

Теперь, когда наступил Новый Год, я продолжаю спрашивать Эмили, должны ли мы снять гирлянды. И каждый раз, когда я спрашиваю, она отвечает, что через несколько дней. Мы собираемся стать теми людьми, у которых Рождественская ёлка такими темпами установлена круглогодично.

Рождество прошло здесь хаотично. Семья Эмили приехала из Канзас-Сити с двумя наборами бабушек и дедушек, и её отцом. Они все легкие люди, находящиеся рядом, а её бабушка по матери – бунтарка. Кажется, она сказала достаточное количество неуместного дерьма, чтобы заставить меня покраснеть.

Калеб и Дженна были здесь с Хантером и Алиссой, с которыми теперь вместе живут. Я не думаю, что Калеб получил своё дерьмо прямо на бумаге, но я уверен, что он заплатил нужным людям, чтобы получить опеку над детьми. Алиссе намного лучше, да и Хантеру тоже. Это было правильное решение для них.

Джордан также был здесь на празднестве. Он – постоянная переменная в наших жизнях. Он не отпустил Эмили. Мне нравится это. Я не ревную к тому, что между ними, и никогда не буду пытаться заставить его отступить. Я знаю, что он любит её как члена семьи, и знаю насколько это важно для Эмили. Так что я принял его, и он стал моим другом. Я знаю, что могу ему доверять с той ночи с бизнесменами, но я не знал, как сильно он мне понравится до тех пор, как мы стали проводить практически все дни вместе. Хорошо, когда есть друг помимо Девлина.

Канун Нового Года не был очаровательным для нас. После того, что произошло, когда ребята последний раз были на вечеринке, мы решили просто проболтаться в нашем доме и играть в игры. Это была очень семейная ночь для меня. Девушки приоделись, и я провел большую часть ночи с болезненным стояком, смотря на стройные ноги Эмили, в её коротком обтягивающем красном платье. Я встретил Новый год с моей женщиной, кричащей моё имя.

Сейчас жизнь прекрасна. Обычная жизнь. Я пытаюсь принять это, но мне кажется, что должно произойти что-то плохое. Именно так жизнь всегда работает. Я надеюсь, что всё это закончилось. Я заплатил за то, что был дерьмовым человеком, и теперь я возьму кусок хорошего в этом мире.

Только время покажет.

– Эй, – ворчу я Коди, сжимающему заднюю часть своей шеи. – Как продвигается?

Ему надо сдать домашнюю работу в понедельник, когда школа начнет работать.

– Прекрасно, – ворчит он в ответ, не глядя на меня.

Я направляюсь к Эмили и оборачиваю свои руки вокруг её талии, целуя её в родинку.

– Обед почти готов, – произносит она со вздохом.

– Устала?

– Кто-то долго не давал мне заснуть, – дразнит она, помешивая горшочек с жарким, от которого текут слюни.

– Извини, – произношу я с усмешкой.

– Я продолжаю тебе говорить – ты не можешь извиняться и улыбаться при этом, – жалуется она.

– Может быть, ты согласишься нанять кого-нибудь, чтобы печь? – спрашиваю я, в то время как она закрывает горшочек и поворачивается ко мне лицом.

– Зачем? – спрашивает она, обороняясь.

Я задел за живое.

– Потому что ты разрываешься, бегая между магазином, Коди и мной, – честно отвечаю я ей.

– Я в порядке. Мне просто нужно больше спать, – упрекает она меня, пытаясь закончить беседу.

– Сладкая, нанять кого-нибудь печь, так чтобы ты не работала двенадцать часов в день не так уж и плохо.

– Поскольку так будет лучше для меня, чтобы быть здесь, ждать тебя и ублажать во всем? – закипает она, вырываясь из моего объятия.

Какого черта?

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как она исчезает вверху лестницы, топая вплоть до нашей комнаты, где она хлопает дверью. Я оглядываюсь на Коди, чья челюсть отвалилась. Я думаю, что моя тоже. Я никогда не видел Эмили такой.

– Пригляди за обедом, – рычу я, пока прохожу его.

Я взлетаю по лестнице и бросаюсь в открытую дверь, чтобы обнаружить комнату пустой. Затем я нахожу голову Эмили, выглядывающую из-за самого края кровати. Когда я подхожу, то нахожу её на полу с коленями, прижатыми к груди.

Её золотисто-зеленые глаза наполнены огнем, когда она смотрит на меня.

– Я не брошу магазин из-за тебя, Гаррет. Я хотела это место, с тех пор как мне исполнилось шесть. Я разговаривала с моей мамой об этом до дня её смерти. Она знала, как он должен будет выглядеть, даже если она никогда не увидит его сама. Я могу ощутить её в этих стенах. Я провожу каждый день с моей мамой, и я не прекращу этого делать, только потому, что ты требуешь это, – кипит она.

– Я не знаю, почему ты так разошлась, но позволь мне разъяснить некоторое дерьмо для тебя прямо, бл*дь, сейчас, – рычу я.

Она смотрит вдаль мимо меня, и моя ярость возрастает.

– Смотри на меня, – резко приказываю я.

Медленно Эмили возвращает свой взгляд ко мне.

– Я не требовал от тебя бросить долбанное дело. Я спросил, можешь ли ты нанять кого-нибудь, чтобы печь. Только чтобы печь в четыре ё*аных утра, так чтобы ты могла спать как нормальный человек. Я никогда не скажу тебе бросить свой магазин. Почему, бл*дь, ты обвиняешь меня в этом?

– Адам хотел, чтобы я бросила свой магазин, – жалуется она.

Теперь я ослеплён яростью. Я должен убраться от неё, прежде чем скажу что-нибудь, о чём я пожалею или разобью своим кулаком каждую стену в доме.

– Я рад узнать, что ты такого, бл*дь, высокого мнения обо мне, – усмехаюсь я.

– Я не говорила, что ты такой же, как Адам.

– Нет, но ты наказываешь меня за его лажу.

– Я устала, Гаррет, – произносит она печально. – Я знаю, что ты не Адам. Извини, что борюсь с тобой. Я просто чувствую себя перегруженной всем сегодня. Я не знаю почему.

Я расслабляюсь немного, когда сожаление распространяется по её лицу. Я никогда не видел её такой. Немного обеспокоенности в легкости Эмили. Что-то тревожит её.

– Что происходит с тобой? – рычу я, наклоняясь вниз, прежде чем подхватить её на руки с пола и разместить на своих коленях на краю нашей кровати.

– Я не знаю, – лжет она.

– Эмили, – ворчу я.

Это – только её имя, однако оно устанавливает связь такую как мне необходимо.

– Я думаю, что беременна, – шепчет она.

– Хорошо.

Я жду, пока она скажет что-нибудь ещё об этом. Она не принимала противозачаточные почти шесть недель. Я не удивлен, что она залетела. Таков был план, в конце концов.

– Я испугана, – хнычет она, делая вдох у моей шеи.

– Чем?

Я пробегаю пальцем вверх по её позвоночнику, пробуя успокоить её, пока оставшаяся ярость просачивается в мои яйца.

– Всем. Если я не буду хороша в этом. Если я заболею, как моя мама. Что, если я сумасшедшая мамаша, и наш ребёнок, в конце концов, возненавидит меня? Что, если я буду подавлять его или её, и они превратятся в серийных убийц? Что, если я не смогу остановить словесный понос и буду постоянно смущать их? Если это слишком рано для нас. Что, если ты решишь, что ты не хочешь меня, когда я буду толстой и капризной? И есть кое-что о какашках. Я точно не помню, но помню что-то о какашках и рождении с урока развития детей со средней школы. Что, если тебе придётся увидеть мои какашки? Это ужасно, Гаррет. Ты никогда не будешь смотреть на меня так же. А когда Джордан узнает, что я покакала публично, он будет дразнить меня этим всю оставшуюся жизнь, – на половину плачет, на половину стонет она.

– Сладкая, – пытаюсь я сказать, стараясь не смеяться над ее болтовней.

– Не смей смеяться надо мной, Гаррет Шарп, – предупреждает она, смотря в мои глаза.

Я не хочу, но хихикаю. Это забавно. Она смешная.

Эмили ударяет меня в грудь несколько раз, прежде чем сама начинает хихикать. Это мой фейерверк, быстро загорающийся в пламени и быстро шипящий теплым свечением.

– Ты хочешь, чтобы я ответил на те вопросы? – спрашиваю я, когда мы успокаиваемся, и я целую её, пока не перехватывает дыхание.

Она кивает. Я разворачиваю её на своих коленях так, чтобы она сидела верхом на мне, и обхватываю её мягкие щёчки, смотря в её очаровательные глаза.

– Ты будешь удивительной матерью. Мы не знаем, заболеешь ли ты так же, как и твоя мама. Я чертовски надеюсь, что этого не произойдет, но мы никогда не узнаем этого и мы не можем прожить наши жизни в страхе перед неизвестным. Наши дети будут, бл*дь, любить тебя и не станут серийными убийцами. Твоя болтовня, возможно, самая милая вещь в мире, и это будет смущать наших детей. Это будет хорошо для них. Это не слишком рано для нас. Мы решили, что мы готовы несколько недель назад. Доверяй этому дерьму. Мне насрать, если ты будешь огромная как дом и чёрт на колёсиках. Я люблю тебя, Эмили. Это не изменится. Я не имею понятия о какашках. Но если ты покакаешь, ты сходишь в туалет, и мы двинемся дальше. Ты принесёшь моего ребенка в этот мир. Главное, чтобы Вы оба были в безопасности и здоровые, и не важно, что ещё произойдет. Я не расскажу ничего Джордану и изобью его задницу, если он будет тебя дразнить этим, – заверяю её, потираясь своими губами о ее гладкую щеку.

– Спасибо, – шепчет Эмили, прижимая свой рот к моему.

Я перехватываю поцелуй, поглощая ее рот в нем. Пока она потирается бёрдами об меня, я рычу и переворачиваю нас, так что она оказывается подо мной. Я ласкаю её язык, облизываю и прижимаю к себе. Крошечная ручка Эмили запутывается в моих волосах, потягивая их, пока она выгибается навстречу ко мне.

Я не хочу ничего больше чем погрузиться в неё, но я хочу знать: беременна ли она. Она не уверена, так что предполагаю, что она не делала тест. Я проведу всю ночь похороненным в ней, независимо от результата.

– Ты сделала тест? – хриплю я в её челюсть, пока дотягиваюсь своими зубами до её ушка.

– Нет, – стонет она, скользя ниже, пытаясь схватить меня за задницу.

– Я пойду и достану тебе один.

– Позже, – произносит она своим хриплым голосом.

– Я должен знать, – отвечаю я, отодвигаясь от неё.

Она хмурится мне, пока я встаю и поправляю свой напряженный член.

– Ты не можешь сказать мне, что ты думаешь, что беременна и ожидать от меня, что я подожду и не стану выяснять это, – отчитываю её я.

– Хорошо, – мягко уступает она.

– Люблю тебя, сладкая. Хотя сделай мне одолжение: никогда больше не сравнивай меня со своим бывшим куском дерьма, – велю я.

– Прости. Я не знаю, почему сделала это. Я знаю, что ты не такой, как он. Ты такой хороший для меня, Гаррет. Я знаю это. Я верю в это. Это был просто неудачный момент, привязанный к паршивым воспоминаниям, – говорит она искренне, садясь, чтобы обернуть свои руки вокруг моей талии, прижимая голову к матрасу.

– Я всегда буду заботиться о тебе, – обещаю я, притягивая её голову ближе.

– Я знаю, – бормочет она в мою рубашку. – Возвращайся скорее.

Я прижимаю свои губы к её светлым волосам и тяну её на ноги, прежде чем спускаюсь с ней вниз по лестнице.

– Не имею никакого, бл*дь, понятия, что я делаю, – ворчит Коди у плиты.

– Прости! – восклицает Эмили, подбегая к моему брату.

Она потирает его голову и берет всё на себя.

– Вернусь через сорок пять минут, – ворчу я, направляясь в гараж.

– Люблю тебя! – вопит Эмили.

– Люблю тебя тоже, сладкая, – мурлычу я, даря ей соблазняющий взгляд.

Я определенно фанат джинсов, футболок и пушистых носков. От вида Эмили в этом текут слюни, поскольку её щеки зарумянились. Нам придётся вскоре обсудить то, что она должна нанять пекаря, поскольку мне необходимо больше времени ночью, чтобы находиться внутри нее. Намного больше.

Я направляюсь в гараж, проскальзываю в свою тачку и направляюсь в дальнюю часть города. Там расположен розничный парк с сетевыми магазинами, ресторанами и работающей допоздна аптекой. Не то, чтобы было поздно для субботы, но аптека в центре города закрывается в пять.

Я должен купить тест для Эмили. Какого хрена здесь так много тестов? Почему не один? Единственный тест, который покажет: да или нет? Я простоял здесь, по крайней мере, минут двадцать, пытаясь разобраться в этом дерьме. Я слишком горд, чтобы позвонить своей женщине. Я смогу сделать это.

Я делаю то, что бы сделал любой другой мужчина. Я захватываю по одному каждого. Один из этих будет тем самым. Когда я сваливаю содержимое моей корзины у кассы, молодая женщина, работающая здесь, смотрит на меня со смехом. Я, должно быть, поразил её суровым взглядом, поскольку, когда она сталкивается со мной глазами, она закрывает свой рот и пробивает мне чек.

Расплатившись, я возвращаюсь к тачке и следую домой, чтобы узнать стану ли я отцом. Если бы Вы мне сказали об этой возможности три месяца назад, я бы ударил Вас кулаком по лицу. Никаким образом я не планировал семью, жить с женщиной и быть влюбленным.

Эмили Гарнер перевернула мой мир до основания. Я не мог себе представить что-либо ещё в моей жизни теперь. У меня есть семья. Настоящая грёбаная семья, которую я люблю, а они любят меня в ответ. Я провел всю свою жизнь без этого, не зная, каково это испытать. Они говорят, что ты не можешь упустить то, чего у тебя никогда не было, но я упустил. Я упустил это дерьмо.

Мой телефон звонит, когда я на полпути к дому. Моя оценка с сорока пяти минутами провалилась. Я отсутствовал где-то час. Дерьмо.

– Эй, – ворчу я Коди.

– Что-то не так, – произносит он быстро с паникой в голосе.

– Что? – рычу я, выжимая сильнее педаль газа.

– Эм позвонили, что Джордана необходимо отвезти домой. Она уехала сразу после тебя и до сих пор не вернулась. Что-то не сходится.

– Куда?

– Она не сказала, – раздражается он, разочарованный тем, что не спросил.

– Бл*дь, – рычу я. – Я перезвоню.

– Окей. Прости, Гаррет, – мямлит он.

– Не смей, – предупреждаю я его. – Это, скорее всего, ерунда. Я перезвоню тебе.

Я отключаюсь и немедленно набираю Эмили.

Она не отвечает.

Я оставляю ей отрывистое сообщение и пытаюсь дозвониться до Джордана.

Попадаю на голосовую почту.

Он получает от меня более сердитое сообщение.

Я пытаюсь снова дозвониться до Эмили, пока шарахаюсь по улице и набираю скорость к дому Джордана. Я выскакиваю из тачки, когда вижу огни в его доме. Я пытаюсь утихомирить ярость, пока колочу в его дверь. Она знает лучше, что не стоит сваливать и не отвечать.

– Какого хера, Шарп? – ворчит Джордан, натягивая рубашку через голову, в то время как застегивает свои джинсы.

Я смотрю над его плечом и вижу девушку с волосами цвета воронового крыла на диване, прикрывающую видимо свое полностью обнаженное тело одеялом, с паникой в синих глазах, уставившихся на меня.

– Где Эмили? – рычу я.

– Какого черта я должен это знать? Она должна быть у тебя, – раздражается он, а затем улавливает подёргивание моей челюсти.

– Она сказала Коди, что поехала забрать тебя.

– Я не разговаривал с ней с тех пор, как мы закрыли магазин, мужик. Что, бл*дь, происходит?

Он пробегает разбитой рукой по своим грязным белокурым кудрям, а затем запихивает сигарету к себе в рот.

– Она не отвечает на свой телефон.

– Бл*дь!

Он вырывает свой телефон из кармана и ворчит что-то про короткий срок службы аккумулятора, прежде чем топает к заряднику в столовой, где теперь установлен бильярдный стол. Это теперь холостяцкая берлога, а не дом Эмили.

– Где ты, бл*дь, Эм? Позвони мне! – ревет он в телефон. – Детка, тебе лучше одеться и пойти домой, – ворчит Джордан женщине на диване.

Она несётся прочь с одеждой, собранной в руках, одеяло обёрнуто вокруг неё.

Я приподнимаю бровь на него, но он отмахивается от меня.

– Почему она сказала, что поехала забрать меня? Ты знаешь, она ни хрена не врет. Она оставила тебе сообщение или что-то?

– Коди. Он только что позвонил испуганный.

– Грёбаное дерьмо!

– Позвони Дженне. Она, может быть, захотела некоторое девчачье время, – раздражаюсь я, не желая давать Джордану детали.

Теперь он приподнимает бровь на меня. Я пытаюсь держать свое лицо пустым, в то время как он держит свой телефон у уха.

– Калеб, ты видел Эм?

Следует длинная пауза, прежде чем он говорит снова.

– Не можем её найти. Она сказала Коди, что поехала забрать меня. У меня здесь в доме взбешённый Шарп, не имеющий представления, где она может быть, – ворчит он.

– Ты хочешь привлечь клуб к этому? – спрашивает меня Джордан, пока теперь уже одетая женщина появляется в прихожей.

Она выглядит потерянной и слегка расстроенной, когда Джордан кивает подбородком в сторону двери, а затем игнорирует её. Она хватает своё пальто из шкафа и выскакивает наружу, не оглядываясь назад. Я рад, что у меня нет больше такого дерьма в жизни.

– Только Девлин, – отвечаю я после обдумывания, что нам следует предпринять.

– Мы сможем охватить большее территории земли с большим количеством людей, – спорит со мной Джордан.

Я киваю. Он прав. Я не хочу, чтобы нам пришлось охватывать территорию.

– Скажи ему заскочить в дом Адама по пути к моему дому, – рычу я. – И, если он, бл*дь, найдет там Эмили, это мудак мой.

Джордан усмехается этой хитрой убийственной улыбкой мне и обеспечивает информацией.

– Я с тобой. Моя тачка не устойчива на грунте, и у неё замкнуло задние стоп-сигналы. Собирался разобраться с этим сегодня вечером, но меня слегка отвлекли.

Он шевелит бровями, а я фыркаю. Мы направляемся к моей тачке, и до того, как я вспоминаю, что лежит на пассажирском сиденье, Джордан обнаруживает пакет. Даже в темноте ночи, я могу видеть, как его глаза вылезают из орбит.

– Что. Бл*дь. Это?

Он отбрасывает мешок с тестами на беременность, как будто они заразны.

– Теперь ты знаешь, что случилось, – произношу я, пожимая плечами, и направляю свою машину к центру города, чтобы начать искать Эмили, бушуя от того, что все дольше и дольше я ничего не слышу от неё.

– Она залетела? – недоверчиво спрашивает Джордан. – Ты обрюхатил её?

– Я пока не знаю, – рычу я.

– Она пропустила таблетку или что-то в этом роде?

– Нет.

Иисус, я не хочу продолжать эту гребаную беседу.

– Прыснуть и молиться – не лучший противозачаточный метод, мужик, – упрекает он, подкуривая две сигареты и передавая одну мне.

Я беру её и глубоко затягиваюсь, выдыхая дым через свой нос с силой.

– Срань господня, ты сделал это специально! – восклицает он, ударяя кулаком в моё плечо.

Я не отвечаю. Я не продолжаю эту беседу. Особенно, когда я не знаю, где Эмили.

– Она не свалила. Что-то, бл*дь, происходит, и я гарантирую тебе, что это ублюдок Уоррен, – рычит он, оставляя в покое тему беременности.

Я остаюсь тихим остальную часть поиска, заканчивая курить и немедленно закуривая следующую сигарету у Джордана.

Моя женщина пропала. Возможно, моя беременная женщина пропала. Впервые в моей жизни, я чувствую что-то помимо гнева и счастья, которым наполняет меня Эмили.

Страх.

Я заезжаю на стоянку автомобилей у «Руби», готовая для того, чтобы забрать пьяную задницу Джордана домой. Я не могла поверить, что он слишком пьян, чтобы доехать до дома в шесть часов вечера в субботу. Он не говорил мне, что пойдет сюда. Он говорил, что он пойдет домой, чтобы поработать над своей машиной.

Я не сказала Гаррету, что я ушла по одной очень конкретной причине. Адам был тем, кто мне позвонил. Номер Джордана промелькнул в моем телефоне, но когда я ответила, Адам был тем, кто заговорил. Я чуть не упала. Нет никакой возможности, чтобы Джордан был с Адамом, если только что-то плохое на самом деле случилось. Так что, когда Адам сказал, что звонит мне с телефона Джордана, поскольку знает, что я не отвечу ему, это имело смысл.

Адам сказал, что когда он появился у «Руби», Джордан устроил беспорядок и собирался подраться. Я закончила разговор, сказала Коди, что собираюсь забрать Джордана и помчалась сюда. Джордан болтлив, когда пьян, и ему в конечном итоге не нужно оказаться в тюрьме за драку… снова.

Он не делал ничего подобного годы. Я удивлена, что это случилось. Джордан выглядел прекрасно сегодня. Как обычно дразнил и был беззаботен. Что-то должно было произойти, что заставило его устроить пьяный дебош.

Я действительно хочу, чтобы он не был пьян, поскольку я всё ещё обрабатываю мысль, что беременна. Мне не помешает мой лучший друг сейчас, чтобы всё обсудить. Я не сделала тест, но у меня задержка. Неделя задержки и полный гормональный бардак. Это за пределами ПМС. Мне так не хватает моей мамы прямо сейчас. Именно поэтому я начала сражаться с Гарретом. Я раздражена и напугана. Я хочу к маме. Мне не хватает её с того момента как она умерла, но я не хотела так к ней как прямо сейчас с тех пор, как я была маленькой девочкой.

Я знаю, что всё будет хорошо. Женщины беременеют каждый день, рожают каждый день. Я смогу это сделать. И Гаррет на моей стороне, я знаю, что со мной всё будет хорошо. Мне просто нужно держать моё остроумие при себе и доверять мужчине, которого я люблю.

Я выскальзываю из моего нового «Мини Контримена», что Гаррет купил для меня. Я делаю один шаг, прежде чем рука в перчатке закрывает мой рот, и острая боль от иглы пронзает мою шею. Я хочу бороться, но я мгновенно замедляюсь, пока мое зрение улавливает бегущего ко мне человека, все погружается во тьму.

Помогите!

***

– Он это сделает. Едва ли он пустит её, бл*дь, побоку. Нет никакого способа, что он не захочет заплатить, – слышу я хриплый голос женщины, прежде чем хлопнула дверь.

Я нахожусь на кровати, твёрдый матрас с катышками утыкается в мою спину и тонкое одеяло на мне. Комната, в которой я нахожусь практически полностью во тьме, в то время как я пытаюсь разлепить свои глаза. Моя голова ощущается ватной. Я не связана, но боюсь пытаться вставать. Мой пульс учащается, и я начинаю потеть.

Я тянусь вверх и ощупываю свою шею, куда я помню, меня укололи. Там воспаление на ощупь, но других повреждений я не чувствую.

Где я?

Кто забрал меня?

Эти вопросы крутятся в моей голове, когда всполох света появляется слева от меня, прежде чем дверь полностью открывается.

– Хорошо. Ты очнулась, – произносит женщина с хриплым голосом, скользя по мне взглядом.

Мои глаза быстро приспосабливаются к свету, и я изучаю её, пока она идет. На ней обтягивающие черные штаны и ещё более обтягивающая алая украшенная узором рубашка. Её рост должен быть, по крайней мере, шесть футов, а её макияж яркий. С распущенными чернильными волосами до талии и глазами, которые выглядят экзотично. Я не представляю, кто она.

– Улыбайся, – приказывает она, прежде чем щелкает несколько фотографий на свой телефон.

Я не улыбаюсь. Я щурюсь и гримасничаю от яркой вспышки в дюйме от моего лица.

– Гаррет, конечно, решил переключиться на отбросы. Хотя я не удивлена. Я уничтожила его, – говорит она перед тем, как хохочет, словно ведьма.

Моё тело всё ещё вялое от того, чем они меня накачали. У меня непреодолимое желание разорвать ей лицо, но я знаю, что никогда не преуспею в моем текущем состоянии.

– Анжелика, – хриплю я.

Это очевидно теперь. То, как она выглядит. Корыстолюбивая ухмылка на её накрашенных малиновых губах. Я ненавижу её. До глубины моей души, я ненавижу эту женщину, стоящую рядом со мной.

– По крайней мере, ты смышлёная. Это компенсирует твоё уродливое лицо, – насмехается она.

Её оскорбление не задевает меня. Вечное дерьмо от Сары годами закалило меня от этого ребяческого поведения. Плюс, мне все равно, что Анжелика думает обо мне.

– Не думай о побеге. Ты далеко от дома, и никто в округе тебе не поможет. Оставайся в этой комнате и не создавай проблем. Это всё закончится, как только Гаррет отдаст мне мои гребаные деньги. Но если ты хочешь рискнуть, я буду рада отдать тебя некоторым из тех парней там, – угрожает она.

Я не отвечаю. В этом нет смысла. Я не глупа. Ей бы понравилось, если бы люди причинили мне боль. Она – трусиха, которая обожает причинять людям боль. Позор женскому населению. Я бы плюнула на неё, если бы мой рот не был настолько сухим.

Она фыркает на отсутствие реакции с моей стороны, перед тем как выйти из комнаты. Как только я снова остаюсь одна в темноте, я присаживаюсь. У меня кружится голова, но я заставляю себя оставаться в вертикальном положении. Я очевидно здесь ради выкупа. Я знаю, что Гаррет сделает всё, что угодно, чтобы получить меня, но деньги могут стать коварной штукой.

Мы не в кино, где он может пойти в банк и снять все деньги со счета за пять минут. Банки закрыты и не будут открыты снова до утра понедельника. Я проторчу здесь, по крайней мере, ещё полтора дня. Я не думаю, что Анжелика предложит мне еды или воды. Я должна хотя бы больше пить.

Мой папа однажды застрял на миссии и выжил в течение десяти дней при помощи земли. Я – не мой отец. Хотела бы я позволить ему преподать мне больше о выживании сейчас. Хотя я не полностью беспомощна. Я могу импровизировать.

Прежде чем Анжелика заперла меня, я увидела другую дверь в конце комнаты. Здесь не было никаких окон и в основном пронизывающе сырой запах, бетонные стены и проведенный по потолку водопровод – я в подвале. Единственная вещь в комнате – кровать, в которой я лежу, или более правильно сказать – матрас, лежащий на полу.

Я двигаюсь ползком по бетонному полу, пока не достигаю двери, которую Анжелика использовала. Я хочу взломать и открыть её, чтобы убежать к своей жизни, но я не настолько сумасшедшая. Мне нужен план и некоторая сила, прежде чем я попытаюсь провернуть это.