Текст книги "Поле заколдованных хризантем (Японские народные сказки)"

Автор книги: Нисон Ходза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Веер молодости

о времена давние один молодой крестьянин, звали его Macao, полюбил дочь рыбака – красавицу о-Такэ. О-Такэ тоже полюбила Macao. День и ночь думали они друг о друге.

Встретив раз девушку, Macao сказал:

– Завтра я пошлю к твоему отцу сватов с подарками… Довольная о-Такэ побежала домой. Но дома ее ожидало горе. В гостях у отца сидел старый богатый лавочник и говорил:

– Ты, конечно, помнишь, что должен мне сто рё[12]12
  Рё – старинная денежная единица.


[Закрыть]?

Рыбак поклонился лавочнику и сказал:

– Кто забывает о своих долгах, тот годен только на корм рыбам.

– В таком случае возврати мне через день весь свой долг. Если не вернешь, я посажу тебя в тюрьму.

Взмолился бедный рыбак:

– Не губи меня, пожалей хотя бы дочь мою!..

Тогда лавочник сказал:

– Хорошо. Я пощажу тебя, но только при одном условии: через день о-Такэ должна стать моей женой.

Так сказав, старик поднялся и ушел.

Утром, когда сваты Macao пришли с подарками к отцу о-Такэ, они узнали, что завтра девушка станет женою старика-лавочника. Сваты поспешили к Macao и поведали ему печальную весть.

Узнал об этом Macao и побежал к рыбаку. Он увидел отца славной о-Такэ, распластался перед ним на земле и стал умолять:

– Я люблю твою дочь больше жизни. Отдай мне ее в жены, и клянусь тебе, что за всю свою жизнь она не прольет ни одной слезы.

Вздохнул рыбак и сказал:

– Разве у тебя есть сто рё? Разве ты можешь от дать мой долг лавочнику? Разве ты можешь спасти меня от тюрьмы? Ничего не поделаешь, придется моей дочери покинуть послезавтра мой бедный дом.

Воскликнул в горести Macao:

– Легче мне ослепнуть, чем видеть о-Такэ женою уродливого и жадного старика!

И в тот же день он покинул родную деревню, чтобы поселиться в соседней провинции.

Много часов прошел Macao без отдыха, и ночь застала его в лесу. Молодой крестьянин выбрал большое дупло, залег в него и задремал. В полночь Macao проснулся от сильного шума. Он выглянул из дупла и увидел летящего демона-людоеда с ящиком на спине. Демон опустился у соседнего дуба, сорвал с ящика крышку и вытащил оттуда почтенного старца. Злобно воя, демон схватил старика, привязал его накрепко к дубу, зевнул и сказал:

– Хочу спать. На заре проснусь и съем тебя!..

Демон зевнул еще раз, потом положил рядом с собой меч и сразу же захрапел.

Macao видел из своего дупла, как привязанный к дереву старец пытался разорвать веревки. Но демон привязал его так крепко, что все старания человека оказались напрасными.

Тогда Macao вылез из дупла, подполз бесшумно к старцу и перерезал веревки, которыми тот был связан. Не теряя секунды, освобожденный человек подбежал к демону, схватил меч и пронзил им спящее чудище. После этого он поклонился Macao в пояс и промолвил:

– Благородный человек, ты спас мне жизнь, и я хочу наградить тебя.

С этими словами старик вытащил из-за пояса мертвого демона веер и начал обмахиваться им. И о чудо! Старец начал молодеть. Не прошло и минуты, как перед Macao стоял сильный мужчина.

– О, Macao! – сказал человек. – Демон украл у меня этот веер молодости. Теперь я дарю его тебе. Знай, что старому человеку стоит обмахнуться этим веером пять раз – и он станет вдвое моложе.

И человек исчез на глазах изумленного Macao.

Молодой крестьянин посмотрел на волшебный веер и подумал: «В нашей деревне почти в каждом доме живут немощные старики. Пусть же этот веер принесет им счастье».

В полдень он подошел к своей деревне и сразу же заметил у дома лавочника много нарядных людей.

– Что здесь происходит? – спросил Macao.

Кто-то ответил ему:

– Сегодня старый лавочник женится на красавице о-Такэ. Он простил ее отцу долг и подарил ему пять жемчужин. Пойдем с нами на свадьбу.

Когда Macao переступил порог дома лавочника, все гости были уже в сборе и ждали невесту.

Macao сел невдалеке от лавочника и тоже стал ждать о-Такэ.

Вскоре раздались радостные возгласы: это несли в паланкине невесту.

Печальная о-Такэ села, как полагается, напротив жениха и сразу же увидела Macao. Лавочник заметил, что невеста смотрит на Macao, рассердился и сказал молодому крестьянину:

– Сейчас же уходи отсюда! Я тебя не звал на свою свадьбу!

Macao поднялся и сказал:

– Для счастья о-Такэ мне не жаль ничего. Вот тебе веер молодости, обмахнись им пять раз, и ты станешь вдвое моложе.

Лавочник вырвал из рук Macao веер и начал обмахиваться. Сразу же с лица его исчезли глубокие морщины, седые волосы вновь стали черными, спина распрямилась, в глазах появился блеск. Когда он взмахнул веером в пятый раз, то превратился из дряхлого старика в крепкого сорокалетнего мужчину.

– А теперь верни мне веер, и я пойду, – сказал Macao. – Ведь в нашей деревне так много старцев. Сегодня же все они будут снова молодыми.

Но лавочник оттолкнул Macao и закричал:

– Я не хочу оставаться сорокалетним! Я хочу быть таким же молодым, как и ты!

С этими словами он взмахнул веером в шестой раз.

И тут все гости увидели, что жених мгновенно превратился в младенца. Младенец барахтался в праздничных одеждах лавочника и вопил на весь дом.

Гости не могли удержаться от смеха.

– Ну и жених! Все хорошо, только ему нужна не жена, а нянька!

Macao же не стал смеяться над лавочником. Он подошел к отцу о-Такэ, протянул ему веер и сказал:

– Вот мой свадебный подарок. Разве молодость стоит меньше, чем пять жемчужин?

И тут все старики, которые были на свадьбе, закричали:

– Нет ничего на свете дороже молодости!

Отец о-Такэ принял от Macao свадебный подарок, и на другой же день была отпразднована свадьба Macao и о-Такэ. На свадьбу была приглашена вся деревня. Не пришел только лавочник. Да и как он мог явиться на праздник, если еще не умел ходить и лежал, запеленутый, у себя дома?

О-Такэ и Macao прожили долгую молодую жизнь. Со дня свадьбы о-Такэ никто в их деревне не знал старости, все были молоды и здоровы.

Петух, нарисованный на свитке

лучилось это давным-давно. Жил в одной деревне старейшина. Очень любил он разные диковинные вещицы покупать. Были у него сосуды, красоты невиданной, тарелки, серебром отливающие, а уж картин и свитков и вовсе не счесть. Одним словом, богач.

Приехал как-то раз в ту деревню заморский торговец. Издалека приехал, товару привез видимо-невидимо. Позвал его богач в гости. Вот сидят они, беседы ведут.

– Слышал я, – говорит торговец, – что очень ты богат и хранится у тебя много разных чудес.

– Да что ты! – махнул рукой старейшина. – Какие это чудеса? Ты вот, небось, по свету столько всего повидал, что тебя ничем не удивишь.

– Что правда, то правда, – согласился торговец. – Много на свете невиданного. Да вот хотя бы это.

Достал он маленькую шкатулочку и богачу протянул. Открыл ее богач, видит – лежит в шкатулке рыболовный крючок.

– Что это? – удивился он.

– Не простой это крючок, – объяснил торговец, – а тот самый, который боги в руках держали – он ведь помочь спуститься в подводное царство может.

– Вот чудеса! воскликнул богач. – Неужто тот самый?

– А у тебя есть что-нибудь необычное? – спросил его торговец.

– Есть, – кивнул головой богач. – Купил я удивительный свиток. На нем петух нарисован. Посмотришь – ни дать, ни взять – живой! Но вот чудо так чудо – каждое утро, чуть рассветет, кукарекает петух, заливается!

– Быть того не может! – не поверил торговец. Где ж это видано, чтоб нарисованные петухи кукарекали?

– На свете и не такое бывает! – засмеялся богач.

– Надо же, – не переставал удивляться торговец, – сколько на свете живу, а такого не слышал. Что-то не верится мне. Давай поспорим. Если и вправду твой петух на рассвете запоет, отдам я тебе весь свой товар, а если – нет, то ты мне столько добра отдашь, сколько мои лошади унести смогут.

– Да зачем спорить-то? – не понял богач. – Все равно ты проиграешь – петух каждое утро поет.

– Не верю! – заупрямился торговец. – Давай поспорим!

– Ладно, – согласился богач, – давай.

А до рассвета уж не долго осталось. Только заря заниматься стала, поднял петух на свитке голову, да как закричит: коккэко! коккэко! коккэко!

Чего только на свете не бывает.

– Поет! Поет! – воскликнул торговец. – Вот невидаль-то!

Отдал он богачу свой товар и в тот же день домой отправился. Вернулся он и всем в своем краю рассказал о петухе со свитка.

– Что же ты за дурень такой! – стали над ним смеяться. – За одно «коккэко» весь товар отдал!

«И то правда, – подумал торговец, – несправедливо это».

Стало торговцу жалко своего товара и очень захотелось во что бы то ни стало обратно его вернуть.

«Петух, конечно, сокровище чудесное, – думает, – да товар-то лучше, за него большие деньги получить можно».

Собрался он в дорогу и снова в ту деревню поехал, где старейшина жил. Обрадовался богач, его увидев:

– Заходи, – приглашает, – очень я тебе рад.

– Понравился мне твой петух, – говорит торговец. – Всем я в своем краю о нем рассказал. Да только не верят люди! «Не бывает такого!» – говорят.

– Как же не бывает? – удивился богач. – Ты же своими глазами моего петуха видел, да и пение его слышал!

– Вот то-то и оно, – покачал головой торговец. – Понимаешь, сомнение ко мне закралось: вроде слышал я твоего петуха, а вроде – и нет. Уж и не знаю, приснилось мне его пение, что ли…

– Как приснилось? – не понял богач. Мы же вместе петуха слушали.

– Не знаю… не знаю… – замялся торговец и предложил: – давай его опять на рассвете послушаем. Только вот снова спорить придется. Если запоет петух, мой товар у себя оставишь, а если не запоет, я его домой заберу. Идет?

– Странно все это, – пожал плечами богач. – Но ты мой гость, пусть будет, как ты хочешь. Согласен!

Лег он спать и крепко-крепко заснул. А торговец не спит: недоброе дело задумал. Встал он тихонько, к свитку подошел, постоял немного, а потом из-за пазухи достал что-то и рукой петуха коснулся.

Скоро и светать стало. Запели в деревне первые петухи, а за ними и остальные. Только петух на свитке богача молчит.

Подошел богач к свитку, понять не может, почему его петух голоса не подает.

– Что случилось? Что за беда стряслась?

– Так я и думал, – зевнул торговец, – приснилось мне тогда, что петух твой кукарекал. Правду люди говорили: не может нарисованный петух во все горло кричать.

– Как же не может? – заплакал богач. – Сколько дней он меня своим пением радовал.

– Раз петух утром не запел, проиграл ты наш спор, – сказал торговец. – Отдавай мне скорее мой товар.

Ничего не ответил ему богач.

Погрузил торговец свои мешки на лошадей и в путь двинулся. А богач места себе не находит: «Не заболел ли мой петушок», – думает. Подошел он к свитку поближе, глядь – торчит у петуха в горле тот самый крючок, который торговец ему показывал!

– Вот до чего жадность доводит! – рассердился богач. – Ради своих мешков чудо-петушка не пожалел.

Вынул он крючок, петушка лечить стал. Да только голос к нему не вернулся. Никто больше не слышал, как нарисованный петух поет.

А торговец домой радостный ехал. «Так тебе и надо, думает, – пусть ни у кого такого петуха не будет!» Ехал, ехал, да и не заметил, как лошадь оступилась. Упали мешки торговца в лужу, и сам он вместе с ними упал. Так и остался в грязи сидеть.

Волшебное слово «кусукэ»

лучилось это давным-давно. Как-то раз поздним дождливым вечером шла девушка по имени Ямато с поля домой. А дорога ее вдоль деревенского кладбища пролегала. Шла Ямато, шла, как вдруг послышалось ей, будто где-то младенец плачет. Огляделась она вокруг, видит – лежит на заброшенной могиле ребенок, пригляделась получше – а это и не ребенок вовсе, а большая черная кошка.

Не успела Ямато испугаться, как раздался тут из заброшенной могилы хриплый страшный голос:

– Эй, кошка, что ты здесь распищалась?!

Перестала кошка мяукать – прислушалась. А Ямато за деревом спряталась. Стоит не шелохнется.

– Ну вот что, – продолжал хриплый голос, – в первый же ясный вечер, пока в деревне фонари не зажгут, отправляйся-ка ты к большому дому с каменной оградой. Сядь у ворот и начни мяукать, да пожалостливей. Пусть думают, что ребенок плачет. И тогда младенец, что в том доме недавно родился, чихать начнет. Как чихнет три раза, душа его вылетит вон, он и умрет.

– Так, значит, – замурлыкала кошка, – нет ему спасения, коль три раза чихнет?

– Нет, – ответил хриплый голос. – Хотя от этих людей можно всего ожидать. Знай, что когда ребенок чихать начнет, а кто-нибудь произнесет волшебное слово «кусукэ», не будут наши чары действовать. Беги тогда прочь!

Снова заплакала кошка голосом младенца, спрыгнула с могилы и исчезла в темноте.

Стоит Ямато за деревом – ни жива, ни мертва. Страшно ей стало. Дождалась девушка, пока затихнут все звуки вокруг, выбралась неслышно из своего укрытия и побежала в деревню. «Какое странное волшебное слово я узнала», – думает.

Решила Ямато никому в деревне ничего не говорить и стала ждать первого ясного вечера. Очень ей хотелось спасти ребенка, который недавно в большом доме с каменной оградой родился.

С утра до вечера работала девушка в поле. И вот, наконец, настал первый ясный вечер. Только стало смеркаться, подошла она к дому с каменной оградой.

– Эй, Ямато, что ты сегодня так рано с поля вернулась? – удивился хозяин дома.

– Слышала я, что ребенок у вас нездоров, – ответила девушка, – вот и решила его проведать.

– Добрая ты, Ямато! Спасибо тебе за заботу, – сказал хозяин, – а ребенок наш и вправду болен.

Вышла тут хозяйка, Ямато в дом приглашает. А тем временем на дворе совсем темно стало. Вот-вот фонари зажгут. В стойлах коровы замычали. А на улице пусто – никого не видать.

Глянула Ямато за каменную ограду, видит – крадется вдоль нее черная кошка, та самая, что дождливым вечером на кладбище с темными силами говорила. Все ближе к дому подбирается, а глаза злобным синим блеском сверкают. Шипит кошка, изгибается. «Пришла-таки», – подумала со страхом Ямато.

А кошка тем временем совсем близко подошла, села у ворот и замяукала жалобно-прежалобно.

– Ой, что это? Смотрите – кошка! А плачет совсем как младенец! – встревожилась хозяйка и еще крепче обняла своего ребенка.

– Вот бестия! Да еще и черная! – воскликнул хозяин и перегнулся через каменную ограду. – Пошла прочь! Кыш! Кыш!

Но тут ребенок чихнул.

– Апчхи!

– Кусукэ! – быстро проговорила Ямато.

– Апчхи! – вновь чихнул ребенок.

– Кусукэ! – вновь сказала Ямато.

– Апчхи!

– Кусукэ!

Только произнесла она волшебное слово в третий раз, перестала черная кошка мяукать, посмотрела злобно на Ямато и бросилась прочь.

– Ха-ха-ха! – засмеялись хозяева. – Что за странные слова ты говоришь?

– Ха-ха-ха! – вдруг засмеялся ребенок.

– Смотрите, ребенок ваш поправился! – обрадовалась Ямато. – Смеется даже!

Теперь могла девушка рассказать обо всем, что слышала на кладбище.

– Вот почему пришла я сегодня с поля пораньше, – закончила она.

– Какие страшные вещи ты рассказываешь! – воскликнули хозяева. – Тебе мы обязаны жизнью нашего ребенка. Будь же всех да в нашем доме желанным гостем!

Стали они Ямато благодарить, угощать и подарки подносить.

С тех самых пор, говорят, и появился на островах Рюкю обычай: чихнет ребенок – обязательно кто-нибудь скажет волшебное слово «кусукэ».

О том, как человек в черепаху превратился

авным-давно жили в одной деревне муж с женой. Бедно они жили. Муж тот ленивым был, крестьянского труда не любил, только и делал, что целыми днями по двору слонялся. А жена его с утра до ночи в поле трудилась – да только вот богатства никак не прибавлялось!

Случилось это как-то вечером. Заглянула жена в амбар, а там ничего, кроме горстки ячменя и нет вовсе. Вздохнула она и решила ячменную кашу сварить.

– Ты что же, опять ячменем меня кормить надумала? – рассердился муж. – Не хочу есть эту кашу!

– Что же нам теперь делать? – ответила жена. – Риса в доме давно нет, да и ячменя совсем немного осталось. А ведь этот ячмень на нашем с тобой поле уродился, мы и за него-то богов благодарить должны.

– Глупая ты, и голова у тебя дырявая! – не унимался муж. – Не желаю больше есть ячменную кашу!

Отшвырнул он миску.

– Бедный! Только и делаешь, что бездельничаешь, лучше бы работал! – вздохнула жена и принялась за еду.

– Не смей мне перечить, негодная! – закричал муж и выгнал жену из дома.

Побрела она куда глаза глядят: вот уж и деревня позади, и поле. Вышла жена на горную тропинку. «Пойду в горы, там и умру», – думает.

Шла она, шла – тихо кругом, только изредка где-то сова угрюмо ухнет. Вдруг видит – горит среди деревьев тусклый огонек, будто окошко светится. Подошла жена поближе и вправду: стоит меж скал ветхий домик. Заглянула она в дом, а там у огня бородатый человек сидит, кабанье мясо варит.

– Простите меня за беспокойство, – сказала женщина. Обернулся человек и говорит:

– В такую ночь люди в горы не приходят! Может, ты оборотень?! – Выхватил он из-за пояса длинный охотничий нож.

– Смилуйтесь надо мной! – взмолилась бедная женщина. – Я крестьянка из деревни, что под самой горой. Пустите меня переночевать.

– Да ты, я вижу, в самом деле живой человек, – проговорил бородач. – Что ж, входи, коль пришла.

Приоткрыла жена соломенную дверцу и в дом вошла.

– Расскажи мне, какая беда тебя ночью в горы привела? – стал расспрашивать ее хозяин.

Нечего было жене от него скрывать, она обо всем и рассказала.

– Надо мужа твоего за леность проучить, – сказал хозяин. – Поживи пока здесь. Вот увидишь нужда его работать заставит.

А муж жену ждал, ждал – не верил, что надолго она из дому уйти может. А потом отправился ее искать. До утра по деревне ходил, каждый уголок осмотрел, в каждый закоулок заглянул, а жены так и не нашел.

День прошел, другой. Слоняется муж по двору – работать-то он не умеет. На третий день не стало больше сил голод терпеть. Пришлось тогда мужу учиться бамбуковые корзины плести. Сплетет – продаст, тем жить и стал.

Так десять лет, как сон, и пролетели. Смирился муж с тем, что его жена давно умерла, и редко о ней вспоминал. Жил он бедно, работал плохо, совсем опустился.

Вот как-то раз понес муж бамбуковые корзины по горным деревням. Шел-шел, да и пришел к тому самому домику, что меж скал стоял.

– Корзины! Корзины! Покупайте прекрасные бамбуковые корзины! – закричал он, подойдя поближе.

Вышла из домика женщина, посмотрела на него, да чуть было от удивления не вскрикнула. Но решила виду не подавать, что мужа признала.

– Милости просим, господин торговец, заходите в дом, – говорит, – очень нам нужны бамбуковые корзины. Да вы, наверное, с дороги устали – отдохните, поешьте.

А муж-то с годами подслеповат стал, жену и не признал сразу. Поставила она перед ним миску с ячменной кашей и угощать стала:

– Кушайте, не стесняйтесь!

Голоден был муж, мигом угощение заглотил и нахваливать стал: «Что за каша! Ах, как вкусно!»

– С каких это пор полюбил ты так вареный ячмень? – рассмеялась вдруг женщина. – Помнится мне, раньше ты его терпеть не мог!

Посмотрел тут муж на нее и жену свою узнал.

– Ах! – только и вскрикнул он.

Стало ему вдруг так стыдно, что схватил он большую корзину, натянул себе на голову и бросился прочь из дома.

– Эй, подожди! – закричала жена, бросаясь вдогонку. – Подожди, остановись! Я ведь давно тебя ждала! Давай вернемся в деревню и будем жить в мире и согласии!

Но муж все бежал и бежал, пока не увидел быструю горную речку. Остановился он было передохнуть, да вдруг чувствует: стала корзина медленно с головы на спину сползать. Сделался он маленьким-маленьким, а потом – раз! – и превратился в горную черепашку!

– Ой, что же с тобой случилось?! – закричала жена. Подбежала она к реке, подхватила черепаху на руки и горько-горько заплакала. А черепаха от стыда голову в панцирь втянула.

С тех пор, говорят, и стал панцирь у черепах на Окинаве напоминать бамбуковую корзину, а капризным детям, которые родителей не слушаются и плохо едят, стали говорить: «Ешь хорошенько, а не то превратишься в горную черепашку!»

Девочка, вьюн и обезьяна

ил в деревне Катано крестьянин с женой. Была у них дочка – добрая, веселая девочка.

И вот однажды мать девочки тяжело заболела и умерла. А через год отец женился на злой, некрасивой соседке.

Мачеха невзлюбила свою падчерицу, постоянно ругала ее и заставляла делать самую тяжелую работу.

Как-то летом мачеха приказала девочке прополоть залитое водой рисовое поле. Когда девочка подошла к полю, она увидела, что какой-то мальчишка поймал сачком вьюна и собирается нести его домой.

– Зачем тебе эта рыбка? – спросила девочка.

– А я скормлю ее котике.

Девочке стало жалко вьюна, и она попросила:

– Отдай его мне.

Ишь ты какая, – рассердился мальчишка. – Не для того я ловил вьюна, чтобы отдать его тебе.

– Ну, не хочешь отдать, тогда поменяемся, – предложила девочка. – Я тебе дам горсть бобов, а ты мне вьюна.

– Согласен, – сказал мальчик. – Давай бобы, получай рыбешку.

И они поменялись.

Девочка взяла умирающего вьюна и пустила его в ручей. Вьюн же ожил, пошевелил усиками и опустился на самое дно.

Вскоре мачеха опять отправила девочку пропалывать поле. Но как только девочка приблизилась к ручью, она увидела спасенного ею вьюна. Он весело плавал у берега, выскакивал из воды, нырял и снова появлялся на поверхности. Девочка бросила ему горсточку риса и пошла дальше.

С тех пор так и повелось. Каждый день девочка приходила к ручью и бросала вьюну полгорсточки риса.

Однажды мачеха увидела, что падчерица бросает вьюну рисовые зерна.

– Ах ты, негодная! – закричала она. – Я тебе покажу, как скармливать рис какой-то уродливой рыбе!

И она тут же на берегу ручья так избила девочку, что та долгое время не могла подняться на ноги.

Вьюн все это видел. «Злая женщина из-за меня наказала девочку, – печально размышлял он, лежа на дне. – Теперь я никогда больше не увижу ее».

Как же удивился вьюн, когда через несколько дней к нему на рассвете прибежала девочка, бросила в ручей несколько зерен и проговорила:

– Не сердись, но больше у меня нет. Мачеха дает мне теперь одну горсточку на три дня.

Должно быть, мачеха решила уморить девочку голодом. Но девочка собирала на поле съедобные коренья и ела их ночью, когда засыпала мачеха.

Тогда мачеха решила избавиться от падчерицы другим способом. Она знала, что за дальним лесом есть глубокий омут, на дне которого живет свирепый речной дракон.

И вот мачеха сказала ласковым голосом:

– Послушай, милая, я ведь очень люблю хризантемы. За дальним лесом на берегу омута растут прекрасные цветы. Каких там только нет цветов! Прошу тебя, нарви мне букет красных хризантем. А на обратном пути купи себе шелковое кимоно. Вот тебе деньги.

Отправилась послушная девочка к омуту. Путь ее лежал через лес. Когда девочка вошла в лес, она увидела охотника. Охотник целился из лука в маленькую обезьянку, сидевшую на вершине хиноки.

– Не убивайте ее, не убивайте! – закричала девочка.

– Вот еще! – сказал охотник. – За шкуру убитой обезьяны мне дадут деньги.

Девочка поспешно достала свои деньги и протянула их охотнику.

– Вот вам, только не трогайте бедную обезьянку!

– Это другое дело! – сказал довольный охотник и отправился домой.

А девочка помахала обезьянке рукой и пошла дальше – к омуту.

Еще издали увидела она на берегу омута множество цветов. Красные хризантемы росли у самой воды.

А свирепый дракон только и ждал, когда на поверхности тихого озера появится человеческая тень.

И вот девочка подошла к самому омуту. Еще секунда – и тень ее упадет на воду. И тогда никто не спасет ее от дракона.

Но едва девочка подошла к омуту, как на поверхности воды появилась стая вьюнов. Они сновали у берега, били хвостами по воде, поднимали со дна ил и мутили воду. Прозрачная вода стала такой черной, что на поверхности омута ни за что нельзя было различить тень девочки.

А девочка, даже не подозревая об опасности, начала не спеша рвать хризантемы. К вечеру она была уже дома.

Мачеха увидела, что девочка вернулась живой, и от злобы совсем потеряла голову. И тогда решила она отравить свою падчерицу.

Через несколько дней испекла мачеха нигиримэси[13]13
  Нигиримэси – колобки из риса.


[Закрыть], положила в каждый колобок крупинку яда и сказала ласковым голосом:

– Милая дочь моя! Совсем я расхворалась. Не знаю, доживу ли до утра. Ты одна можешь спасти меня. На южном склоне гор растут целебные травы. Собери и принеси мне пучок целебных трав.

Не теряя времени, девочка начала собираться в горы. Когда она уже завязала на поясе бант, мачеха сказала:

– Путь твой долог. Я испекла тебе в дорогу нигиримэси. Когда почувствуешь голод, съешь их.

Девочка поблагодарила мачеху и пошла в горы. В полдень она нарвала пучок целебных трав и поспешно отправилась домой. Она так торопилась, что даже и не заметила, как оказалась в том самом лесу, где совсем недавно спасла от охотника маленькую обезьянку. До дому было еще далеко, и девочка очень проголодалась. Но она вспомнила про больную мачеху и подумала: «Поем, когда приду домой, а сейчас надо торопиться. Напьюсь и побегу скорее!»

Девочка подошла к лесному ручью, нагнулась и… увидела своего старого знакомого – вьюна. Вьюн широко разинул пасть и не спускал с девочки глаз.

– Ты, видно, совсем голодный. Чем бы мне покормить тебя? – спросила девочка.

Тут она вспомнила про нигиримэси и бросила их вьюну.

Колобки спокойно начали опускаться на дно, а вьюн даже не притронулся к ним. Он только радостно ударил по воде хвостом и уплыл куда-то.

Когда девочка напилась из ручья, ей вдруг захотелось спать. Веки ее так и слипались. «Отдохну одну минуточку», – решила она и села под дерево. И только она прислонилась к дереву, как в то же мгновение уснула.

Проснулась девочка от какого-то приятного звона. Она открыла глаза и увидела, что с дерева, под которым она уснула, сыплются желтые листья. Падая на землю, листья превращались в золотые монеты и звенели.

Удивленная девочка подняла вверх глаза и заметила на дереве маленькую обезьянку. Оказывается, это обезьянка сбрасывала к ногам своей спасительницы желтые листья.

Девочка взяла несколько монет, снова помахала приветливо обезьянке рукой и пошла домой.

Когда мачеха увидела, что девочка стоит перед ней жива и невредима, она побелела от злобы и спросила:

– Ты нигиримэси съела?

Тут девочка вспомнила, как избила ее мачеха за то, что она бросала вьюну рисовые зерна. Поэтому девочка не решилась признаться, что она скормила колобки рыбе, и сказала:

– Нигиримэси я съела.

– Ну и что с тобой было потом? – нетерпеливо спросила мачеха.

– Потом я напилась из ручья, села под дерево и уснула. А когда проснулась, то вся земля под деревом была усыпана золотыми монетами. Я даже захватила несколько таких монет. Вот они…

Мачеха схватила монеты, а сама подумала: «Если съесть ядовитый колобок и запить водой из лесного ручья, то и живой останешься, и богатой станешь».

На другой же день злая женщина испекла ядовитый рисовый колобок и отправилась в лес. Придя к ручью, она съела колобок, напилась воды из ручья, села под дерево и уснула.

Так крепко уснула, что никогда уже больше не проснулась.