Текст книги "Поле заколдованных хризантем (Японские народные сказки)"

Автор книги: Нисон Ходза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Бедные богатые

или в одной деревне бедняк и богач. Много было денег у богача.

Позвал как-то богач бедняка к себе. Думает бедняк: «Никак он решил сделать мне подарок. Для того и зовет». Пришел и говорит:

– Какое это счастье иметь так много денег!

– Да что ты, – отвечает богач, – какое ж это счастье! Я вот подумал, что самый богатый человек в нашей деревне – это ты! У тебя целых два богатства: первое – здоровье, второе – дети. А у меня одни только деньги. Какой же я богач?

Послушал, послушал бедняк, да и думает: «И то правда, не так уж я и беден». И домой пошел – старухе обо всем рассказать. Старуха только руками всплеснула:

– А разве ты, старый, не знал, что самое большое счастье дети да здоровье?

Счастливо жизнь свою мы прожили, решили старики.

На следующее утро отправился старик в море и много-много рыбы поймал. Обрадовались старики и решили своей радостью с соседями поделиться – часть улова им раздали. А потом пошли на берег моря, где недавно ветер бушевал да деревья поломал. Набрали древесины, наделали игрушек – то-то радость деревенским ребятишкам!

– Вот мы с тобой какие богачи, всех детишек подарками одарили! – радовались старик со старухой.

С тех пор прозвали их в деревне бедными богатыми.

Почему по животным счет годам ведут

лучилось это давно, очень-очень давно. Жило далеко в горах божество. Вот как-то раз перед Новым годом сидело оно возле дома, думы разные думало:

– Опять Новый год приближается. Очень хочется что-нибудь эдакое совершить! Пошлю-ка я всем зверям новогодние письма – пусть они сюда явятся!

А надо сказать, что пришла в этот момент божеству в голову чудесная мысль. Село оно и написало много-много писем. «Призываю всех зверей явиться ко мне в первый день Нового года, – говорилось в них. – Именами первых двенадцати повелю отныне и навсегда называть года».

Написало божество письма и выбросило из окошка. Разлетелись они во все концы: одни упали на горные вершины, другие – в густой лес, а третьи – в морскую пучину.

Рано поутру в последний день старого года все звери во владениях божества получили его письма. Получили – и давай в дорогу собираться. И лягушка собирается, и слон, и обезьяна. И медведь торопится, и жираф, и тигр. Да и змея, свинья и страус отставать не хотят! Все звери решили к божеству отправиться.

Жила в те времена одна кошка. Очень важная это была кошка, ни с кем из зверей она знаться не желала, да и писем никаких не читала. Лежала она на поляне, на солнышке грелась, вдруг видит – мышка бежит, торопится, по всему видно, в дальний путь собралась.

– Куда это ты, мышь, так бежишь? – спросила важная кошка.

Смекнула тут мышь, что не знает ее соседка о письме божества, вот и решила ее надуть.

– Да вот, – говорит, – госпожа кошка, получили все звери в нашем лесу к божеству приглашение. Именами тех двенадцати зверей, что первыми божество с Новым годом поздравят, назовет оно последующие года. А явиться к нему надо во второй день Нового года.

– Во второй? – удивилась кошка.

– Во второй, – не моргнув глазом, соврала мышь.

Всем зверям хотелось первыми перед божеством предстать. Стали они думать, как друг друга обмануть да обогнать. Собрались они с вечера в дорогу, решили с зарей в путь отправиться. Только старый бык говорит:

– Немолод я, да и иду медленно, пойду-ка я с вечера.

Сказал и по тропинке побрел.

А что же сделала хитрая мышь? Увидела она, что бык в дорогу собирается, прыг-скок – и залезла ему на спину, притаилась, чтоб никто не заметил. А как из леса вышли, осмелела, развеселилась.

– Иди, иди, бычок, – подгоняет, – веселей, веселей, да по сторонам не засматривайся!

На следующее утро, едва рассвело, и другие звери в путь отправились. Первыми проснулись собака и обезьяна, тигр, петух и змея. А многие так и проспали.

Бегут звери, торопятся. Всем хочется первыми быть.

В те времена собака и обезьяна большую дружбу водили. Вот бегут они, друг друга подбадривают:

– Не отставай! – кричит обезьяна.

– Держись! – кричит ей собака.

А как стали к лесу божества приближаться, уже и сердито друг на друга смотрят: вдруг другой быстрее прибежит, а мне места не хватит.

Наконец, совсем рассвело. Поднялось над горами солнце – солнце Нового года. Осветили его лучи двор божества.

– Ну, кто же первым пожаловал? – улыбнулось божество.

Как кто? Конечно же, бык! А вот и нет! Мышь! Подбежал было бык к божеству, поклониться хотел, а тут хитрая мышь – прыг ему через голову и уже стоит перед божеством, склонилась в низком поклоне:

– Поздравляю тебя, божество, с Новым годом, – говорит.

Удивилось божество, мышь увидев.

– Не думал я, что ты первой появишься, – отвечает. – Ну раз пришла – входи, и я тебя с Новым годом поздравляю.

А бык глаза выпучил, понять не может – как эта маленькая мышь первой оказалась? Ну, делать нечего. Стал бык вторым.

А тем временем тигр прибежал. А потом и другие звери появляться стали. Подождало божество, пока первых двенадцать зверей не появится, и говорит:

– Как и обещал я, именами первых двенадцати животных назову я годы. И будет каждый из них повторяться через двенадцать лет. Первый год отныне будет годом мыши, второй – годом быка, третий – годом тигра. А потом пойдут годы зайца, дракона, змеи, лошади, барана, обезьяны, петуха, собаки и свиньи.

Выслушали звери слова божества и низко ему поклонились. Те, кто опоздал, домой отправились, а для первых двенадцати божество пир невиданный устроило. Баран и тигр на том пиру вместе веселились, а заяц с мышью отплясывал. Только обезьяна с собакой друг на друга не смотрят, все спорят:

– Ты меня, негодная, на перевале оттолкнуть хотела!

– Нет, это ты меня с моста сталкивала!

Веселились звери до следующего утра. Вот уж и заря занялась. Стали они домой собираться. Вдруг видят – бежит кошка, запыхалась вся. Остановилась и спрашивает:

– Как? Разве я здесь не первая?

Засмеялись звери:

– Долго ты почивала, госпожа кошка!

Поняла кошка, что обманули ее. Стала божеству все объяснять – на мышь наговаривать. Да только не стало ее божество слушать, лишь рукой махнуло.

Так с тех пор и повелось: носит каждый год свое собственное имя. И первый называется годом мыши. Только нет теперь у мыши спокойствия. Не простила кошка обиду – вот и гонит ее как только увидит.

Врун

городе Осака жил врун. Он всегда врал, и все это знали. Поэтому ему никто не верил.

Один раз он пошел гулять в горы. Когда он вернулся, он сказал соседке:

– Какую змею я сейчас видел! Громадную, толщиной с бочку, а длиной с эту улицу.

Соседка только плечами пожала:

– Сам знаешь, что змей длиной с эту улицу не бывает.

– Нет, змея в самом деле была очень длинная. Ну, не с улицу, так с переулок.

– Где же это виданы змеи длиной с переулок?

– Ну, не с переулок, так с эту сосну.

– С эту сосну? Не может быть!

– Ну, постой, на этот раз я тебе скажу правду. Змея была такая, как мостик через нашу речку.

– И этого не может быть.

– Ну ладно, сейчас я тебе скажу самую настоящую правду. Змея была длиной с бочку.

– Ах, вот как! Змея была толщиной с бочку и длиной с бочку? Так, верно, это и была не змея, а бочка.

Ивовый росток

озяин достал где-то ивовый росток и посадил у себя в саду. Это была ива редкой породы. Хозяин берег росток, сам поливал его каждый день. Но вот хозяину пришлось на неделю уехать. Он позвал слугу и сказал ему:

– Смотри хорошенько за ростком: поливай его каждый день, а главное – смотри, чтобы соседские дети не выдернули его и не затоптали.

– Хорошо, – ответил слуга, – пусть хозяин не беспокоится.

Хозяин уехал. Через неделю он вернулся и пошел посмотреть сад. Росток был на месте, только совсем вялый.

– Ты, верно, не поливал его? – сердито спросил хозяин.

– Нет, я поливал его, как вы сказали. Я смотрел за ним, глаз с него не спускал, – ответил слуга. – С утра я выходил на балкон и до самого вечера смотрел на росток. А когда становилось темно, я выдергивал его, уносил в дом и запирал в ящик.

Кагуя-химэ

давние-стародавние времена жил на свете один дровосек. Старым он был и бедным. Каждое утро отправлялся дровосек в горы бамбук собирать. Соберет – продаст, на то они со старухой и жили.

Вот как-то раз пришел старик в лес. Вошел в бамбуковую рощу да остановился как вкопанный. Что за чудеса! Льется невесть откуда таинственный свет! Огляделся старик, глазам не поверил: отливает одно коленце бамбука чистым золотом!

Удивился дровосек, к бамбуку с опаской подошел, да и срубил то коленце. Глядь – а в нем девочка сидит, крошечная-прекрошечная, и светится вся будто звездочка. Взял он девочку на руки и домой отнес.

Сжалились над нами боги, – решили старики, – хоть на старости лет дитя послали.

Взяли они девочку к себе жить и назвали ее Кагуя-химэ, что значит «Лучезарная». Стала девочка расти, стариков радовать, а у дровосека с тех пор что ни день, то удача: как придет в лес, обязательно золотое коленце бамбука найдет. Разбогатели старик со старухой. А Кагуя-химэ росла, росла и превратилась, наконец, в красавицу невиданную. Со всей округи приходили люди на нее посмотреть. Полетела весть о ее красоте по всему свету. Многие знатные вельможи хотели ее в жены получить, да только Кагуя-химэ всем женихам отвечала:

– Не пойду я за вас замуж и в края ваши далекие не поеду. Не могу я со своими родителями расстаться.

Не нравилось старику, что дочка женихов отваживает, очень ему хотелось со знатным зятем породниться, да чтоб побогаче был. Жадность старика одолела, вот и придумал он невидаль:

– Отдам я дочку свою, Кагуя-химэ, тому, кто три чудесные вещицы мне подарит: ветвь с золотыми плодами, руно золотое и веер, блеск излучающий, а еще пусть ожерелье из драконьего глаза принесет да ткани, в ночи сверкающие!..

Вон чего придумал! Распугал женихов дочкиных. Много среди них и богатых, и знатных было, но никто условия стариковы выполнить не мог. А старику-то и невдомек, что разом потускнеют его сокровища рядом с красотой Кагуя-химэ.

А между тем приближалась ночь полнолуния. Радовались люди, к празднику готовились – как-никак самая большая луна года! Но вот беда: чем ярче светила по ночам луна, тем печальней становилась Кагуя-химэ. Не хотелось ей больше веселиться, не радовали ее новые наряды. Сядет в уголочке, на луну голову поднимет, а слезы так и капают.

Захлопотали старики вокруг дочки: уж не заболела ли?

– Что с тобой стряслось? – спрашивают. – Почему ты так горестно на луну поглядываешь?

Заплакала тут красавица и говорит:

– Очень мне хочется, родители мои дорогие, навсегда с вами остаться. Не хочу я на луну возвращаться! Ведь не знаете вы, что явилась я на землю с самой луны, из лунной столицы.

– Да неужто с самой луны? – удивились старики.

– Да, – кивнула девушка, – и придется, видно, мне скоро назад вернуться. Зовет меня к себе луна, призывает.

– А когда же надо возвращаться? Скоро? – не на шутку испугались старики.

– Скоро, очень скоро, – ответила Кагуя-химэ. – Как взойдет на небе полная луна, так и появится лунный посланник.

– Как взойдет полная луна? – воскликнули старики. – Да ведь это же завтра!

Заплакали они, запричитали:

– Бедная наша дочка! На кого ты нас оставляешь?! Как же мы жить без тебя будем?!

Думали старики, думали, как им Кагуя-химэ удержать, и решили ее от луны спрятать. Отвели они девушку в дальние комнаты, а вокруг дома охрану выставили – воинов-самураев позвали.

Наконец показалась над горой большая луна, яркая-преяркая. Натянули самураи тетиву и нацелили свои луки в небо.

Поднялась луна над домом старика. Стоят воины-самураи, лунным блеском ослепленные, но крепко лук в руках держат. Натянул один из них тетиву и пустил стрелу в самое небо. Полетела та стрела, закружилась, а потом вдруг вмиг исчезла. Заблестела тут луна недобрым блеском. Еще ярче озарила землю. Зажмурили самураи глаза и на месте застыли, будто неведомая сила их в землю вдавила. А потом понемногу свет рассеялся, и появилась в лунном блеске небесная фея на крылатом коне.

Вскрикнула тут Кагуя-химэ, побледнела, с места вскочила и вперед пошла, словно кто ее за руку повел. Вышла из дома, руки к луне протянула и говорит:

– Прощайте, родители мои дорогие! Не могу я больше с вами оставаться – ухожу я к луне!

Бросились было старики за дочкой, да поняли, что нет у них сил с луной состязаться.

Опустился крылатый конь на землю, подхватил девушку и медленно к небесам подниматься стал.

– Прощайте! – крикнула в последний раз Кагуя-химэ и бросила что-то на землю.

Очнулись старики – луна как обычно светит, ни коня крылатого, ни дочки не видно. Посмотрели под ноги – лежит на земле маленький парчовый мешочек.

– Это, никак, мешочек долголетия, – догадались старики. – В нем, сказывают, порошок вечной жизни хранится.

Повертели старики мешочек в руках, да и говорят:

– Незачем он нам. Мы и так долгую жизнь прожили. Какое счастье нам еще нужно?

И бросили его в огонь. Поднялся тот огонь высоко в небо, а вместе с ним полетела старикова печаль вечная к Кагуя-химэ.

Смельчак Гон и старая лиса

оворят, что в былые времена жили в одном лесу лисы-оборотни. Очень им нравилось людей морочить. Сунется какой чудак в лес – считай пропал – обязательно надуют. Стали люди все чаще лес тот стороной обходить. А лисы только потешались: здорово они людей от своих владений отвадили!

Но вот объявился как-то в округе смельчак и говорит:

– Пойду-ка я в лес, посмотрю, что за оборотни там водятся! Пусть попробуют меня обморочить, уж я им покажу, кто сильнее! Как схвачу одну за хвост, остальные и разбегутся!

Звали того смельчака Гон. Думал он, что нет более пустячного дела, чем лис-оборотней из леса выгнать.

Вот отправился Гон в лес, лисиц искать. Идет себе спокойно меж деревьев, меж скал, камни во все стороны кидает. Только и слышно кругом: бах-бабах, бах-бабах! Походил, походил да в деревню вернулся – никого так и не встретил. Удивились все. Что такое? Понять не могут.

А лисицы тем временем вместе собрались, совет держат. «Как же нам жить дальше, – думают, – может, и впрямь убираться из леса придется?» Долго думали, но ничего не решили. Позвали они тогда старую лису, мудрую-премудрую.

– Что нам делать? – спрашивают.

– Ладно, – говорит старая лиса, – сама возьмусь смельчака этого проучить. В молодости, бывало, очень ловко я людей морочила. Что ж, пусть покажет свою смекалку, а уж я потешусь.

Обрадовались лисы, развеселились.

– И то правда, – говорят, – что человечий умишко против старой лисы-оборотня?! Побежит смельчак прочь – только пятки засверкают!

– Смельчака простым обманом не возьмешь, – сказала старая лиса, – надо бы так все подстроить, чтоб сомнений у него не было.

А молва о смелости Гона далеко уж разнеслась, силы ему еще больше придала. Тут как раз и время в город на базар ехать подошло. Встал Гон утром пораньше, свежей рыбки в корзину насыпал, корзину ту на лошадь взвалил и в путь тронулся.

Только в лес вошел, видит – лиса на обочине сидит, глазами так и сверкает. Сразу ясно – оборотень!

– А ну, кыш, кыш! Пошла отсюда! – закричал во все горло Гон. – Посмей только, негодная, рыбу мою обманом отнять!

Вынул он из кармана камень да как в лису запустит! Бросилась та наутек. Поехал Гон дальше. Чащу проехал – никого не встретил. Стал лес редеть – вот-вот закончится. Вдруг видит Гон: сидит у дороги девушка. Удивился смельчак:

– Что ты в этом лесу делаешь? – спрашивает.

– Да вот, – отвечает девушка, – шла я по опушке, да о корень дерева споткнулась, ногу повредила. Никак мне теперь до Фусюя не добраться.

– А ты, никак, хозяйка лавки Фусюя? – догадался Гон.

Была та лавка самой богатой в городе, а хозяйка ее первой красавицей считалась.

– Она самая, – ответила девушка. – Отвезите меня домой, прошу вас.

– За честь почту, – сказал Гон.

Посадил он девушку на лошадь, взял лошадь под уздцы и из леса прочь пошел. Пришли они в город, к лавке Фусюя подъехали.

– Ну вот, приехали! – сказал Гон.

Видит – а навстречу им уже и хозяин, и служка торопятся. Помогли они девушке с лошади спуститься да в дом скорее повели.

Смотрит Гон на лавку, дивится:

– Что за богатство такое!

Вышел тут хозяин, Гона в дом зовет. Накормил смельчака, напоил. Благодарить стал да подарки подносить. Гон от счастья совсем голову потерял.

Наелся он, напился да прямиком домой и отправился.

А старая лиса тем временем под деревом улеглась, охает, ахает, лапой бока потирает.

– Ох, утомилась! Ax, утомилась! – вздыхает. – Не по силам мне и не по годам уж в молодых красоток превращаться!

Вы-то, верно, поняли, что лиса в хозяйку лавки Фусюя обратилась? Заставила она смельчака себе поверить, на лошадь посадить да в город отвезти. И вдобавок еще другим лисам время дала рыбку из корзины вытащить.

Стали лисы рыбкой лакомиться да посмеиваться.

– Ну, теперь посмотрим, – говорят, – охота ли смельчаку будет еще раз в лес к нам заезжать!

А Гон как домой вернулся, давай скорей подарки рассматривать. Открыл одну коробку, открыл другую – а там лишь кучи конского навоза!

Понял тогда Гон, что провели его лисы, посмеялись. И не стал он с тех пор никогда больше через лес ездить.

Бог моря

лучилось это как-то в дождливый вечер. Задул ветер, заштормило море. Собрались рыбаки, что жили в деревне Итоман, в доме старейшины – сакэ потягивают, разговоры ведут. Был старейшина тот старик нрава крутого, никому поперек слова сказать не давал. Слушал он рыбаков, слушал, а потом и говорит:

– Непогода нынче выдалась – вот вы и бездельничаете! А ну, пошевелите-ка лучше мозгами да скажите мне, что на свете самое вкусное?

Задумались рыбаки – вечно старейшина что-нибудь придумает! А ответишь невпопад – беды не миновать.

– Думаю я, что самое вкусное на свете – это рыба, – сказал один смельчак.

– Хорошо ответил, – похвалил его старейшина. – Ты – рыбак, значит, самое вкусное для тебя рыба и есть.

– А я больше всего люблю свинину, – ответил другой.

Поморщился старейшина, да ничего не сказал.

– А мне по душе мясо дикого кабана! – осмелился третий.

– Фу, какая гадость! – сказал с презрением старейшина и недобро посмотрел на рыбака.

Тут остальные рыбаки наперебой заговорили:

– Может быть, это козье мясо?

– А может быть, коровье?

Только один рыбак сидит в углу и молчит.

– А ты что же, – рассердился старейшина, – на вопрос мой не отвечаешь? А ну-ка, говори немедленно, что на свете самое вкусное?

Подумал рыбак немного, а потом и говорит:

– Кажется мне, что самое вкусное на свете – это соль.

– Ах ты, негодник! – закричал старейшина. – Надумал издеваться надо мной! Только дурак так ответить мог! Не нужны нам дураки! Бросьте его в море – пусть одумается!

Подхватили тут рыбака и бросили в бурные волны.

– Ха-ха-ха, – засмеялся старейшина. – Пусть он теперь своей любимой соленой водички поглотает, пусть узнает, так ли она вкусна!

Прошло несколько дней. Утих ветер. Только вот дождь все идет и идет – и день, и второй, и третий. Опечалились рыбаки – не могут они теперь соль выпаривать. Пришлось им есть все несоленое. И надо же – рыба, свинина и козье мясо сразу потеряли свой прежний вкус! Очень сердился старейшина, да что поделаешь?

Вот как-то раз позвал он служанку и спрашивает:

– Что ты сегодня мне в пищу положила? Впервые за эти дни еда на еду похожа стала, и вкус у нее появился?

Смутилась служанка, покраснела и говорит:

– Не гневайтесь на меня, господин старейшина. Замешкалась я, вот и не усмотрела. Сняла крышку с котелка, посмотреть хотела, кипит там вода или нет, а тут с потолка капли какие-то упали, и прямо в котелок. Не знаю я, господин старейшина, что это было, может, мышиный помет?

Удивился старейшина.

– Никогда не слышал я раньше, – говорит, – чтоб мышиный помет вкус мяса улучшал. Пойдем посмотрим, откуда твои капли в котелок упали.

Поднялись они на чердак, видят – лежит там соломенный мешок, полный соли. Протекла крыша, намок мешок, вот и стала соль из него вниз капать. «Да, несправедливо я поступил, – подумал старейшина, – правду тот рыбак говорил: нет ничего на свете вкуснее соли. Что теперь с ним стало? Может, и добрался он до какого-нибудь острова, а может, и нет?».

Приказал старейшина своим рыбакам на поиски отправляться. Долго они море бороздили, пока не приплыли на необитаемый остров. Осмотрелись – видят: струится из прибрежной пещеры дымок. Подошли поближе – да это же изгнанный рыбак у костра греется!

Обрадовались рыбаки, живым его увидев, рассказали обо всем, домой звать стали.

– Спасибо вам, что искать меня отправились, – сказал рыбак. – Только не хочу я назад в деревню Итоман возвращаться. Не хочу больше под пятой старейшины жить.

– Что правда, то правда, – вздохнули рыбаки. – Уж очень сердит у нас старейшина; нет от него никакого житья. Да не велено нам без тебя возвращаться. Не поедешь с нами – гибель нам. Очень тебя просим – вернись в деревню Итоман!

– Нет, – ответил рыбак, – не поеду я с вами. Уж очень мне понравилось на необитаемом острове жить – тут сам я себе хозяин и никакому старейшине подчиняться не должен.

Долго рыбаки его уговаривали, наконец, уговорили. Отправились они все вместе в деревню Итоман. Да вот беда – только деревня на берегу показалась, выпрыгнул рыбак из лодки да в пучине морской исчез.

Ничего не оставалось рыбакам, как вернуться к старейшине ни с чем, да все ему и рассказать.

Задумался старейшина, а потом и говорит:

– Ну и глупец же я! Видно, то не простой человек был, а сам Бог моря. Боюсь, накажет он теперь меня за мою суровость. Надо бы нам его задобрить!

Случилось это в восьмой день пятого месяца по лунному календарю. С тех самых пор и повелось на Окинаве праздник Бога моря отмечать. Стали люди в этот день состязания устраивать: подплывут на лодках к тому месту, где Бог моря в воду нырнул, да лодки перевернут. Тут-то рыбаки свое умение и показывают – соревнуются, кто быстрее из воды вынырнет и в лодку назад заберется.

Прозвали эти лодки Драконовыми и рисуют на них ярких цветастых драконов. А еще во время праздника в гонг ударяют. И слышен его звук долго над морем. Сказывают, что гонг этот все напасти с Окинавы отгоняет и что после его удара сезон дождей начинается.